Герцог Йоркский был вторым сыном короля Георга III, славившегося своей простотой, человека слабоумного, престарелого, глухого и слепого, приказывавшего исполнять перед ним оперу «Самсон и Далила». О нем писал Теккерей: «Каждый вечер, в тот же самый час король обнимал своих дочерей. Принцессы целовали руку своей матери и г-жа Тиэльве приносила своему супругу ночной волпак. Королевская семья была самой согласной семьей во всей Англии».

Фридрих герцог Йоркский (1763–1827) был назначен епископом Оснабрюкским. Но он пожелал с юных лет избрать военную карьеру и окончил военное образование свое в Пруссии, где еще жил тогда Фридрих Великий. Тщетно старался он в своем костюме до малейших подробностей подражать прусской форме, все-таки он не сумел понравиться великому Фридриху, который нередко ему говаривал: «Вы созданы носить скорее крест, нежели шиагу».

Будущее показало, что военные способности герцога Йоркского были, действительно, незначительны. В 1793 г. он пожелал произвести осаду Дюнкирхена, и был позорно разбит в Гондшуте, затем в Бокстеле и Турконне. Тем не менее он получил титул главнокомандующего. В этом звании его разбил генерал Брюн при Берггеме, в Кастривуме, и он же сдался на капитуляцию в Альвмаре. Английские генералы относились к нему с таким неуважением, что во время одной кампании граф де-Клерфайт высказал следующее принцу Кобургскому, заявившему насчет необходимости потребовать подкрепление в тридцать тысяч человек:

– Попросите только об одном, чтобы вас избавили от герцога Йоркского, – этого будет достаточно.

Нравы главнокомандующего были просто ужасны. В главной своей квартире в Турнэ он подавал пример распутства. Как-то после большего обеда в гостинице, он стал швырять из окна бутылками и блюдами, и это на глазах у всех. Затем, в сопровождении своих собутыльников он перебрался через площадь в состоянии полного опьянения.

По возвращении в Лондон, он продолжал вести свою беспорядочную жизнь и запутался в долгах. Не раз карету его останавливали на улицах Сити и хватали под уздцы его лошадей по настоянию его кредиторов. Чтобы раздобыт себе денег, он не останавливался перед самыми нечистоплотными средствами. В 1804 году он пожелал занять 80 000 рублей. Хлопотал об этом некий Кенне, обойщик из Bond Street. По свидетельству лорда Фолькстона, этот Кенне занимался также вырыванием зубов. Пока Кенне хлопотал о займе, герцог Иоркский обратился к Питту и лорду Камбдену с просьбой дать этому Кенне одно из вакантных мест в Индии. Лорд Фолькстон прибавляет: домогательства эти отличались особой настойчивостью в виду того, что получение места являлось необходимым условием для обеспечения хлопот по займу. Надо заметить еще, что этот Кенне только что перед тем был судим и приговорен к позорному столбу за обман кредиторов.

Герцог Йоркский не был притязателен в выборе своих знакомых. Вот еще одно доказательство, заимствованное из протоколов процесса в Палате Общин:

Вопрос (обращенный к мистрис Кларк). Кто передал вам последнее письмо от герцога Йоркского?

Ответ. Один личный друг его королевского высочества.

В. Как его имя?

О. Некто Тейлор, сапожник.

Не удивительно, что, водясь с такими людьми, сын Георга III не отличался особенной деликатностью в отношениях с мистрис Кларк. В ответ на просьбу её о деньгах, когда она призналась ему, что обманула его насчет своего вдовства, он пригрозил ей тюремным заключением. Не менее понятно, что, постепенно падая нравственно, он дошел до того, что стал закрывать глаза на деяния «нежного своего друга» и благосклонно смотрел на суммы, притекавшие из мошны челобитчиков и поступавшие в мошну этого менажа беспорядочного, расточительного и вечно нуждавшегося в деньгах.