Алена, не отрываясь, смотрела на спящего Антона. Удивительное чувство счастья и покоя. А еще ощущение, как будто так было всегда. Его короткий «ежик» и брутальная внешность почему-то не оттолкнули ее при первой встрече. Странно, мужчины такого типа ее никогда не привлекали, они казались грубыми и примитивными. А Тошка… Он другой. Он романтик. Меньше месяца знакомы, а такое ощущение, что знали друг друга много лет. Алена подоткнула под себя подушку и накрыла любимого одеялом. «Я же совершенно о нем ничего не знаю. Уехал из России, вдруг. То ли с бизнесом проблемы, то ли с властями. Да какая разница, что у него было, тем более до меня. Я люблю его и все». Антон открыл правый глаз и посмотрел на Алену.
— Мне приснилось, что ты мне операцию делаешь. Открываю глаза, а тут твой взгляд.
Алена рассмеялась и уткнулась носом в его плече.
— Я смотрела на тебя и поняла, что я сама счастливая женщина на свете.
— Да ладно?! Повезло тебе, рыжая!
— Ну, хватит надо мной смеяться! Я же серьезно!
— А в общем, ты права… Я этот… как его… Подарок судьбы!
— Все, ничего тебе больше не скажу!
Алена показала язык и отвернулась. Антон накрыл ее одеялом и, завернув в него, попробовал собрать ее в шар.
— Выпусти!
— Ни за что! Так и будешь шариком.
— А в город мы вообще не пойдем?
— Не знаю…
Алена высунула из-под одеяла нос и посмотрела на Антона.
— Два дня уже тут, а Прагу еще толком не видела!
— Ладно, уговорила речистая, пошли в город. Только сперва заедем в одно место, у меня там встреча.
— Тош, а можно без встреч?
Антон повернулся и удивленно посмотрел на Алену.
— Чего это ты вдруг?
— Не знаю: ты, когда сказал встреча, мне как-то нехорошо стало. Перенеси ее…
— Не могу, я ее уже две недели переношу. И так неудобно.
— Ну, перенеси еще раз, одним больше, одним меньше.
— Ален, расслабься, это быстро.
— Быстро…
Алена выползла из-под одеяла и потянулась. Утро было тихим и каким-то тягучим. Казалось, все вокруг растягивается: и время, и пространство, и мысли. Нет, мысли были какие-то нехорошие. Антон отодвинул штору и посмотрел на улицу. Солнце плавно выплыло из-за облака и осветило гостиничный номер. Алена подошла к любимому и обняла его сзади.
— Как красиво.
— Да… Знаешь, если бы я сейчас умер, то умер счастливым человеком… Потому что встретил тебя.
— Тош, что ты несешь?! Если ты умрешь, я-то как останусь? Обо мне подумал? И вообще, что это за тема? Умер! Я тебе умру! А давай поедем в Карловы Вары? Прямо сейчас!
— Давай. Я быстро переговорю с людьми и в Вары.
— Что, никак нельзя перенести эту встречу?
— Никак… Все, в душ и поехали.
— О! Скомандовал!
— А как иначе? Если не оторваться от тебя сейчас, то вообще никуда не поедем.
— Ну, и хорошо. Останемся тут…
— Нет уж, дудки. В Вары, так в Вары. Пока туристы туда не набежали, скоро же выходные.
— Ага…
Алена медленно оторвалась от Антона и нехотя пошла в сторону ванной. Теплый душ постепенно снял непонятное чувство тревоги. Алена медленно отпустила странные, тяжелые мысли, которые роились в голове. «Ну, чего я пристала к нему. Встреча, как встреча. Работа у мужика».
Утро и правда было тихим. Антон обнял любимую и прижал к себе. Алена растеклась по его боку и замурлыкала от удовольствия.
— Я вот думаю, как я все это время жила без тебя?
Антон чмокнул спутницу в макушку и улыбнулся.
— Понятия не имею…
День становился все теплее. Алена вдыхала ароматы Праги, как будто пыталась запомнить каждую деталь этого дня. Прямо над головой плавно пролетела стая голубей. В это мгновенье Алене показалось, что они с Антоном не идут, а медленно плывут по городу. Вот, проплывают мимо булочной, с потрясающим запахом свежего хлеба, джема, карамели и она медленно, как в кино, исчезает из виду. А вот, появляется маленькая харчевня, а вместе с ней запах жареных шпикачиков, с которых капает горячий жир. Медленно вплывает запах цветов с маленького белого балкона, нависшего над тротуаром, тут же пролетел аромат жареной яичницы. Звуки, люди, запахи, все проплывало мимо них или они проплывали. Плавно повернули налево. Алена мысленно представила, как она крутит большой штурвал, и их яхта поворачивает, слегка наклоняясь на левый борт. «Ну, все, окончательно впала в детство», — мелькнуло в голове. От этой мысли на душе стало весело.
— Так, — Антон остановился у кафе, — подожди меня на улице, я быстро.
— Только очень быстро. Я без тебя и минуты не могу!
— И правда, как ты без меня раньше жила, — рассмеялся Антон. Вот тебе книжка с картинками, изучай пока. А я в кафе, оперативно документы человеку отдам и сразу назад.
— Ага…
Алена села на изящный белый стул и открыла меню. Буквы, картинки, она поймала себя на мысли, что не понимает, что читает, но листает страницы с серьезным видом. От этого ей стало жутко смешно, и она отложила меню. Алена посмотрела на небо, по нежно-голубому небосводу проплывало странное облако, похожее на ангела. «Какой-то грустный ангел», — подумала Алена. В кафе что-то тихонько хлопнуло и через секунду из дверей вышел ссутулившийся мужчина. Бросив в урну какой-то сверток, он быстрым шагом пошел прочь. От его вида Алене стало нехорошо. Она поднялась и прошла внутрь кафе. Сделав буквально два шага в полутемный зал, Алена увидела любимую фигуру. В следующее мгновенье она вскрикнула и кинулась к Антону. Не понимая, что делает, Алена обхватила голову любимого, из которой текла кровь и попыталась закрыть рану рукой.
— Тоша… Тоша!!!
Это был не крик, это был стон…
* * *
Дерево с желтыми листьями ярко сверкало на солнце. Алена, не отрываясь, смотрела на солнечный луч. Мысли медленно шли в разные стороны, во все стороны, кроме рабочей.
— Алена Игоревна, вам еще что-нибудь нужно?
— А? Нет, Катюша, спасибо.
— Тогда я пойду?
— Да, конечно.
Алена посмотрела вслед секретарше и откинулась в кресле. Катя была чудная девочка, внимательная, работящая, всегда приветливая. Правда иногда вдруг странно замирала, как будто к чему-то прислушивалась или видела, чего не видят другие. Впрочем, в окружении Алены было много необычных людей. Взгляд Алены остановился на небольшой картине, которую ей подарил Антон. Он говорил, что купил ее много лет назад у какого-то политика, когда тот еще был просто бедным художником. На ней были изображены горы и летящий над ними орел. Каждый раз, когда Алена на нее смотрела, ей казалось, что с плеч спадает какой-то кусочек тяжести. Но сегодня этого не произошло. Скорее наоборот, возникло странное чувство, что нужно куда-то пойти, хотя на работе еще была уйма дел. Алена взяла мобильный и нажала кнопку вызова, новенький аппарат жалобно пискнул и погас.
— Ну вот! Здрасте!
Кинув мобильный в сумку и накинув на плечи кардиган, решительным шагом направилась к выходу, «Теперь понятно, куда нужно идти. И как раньше люди без мобильных жили?» Бабье лето выдалось на удивление теплым и солнечным. На скамейке Гоголевского бульвара двое элегантно одетых мужчин играли в шахматы. «Странная пара, — подумала Алена, — вроде близнецы, но в тоже время совсем разные. Солидные вроде мужики, а средь бела дня в шахматы на бульваре. И сели как назло, на нашу с Тошкой скамейку. А может, и к лучшему, села бы сейчас на нее и разрыдалась». Мужчины проводили девушку взглядом и вернулись к игре. Мысли Алены вновь потекли медленно и тягуче. Из тумана медленно появилась картинка, как они познакомились с Антоном. Это было лето, она пошла навестить деда, но тот, как всегда, по вечерам бегал, а ключей от его квартиры у нее не оказалось. Пришлось дожидаться его в парке на скамейке. Алена нашла место под фонарем и достала книжку. И вдруг он. Тип в кепке-«хулиганке». Когда подсел рядом, она даже поморщилась. Неожиданно «гопник», как его успела окрестить про себя Алена, заговорил приятным баритоном.
— Девушка, вы как сон в летнюю ночь!
Алена не нашлась, что ответить, и только улыбнулась.
— Ричард Бах? Мне он тоже очень нравится. А еще есть такой замечательный автор, Марк Аврелий, не читали? Потрясающая литература! Это действительно философ…
Алена не успевала и слова вставить, мужчина в кепи то рассказывал о литературе, то о путешествиях, то вдруг переходил к анекдотам. Удивительно, как было комфортно и весело с этим совершенно незнакомым человеком. Все было впервые: и знакомство на улице, и парень хулиганского вида, и то, как она ошиблась. Как мы умеем судить о других, только по тому, что сами мало видим. А его музыкальные пристрастия и вовсе ошарашили Алену. Вивальди? Господи, кто сейчас слушает Вивальди. А потом он ее смешил, смешил так, как никто и никогда. Наверное, это был самый веселый вечер в ее жизни. Она даже забыла про деда и про ночь. Она вообще обо всем забыла. Вот и сейчас, Алена поймала себя на мысли, что ушла в воспоминания и не понимает, куда идет. «Да, зарядник для мобильного. Или ну его?» Алена развернулась и пошла в другую сторону. «К дедуле. Вот куда сейчас нужно идти». После того как мама вышла замуж и уехала в Финляндию, дед остался единственным близким для Алены человеком в Москве. Их отношения были не просто дружескими. Он был для нее примером. Человек, прошедший войну и лагеря, не только не сломался, а стал сильнее. Каждое утро дед занимался какой-то странной гимнастикой, а по вечерам бегал или медитировал. Писал книги, преподавал в институте. Было непонятно, когда он спал и спал ли он вообще. И это в восемьдесят семь, причем выглядел он максимум на шестьдесят. Правда, были у деда и свои тайны. Иногда он уезжал на месяц и больше. Потом возвращался как будто помолодевшим и вновь начинал свои занятия гимнастикой. Еще маленькая, Алена с интересом наблюдала за упражнениями деда. А когда просила его научить, то слышала в ответ одно и то же.
— Научу, когда проснешься.
Что это значит, так и оставалось для нее загадкой. В прочем, она не особенно озадачивалась этим вопросом, главное, что дед был рядом и всегда поддерживал ее в трудную минуту. Вот и сейчас, при одной мысли о нем у Алены поднялось настроение. Быстро вбежав по старой лестнице, протянула руку к звонку и в то же мгновенье дверь щелкуна замком и в проеме появилось улыбающееся лицо деда.
— Ой! Кто ето?! Какая девочка симпатичная! А я тебя в окно заметил…
— Деда!
— Заходи, мы как раз чайник поставили.
— Мы?
— Да, ко мне друзья пришли, Исаак, ты его знаешь, и еще один старый дед, аж из Китая.
Алена скинула кардиган и прошла на кухню. За небольшим столиком сидели двое дедушкиных друзей. Одного из них она хорошо знала. Исаак Лейбович был доктор и в войну, как говорил дед, штопал его. Вообще они были неразлучные друзья, их диалоги всегда очень смешили Алену. Исаак Лейбович постоянно за что-то выговаривал деда. А тот в ответ называл его старым ворчуном.
— Аленушка, солнышко! Ну, какая же ты у нас красавица!
— Здравствуйте, дядя Исаак!
— Знакомься, девочка, это наш друг, дед Чен.
— Добрый день.
— Добрый.
— Вы хорошо говорите по-русски.
— Да, но он редко это делает. Сереж, а почему мы сидим на кухне, — возмутился Исаак. — У тебя, что комнаты нет?
— Хватит ворчать, кухня уютнее. К тому же в комнате я разложил бумаги и чертежи.
— Молодец… А прибрать к приезду дорогих гостей, это никак?
— Я не готовился к вашему приходу, Чен свалился как снег на голову.
— А ты всегда должен быть готов, ты же разведка.
Алена встала и поцеловала деда и Исаака в макушки.
— Я сейчас все сама приберу…
— Вот, чудная у тебя внучка, а ты старый ленивый пень!
— Нет, ты мне все напутаешь, я сам….
— Напутай ему, девочка, а лучше выкинь это все! Тоже мне, Леонардо да Винчи, чертежи у него…
Чен все это время покатывался со смеху и что-то говорил по китайски.
— Что он говорит? — спросила Алена у деда.
— Говорит, что мы не меняемся и все такие же дураки, как и раньше, только теперь седые дураки.
В общем, когда короткая уборка в комнате была закончена, вся компания перебралась в гостиную. Алена очень любила эту комнату с круглым столом и вишневым абажуром. В детстве стол казался огромным. Когда приходили гости его раздвигали, и тогда он становился целым государством. Пока дед заваривал чай с чабрецом, Чен что-то бормотал себе под нос и весело смеялся. Казалось, у этого человека на все в жизни есть только одна реакция, смех. Но самое странное, что это казалось совершенно естественным.
— Дед, — тихо спросила Алена, — а почему он все время смеется?
— Это их стиль.
— Чей?
— Мастер Чен из ордена пересмешников.
— Орден?
— Это школа, в которой люди учатся радоваться жизни. Для них есть лишь один грех, уныние.
— Может, у них коллективное расстройство психики?
Алене показалось, что Чен услышал ее последние слова. Он как-то странно посмотрел на нее и расхохотался так громко, что Алена вздрогнула. Дед с Исааком тоже заулыбались.
— Нет, милая, это у всех остальных коллективное расстройство. Только очень больные люди могут серьезно переживать из-за того, что завтра вообще перестанет для них иметь значение.
— А смерть, — тихо спросила Алена и посмотрела на Чена, — тоже не имеет значения?
Китаец наклонился к девушке и театральным шепотом произнес.
— Нету никакой смерти, девочка, нету…. Только никому!
И снова расхохотался. Дед взял чайник и налил гостям чай с чабрецом. Чен долго и с видимым удовольствием нюхал налитый в чашку ароматный напиток.
— А как это называется?
Дед поставил на стол чайник и обиженно заметил.
— В России это называют чай.
Лицо Чена медленно вытянулось и в следующее мгновенье он залился веселым смехом.
— Чай?! Это?! Тогда я далай-лама!
— Что тебе не нравится?
Чен залез в свою сумку и достал красную картонную коробку.
— Вот чай!
Он открыл коробку и по комнате пошел удивительный аромат.
— Это… Тот самый? Тот, что ты прислал нам после войны?
— Да…
— Так, подожди, я вылью это дело, и мы заварим твой, а что ты раньше не сказал?
— Я же не знал, что вы тут без меня пьете.
В конце концов, когда напиток, наконец, разлили по чашкам, дедушки ушли в воспоминания. Алена, очень любила, когда дед рассказывал свои истории. Но теперь это было особенно интересно. Исаак Лейбович рассказывал, как он впервые увидел деда, как доставал пулю из человека без наркоза и как у него дрожали руки. А еще рассказывал, как дед ругался на чем свет стоит, а после того как в него влили спирт, стал еще и песни петь. И как их госпиталь перебросили в июне 45-го на Дальний Восток, и вновь они встретились там с дедом. Тот уже был капитаном разведки. И как познакомились с Ченом.
— Да, — едва выговаривая слова, веселился Чен, — и тут он мне говорит: «Стой, Японская рожа!». А я ему: «Я не японская, я китайская рожа. Несу тебе, русская рожа, пакет от нашего командования».
— А как ты пароль произнес?!
— Кунь цынь, — покатился Чен. — Кунь по-китайски «исполнение».
— А цинь, это что?
— Это у нас императорская династия такая была! Представляешь, что наше командование подумало, когда пароль узнали?
— Пароль был: куница! И тут нате, выскакивает этот запыхавшийся азиат с автоматом и орет: «Кунь цынь, кунь цынь!» Ну, вот думаю, конец всем. Мы же наслышаны были о камикадзе. Как я его не пристрелил, сам не пойму.
Вспомнили и их друга-шамана. Алена много слышала об этом человеке, но никогда его не видела. Дед говорил, что Бельдыев не любит выходить из своего леса. Говорит, ничего в мире такого нет, чего не было бы в лесу. Разве что глупость, так ее он достаточно повидал.
— Чен, а ты что в Москве хотел, — неожиданно перевел разговор Исаак.
Китаец выпрямился и стал необычно спокоен. Медленно поставив чашку, он посмотрел на деда.
— Проводник готов к обучению.
— Да? И кто он?
— Она, — Чен указал на Алену. — Она проводник.
Дед и Исаак одновременно поставили чашки и посмотрели на Алену, как будто первый раз ее видели.
— А кто такой проводник? — тихо спросила Алена.
— Человек, который может передавать другим энергию.
— Какую?
— Разную…
— Я не понимаю…
— Никто не понимает, — задумчиво произнес Исаак, — это к пониманию вообще не относится. Человек может выйти за рамки обычной жизни, за рамки нашей трехмерной жизни.
— Теперь и вы загадками говорите?
— Нет, родная. Исаак говорит прямым текстом, просто ты еще не в курсе, — задумчиво произнес дед.
— Так… И что мне нужно делать, чтобы быть в курсе?
— Учиться…
— У кого, где?
— У Чена, он за тобой приехал, насколько я понимаю…
— Да, — Чен радостно закивал головой.
— А куда ехать и когда?
— В Китай, может, в Тибет…
— И лучше завтра.
— Нет, я так не могу, у меня бизнес, работа, люди…
Чен, как всегда, рассмеялся и положил руку Алене на плечо.
— Доверяй судьбе…
— А я могу вообще отказаться?
— Конечно, можешь, свобода воли всегда уважаема, — кивнул Исаак Лейбович.
— Вот и славно, я, пожалуй, тут останусь, — подмигнула Алена деду.
— Твое дело, — улыбнулся дед. — Ну что, кому еще чаю?
Разговор снова перешел в область воспоминаний. Удивительный был вечер, теплый и ласковый, как в детстве. Алена уехала уже за полночь. На душе было удивительно светло. Впервые за несколько месяцев не нужно было притворяться, что все в порядке, боль ушла сама.
Утро началось с неприятного звонка. Взволнованная Катя что-то бормотала в трубку про охрану и нового владельца здания.
— Катюша, говори внятно и громко! Я тебя не слышу и вообще ничего не понимаю…
— Алена Сергеевна, приезжайте сейчас. Тут такое творится, меня в здание не пускают…
— Не было печали… Еду!
Подъехав к парковке у офиса, Алена поняла, что дело серьезное. Новые лица охранников в незнакомой форме и не очень улыбчивые лица незнакомых менеджеров оптимизма не добавляли.
— Простите, а как мне на парковку заехать?
— А вы кто? — спросило большое тело из будки.
— Я тут работаю…
— На парковке?
— Слышь, ты, орел, — завелась Алена, — не умничай! Я сейчас выйду, и ты проклянешь день, когда меня встретил!
— Не шумите. У нас приказ… Договаривайтесь с начальством.
— А начальство где?
— В офисе.
— Твою…
Алена припарковалась у дороги и, громко ругаясь на всю улицу, пошла в здание. На пороге ее ждала перепуганная Катя.
— Ой, Алена Сергеевна! Как хорошо, что вы приехали, тут такое творится. Наш офис разнесли!
— Как разнесли?!
— Не знаю, я вошла, а там все разгромлено и компьютеров нет…
На входе у турникетов стояли арендаторы и что-то громко обсуждали. Увидев Алену, все замолчали.
— Привет, народ. Что за фигня тут творится?
Знакомый бизнесмен Влад из соседнего офиса махнул рукой.
— Привет, Алена. Власть в здании сменилась, офисы опечатали, а твой, видать, с кем-то перепутали и…
— И что?
— Понятия не имею, но погромили, кажись, прилично…
— Ты видел?
— Краем глаза.
Алена подошла к охраннику и постучала по стойке.
— Здравствуйте. Скажите, а кто тут может внятно сказать, что происходит?
— Начальство… Они через пять минут подойдут…
— Вы уже полчаса нас пятью минутами кормите, — возмутился Вадим.
Минут через двадцать спустились четверо мужчин в хороших костюмах и картина прояснилась. Хозяева сменились, несколько офисов разнесли и теперь все валят друг на друга. Алена подошла к высокому мужчине в сером костюме.
— Я арендовала офис 2021, что с ним?
— Простите, прошлые незаконно владевшие зданием граждане…
— Короче!
— А короче, там по-моему одна картина уцелела… Ладно, вы зайдите и посмотрите сами.
Алена поднялась на второй этаж и вошла в свой офис. Точнее, то, что от него осталось. Полный разгром, вынесли все компьютеры, папки. Еще и мониторы разбили, а вот картина действительно уцелела. Алена бережно сняла ее со стены и положила на стол. Странно, но вместо переживаний появилось чувство облегчения. За спиной послышалось всхлипывание. Алена повернулась и увидела сидящую на краешке стула плачущую Катю.
— Катюш, ну ты чего? Да не переживай ты! Я еще позавчера все деньги из сейфа забрала.
— А компьютеры? Там все наши базы данных.
— А флешка?
— Я ее вам вчера отдала.
— Да, а я ее оставила тут…
— И что теперь?
— Ничего! Поехали в банк, получишь отпускные, а потом позвоним твоему декану и попробуем устроить тебя на работу в твой же институт. Ты вроде в Тарасовке учишься?
— Да, — всхлипнула Катя. — А вы, вы как?
— Я..? Я наверное уеду…
— Куда?
— Вот сюда, — Алена показала на картину.
Идти домой не хотелось, Алена вышла из офиса и глубоко вдохнула осенний воздух. Давно забытое чувство облегчения. И правда, странно, вроде бизнес рушится, нужно что-то делать, куда-то идти. Но ничего этого нет. Есть только желание быть собой и делать то, что хочет душа. А чего душа хочет? Свободы и полета. Кстати, о полетах, Алена открыла сумочку и достала два паспорта. Вот и ответ. Сейчас к деду, а завтра в Китай. Вот и любимый бульвар, опять, правда, на скамейке кто-то сидит.
— Деда! Ты чего тут?
— Привет, роднулечка! Тебя жду.
— Меня? Проинтуичил?
— Вроде того… Ну пойдем домой…
Алена взяла деда под руку и они пошли по бульвару. Странно, она никогда не любила осень, а сейчас как будто увидела ее с другой стороны. Листья, краски, звуки.
— Да, у каждого сезона своя весна, — тихо заметил дед.
— Ты о чем?
— Есть такой чай, весна четырех сезонов. У каждого времени года своя весна. Первые листья на деревьях весной, первый жаркий день лета, осенняя листва и первый снег зимой. Это все разные лица весны.
— Ты просто услышал мои мысли, деда.
— Нет, просто мы мыслим в одну сторону.
— А Чен когда улетает?
— Он уже улетел.
— Как?
Алена остановилась и посмотрела на деда.
— А как же обучение и проводник?
— Проводник — это работа. Иногда — тяжелая, иногда — легкая. Но всегда — неожиданная. Если у тебя есть более важные дела, то, наверное, лучше заняться ими.
— Не поняла… Дед, не говори со мной загадками!
— Я говорю прямым текстом.
— Тогда я не знаю, что мне делать.
— Я тем более…
Алена взглянула на картину и улыбнулась.
— Нет! Я знаю… Я лечу в Китай и там сама найду Чена.
Дед расплылся в улыбке.
— Да, искать в Китае старого китайца без определенного места жительства, — это впечатляет.
— Это не важно, может, это и есть мое обучение.
Сергей Андреевич остановился и вынул из кармана пальто бумагу, сложенную вдвое. Он внимательно посмотрел на внучку и протянул ей записку.
— Вот это Чен просил передать, если будешь готова.
— Что это?
— Читай…
Это была записка от Чена.
«Добрый день, Алена. Возьми билет на вторник так, чтобы утром в среду быть в Пекине. В аэропорту тебя встретит молодой человек, его зовут Мин. Он сам узнает тебя и отвезет на место. И еще, после того как ты сядешь к нему в машину, ты не скажешь ни слова».
* * *
Алена налила кипяток в большой термос и закрыла его крышкой. Это был уже четко отработанный ритуал. Утро, упражнения Цигун, кипяток в термос и… и раздражение… Молчать три месяца. Алена посмотрела на себя в маленькое зеркало на стене. «Господи, на кого я похожа? Бомж какой-то. Тоже мне, обучение называется, дали несколько упражнений и сиди, вышивай с китаянками, молча. За это время я бы уже говорить начала на всех китайских диалектах». Раздражение вызывало уже практически все. Раз в месяц появлялся Чен и вместо обучения говорил какие-то благоглупости и снова исчезал. Ни ответа, ни привета. Сперва это было интригующе, потом забавно, потом казалось, что так тренируется воля, а теперь наступило непроходящее раздражение. Алена старалась всеми силами подавить его или направить в какое-то созидательное русло. «Делать… Что делать?! Вязать, чай сортировать? Нет, это невозможно». Иногда хотелось от обиды плакать, иногда находила депрессия или нечто похожее. Но сегодня было что-то новое. Это было не просто раздражение, появилось желание, что-нибудь сломать или разбить. Алена вышла из своего домика и направилась к реке. «Еще и водопровода нет! Двадцать первый век называется!». Подойдя к реке, она обнаружила, что мостик, с которого было так удобно набирать воду, сломался. «Ну вот! Спасибо!». Алена со всей силы ударила ведром о стоящий рядом валун. Ведро крякнуло и отлетело в сторону. Бросив в сторону бесполезную ручку, девушка опустилась на камень. Не хотелось вообще шевелиться. Вот так бы зависнуть на время, а лучше уснуть. Алена подняла голову и посмотрела на речку. Прозрачная вода красиво переливалась на солнце. На противоположном берегу вспорхнули птицы и Алена автоматически взглянула в ту сторону. «Рысь? Откуда, тут вроде не водятся рыси?». Алена слегка мотнула головой, но видение не исчезло. Рысь замерла, будто к чему-то прислушиваясь.
Алена тоже прислушалась, ей показалось, что зверь что-то хочет ей сказать. Большая кошка медленно повернула голову, затем села и в упор посмотрела на Алену. В глазах животного не было ни страха, ни злости, там вообще ничего не было. Зверь просто был. Девушка почувствовала, как ее дыхание начинает меняться, оно все больше сливалось с дыханием рыси. «Как мы дышим, так и пишем», — мелькнуло в голове. Еще через минуту появилось чувство полного слияния со зверем, потом с деревьями, травой, со всем окружающим миром. «Зверь — часть мира, я — часть мира, все есть часть мира» Рысь слегка прикрыла глаза и легла. Алена почувствовала, как зверь тихо заурчал. Это был не звук, это было ощущение, удивительное чувство, что ты слышишь всех вокруг. «Вот так», — прозвучал отчетливо голос в голове. «Кто тут?». Алена медленно обернулась, но никого не увидела. Она снова взглянула на противоположный берег, но большая кошка исчезла так же внезапно, как появилась. «Тут ты и никого», — снова прозвучал голос. Алена встала и оглянулась вокруг. Никого. В голове явно прозвучал знакомый смех. «Тоша…» Алена почему-то посмотрела на горы. Медленно в облаках парил орел. Все, как на той картине. «Господи… Любимый, ты тут..!».
— Я всегда был тут, просто ты меня плохо слышала.
— Милый, родной мой… Как я без тебя скучала…
— Я слышал…
— Теперь я всегда буду тебя слышать…
Алена почувствовала, как по ее щекам текут слезы. Радость, грусть, жалость к себе, все чувства вышли одновременно и стали слезами.
— Что со мной?
— У тебя теперь новая жизнь, и я очень горжусь тобой.
— И что мне делать, Тошенька?
— Понятия не имею…
— Другого ответа я и не ждала, — рассмеялась Алена.
— Передавай свои знания, опыт и информацию тем, кто умеет быть благодарным и может их использовать по назначению…
— Да, я помню, ты мне говорил… Но я не знаю, как это передать…
— Никто не знает…
— Я просто буду слушать… Слушать себя, тебя, мир…
— Да, слушать… Тебе пора домой…
— Ну вот, — рассмеялась Алена, — только начала получать удовольствие от жизни как пора уезжать…
— Тебя ждут в Москве, Чен ждет тебя в домике, а Мин уже выехал, чтобы отвезти тебя в аэропорт.
— Да, я их слышу. Я слышу и их, и всю группу, которая начинает собираться…
— Ты молодец… Я горжусь тобой…
Алена еще раз взглянула на горы. Паривший в вышине орел сделал плавный круг и медленно скрылся за вершиной.