1

Никто не знал о том, куда делся их ювелир, но Юсуф попросил всем дать Ване время. Именно он видел его в последний раз, а затем тот перестал выходить на связь. Никто уже даже не надеялся, что мастер появится на собственной выставке, но он появился.

Одет красиво, словно только что из бутика, и это было не далеко от истины, ведь готовился Ваня неплохо, даже в салоне красоты побывал, и там замечательно потрудились над его волосами. Уложили их мягкими волнами назад, даже трехдневную щетину привели в порядок на скулах и в районе усов, что добавило ему некой солидности, насколько можно это сказать по поводу парня, которому даже не 25 лет. На нем были темно-синие брюки, рубашка с завернутыми пару раз рукавами до локтей, и галстук, завязанный слегка небрежно. От него пахло дорогим парфюмом, и весь его ухоженный вид напоминал скорее простого мажора, чем творческую неординарную личность, каким он, собственно, являлся.

Что он хотел доказать своим внешним видом и запоздалым появлением, его друзья и соратники не знали, но он произвел эффект на посетителей, которые уже ходили вокруг застекленных стоек с изделиями. Эти вовсе не бедные представители жителей и гостей города должным образом восприняли Ивана. К нему было тут же обращено большое внимание, гораздо большее, чем к его изделиям и он практически с первых минут был окружен любопытными людьми. Ваня получал удовольствие от такого внимания, даже не стараясь это скрыть.

С трудом к нему пробился Максим и, попросив прощения, отвел кузена в сторону, взяв брата под локоть. Ваня мягко высвободился из этого чуть заметного захвата, что не могло укрыться от внимания чуткого Максима.

— Ваня, что ты творишь? — спросил он едва слышно, когда они остались один на один, подальше от людей. — Я думал, ты уже не придешь…

— Разве Юсуф тебе ничего не говорил? — задал он спокойно вопрос, смотря без эмоций в серые живые глаза Макса.

— Говорил, но не пойми меня неправильно, я не лезу в твою жизнь, однако есть кое-что, что не стоит тебе больших трудов — позвонить мне, чтобы я не волновался. Это твоя первая выставка, болван ненормальный! Неужели тебе не понятно, что меня может обижать такое поведение?

— Послушай, мне действительно жаль, что ты волновался, я не умаляю твою долю во вклад в наше дело. — тихо, спокойно и даже безразлично произнес Ваня, поглядывая поверх головы брата на собравшуюся публику. — Если бы не ты, этой выставки бы не получилось, Максим, но у меня были отвратительные и сложные два дня, а я — человек творческий, немного с приветом. Я должен был побыть один.

Ваня, произнес это таким обыденным тоном, словно он просто опоздал в кафе на пять минут.

Объяснение было более, чем убедительное, но Максима, казалось, тревожило еще кое-что. И Ваня хотел узнать что гложет брата еще.

— Здесь Янина, — не томил долго Максим. — И, кажется, она переживает еще больше, чем я. Что на нее вовсе не похоже, насколько я ее успел узнать.

Ваня удивленно огляделся по сторонам и его глаза начали в этой толпе искать упомянутую девушку. Он пошел по залу, оставив брата одного, и медленно озирался по сторонам поверх голов, насколько ему позволял его средний рост. Краем глаза у окна, сквозь которое проникало июньское солнце, он заметил радужные блики. Ваня вспомнил это свойство сережек Янины и безошибочно направился к одинокой девушке под солнечным лучом. Она была в нежно-голубом шелковом платье до колен, каштановые волосы ее были собраны в высокий завитый хвост. Девушка стояла спиной, но как только его взгляд скользнул по ее затылку, тут же обернулась и с затаенной улыбкой направилась к нему.

Когда они встретились, то долго смотрели друг на друга, он не решался пока ничего ей сказать, она тогда начала первой:

— Ты хорошо выглядишь! И выставка просто замечательная.

Голос ее прозвучал удивительно тепло. Он и забыл за те почти три месяца разлуки, как этот голос умел греть душу.

— Спасибо, я не знал, что ты придешь. — обрел Ваня дар речи.

— Как я могла пропустить твою выставку? — улыбнулась Янина своей запоминающейся необычной улыбкой, таящей силу и радость к жизни.

Кто-то бы мог подумать, что так улыбается самовлюбленный человек, но только Ваня понимал природу этой улыбки.

— Если бы знал, то подготовился бы чуть лучше. — признался он, даже не скрывая иронию в словах.

Ваня видел, что она хотела его обнять, но что-то ей словно мешало. Раньше она такой скромностью не отличалась, поскольку всегда делала то, что хотела, не важно, сколько людей на нее смотрит и что о ней думает. Поэтому Ваня сам ее обнял и прижал нежную и хрупкую фигуру к своей груди. Она немного дрожала, и только теперь он понял, что она действительно напряжена и взволнованна.

— Я приехала вчера утром, нигде не могла тебя найти. — сказала она приглушенным голосом так тихо, что он едва мог различить эти слова. — я не чувствовала тебя, Ваня. Нигде… В какой Тьме ты скрылся?

Он отстранился от нее и попытался понять, что она имеет в виду, разгадывая выражение ее лица. Эта девушка — не простая девушка. Сколько она может со своими способностями! И она делает много для того, чтобы помочь людям, раскрыть свет в мужчинах и радужность в женщинах. Но иногда он думал… почему именно он?

— Ваня, я приехала на все лето, мы можем путешествовать до конца августа. Три месяца в нашем распоряжении! Возьми отпуск, ты заслужил отдых. Если ты, конечно, этого хочешь.

Она вздохнула, заметив потерянный его взгляд, а затем сказала.

— Извини, у тебя такой важный день! Я бы не простила себе если бы ты не получил удовольствие от своей выставки. Поговорим позже, хорошо? Тебя уже заждались поклонники. Это успех, Ваня, я очень за тебя рада.

— Ты ведь всегда в меня верила, правда? — спросил он, прежде чем вернутся к обязанностям хозяина мероприятия, — Ты знала, что я могу?

— Это — малая часть того, что ты можешь. — кивнула она и, слегка коснувшись его пряди волос, пошла в сторону небольшой группы человек, в которых он узнал Диану, Богдана и Юсуфа.

Все смотрели на Ваню с улыбкой, но только Юсуф с напряжением и каким-то недоверием.

Ваня отвернулся раньше, чем заметил, как Юсуф что-то сказал Янине, кивая в сторону Вани, а она, с тревогой обернувшись к любимому, вздохнула и что-то ответила короткое, от чего Юсуф задумался и закусил нижнюю губу. Диана, услышав это, лишь покачала головой и отвела Богдана в сторону.

Иван много общался с людьми, с которыми раньше бы двух слов не связал. Конечно же, Макс, стоящий с ним рядом, немало удивлялся тому, как Ваня раскованно и с достоинством себя ведет. Он очень грамотно давал интервью журналистам и даже практически не запинался. Все было замечательно, о чем Макс раньше даже не мечтал, но было одно, что волновало Ваниного кузена — здесь что-то было не то, чувствовался какой-то подвох и даже фальшь. Конечно, пока выставка шла, ни о чем с младшим братом Максим поговорить толком не мог, но он волновался о том, что даже после выставки не сможет, поскольку даже не знал, с чего начать.

Юсуф очень мало рассказал Максиму о том, что произошло первого июня. И тот до сих пор ничего не знал ни о гитаристе Михаиле, ни о погибшем Диме, ни о детях. Но он хотел понять, что же случилось. И единственная надежда у Макса была на Янину, которая прибыла очень кстати.

Ваня между тем заметил, что среди прибывших гостей был араб, самый настоящий, в национальном белом платье — кандуре, с платком на голове придерживаемым шерстяным жгутом-ободом. Конечно же, он был не один, а с переводчиком. И этот араб моментально привлек Ванино внимание. Что-то было в его виде, наталкивающее на мысль о том, что он здесь не просто так. И дело было даже не в его дивном для этой страны костюме. Ваня невольно коснулся места, где под рубашкой таился медальон. Верно, он угадал — это не простой человек. Тот тоже поглядывал на Ваню с крайним интересом и когда понял, что он замечен, то не заставил себя долго ждать, и подошел к Мастеру.

— Ваши работы потрясающи. — донес присутствующий рядом переводчик слова араба, — Как давно вы занимаетесь ювелирным делом?

— Достаточно, — уклончиво ответил Ваня, но дружелюбно улыбаясь.

— У меня есть собственная сеть ювелирных магазинов и меня заинтересовало ваше творчество. Можно ли договориться с вами о встрече?

— Конечно, мы можем встретиться, но мне пока совершенно не ясно по какому поводу. Не хочу заранее давать неоправданных надежд, однако предупрежу, что в первую очередь я думаю о своем бренде, и любые сотрудничества буду выстраивать исключительно из этих интересов.

— Понимаю. — черные глаза этого человека следили за любой мимикой Ивана, они проникали глубоко туда, где сегодня была плотно закрыта дверь. В его Душу.

Мужчина был не молод, но и вовсе не старик — лет пятьдесят, которых ему точно не дашь, так как, конечно же, имел большие средства, чтобы следить за своим здоровьем и внешностью. Раньше такое откровенное разглядывание вызывало в Ване желание спрятать взгляд и быстро окончить разговор. Не сегодня.

— Но я открыт для любых встреч, — добавил художник, — и потому мы можем встретиться, если вы будете того желать. А пока прошу простить, у меня как раз начинается интересный аукцион. Надеюсь, вы будете в восторге!

Ваня с легким поклоном отступил в сторону и пошел в другое крыло зала, а на своей спине ощущал горячий пронзительный взгляд этого загадочного гостя. Он уже знал, кто это такой и зачем сюда явился. Что ж, Иван его уже ждал, даже не верится, что тот появился так быстро в его жизни.

— Этот араб — жутко богат. — чуть слышно проговорил Макс, следуя рядом с братом. — я пытался его разговорить, но у меня не вышло, как это ни странно. А у тебя получилось замечательно, ты молодец, он очень заинтересовался!

— Богат, говоришь? — спросил Ваня, слегка усмехаясь, — Чудесно!

Макс с удивлением бросил взгляд на брата, и его лицо потемнело от напряжения. Он все меньше узнавал сегодня Ивана. Но сюрпризы продолжались. Аукцион был запланирован уже давно для этой выставки. Для этого был подготовлен рисунок, который Ваня должен нарисовать карандашом на плакате прямо на стене на глазах у всех присутствующих. А затем объявить этот рисунок лотом, за которого люди должны были выложить произвольную сумму, как на аукционе. Интерес заключался в том, что Мастер сам по этому рисунку изготовит украшение, которое и получит тот, кто выиграет в этом аукционе.

Изначально это была брошь, которую видели и одобрили все — Максим, Диана, Юсуф, Богдан, Лена и некоторые парни из нового цеха. Но когда Ваня начал рисовать, всем этим людям сразу стало понятно, что это будет совсем не та светлая нежная брошь. Это иного рода творчество. Тоже искусство, но ценители его — другие люди, а по иронии судьбы таких ценителей сегодня здесь собралось не мало.

Можно бесконечно наблюдать за тем, как Мастер творит. В такие моменты он подобен Богу, но сегодня привлекала людей не светлая красота, а нечто, что тоже манит, но на других совершенно вибрациях. Те, кто начали смотреть, уже не могли оторваться, даже если изначально они поклонники совершенно другого искусства.

Перед ними появлялся стан сидящей на согнутых ногах спиной женщины, чуть повернутой лицом в сторону, можно сказать, красивый рисунок, если бы не одно но. На спине у этой женщины был четко очерчен хищный глаз змеи. И в результате сама женщина сидела внутри в яблоке. Что еще можно сказать было об этом рисунке? Он навевал суеверный страх, замешанный на восхищении натуральностью и рисунок, можно сказать, ожил. Глаз подавлял прямым взглядом, словно живой и следил за каждым, из какого угла комнаты бы не посмотреть. И он действительно гипнотизировал, как хищник свою жертву. К тому же, было не понятно — живет ли этот глаз в женщине, либо он ее поработил. Каждый может выбрать сам для себя вариант, но каков бы тот вариант ни был — он зловещий и вызывал мистический дискомфорт. У всех ли? Конечно, нет, особенно у тех, кто был далек от символизмов — с их чувствами ничего существенного не произошло. Но Мастер бы не был Мастером, он собрал публику, понимающую кое-что большее, чем это было заметно глазу.

— Эту брошь я собираюсь сделать в единственном экземпляре, — объявил Ваня остолбеневшим людям, которые не вполне понимали, как им реагировать на то, что они видели. К чести сказать, эмоции Ваня вызвал у всех. Первым аплодировать начал араб, а за ним и остальные подтянулись. Краем глаза Ваня увидел, что Янина быстро прошла к двери, а за ней вышел и Юсуф.

Макс боролся с желанием сбежать, он перестал понимать, что происходит. Его раздражало, если он терял контроль над ситуацией, но ему нужно было помочь брату провести этот аукцион. Ставки начались со ста долларов и повышались очень быстро. Это странно, но многие гости хотели заполучить именно себе это украшение. Оно манило и требовало себе поклонника и жертву одновременно. И успех был совершенно не удивителен для скромного обычно Вани, он словно это предвидел…

 

2

Юсуф догнал Янину на стоянке. Глаза девушки были немного растерянны, она нервно улыбнулась, не понимая, что сказать и как отреагировать, но обернувшись к рядо стоящему мужчине, с вопросом во взгляде посмотрела на него.

— Что я сделала не так? — выдавила она.

— Ты ни при чем, Янина. Это — его судьба. Он — Воин, не волнуйся о нем.

— Не-е-ет. — тихо протянула она, с недоверием поглядывая на дверь, за которой сейчас творится что-то странное. — Я не знала, что он решится действовать так рано, я думала, он займется собой, его воля еще слишком слаба! Почему ты мне ничего не сказал о том, что он связался с этим музыкантом? Ты ведь знал, что он занимается благотворительностью! Для такого неискушенного парня это все равно, что стать мишенью для темных сил. Он итак подвергался опасности, но пока я у него была, он был в тени, а теперь… Слишком яркий свет привлекает внимание, ты знал это, Юсуф? Знал! И перестань твердить, что он Воин, он и Мастером-то как следует быть не умеет!

Овации и смех, доносившиеся из помещения, где проходил аукцион доказывали обратное, Юсуф как всегда молчал. Девушка впервые выглядела так потерянно и неуверенно.

— Если он станет Темным Мастером, я не смогу жить с этим на душе. Он окончит так же, как Паганини, Гоголь и им подобные. Я не дам заключить ему сделку с Дьяволом! — в отчаянии произнесла она и направилась к двери, желая положить этому конец, но была остановлена за руку Юсуфом.

Его мудрые и добрые глаза остудили ее пыл. Глубоким своим голосом он произнес:

— Ты не могла знать в ту встречу, что у Вани хватит ума подключить к себе Максима, которого любыми суммами не искусить. Он стойкий малый, а Ваня — нет. Ты думала, он не раньше, чем через пять лет заявит о себе, и то, если будет слушать веления души. А не прошло и года и ему сулят такие деньги, которые могут сломить любого. Позволь ему сделать то, что он собирается. Я не знаю, я может быть и не прав, но Ваня… он что-то скрывает, что-то ведает. Он что-то надумал. Ты тысячу раз права, когда говоришь, что его воля слаба, но Воин всегда выбирает достойного противника. Он выбрал его и Путь начался. Спаси его Аллах!

— Я не слепая, я вижу, что он темнит! Но раньше он никогда не таился от меня, значит ему есть что скрывать, есть чего стыдиться предо мной. Я должна знать что это.

— И не надейся разгадывать такого рода секреты, — попросил Юсуф, — Доверься своему Миру, он добр к тебе, но только когда ты ему доверяешь.

— Что мне делать? Ваня выбрасывает нас туда, где я не собиралась появляться, и бросить я его ни за что не могу! — пробормотала она едва слышно.

— Теперь уже нет, конечно, ты будешь рядом с ним либо до победы, либо до его конца. И ты это должна увидеть, это — твоя Судьба. Мактуб. Не бойся, он тебя не погубит. Не тебя. Скорее, он погубит себя.

— О чем я только думала, полюбив скромного простого, осиротевшего художника? — спросила с надрывом она у себя, стащила с волос заколку, взлохматила свои кудри и пошла назад, где ее Мастер проходил посвящение в Воины.

Юсуф смотрел ей вслед и когда она ушла, порывисто вздохнул, подняв голову к небу. Взгляд его говорил о страхе, который не смел появиться при Янине. Затем он посмотрел на свои ладони и понял, что теперь эти руки начнут работать над творениями этого молодого гения, который не понимает, во что ввязывается. Но Юсуф сделает все, что в его силах, чтобы путь Воина, который начал Иван, был легче.

Картину и будущую брошь купил тот самый араб, и это точно не было сюрпризом для ее создателя. Но сумма, которую араб был готов вывалить, была точно удивительной. Особенно был удивлен Максим. Сорок тысяч за брошь! Немыслимые деньги, окупающие все — заработную плату, аренду и некоторый материал на месяца вперед. Когда этот покупатель подошел к Ване, он пожал ему руку, смотря прямо в глаза и попросил переводчика сообщить ювелиру, что желает с ним встретиться, обсудить все детали своей покупки. И договорились они на следующий день в ресторане. Ваню просили прийти одного, на что братья как-то странно переглянулись.

— Если это деловой разговор, то присутствие Макса обязательно. — твердо, но чуть улыбнувшись сообщил Иван, давая понять, что споры бесполезны.

— Это будет разговор личный, практически не касающийся дела. — получили ответ братья.

— В таком случае, я вынужден взять с собой свою девушку, если вас это не смутит.

Как раз в этот момент к ним подошла Янина и Ваня, взяв ее под руку, представил гостям как свою любовь и Музу.

— Господин Абдул не имеет ничего против. — перевел переводчик, стараясь не обращать внимания на то, как пристально его клиент смотрит на эту возникшую молодую и интересную девушку, а она, не менее пристально, — на него.

Когда этот таинственный гость удалился, Ваня посмотрел на Янину немного удивленно, так как она выглядела чрезвычайно серьезной и напряженной. Ей сложно было сдержать молнии гнева в своих глазах.

— Что случилось? — спросил он у нее совершенно наивно. — Обиделась, что я пригласил тебя в ресторан с этим Абдулом, не узнав твоего мнения?

— Ваня, это ерунда по сравнению с брошью, которую ты собираешься делать. — чуть слышно проговорила она, пронизывая его колючим взглядом, но его не испугала такая реакция.

— Не вижу причин, по которым я не должен ее делать. — усмехнулся Ваня, показывая неуместную к его нынешнему образу ямочку на щеке, — У нас будут деньги на путешествие, о котором ты мечтала, ведь это чудесно, не так ли?

Она стояла с таким видом, словно на нее ведро холодной воды вылили. Ей было сложно узнать этого молодого человека, так как в его глазах появился блеск азарта такого рода, о котором лучше вслух не упоминать. Но тут подоспел Макс, который пришел в себя и был очень доволен сложившимся положением дел. Он уже и позабыл о тех эмоциях, которые будил глаз змея на спине грешницы, как только узнал о сумме за эту брошь.

— Почему ты не довольна? — изумился Максим, похлопывая по плечу не менее довольного Ивана, — Все даже лучше, чем я надеялся! Сейчас мы дадим интервью, и завтра уже вся страна узнает о том, что есть такой ювелир и такая ювелирная компания «Иван Царевич»! Янина, а ты — Муза! Скоро тебя будут узнавать на улице. Разве ты не рада?

Янина смерила Макса убийственным взглядом. Она осознавала, что ошиблась в Максиме, так как именно он послужил ступенькой к тому, что Ваня дорос до своей выставки так скоро. Если бы она раньше могла знать, что у Вани хватит ума просить помощи у брата, если бы она знала, что у него вообще есть такой брат. Да, сияющий, но совершенно но подходящий для Вани. Трамплин в высоту, для которой у художника еще крылышки не доросли…

— Да, я Муза. — согласилась она, — Но не этого безобразия, которое висит на стене и оскверняет такие чудесные, светлые работы!

Мужчины переглянулись, а Янина с видом самой настоящей ведьмы смерила их жутким взглядом, от которого хотелось спрятаться. Ваня и Макс инстинктивно взялись за руки от страха. Только теперь кузены вспомнили, что она не простая девушка и им стало не по себе, захотелось спрятаться от этой щуплой бестии. Но тут подоспели журналисты, и девушка оставила Ваню одного, хоть он и страстно желал, чтобы она была рядом во время интервью как его муза. Слава Сальвадора Дали явно не давала ему покоя, подумалось ей, но тогда она ошибалась. Если бы только она знала насколько ошибалась…

То, что ей не по нраву его сегодняшний рисунок, и она против всех планов создать из этого рисунка с помощью золота и драгоценных камней брошь не сильно всполошило Ваню. Напротив — он был готов к этому. Позднее он попытается ее успокоить. Но уже то, что Макс и вся его группа остались вроде бы довольны, ему нравилось, так как изначально он ожидал больше препятствий. Очевидно, слава и деньги делают людей более лояльными к таким мелочам. Молодой ювелир выдохнул с облегчением — все складывается как он и планировал, даже еще лучше.

 

3

Путь домой был молчаливым, Ваня слегка был уставшим, поглядывал на Янину, сидевшую на боковом кресле. Она тоже молчала, даже не пытаясь смотреть на него.

— Я чем-то тебя обидел? — попытался завязать разговор Ваня, на что она только устало вздохнула.

— Нет, — немного помолчав, ответила она чуть охрипшим голосом. — Я просто испугалась, вот и все.

— Чего ты испугалась? — изумился Ваня и нашел ее холодную руку, — Это же просто украшения! Ты такая впечатлительная, Янина. Не могу же я всю жизнь изображать одну сторону человеческой жизни, она многогранна.

— Ваня, — лишь произнесла она и посмотрела на него с нескрываемой тоской, а затем вновь отвернулась.

— Я всегда стремился быть достойным тебя, ты столько для меня сделала! — говорил Ваня, даже не обращая внимания на ее эмоции.

— Глупости. — произнесла она и уже теплее взглянула на этого глупца, а затем улыбнулась Ване нежной улыбкой. Что творилось у нее на душе было не важно — она хотела взглянуть и увидеть, что творится на душе у него. Но не могла… Уже не могла.

— Послушай, — попросила она, — раз уж ты меня в это втягиваешь, я хочу знать, с чем имею дело. Ты должен рассказать, что с тобой стряслось за каких-то две ночи! Где ты пропадал?

— Но я ни во что тебя не втягиваю, Янина! — проигнорировал ее просьбу об откровенности Ваня, делая невинное лицо.

— Завтра мы по твоей милости встречаемся с человеком, которого при другом раскладе я бы обошла десятой дорогой, так что я жду. — стояла на своем она.

— Он очень мил, этот араб, как на мой вкус, — хмыкнул Ваня, продолжая клеить из себя дурачка. — Юсуф тоже мусульманин, а он — чудесный человек, не вижу причины не доверять ему.

— Дело не в религии. — усмехнулась Янина, — И не доверять ему стоит уже потому, что он замечательно понимает русский, но прикидывается что нет.

— Да ладно! Как ты поняла? — изумился Ваня, поглядывая на девушку.

— По глазам. Он ловил каждое твое слово. Осторожнее возле него, говори думая.

Ваня промолчал, обмозговывая услышанное, а затем усмехнулся.

— Это даже занятно! Знаешь, теперь мне еще интереснее для чего он назначил эту встречу.

Янина поежилась и забрала свою руку у Вани, скрывая досаду.

— Мне тоже. — произнесла она. — Но только лишь затем, чтобы понять врага и знать, как с ним бороться.

На это Ваня ничего не ответил, а затем, когда они выруливали к подъезду, тихо произнес:

— Я найду способ как тебе избежать всего этого, ты права, я не имею права тебя втягивать. Ты должна остаться в стороне.

Это было так внезапно, что Янина не нашлась с ответом. Теперь она поняла, что конкретно он имеет ввиду. Он далеко не глуп, этот ювелир, он давно понял, что она вокруг него возвела обережный круг. Он хочет снять его и идти один! Юсуф оказался прав, Ваня превращался в Воина, и не хотел в случае поражения рисковать теми, кого любил.

Что ж, она была уверенна, что ему не удастся это сделать, поэтому вздохнула с облегчением. Никому не удавалось избавиться от любви ведьмы, которая себе выбрала мужчину! Избранник не может жить вне ее женской силы, поскольку именно такие избранники нуждаются в ней особо. Ваня должен успокоиться через время, и вновь вернется к своему предназначению. Слишком рано он возомнил себя воином. Ей невыразимо полегчало, поэтому она уже знала, что должна в это время находиться рядом с ним.

Встреча с арабом предвещала сюрпризы и они начались с самого начала — Абдул пришел без переводчика, но с ним была шикарная женщина. Для массовки, как позже выяснилось. Он без церемоний заявил, что прекрасно понимает русскую речь, чего нельзя было сказать о его спутнице и будет говорить с Ваней на его родном языке. Как это мило! У него даже не было акцента, оказывается, жил однажды в России некоторое время. А если точнее, то в ней родился.

Ваню не интересовала биография этого человека, пока не интересовала. Молодой художник читал в нем то, что хотел узнать еще при первой встрече. Абдул не ищет простого мастера уникальной броши — он ищет человека, способного создавать нечто, что оживает и творит реальность. Тот ничего не успел сказать, а Ваня уже знал — этот магически притягательный, но не простой мужчина будет искушать его. Сперва деньгами, затем славой, а если это не получится, то властью.

— Итак, я бы хотел сразу сообщить вам о своем решении, мой друг. Над брошью вы будете трудиться в одной из моих мастерских, которая находится в Австралии. И я бы хотел, чтобы ее деталей, которые я для нее предоставлю, не касалась рука еще кого-либо, кроме вас.

— Вы меня приглашаете? — спросил Ваня, не отрываясь от испытывающего взгляда собеседника, — И когда же?

— В самое ближайшее время. Вы правы, я вас приглашаю.

Янина не выдержала и вмешалась с присущей ей смелостью:

— Тогда почему это выглядит как приказ? Надеюсь, вы объясните причину такого желания, о котором вы не упомянули на аукционе? Это будет честно!

У Вани не дрогнул ни один мускул, и он вообще не дал понять, как относится к ее реплике. Этот человек должен видеть, что для него Янина — важная часть жизни и союзник. И тот все понял, пристально посмотрев на девушку.

— Я приглашаю вас двоих, безусловно. Не может быть и речи, я только за то, чтобы Муза ювелира ехала с ним. Более того, я на этом настаиваю. У меня неплохая вилла, яхта, вы развлечетесь и отдохнете.

— Мы собирались провести это лето вместе. — отрезала Янина, выдерживая взгляд Абдула, — лучше, если Ваня будет работать там, где ему комфортно.

— Это правда, — кивнул Иван и добавил. — Очень маловероятно, что в ближайшие два месяца мы посетим вас, однако я с удовольствием приеду к вам в августе… в конце. И буду весь сентябрь в вашем распоряжении.

На сей раз уж Янина делала хорошую мину при плохой игре, услышав эти слова. Она не могла показать своего негодования. Ваня никак не хочет избежать поездки, даже уже сам желает отправиться в эту Австралию!

— Это значительно облегчает мне душу, — сказал мужчина, поглядывая на Ивана, — поскольку я хочу, чтобы вы, молодой Мастер, поместили в брошь камень редкий и уникальный, а привозить его в эту страну и рисковать я не стану. Он стоит очень дорого. Поэтому, в общем-то, у вас нет выбора. Так и быть, я готов предоставить время, но оплачу лишь треть положенной суммы. Остальное вы получите после того, как брошь будет окончена.

Ваня пропустил последние предложения, уцепившись за информацию о таинственном камне. Весь его вид переменился, он стал моментально более заинтересованным в предстоящих событиях, и взгляд заблестел нескрываемым любопытством.

— Могу я узнать, что это за камень? С чем я имею дело? — осторожно спросил Ваня.

— Пока нет, это тайна, но вы ее сами способны разгадать, я уверен.

Разговор перешел на другие отвлеченные темы, о ювелирном бизнесе Абдула, о «Иван-Царевиче», в общем-то, о чем не было нужды говорить, так как главную тему уже обсудили.

После ужина, Янина была снова молчалива, да и Ваня не говорил много, он и не заметил, как она притихла, обдумывая совершенно важные вещи. Итак, таинственный камень будет украшать брошь. Это может быть только глаз змеи, а что же еще? Но что за камень? Должно быть редкий и дорогой, так как Абдул точно знал толк в этом. Сам того не осознавая, он уже был готов ехать в эту Австралию, хоть раньше не испытывал энтузиазма от этой поездки.

— Он не мусульманин, — сказал Янина, но Ваня был погружен в собственные мысли.

— Ты меня слышишь? — громче спросила она.

— Что? А? Почему ты так считаешь? — очнулся парень, когда смысл ее слов дошел до него.

— Этот человек не принадлежит ни к одной из религий. Боже, Ваня ты хоть понимаешь что это за Абдул?

Ваня пожал плечами. Понимал ли он? Очень, но теперь не сомневался, что не хочет, чтобы Янина ехала с ним. Он окончательно убедился, что это опасно для такой девушки как она. Но так же он понимал, что этот странный таинственный человек страстно желает, чтобы Янина там была, поскольку не мог не разгадать, что творить живые украшения ему дает силы она и их любовь. А Абдулу нужна была живая брошь и самый что ни на есть живой глаз Змея Искусителя.

— Янина, — твердо сказал Ваня, — я не хочу, чтобы ты ехала со мной, это опасно.

— Ты только сейчас это понял? — хмыкнула девушка, накручивая на мизинец ремешок от кулона на ее шее, — Если ты не передумаешь ехать, то я еду с тобой.

— Я не могу отказаться, ты же знаешь.

— Можешь, ты мог бы настоять на своем, отказаться от заказа, наконец!

— Отказаться? — хмыкнул Ваня, — Ты хоть понимаешь, что я не могу так подвести свой бизнес?

— Ты можешь потерять гораздо большее, чем бизнес, гораздо большее…

Снова затянулось молчание, Янина сосредоточенно вслушивалась в фон Ивана и понимала, что он ускользает, уходит — он, во что бы то ни стало все же хочет попасть в это злополучное место на краю Земли. И он очень не хочет в то же время подвергать ее опасности. Он все знает, этот художник, он все понимает, но поддался. Он, возможно, мог бы не поддаться на любые искушения, но искушение тайной будет для него губительным. Любопытный Ваня сам идет в ловушку, в которой приманка — загадка. Что такого интересного там лежит? Что за тайна?

Янина была в отчаянии, но старалась всеми силами этого не показывать. Как ему открыть глаза, на то, что как бы ни интересна была разгадка этой тайны, она ничего хорошего ему не принесет? Это может быть только Ящик Пандоры, от таких как Абдул другого ждать не приходится…

Но в том-то и беда что творческие люди были иного покроя, особенно гении, как Ваня. Им было плевать на деньги, даже славу — их главным хлебом, чем они питались, главная страсть — неизведанное. То, что можно открыть, то, что еще никому не известно, тот самый тернистый путь, на котором они соберут на себя все колючки, а следом будут идти те, кто увидит этот проторенный путь. Такое впечатление, что Бог дает таким людям при рождении особенное зрение, третий глаз, которым они познают мир и остаются голодными в материальном плане, но пресыщенными информацией, находящейся в закоулках необъятной Вселенной. И эту информацию, словно ложкой они зачерпывают вдохновением. Если таких людей оставить в покое, они уходят из мира сего, перестают замечать все, что твориться в этом мире, делая то, в чем их талан. Если же им удается создать семью, тогда они становятся глубоко несчастными, им не подходит традиционное понимание семьи, а претензии и критика воспринимается слишком болезненно. Канал перекрывается, человек начинает болеть и умирает от тоски по тому, что он любит в этой жизни больше всего — свое творчество, с помощью которого общается с Богом. Ну, более стойкие просто превращаются в сухарей, ни во что не верящих и никого не любящих.

Янина искоса бросала на любимого взгляд и ее глаза блестели от слез, которые она удерживала усилием воли. Ваня был одержим, он никогда бы себе не признался, но он стал одержим. Остановить его? Чем?! Она так хотела, чтобы он разбил шаблоны отношений, освободился и стал свободным от привязок к ней, а когда он действительно освободился, то попал в западню. Манипулировать им она не сможет — он свободен, не без ее помощи, остается только наблюдать. На ней тоже была за это вина.

Ночью она его спящего обнимала и собирала на помощь все свои силы, чтобы смочь бороться вместе с ним. Столько, сколько он будет в пределах ее видимости, так долго, как он сможет оставаться на свету. А когда же его полностью поглотит тьма, то больше сделать для него Янина ничего не сможет. А то, что это случится, в ней почти не осталось сомнений.

 

4

Ваня не мог, он просто не мог как раньше уделять много времени Янине. Его лихорадило от вопросов. Что за камень скрывает миллионер, зачем ехать так далеко — в Австралию? Кто на самом деле этот Абдул? Янина не трогала его, а подготавливалась к поездке, которую, как и планировала, они проведут вместе. Пока их ждали близлежащие страны у Средиземного Моря.

А Ваня углубился в изучение литературы, просиживал днями в интернете в поисках информации о всех дорогих и редких камнях, их месторождениях и магических свойствах. Ваня, которому было плевать на чудеса, связанные с Яниной, вдруг стал явным поклонником мистики. Он искал что-то, о чем не мог поведать никому.

Мало того, он ночами перестал практически спать и начал создавать такие шаблоны украшений, такие заготовки, от которых мурашки по коже были не только у Юсуфа. И у тех, кто с этим вообще не знаком. Диана сразу сказала, что она будет работать только над теми заказами, которые были ранее, благо после выставки и слухам о Ване их прибавилось. Лишь Юсуф да парочка ребят из цеха приняли решение работать над новыми творениями. Янина самоустранилась, наблюдая со стороны за всем. Только Макса устраивало абсолютно все. Он был счастлив — его цели достигались, на сентябрь наметилась свадьба с Леной. О чем еще мечтать?

Но это было пока перед самой поездкой в путешествие Янины и Вани, спустя три недели всего после выставки, его брат не явился в цех, одет с иголочки, словно сегодня снова выставка. Макс не видел его все три недели, они общались лишь по телефону, но даже толстокожего Максима шокировал обновляющийся Ваня. Этот парень не только хорошо выглядел. С волосами, зачесанными назад и приложенными так, что не было ни одного характерного парню завитка. Его взгляд стал цепкий и пронзительный. А еще холодный. Он тут же спросил у Макса как дела, его начали интересовать цифры. Сколько заказов, на какую сумму, успеют ли и не нужны ли дополнительные люди. Когда Максим сказал, что можно добрать, то Ваня попросил брать только с опытом, остальное было не важно.

Ему стало плевать на то, что было важным еще месяц тому назад. Янина была молчалива и только с третьего взгляда Макс заметил как печальны ее обычно веселые глаза. Он хотел было выведать у нее что случилось, но тут Ваня сказал такое, от чего у Макса больше не было сомнений — его брат стал другим.

— Предоставь мне отчет на будущей неделе.

— Отчет??? — Макс не верил своим ушам, — С каких пор тебя стали интересовать цифры?

— Прошу тебя, не говори со мной так, словно я дитя малое, — поморщился Иван, — это и мой бизнес тоже, если ты помнишь, а быть в курсе дел мое право. Каждую неделю я жду от тебя отчета. И сообщай сразу о проволочках, назначь штраф всем, кто будет задерживать работу цеха.

Максим стоял белее стены, он не знал что сказать, неловко положил на край стола свой телефон, а тот соскользнул и чуть не упал. Краем глаза Ваня это заметил, подставил носок вычищенного до блеска туфля, подбросив телефон в воздух и спокойно его поймал рукой. Отдав в руки шокированному кузену, Ваня похлопал его по плечу и вышел из кабинета Макса, бросив напоследок, что позвонит ему завтра поинтересоваться насчет набора персонала.

Затем Иван направился к Юсуфу, который ни намеком ни словом не дал понять, что обновленный хозяин «Иван Царевича» его до смерти пугал. Сперва Ваня с удовольствием отметил мастерство Юсуфа, который работал над совершенно новыми изделиями, мало напоминавшими волшебную сказку. Впору было переименовывать бренд в название более зловещее. «Воланд» было бы самое то. Но Юсуф, конечно, ничего не говорил по этому поводу, он принимал похвалы художника как всегда молчаливо. Когда вошла Янина, которая миг назад общалась с Дианой, вид Вани вмиг изменился, он осветил свое лицо светлой и теплой улыбкой, которую все помнили. Приобняв свою любимую музу, он поделился с Юсуфом радостной вестью:

— Мы послезавтра выезжаем в Хорватию! Давно хотел там побывать. А куда мы едем потом, я даже не знаю, Янина держит все в секрете. Пока я рисовал и изучал минералы, она организовала нам тур.

— Вам несказанно повезло, Иван, что рядом с вами есть такая женщина. — заметил Юсуф.

— И не говори! Она — чудо. Никогда не мешает, всегда рядом, когда нужна. Как ей это удается? Ты знаешь, стольким людям она помогает! Все мои соседи, которых я даже не знаю стали со мной здороваться благодаря ей…

Любовь в его глазах так и струилась по отношению к Янине. Но Юсуф, поежившись, подумал, что может наступить такой момент, когда этот юный гений начнет смотреть на нее как на врага. До тошноты плохо стало от этой мысли. И тут прозвенел телефон у Вани.

Весь вид парня стал напряженно возбужденным. Его глаза загорелись азартом. Это звонил Абдул, который в последнее время названивал раз в два дня…

Извинившись, Ваня вышел в коридор поговорить, а Юсуф впился глазами в Янину.

— Ты должна это остановить! Это ужасно, что он меньше чем за месяц стал таким! Скоро он поймет, что может использовать свою силу себе во благо.

— Нет. — спокойно, но с легкой грустью ответила она, смотря на дверь, за которой скрылся Ваня. — если бы этого я боялась, то давно покончила с этим всем, но его болезнь его же и вылечит.

— Не понимаю, о чем ты говоришь вообще…

Янина резко обернулась к нему и, взяв за руку, горячо попросила:

— Ты должен мне помочь! Помнишь своего первого учителя в Питере?

— Конечно… Но он стар, уж отошел от дел, не занимается ничем…

— Этот старик должен Ване помочь в этой агонии и дать ему то, что он хочет!

— Чем он может помочь, этот старый знаток минералов?

— Вот! — перебила она, — Знаток минералов и их свойств! Именно эти знания бесценны, Ваня за них все готов отдать и я готова к тому, чтобы дать ему то, что он ищет. Эти знания должен дать человек, который не станет его сманивать ни на какую сторону. Абдул знает больше всех, но то, в какой манере подаст сакральные знания моему художнику способно разрушить его психику… И Ваня будет делать инструменты для служителя Тьмы. Он станет не Воином, но Темным Мастером, я не допущу этого. К встрече с Абдулом Ваня должен хорошо подготовиться.

— Мой учитель, Сергей Валентинович, не обладает никакими способностями, он прост как крестьянин.

— Такой нам и нужен! Пока мы будем в этом путешествии, ты должен поехать к нему, поговорить и взять одну из книг, которых у него, я знаю, много. Только такие старые знания могут соблазнить Ваню. Он идет за ними как ослик за морковкой. Не вижу как иначе можем подготовить его к встрече с тем страшным человеком. Я постараюсь сократить наше путешествие, у Вани должно быть не менее трех недель на учебу у этого твоего учителя.

Юсуф задумался и согласился в итоге. Да что там? Он был готов сейчас на все, лишь бы это помогло!

Перед отъездом Ваня в тайне от всех побеспокоился о документах для Миши, о котором не забыл и детях, чтобы те выехали. Он не доверился никому, даже Янине, не желая ее пугать. Хотя даже не подозревал, что пугает ее до желания бежать сломя голову. Конечно, если даже если и знал бы, то это ничего не поменяло.

В доме царил идеальный порядок, Ваня больше ничего не разбрасывал и не летал в облаках. Он что-то читал и выписывал, так же, не делясь с Яниной. И он больше недели не брал в руки карандаш. Если раньше его работа заряжала его энергией, дарила радость и ощущение полета, то теперь те страшные и мрачные картины и эскизы будущих украшений высасывали у него все жизненные силы, словно вампиры кровь. А именно на этот род украшений сыпались в основном заказы, их хотели еще и еще, договора хотели заключать с Иваном даже крупные ювелирные дома.

Его недолго радовало это, совсем недолго. Янина знала, на какую удочку попался Ваня, но она подумать не могла, что кое в чем ошибается. Тогда, когда его сломило тенью, он потерял самый главный свой дар — видение смысла. Он видел раньше свет в своих творениях и смысл был — служить ему. Когда же художник увидал как жалок Свет по сравненью с Тьмой, как он слаб и смешон, смысл был утрачен. И теперь он находился в поисках нового света. Перед встречей с Абдулом ему нужно экономить энергию, поэтому Ваня бросил рисовать. И думать о рисунках себе запретил, он занялся этим изучением и поиском, чтобы знать, с чем имеет дело. Молодой мужчина все еще мечтал найти способ избавиться от необходимости впутывать Янину в это дело. Как он надеялся, что кто-то или что-то потребует от нее внимание и она полетит спасать очередного человека, запутавшегося во тьме. Но так же он не мог не понимать, не чувствовать, что главным человеком, который подходит под это описание является сейчас он сам.

Ночами ему не спалось, он ждал, пока она уснет, тоже совершенно измотанная и угнетенная и вставал к окну, стоял неслышно, смотрел на звезды час или два, слушал голос, который впервые услышал на том пшеничном поле, а затем шел спать и ждал утра как освобожденья. Но утро не спасало, солнечный свет слепил, ничто было не мило, а делать вид приходилось…

 

5

Хорватия — красочная и живописная страна. Почему именно ее выбрала Янина? Этот вопрос он разгадал, когда увидел море, горы, озера и леса. Сказочное королевство выдуманной страны. Девушка хотела вернуть своему любимому видение красоты вокруг, а так же в себе. Он восхищался, гулял, глядел, да так и не взялся за карандаш, так и не стал вновь собой. Рассеянный, восхищенный и романтичный человек уступил место внимательному, собранному и жесткому. Янина все надеялась на Юсуфа и его учителя, однако звонок через неделю после их отъезда сообщил ей неприятную новость:

— Учитель год как умер, а книги его родня продала да повыбрасывала.

Это стало ударом для нее, она просто не знала, что делать впервые в жизни. Но было у нее еще средство, последнее — успокоиться и дать Вселенной позаботиться обо всем самой, а пока заняться тем, чем всегда Янина занималась. Общение с людьми, а так же наделение жаждущих желаньем начинать идти. Идти к себе изначальному.

Когда до отъезда в другую страну — Словению, Иван и Янина гуляли на берегу моря, наблюдая за закатом, Вселенная на зов пришла. На берегу женщина сидела, лет пятидесяти в халатике темно-синем, в голубой цветочек, читала книгу. Лишь только искоса бросив взгляд на эту книгу, Ваня встал как вкопанный. На потрепанной обложке нарисован был большой белый алмаз, а название книги говорило само за себя. «Легенды камней и минералов».

Янина даже ничего не успела понять, а ее спутник словно жаждущий в пустыне за водой, потянулся к этой книге. Он подошел к незнакомке, которая выглядела уставшей от жизни, а волосы темного цвета короткие поднимал ветер морской и топорщил.

— Простите, — сказал Ваня, вызвав ее удивленный взгляд холодных глаз за прозрачными очками, — нельзя ли узнать что за книгу вы читаете?

Она как-то сжалась от напряжения и жестом собственницы прижала книгу к груди.

— Это есть книга моего отца, которая досталась ему от деда, — сказала она с явным акцентом.

— Ваш дед был ювелиром? — спросил Ваня, не смотря на холодный, настороженный взгляд женщины и присел рядом в песок.

— Какое вам дело? Вы кто?

Тут подоспела Янина и ее способность нравиться абсолютно всем людям, если она того хотела, сыграла на руку и здесь, поскольку женщина, потянувшаяся за своей сумкой в явном намерении уйти успокоилась. Ее черты лица смягчились.

— Вы знаете, этот парень — ювелир, художник. — объяснила Янина и взяла свой кулон в виде женщины под радугой за цепочку, чтобы незнакомка его лучше рассмотрела, — Ваня очень любит любую информацию по поводу камней. Расскажите нам, пожалуйста, об этой книге.

Женщина задумалась на некоторое время, посматривая на парочку, а затем согласилась:

— Мой дед за свою деятельность попал в лагеря, где умер. Советская власть лишила моего отца, которому на то время было двенадцать, кормильца. Варварство. Я вижу вы из Россия? — спросила она и, не дождавшись ответа, продолжила, — Должны знать. Так вот, эту книгу дед оставил отцу и наказать беречь, поскольку собирался вернуться… через месяц.

— Я так поняла, вашего отца уже тоже нет? — с сочувствием спросила Янина.

— Уже пять лет, — поджав губы, объяснила женщина.

— Печальная история. Скажите, а вы не могли бы нам дать почитать эту книгу? Ну а купить ее бы было просто замечательно! — спросил Ваня, еле сдерживая пылающий взгляд.

— Исключено! Эта книга слишком дорогая — как для меня, так и в общем. Аналогов нет, я знаю. Не один человек предлагал мне ее купить. Достойных я не видела, а память о папе мне дороже.

Она начала собираться, и на глазах изумленного Вани спрятала книгу в сумочку.

— Я заплачу любые деньги! Назовите цену! — испробовал последний метод разочарованный парень.

— Я жить в хорошем доме у моря, мне ничего не нужно! — услышал он самодовольный ответ.

— Но, — вставила Янина, мысленно ругаясь на Ваню что он так рано встрял, — Может быть, вы могли бы назначить иную цену, не деньги…

Женщина смерила взглядом милую девушку, похожую фигурой на гимнастку, да и повадками тоже — плавность движений и вместе с тем сила. Особенно когда она забрасывала волосы, которые подхватывал ветер, на спину.

— Вы дорожите вашим замечательным кулоном? — внезапно спросила женщина и улыбка слетела с лица Янины.

— Да, — нехотя созналась девушка, — он такой один — подарок Вани…

— Ну что же, вы готовы отдать книгу за этот кулон?

— Но зачем он вам? — спросила девушка, пытаясь не смотреть на удивленное и разочарованное лицо своего спутника, — Вы же не знаете смысла этого медальона и он не так дорог, как кажется на первый взгляд.

— Эта книга тоже.

Янина сомневалась лишь секунду, а затем сняла Ванин подарок с шеи и протянула незнакомке. Та склонила голову на бок, оценивающе смотрела на нее, затем на замершего на месте Ваню, а в конце взяла кулон и извлекла из своей сумочки желанную, невзрачную и потрепанную книгу.

Когда Ваня смотрел на книгу в своей руке, а ее бывшая владелица удалялась к своему дому у моря, как она выразилась, а ему показалось, что что-то важное он упустил в этой ситуации.

— Постойте! — крикнул он и, подбежав, вручил ей свою визитку.

Когда она недоуменно рассмотрела визитку, то Ваня ей горячо объяснил.

— Возможно, вы все же захотите, чтобы я купил книгу, если скромный кулон вам покажется малой ценой. Да и у меня есть еще много интересных вещей кроме кулона.

Молча, без вопросов и намеков, она забрала визитку и продолжила свой путь, а Ваня стоял и смотрел ей в след. Он не сразу обратил внимание, как Янина подошла к нему и, положив свой подбородок ему на плечо, пробормотала:

— Не расстраивайся из-за кулона, ты давно мне обещал сделать еще лучше.

Ваня скосил глаз на ее лукавый взгляд и хмыкнул.

— Вообще-то я надеялся, что она имеет еще несколько подобных книг…

— Ах, так? — наигранно возмутилась девушка и, выхватив у него книгу, побежала по пляжу.

— Эй!

— Вот сейчас я искупаю в море твою книгу! — хохотала Янина, а Ваня бросился следом.

Игра захватила пару, и они начали бегать и резвиться, словно маленькие дети под светом заходящего солнца, поднимая облака песка, а затем воды. Какое облегчение было для Янины, что в нем еще много осталось от того Вани, которого она знала. Нет, даже не так. В нем было много того Вани, каким она его любила — настоящим. А каким был он настоящим, даже ему пока не было понятно. Никто об этом не знал. Только она — четыре года назад, когда увидела его впервые — она знала о том, кем станет этот юноша однажды. Знала ли? Скорее всего, верила, хотя вера такой девушки очень похожа на знание.

 

6

Он читал книгу сутки, затем еще сутки, в итоге так ничего и не нашел. Не нашел того, что искал, но в книге оказалась ценная информация о месторождениях и мифах, связанных с этими месторождениями. Что там могло происходить с точки зрения древних мифов живущих на определенных территориях народов, а затем там оказывались месторождения как камней, так и металлов. И Ваня взялся сам за изучение этих мифов, а уж лучшие месторождения на Земле ему были известны.

Интернет был беден на такие знания, а интересная информация могла быть ложью, что в конце и оказывалось ней. Но как только Ваня ухватывался за верную нить, его тело само давало знаки, пульсировало и учащенное сердцебиение указывало на то, что он нашел верный путь поиска. Ваня прекратил отвечать на телефонные звонки Абдула, затем кого бы то ни было, они задержались в Хорватии еще на неделю. А затем вдруг предложил отправиться в Болгарию в местный музей минералов. И так в течение следующего месяца, можно сказать весь июль и начало августа пара путешествовала по местам, где были самые старые и уникальные музеи минералов, а так же приоритет отдавался тем местам, где находились библиотеки при этих музеях.

Янину радовали эти путешествия, поскольку ее художник, который, пусть и начал отключаться от всего, но прервал связь с Абдулом. Ваня договорился ехать к нему на начало сентября, что очень радовало девушку. Очень! Но недолго…

Спустя две недели этих путешествий, Янина, которая старалась не мешать своему избраннику когда он уединялся, однажды все-таки заметила, что тот что-то рисует… и если раньше Ваня от нее не укрывался, то сейчас он это делал. Он что-то творил втайне от нее.

Конечно, она была не той девушкой, которая будет ревновать и всеми силами узнавать правду, но как только Ваня начал эту секретную работу, ее самочувствие можно было назвать очень странным. Пока нельзя было сказать, что это именно, почему ей так нехорошо. Но так получилось, что тайное творение Вани вызывало в ней тоску. А это чувство — последнее, что она хотела испытывать в своей жизни, поскольку рождена была для счастья и радости.

Она только могла надеяться на то, что он поступает правильно, что он знает что делает. Когда они приехали домой, было десятое августа, первый же вечер они все собрались в кафе и им много было чего сказать. Все говорили наперебой, но только их художник сохранял поразительную молчаливость. Зная его после выставки, это было слишком. Это было слишком даже для того недотепы, которым он был год назад. Это пугало, и Янина не могла сдерживать тревожный взгляд от всех, даже от него самого. Но он словно не видел, он словно не замечал ее, он отдалился от нее всего за несколько дней до приезда домой.

Максим имел возможность поговорить с Ваней наедине, на следующее утро в кафе недалеко от Ваниного дома. Однажды они уже сидели в этом кафе и Иван пугал кузена своими заявлениями о том, что он бросает роботу и начинает бизнес. Сейчас Максим испугался даже больше чем тогда, менее года назад. Напротив сидел чужой человек. Совершенно чужой и жесткий взгляд некогда теплых, а теперь таких холодных голубых глаз мог просверлить дыру даже в таком не чувствительном человеке как Максим. Иван сам стал инициатором этого разговора, но теперь долго не знал с чего начать, и тогда именно Макс заговорил первым.

— Послушай, ты читал те отчеты, которые просил у меня? — живой взгляд серых глаз изучал брата.

— Да, первые два, на остальное не было времени.

— Мне кажется, с тобой что-то творится. Может, поговорим на чистоту? Я не вижу весомых причин, чтобы ты так холодно со мной разговаривал. И со всеми нами. Я не узнаю тебя! Никогда не думал, что добившись славы и денег, ты начнешь так отвратительно меняться. — заявил обвинительно Макс.

— Я знаю, ты не очень рад тому мне, каким я стал. Странно, я всю жизнь мечтал стать именно таким, мне казалось, я тебе так буду больше нравиться, и ты перестанешь смеяться над тем, как я одеваюсь и как я рассеян.

Макс с грустью посмотрел в окно.

— Ты прав, мне всегда казалось, что ты должен взять себя в руки и перестать витать в облаках. Каждый из нас, начиная с твоих родителей, заканчивая мной старались перепрошить тебя на свой лад. И это казалось так легко сделать, поскольку ты никогда не шел против, был покладист, молчалив и послушен. Мне казалось, что стоит тебя взять в стальной кулак и ты станешь тем человеком, каким должны быть люди в этом мире. Мир не создан для таких как ты, он создан для таких как я. Но я был не прав, тебе невозможно навязать свою модель поведения. Ты соглашался, молчал на приказы и критику, но шел и дальше летал в облаках на мыльных пузырях. Тебя нельзя было взять в тот стальной кулак, о котором я тебе говорю. Ты высыпался из него как песок. Да и не нужно было, по большому счету.

Макс замолчал, все еще смотря в окно, боясь встретится взглядом с тем, кто выглядит клоном его брата. Он продолжил.

— Я взялся за это твое дело и думал, что нашел тот путь, когда с тобой ничего не случится. Взять над тобой шефство и оставить тебе возможность делать то, что ты так любишь. Контролировать весь процесс. Это были лучшие месяца в моей жизни! Никогда мы еще так не понимали друг друга. Где я дал осечку? Что случилось с тобой, Ваня, ты должен был только и делать, что творить, да на выставках присутствовать, разве это так сложно? Я не верю, что ты не прошел испытания деньгами, иначе бы поменял тот трухлявый Форд на новую Ауди, иначе бы купил дом, а не жил в этой смешной квартире, питался бы в ресторанах и пока Янины месяцами нет, ты бы гулял с любыми девчонками на выбор. И я хочу знать почему, я имею право!

— Максим, я понимаю о чем ты, но только сидеть и заниматься тем, что умею хорошо, я не могу. — казалось, Ваню вообще не впечатлила эта откровенная тирада, — Жизнь вызвала меня на очень неприятную сцену и дала роль, которой я как мог бы раньше избежал, но не сейчас. Совсем немного осталось мне до того, как я сыграю в последнем акте главного героя и сейчас я даже не знаю, в какой пьесе играю. В комедии или трагедии. Я позвал тебя вот за чем. Мне уехать придется ненадолго, на месяц.

— Я знаю, в Австралию.

— Нет, до Австралии. Я вернусь на твою свадьбу обязательно.

— И куда ты едешь? — насторожился Максим.

— Это самое сложное. Ты не должен знать, куда я собрался. От тебя я прошу одного — общаться за меня с Абдулом. Юсуф сделает заготовку к его броши, остальное я доделаю дальше сам, но необходимо предоставлять отчет Абдулу как идет работа с этой брошью. Возможно, он будет требовать фото.

— Юсуф? — изумился Макс, — Он боится как огня этот твой эскиз! Позволь сделать это другому, так как Диана тоже не возьмется.

— Это должен сделать Юсуф. — пронзил холодными глазами Ваня своего брата.

— И куда ты едешь? Хоть скажи!

— Ты будешь общаться с Абдулом, поэтому не могу сказать. Но на твою свадьбу обязательно вернусь. С делами, я думаю, ты справишься хорошо.

— Мне нужен помощник, Ваня, — заявил Макс, — твое отсутствие может нам много стоить, ты должен был дать пять интервью, а не дал ни одного.

— Помощника возьми, — сказал Ваня и свернул разговор, посмотрев на часы, — Мне пора. Я сам выйду на связь.

— Постой, а Янина знает, куда ты собрался?

— Она вообще не знает, что я куда-то собрался…

Ей, конечно, даже в голову не могло прийти нечто подобное. Но на следующее утро, когда она проснулась в пустой постели, то поняла, что Иван поступил так же, как она всегда поступала — исчез. Теперь она вообще ничего не понимала. Если Юсуф занимается заготовкой для Абдула, то для чего Ване исчезать?

Ей было не обидно то, что он исчез и ей ничего не сказал. Она не могла понять что происходит с человеком, которого она любит. И вся беда была уже в том, что она практически его не видела, не ощущала, ей было невозможно настроиться на его волну, хотя раньше она могла ощущать его на любом расстоянии. Она знала, понимала, что парень волшебным способом ушел от очарования Абдулом, но чем он сейчас очарован, понять было сложно. Со стороны это выглядело как помешательство, а на самом деле?

Место, где находился Ваня, было на самом деле далеким, это был другой континент. И что он там делал пока не мог ответить сам себе, однако его поиски — это не все, чего хотелось ему добиться своим исчезновением. Он работал над особенной вещью. И для этого ему нужно было уединение. Полное. А еще тишина и молчание. Молчаливый молодой мужчина ходил в чужой стране по чужим дорогам, по берегу холодного океана и молчал, а вечером и первую половину ночи он творил… Не спеша, дюйм за дюймом, штрих за штрихом создавалось творение художника, ступившего на путь Воина. И что делать, если этот путь предполагает некоторые жертвы, а так же титанические усилия в поиске того самого Нечто в себе.

А на другом краю планеты по заполненным людьми улочкам, сквозь насыщенные встречами, поездками и спортом дни шла девушка. Муза, любовь, радость и тоска того, кого она нашла и в кого вдохнула уверенность в себе. Ей оставалось только ждать, не зная, что же будет дальше. Ей было известно, что он ее должен, обязан взять с собой в Австралию. Невозможно было поступить иначе, так как даже Ваня понимал, что это невозможно — явиться к Абдулу без Янины. Иного выхода просто не было.

Девушка долго ходила вокруг стола, в котором был страшный заложник — черный ворон. Она знала, что он там и Ваня все еще не решился избавиться от того чудовища, которого выпустил из Тьмы. Янина слишком поздно пришла тогда, февральским утром, ей стоило поторопиться… а теперь даже ей не под силу сжечь этот рисунок. Она сожжет его, но Ворон уже в мире Художника, он материализовался и очередной жертвы ждет.

Так было всегда, от сотворенья мира в истории никто не знает с чего все началось, но женщины, которые выбирали себе непростых мужчин с рожденья отличались. Возле такой быть мог лишь истинный мужчина, который ценит чистую женскую энергию рядом с собой. Именно чистая энергия эта дарила не просто радость и уверенность в себе, но развивала лучшие качества в мужчине, охраняя его от несчастий и по жизни таким мужчинам несказанно везло. Именно на этой женской энергии избранные мужчины могли творить материальный мир и улучшать его. Они все в каком-то смысле были воинами, пусть даже не держали в руках оружие. Но посылались испытания таким мужчинам — сомнения и разочарования, чувство собственности, желание обладать этой уникальной женщиной безраздельно и эксплуатировать эту ее энергию себе в угоду. Ни о каких других людях, которым она могла бы еще помочь такие мужчины и слушать не хотели. Эгоизм застилал глаза, гнев от того, что любимая так свободолюбива и ее невозможно приручить, схватить, заставить быть рядом вечно. Она сквозь пальцы убегала. И бросала. Навсегда. Любовь забрать не могла у того, кому ее однажды подарила, но женскую свою энергию спасала — это собственность даже не ее, а Вселенной, которая щедро наградила нею. Конечно, иногда такие женщины в любви разочаровывались и становились Колдуньями. Ведьмами они были всегда, поскольку ведали о жизни много, а вот Колдунья пользовалась своим даром дабы тешить свое ущемленное достоинство, чтобы доказать самой себе и всем вокруг что может тоже мир как и мужчина преобразовать и по своему ладу кроить. Некоторые в религию напротив ударялись и становились монахинями, им подобными блюстительницами святых писаний. Женщины, обладающие такой мощью всегда вызывали слишком много подозрений. Они приходили спасать своего избранника и тех, кто встретится на пути, кому нужна будет помощь, а в итоге их боялись, гнали от себя, сжигали на кострах и обвиняли во всех страшных грехах. Мир калечил женщин, дабы они глушили в себе великий дар — помочь избранному мужчине преобразовать ее энергию в материю и создать нечто удивительное. Но как же это сложно сделать, когда все вокруг хотят затоптать свет в такой женщине, а знающие — использовать в своих эгоистичных целях. И чаще этими знающими были сами избранные мужчины. Любимый мужчина ведьмы в большинстве случаев становился причиной ее гибели.

 

7

Янина сидела с Еленой в парке, обсуждая предстоящую свадьбу. Будущая невеста очень хотела, чтобы именно девушка Вани была свидетельницей на этом торжестве, поскольку других подруг у нее не было. Сестра Богдана очень изменилась за эти несколько месяцев, в ней возросла уверенность в себе и она открыла свое мини-ателье, где занималась своим любимым делом. К себе она взяла еще одну женщину в помощь и делала то, что ей всегда хотелось. Естественно, она начала сама моделировать одежду, о чем мечтала всю жизнь и на ее вкус полагались клиентки. Все было хорошо, как никогда раньше в ее жизни, но Лену беспокоил ее будущий муж. Он очень переживал о том, что Ваня уехал, а теперь начал волноваться по поводу предстоящей поездки своего брата в эту Австралию. Если раньше он был рад такому клиенту как Абдул, то сейчас это не было таким радостным. Макс общался с этим мужчиной, и кровь стыла у него в жилах от страха за брата после этих разговоров.

— Не стоит волноваться, — уверяла ее Янина, сама не веря в то, что говорит, — вы должны развеяться на пару недель в свадебном путешествии, а к тому же с Ваней в Австралию еду я. У нас уже билеты есть, вдобавок ко всему, нет такой возможности, что я не поеду. А со мной не пропадешь.

Лена с благодарностью посмотрела на эту девушку, которая была даже моложе ее, но наверняка опытнее и мудрее. Было в Янине что-то, что заставляло других видеть в ней лучшую подругу, которой можно доверять, к тому же чувство легкости после общения с ней сложно было описать. Это была не просто легкость, а бодрость и желание покорять мир. К этой загадочной девушке, словно к солнышку тянулись те, кто нуждался в таком свете и тепле и сам хотел выползти со своей берлоги, открывшись немилосердному миру.

Вечером Янину вез Макс в пустую квартиру, где она жила все это время и не решалась покинуть ее. Хоть ее и пугал тот ворон, живший в столе Мастера, но девушка была словно стражем, контролирующим эту птицу. Нельзя было дать ей волю. Она должна знать, что есть сила, способная ее остановить.

Конечно, Максим не мог не поговорить с Яниной о том, что Ваня не выходит на связь и не известно не только где он, но и как он там.

— Ему мало трепки в детстве давали, — сказал Максим, пытаясь шутить, но это у него получалось не очень хорошо. Раньше он был более весел и остроумен. Тень легла на всех них, но, не смотря на это, доходы и известность росли и стабильно нужны были новые люди в цех.

— Вряд ли бы это помогло, — тихо улыбнулась Янина.

— Наверно. Мне остается надеяться, что к моей свадьбе он вернется… ну не прямо в ЗАГС на церемонию, а все же чуть раньше, или в свидетели придется брать кого-то другого.

— Помня выставку, я бы ни на что не рассчитывала, — хмыкнула она в ответ.

Максим еще помолчал, а затем осторожно заметил:

— Ты, должно быть, злишься на него…

— Это что-то изменит?

— Знаешь, я боюсь, что ты бросишь его и станет еще хуже. Ведь он затеял это все после того, как вы познакомились, и если бы не ты, то ничего бы этого не было.

— Ты прав, возможно, лучше было бы нам не встречаться. Меньше года назад я не знала, что он будет так прогрессировать. Только я его подтолкнула к тому, что он в свои двадцать четыре вынужден будет иметь дело с Абдулом.

Макс не знал, чем так опасен Абдул, но понимал, что этот мужчина может принести много неприятностей. Максим мыслил понятиями материальными, и логика была его оружием. Там, куда добрался Ваня, нельзя было строить дела логически. То, что нельзя увидеть глазами не имело место быть в жизни Максима, но у Вани это был совершенно другой случай. Янина научила его видеть незримое, и теперь разучить его было нельзя. Или бы он сошел с ума…

— Максим, — спросила Янина, — ты сам рад тому, как идут дела на фирме?

— Да, — не думая ответил он, но его глаза не выдали той улыбки, которую вымучили губы.

— Но есть кое-что, о чем бы ты хотел сказать, но не можешь. Ты волнуешься о Ване, я это знаю, но что именно тебя гложет?

— Я дал Ване возможность творить, а сам занялся делами. Мне казалось — это идеальный вариант. Ты знаешь, у меня был неплохой бизнес, я не думал, что у нас с Ваней получится, но я старался, чтобы в случае неудачи сказать: «Я сделал все что мог», а он бы вернулся к реальной жизни. Я всегда за него боялся, мне никогда не понять таких, как он, а сложнее всего мне было, когда в нашей мастерской появились Бодя, Диана и Юсуф. Казалось, я самый нормальный и самый ответственный в этой компании. Чего я боялся в отношении Вани? Того, что рано или поздно он окунется в мир иллюзий и сойдет с ума. Я ждал этого с тех пор, как понял что он за человек в его двенадцать. Все этого боялись — моя мать, его родители. Ты знаешь его с другой стороны и порой, глядя на тебя, мне не верится, что такая девушка как ты могла повестись на такого, каким он был год назад. Скажи мне правду — ты не боишься того, что он постепенно уходит в себя, откуда его уже не вытащить?

— Это странно, но ты немного иначе, однако сформулировал и мой страх тоже. Если он отринет то, чего достиг, как бы тебе странно это ни было слышать, то он сойдет с ума. И если я тому виной, то что же делать, мне придется уйти…

— Только не сейчас! — взмолился Макс, не на шутку испугавшись.

— Конечно, не сейчас, улыбнулась Янина, — нам с ним еще поездка предстоит.

— Хотел тебя спросить. Если Ваня решит ехать без тебя? — несмело спросил Макс, бросив искоса взгляд на спокойно сидящую девушку рядом.

Она улыбнулась, вспомнив о том, что на днях Юсуф задал ей точно такой же вопрос. И она ответила, что ее защита, которая на него поставлена, не пустит Ваню без нее к Абдулу. А снять эту защиту не под силу никому.

— Нет, не боюсь, — тихо ответила она.

В квартире Янина устало опустилась за стол, где обычно работал ее Художник. Какие светлые и красивые работы здесь рождались! Даже когда в столе появился этот Ворон. Однажды она не выдержала и глянула на это порождение преисподней. Ей этого хватило, это было хуже Евы, соблазненной Змеем. Она задумалась о том, почему этот рисунок все еще здесь. Может ли она сама его уничтожить? Что будет, если она это сделает за Ваню? Или клочок бумаги был всего лишь клочком бумаги? Проверить?

Она взялась за ручку ящика и с легким шуршанием вытянула его. Бумага со старыми набросками прикрывала то, что лежало на дне…

Янина не спеша извлекла рисунок старого ворона. Что-то не так было с этим рисунком, Ворон переставал быть столь зловещим, каким был изначально. Его взгляд был уставшим, даже болезненным. Это был взгляд, который говорил о боли и измождении. Можно было даже пожалеть несчастную птицу, вот только была эта никакая не птица — глаза человека, или даже существо иного мира — осознанное, опытное, умное и опасное. Он был все так же опасен, однако готов напасть не из ненависти и злобы, а из-за боли, мучившей его…

Девушка быстро спрятала рисунок на место и встала из-за стола, недоверчиво смотря на ящик, где скрывался Ворон. Теперь она знала, что ее тоска имеет совершенно иное значение — она считывает чужую тоску! И это было Ванино чувство, этот Ворон и его создатель были единым целым! Ваня создал то, что носит каждый человек в себе — свою темную сторону и исторгнуть ее нельзя просто так, она никуда не уходит. По крайней мере, в это верила Янина, это была ее теория, поскольку другой она просто не имела. Может быть, в этот момент Ваня создает то, что поможет ему справляться со своей темной стороной? Может быть, над этим он сейчас работает, уединившись ото всех?

Янина даже не догадывалась, что именно делает этот Мастер. И самое страшное, что Черный Ворон — это не темная сторона Вани, а тьма, имеющая другую природу. Если бы она знала, Ваня бы не уехал так далеко, да и не встретился бы на выставке Абдула, человека, который охотится за парами, а не за отдельными людьми. Ваня делал все, чтобы спастись самому и спасти Янину. И в этот самый момент он оканчивал свою работу, добавляя последние штрихи…

Молодой Художник не приехал прямо на свадьбу, но явился за два дня до нее. Под вечер, часов в шесть, когда Янина работала за компьютером, раздался звонок в дверь. Открыв ее, ей понадобилось время, чтобы действительно поверить — Ваня вернулся из своего месячного вояжа.

Каким он был? Это сложно было описать, но то, что его волосы коротко стрижены, он похудел, был неряшливо одет, и осунулся было даже не так страшно как то, как смотрели его глаза — подобно тому ворону в его столе. Взгляд старого, уставшего и больного человека. Он нырнул в ее объятья как в спасательный круг и стоял так несколько минут, тихо дыша. На каких вибрациях он сейчас жил ей было не понять, так как она прощупала все возможные и его не нашла. Где же он себя потерял? Или скрыл?

Когда они вошли в дом, девушка ни о чем его не спрашивала, сделала кофе, и они молча пили его, а затем он сам спросил:

— Ты не уехала? Я думал, ты обидишься на меня.

— Так и есть, — хмыкнула она, — Но как я могу уехать? Нас ждет поездка!

На это Ваня промолчал, а она больше не стала скрывать своего интереса — это было не в ее характере.

— И где же ты был?

— В Канаде, — даже не думал он скрывать, — На самом брегу океана.

— Хм, я там не была еще. Возьмешь меня с собой в следующий раз? — спросила она, всматриваясь в его фигуру и у нее было полное ощущение того, что здесь сидит тень, а не живой человек.

— Ты там была, просто забыла. — ответил он бесцветным голосом.

Лишь на мгновение она окинула его взглядом доктора, который ставит диагноз пациенту, а затем спросила прямо:

— Может быть, объяснишь?

— Да, но потом. Можно, я посплю немного? Очень утомительный перелет…

— Не стоит спрашивать, отдохни, конечно…

Когда он уснул, ей захотелось выйти прогуляться, так как было уже невмоготу испытывать это напряжение. Он на что-то решался, на прыжок из ракеты в космос в надежде, что пролетающий НЛО подхватит его на борт. Она видела в нем много осознанности, он обрел какую-то решительность и его ум был сконцентрирован на своей единственной цели, пока еще не известной ей. Ваня не был сумасшедшим, как боялся Макс, да и она в глубине души тоже. Что скрывать, этого боялись все. Но теперь ей казалось, что он взобрался туда, где видит невидимое даже ей. Скорее всего, для него теперь все они были сумасшедшими. Нужно подождать, пока он решится на то, что хочет сделать. Она уже не боялась этого, а отчаянно этого хотела. Даже если Ваня скажет ей, что хочет чтобы Янина убралась из его жизни. Многие избранники похожих на нее не выдерживали испытания настоящей любви и сбегали. Однако, если бы это случилось, то он бы и до своей выставки не добрался. Сбегать теперь может она, если станет совсем тяжело. Что ж, нужно ждать, пока он сам все не решит.

 

8

Ничто не должно было омрачать главный день в жизни Максима и Лены. И все было настолько замечательно, что лучше и не придумаешь. Пришло не много на самом деле людей, около двадцати, но всем понравилось, маленький ресторанчик был уютным, светлым и теплым. Да и длился банкет всего три часа, после чего пара отправлялась в свадебное путешествие. Мать Максима не могла нарадоваться на сына, а так же на племянника, который тоже похоже нашел себе неплохую девушку. Украдкой вытирая слезы, она радовалась тому, что ее сестра может быть спокойна на небесах, ведь ее уцелевший сын, наконец, нашел свое место в жизни. У него было дело, невеста, да и стал он более собранным, решительным. Улыбался, правда, мало, но он и раньше не сильно веселился не в пример Максу. Тетушка была человеком простым и добрым, как многие из ее поколения. Ее интересовали реальные, материальные победы. Других людей в те времена, когда она родилась практически не было, и Ваня был счастлив, что эта добрая женщина, которая взяла роль его матери на себя после гибели его семьи, радуется за него.

Что дают такие простые и добрые люди, как она в этой жизни? Они дают уют и некоторое заземление тем, кто слишком витал в облаках. Тетушка замечательно справлялась с бытом, воспитала умного и порядочного сына, является опорой ее мужу, которого ангелом не назовешь. И сейчас Ваня отчетливо захотел того, что никогда не сбудется — быть таким, как она. Видеть мир так, каким видят его все. Поглядывая на Янину, он понимал, что никогда бы ее не встретил в таком случае. А она бы выбрала другого. И тот другой бы взвалил на себя эту ношу — быть избранником такой женщины. Теперь Ване уже точно было известно — это счастье такого рода, которое требует жертв. Знали ли женщины, которых природа одаривала силой любви и способностью к защите своего любимого, зачем это все в итоге нужно?

Ваня преподнес подарок Елене — красивый браслет с радужными камешками, соединенными друг с другом. Невесте он очень понравился и Макс, смотря на счастливую улыбку своей молодой жены, с ухмылкой поинтересовался:

— Что же ты мне ничего не подарил? Это не честно, я ведь твой брат!

Все вокруг расхохотались на эту шутку.

— Диадема подойдет? — пошутил Ваня, — Не волнуйся, тебе я тоже постараюсь успеть кое-что сделать. Ну, а если не успею, не обижайся только…

Макс почувствовал неприятный холодок в животе. Он один прочитал прощание в этих словах? Куда торопится этот парень? И что такого может случиться?

Но, похоже, никто ничего не заметил, а если и заметил, то виду не подал. Когда Ваня и Янина после насыщенного дня шли по прохладным сентябрьским улочкам вдвоем, она спросила у него:

— Что за камни на браслете у Лены?

— Это Аммолит. Его месторождения в основном в Канаде.

— Не может быть, чтобы ты за ним ехал в эту страну! — засмеялась она.

Девушка выглядела счастливой, как это было раньше. Все, по ее мнению, налаживалось, поскольку накануне они провели замечательный день вдвоем.

— Нет, я не за ним ехал, — признался Ваня, — Но тебе я приготовил тоже подарок. Помнишь, я обещал тебе новый кулон? Давно…

Янина напряглась, что-то вдруг мешало в горле говорить, она стразу поняла, что это момент чрезвычайно важен. Иван достал из кармана за золотую цепочку медальон — по размеру и внешнему виду точно такой он носил на своей груди с ее изображением. Когда он осторожно надел свой подарок ей на шею, ей показалось, что-то холодное и одновременно горячее легло ей на грудь. Оно было не тяжелым и не темным, а чем-то родным и близким. То, что было в этом медальоне сокрыто, было живым.

— Я вложил в него свою душу, — признался Ваня, вкладывая в эти слова весь смысл.

— Н-не сомневаюсь, — обрела Янина дар речи. Еще никогда ее не пугали подарки — она любила их, как любая женщина, но теперь боялась, что ее сознание перегрузится от того, что она найдет в этом медальоне. Даже не смотря на то, что это была по ощущениям совершенно не опасная вещь.

— Не хочешь взглянуть? — спросил он.

Оттягивать было глупо и не имело смысла, к тому же он очень хотел увидеть ее реакцию. Медленно и осторожно она взяла в руки медальон, легко щелкнул замочек и глазам девушки пристал портрет Вани. Янина забыла, как дышать на минуту — на нее смотрел мужчина с выражением лица воина, уверенного в себе и опытного. Это был мудрый, но в то же время добрый и понимающий человек. Такой, каким она его видела всегда, с самой первой их встречи. Простой и великий одновременно. И в Медальоне был заключен образ того, кем Ваня еще не стал.

Как он увидел, как он узнал? И что все это могло значить?

— Я теперь здесь, в этом медальоне. — так же бесцветно продолжил Ваня и только сейчас она заметила, что его тон, голос и выражение лица после приезда из Канады были не живыми. До нее дошла страшная истина — он поместил каким-то образом часть себя в этот медальон, вдохнул в него жизнь. Она боялась услышать то, что уже и так осознала в эту минуту.

— Ты же не думала, что я откажусь от этой поездки? Я был рожден для нее, хоть она и намного ранее случилась, чем нужно. Но я не мог туда ехать под твоим обережным кругом, я мог туда попасть только с тобой. А взять тебя с собой я не могу, такой опасности тебя я подвергать не стану, мне лучше умереть на месте. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы рисковать тобой и твоей способностью помогать нуждающимся. Мне пришлось переложить твой обережный круг на этот медальон, хоть я и многим пожертвовал ради этого.

Руки ее дрожали, по щекам ее потекли слезы. Он сделал это, ведь чувствовала, но не верила! Теперь его ждет смерть, он сам не справится.

— Зачем Абдулу ты без меня? — сквозь слезы произнесла она.

— Это правда, но теперь до тебя ему не добраться. А я сделаю так, что ему придется довольствоваться малым, для него важнее моя способность создавать живые вещи.

— Ты не сможешь создавать их без меня, — попыталась испробовать последний метод девушка.

— Смогу. Ты забываешь, что я не тот Ваня, каким я был ровно год назад. К тому же, у меня есть ты, — он указал на место, где скрывался его медальон с ее ликом, — Если хочешь, считай это прощаньем. Я не знаю, каким вернусь и вернусь ли. Билеты уже при мне, самолет через три часа, я не пойду домой. Прости меня…

Это было самое жуткое прощание за всю историю в ее жизни. Напротив стоял парень, который забрался в такую Тьму, что дальше не куда, но он собрался дальше… а между тем, ее спасая, иссушил себя, свою душу, чтоб оживить медальон в ее руке. На что ей смотреть на того, кем Ваня мог бы стать, но из любви к ней и своего глупого любопытства пред тайнами этого может никогда не случиться? С чего вообще он решил, что уже способен быть Воином?

Она ничего не говорила ему, а он ей. Просто в темнеющей улочке он ушел в тень, а она долго стояла и прислушивалась к его удаляющимся неспешным шагам. Затем девушка подняла голову к фонарю, стоявшему недалеко и закрыв глаза, глубоко вздохнула, даже не пытаясь сдерживать слезы. В ладони она сжимала то холодеющий, то теплеющий медальон, а сама призывала на помощь к себе силы, чтобы это выдержать. Теперь она не чувствовала своего любимого вовсе. Теперь она никогда не узнает что с ним, в какую беду попал, а все ее чувства обращены к живому медальону. Такое впечатление, что Ваню слизало языком с лица Земли и его здесь никогда не было. Свободолюбивая Янина больше не хотела никакой свободы…

Он шел по этой темной улице и видел пред собой цель. Да, сердце и душа хотели обливаться слезами от тоски, но у него была своя миссия и чтобы ее исполнить, необходимо было позабыть об этом чувстве. Художник может делать то, что должен без чувств, а чувства беречь для творений. А для того, что он собрался сотворить, нужны были именно такие, совершенно не светлые чувства.

«Ты слышишь, Абдул? Я иду…»

И когда они встретились лицом к лицу следующим вечером, даже ночью в шикарной вилле этого странного мужчины, ожидающего свою брошь, то тот был очень удивлен, даже зол, что Иван явился без своей Музы. Сейчас он уже не притворялся верующим мусульманином, он был одет просто — в костюм-двойку темно-серого цвета и черные, блестящие волосы его лежали свободно на щеке, зачесаны на левую сторону.

— Мне кажется, я ясно дал понять, что ты не должен был являться сюда без Янины. Она сможет сделать так, чтобы Брошь была Живой, мне не нужны мертвые вещи, я их итак могу купить.

— Что будет мне за то, что я сделаю Живой эту брошь? Денег мало, это бесценный дар. — смотрел парень прямо в глаза этому человеку, не выказывая никаких эмоций.

— Ты уговоры со мной строить рано начал, — покачал головой Абдул.

— Без меня ты не получишь ни этой броши, ни других вещей, которые хочешь мне заказать, как я вижу. Так что договоримся сразу. — заявил Ваня, прямо ощущая как щупальца этого человека в виде взгляда исследуют полупустое нутро парня. — Я должен получить доступ в месторождение, где ты добываешь Красные Бриллианты.

У Абдула на миг челюсть отвисла, а Ваня продолжил:

— Поскольку я знаю, что Абдул — не твое имя, а настоящего ты никогда не скажешь, я буду называть тебя Вольфрам. Так называется самый твердый металл в мире, а я в этом разбираюсь. Вижу, тебе тоже нравится. Так что, Вольфрам, мы договорились?

— Удивительно, ты проделал такой путь, чтобы вернуться домой, — хмыкнул тот, — я ведь не хочу иметь с тобой дел без этой девушки.

— Девушка не понадобится, она всегда со мной.

Ваня извлек медальон и, раскрыв его, предъявил этому человеку. Тот в восхищении замер, а Ваня, смотря в эти черные глаза и держа открытым медальон в руке, познал Тьму до конца…

 

9

Абдулу, теперь уже Вольфраму неважно было, что Иван догадался о Красном Бриллианте, он даже не против показать был этому зеленому художнику месторождение. Этот загадочный мужчина не сомневался, что теперь не выпустит так просто своего гостя, пока в нем будут силы творить, а когда все эти силы его испарятся, он просто заберет себе чудо-медальон. Ненормальный, этот художник, раз не понимает какое же сокровище — любовь такой девушки и так бездумно отвергает ее. Сколько можно построить на этой энергии женской любви. Любовь ведьмы дорогого стоит!

Ваня знал, что этот человек глаз положил на его медальон, но не это сейчас его интересовало, ему необходимо было срочно брошью заняться, ведь после работы Вольфрам обещал дать доступ в то место, где тот самый Красный Бриллиант был найден тридцать лет назад. Этот камень долго ждал удачную огранку, и вот дождался.

На что была похожа эта работа? Не описать, что творилось с Ваней после того, как он увидел камень — крупный Красный Бриллиант. Волшебный камень завораживал, подавлял и порабощал того, кто на него смотрел, а того, кто с ним работал тем более. За тот месяц, что Ваня пробыл в одиночестве в Канаде, ему удалось навести порядок в голове и начать думать о важном и полезном, но не обо всем подряд. Сейчас же Мастер чувствовал, как мысли вновь нападают, внимание рассеивается и становится плохо — жизненные силы убегают в неведомые дали. Сколько энергии тянет этот монстр — его творение, с коварным бриллиантом в центре! Но он затем его и создал, чтобы на бой вызвать того, кому объявлена война. Войну тоже нужно уметь грамотно вести, а своих намерений не показывать его еще уроки фехтования научили. И воевать Ваня должен был не с Вольфрамом, а прежде всего с самим собой.

Хотел ли он этого? Нет! Был ли готов? Тоже нет! Тогда что он здесь делает? Он пришел выполнить то, зачем, собственно, родился — стать великим Мастером и великим Воином. А как это получится, лишь от него зависит. Через что ему пришлось пройти, чтобы попасть сюда? Обнаружить в себе и не только врага. Через что ему придется пройти здесь, в этом месте? Как минимум, научиться сражаться с этим врагом. И как можно дольше остаться в живых, точнее остаться собой, по крайней мере, до того, как он исполнит то, что задумал.

Все эти тайны остались за пределами понимания тех, кого он так любил. Если бы Янина знала его планы, она бы ни в коем случае не согласилась, она бы не поверила, что такое возможно. Он и сам раньше не верил, но теперь у него не было другого выхода. Когда на тебя нападает тигр, ты можешь попытаться спастись, только это тщетно. Лучше даже ценой собственной жизни убрать с дороги этого тигра, чтобы он больше не нападал. Или на худой конец ранить его так, чтобы тот надолго затаился, давая возможность другим будущим жертвам окрепнуть.

Именно над работой с Бриллиантом Ваня не сразу заметил, как началась сладкая и мягкая война. Мысли делали вид, что они — Ванина суть. И до того момента он еще не вполне понимал, что это так. Можно сколько угодно читать Кастанеду и Баха, но пока не проверишь на собственной шкуре, все без толку. Ваня мог поклясться, что каждый из людей изо дня в день слышит эти мысли.

«Я велик, я не простой человек, я рожден для чего-то большего» — не понимая, что каждый человек уникален и лучше или хуже не людям вообще решать.

«Они думают, что я глуп, бездарен, неспособный» — постоянное центрирование внимания на себе, сравнение себя с другими.

«Я докажу, что я могу больше» — желание казаться не собой, впечатлить кого-то собой, но не себя.

«Если бы меня в детстве не обижали, тогда я бы достиг многого» — обвинение всего и всех в неудачах.

«Стоит сделать это, нет, вот это, да нет же, лучше вообще это» — неспособность выбирать, принимать решения, придерживаться намеченных целей.

«Никто меня не понимает» — отделение себя от других, отделение себя как уникальной, непризнанной личности.

«На следующей неделе я приступлю к этому» — трата времени впустую — на следующей неделе тебя может не быть.

«Нужно сказать им, что так нельзя, я знаю точно, как лучше» — желание контроля и власти над другими.

Все это и даже больше проходят по кольцу люди в дне и даже по несколько раз на дню, а Ваня эти круги Ада познал в Канаде. И вырвался. Здесь же, Красный Бриллиант, словно Кольцо Всевластия затуманивал сознание. Ювелир мог только догадываться, сколько он может стоить, этот бриллиант, но не это главное. Главное то, что камень очень редкий на самом деле и его найдено единицы во всем мире. Красный Бриллиант до того мифичен, что тянет за собой шлейф загадок. Янина думала, что Ваня попался на удочку тайны, любопытный, как все гении идет слепо на смерть. Так и есть. Но как было объяснить девушке, что разгадка этой тайны изменит много в их жизни и, возможно, он поможет другим таким парам, как Иван и Янина? Хорошо хоть заготовка была готова, спасибо Юсуфу, так как Ваня бы провозился с брошью намного дольше и за это время стал бы слугой Бриллианта…

А Юсуф в это время, пока на другом конце мира Иван оканчивал свою работу, держал в руках медальон и смотрел в глаза изображенному в нем знакомому Художнику. Янина сидела в его кабинете напротив, смотря безжизненными глазами в окно.

— Я его недооценивал, — признался Юсуф, — даже не знаю, как воспринимать то, что вижу.

— Мы все его недооценивали. — откликнулась она, все еще словно не присутствуя рядом.

— Почему ты не пришла неделю назад, когда он уехал?

— Не знаю, это бы ничего не дало… Я пришла попрощаться, Юсуф. Мне нужно уехать, я больше не вернусь, у меня тоже много важных дел. Попытаюсь прийти в себя.

— Ты его бросаешь? — изумился Юсуф, смотря на хрупкую девушку напротив, которая была уже не собой, а стала вдруг той, кем никогда не была — обиженной женщиной.

Янина хмыкнула и перевела-таки взгляд на собеседника, немного удивившись.

— Ты не понял? Это он меня бросил!

— Янина, я не узнаю тебя, — спокойно ответил Юсуф, — неужели ты ничего не поняла? Как можно быть такой наивной? Он остался там сам, без тебя!

— Он сам так захотел.

— Но он спасал тебя, глупышка! Ему нельзя было не ехать, а тебя с собой взять он тоже не мог. Тебе этот медальон оставил, и ты ним так очаровалась, что сбросила свою силу и в эту штуку направила. В тот самый миг, он это видел! Хм, он умней тебя оказался. Я понимаю, что он Мастер и живые вещи создает, но как же он тебя-то провести сумел? Тебя?!

Янина смотрела на Юсуфа так, словно у него выросли хвост, копыта и рога — с ужасом. Она не верила в то, что он ей поведал.

— Да, но часть меня в этом медальоне сокрыта, что он с собой увез! Там мое лицо, там я! Иначе как бы он творил свои живые украшения? Как?

— Женское тщеславие — главная причина гибели этого мира, — вздохнул разочарованно Юсуф и прикрыл знакомым жестом лицо, — Я так надеялся, что тебя минует сия чаша, Янина! Неужели ты до сих пор думаешь, что кроме твоего лика в этом медальоне сокрыто еще кое-что от тебя?

Она молчала, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. Ей страшно было услышать, что дальше скажет Юсуф, пронзив ее своими мудрыми глазами. Но ей пришлось это услышать.

— В кулоне сокрыта любовь к тебе, поэтому он живой и все вещи живые от любви к тебе. Ванина любовь к тебе, а не ты сама и твои силы творят чудо. Он узнал, каким ты его видишь, поскольку мужчины в этом мире чувствуют чего хочет, либо чего боится женщина и ей это являют. Но дальше он пошел туда, откуда вернется таким, каким ты его НЕ видишь, либо вовсе не вернется. Его любовь погубить нельзя, поскольку ты не та женщина, которую можно разлюбить, не забывай, что это ты его выбрала сама. Он отдаст все силы на создание тех шедевров, которые будут искушать его и он либо победит искушение, либо погибнет. Так или иначе, главное его искушение еще впереди. А ты же свое не прошла…

— Хочешь сказать, что меня сгубило тщеславие? — дрожащим голосом спросила девушка, когда он возвращал ей этот медальон.

— Никто от этого не застрахован, — вздохнул Юсуф, — Все случилось на выставке, Янина. Тебе сложно было пережить его выбор и ты начала впадать в обычное состояние уязвленной женщины — обиду. Ты не могла простить ему того, что рядом с тобой он вдруг выбрал Тьму. А ты ведь — Светоч, Ангел, ты всех похвал достойна и тут такое… Он дискредитировал и твою силу и указал тебе где твое место, так как твоя власть в его жизни начала иметь собственнический характер. Ты бы не выдержала славы и денег, если бы он продолжал нести Свет. Ты бы приписывала себе эти чудеса. Я знаю, тебе больно, но он вовремя тебя ударил, чтобы ты очнулась. Нельзя быть столь самонадеянной, путь другого человека — его выбор, даже если этот человек — избранник Ведьмы и будущий Воин.

После долгого молчания, девушка, приняв решение, сказала:

— Я еду к нему.

— Зачем? — поинтересовался Юсуф, — Это ничего уже не даст.

— Мне сидеть и ждать прикажешь? — разгорячилась девушка, закипая, — Нет, я поеду!

— Даже если ты не испортишь дело, то вряд ли чем поможешь, — ответил он, возвращая ей медальон, и загадочно добавил, — К тому же, ты уже рискуешь не только собой. Почему бы тебе не последовать его примеру и не заняться своей миссией… пока он занимается своей.

— Помогать тем, кто во мне нуждается? Тогда не вижу смысла в том, что я повстречала Ваню. Я прекрасно могла делать это и без него и если он обходится без меня, то он мог бы прекрасно все сделать, даже если бы мы не встретились.

Юсуф встал, обошел стол и, подойдя к ней, ободряюще похлопав ее по плечу.

— Звезды взрываются для того, чтобы дать жизнь новым звездным системам, в которых есть и планеты, и звезды. — Ответил Юсуф, — Вы с ним звезды, редкие звезды, а ваша встреча — взрыв. Жду не дождусь когда увижу то, что вы сотворите в этом мире.

— Для этого нам нужно умереть? — печально спросила Янина, поднимая на него свои теплые глаза.

На это Юсуф улыбнулся и даже чуть засмеялся:

— Ты всегда воспринимаешь чересчур всерьез мои метафоры!

После разговора с Юсуфом она шла по все еще теплым сентябрьским улицам, под все еще зелеными листьями деревьев и все еще ощущала любовь в своем сердце. Юсуф очистил ее от тумана под названием тщеславие. Какой глупой она себе теперь казалась, хотя раньше думала, что не попадется на удочку обычных женщин. Обычных? Она сказала обычных? А чем она, собственно, отличается от обычных? Она такая же, как все, только со своими присущими только ей характеристиками. Гордыня поселилась и пустила корни в ее голове, с этим срочно нужно было что-то делать! Например, встретится с подругами, которые давно хотели с ней провести вечер. И среди них была одна, которая никак не могла оправиться после гибели мужа и уже два года не подпускает к себе других мужчин. Что ж, пора за нее взяться, зачем такой радуге пропадать даром и гаснуть? Поторопиться бы, не то, эта глупышка приглушит свет и выберет мужчину с низкими вибрациями. Вдохновившись новыми идеями и целями, она пошла делать то, что должна…

«Делай то, что должна, остальное не важно» — повторяла она слова одного великого человека и шла, танцуя по улице, залитой солнцем, словно сняла с себя тяжелый груз.

 

10

Пока Янина обретала былую легкость, Ваня надевал железные латы на себя из того, чем занимался сейчас. Брошь была готова — половина ладони свободно занимала, ну а глаз из бриллианта в семь карат вышел действительно зловещим. Вольфрам светился от удовольствия, когда держал в руке готовое изделие.

— Ну что же, — сказал он, — Ты неплохо поработал, Ювелир. Деньги уже сегодня будут на твоем счету. И да. Ты заслужил попасть туда, где так стремишься побывать. Завтра утром я распоряжусь о вертолете, а пока тебе нужно отдохнуть, ты выглядишь прескверно.

Он смерил парня, у которого выл потухший взгляд, с алчным подозрением, словно устанавливал, как надолго хватит этого человека на все его проекты. Так хозяин смотрит на хворую козу. Заколоть сейчас или еще подождать, пока молоко давать перестанет?

Ваня не мог не согласиться с предложением отдыха, а затем, когда оказался у себя в комнате, обставленной с особым шиком, замертво лег на кровать и спал беспробудно до обеда следующего дня. Ему ничего не снилось, ничто не тревожило его сон, он так крепко спал, что не мог ничего почувствовать.

Но когда чья-то рука коснулась его медальона, лежащего прямо на голой груди Вани, то он тут же схватил за руку того, кто в тайне посягнул на самое дорогое, что было в его жизни сейчас — его медальон.

— Не смей к ней прикасаться! — процедил Ваня, впившись взглядом в эти тлеющие угли из самого Ада, которые находились у него в глазницах.

— Мое любопытство нельзя трактовать так враждебно, — усмехнулся он и даже не сопротивлялся, убрал руку и подошел к окну.

Ваня откинулся на подушку, протер глаза и встал, молча ухватившись за одежду.

— Вертолет ждет тебя, лететь часа три, так что ты бы поторопился.

Молодой мужчина бросил на этого человека пристальный взгляд и так же молча отправился в ванну.

То, что Ваня попал не туда, он понял сразу. Да, здесь тоже неплохое месторождение, но в нем добывали опалы. Тоже камни мистические, но не то искал Ваня. Его гнев душил из-за обмана, и когда под вечер он попал обратно на виллу, прямо сходу направился к Вольфраму в его апартаменты. Тот очевидно ждал его, сидя в своем кабинете, что-то читал и радостно на него поглядывал.

— Ты не доволен чем-то?

— Ты не выполнил условия договора, — подходя к столу, сказал Ваня, с холодом в глазах и голосе, от которого другой бы поежился, но не этот мужчина.

— У нас с тобой вообще договора не было. — спокойно ответил Вольфрам.

— Тогда я уезжаю, — легко сдался Ваня и, развернувшись, направился к двери.

Мужчина резко захлопнул книгу. Он не ожидал такой реакции, ему казалось, что этот ювелир крепко сидит на крючке, пока не добился входа во святая святых — место, где нашлось Красных Бриллиантов особо много… и Глаз Дьявола в том числе. То, что Ваню нельзя было провести понятно — это все же ювелир, он разбирается, где какое месторождение, но именно то самое знал только Вольфрам. Оно было тайным от всех. Конечно, дать уйти своей жертве так просто он не мог.

— Согласен, я поступил не честно, — признался мужчина медовым голосом, когда Ванина ладонь уже легла на ручку двери, — Но ты пойми меня тоже. Я тебя не знаю. Об этом месторождении никому не известно. А если о нем узнает не подходящий и не проверенный человек? Я пропал и мой бизнес тоже.

Ваня стоял все так же спиной и слушал, что еще скажет Вольфрам, хотя он уже предчувствовал, что тому конкретно нужно.

— Давай сделаем так, — примирительно предложил Вольфрам, — Ты устал, поэтому завтра я беру тебя с собой развеяться на прогулку, познакомлю со своими друзьями, ты побываешь в моих ювелирных магазинах. Ну а затем поговорим об условиях, которые меня устроят, чтобы ты побывал на этом месторождении.

Ваня обернулся и смерил собеседника насмешливым взглядом.

— Я согласен, конечно. Яхта, развлечения — это было обещано давно, сразу после нашего знакомства, а пока кроме своей комнаты и мастерской я ничего не видел. Пусть это будет поощрение за качественную работу. Остальное — интересно послушать, что ты мне предложишь. Только учти, что я уже догадался, где находится это месторождение. Бриллианты меня мало интересуют, но это место — мое стремление. И для того лишь я сюда и явился. Обсудим МОИ условия, конечно. Я так понимаю, меня ждет еще один заказ? Подумай хорошо, я дорого беру! В том числе и деньгами.

И с этими словами Ваня вышел, как раз вовремя, чтобы не увидеть маску гнева и искривленные в гримасе губы хозяина этой богатой виллы.

Как Ваня и предполагал, его Вольфрам взялся искусить роскошью, к которой сам давно привык. Были рестораны, яхты, сопровождающие девушки, а возле Вани — нежнейшая особа, не больше лет шестнадцати, отлично строившая из себя непорочность и наивность, восхищающаяся всем, что видела. Ваня не был настроен скептически, он старался не выказывать полного отсутствия интереса в происходящем, делая то, что делали эти девушки — играл восхищенного. То ли Ваня был плохим актером, то ли Вольфрам был очень проницателен, но эта игра была прочитана и тогда развлечения прекратились. Они к вечеру заехали домой, а спустя полчаса к ним подъехало еще два друга Вольфрама со своими женами. Мужчины тоже не простые — это было ясно сразу. И не просто вид их — дорогие одежды и увешаны золотом женщины, выдавали в них людей исключительных. Особый взгляд, особые вопросы, особая энергетика. Эти четыре человека были на тех же вибрациях, что и хозяин виллы. И они очень уважительно к нему относились, а это говорило о том, что их достижениями они обязаны именно ему.

Вольфрам вынес после ужина изготовленную Ваней брошь и тут же посыпались восхищенные реплики гостей, поглядывающих на Мастера как на десерт. Конечно, Ваня не мог не заметить, что он стал необычайно значимой фигурой в глазах этих людей. И нормальный человек был бы польщен и согласился бы на просьбы сделать им что-либо подобное. Тщеславие — неплохое искушение. Но не сегодня, он остался глух к похвалам хоть и делал вид, что очень польщен. Вольфрам понял одно — этот крепкий орешек может сдаться под натиском загадки, которую хочет разгадать и камня. Глаз Дьявола уже поработал над сознанием Вани — его личность надломилась. Еще пара таких работ и он не выдержит — станет собственностью Вольфрама. Итак, план был идеальным. После того, как гости разошлись, настал черед им поговорить об условиях.

— Мне нужны две работы, для тех джентльменов, которых ты видел, они — мои хорошие друзья. Я даю тебе время для наброска каждому из них, а как мастер своего дела, ты уже должен знать, что им подойдет больше всего. И после того, как я утверждаю наброски, ты получаешь вход в тайное месторождение. А затем работаешь над украшениями.

Ваня молчал.

— Может быть, теперь я услышу твои условия, о которых ты говорил мне вчера? — ехидно спросил Вольфрам, пряча напряжение за вызывающим тоном.

Этот ювелир смотрел так, словно читал все мысли. Было неприятно и странно одновременно — такого раньше не случалось. Обычно это Вольфрам без лишних усилий читал в головах у людей. Но у этого зеленого художника в голове было то, что даже разгадать не хотелось.

— Кто эти люди? — вдруг спросил Ваня, — Они очень необычны, видно, что их жены не менее умны, чем мужчины. Чем они занимаются?

— О, это не важно, но то, что они баснословно богаты, можешь мне поверить, они заплатят любую сумму, которую ты запросишь. — не понимал его любопытства Вольфрам.

— Как ты с ними познакомился? Они тогда уже были «баснословно богаты»?

— О, нет, — засмеялся мужчина, — они были простыми глупцами, обладающими некоторым талантом. Такие себе наивные пары, не знающие о жизни ничего… — и тут он запнулся, словив цепкий взгляд Вани. Поняв, что сболтнул лишнее, он отвел взгляд и произнес, — Моим другом быть — лучшее, что может произойти в твоей жизни, Ваня. Подумай хорошо над этим.

— Я подумаю, конечно. И еще просьба. Мое имя из твоих уст звучит как ругательство, — продолжил Иван, — мне довольно Ювелир. И да, я согласен. Дай мне время, я сделаю такие наброски, от которых ты точно будешь в восторге!

На это ответа не последовало, так как это даже не обсуждалось. В таланте этого парня пришлось убедиться ранее.

Через три дня на столе у Вольфрама лежало два листа бумаги. На одной был изображен лев, вернее его морда с раскрытой угрожающе пастью и неистовыми глазами. На другой женщина, в длинном платье, прижимающая нежно к себе цветок. Все бы ничего, даже мило, если бы лицо женщины не было черепом с зияющими глазницами.

Сказать, что эти рисунки пришлись по вкусу Вольфраму ничего не сказать. Он был в восторге. Вскочив, этот мужчина начал бегать по своему кабинету, смотря на наброски в обеих руках.

— Да! — восхищенно говорил он, — Да! Ты действительно талант! Как четко ты увидел! Я знаю, кому какой из этих двоих подарков вручить! И вот что, пусть лев будет мужским перстнем, а эта барышня кулоном! В глазах льва будут красные бриллианты, а один такой же камень должен быть цветком в руках у женщины. Конечно, они — намного меньше Глаза Дьявола, но тоже очень дорогие и ценные.

Ваня ждал.

— Ты заслужил, мой друг! — изрек Вольфрам, успокоившись. — Завтра же едем, если только хочешь, в месторождение тех бриллиантов, с которыми будешь работать…

Конечно, он хотел. Оказавшись там, куда все это время стремился, о котором думал много недель кряду, Ваня ходил по этой земле в полной отрешенности. Он даже не спустился в шахту, его интересовало само место. На сей раз с ним поехал Вольфрам и пристально наблюдал за тем, как этот парень ходит и посматривает то в небо, то на ландшафт. Порой он наклонялся, трогал руками землю, брал в ладони, мял. С виду это выглядело на помешательство, Ваня был похож на умалишенного, если бы не его осознанный взгляд. Слишком осознанный. Вольфрам ждал подвоха, ему это все не нравилось, и он его дождался, когда они летели обратно на виллу.

— Мне нужно, чтобы ты сделал эти украшения до вечеринки в честь Хеллоуина, которую я планирую дать. — предупредил он.

— Я не успею, — сказал Ваня, даже не смотря в лицо собеседника, — для этого мне нужно, чтобы кто-то делал заготовки. У меня есть дома два человека, они прекрасно справятся с этой задачей в очень короткий срок.

— Послушай, Ювелир, мы так не договаривались, ты должен сделать все сам, иначе я заплачу вполовину меньше. — напрягся мужчина, пытаясь поймать неуловимый взгляд ювелира.

— Это — мои условия, — твердо сказал Иван. — Эти заготовки должны сделать мои друзья — мужчина и женщина, иначе ты не получишь того эффекта, на который рассчитываешь.

Вольфрам открыл рот, чтобы что-то возразить, но понял что Ваня прав. Над женщиной должна была поработать именно женщина. «Я получу украшения, но не достану тебя» — подумал он, даже не зная, что сказать на это.

— А что все это время, пока заготовки будут в работе, делать намерен ты?

— Я бы съездил домой, — хмыкнул Ваня, с удовольствием наблюдая за негодующим взглядом этого человека, — Но меня кое-что удерживает…

— Я это давно понял. Интересно, что? — бросил язвительно тот.

— В общем, пока заготовки будут в работе пару недель, я планирую написать ваш портрет. Если вы не возражаете.

Вольфрам прищурился и посмотрел в окно вертолета на горы, которые они сейчас пролетали.

— Нам придется побыть в обществе друг друга больше времени, чем мы рассчитывали… Это станет испытанием для нас обоих, но, ты знаешь, это даже интересно!

Ваня интереса не испытывал, а больше смятение и неприятие, но сейчас он был готов и на это. Вернее, он не имел выхода. Так нужно было.

— Картина будет готова к концу октября? — спросил Вольфрам.

— Конечно, я только за то, чтобы ты ее получил к планируемому празднику. И это будет мой тебе подарок на прощанье…

— Как мило. Но я все же надеюсь, что прощаться нам с тобой не придется.

На это Ваня промолчал и тоже перевел свой взгляд на Австралийские Альпы, которые они огибали. Интерес вспыхнул в его голубых глазах, и что-то вроде огня догадки озарило цепкий взгляд парня, но это было лишь мгновение, затем лицо Вани снова приняло выражение невозмутимости.

 

11

Диана смотрела на Янину и Юсуфа, стоящих напротив, как на преступников.

— Нет, — твердо сказала она, — я еще несколько месяцев назад сказала, что не стану творить плоды больной фантазии этого психа!

— Диана, — попыталась объяснить Янина.

— И не уговаривай! — отрезала девушка, заложив прядь своих розовых волос за ухо, — Я похожа на ту, которая может так не любить себя, что ради денег наступит на горло своему «я»? Ты сможешь, конечно, он — твой мужчина, а вот ты, Юсуф? Что тебя заставляет марать свои руки этим безобразием?

— Не пойму твоей реакции, — сказала Янина, — ты спокойно носишь кольца с черепами, косухи и прочую атрибутику. В чем проблема?

Диана запрокинула голову и злобно расхохоталась, а затем смерила девушку острым взглядом.

— Не обижай меня, пожалуйста. Я прекрасно могу отличить живые вещи Мастера от ничего не значащих побрякушек. И я с удовольствием помогала создавать украшения, несущие добро в этот мир. То, что несет Тьму, я делать не собираюсь!

— Ваня прекрасно знал о твоей позиции, — вмешался Юсуф, — и если он обратился к тебе, значит у него нет выбора. Это должна сделать только женщина.

— В цеху есть еще парочка девчонок, думаю, у них получится, — сухо заявила Диана.

— Да ты даже не понимаешь, что лучше всего это получится только у тебя! Взгляни еще раз на рисунок!

Юсуф протянул ей лист бумаги, отпечатанный всего час назад. Диана отступила на шаг, словно перед ней была змея и поджала губы, всем видом давая понять, что ее не сдвинуть с принятого решения. Янина и Юсуф переглянулись, затем Янина взяла у Юсуфа этот лист и, подойдя к двери, бросила Диане:

— Поехали со мной.

Диана недоверчиво посмотрела на нее, затем на Юсуфа, а затем, вскинув голову, гордо вышла из кабинета первой, а Янина проследовала за ней.

Ехали в молчании, Диана уже поняла, куда ведет их путь — в квартиру Вани. Так же молча они вошли в подъезд, поднялись в квартиру и прошли в комнату, где обычно творил Мастер раньше.

— Хм, здесь заметно больше порядка, — язвительно заметила Диана, плюхнувшись на диван.

Янина положила на стол рисунок, вызвавший такое противление у Дианы и вздохнула, собираясь с духом.

— Ну, говори, что ты еще хотела мне сказать. — не выдержала девушка, перебирая пальцами большую цепь на своих подранных джинсах.

Янина еще минуту медлила, борясь с собой, а затем дрожащей рукой коснулась ручки ящика стола, медленно выдвинула его и не менее медленно извлекла Ворона, давно обитающего в этом столе. Диана еще не видела, что несет к ней Янина, но ей стало вдруг страшно, она резко поджала под себя ноги и сжалась на краю дивана в ожидании. Янина села рядом, не сводя глаз с нарисованного ворона, и положила его на диван около перепуганной гостьи.

С тех пор, как Янина видела его в последний раз, он изменился, выражение этих черных глаз было не менее жутким, но это был не уставший и больной ворон, а агрессивный и напуганный одновременно. В глазах читалась агония пред неизбежной судьбой. Теперь он был очень опасен, ему уже нечего было терять.

— Послушай, — обрела дар речи Янина, — Этот Ворон — живой, понимаешь?

— Я вижу! — процедила Диана, — Ваня других не делает, у него уже давно крыша поехала.

— Он сотворил его еще зимой, — объяснила Янина, — ты просто пойми, что то дело, которым сейчас занимается Ваня никакое не сумасшествие. Я сама думала, что он тронулся, но ошибалась. Он сейчас там, где ему отчаянно нужна помощь. И тебя он выбрал, поскольку та женщина, с цветком, которую он просит тебя создать — не ты. Ты никогда такой не будешь, поскольку… — Янина замолчала и улыбнулась немного, — поскольку этот вид искушения точно не твой.

— Я в этом мало что понимаю, но та баба с черепом вместо лица должна служить не свету, совершенно не свету, а… — она сбилась, а затем показала пальцем, — А вот этому Ворону!

— Этот Ворон изменился с тех пор, как Ваня его создал. — терпеливо объяснила Янина подруге, — Если бы ты его видела раньше, то поняла бы меня. Посмотри, ему немного осталось. Мы вместе можем это!

Диана задумалась, смотря на Ворона, а затем попросила спрятать эту мерзость подальше. Когда Янина исполнила просьбу, девушка надолго задумалась, кусая губы, накрашенные яркой розовой помадой под цвет волос…

— Юсуф видел этого Ворона? — спросила вдруг она.

Янина отрицательно покачала головой.

— Это мой секрет, и твой теперь тоже. Смотря на него, я понимаю положение дел у Вани, поскольку… поскольку я его уже давно не чувствую.

— Как же? Ты же его Ведьма! — спросила Диана, посматривая на Янину, а та только улыбнулась с грустью в ответ. — Я так долго тебя знаю, кажется, тебе все под силу. Я ошибалась?

— Он снял мою обережную силу с себя. — вздохнула невесело Янина.

— Ого! — восхитилась Диана, — Силен! Расскажешь, как? А хотя ладно…

Диана вскочила с дивана и начала ходить по кругу в этой комнате, принимая решение. Ей никогда не удавалось спокойно сидеть, когда обдумывала что-то важное.

— Хм, — в итоге сказала она, — А знаешь, когда я впервые увидела этого задохлика в замусоренной квартире, я знала. Я знала, что он вынудит меня делать такое, от чего мои волосы придется красить не для красоты и индивидуальности, а чтобы седину скрыть. Ну, куда же теперь, ты — моя подруга, он — гений. Как же я останусь в стороне столь интересных событий? Будет что внукам рассказать, если доживу, конечно…

Янина с радостью обняла Диану и вытерла слезы радости.

— Спасибо! Спасибо тебе! — произнесла она.

— Да ладно тебе! Все будет хорошо… а если не будет, я этого гения недоделанного из-под земли достану и живьем сожру! Сколько у меня времени?

— Две недели.

— Не буду медлить. Значит, я в цех, а ты — за краской для моих волос.

И девушки дружно рассмеялись, обнявшись посреди комнаты, в которой однажды начинал создавать свои шедевры скромный художник.

Юсуф в это время смотрел на морду льва, которую ему суждено будет начать, чтобы Мастер ее окончил в далекой Австралии. Такого противления он еще не испытывал в своей жизни. Очень хорошо он сейчас понимал Диану, ему самому не хотелось прикасаться к этой работе. Итак, этот бешенный лев страдает ущемленной гордыней и ревностью, всепоглощающей ревностью. Знал ли Юсуф что это такое? О, да! Однажды в его жизни была женщина, благодаря которой он понял, что такое любовь. Были бы они неплохой парой, но что-то пошло не так. Ей встретился другой, и она выбрала его. Тот другой был не хуже и не лучше, он просто больше подходил для ее мира. Юсуф уступил и пожелал ей счастья. Теперь у нее дети и муж, с которым они живут душа в душу. Хотя у Юсуфа было много возможностей воспрепятствовать этому, он мог бы свершить нечто, что изменило бы судьбы всех и его в том числе.

Сейчас у него бы была женщина, которая боится лишний шаг сделать, так как он бы замучил ее ревностью и собственническими замашками. Они усугубились бы с годами, но Юсуф выдержал это испытание. Но… выдержал ли? Не мечтает ли о ней порой? Не бредит ли видениями, где есть она и их общие дети?

Если ему явился этот Лев, значит Юсуф должен доказать себе и миру что испытание пройдено.

— Надеюсь, ты знаешь что делаешь, — обратился он к Ване, ожидающему на другом конце Земли

 

12

Ваня не знал, что именно так надо. Просто чувствовал. Так ему подсказывал внутренний голос. Голос этот, имеющий неизвестную природу, стал мощным и звонким со временем, поэтому Иван углублялся в себя постоянно, даже когда писал портрет Вольфрама. Тот даже не пытался разговорить художника во время ежедневных сессий. Он просто сидел и смотрел на Ваню. Сначала это немного раздражало, затем появился шум в голове, все сложнее и сложнее было абстрагироваться, навязчивые мысли постепенно одолевали юного художника. Не сразу Ваня заметил, что своей силой модель подавляла и создавала пространство таких вибраций, где сломиться было очень легко. Через неделю Ваня понял, что еще сутки, и он забудет, что здесь делает, зачем сюда попал, и для чего все это было. Порой он выныривал и, хватая воздух, понимал, что он в Австралии и незримая нить, ведущая его к цели была уже практически не ощутима.

Но однажды ему повезло — Ваня увидел образ. Этот образ просился на портрет, и Ваня поддался этому желанию. Все пошло значительно проще, картина писалась с большим темпом, и где-то внутри у себя ее творец уцепился за этот странный образ неизвестного человека, который чем-то связан с Вольфрамом. Но именно с этого момента не комфортно стало модели. Вольфрам ерзал на стуле, еле дожидаясь окончания каждодневных одночасовых встреч. Ему уже не так хотелось получить этот портрет, он подозревал неладное. Но Ваня был не против являть на обозрение процесс, он открыто предлагал взглянуть что получалось после каждой встречи. А получалось изумительно, как того и хотел Вольфрам, не к чему было придраться. Тогда что не так с этим портретом?

За сутки до того, как оконченные заготовки, выстраданные Юсуфом и Дианой прибыли в Австралию, Вольфрам вдруг посредине сеанса встал с места, и, сказав, что ему пора, а остальное Ваня доделает сам, вышел из комнаты, словно спасался бегством. Художник лишь посмотрел ему вслед без доли эмоций и взял влажную тряпку, чтобы вытереть руки. Затем он сел на рядом стоящий стул и посмотрел в окно. День был чудесным. Нужно прогуляться.

Прогулка несколько затянулась, он поехал в город, походил среди людей, а когда солнце начало клониться к закату, Ваня взял на прокат авто и поехал в горы. Это была не запланированная поездка, но он следовал туда, куда звал его все тот же голос. Голос не был гласом Ваниной души или интуиции — это был чужой голос. Он не был связан ни с чем. Ни с портретом, ни с Канадой, где он уже ощущал подобные голоса. Этот зов был столь повелительным и в то же время страждущим, что Ваня не мог не послушаться. Именно его Иван впервые услышал на том поле после инцидента с сиротами из детского дома. Тогда ему казалось, что это, в некотором смысле помешательство. Ну а теперь пришлось убедиться, что нет.

Ваня ехал по незнакомым дорогам, наслаждаясь трассой, музыкой в приемнике, бедным на растительность, но интересным пейзажам по бокам. Затем появились горы, в которых он упоенно гнал до полночи, затем где-то в горах, сам не зная где, заглушил двигатель и уснул. В чужой стране, в незнакомых горах, в безлюдном месте он лег на заднее сиденье и заснул самым приятным и сладким сном.

Утро в этих горах было волшебным. Безлюдная дикая местность захватила его внимание, и Ваня завел двигатель снова. Ехал неизвестно куда, ему попадались и машины и туристы, он не стремился от них уехать подальше, но оказалось, что этот голос звал его в дикое пустынное место. Он ехал пока мог на зов этого голоса. Затем на бездорожье остановил автомобиль, взял бутылку воды, вышел и пошел пешком. Обувь была не вполне удобной для таких прогулок, но путник шел вперед. Минул час, затем еще один час. Близился полдень и лишь тогда Ваня достиг цели. Здесь голос умолк.

Молодой путешественник осмотрелся и заметил, что он стоит на небольшой горе, вокруг были и горы повыше. Пусто, редкая растительность, камни, валуны, целые кучи валунов. Сев на один из них, Ваня посидел в нерешительности и увидел в небе странное облако — одно единственное, в форме перышка. Что-то подсказывало ему, что на этой непримечательной горе есть тайна. Из-под камня, на котором он сидел, внезапно выползла черная змея и, шипя, проскользнула в кусты.

Ваня затаил дыхание. Все-таки он еще не отдавал себе отчет, что находится на территории опасных существ. Нужно быть осторожнее. Подождав минут пять, Ваня задумался, а затем вскочил на ноги и посмотрел на камень, на котором он сидел только что. Миг — и он уже пытается убрать с места этот камень. Тяжелый!

Но кто будет сдаваться, дойдя столь далеко? Кто будет сдаваться, когда загадка так волновала и звала? Спустя десять минут ему удалось сдвинуть глыбу с места, испачкав свою бежевую куртку. Итак, под этим камнем находилось еще несколько камней в углублении, поменьше. Ваня понял, что ему нужно будет поднять и эти камни. Голос упрямо молчал, словно его и не было, но Ваня действовал теперь на свое усмотрение. Итак, когда он поднял эти три камня, то его ждала сухая глина — пусто. Ну что же, Ваня не думал отступать, он уцепился пальцами в этот желтый песок и начал скрести его, выгребая наружу. Не прошло и десяти секунд, его пальцы на что-то наткнулись. Что-то острое и металлическое либо каменное впилось в участок под ногтем, поэтому от боли он резко отдернул руку и посмотрел на каплю крови, образовавшейся моментально. Обтерев кровь об куртку привычным движением, не особо волнуясь о чистоте, он извлек то, что его ранило. Какая-то длинная, продолговатая плоская штуковина, сантиметров тридцать в длину. Похоже на… Ни на что не похоже. Ваня потер его рукавом куртки и многолетний слой моментом обсыпался, явив совершенно конкретный узор пера.

Обыкновенное перо? Это все? Он повертел его в руках, рассматривая со всех сторон древнюю окаменевшую находку. И тут, на его глазах перо начало изгибаться, приобретать насыщенный белый цвет и моментально это перо стало не окаменелостью, а самым настоящим белым красивым пером! Ветерок раздувал его белый, мягкий пух и Ваня залюбовался. Вот так находка! Интересно, что за чудо птице оно принадлежит? Довольно большое!

Не имея возможности прийти в себя сразу, он лишь через несколько минут понял, что забыл о лежащих, в этом тайнике еще кое-каких сокровищах…

На сей раз он был осторожнее, берег пальцы, но извлек крупный камень размером практически с ладонь и еще три маленьких серых камешка. Конечно же, они были тоже в засохшей вековой грязи, затем Ваня обтер этот большой камень и увидал яркие краски — это был Радужный Опал, самый крупный из встречавшихся ему ранее! Затем он обтер мелкие камешки и заметил красный цвет. Он не верил, этого не могло быть, но он нашел три Красных Бриллианта, каждый из которых минимум по семь карат! Невероятно, как они могли здесь так хорошо сохраниться? Вольфрам бы позеленел от злости! Целое состояние!

Больше в этой нише ничего не было…

Уложив валуны, кроме самого большого на место, Ваня уселся на землю и смотрел на драгоценные находки и перо, ничего не понимая. Красные Бриллианты манили и затуманивали взор, он испытал все ощущения, подобные тем, когда работал над брошью с Глазом Дьявола. Можно было уже сейчас ощущать себя миллионером — эта находка может помочь жить безбедно до конца дней. Удивить Янину, стать знаменитым на весь мир ювелиром. В общем, самые эгоистичные мысли кружили в голове у молодого человека. Неизвестно, что бы он делал дальше, но вдруг над головой отчетливо ощутил взмах огромных крыльев и с ужасом поднял голову. Небо было чистым, но шелест крыльев не прекратился, пока не зашумел сорвавшийся ветер и раздался гром. Гром среди ясного неба! Такого суеверного ужаса Ваня еще в жизни не испытывал. А затем он посмотрел на это перо, и в животе стало холодно от внезапного осознания.

— О, Боже! — сказал он, вскочив с места, — Спаси и сохрани!

Ваня хотел бросить находки и пустится в бегство, но словно прирос к месту. Даже не успев ничего понять, он ощутил, как его за голову обхватило нечто невидимое, но сильное. Тело Вани задрожало, начало бить в ознобе он нахлынувших мощных и ярких чувств, а затем он закрыл глаза. Когда же ему через мгновение удалось их раскрыть, молодой мужчина увидал перед собой женские глаза. Таких глаз ему еще никогда не доводилось видеть, хоть потом он не мог вспомнить цвет этих глаз, но важным было именно их выражение. Это был самый женственный, самый добрый и счастливый живой взгляд. Она сидела напротив него в ареоле радужного свечения, а за ней различима была фигура мужчины, сидящего на краю горы и спрятавшего лицо в сложенных на коленях рук. Женщина обернулась к этому мужчине, и когда тот все же поднял голову и глянул в их сторону, Ваня не выдержал и потерял сознание.

Это был ОН. И ОН говорил Ване всем своим видом — ПОМОГИ.

Ваня не знал, сколько прошло времени, он потерял ему счет, он даже не имел понятия, как добрался до машины, но уже когда ехал по вечерней трассе обратно, осознание свалилось на него словно холодный душ.

«Я схожу с ума» — подумал он, пытаясь убедить себя в том, что все ему показалось, но на сиденье рядом валялись достаточно реальные штуки — белое немаленькое перо, большой Радужный Опал и три Красных Бриллианта. Ваня не знал что из этого всего хуже — камни или перо. Итак, природу пера он уже понял, а природу бриллиантов и опала не совсем. Нет, конечно, он имел кое-какие предположения, но они были так ужасны, что даже думать о них без дрожи в коленях не хотелось. Хотя его догадка объяснила бы все… По крайней мере, природу зловещего влияния этих редких драгоценных камней на человека.

И если две эти загадки можно считать разгаданными, то осталась одна: «С чего все началось?»

Это была самая интересная, жуткая, волнующая история, которую Ваня бы с удовольствием послушал. Но кто ему ее расскажет? Наверное, он сам — после того, как окончит работу над двумя изделиями. И у него есть на это только две недели.

 

13

Вернувшись на виллу, Ваня не мог избежать гневного взрыва от Вольфрама. Было утро, ювелир пропадал почти двое суток и ни одна живая душа не знала, куда он запропастился. Никто даже не думал, что ему взбредет куда-то улизнуть, поскольку он никогда не изъявлял желания выйти и отправиться на прогулку сам.

— Заготовки пришли вчера вечером! — возмущался Вольфрам, не скрывая негодования, — Тебе не интересно, как они вышли?

— Они вышли изумительно, — отрезал Ваня, — пусть их отнесут в мою комнату, я пока приму душ и посплю чуток, я жутко устал.

То, что Ваня был в несвежей одежде, куртка испачкана, местами имела дыры, да и лицо было грязным, бросалось в глаза. Вольфрам бы очень хотел знать, где носило этого чудака, но было понятно, что ничего не получится выяснить. Очень большие надежды питал он на действие будущих изделий, с которыми в течение следующих дней будет работать этот мастер.

— Я зайду вечером, — бросил напоследок, не имея понятия, что еще сказать, — посмотрю, как будет продвигаться твоя работа.

Но вечером он не зашел, и на следующий день тоже. Вольфрам чувствовал, что ему лучше не видеть пока этого парня. И был прав, так как, кроме того, что работал над двумя подарками для друзей Вольфрама, Ваня делал зарисовки. Он набрасывал на бумагу карандашом, не особо стараясь о четкости те образа, которые явились ему в горах.

Изделия были готовы через десять дней, но Ваня не говорил об этом, все равно до праздника еще три дня. Он сидел за столом и рисовал карандашом, вокруг валялись листы исписанные, неоконченные рисунки, стружка от карандаша, сейчас он снова стал похож на того себя, который творил под вдохновением, забыв обо всем, год назад. Но это только с виду. В душе это был другой одержимый человек. Человек, познавший сперва любовь, потом свет и тьму — как ее возможные результаты. Да, любовь бывает разной и последствия тоже бывают разные.

Но Ване было позволено открыть тайну, увидеть ее, понять и теперь он хотел понять для чего. Он не знал, пока только он мог рисовать, набрасывать на бумагу образа и слова, фразы. Так выглядит сумасшествие, именно так. Общество воспринимало таких людей чудаками, оно боялось их, оно боялось те тайны, которыми они обладали. Такие люди были пугающе страшными, и не было им места на этой Земле. Поэтому с годами им приходилось обрастать «нормальностью», чтобы не выделяться из толпы. Разве Янина и Юсуф не делали этого? Делали. Они были не простыми личностями, но свой дар им проще было скрыть. А таким, как Богдан, это давалось тяжелее, поскольку они не умели притворяться и душа их, такая большая, не помещалась ни под одной маской. Этих людей нельзя было впихнуть ни под один колпак. И общество отвергало их и прятало.

А Ваня? Что ему делать? Последовать по пути Янины и притворяться скромным ювелиром и молчать обо всех откровениях? Можно сделать вид, что ему это только приснилось, только явилось в больном бреду, даже плевать на это перо и камни, лежащие перед ним на столе. Но если побывать на определенной высоте сознания, а затем принять решение вернуться на предыдущие уровни будет действительно сумасшествием.

Внезапно Ваня понял, почему многие гении сходили с ума. Они добирались до таких высот, им была доступна такая информация, что не умещалось в головах их современников. Они становились странными чудаками, а чтобы избежать судьбы изгоя, им приходилось отбрасывать то, что видели, то, что узнали и делать вид, что являются обыкновенными людьми. И сходили с ума, общество все так же их не принимало, а то, чем они занимались ранее их уже пугало. Часто этих помешанных гениев ожидала смерть в одиночестве, а их труды признавались намного позже.

Как раз утром того дня, когда Ваня собрал все разбросанные на полу и столе наброски, рассмотрел их и спалил то, что не нужно, к нему нашел в себе силы явиться Вольфрам. Ваня посмотрел на этого мужчину другими глазами. Ранее это был таинственный и местами мистический человек. Теперь это был заурядный богач, возомнивший себя невесть кем, ну вершителем судеб однозначно. И Ваня жалел его, поскольку Вольфрам многое бы мог, однако свою силу, которая все же есть у него, тратит не на созидание.

Гость рассмотрел изделия, которые получились у Вани, одобрительно кивнул, спрятал украшения во внутренний карман пиджака и замер, когда услышал слова ювелира:

— Я собираюсь домой. Надеюсь, все в порядке и наши с тобой пути разойдутся по-хорошему.

— Но ты не можешь уехать сегодня! Я приготовил чудесный вечер! Ты будешь в восторге, это будет карнавал! Закажи себе любой костюм! — щедро предложил мужчина.

— Мне не хочется в этом участвовать, через два часа подъедет такси, так что вынужден откланяться. Было приятно работать с тобой.

Вольфрам устало опустился в кресло, стоящее у стены прямо напротив окна, с которого лился солнечный свет. Он задумался ненадолго, а затем признался:

— Я сам с некоторых пор горю желанием, чтобы ты убрался отсюда поскорее. Даже не знаю, когда это произошло… Буду откровенным, я надеялся, что ты будешь со мной сотрудничать и научишь моих ювелиров творить живые украшения. Мир бы лежал у наших ног, но ты глупец, даже не забрал с собой свою девушку, приперся сюда с вызовом, мол я и без нее много могу. Свершил мою ошибку…

— Я не бросал ее, я просто дал ей выбор, — сообщил Ваня, — А кого ты бросил, это уже другой разговор. Но если эта женщина еще жива, не все еще потеряно.

— Что ты об этом знаешь, — скривился в гримасе раздражения тот и, бросив взгляд на стол Вани, заметил камни и перо.

Там не было Опала, Ваня спрятал его, как и свои наброски, но Бриллианты и перо остались лежать по умыслу на чистой бумаге.

Вольфрам замер на месте, а затем от изумления резко встал, и подошел к столу.

— Не может быть! Красные Бриллианты! Где ты их взял, признавайся! — вскричал Вольфрам, гневно смотря на Ваню.

— Какие камни, о чем вы? — усмехнулся он спокойно, поражая чистотой открытого взгляда.

Вольфрам схватил жадно камни, сжав их в ладони, а затем испуганно раскрыл ладонь и его лицо исказилось от ужас. Поскольку на ладони, где он мог поклясться, были только что редкие бриллианты, осталось три пятна красного цвета. Кровь.

Трясущейся рукой Вольфрам коснулся этой крови пальцами правой руки и поднес к лицу. Это действительно была кровь — вязкая и теплая. Пятясь задом к выходу с ужасом на лице, Вольфрам упал, затем вскочил и выбежал из Ваниной комнаты, словно за ним гнался сам Дьявол. А он за ним действительно гнался…

Ваня закусил нижнюю губу, взял перо со стола, спрятал во внутренний карман куртки и, подойдя к шкафу, начал собирать вещи. Пора было и честь знать.

Но, когда спустя некоторое время Иван взял свой чемодан, собираясь выйти, Вольфрам вернулся побледневший и напуганный, но все так же стремящийся делать вид грозного миллионера. Он протянул к Ване окровавленную ладонь и пальцы, требуя:

— Сотри это.

— Но я не могу, — пожал плечами Ваня, очень спокойно смотря на испуганного Вольфрама.

— Не смывается! Пол часа под водой, но появляется вновь! Что за колдовские штучки? Это твоя Янина тебя научила? Доберусь я и до нее и до тебя! Через час начнут собираться гости, что мне делать? — спросил он, поглядывая на стол, с которого пятна крови даже не думали исчезать.

— Я ничем не могу помочь, Вольфрам, — покачал головой Ваня, — конечно, этому можно как-то помочь, я надеюсь. Но для тебя я нарисовал портрет, он может помочь. Хочешь, вместе взглянем? У меня есть еще минут пятнадцать.

Молча они вышли, Ваня взял с собой свою сумку, бросил прощальный взгляд на комнату, в которой столько пришлось осознать, и пошел за Вольфрамом.

Портрет стоял на месте в кабинете у Вольфрама, но когда тот подошел к портрету, то отпрянул в еще большем ужасе. Ваня не понимал пока причины таких эмоций у Вольфрама. Портрет был тем же, все так же на нем был изображен с гордой осанкой Вольфрам, но Ваня не видел, что видит хозяин портрета. А видел он стоящую за спиной у себя женщину, лишь чуть заметный силуэт, но было видно, что это за женщина, ее Вольфрам пытался стереть из памяти в течение двадцати пяти лет. Она еще жива и все еще его помнит, он чувствует это.

— Откуда тебе стало известно о Карине? — дрожащим голосом спросил Вольфрам.

— А кто это? — вполне невинно поинтересовался Ваня и получил гневный взгляд.

— Не претворяйся! Где ты видел эту женщину, которую здесь на этом портрете написал рядом со мной? — Вольфрам просто слюной брызгал от ярости.

— Я не вижу никакой женщины, Вольфрам. — стоял на своем Иван, даже не думая врать.

Но тут парень сориентировался, что нужно делать. И позвал охранника, спросив того, что он видит на портрете. Когда охранник признался, что никого, кроме хозяина, Вольфрам побелел от гнева.

— Вы с ним сговорились!

— Принеси нам большое зеркало, — попросил Ваня у напуганного охранника.

Когда просьба была исполнена, художник, написавший эту картину, установил зеркало напротив портрета и попросил взглянуть на причину паники в зеркало. Естественно, в зеркале на холсте загадочной женщины не было видно, что повергло в шок владельца портрета окончательно.

— Уходи, — упавшим голосом приказал он Ване, — Ты — Мастер из Ада! Желаю тебе в нем и сгореть!

— Пока ты сам в нем горишь, уже несколько лет. — пожал плечами Иван, — Мой тебе совет — найди ее, она зовет тебя, даже я это чувствую. И она ототрет кровь с твоих рук. Иначе никак.

— Я думал, ты станешь моим учеником, — надломленным голосом, тяжело дыша с потухшим и загнанным взглядом, сказал Вольфрам.

— Ученики сами находят своих учителей. Я тебя не искал, это ты пришел ко мне. Может быть, ученик здесь ты, а не я?

Ваня взял сумку и направился на выход. Больше он не думал о Вольфраме. Он думал о том, что сегодня его два изделия, над которыми он работал последнее время, попадут в руки владельцев. И он знал, что именно они увидят в этих украшениях. Лев покажет им, как женщина наступила на себя в угоду ревности ее глупого мужа и перестала излучать свет. А кулон мертвой женщины с цветком явит, как тщеславие женщины из другой пары погубило смелые идеи ее мужчины.

Вольфрам хотел, чтобы с помощью этих украшений вскормленные ним две пары далее искушали молодых влюбленных. А теперь они узнают правду о себе, они расстанутся и если будет таково желание, однажды снова сойдутся, все осознав, а может быть и вовсе друг о друге забудут. Но это лучше, чем жить и притворяться счастливыми, делая несчастными себя и другие наивные молодые пары.

У Вольфрама же были посложнее испытания впереди, чем обращать внимание на этих четырех людей, судьбы которых он однажды сломил. Сегодня он заметит, что Глаз Дьявола, чудо-брошь, смотрит на него как на жертву и если владелец броши не тронется умом, то это будет просто чудо. Вот что бывает, когда слишком заигрываешься во владельца чужих судеб. Особенно, когда используешь для этого сакральные камни, природа которых тебе не ведома. Если бы только Вольфрам знал их природу…

Прижимая к груди руку, где находился медальон, Ваня ехал в такси. Теперь осталось только одно дело и касалось оно в первую очередь его самого и Янины.

 

14

Когда Янина увидела Ваню на пороге, она сначала не могла поверить в то, что это он. Нет, он, конечно, должен был вернуться, она его ждала. Просто не верила, что дождалась. Его волосы отросли, непричесанной шапкой легли ему на лоб, одежда измята и неряшливо надета. Можно было подумать, что вернулся прежний знакомый всем простой художник. Но он был совершенно другой. Его раньше такие теплые руки были холодными, а взгляд наоборот — теплым. Он смотрел прямо и спокойно, словно они расстались вчера, либо он вообще вышел за хлебом. И в целом внутри его царило спокойствие. Это было не то, что после возвращения из Канады, тогда он был спокоен, но собран для будущих событий, а так же пуст внутри. Теперь он выглядел вернувшимся с войны, но совершенно свежим, словно этой войны и не было вовсе. И он стал наполненным.

— Я рад, что ты оказалась дома, — улыбнулся он и прошел следом за ней в кухню, где она тут же поставила чайник на огонь.

За окном шел дождь, темнело, осенняя сырость прокралась в квартиру, этой сыростью пахло, и она ощущалась в воздухе. Прохладно было, хотелось согреться, и чай оказался лучшим помощником. Пока он отогревал свои озябшие пальцы на чашке с парующим чаем, девушка сидела напротив, поджав ноги под себя.

— Ты изменился и не изменился. — сообщила она чуть хриплым голосом.

— Наверно, настало время нам с тобой поговорить? — спросил он, на что она лишь молча кивнула.

Ваня поднял на нее глаза и ей стоило больших трудов выдержать этот проникающий взгляд.

— Я обидел тебя, поступил не правильно, в чем-то обманул, твои надежды так точно, но ты меня уже поняла, я вижу. Тем не менее, я хочу попросить прощения за все.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Мы не должны просить прощения друг у друга, думаю, каждый из нас знал, на что шел. — сказала Янина, чуть усмехнувшись, — Я чувствую себя немного неловко в твоем присутствии, такое впечатление, что ты заглядываешь в мою душу.

— Это странно, поскольку мне очень нравилось, когда ты заглядывала в мою. — тихо ответил он.

— Потому что тебе нечего было скрывать.

— Мне и сейчас нечего скрывать… уже нечего. Но ты не можешь взглянуть в мою душу.

Ваня замолчал, наблюдая, как в его чашке чая чаинки опускаются на дно.

— Янина, я вернулся не для того, чтобы все было по-прежнему, а чтобы строить все немного по-другому. Но готова ли ты?

Янина задумалась и привычным жестом неосознанно стала накручивать на палец ремешок с медальоном. Ей стоило больших усилий сказать ему, но она решилась.

— Я боялась, что ты не выдержишь искушений, поскольку по ошибке думала, что ты намного слабее меня. В этом и крылась моя оплошность, я так боялась твоих ошибок, что забыла о себе, и сама не выдержала собственных искушений. Быть музой гения, который со временем станет мировой знаменитостью… Готова ли была я к этому? Нет, но я была уверена что да. Если бы ты взял меня в Австралию, ты бы проиграл, благодаря мне. Ты знал, ты с самого начала это знал… еще с той выставки.

Янина усмехнулась и потерла лоб, продолжив:

— Не знаю, где ты пропадал перед этой выставкой, но ты побывал во Тьме и увидел ее, тебе было плохо, но ты понял, что должен начать сражение, а я была не готова к нему. Да и ты по случайности с этой тьмой познакомился, слишком рано было. Так уж вышло. Юсуф чудом открыл мне глаза.

— Янина, давай не будем больше об этом. Если ты не чувствуешь в себе силы понять первопричину всего, то я готов тебе помочь, у меня есть для тебя подарок.

— Звучит угрожающе, — сказала она и ее теплые глаза настороженно смотрели на него, — в последнее время меня пугают твои подарки.

— Не бойся, это не медальон… — усмехнулся Ваня и, поставив чашку на стол, подошел к Янине, присел у ее ног и, взяв за руки, спросил, — Пошли в кино? Я видел рекламу, там комедия идет.

На это она засмеялась. Резкий переход, ничего не скажешь! Она ему о тонких материях, а он тут бах — и в кино, на комедию…

— А как же подарок? — спросила она, подняв одну бровь, — Ты забыл, что женщины очень любопытны?

— Подарок подождет еще немного. Завтра после фехтования ты его получишь.

— Ты и на фехтование собрался? — спросила она, даже не скрывая своего изумления.

— Ну да, после мастерской…

Янина покачала головой, и осторожно запустила руки в его волосы, прижав свой теплый лоб к его холодному.

— Так уж и быть, подожду немного, — шепнула она.

В мастерской словно ничего не изменилось, но она была другой. А, может быть, это Ваня смотрел другими глазами на все? Максим тут же начал забрасывать Ваню на свой манер вопросами, подкалывать шуточками и в двух словах объяснил состояние дел. Оказывается, в последние две недели заказы поутихли, стремительный подъем окончился, вся мастерская теперь работает над контрактами, заключенными летом. Макс начал переживать, что со временем так может все иссякнуть, поэтому предложил новую выставку перед Новым Годом.

— Мы еще об этом поговорим, — уклончиво ответил Ваня.

— Жаль, что с тем арабом не состоялось контракта. — осторожно заметил Макс, поглядывая на кузена, — Он что, недоволен работой?

— Нет, просто я подумал, что нам пока и этого хватит.

Макс смерил брата оценивающим взглядом, а затем кивнул.

— Может быть, ты и прав. Мне Диана столько нервов сожрала, пока готовила для тебя заготовку, что я проклял тот день, когда мы познакомились с этим Абдулом. Ни одни деньги не стоят моих нервных клеток! Я думал, она меня изведет!

— Вполне логично, что жертвой она выбрала тебя. — засмеялся Ваня.

— Не вижу логики, у нее есть Бодя! Кстати, он в последнее время сидит, что-то рисует, на него это не похоже! Раньше он интересовался лишь другими рисунками.

— Любопытно посмотреть! — хмыкнул Ваня, задумавшись, — Хотя даже не знаю, как войду в помещение, где сидит мегера с розовыми волосами. Диана до сих пор на меня злится, я знаю!

— У мегеры уже зеленые волосы, — сообщил Макс.

— Любопытно посмотреть! — повторил Ваня и прошел во святая святых — в помещение, где работала Диана, Богдан и еще какой-то парень, сидящий на заготовках.

Прием был не теплым, но и с ножом на братьев никто не набрасывался.

— Какие люди! — воскликнула Диана, поворачиваясь на своем кресле. — Оба вместе, жаль гранату не захватила!

— Послушай, — насупился Максим, не привыкший, чтобы женщины с ним так разговаривали, — сто раз задаю тебе вопрос — при чем здесь я? Это все Ваня!

— Спасибо, — кивнул Ваня брату, усмехнувшись.

— Не стоит благодарностей, — бросил Максим.

Богдан с улыбкой смотрел на Максима и Ваню и наивно заметил:

— Диана просто вас очень любит, поэтому и кричит, она по-другому любить людей не умеет.

— Люблю как вареный лук! — согласилась Диана, стреляя гневно глазами в Ваню.

— Надеюсь, — засмеялся Макс, — тебя, Бодя, она так не любит.

На это он смутился как ребенок и, пряча взгляд, произнес:

— Нет, меня она любит по-настоящему!

Стало тихо, каждый обдумывал эту фразу, ища в ней свой смысл.

— Ну, так, — разрушил тишину Ваня, обратившись к Боде, — мне стало известно, что ты принялся вдруг рисовать? Богдан, покажешь свои рисунки?

Тот смутился еще больше, но не заставил себя упрашивать и достал из папки свои работы, правда, каждую из них он проверил на то, чтобы были не смяты углы. Ваня бегло просмотрел творчество, но понял, что работы уникальные, необычные и в своей степени гениальные — странная техника, такой Ваня еще не видел. Рисунки точками. Это же надо, сколько сидеть и ставить точек, а главное, видеть в уме то, что должно получиться.

Ваня многозначительно посмотрел на брата, оба вспомнили, как Лена говорила о том, что Богдан рисовал в детстве, пока не ушел из жизни его отец.

— Ну что ж, я уже знаю, что за выставку мы организуем перед Новым Годом, — сказал Ваня, с удовольствием наблюдая за радостным лицом Богдана.

Макс, просматривающий рисунки, закивал:

— Хм, а что? Художник-самоучка, не похож на других, это должны проглотить!

— Э, нет! — вмешалась Диана, вставая. — Судя по выражению лица Макса, Бодя станет знаменитым через пол года, я в возможностях этого змея не сомневаюсь! Я против, Бодя не готов.

— Он ко всему готов, его ничего не волнует, посмотри, как он рад! — тепло улыбнулся Ваня взъерошенной девушке, — А тебе после той заготовки нечего бояться, твое искушение и твой урок не в этом.

Диана поджала губы, переводя взгляд с расстроенного ее реакцией Богдана на Ваню и его брата. Она усмехнулась и кивнула.

— Да, это — хорошая идея, вы правы.

Ваня улыбнулся и, узнав ее жест пальцем по горлу, обещающий стереть его с лица земли, вышел из помещения, а Макс, поспешно вернув рисунки хозяину, выскочил за ним.

— Ты понимаешь, на что я подписываюсь? На организацию мероприятия, мне придется общаться с этой фурией!

— Будь уверен, она станет шелковой, поскольку уже страстно желает доставить удовольствие Богдану.

— А знаешь, я тоже! — улыбнулся Макс, — Новая выставка! Пойду прощупаю почву что у нас есть из подобного творчества в стране. Ты куда?

— Загляну к Юсуфу.

— Ну, я тогда пошел, увидимся.

Ваня улыбнулся на азарт в глазах у Макса. Этот человек очень любит свое дело, а делом его жизни есть добиваться успеха. Это именно его талант — продвигать таланты…

И с солнечным настроением Ваня вошел в кабинет Юсуфа.

 

15

Юсуф ждал его, это было видно. Сидя за столом, он читал какую-то книгу, рядом лежали неоконченные заготовки. Все они были из первых Ваниных светлых работ. Очевидно, Юсуф испытывал с ними какие-то проблемы, поэтому читал «Божественную комедию».

— Привет, — улыбнулся Ваня, плюхнувшись в кресло напротив, — Что читаешь?

Юсуф мимолетно посмотрел на него и поднял книгу, чтобы показать обложку. А затем продолжил чтение. Этот мужчина всегда был немногословен, он говорил только когда хотел.

— Юсуф, я понимаю, что ты злишься, слишком много я от тебя просил, — сразу начал Ваня, даже не пытаясь изображать раскаяние, — если можешь, постарайся меня понять. Ну и простить, конечно.

— Простил, — бросил Юсуф, — но не понял. Хотя, это уже не важно, я смотрю, ты справился с задачей, поздравляю.

Это прозвучало не так, как должно звучать поздравление, но Ваня даже не удивился. Он встал и подошел к картине на стене — орнамент мусульманский, а так же красивые мандалы.

— Могу я узнать, что стало с Абдулом? — спросил Юсуф, очевидно ему было удобнее общаться, когда Ваня стоял спиной.

— Не знаю.

— Тогда что ты там делал? Для чего это все? — сухо прозвучал вопрос.

— Меня позвал туда мой Путь, о котором ты мне все твердил. Я сделал то, что должен был. Остальное уже не от меня зависит.

— Тогда почему ты сделал все, а Янина все так же страдает?

Ваня вздохнул, но не обернулся.

— Я собираюсь с силами помочь и ей тоже, можешь не сомневаться, что я знаю о пережитых ею чувствах, но, как она справедливо заметила однажды, она не пришла оправдывать чьи бы то ни было ожидания. Так же и я не стал оправдывать ее ожидания по отношению ко мне. Я не стал тем великим воином, которого заключил в тот медальон. Я стал собой, и если бы не она, я бы никогда этого не добился.

— Значит, ее медальон — вымысел? И тот, который на тебе сейчас — тоже?

— А когда ожидания не были вымыслом? — спросил Ваня и обернулся к Юсуфу. — А твои ожидания оправдались по отношению ко мне, к ней, к самому себе? Не скучно ли жить, держа в голове эти ожидания? Если есть место неожиданным поворотам…

— Вот уж действительно, неожиданный поворот, — пробормотал Юсуф, — Ты говоришь о любви, Ваня! Как можно предать любовь?

— Можно. Тоской по неоправданным ожиданиям. Несвободой от желания оправдать их.

— Мы живем в реальном мире, мой художник, а чего он стоит, ты уже убедился, когда чуть не попал в ловушку своей глупости в аэропорту.

— Спасибо что напомнил, — сказал Ваня, прямо смотря своими небесными глазами на Юсуфа, даже не моргнув.

— Прости, — опомнился Юсуф, спрятав глаза в книге, — не знаю, что на меня нашло.

— Ты сам знаешь, что у тебя болит, я не стану говорить тебе, что у тебя кровотечение, пока ты глотаешь цитрамон. Однажды к тебе придет понимание, что ты истекаешь кровью и нужно что-то с этим делать. Прости, я больше не буду тебя мучить…

Ваня собрался выйти, но фраза Юсуфа его остановила:

— Она мне звонила.

Ваня с удивлением обернулся.

— Кто?

— Моя первая любовь… позавчера. Оказывается, она ушла от мужа полгода назад. Дети выросли…

Ваня ждал, смотря на Юсуфа. Этот мужчина страдал, много страдал. А теперь, когда его страдания могут окончиться, он не знал, как жить. Он стал философом благодаря этой своей трагедии, много осознал, а теперь, имея возможность, наконец, стать счастливым, боялся этого счастья.

— Тебе придется забыть того себя, каким ты себя видишь и стать тем собой, кем стать боишься, но страшно желаешь.

— Умник, — хмыкнул Юсуф, — Вообще-то ты забираешь мою роль философа и мудреца, сопляк!

Слышать эти слова из уст Юсуфа было так комично, что Ваня не выдержал и засмеялся. В конце концов, Юсуф тоже улыбнулся.

— Ты становишься похожим на Максима. — заметил Юсуф.

— Я становлюсь похожим на себя. Расскажешь потом, как прошло свидание? Кстати, ты лучше закрой эту книгу и возьми более легкое чтиво, которое располагает… Ну в общем, ты понял. — и с этими словами Ваня вышел, а Юсуф еле сдержался, чтобы не швырнуть книгу ему вслед.

Урок фехтования принес удовольствие Ване, он соскучился за учителем, который горел желанием узнать, где пропадал его ученик. Иван рассказал об Австралии, конечно, только о том, что это за страна и какое впечатление у нее от иностранца. Своих тревог и волнений по поводу того, что он там испытал, мастер не узнал, но понял больше, чем даже если бы Ваня выложил все.

— Что ж, — сказал его учитель. — твой первый бой окончен. Это значит, что ты готовишься к новому?

— Хочу воевать только здесь, с вами, надеюсь, мои войны остались позади. — признался ученик.

— Никогда нельзя быть уверенным. Ты можешь не хотеть воевать, тогда найдется тот, кто проверит это решение жить в мире нападением.

— Не исключаю этой возможности, поэтому я пришел к вам, чтобы быть всегда в форме. — широко улыбнулся Иван.

На это мастер рассмеялся и пожелал Ване успеха.

После урока у Вани и Янины выдался неплохой вечер. Они много гуляли, разговаривали, пили в кафешке шоколад, уплетая булочки. Влюбленная пара выглядела именно влюбленной парой. Хотя за этим фасадом, как и за любой другой парой, скрывается любопытная история…

Ни о чем она не спрашивала, он тоже ничего не говорил, все было замечательно, с его стороны не было никаких тайн, только тот подарок, который он так и не отважился ей подарить. Но Янина дала ему на это время. Ее волновало то, что он мог ей привести из Австралии, а еще она чувствовала в себе досаду — не все еще они обсудили, не обо всем она рассказала, вернее, так и не решилась рассказать. Она даже не догадывалась, как ему тяжело видеть в ней неуверенность в себе. Не он стал причиной этой неуверенности, но, тем не менее, он подтолкнул ее к тому, чтобы так все произошло.

Когда она утром проснулась, то заметила, что Ваня собирается в коридоре.

— Ваня? — позвала она.

Он выглянул из-за двери и улыбнулся ей. На нем уже было черное осеннее пальто, темно-синий шарф и даже ботинки. Он куда-то собирался.

— Прости, мне нужно поехать в одно место.

— Надолго? — встревоженно спросила она.

— Нет, может, к вечеру вернусь. И да, твой подарок на столе. — напомнил молодой мужчина, подмигнув.

Он сказал это самым непринужденным голосом, но у нее все сжалось внутри. Входная дверь хлопнула, девушка откинулась на подушки и лежала в задумчивости несколько минут. Затем она замерла, нахмурившись. Внезапно, Янина вскочила с кровати и, подбежав к столу, выдвинула злополучный ящик. Ворон пропал! Ваня забрал его с собой.

Затем она заметила на столе нечто такое, чего точно не ожидала увидеть — белое большое перо. И еще конверт, в котором лежали какие-то бумаги. Девушка потянула их из конверта и поняла, что это рисунки — всего штук десять, не больше, нарисованы наспех. Янина знала эту Ванину особенность рисовать бегло, когда вдохновение владеет душой художника. Увидав первую картинку, она выронила листы от неожиданности и они посыпались с шелестом на пол.

Трясущейся рукой она собрала их и села рассматривать. Перед ней была история, старая, как мир, но, тем не менее, покрыта мистикой и тайной, до которой добраться было тяжело. А Ваня добрался, либо же он увидел свой вариант этой истории, который тоже не лишен смысла. История эта началась с того, что сотворил Бог человека…

 

16

Сотворил Бог Адама и… его женщину, такую же, как он, но из чуть других материалов. Адам — более приземленный, из праха создан от взорвавшейся звезды, она — свободна и своенравна, создана из ее огня. И звали ее Лилит. Они должны были создавать новый мир, однако начались проблемы. Адам крепко стоял на земле, Лилит земли слегка лишь касалась. Он любил ее, как умел, а она его — тоже, как умела, но две противоположности не притянулись, а наоборот — началось противостояние и в нем они забыли о любви к Богу, с которой все и начинаться должно было.

Тогда Лилит первая это осознала, образ Бога затуманился в ее голове в сражениях и состязаниях с тем, с кем должна была она создавать новый прекрасный мир. Она покинула мужа своего и пошла туда, где голос Бога был слышен нею лучше. Туда, где Адам бы не мешал ей общаться с создателем своим. И возроптал Адам, что получил не послушную жену. И Бог создал ему жену послушную — из его же ребра. Ева была скромнее и достойна всяческих похвал, Адам успокоился.

Лилит же мужа себе не просила, она считала, что это было бы неблагодарностью — жизнь получив, требовать еще чего-то. Она благодарила — за все, что имела. За красоту природы, пение птиц, за солнечный рассвет и закат, за аромат цветов, за вкус плодов. Конечно, иногда в Раю встречая Адама и Еву, ей становилось интересно, как это они друг друга дополняют. Даже помыслить не могла она, что есть кто-то, кому бы она подходила. Но она слышала голос Бога в своем сердце горячем и так и дальше жизнью ей дарованной наслаждалась.

— Ей нужен муж, — один из Божьих ангелов сказал, — Они бы тоже тогда сотворить могли не хуже мир и гармонию чем Ева и Адам.

— Адам и Ева — хорошие дети, — произнес Бог.

— Тогда зачем ты создал Лилит? Создай ей мужа!

— Да кто же поймет эту деву? — спросил Бог, — Ей вроде бы итак не плохо, она не ропщет…

— Я полечу и испрошу, какой ей нужен муж!

— Тебе нельзя на Землю, там притяжение сильное, забудешь обо мне, не выдержишь искушения.

— Какая-то земная женщина не забыла, а я, ангел, забуду? Такое невозможно! Я полечу, позволь, отец! Хочу, чтоб сотворил ты мужа ей под стать! Хочу увидеть, на что они вдвоем будут способны.

Как было не пустить? Не зря же эту женщину создал Господь… хоть видел, чем эта история закончится. И Ангел полетел, и имя ему было Люцифер. Был самым умным, светлым и прекрасным ангелом среди прочих.

Увидев существо необычное, долго рассматривала его прекрасная Лилит, а затем спросила:

— Кто ты такой?

— Я Ангел, Бог прислал меня к тебе поговорить.

— О чем же? Я итак с ним говорю каждую минуту, нам посредники не нужны…

— Он бы узнать хотел, какого мужа ты себе хотела бы.

— Зачем мне муж? — склонив голову, она спросила у пришельца.

— Затем, чтобы творить новый мир.

— Мне этот по нраву. Кто я такая, чтобы миры создавать? Это только Богу под силу!

— У Адама и Евы будут дети, пойдут их потомки, будут на них похожи. Твои же дети — на тебя. Такие же чуткие и нежные, свободные и чувствующие Бога! Создатель будет рад!

— Любопытно! — задумалась она, — Ну что же, если на то воля Бога, то я не против детей иметь!

— Но для начала тебе нужен будет муж! — напомнил ангел.

— Зачем мне муж, да мне итак не плохо! — засмеялась Лилит и убежала бегать по лужайке с цветами.

Это было сложнее, чем думал ангел, но он не отчаивался. Весь день ходил за этой девой и уговаривал Лилит, чтобы она подумала об этом. Было бы интересно, что будет далее, ведь не зря же Бог ее создал, Бог ничего не делает просто так, тем более, людей!

Но Лилит продолжала гнуть свое. Ангел устал, ему оставалось совсем немного быть на Земле, тогда он сел отдохнуть, взял свою дудочку и заиграл самую прекрасную песню на Земле. Весь Рай замер, слушая эти волшебные звуки, и Лилит очаровалась этой музыкой и впервые увидела, как прекрасен этот ангел, как он талантлив, умен и терпелив, в то же время совершенно не однообразный и интересный. Она заметила в нем мужчину!

Подбежав к нему после того, как он спрятал свою чудо-дудочку, она сказала:

— Тебя выбираю своим мужем!

Он от неожиданности раскрыл рот и в этот самый миг узрел в Лилит женщину не как ангел, а как мужчина. И это была красивейшая женщина, которую он когда-либо видел. И в этот самый миг Бог позвал его к себе.

Ангел не мог не послушаться, он вернулся, но на небесах не находил покоя, а дева на земле ходила и тоже посматривала на небо, ожидая, что ее ангел вернется. И он тайно приходил к ней, являлся, хоть знал, что все видит Бог, но не мог удержаться. Он ей играл, она ему танцевала и эта пара была хоть и непорочна, но до определенного времени. Страсть в Лилит брала свое, она хотела большего, а ангелу те чувства земные были чужды.

Бог это все увидел и понял, что для девы этой нужен будет муж, но земной и обликом и талантом и веселым нравом на Люцифера похожий. И вознамерился он ей такого мужа создать, об этом Люциферу поведав и похвалив его за помощь.

Люцифер, сгорал от боли, но не от ревности, поскольку не мог он вынести, что Лилит будет с кем-то, но не с ним, да еще и так на него похожим мужчиной. Не верил он, что другой принесет ей счастье, ее никто так хорошо не знал, как он, лишь Люцифер один способен дополнить ее. И на Землю полетел, стал пред избранницей своей, обо всем ей рассказал.

— Если так угодно Богу, то я это приму. — сказала Лилит, вздохнув.

— Но это буду не я!

— Ты ангел!

— Ты меня как мужчину выбрала!

— Ты сам искушал! Да как же с ангелом мне жить, коль ты остаться здесь решишь? И гнева Бога не страшишься?

— Он нас простит, любовь — это не грех!

Она боялась, в первый раз боялась, он это видел, но чтобы в ней поддержать уверенность, улетел на горы, долго там молился Богу, но тот не отвечал впервые. Тогда он доказать решил своих намерений серьезность и там себе белые крылья оторвал, кровь полилась. От боли и земного притяженья Люцифер упал, лежал в тех горах бывший ангел он три дня и ночи. Затем спустился к Лилит, она, увидев его раны с заботой их омыла, ни слова не говоря, уложила на постель из трав, дала ему покой, сама же в эти горы побежала, и крылья там нашла белые, в крови испачканные. Долго плакала над ними, а затем спрятала в камнях, чтобы Бог не узнал, не увидал.

Но Бог все видел, он перестал отвечать Люциферу, хоть тот молился ему страстно. Лилит не знала что сказать, а ее бескрылый падший ангел начал искать в ней утешенья и ему она его давала сколько могла. И вскоре заметила, что ждет ребенка.

В тот самый день Бог обратился к Лилит и Люциферу и сообщил:

— Ваша дочь не должна родиться, я не давал согласия на ваш союз! Тебе же, Люцифер, моя опала, я изгоняю тебя из Рая! И на Небо ты больше тоже не вернешься!

И вот тут взбунтовалась Лилит:

— Нет, я люблю Люцифера, я выбрала его, ты право выбора мне дал как только создал! Ты сам мне его послал! Не отнимай дитя и мужа! Я тоже вслед за ним пойду из Рая!

— Что же, будь по-вашему. Еще не знаешь ты на что обрекаешь свое потомство. Твои дочери будут свободолюбивы и страстны, но страдать от мужей Адамов и сыновья будут талантливы, и веселы, но страдать от жен Ев. Однако вместе Лилит и Люциферы будут редко соединяться, поскольку их вообще на Землю мало будет приходить. Я так решил и слово мое твердо!

И с этих пор и Лилит перестала слышать Бога. Но не перестала к нему обращаться, а Люцифер перестал. Ему кара несправедливой казалась, поэтому свершил он следующий грех — искусил Еву и она — Адама простодушного. Поэтому Рай опустел. Лилит не знала, что сделал Люцифер, но видела, как его поглощает Тьма, поэтому, когда их дочь родилась, она решила, что им с малышкой будет лучше без него. И падший ангел их не останавливал, всю свою темную, зловещую силу бросал на детей Адама и Евы, которым Бог всегда благоволил.

— Такими должны быть твои творения?! — кричал он в небеса, — Это — жалкие подобия людей! Взгляни на моих сыновей и дочерей! Свободны, талантливы, пытливы и необычны как драгоценности! Им нет сравнения, они — лучшие из творений этого мира! Они и творят сей мир!

Это было правдой лишь отчасти, поскольку потомков Евы и Адама было гораздо больше, они крепко стояли на земле, были традиционны, боялись Бога, а не похожих на себя — ломали. Они создавали мир, систему, в котором не было места изгоям — детям Лилит и Люцифера.

Бог взирал молчаливо, но иногда давал таким необычным парам соединиться, дабы перерожденные Лилит и Люцифер могли вместе быть. Таких пар были единицы на миллионы, но их любовь действительно создавала что-то невероятное, особенно тогда, когда это было необходимо для прохождения новых барьеров в более глобальном плане, чем отношения одной пары. Мир благодаря такому союзу менялся, мир проходил виток и переходил на новый уровень. Бог знал это, когда Люцифер упрашивал его для Лилит создать мужа.

Люцифер со временем устал по Земле бродить, презираемый всеми. Лилит ускользала от него, ее пугала его Тьма, она оставалась светлой, но лишь только иногда под покровом ночи они стояли и издалека смотрели друг на друга, тоскуя о том времени, когда родилась их взаимная любовь, когда они еще слышали голос и дыханье Бога рядом.

Насытившись скитаниями, Люцифер ушел под Землю, а Лилит все так же по Земле ходила, ее тоже презирали и ведьмой называли обиженные дети Адама и Евы. Дочерей Лилит ненавидели сыновья Адама, за ее пренебрежение. И Евы не забыли о том, что у Адама была первая жена, они не меньше этих дев проклинали. Всю свою долгую жизнь Лилит много плакала, когда никто не видел, по ночам, а затем исчезла с лица земли, порой воплощаясь в женщинах избранных. Потоп великий ее слезы, когда плакала она впервые в жизни над крыльями оборванными — разбросал по миру радужными опалами. Кровь Люцифера с горы снесло и стала она каплями — Красными Бриллиантами. Где делись крылья — загадка, но, может быть, родится кто-то, из потомков Люцифера, чтобы и ее разгадать?

 

17

Ваня брел по осеннему полю. Пахота привлекла воронье, которое кружило над ней, воспевая гимн приближающейся зиме и смерти. Серое небо налилось слезами, но выжидало, голые деревья по краям поля не видели, как уродлив мир стал вокруг — они заснули до весны.

Это было то самое поле, где Ваня, объятый ужасом и ненавистью, лежал и смотрел на звезды, шептавшие ему о том, как спасительна бывает Тьма. Это было в начале лета. Сейчас был ноябрь, но, кажется, что прошло всего пять дней, а не пять месяцев. На этом поле Ваня впервые услышал голос и почувствовал кого-то, кто испытывал всю гамму чувств, которую он сам в тот миг испытывал. Чувство безысходности, несправедливости и обиды на весь мир, а главное — разочарование в своем пути.

— Кто ты? — спросил тогда Ваня.

— Найди меня, — услышал в ответ.

И Ваня пошел искать. Для этого он должен был спуститься в самую Тьму. Но как только он пошел искать эту тьму, тут Янина увязалась следом. Как было объяснить, что ей туда нельзя? Пришлось искать источник голоса той, которая бы помогла ему любимую сберечь. Он интуитивно искал ее в Канаде и нашел. А затем она сказала, что поедет в Австралию за ним. Это был голос женщины, той самой женской стихии, полный любви, радости и света. Можно назвать эту энергию Лилит.

Поехала ли она, хозяйка того голоса, за ним или нет, Ваня не знал, он ее больше не чувствовал, не слышал, но голос Тьмы, молящий о помощи дальше звал его. И Ваня шел. Шел, еще не зная как ему найти того, кто так хотел, чтобы его нашли.

Это было тяжело, Ваня чуть не погиб, но не сдавался, он пришел на ту гору и на ней увидел их двоих. И тогда он понял все. Он понял, почему мир так странно устроен, а главное он увидал свое место в нем. Ничего нет случайного или ненужного, поэтому Ваня теперь знал одно — в его груди, как и в груди многих потомков Люцифера бьется сердце любопытное, творческое и вдохновленное. Не важно, принимает ли это система, которую построили Адам и Ева. Если он таким родился, значит таков его путь — слышать Бога через творчество. Путь Лилит и ее дочерей — слышать Бога, будучи свободной и радостной. И чем злиться на систему, которая пришла задолго до того, как Люцифер впервые увидал Лилит, лучше делать то, что получается лучше всего и в чем состоит личный Путь.

Когда он начал делать украшения далекие от светлых, то уже не слышал Бога, он слышал Люцифера, который отчаянно хотел, чтобы Ваня привел к нему Лилит, чтобы найти покой хоть не надолго.

Ваня теперь точно был уверен, что Люцифер искушал только пары. Детей Адама и Евы дабы возместить на них свои обиды, а своих детей — чтобы посмотреть сценарий того, как Лилит ушла к Люциферу во тьму. Это то, о чем он мечтал, чего так желал. Порой, это случалось, как с этими друзьями Вольфрама, а порой, как с самим Вольфрамом, это не получалось.

В случае с Ваней и Яниной, тот сценарий был бы отыгран, во всей красе, Лциферу бы понравилось, если бы ваня взял ее с собой в эту Австралию. Не вышло.

Но чем так плох тот бедный Люцифер? И чем плох Адам? Каждый из них делает что-то свое для этого мира. Адам традиционал, но надежен, он может много и усердно работать, он похож на Атланта, держащего на своих плечах целое небо! И с нежностью относится к природе, животным, умеет возделывать землю и накормить семью ему не составляет труда. Ева чуть более интуитивна, но покладиста и нежна, она — верная подруга и хорошая хозяйка. Главное, что она нежная мать и материнство у нее в крови. Адам и Ева могут взрастить трудолюбивых и здоровых детей, к которым относятся бережно, удовлетворяя все их физические потребности.

У Люцифера вместе с его пытливым умом и тягой к искусству характер не притязательный, он никогда не стремится обладать женщиной, предоставляя ей самой право выбора и страстью отличается лишь в творчестве или науке, телесные удовольствия были ему, как всякому ангелу, чужды. Напротив Лилит страстная, не стоит забывать что Бог создавал ее для не менее страстного Адама. Но вместе с тем, эти женщины, дочери Лилит любопытны и тоже любят искусство как Люцифер. Конечно, они не такие одаренные, но обладают большой интуицией. И главной страстью их является путешествие и общение с другими людьми, нежность к животным и природе похожа на Адамову. Были бы они чудной парой, вот только Бог не просчитал притяжения Земного, где чувство собственности заслепляет Адама, а женщина не может быть на цепи… если только она не воспринимает себя частью мужчины. Ребром, например. Поэтому когда ничего не получилось, Бог задумался как бы делу помочь. А тут Люцифер вовремя попался со своим пылом и азартом экспериментов…

Но по большому счету, если сравнивать живую и земную, но непокорную Лилит с Люцифером, то он напротив замкнут, он одиночка. Детей своих эта пара воспринимает как личность с самого их рождения. Лилит их боготворит, с удовольствием смотрит, как они познают мир. Люцифер более сдержан в чувствах, своих детей он воспринимает с любопытством, как творения, но никаких ожиданий он к ним не испытывает. Он ждет что же такого интересного может получиться из этого дитя.

Конечно, речь идет не о тех первых Адаме, Еве, Лилит и Люцифере. Но люди, каждый из них похожи в чем-то на своих прародителей. И типичным Адамом может быть женщина, добивающаяся высот в бизнесе, обеспечивающая семью, а Лилит типичной может быть мужчина, путешествующий и не сидящий на месте, общительный и яркий, которому узы брака чужды.

Ваня усмехнулся сам себе. Можно целую философию построить на этих знаниях. Но не для этого он был избран открыть ту тайну. А для того, чтобы помочь иным парам не пасть от искушений Люцифера, их будет к нему направлять судьба, а Люцифер тем временем подготовит того, кто крылья отыскать возьмется. И на кону стоит возвращение к Богу на Небо. Жаль только, что Люцифер для этой роли спасителя выбрал сына Вани и Янины…

Вороны недовольно поглядывали на Ваню и взлетали, время от времени, когда его путь шел сквозь их стаю. В самом центре поля молодой человек остановился и извлек из кармана смятый лист, на котором был нарисован ворон. Теперь его черты едва проступали на бумаге, он исчезал, а глаза заволокло белой дымкой. Это был умирающий ворон, но до сих пор было заметно, что это была не просто птица, а нечто в ее обличии. Ваня чиркнул спичкой и поджег бумагу. Вороны тут же взлетели и направились прочь на другие поля, сбиваясь в полете от страха и паники с громкими тревожными криками.

Ваня остался на поле один, но даже не заметил этого, он смотрел, как догорает бумага и понял, что этим вороном был не он, и не Люцифер, а страхи Янины. Однажды Лилит сделала невероятное усилие над собой и не последовала за любимым в преисподнюю, куда он ее так звал. Если бы она пошла, то не известно, чем бы все обернулось, но она осталась, когда ее обзывали ведьмой, она проглатывала оскорбления себя и своих дочерей. Хоть дочери эти часто выбирали тьму.

Что до Янины, она была чиста и невинна, но был в ней один червь. Она боялась, что Ваня ее погубит. Боялась, и ждала одновременно. Ей было известно, что история их любви, начавшаяся на похоронах, ничем хорошим окончиться не могла. Теперь, когда все позади, как она поступит?

Она просто нашла его, нашла это поле и пришла к нему. Он стоял и ждал, когда она подойдет ближе, а она пришла как раз тогда, когда с Вороном было покончено.

— Как тебе мой подарок? — спросил Ваня, — Судя по тому, что ты меня нашла, он был принят благосклонно.

— Еще как, — улыбнулась она, приблизившись вплотную.

— Ну, тогда тебе моя вторая часть подарка, — сказал он, извлекая из кармана черного пальто радужный опал, закрывающий всю ее нежную ладонь.

Янина приняла дар без особых раздумий, покрутив в пальцах, бережно, словно птенца, улыбнулась и все ее лицо осветилось от этой улыбки.

— Большая лужа слез! Но что за слезы! И радость и тоска. Радость от того, что ее любимый к ней навсегда пришел, но и тоска по его крыльям. Нас женщин не понять умом…

— Янина, я бы хотел, чтобы ты сохранила и перо и опал для нашего сына.

Она кивнула, поджав губы.

— Так ты знаешь?

— Конечно, знаю, это причина, по которой ты, придя в себя, все же оставалась в замешательстве. Чего ты боялась я знаю — меня. Надеюсь, теперь все волнения позади и мы подумаем о важном?

— Ты хочешь, чтобы наш сын нашел Крылья?

— Совершенно этого не хочу, но не исключаю такой возможности. Я чувствую, Люцифер не все мне сказал. Он — мастер загадок.

— Ваня, — серьезно начала Янина, собираясь с духом. — Я не верю, что все кончено, напротив — все, может быть, только начинается. Я очень, очень тоскую по твоим крыльям! Я там мечтала, каким ты станешь, если их сохранишь.

— И как бы я нашел Его? — хмыкнул Ваня, — Иногда полезно избавиться от наивности, Янина. Сними с себя ответственность за то, что произошло, я сам так захотел. Знаешь, я замерз. Хочу в тепло.

— По-моему, действительно сильно заморозило тебя на этом поле. Пойдем, постараюсь отогреть.

Он взял ее за руку и пара медленно пошла к трассе, а воронье с радостью вернулось на свое любимое поле. Ваня и Янина шли навстречу себе, тем себе, которыми они были рождены. Теперь мир им казался более понятным и логичным. Хотя кому же логика нужна, когда есть жизнь и с помощью нее возможно изучить лучшее творение Бога — себя?

 

Эпилог

Маленькое чудо — сын Вани и Янины смотрел своими широко распахнутыми глазками на новоиспеченных родителей вполне себе осознанно, как для человека двух часов от роду. Майское солнце освещало не только младенца, но и всю комнату, добавляя еще больше света и еще больше радости в сердца молодой мамы и молодого папы. Сложно было поверить, что этот ребенок — плод нелегкой любви двоих людей. Нелегкой, но такой красивой.

— Ты не сильно похож на папу слишком молодо выглядишь, — улыбнулась Янина, лежа в своей кровати и нежно касаясь пальцами ручонки своего сына.

Ваня усмехнулся. С тех пор, как он, повзрослевший, и даже в некотором смысле постаревший вернулся из Австралии, он действительно вернул много из себя прежнего. Свою былую нежную улыбку с ямочкой, светлые локоны снова мягко лежали на его шее и висках, а небесно-голубые глаза в оправе пушистых темных ресниц поражали молодостью. Вернее, блеском взгляда юноши, который дорвался до жизни. Таким взглядом он и раньше не отличался, а теперь это было похоже на полное очищение от пятен.

— Наверное, — сказал Ваня, — Миру так угодно, чтобы сын запомнил меня молодым и красивым.

Янина закусила нижнюю губу, чтобы не выдать своих чувств. Она знала, что такова судьба — Люциферы долго не жили, в отличие от того самого Первого. А те, кому удалось исполнить свое предназначение и подавно.

— Послушай, — сказала она, — мы ведь не можем долго оттягивать с именем. Ты обещал сказать, как бы хотел назвать этого малыша.

— Ты обещала мне то же.

— Да, но я думала, что когда он родится, то мне будет проще. Ничего подобного, как оказалось. Поэтому вся надежда на тебя.

— Давай, я дам три имени и ты выберешь одно, — предложил Ваня, не сводя глаз с сына, который тоже весьма пристально смотрел на своего папу.

— Что ж, давай.

— Саша, Сережа и Паша.

— Но это же слишком простые имена! — не выдержала Янина.

— Извини, как обладатель не вполне выдающегося имени на другое я бы не решился. Варфоломей Иванович будет звучать э-э-э… ну ты понимаешь. — хмыкнул Ваня.

— Да ты просто смеешься надо мной! Ладно, я дам три имени, а выбирать тебе. Итак, Максим, Богдан, Ваня.

Ваня тихо засмеялся, она тоже не могла не улыбнуться.

— Ты предлагаешь мне выбрать имя, или кто из этих троих людей мне больше нравится?

— Ты будешь сильно расстраиваться, если наш сын будет носить твое имя? — тихо спросила Янина, взяв мужа за руку.

Он покачал головой, но в его глазах она не могла не прочесть мысли «Но я не хочу ему моей судьбы!»

— В таком случае, — сказала она, — подождем его крестных. Как ты там говорил, их зовут? Аня и Толик? Надеюсь, до того, как мы попадем домой, они явятся.

— Да, они уже едут. Они тебе понравятся. Это — хоть еще и дети, подростки, но настоящие ангелы.

— Не могу не верить в это. И это — ангелы хранители нашего сына. — загадочно окончила она.

Ваня никогда не говорил об этом Янине, но в том, что должен будет исполнить их сын, ему помогут ангелы хранители, с которых начался путь Воина Вани. И им, этим ангелам, уже об этом известно…

Молчание затянулось. Янина спросила о чем он сейчас думал, а затем он тихо произнес.

— Я просто любуюсь лучшим творением, которое мог создать. А самое главное — что мы с тобой вместе его создали. Теперь я знаю, как выглядит чудо. Давай назовем его Чудо?

Янина подумала о том, что не каждый родитель относится к своему ребенку как к лучшему чуду на Земле. Для этого нужно научиться создавать еще кое-что в этой жизни кроме детей — новый вид вибраций для людей, которые находятся рядом, новый виток, новый переход в высшие ступени развития. Но вместе с тем не мнить себя этаким героем, а жить обычной с виду жизнью. И тогда учишься ценить кажущиеся простые и естественные вещи.

Это было смешно, но Ваня, каким бы она его тогда не представляла в первый раз на тех похоронах, остался самим собой, но освобожденным. И главной ее ошибкой было видеть в нем не того. Она видела в нем потенциал, но решила дорисовать этот образ. Потенциал других людей ее так не волновал, как потенциал этого молодого человека — она его любила. За ошибку она заплатила сполна.

Этот Ваня, сидящий напротив, познал Тьму и начал ценить и излучать Свет. В этом свете хотелось греться, в нем хотелось укрыться. Все, кто находился рядом, тянулись к нему, даже не понимая причины. Ваня мог просто прогуливаться по парку и из этого парка многие люди выходили уже с хорошим настроением и теплом в душе.

Он продолжал творить, хоть его цех стал немного меньше, но все так же пользовался популярностью. И творились там светлые работы. Ваня производил на своих сотрудников и других людей такое же впечатление, что и Янина — положительные эмоции. Но если она — радостное оживление, подъем энергии и желание взять жизнь в собственные руки, то он — тишину, светлый покой и умиротворение. С ним хорошо было сидеть и молчать. А затем, с верой в себя и надеждой подниматься с разбившихся коленок и идти дальше. Вернул ли он себе свои крылья, которые потерял, спускаясь во тьму? Они ему были не нужны, так как крылья — это тоже обязательства.

Малыш немного вздрогнул, словно что-то услышал, а Янина погладила его по животику, чтобы он не волновался. Ваня знал, что именно услышал его сын — то, что этот ребенок периодически будет слышать в течение своей уникальной жизни, пока не найдет причину этого звука. Шелест белых крыльев несчастного ангела.