Черновики романа

Тетрадь 2 1928-1929 гг.

Если черновики романа, содержащиеся в первой тетради, принять за перво начальный его текст, то вторая тетрадь (или несколько тетрадей) является второй его редакцией. Отличие второй тетради от первой состоит прежде всего в том, что она включает не все главы сочинения, а лишь часть. Продол жение текста романа было в другой (или других) тетради (сохранилось не сколько кусочков текста из нее). По уцелевшим отрывкам из первой (первая редакция) и второй (вторая редакция) тетрадей (при их сопоставлении) яс но видно, что текст второй редакции более отработан автором и уже близок к беловику. Несмотря на то что во второй тетради сохранились лишь части двух глав (одну из них мы условно назовем «Евангелие от Воланда»; вторая имеет полное авторское название «Шестое доказательство»), ясно, что они уже несут в себе то содержание, которое затем, в последующих редакциях, преобразовалось в несколько самостоятельных глав, которые сам автор на звал «древними». В этом – исключительно важное значение сохранившихся текстов из второй редакции романа. Исследуя текстологию «древних глав» из последних редакций «закатного» романа, мы всегда можем обратиться к первоисточнику, который по счастью (а может быть, по мудрой авторской предусмотрительности и недосмотру последующих владельцев архива) уце лел и продолжает удивлять поклонников писателя своей оригинальностью, глубиной и смелостью.

С. 38. Черновики романа. Тетрадь 2. 1928-1929. – Глава первая – «Пристают на Патриарш[их]» – к сожалению, не сохранила ни одного це лого листа с текстом, все оборваны. Но из оставшихся обрывков видно, что это – расширенный вариант той же главы первой редакции, но без предис ловия. Вновь повествование идет от имени автора, пускающегося иногда в любопытнейшие сравнения. Так, записанные в деле № 7001 отделения ра боче-крестьянской милиции «приметы» появившегося на прудах «иност ранца» («нос обыкновенный… далее – особых [примет нет]…») никак не удовлетворяют рассказчика, и он начинает обыгрывать «особые» приметы свои и своих друзей («У меня, у Николая [Николаевича], у Павла Сергееви ча…»), которые, конечно, отличаются «необыкновенностью». Вероятно, прочтение этих мест романа в кругу близких знакомых на Пречистенке вы зывало веселье, и особенно у друзей писателя – Николая Николаевича Лямина и Павла Сергеевича Попова, подвергшихся столь пристальному изу чению на предмет выявления у них «особых примет». Заметим попутно, что этот кусочек текста мгновенно воскрешает в памяти «особые приметы» главного героя пьесы Булгакова «Батум», поступившие из учреждения ро зыска: «Джугашвили. Телосложение среднее. Голова обыкновенная. Голос баритональный. На левом ухе родинка… Наружность… никакого впечатле ния не производит…»

Появление «незнакомца» на Патриарших прудах совпало с моментом ехидного обсуждения писателями изображения нарисованного Иванушкой Иисуса Христа. Вышел незнакомец из Ермолаевского переулка… И «нос у не го был… все-таки горбатый». Рассказ Воланда о давно происшедших событи ях начинается в этой же главе, причем особый интерес у незнакомца вызвал Иванушкин рисунок…

Глава вторая названия не сохранила: первый лист с текстом обрезан под ко решок. К счастью, значительная часть листов с текстом этой главы уцелела. Из сохранившегося текста можно понять, что глава начинается с рассказа Во ланда о заседании Синедриона. Мелькают имена Каиафы, Иуды, Иоанна. Иуда Искариот совершает предательство. Каиафа благодарит Иуду за «предупрежде ние» и предостерегает его – «бойся Толмая». Примечательно, что сначала было написано «бойся фурибунды» (фурибунда – от лат. ярость), но затем Булгаков зачеркнул слово «фурибунда» и написал сверху «Толмая». Значит, судьба преда теля Иуды была предрешена писателем уже в начале работы над романом.

Из других частей полууничтоженного текста можно воспроизвести сцену движения процессии на Лысый Череп. Булгаков, создавая эту картину, слов но перебрасывал мостик к современности, показывая, что человек, выбрав ший путь справедливости, всегда подвергается гонениям. Замученный вко нец под тяжестью креста, Иешуа упал, а упав, «зажмурился», ожидая, что его начнут бить. Но «взводный» (!), шедший рядом, «покосился на упавшего» и молвил: «Сел, брат?»

Подробно описывается сцена с Вероникой, которая, воспользовавшись оплошностью охранников, подбежала к Иешуа с кувшином, разжала «пальца ми его рот» и напоила водой.

В заключение своего рассказа о страданиях Иешуа Воланд, обращаясь к собеседникам и указывая на изображение Иисуса Христа, говорит с ирони ей: «Вот этот са[мый]… но без пенсне…» Следует заметить, что некоторые фрагменты текста, даже не оборванного, расшифровываются с трудом, ибо правлены они автором многократно, в результате чего стали «трехслойны ми». Но зато расшифровка зачеркнутых строк иногда позволяет прочитать любопытнейшие тексты.

Не исключено, что в первых редакциях романа в образе Пилата прояви лись некоторые черты Сталина. Дело в том, что вождь, навещая Художест венный театр, иногда в беседах с его руководством сетовал на то, что ему трудно сдерживать натиск ортодоксальных революционеров и деятелей про летарской культуры, выступающих против МХАТа и его авторов. Разумеется, Булгакову содержание этих бесед передавалось. Возникали иллюзии, кото рые стали рассеиваться позже. Так вот, ряд зачеркнутых фрагментов и от дельные фразы подтверждают: Булгаков действительно верил в снисходи тельное отношение к нему со стороны вождя. Приведем наиболее характер ные куски восстановленного авторского текста: «Слушай, Иешуа Га-Ноцри, ты, кажется, себя убил сегодня… Слушай, можно вылечить от мигрени, я по нимаю: в Египте учат и не таким вещам. Но ты сделай сейчас другую вещь, по кажи, как ты выберешься из петли, потому что, сколько бы я ни тянул тебя за ноги из нее – такого идиота, – я не сумею этого сделать, потому что объем моей власти ограничен. Ограничен, как всё на свете… Ограничен!! – истери чески кричал Пилат».

Очевидно, понимая, что такой текст звучит слишком откровенно, Булга ков подредактировал его, несколько сгладив острые углы, но сохранив основ ную мысль о зависимости правителя от его окружения.

Таким образом, вторая глава существенно переработана автором в сравне нии с ее первым вариантом. К сожалению, название ее так и не удалось выяс нить.

Название третьей главы сохранилось – «Шестое доказательство» (по-ви димому, «цензоров» этот заголовок удовлетворил). Эта глава менее других подверглась уничтожению, но все же в нескольких местах листы из тетради вырваны. Почти под корешок обрезаны листы, рассказывающие о о том, как действует Толмай по заданию Пилата. Но даже по небольшим обрывкам тек ста можно понять: Толмай не смог предотвратить «несчастье» – «не уберег» Иуду.

Немалый интерес представляют некоторые зачеркнутые автором фразы. Так, в том месте, где Воланд рассуждает о толпе, сравнивая ее с чернью, Бул гаков зачеркнул следующие его слова: «Единственный вид шума толпы, кото рый признавал Пилат, это крики: «Да здравствует император!» Это был серь езный мужчина, уверяю вас». Тут же напрашивается сопоставление этой фра зы Воланда с другой, сказанной им перед отлетом из «красной столицы» (из последней редакции): «У него мужественное лицо, он правильно делает свое дело, и вообще все кончено здесь. Нам пора!» Эта загадочная реплика Волан да, видимо, относилась к правителю той страны, которую он покидал. В устах сатаны она приобретала особый смысл. Следует заметить, что этот фрагмент текста до настоящего времени так и не вошел ни в одну публикацию романа, в том числе и в пятитомное собрание сочинений Булгакова. В нынешней пуб ликации мы восстанавливаем его.

К сожалению, конец главы также оборван, но лишь наполовину, поэтому смысл написанного достаточно легко воспроизвести. Весьма любопытно поведение Воланда после гибели Берлиоза (в других редакциях этот текст уже не повторяется). Его глумлению над обезумевшим от ужаса и горя Ивануш кой, кажется, нет предела.

«-Ай, яй, яй, – вскричал [Воланд, увидев] Иванушку, – Иван Николаевич, такой ужас!..

– Нет, – прерывисто [заговорил Иванушка], – нет! Нет… стойте…»

Воланд выразил на лице притворное удивление, а Иванушка, придя в бе шенство, стал обвинять иностранца в причастности к убийству Берлиоза и вопить: «Признавайтесь!» В ответ Воланд предложил Иванушке выпить ва лерьяновых капель и, продолжая издеваться, проговорил:

«- Горе помутило [ваш разум], пролетарский поэт… У меня слабость… Не могу выносить… ауфвидерзеен.

– [Зло]дей, [вот] кто ты! – глухо и [злобно прохрипел

Иванушка]… – К Кондрату [Васильевичу вас следует отправить]. Там раз берут, [будь] покоен!

– [Какой] ужас, – беспомощно… и плаксиво заныл Воланд… – Молодой человек… некому даже [сообщить], не разбираю здесь…»

И тогда Иванушка бросается на Воланда, чтобы сдать его в ГПУ.

«Тот тяжелой рукой [сдавил] Иванушкину кисть, и… он попал как бы в [капкан], рука стала наливаться… [об]висла, колени [задрожали]…

– Брысь, брысь отс[юда, – проговорил] Воланд, – да и… чего ты тор чишь здесь… Не подают здесь… Божий человек… – [В голове] завертелось от таких [слов у] Иванушки, и он сел… И представились ему вокруг пальмы…»

Четвертая глава «Мания фурибунда» представляет собой отредактирован ный вариант главы «Интермедия в Шалаше Грибоедова» из первой редакции. Булгаков подготовил эту главу для публикации в редакции сборников «Недра» и сдал ее 8 мая 1929 г. Это единственная точная дата, помогающая установить приблизительно время работы над двумя первыми редакциями романа.

Сохранилось также окончание седьмой главы (обрывки листов с текс том), которая в первой редакции называлась «Разговор по душам».

Можно с уверенностью сказать, что вторая редакция включала по край ней мере еще одну тетрадь с текстом, поскольку чудом сохранились узкие об рывки листов, среди которых есть начало главы пятнадцатой, называвшейся «Исналитуч…». Следовательно, были и другие главы. Видимо, именно эти те тради были сожжены Булгаковым в марте 1930 г.

С. 41. Евангелие от Воланда. – Условное название второй главы второй черновой редакции романа, поскольку лист текста с названием главы выре зан ножницами.

– Гм, – сказал секретарь. – С этой фразы начинается текст второй гла вы романа. До этого, как видно из сохранившихся обрывков вырванных лис тов, описывалось заседание Синедриона, на котором Иуда давал показания против Иешуа. Вероятно, Булгаков использовал при этом различные истори ческие источники, но из рабочих материалов сохранились лишь отдельные записи. Очевидно, они были уничтожены вместе с рукописями. Существуют более поздние записи писателя, касающиеся заседания Синедриона, решаю щего судьбу Иешуа: «…был приведен в синедрион, но не в Великий, а в Малый, состоявший из 23 человек, где председательствовал первосвященник Иосиф Каиафа». Эта выписка была сделана Булгаковым из книги Г.Древса «История евреев от древнейших времен до настоящего» (Одесса, 1905. Т. 4. С. 226).

– Вы хотели в Ершалаиме царствовать? – спросил Пилат по-рим ски. – Смысл вопроса соответствует евангельским повествованиям: «Иисус же стал перед правителем. И спросил Его правитель: Ты Царь Иудейский?» (Мф, 27:11). Согласно Евангелиям от Матфея, Марка и Луки, Иисус Христос на допросе Пилата молчал. Однако в повествованиях Евангелия от Иоанна

Иисус Христос отвечал на вопросы Пилата. Булгаков при описании данного сюжета взял за основу именно Евангелие от Иоанна, но трактовал его воль но, сообразуясь со своими творческими идеями.

Слова он знал плохо. – Добиваясь точности в изложении исторических деталей, Булгаков уделяет большое внимание языкам, на которых говорили в те времена в Иудее. В черновых материалах можно прочесть, например, та кие записи: «Какими языками владел Иешуа?», «Спаситель, вероятно, гово рил на греческом языке…» (Ф а р р а р Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. М., 1888. С. 111), «Мало также вероятно, что Иисус знал по-гречески» (Р е н а н Ж.Э. Жизнь Иисуса. СПб.: Изд-во Н.Глаголева. С. 88), «На Востоке роль распрост ранителя алфавита играл арамейский язык…», «Арамейский язык… во време на Христа был народным языком, и на нем были написаны некоторые отрыв ки из Библии…». Поскольку официальным языком в римских провинциях была латынь, Пилат (речь идет о ранней редакции романа) начинает допрос на латыни, однако, убедившись, что Иисус плохо владеет ею, переходит на греческий, который также использовался римскими чиновниками в Иудее. В позднейших редакциях романа Пилат, выясняя грамотность арестованно го, обращается к нему сначала на арамейском, через некоторое время перехо дит на греческий и наконец, убедившись в блестящей эрудиции допрашивае мого, использует латынь.

Иешуа (в других редакциях Ешуа) – сокращенная форма имени Иегошуа, которое означает «Яхве есть спасение». Иисус – грецизированная форма имени Иешуа.

…тысяча девятьсот лет пройдет… – В следующей редакции: «…две тыся чи лет пройдет, ранее… (он подумал еще) да, именно две тысячи, пока люди разберутся в том, насколько напутали, записывая за мной». В последней ре дакции: «Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время».

…ходит он с записной книжкой и пишет… этот симпатичный… – В ма териалах к роману есть весьма любопытная выписка: «Левий Матвей и Мария. Также последователем был богатый мытарь, которого источники называют то Матфеем, то Леви и в доме которого Иешуа постоянно жил и вернулся с то варищами из самого презренного класса. К его последователям принадлежа ли и женщины сомнительной репутации, из которых наиболее известна Мария Магдалина (из города Магдалы – Торихен близ Тивериады)… Гретц. История евреев. Том IV. С. 217».

С. 42. О, Канафа… – Иосиф Каиафа (у Булгакова в окончательной редак ции – Кайфа) – первосвященник с 18 г. н.э. (по другим сведениям, с 25 г. н.э.). В 36 г. н.э. смещен с должности сирийским легатом Вителлием.

Quid est Veritas? – Далее в черновике:

«- Ты все, игемон, сидишь в кресле во дворце, – сказал арестант, – и отто го у тебя мигрени, а у меня как раз свободный день, и я тебе предлагаю – пой дем со мной на луга, я тебе расскажу подробно про истину, и ты сразу пой мешь…

В зале уж не только молчали, но даже не шевелились. После паузы Пилат сказал так:

– Спасибо, дружок, за приглашение, но у меня нет времени, к сожале нию… К сожалению, – повторил Пилат. – Великий Кесарь будет недоволен, если я начну ходить по лугам… Черт возьми! – воскликнул Пилат.

– А я тебе, игемон, – сказал Иешуа участливо, – посоветовал бы помень ше употреблять слово «черт».

– Не буду, – сказал Пилат, – черт возьми, не буду…»

С. 43. – Супруга его превосходительства Клавдия Прокула… – В Еван гелии от Матфея: «Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (27:19). За ходатайство перед судом прокура тора Клавдия Прокула была причислена греческой, коптской и эфиопской церквами к лику святых.

…и вам, ротмистр, следует знать… – Ротмистр – офицерское звание в до революционной русской кавалерии, соответствовало званию капитана в пехоте.

…в Кесарии Филипповой при резиденции прокуратора… – Кесария Филиппова – город на севере Палестины, в тетрархии Ирода Филиппа, кото рый построил его в честь кесаря Тиберия. О Кесарии Филипповой в Еванге лии от Матфея сказано: «Пришед же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человечес кого?» (16:13).

Если в 1929 г. Булгаков полагал, что резиденция Пилата находилась в Ке сарии Филипповой, то в последующие годы он стал сомневаться в этом, о чем есть следующая запись в тетради: «В какой Кесарии жил прокуратор? От нюдь не в Кесарии Филипповой, а в Кесарии Палестинской или же Кесарии со Стратоновой башней, на берегу Средиземного моря». И в окончательной редакции романа Пилат уже говорит о «Кесарии Стратоновой на Средизем ном море».

С. 44. «Корван, корван»… – Очевидно, имеется в виду иудейский термин «корвана» – один из видов жертвоприношения, по-арамейски «жертвенный дар».

Но термин этот имел и другие значения. Так, у Ф.В.Фаррара читаем: «Повашему, вместо того, чтобы почитать отца и мать, достаточно человеку вне сти в сокровищницу сумму, назначенную на их содержание, и сказать: это корван, т.е. дар Богу, и этим избавиться от всяких обязательств по отноше нию к родителям» (Ф а р р а р Ф.В. С. 221).

С. 45…в двадцать пять лет такое легкомыслие! – В рукописи-автогра фе было сначала «тридцать лет». В Евангелии от Луки говорится: «Иисус, на чиная Свое служение, был лет тридцати…» (3:23). В последней редакции ро мана Иисусу Христу двадцать семь лет.

С. 47…страшный нисан выдался… – Нисанну, нисан – по вавилонско му календарю, которым пользовались тогда в Палестине, весенний месяц, со ответствующий марту – апрелю.

…помнишь, как я хотел напоить водою Ершалаим из Соломоновых прудов? – Видимо, Булгаков опирается на следующее замечание Фаррара: «Иерусалим, по-видимому, всегда, а особенно в то время страдал от недостат ка воды. Чтобы помочь этому, Пилат предпринял устройство водопровода, посредством которого вода могла бы быть проведена из «прудов Соломоно вых». Считая это предприятие делом общественной пользы, он дал распоря жение, чтобы часть расходов уплачивалась из «корвана», или священной со кровищницы. Но народ, узнав об этом распоряжении, пришел в ярость и восстал против употребления священного фонда на гражданское дело. Раздраженный оскорблениями и угрозами толпы, Пилат выслал в эту толпу переодетых в еврейские одежды римских воинов с мечами и кинжалами, скрытыми под платьем, которые по данному сигналу должны были наказать вожаков мятежной толпы.

После того как иудеи отказались разойтись, сигнал был дан, воины, не ща дя ни правого, ни виновного, принялись с таким усердием исполнять свое дело, что множество людей было ранено и убито, а еще более задавлено…» (Ф а р р а р Ф.В. Жизнь Иисуса Христа. С. 441).

Пилат напоминает первосвященнику об этом побоище иудеев, угрожая его повторить с еще большей силой.

– Он [другое] услышит, Каиафа! – Далее в черновике: «Полетит сего дня телеграмма (так в тексте. – В.Л.), да не в Рим, а прямо на Капри. Я! Пон тий! Подниму тревогу. И хлебнешь ты у меня, Кая фа, хлебнет город Ершала им уж не воды Соломоновой, священник…

– Знаю тебя, всадник Понтий, – сказал Каяфа. – Только не осторожен ты…

– Ну ладно, – молвил Пилат. – Кстати, первосвященник, агентура у тебя очень хороша. В особенности мальчуган этот, сыщик из Кериот. Здоров ли он? Ты его береги, смотри.

– Другого наймем, – с полуслова понимавший наместника, молвил Каяфа.

– О gens sceleratissima, taeterrima gens! – вскричал Пилат. – О foetor judaicus!

– Уйду, всадник, если ты еще одно слово оскорбительное произнесешь, и не выйду на лифостротон, – и стал Каяфа бледен как мрамор.

Пилат возвел взор и увидел раскаленный шар в небе».

С. 48…не выйду на гаввафу. – Гаввафа – еврейское название лифостро тона (каменного помоста, возвышения).

…и слова его греческие полетели над несметной толпой. – Далее в чер новике: «…за что и будет Га-Ноцри казнен сегодня! Я утвердил приговор вели кого Синедриона.

Гул прошел над толпой, но наместник вновь поднял руку, и стало слышно до последнего звука. И опять над сверкающим золотом и над разожженным Ершалаимом полетели слова:

– Второму преступнику, осужденному вчера за такое же преступление, как и первый, именно – Вар-Равван, по неизреченной милости Кесаря всемо гущего, согласно закону, возвращается жизнь в честь Пасхи, чтимой Кесарем.

И опять взорвало ревом толпу… И опять рука потушила рев:

– Командиры манипулов, к приговору!

И запели голоса взводных в манипулах, стеной отделяющих гаввафу от толпы:

– Смирно!

И тотчас вознеслись в копейном лесу охапки сена и римские, похожие на ворон, орлы».

С. 49…и в нем пропал. – В этом месте вырвано шесть листов. По сохра нившимся «корешкам» с текстом можно установить, что далее описывается путь Иешуа на Лысый Череп.

С. 51…маленькая черная лошадь мчит из Ершалаима к Черепу… – Че реп, или Лысый Череп, – Голгофа, что значит по-арамейски «череп». Латин ское название «кальвариум» происходит от слова calvus («лысый»). Голгофа – гора к северо-западу от Иерусалима. В рабочей тетради Булгакова замечено: «Лысая Гора, Череп, к северо-западу от Ершалаима. Будем считать в расстоя нии 10 стадий от Ершалаима. Стадия! 200 стадий – 36 километров».

С. 52…травильный дог Банга… – Л.Е.Белозерская в своих воспомина ниях пишет, что ее домашнее прозвище было Банга.

С. 53. – Здравствуйте, Толмай… – В последующих редакциях – Афраний.

С. 54…у подножия Иродова дворца… – Дворец в Иерусалиме, постро енный Иродом Великим на западной границе города. Был вместе с тем и сильной крепостью.

…Владимир Миронович… – он же Михаил Александрович Берлиоз.

– Кстати, некоторые главы из вашего евангелия я бы напечатал в мо ем «Богоборце»… – Такого журнала не существовало, но Союз воинствую щих безбожников, образовавшийся в 1925 г., имел такие периодические изда ния, как газета «Безбожник», журналы «Безбожник», «Антирелигиозник», «Воинствующий атеизм», «Безбожнику станка», «Деревенский безбожник», «Юные безбожники» и др.

С. 57…наступите ногой на этот портрет, – он указал острым пальцем на изображение Христа на песке. – Эпизод этот был одним из главных в романе. Но по цензурным соображениям писателю пришлось его изъять. Булга ков не сомневался, конечно, в способностях «цензоров» и «критиков» быст ренько отыскать истинный смысл, заключенный в предложении консультан та (с копытом!) разметать рисунок на песке. Для этого им достаточно было вспомнить содержание рассказа довольно популярного писателя-мистика Н.П.Вагнера («Кот-Мурлыка») – «Мирра». И тогда поединок «иностранца» с Иванушкой предстал бы перед ними в более ясных очертаниях. Мы указы ваем на это сочинение Н.П.Вагнера не только потому, что оно является клю чом к разгадыванию важнейшего эпизода в романе, но и потому, что многие произведения этого писателя занимали видное место в творческой лаборато рии Булгакова. И вновь подчеркнем: исследователи-булгаковеды практичес ки не касались этой важнейшей темы.

С. 58…и дочь ночи Мойра допряла свою нить. – В древнегреческой мифологии мойры – три богини судьбы, дочери Зевса и Фемиды (в мифах ар хаической эпохи считались дочерьми богини Ночи). Клото пряла нить жиз ни, Лахесис проводила ее через все превратности судьбы, Атропос в назна ченный час обрезала жизненную нить.

С. 59. «Симпатяга этот Пилат, – подумал Иванушка, – псевдоним Варлаам Собакин»… – В послании Ивана Грозного игумену Кирилло-Белозерского монастыря Козме с братией, написанном по поводу грубого нарушения устава сосланными в монастырь боярами, есть слова: «Есть у вас Анна и Каиафа – Шереметев и Хабаров, и есть Пилат – Варлаам Собакин, и есть Хрис тос распинаемый – чудотворцево предание презираемое». Шереметев и Ха баров – опальные бояре, Варлаам – в миру окольничий (2-й чин Боярской ду мы) Собакин Василий Меньшой Степанович.

…а из храма выходил страшный грешный человек: исполу – царь, ис полу – монах. – Иван Васильевич Грозный (1530-1584), с 1533 г. – великий князь, с 1547 г. – первый русский царь.

С. 61. Над Храмом в это время зажглась звезда… – Первоначально бы ло: «Над Храмом в это время зажглась рогатая луна, и в лунном свете побрел Иванушка…» Страшные и пророческие слова писателя, предвидевшего судь бу храма Христа Спасителя.

Вечер страшной субботы

Черновые наброски к роману.

1929-1931 гг.

Черновики 1929-1931 гг. написаны в разное время, но скорее всего уже по сле жесточайшей травли, обращения к правительству и телефонного разго вора со Сталиным в апреле 1930 г. (возможно, несколько набросков сделано в 1929 г., а остальной текст написан в последующее время). По текстам вид но, что Булгаков пытался «восстановить форму» и продолжить работу над романом, но у него уже не было для этого достаточных физических сил, вре мени и психологического настроя. В письме писателя к Сталину (май 1931 г.) об этом сказано предельно ясно и откровенно: «С конца 1930 года я хвораю тяжелой формой нейрастении с припадками страха и предсердечной тоски, и в настоящее время я прикончен… Во мне есть замыслы, но фи зических сил нет никаких… Причина моей болезни – многолетняя затравленность, а затем молчание… За последний год я сделал следующее (далее идет подробный перечень сделанной работы. – В.Л.)… А по ночам стал пи сать (речь идет, конечно, о попытках возобновить роман. – В.Л.)… Но надо рвался… Я переутомлен… замыслы повиты черным… Привита психология заключенного».

Но при всем при том в черновиках, написанных в столь тяжелое для писа теля время, содержится много новой и чрезвычайно важной информации. Это и «полет Воланда», и появление главного героя – будущего поэта, Фаус та, а затем и мастера, от лица которого и ведется повествование, и появление Маргариты – подруги мастера, и возникновение Бегемота с Фаготом… А в со вокупности все это означает, что в начале 1931 г. у Булгакова уже сложилось цельное представление о романе, которое в последующие годы будет целена правленно воплощаться.

Появление мастера и его подруги значительно расширило границы рома на, однако усложнило раскрытие политической подоплеки произведения и основных его образов – героев сочинения. Так, если в ранних редакциях образ Иешуа отличается цельностью, ибо прототип его очевиден – сам писа тель, то в последующих редакциях воплощение пережитых автором потрясе ний (травля в прессе, обыски, допросы, преследования и слежки, доносы и прочие «прелести» тех лет) в двух образах – Иешуа и мастера – не могло не сказаться отрицательно прежде всего на полноте этих образов. И стремле ние автора представить Иешуа и мастера как единый образ едва ли можно признать осуществленным.

И еще об одном важном факте (на наш взгляд, самом главном) свидетель ствуют черновые наброски. Предваряя один из текстов, Булгаков написал (на том месте, где обычно помещаются эпиграфы): «Помоги, Господи, кончить роман! 1931 г.».

Такие записи писатель делал крайне редко, и только в состоянии особого духовного напряжения. Эта запись ярко и неоспоримо свидетельствует о том, что у Булгакова были твердые намерения при описании «чертовщи ны» и похождений «шайки Воланда» не выходить за те рамки приемлемого и дозволенного (с христианской точки зрения), при игнорировании кото рых очень легко можно скатиться в вязкую трясину дуализма.

С. 65. В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года… – В рабочей тетради Булгакова есть интересная запись: «Нострадамус Михаил, род. 1503 г. Конец света 1943 г.».

С. 66…гипсовый поэт Александр Иванович Житомирский… – В од ном из черновиков читаем: «Сад молчал, и молчал гипсовый поэт Александр Иванович Житомирский – в позапрошлом году полетевший в Кисловодск на аэроплане и разбившийся под Ростовом».

Исследователи справедливо указали на поэта Александра Ильича Безыменского (1898-1973) как на прототипа Александра Ивановича Житомир ского (Безыменский родился в Житомире). Напомним, что Безыменский был одним из злейших травителей Булгакова.

И родилось видение… прошел человек во фраке… – Одним из прототи пов Арчибальда Арчибальдовича, по справедливому мнению Б.С.Мягкова, разделяемому другими исследователями, послужил директор писательского ресторана в «Доме Герцена» Яков Данилович Розенталь – фигура колорит ная, привлекавшая внимание посетителей этого заведения.

С. 67. Поэт же Рюхин… – Персонаж, вобравший в себя черты многих пи сателей и поэтов того времени.

…впал в правый уклон. – В конце 20-х гг. Булгаков оказался одной из жертв кампании против правого уклона в искусстве и литературе. «В области театра у нас налицо правая опасность, – отмечалось в редакционной статье журнала «Новый зритель» 25 ноября 1928 г. – Под этим знаком мы боролись… против чеховского большинства в МХТ-И, против «Дней Турбиных»… Ближайшие месяцы, несомненно, пройдут под знаком контрнаступления ле вого сектора в театре». В феврале 1929 г. один из руководителей Главреперткома В.И.Блюм выступил со статьей «Правая опасность и театр», которая почти полностью была посвящена разбору пьесы «Дни Турбиных» как наибо лее яркого и «опасного» произведения, проповедующего идеи побежденного класса, то есть буржуазии (Экран. 1929. 17 февраля). В первом номере журна ла «Советский театр» за 1930 г. вновь склоняется имя Булгакова в связи с борьбой против правого уклона. «Именно театр, – подчеркивалось в пере довой статье, – оказался наиболее удобной позицией для обстрела политиче ских и культурных завоеваний рабочего класса. Злобные политические пам флеты и пародии на пролетарскую революцию прежде всего нашли свое мес то на театральных подмостках («Зойкина квартира», «Багровый остров»). Именно на театр направлено главное внимание врагов». А в статье «Начало итогов» (автор – Р.Пикель) прямо отмечалось, что важнейшим фактором, «подтверждающим укрепление классовых позиций на театре, является очи щение репертуара от булгаковских пьес».

…не в правый уклон, а, скорее, в левый загиб. – Писатель в данном слу чае обыгрывает текст статьи «Искусство и правый уклон», помещенной в га зете «Вечерняя Москва» от 2 марта 1929 г. В ней говорилось: «Никто [из ком сомольцев] не спорил по существу – о правом уклоне в художественной лите ратуре… Следовало бы, пожалуй, говорить не только о правом, но и о левом уклоне в области художественной политики… О «левом» вывихе докладчик почему-то умолчал».

С. 69. – Нет, не помилую… – В первой редакции:

«- Бейте, граждане, арамея! – вдруг взвыл Иванушка и высоко поднял ле вой рукой четверговую свечечку, правой засветил неповинному… чудовищ ную плюху…

Вот тогда только на Иванушку догадались броситься… Воинственный Иванушка забился в руках.

– Антисемит! – истерически прокричал кто-то.

– Да что вы, – возразил другой, – разве не видите, в каком состоянии че ловек! Какой он антисемит! С ума сошел человек!

– В психиатрическую скорей звоните! – кричали всюду».

С. 76…и тем больше темной злобы на Пушкина и на судьбу рожда лось в душе… – В черновиках имеется и другой вариант главы, который пуб ликуется ниже: