В сухом воздухе Крогли явно чувствовался запах морской соли — скоро, совсем скоро покажется Большой океан, неутомимо катящий свои волны на песчаный берег. Де Аастр и Пергани достигли последнего оазиса, где остановились на днёвку. Вальд с грустью обошёл весь маленький оазис, с грустью вспомнив старика Тыкле и его часы. Здесь никаких встреч и никаких чудес не предвиделось, да и не случилось. Набрали воды, вздремнули, и, когда серые сумерки приглушили яростные лучи светил, двинулись дальше. До Крамбара остался день пути. Бардем поинтересовался, где они начнут поиски Стелы. Вальд задумался ненадолго:

— А я думал, ты что-нибудь предложишь. Ты же купец, путешественник и переговорщик, ты и с Дикими всякими общался. А я ни обычаев, ни языка их не знаю.

— Ну, да. Так-то оно так, но… Я и путешествовал и договаривался — только вот мне сейчас продать им нечего. Язык их я знаю, тут проблем нет. Но вот с ними договориться будет достаточно трудно.

Верблюд им не нужен, карта наша — тоже. Если мы не придумаем, чем их удивить — говорить будет попросту не о чем, нас даже за городские ворота не пустят. И стоить мы будем дороже мертвыми — крамсоны гостей не жалуют, или в рабы к ним попадем — тоже удовольствие невеликое.

— Ты так говоришь, как будто они не подчиняются никаким законам. У них кодекса крамсонов никакого случаем нет?

Бардем усмехнулся, только усмешка та была скорее горькой:

— Ага, есть у них «законы империи». Вся империя — это Крамбар. Но для крамсонов и этого достаточно.

— Ну вот. Если есть законы — значит и про иноземцев там должно быть что-то. Не всех же они продают и убивают?

— Нет, не всех. Продают только тех, кто имеет цену. А остальных убивают.

— А посольства других стран у них есть?

— Посольства Мира точно нет, уж можешь мне поверить. Я бы знал.

— Мда. И что мы им продадим?

Бардем почесал затылок, сдвинув тряпки, которыми с наступлением рассвета замотал голову, набок:

— Эээ, есть у меня предложение. Но ты можешь не согласиться.

— Почему это?

— Э. Ну я могу тебя продать. Ты — достаточная редкость на Зории. Сколько, говоришь, вас осталось?

Астрономов твоего возраста?

— Двое — я и Кир. А женщин и того меньше. Ха! Ты здорово это придумал!

Бардем замялся:

— Вот уж не думал, что тебе придется эта идейка по вкусу.

— Ты сам не понимаешь, что придумал! Пленников, есть такая вероятность, могут держать где-то в одном месте. Вот Крамбар этот — он больше Блангорры?

— Нет. Такой же, наверное, даже чуток поменьше.

— А у тебя есть там знакомцы, которым ты можешь довериться?

— Если купцы мирские будут с торгом, тогда — да. А! Вспомнил! Мне отец говорил, что во всех более-менее крупных городах ноёны наши должны быть — это старшие купцы в чужестранье.

— Будем надеяться на это. А как ты меня продавать будешь?

— Для начала тебе надо будет товарный вид придать. Мы хотя и не торгуем людьми, но, как и что делать — знаем.

Дневку устраивать было негде, поэтому путники отправились дальше. Вскоре вдалеке показалась неясная дымка, такая, что бывает только от воды. В полдень, когда дневной Прим оказался точно над головами молодых людей, они достигли Вороньего берега. Спешились. Бардем снял свой тюк и предложил искупаться:

— Ты хотел товарный вид приобрести? Надо бы тогда для начала пыль и песок Крогли смыть.

Вальд безоговорочно полез в воду — купаться он любил, и уговаривать не надо. Бардем присоединился. Они долго плескались в соленых теплых волнах, отдыхая от жары. Дневной Прим сместился на час, когда купец и астроном выползли на берег. Наскоро перекусив — купание разбудило дикий аппетит — присели возле чахлых невысоких кустов, невесть как выживающих тут среди песков. Бардем рассказал придуманный план. Что он-де идет с запада, купил там у кочевников астронома, кодекс Торга не разрешает приводить невольника в Мир, но и терпеть убытки купец не намерен. Вот кто из крамсонов купит и отпустит молодого астронома — тогда купец имеет полное право помочь тому добраться до Мира. А так, нет, не может. Сказка невесть какая, но другой в запасе не было. Вальду пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить подробности своего пребывания у Диких. Воспоминаний оказалось совсем немного, поэтому решили, что Вальду следует быть молчаливым и высокомерным, так сказать — «последним из рода». Про Кира здесь могли и не знать, поэтому астроному можно быть «единственным из существующих ныне молодых астрономов».

До Крамбара добрались уже в сумерках. Городские ворота были открыты. Бардем прошептал, едва заметно шевеля губами, когда проезжали привратников, внимательно разглядывающих каждого входящего:

— Ворота они не закрывают почти никогда. Только когда объявляют войну какому-нибудь племени, а так — не боятся ничего. И стражники здесь — звери. Не дай Торг им что-то заподозрить — махом уволокут в Красные башни. А тех, кого привратники задерживают — больше никто и никогда не видел.

Уже въезжали в город, уже копыта Бури мягко стукнули по камням, которыми была вымощена привратная площадь, тут-то им и приказали остановиться. Следующие за ними недовольно забурчали, что закат скоро, что ждут всех. Но под недобрым взглядом стражников бурчание моментально стихло. Один из привратников, судя по виду и повадкам — старший офицер — велел спешиться и отойти в сторону. Вальд подумал: «Вот же Хрон тя бери, не хватало нам только этого».

Офицер потянул Бурю за поводья в сторону караулки:

— Кто такие? Что забыли в Крамбаре?

Бардем выпрямился и с достоинством, как положено странствующему купцу неспешно протянул:

— Везу товар на ваш рынок, — и замолк.

— Какой товар? Мирские купцы людьми не торгуют, а больше у тебя ничего нет. Верблюды нам тут не нужны — своих хватает. Или ты не купец, а вор?

Бардем нахмурился:

— Вы хотите опорочить доброе имя мирских купцов? Крамбар может лишиться многих товаров из — за вашей оплошности. Подумайте об этом, прежде чем называть меня, достопочтенного Пергани, вором!

Офицер несколько смешался:

— Я не имел в виду, то есть, мм. Ну, в общем, какой товар вы везете?

— Я везу самого редкого невольника — я спас его от неминуемой смерти, выкупив у диких кочевников. Присмотритесь к его глазам, сразу поймете — это единственный оставшийся в живых астроном. Вы слышали об астрономах?

Офицер буркнул, что все слышали об астрономах, и что не такая уж это редкость — недавно девку из их клана привезли, тоже говорили, что единственная из оставшихся.

Бардем хмыкнул:

— Вот чудак-человек. Это же открывает крамсонам широкие перспективы, с этим я и еду: вы можете вновь открыть Зории астрономов — только они будут собственностью Крамбара.

— А купцы кроме денег и товара о чем-то еще думают?

— Смотря какие деньги и какой товар, — парировал Бардем.

— Проезжай, твои кровники обосновались в Купеческом доме, рядом с невольничьим рынком.

Найдешь?

— Да, конечно. А еще офицер, а кому принадлежит та девка, про которую вы говорили?

— Что, запало тебе в душонку развести астрономов в неволе? Покажи купцу прибыль и он забудет про Кодекс? — хохотнул привратник, — Она принадлежит бухану Эрику. Если он ее не сбагрил никуда или кнутами не засек — больно строптива она, говорят.

— Премного благодарен за информацию, — Бардем достал из кармана монету и вручил привратнику, — купцы всегда платят за услуги.

До Купеческого дома добрались быстро, не плутая. Хотя Бардем сознался, что никогда раньше не бывал в Крамбаре. Вальду пришлось идти пешком, сохраняя горделиво-мрачный вид, чтобы подтвердить рассказанную возле ворот сказку. В доме Торга царила деловая суета — вроде все бегали почём зря и куда попало, но никто ни на кого не натыкался, не слышно было ругани и споров. Кастыря здесь у купцов не было, был «ноён» — купец, который занимался тем, чем обычно в Мире занимаются кастыри. Бардем прошел к ноёну, ведя за собой мнимого пленника. Приходилось остерегаться и здесь — слишком много чужаков сновало по лестницам и этажам здания. Бардем ухитрился придать себе самый что ни на есть достопочтенный вид, пока молодые люди поднимались по лестнице. На них оглядывались идущие мимо купцы — кто с недоумением, кто с подозрением. Молодой купец, с трудом протолкавшись сквозь толпу, представился местному главе купцов, Эктору Розенпорту, что приходился дальней родней давней знакомой Вальда, Мирре.

Эктору приходилось в Крамбаре несладко. С одной стороны — богатейший порт, в который стекались богатства заокеанья, всезорийский невольничий рынок привлекал всех интересующихся живым товаром, крамсоны же и гости Крамбара покупали всё, что привозилось из Мира. Но, с другой стороны — странное законоуложение так называемой Крамбарской империи, которое может на корню загубить и торговлю и деловые переговоры — лишь возникни у крамсонов подозрение, что собираешься как-то навредить империи — и всё. Можешь молиться Торгу, Приму, любым богам, даже поклониться Красной башне Крамбара, в которой обитает их живое божество — император Олаф Синксит Благословенный Всевышний — ничего не поможет. Во имя императора уведут туда, откуда никто не возвращался, а имущество конфискуют в пользу империи — и все. Был человек — и нету. Купцы были очень осторожны, стараясь не потерять рынок. Каста торговых людей очень тщательно выбирала старших представителей для иностранных дел. И Эктор был назначен давно, по рекомендации блангоррского кастыря, что занимал пост тогда, еще до того, как сбылось пророчество. Прожив в Крамбаре столько новолетий, он стал лучше понимать местных, которым хотелось жить не хуже, чем остальным, но над ними всегда нависала пята императора, что мог раздавить любого крамсона. Выживали те, что приспосабливались лучше — лгали, предавали, доносили даже на близких. Друзей не было практически ни у кого, так, знакомые. Максимум на что мог претендовать крамсон, даже если спасал кому-то жизнь — что само по себе событие незаурядное — это на звание близкого знакомца. И нередко спасенный предавал своего спасителя — просто потому, что не верил в то, что спасение случилось от чистого сердца. И частенько оказывался прав. В Крамбаре царила мрачная обстановка, в воздухе словно витала липкая пелена страха и недоверия.

И вот в этот город явились Бардем и Вальд — истинные сыны своих каст и достойные дети Мира. Бардем вошел к старшему первым:

— Здравствовать и процветать от новолетья к новолетью! Достопочтенного Розенпорта приветствует достопочтенный Пергани Бардем.

— И вам здравствовать и процветать, достопочтенный. Что привело вас на Вороний берег? Вы же из тех Пергани, что сейчас являются стражами Торговища? Как поживает ваш батюшка?

— Все так, достопочтенный. Да, я сын Азеля Пергани, он, к сожалению, покинул нас, отправившись к праотцам, на луга Семерки. Ныне Торговище охраняют мои братья и матушка, что безутешна во вдовстве. Я отправлен же сюда, чтобы продать вот эту редкую «птицу» — юноша из касты астрономов.

— Побойтесь кодекса, молодой человек! — ноён несколько понизил голос, изменившись в лице.

— Кодексу и подчиняюсь. Этот астроном был выкуплен у кочевников в очень плачевном состоянии.

Мы его выходили и теперь, в связи с смертью отца, вынуждены продавать его — расходы на содержание закрытого Торговища велики, а до Блангорры далеко. Так что я действую по кодексу.

— Мда, не думал я, что доживу до таких дней, когда мирянин будет продавать мирянина.

Вальд, до этого момента упорно не поднимавший глаз и не проронивший ни слова, выпрямился, скинув личину мрачного и упрямого невольника, улыбнулся и подмигнул Розенпорту. Ноён на миг остолбенел от неожиданности. Но быстро включился в игру, мгновенно приняв ее условия, не задумываясь о причинах.

— Ну что ж. Хоть это и против моих убеждений, но Торг есть Торг. Утром откроется всезорийская невольничья ярмарка, там можешь попытать счастья. И если он, действительно редкость, можешь окупить все свои расходы и в прибыли остаться.

— От привратной стражи я слышал, что в Крамбаре есть еще девушка, его кровница. Я бы хотел как — то объединиться с ее хозяином и попробовать продать их в паре — можно запросить гораздо дороже.

— Эээ, — замялся Розенпорт, — Видишь ли, достопочтенный, девушка действительно здесь. Она — собственность бухана Эрика Краусса, а он очень не любит расставаться со своими игрушками.

— А выкупить ее нельзя?

— Ты располагаешь такой суммой? За нее предлагали совершенно сумасшедшие деньги, но Краусс отказался.

Бардем почесал лоб, задумавшись:

— А если предложить бухану купить этого? Пусть у него будет пара. Мне какая разница, кто будет покупателем.

— Интересное предложение. Вы далеко пойдете, молодой человек, — ноён снова перешел на «вы», — Но бухан Краусс несколько прижимист, и больше любит получать в дар, чем покупать. Тем более у нас — купцы в Крамбаре почти бесправны. И опасайтесь — ваш товар могут попросту конфисковать, и хорошо, если вы сами останетесь свободны.

— Что ж, я готов рискнуть.

— Если вы готовы, тогда я могу завтра поутру представить вас Крауссу, а уж как пройдут переговоры — все в ваших руках. Вам есть, где переночевать?

— Нет, достопочтенный. Я так спешил к вам, что еще не успел устроиться на ночлег.

— Приглашаю вас и вашего, мм, знакомого, быть сегодня моими гостями. В сумерках торговля в Крамбаре затихает, и мы сможем проследовать в мои покои — я снимаю небольшой симпатичный домик здесь неподалеку, на площади Блохи.

— Какое забавное название для площади.

— Крамсоны, придумавшие это название, и сами достаточно забавный народ.