Вторая большая система толтекского учения – искусства сновидения – исходит из предпосылки, что все мы от рождения обладаем двумя видами сознания. С первым видом – тоналем – мы только что познакомились. Это очень хорошо известное каждому Я-сознание, благодаря которому мы действуем и функционируем в повседневной жизни.

Другой вид сознания толтеки называют «нагваль» (от толтекского nahualli – себя скрывающее, маскирующее). Для области нагваля нет ни слов, ни понятий, потому что она для нашего я – тоналя – совершенно недоступна. Мы можем пережить только воздействие нагваля, почему он и понимается прежде всего как «сила». В аллегории о тонале как острове нагваль является морем, которое окружает остров.

По мнению толтеков, мы, люди, обладаем особыми воспринимающими функциями, которые позволяют нам воспринимать нагваль и его мир точно так же, как разум и разговор помогают нам воспринимать мир тоналя. Одной из таких функций нагваля является «сновидение». Толтекское «сновидение», однако, не идентично нашему обычному ночному сновидению, но больше похоже на дневные мечтания или представления желаемого. «Сновидение» является практической системой для сознательного контроля за собственными действиями в происходящем во сне. Соответствующие техники будут описаны в дальнейшем.

Сначала же мы попытаемся снова испытать исходные посылки толтекской системы знаний на их достоверность. Наш вопрос должен звучать так: действительно ли существует некая другая автономная часть человека, которая неравна известному Я-сознанию и даже якобы противостоит ей? И как раз этот вопрос определил всю историю современной психологии двадцатого века.

Зигмунд Фрейд считается по праву отцом современной психотерапии и психоанализа. Его самой большой заслугой было открытие теории инстинктов, которая сводила все душевные процессы к сексуальной мотивации (сексуальная энергия, либидо), и открытие, и исследование превосходящею значения утонченной неосознаваемой психики.

По его мнению, неосознаваемая часть нашей психики находит выражение в сновидениях. Фрейд исходил из тезиса, что в области «бессознательного» остается вытесненный нашим «я» материал переживаний, чтобы оттуда автономным образом снова проникать на поверхность нашего опознания. При этом Фрейд предложил модель понимания психических процессов, которая объясняла, прежде всего, происхождение неврозов, тех аномалий поведения, которыми соответствующие лица не в состоянии сознательно управлять.

Он заявил также, вразрез с психопатологией того времени, что существует принципиальная возможность позднейшей обработки психических травм, которые в настоящий момент являются вытесненными из сознания, но могут позже быть переработаны с помощью снов и сознательного подхода к их содержанию.

Область души, которая у Фрейда была равнозначна области бессознательного, имеющейся у каждой личности, имела для него в этом смысле значение некоего рода буферной зоны или даже психических «мусорных отвалов» для вытесненных нашим «Я» содержаний сознания, преимущественно сексуальных.

Швейцарский психолог Карл Густав Юнг (1875–1961) был в юности учеником Фрейда. На основании своего практического опыта психиатра, он развил впоследствии комплексную систему широкого понимания психического, которая не содержала очевидных недостатков теории Фрейда. Он показал относительность сексуальной ориентации неосознаваемых психических процессов, играющей у Фрейда исключительную, едва ли не всеобъемлющую роль, и разработал многослойную модель «бессознательного».

Так, Юнг делает, например, различие между индивидуально унаследованным «личностным бессознательным» и тоже унаследованным общечеловеческим «коллективным бессознательным». Силу стремлений души, понимаемую Фрейдом как чисто сексуальную, как либидо, Юнг объясняет по-другому. По его мнению, существует так называемая «психическая энергия», которая, наряду с сексуальным аспектом, имеет также и многочисленные иные формы выражения. Аналитическая или комплексная психология К. Г. Юнга с ее идеей о бессознательном как дополняющем, автономном бытии нашего «Я» удивительно похожа на толтекское учение о тонале и нагвале. Она послужит нам в дальнейшем сравнительным базисом при исследовании толтекского учения о сновидении. Психология Юнга как будто специально предназначена для подведения опор под учение толтеков, не в последнюю очередь и потому, что исследование сновидений является ее специальной областью. Юнг собственноручно проанализировал за свою жизнь более чем 80 000 сновидений у своих пациентов и таким образом пришел к заключению об основных структурах психики.

Однако и перед Юнгом стояла та же проблема – доказать свои тезисы с помощью рационалистического научного метода. Можно ли вообще говорить о некоей автономной психической составляющей? Обычное восприятие большинства современных людей идентифицирует психику с сознанием, с так называемой «духовной внутренней жизнью» человека. Многие психологические теории современности также имеют тенденцию к подобному наивному пониманию. Итак, есть ли вообще нашим «я» неосознаваемая, самостоятельная психика, как это постулирует Юнг?

На этот вопрос сам Юнг отвечает следующее:

«Такое понимание является эмпирически совершенно верным, поскольку не только на примитивной ступени, но и у так называемого культурного человека психическое показывает себя как нечто объективное, что в большой степени уклоняется от нашего «мыслимого сознания». Так, например, мы не можем подавить большинство эмоций, мы не можем превратить плохое настроение в хорошее, мы не можем ни заказать сновидения, ни отказаться от них… Мы только любим убаюкивать себя мыслью о том, что мы являемся господами в собственном доме. В действительности же мы обречены в значительной мере лишь надеяться на то, что наша бессознательная психика правильно функционирует сама по себе и не оставит нас при необходимости на произвол судьбы… С учетом такого положения вещей становится понятным, что старые представления о душе как о чем-то самостоятельном, не только объективном, но и даже опасно произвольном, оправданны».

Это значит, что действительно имеется некая инстанция внутри или около нас, которая не осознается нашим «я», а действует совершенно автономно. Эта инстанция, которую толтеки и называют нагвалем, может даже при обычных обстоятельствах взять на себя контроль над всеми телесными процессами, которые иначе подчиняются сознательному «я». Вспомним хотя бы пример лунатизма, который нередок у детей и подростков до периода полового созревания. Соответствующий человек лежит в постели, спит, заснуло также и его сознательное «я». Вдруг он встает, как будто проснулся, ходит туда-сюда, что-то делает и даже нередко разговаривает некоторое время с другим человеком. Но его я-сознание продолжает спать. Оно не будет иметь никаких воспоминаний о происходящем и действиях, совершенных в данном состоянии, потому что оно в этих действиях не участвовало. Совсем иная, автономная сила взяла на некоторый срок управление телом лунатика. Лунатизм ни в коей мере не является одержимостью какими-то духами – это только другая часть нашего общего «я», которая также обладает особого рода осознанием и на некоторый срок принимает на себя функцию контроля. Поэтому психология не видит в сомнамбулизме никаких болезненных проявлений. Скорее всего, это некое чудесное состояние, которое открывает нам первоначальную мощь бессознательного, нагваля.

Итак, мы можем исходить из того, что у человека действительно имеется некая таинственная часть, о которой «я» не знает и не хочет ничего знать. Предпосылки второй толтекской системы могут, следовательно, рассматриваться как истинные. Но прежде, чем мы подойдем поближе к нашей теме «сон – сновидение», необходимо избавиться от ходячего заблуждения при обычном понимании психологии К. Г. Юнга. А именно – что бессознательное само без-сознания. Это недоразумение возникло вследствие термина «бессознательное». Бессознательное – это не обязательно «не осознающее само себя», оно имеет, скорее, другой род осознания, которое, однако, в обычном случае не имеет отражательной природы. Оно более похоже на осознание предков современного человека. Надо хорошо понимать, что бессознательное потому названо бессознательным, что оно скрыто от нашего «я», от нормального состояния Дознания. Юнг сам утверждает: «Бессознательное воспринимает, имеет намерения и догадки, совершенно так же чувствует и думает, как и сознание. Мы знаем об этом достаточно из опытов психопатологии и исследований функции сна».

Согласно мнению глубинной психологии, функция сна имеет компенсаторный характер. Как говорит Юнг в своей статье «О сущности снов», компенсация является «противопоставлением или сравнением различных данных или исходных положений, благодаря чему возникает равновесие или исправление». Сон представляет собой, таким образом, своего рода мост понимания между бессознательным и сознанием, по которому бессознательное выражает свое мнение об установках сознания. Однако толкование посланий, которые по мосту сна проникают к «я», удается последнему только в редких случаях, так как бессознательное говорит своим собственным языком образов и символов. Даже опытные психоаналитики нередко сталкиваются с трудностями в толковании снов, потому что система значений символов не имеет единства.

Толтеки также познали, что сны представляют собой мост, естественную связь между обеими сторонами человеческого сознания. Правда, они не занимались толкованием снов. Дон Хуан просто заявляет в «Путешествии в Икстлан», что это было бы слишком мелко. Они разработали специальную методику видеть сны, которую они называют «искусством сновидения». Дон Хуан называет сновидение «методом делания-себя-доступным-силе». Обычно мост сновидения функционирует только в одном направлении: от бессознательного к сознательному, от нагваля – к тоналю. Толтеки идут в противоположном направлении. Они движутся с полным осознанием себя по мосту сновидения к силе, к нагвалю, к бессознательному. Однако, как можно представить это практически?

Главное различие между обычным сном и сновидением толтеков – в сознательном контроле собственных действий в происходящем во сне. Обучение методике сновидения начинается с того, чтобы в одном из снов суметь увидеть свои руки. При этом подразумеваются, конечно, руки тела сновидения, а не руки физического тела. Это смотрение-на-руки содержит определенную меру рефлексии – отражения, так что человек при этом осознает, что он находится в состоянии сна. Этот «трюк» действительно функционирует, как познали многие на собственном опыте. Кроме того, он представляет собой точное повторение акта возникновения рефлексивного Я-сознания, о котором мы говорили в предыдущей главе, когда поясняли взаимосвязь рука-речь-разум.

Удивление действительно очень велико, если спящий понимает, что он находится в полном опознании и при этом, однако, не в своем физическом теле. Он воспринимает кажущийся вполне реальным мир сновидения и совершенно новое собственное тело, так называемое тело сновидения. Его взгляд начинает блуждать от созерцания рук этого тела сновидения к предметам окружающего мира сновидения. Таков обязательный первый шаг при обучении искусству сновидения. Благодаря тренировке, эта техника становится все более совершенной, пока сновидящий не научится сознательно задерживаться в мире сновидения продолжительное время. Далее толтеки развивают, благодаря сознательному контролю сновидения, некоторый вид параллельного существования нормального «я» – так называемый «двойник», или «другое я».

Европейские исследователи сна также усиленно занимаются в последние годы этим сознательным родом сновидений, которые получили у нас названия «ясное сновидение», или «осознанное сновидение». Однако, хотя эти исследователи и приоткрыли дверь в «сновидения» и «период сна», они, кажется, сами не понимают, что же они открыли, и чему это может служить. Тем не менее, они делают первые шаги в совершенно новой области сознания, и это можно только приветствовать.

С другой стороны, в различных эзотерических кругах имеются объединения в виде сект, которые пользуются техникой сновидения, чтобы привязать к себе новых сторонников. Я считаю подобного рода козни весьма опасными, так как такой образ действий не может быть полезным для серьезных занятий сновидением.

Техника сновидения служит у толтеков методом получения новых знаний. Здесь, вероятно, кто-то возразит, что совершенно невозможно из порождений нашей фантазии – снов – получить какие-либо знания. Является ли, однако, сон действительно лишь фантастическим образованием? Мы не можем его ни произвольно задавать, ни определить его чувственное содержание.

Феноменология Гуссерля считает восприятие во сне равноправным обычной функции восприятия. Воображение, к которому принадлежит фантазия, определяется, согласно Гуссерлю, по переменному модусу, то есть мы фантазируем всегда или в области будущего, или в области прошедшего. Фантазию невозможно найти в «здесь и сейчас», но всегда только «там и тогда». Восприятие же всегда находится в модусе настоящего, точно также, как и сон. Имеются еще и другие феноменологические признаки принципиального единства сна и восприятия, которые мы не станем приводить и обсуждать по причинам их объемности.

Аналитическая психология особо подчеркивает познавательную функцию сна. Юнг пишет так: «Ценностное значение неосознаваемой психики как источника познания вовсе не является столь иллюзорным, как хотелось бы нашему западному рационализму»

У первобытных народов сновидения всегда ценились очень высоко. Цивилизованного человека вводит в заблуждение, прежде всего, понимание сна как «внутреннего» переживания. Он полагает, что сновидения не имеют никакой реальной ценности, поскольку они происходят в нашем мозге и являются внутренним продуктом, фантазией. Но при этом он слишком быстро забывает о том, что это точно также справедливо для всех его восприятий и вообще всего прочего познаваемого, так как все эти процессы тоже происходят «только» в мозге. Мы уже сталкивались в первой главе с подобным способом размышлений.

Но что является справедливым для сна вообще, должно быть тем более справедливым для осознанного сновидения. Ведь там сновидящий развивает, благодаря контролю над телом сновидения, некий живой субъект в реальном мире сновидения – прототип «я» в обычном мире. Юнг догадывался о принципиальной возможности существования такого двойника, «другого я» толтекского учения:

«Если бессознательное может содержать все, что известно, как функция сознания, то сам собой напрашивается вывод, что, в конце концов, бессознательное, как и сознание, содержит нечто подобное субъекту, своего рода «я».

Однако, в отличие от толтеков, во всем, что касается иной личностной сущности, Юнг останавливается на своих догадках о тех возможностях, которые открываются при этом для нашего познания. Он лишь предполагает, «что существующая рядом с сознанием другая психическая система… постольку имеет абсолютное революционное значение, поскольку она может изменить нашу картину мира в самых ее основах. Если бы мы попытались передать в я-сознание только те восприятия, которые происходят во второй психической системе, то открылись бы неслыханного размера картины мира… так как если у субъекта восприятия и познания свершается такое кардинальное изменение, несравнимое даже с удвоением, то должна возникнуть картина мира, полностью отличная от существующей».

А толтеки действительно переживают это двойное существование тоналя – нормальной личностной сущности, обычного мира, и нагваля – другого себя и другого мира. Переживаемый реально мир сновидения с его субъектом – телом сновидения, постоянно противостоит реальному миру физического тела.

В ходе трехтысячелетней практики толтеки разработали картину мира, соответствующую их глубокому знанию человеческой природы. Дон Хуан рассказывает в «Огне изнутри» захватывающую историю исследования возможностей человеческого осознания толтекскими видящими древности. Благодаря их сновидению им открылась новая модель описания мира, с которой мы сейчас и познакомимся.

И толтеки описывают космос как бесконечное скопление энергетических полей. Они похожи на тонкие нити света и излучаются из первоисточника всего сущего, который символически назван «Орлом». Поэтому эти энергетические поля называются также «эманациями Орла».

Человек состоит, точно так же, как и любое другое живое существо, из бесконечного числа таких нитеобразных эманаций. Они образуют закрытый агломерат, который представляется, как световой шар, соответствующий величине тела данного живого существа. Человек похож на большое светящееся яйцо.

Внутри шара освещается только узкий спектр энергетических полей, и он освещается из одной интенсивно светящейся точки, которая находится на внешней поверхности шара. Эта точка, называемая «точкой сборки», определяет, какие энергетические поля соответствующее живое существо воспринимает как свой мир. Точка освещает эманации в своем непосредственном окружении и делает их при этом воспринимаемыми.

Такое представление несколько упрощенно, но, в сущности, соответствует ядру толтекского учения о сознании. При осознании, в бодрствующем состоянии точки сборки, всегда фиксируется на внешней поверхности шара, на том самом месте, которое должно первым познаваться в жизни. Ее положение определяется регионом, где зафиксирована точка сборки других существ данного вида или, соответственно, окружающих человека людей. Удержание данного узко ограниченного региона может пониматься буквально как «нормальность».

В состоянии сна точка сборки скользит естественным образом внутрь светящегося яйца, при этом освещаются энергетические поля внутри шара, которые обычно не используются. Так возникают сновидения, восприятие сепаратного мира снов. Такой сдвиг точки сборки могут вызвать также наркотики, тяжелая болезнь, температура, голод иди травматические состояния. При каждом сдвиге монтируется, собирается другой мир, то есть посредством точки сборки выбираются восприятия, независимо от того, как мы эти восприятия интерпретируем (например, как «галлюцинации», «фантазии» или еще как-то).

«Сновидеть» означает, собственно, фиксировать точку сборки в необычной позиции светящегося яйца. При обычном сне точка сборки находится в постоянном движении, почему и образы сна постоянно меняются: одни лица превращаются в другие, ландшафт изменяется или покрывается сверху иными картинами и т. д. Читатель знает подобные феномены из собственного опыта. Но если точка сборки будет во сне зафиксирована, как это происходит в сновидении толтеков, то сценарий сновидения больше не изменяется, но будет восприниматься как прочный, законченный в себе мир.

Это описание мира кажется, естественно, чуждым. Но К. Г. Юнг пришел в результате своих исследований функции сна и сущности психического к совершенно аналогичной модели сознания и психики:

«Я могу сравнить психику с шаром, который имеет на своей внешней поверхности светлую область, которая представляет сознание. Эго является центром поля (что-то только тогда осознается, если «я» это знаю). Личностная сущность является центром и одновременно всем шаром; ее ново-образовательные процессы вызывают сновидения».

Достойно внимания, что и Юнг, и толтеки пришли к их моделям путем исследования сновидений. Похожесть обеих концепций столь очевидна, что можно было бы задаться вопросом, кто у кого ее списал. Мы, однако, убеждены, что в данном случае нет никакого плагиата. Обе модели походят более на два сепаратных отпечатка пальца – они представляют одну и ту же сущность, которую толтеки называют нагвалем, а Юнг обозначает как бессознательное. Но сущность этих двух названий, как и палец, с которого сделаны отпечатки, остается за этими моделями по-прежнему необъяснимой. Однако, модели позволяют разуму распознать, о чем идет речь. В прямой же контакт с этой силой, которая в собственном смысле принадлежит нам самим и даже является нашей личностной сущностью», вступают только практики, сновидящие, в их осознанном, контролируемом сновидении.