Первым делом я обратил внимание на то, что в номере работал магнитофон, Алла Пугачева пела любимую песню моего младшего брата… «Держи меня, соломинка, держи…»

Песня эта придавала всему особый оттенок – словно передо мной раскручивалась лента какого-то закрученного детектива.

А тем временем все происходило наяву: работник прокуратуры и сотрудник из МУРа тихо переговаривались, наблюдая за работой фотографа. Тот щелкал фотоаппаратом. Каждый щелчок сопровождался нервной вспышкой.

В кресле, косо свесив тело, полулежал старик с седыми усиками «явно восточного или кавказского типа»… Из правой глазницы змеилась темная кровь, уже загустевшая… И только тут я заметил, что ковер под ногами хлюпает, а на паркетном полу блестят лужицы воды.

– Коридорная, проходя, увидела, что из-под двери течет вода. Открыла номер… Ну, и, – муровец кивнул на труп.

– А как же магнитофон? – Я спросил единственное, что пришло мне на ум.

– Новенький. Видимо, старик только купил его. По идее, убийца включил магнитофон, чтобы заглушить звук выстрела. Таким образом, все произошло минут сорок назад. Магнитофон импортный. Особая кассета. Звучание на одной стороне до пятидесяти минут.

– За сорок минут можно добраться до первого же вокзала, – уточнил работник прокуратуры.

– Коридорная не видела, чтобы кто-то проходил в сторону но мера после прихода старика. А он вернулся часов в семь вечера, – муровец закурил.

– Возможно, они уже были в номере, когда он пришел, – работник прокуратуры тоже закурил; и номер сразу же наполнился запахом «Золотого руна».

– Не думаю, – муровец открыл дверь в ванную, – они бы не дали ему возможности набрать полную ванную воды, да еще, чтобы она текла через край… Кстати, гильзу мы так и не нашли.

– Подобрали…

– Серьезные люди…

Со стороны могло показаться, что мы просто беседуем, обмениваясь мнениями по какому-то отвлеченному вопросу. На самом деле мы включились в работу.

Через несколько минут мы уже точно знали: как, когда неизвестные проникли в номер. «Как»: по лестнице, ведущей из ресторана в торце здания. «Когда»: только после семи, поскольку до семи она обычно перекрыта. Двери на этаже горничная открывает лишь вечером, чтобы постояльцы спускались в ресторан, не выходя на улицу. Этим же путем они и вышли…

Расчет был точен: в ресторане в семь часов было человек двести-триста. Пик. Уход и возвращение одного-двух человек должны были остаться незамеченными… Так оно и случилось. Мы проработали в ресторане до одиннадцати часов. Но – бесплодно. Между прочим, собака легко взяла след и вела его от номера к ресторану. Но за его выходом заскулила… Видимо, неизвестные сели в ожидавшую их машину.

Конечно, я допускал, что этот Иван Аршакович не имеет никакого отношения к делу, которым занимался я. Исключительное совпадение – случается и так. Но сжато поведав муровцу и работнику прокуратуры о событиях, предшествовавших моему появлению в номере, я ощутил, что тяжесть трех убийств легла и на их плечи.

Шимановский приехал в Москву с утренней электричкой. Он был немыслимо свеж и элегантен. Часов в девять мы уселись в его кабинете пить кофе.

– Вызывают… – Шимановский качнул чашкой, – туда, наверх.

– К начальнику розыска?

– Выше бери. К заместителю министра… Там, в номере по соседству с Иваном Аршаковичем, жил какой-то важный чин. Ну и звякнул, мол, что это творится…

– Можно подумать, что такое случается каждый день.

– Ладно. Садись за машинку. Я надиктую тезисы доклада. Кстати, тебе тоже придется пойти, так что готовься. Значит, так…