То небольшое волнение, что мы испытали в Баренцевом море, оставило о себе замечательный след.

Поскольку шли мы с хорошей скоростью, большие волны, разбиваясь о нос ледокола на тысячи брызг, орошали всё, что было на носу корабля, да и вдоль бортов разлетались и замерзали, примерзали там и туда, куда попадали.

К утру волнение стало утихать — мы подходили к границе ледовых полей, уже льдины попадались.

Это мне с детства известно: бабушка, когда несла воду на коромысле, в вёдра бросала по листу подсолнуха или по две дощечки, сбитые крест-накрест, и вода не выплёскивалась. Так и тут: льдины успокаивали море, оно словно засыпало, само себя убаюкивало остатками того, ночного волнения.

Я вышел на палубу, пошёл на нос ледокола. Всё сверкало и белело в лучах утреннего солнца! Все металлические части корабля, все механизмы, сооружения были покрыты десятисантиметровым слоем белого льда. Ничего нельзя было узнать, только догадаться.

Мачта с вертушкой локатора наверху превратилась в сказочный ледяной терем. Не там ли живёт отрада, в высоком терему? Клюзы — отверстия в борту — в затянутые льдом круглые оконца, кнехты — столбики для крепления канатов — в маленьких, размером с осликов, двугорбых верблюдов, краны с поднятыми стрелами по обоим бортам — стали застывшими жирафами. Даже маленькие рожки на головах торчали. Красота неописуемая.

На носу появилась команда матросов с деревянными колотушками, лопатами, шлангами с горячей водой и принялись дружно уничтожать эту красоту: где нельзя было стучать — лёд смывали горячей водой, в остальных местах били по льду колотушками, скребками, сверкающие на солнце осколки разлетались по палубе. Их сгребали лопатами и бросали за борт. Прощай, красота!

Жаль было эту ледовую сказку. Но эта красота на много тонн утяжелила корабль и мешала движению и её просто необходимо было убрать, да и в целях безопасности передвижения по палубе.

Потом были разные зимние сказки и снегом рассказанные, и инеем разукрашенные, но ледовая сказка запомнилась самой красивой. Хорошо, что я рано встаю и в тот день тоже, и успел до матросов выйти на палубу и всё сфотографировать.

А иначе бы вы мне не поверили, сказали:

— Мало ли чего можно нафантазировать в Арктике!