Зима была на исходе. Юннаты обсуждали план подготовки к весенним работам. Много радости вызвала на этом собрании посылка с семенами, которую нам передала станция юных техников и натуралистов. Ребята с любопытством рассматривали надписи на пакетиках. На столе лежала раскрытая толстая книга по цветоводству с множеством красивых картинок. По этой книге, как по справочнику, мы знакомились с растениями, читали о том, как они выращиваются и в какие сроки их следует высевать, и куда — в парник или в грунт.
Проверив цветочные семена, перешли к просмотру полевых культур. Особое внимание юннатов приковала к себе многолетняя рожь Державина.
Посыпались вопросы:
— Это как многолетнюю рожь понимать?
— Раз посеешь на поле, а потом только урожай собирай?
— Дайте мне этот опыт заложить! — попросил у меня Рудик.
Я одобрил его желание, только посоветовал взять в помощники кого-нибудь из новых юннатов.
— Помни о смене, — сказал я ему. — Воспитывай себе преемника, как воспитал тебя Гера.
Остановив свой выбор на Володе Шавкунове, Рудик стал подыскивать нужную литературу. Но такой литературы не оказалось. Мы посоветовались и решили посеять рожь весной. Выбрали хорошее место, Рудик с Володей обработали почву, внесли удобрение и посеяли все семена. Делянка вышла небольшая — два квадратных метра. Семена дали дружные всходы. Рудик вел дневник наблюдений.
Всходы развивались быстро и пышно. Но потом их обогнали яровые культуры: овес и ячмень. Они вышли в трубку, а наша многолетка оставалась травкой. Мы поняли, что многолетка является озимой рожью, и ругали себя за нетерпение.
Так наша многолетка все лето росла травкой и под зиму ушла в таком виде, не дав ни стеблей, ни колосьев.
Завыли северные ветры, замело снегом наш опытный участок. Спит под белой шубой Рудикова многолетка. Время загладило досаду на нашу торопливость, и Рудик забыл о многолетке. Она сама ему напомнила о себе, выйдя из-под снега. Она блестела на весеннем солнце зеленым изумрудом. Все, кто проходил мимо двухметровой делянки, невольно задавали себе вопрос: «Почему кругом все поблекло, а эта стоит зеленехонька, и морозы ее не погубили?»
Наш опытник подкормил свою любимицу аммиачной селитрой. И пошла она расти не по дням, а по часам.
Казалось бы, надо радоваться, а Рудик ходит озабоченный. Потом спрашивает меня:
— Почему солома у многолетки не желтеет, а колос побелел, и зерно поспело — стало твердым? И почему-то от корней отходят все новые и новые стебли?
Вместо ответа я повел Рудика на другую делянку, где росла у нас рожь «вятка-2».
— Давай сопоставим многолетку с «вяткой», — сказал я. — Какая между ними разница?
— Разница, конечно, большая, — не задумываясь, ответил он. — У «вятки» солома пожелтела, хотя она и повыше, и колос крупный — урожай будет больше, чем у многолетки. Когда уберем, то сравним.
Рудик с Володей выжали ту и другую рожь, подсушили ее, обмолотили и высчитали урожай в пересчете на гектар. Рожь «вятка-2» с гектара дала урожай 25 центнеров, многолетняя Державина — 13 центнеров.
— Теперь перед нами, друзья мои, поставлена интересная задача, которую вы должны решить сами, — сказал я.
— А где условия задачи? — спросил Володя. Но Рудик сразу догадался и в ответ на его вопрос кивнул на две наши делянки. Тот мигал глазами, не понимая, в чем дело. Тогда Рудик, смеясь, показал ему записи и подсчеты. Увидев цифры, Володя облегченно вздохнул и сказал:
— Теперь решить можно. Рудик у нас в математике силен.
— Решим, Володька! Обязательно решим! — воскликнул Рудик. — Только потребуется нам с тобой много времени. Может, год, а может, два.
Володя сразу поскучнел и сказал разочарованно:
— Ну, это очень долго…
А Рудик схватил его в объятия и, кружа, приговаривал:
— Да ты пойми, дурашка! Гибридную рожь выводить мы с тобой будем!
Володя барахтался и отбивался.
Уходя от них, я сказал:
— Составьте план, все продумайте. Завтра надо сеять оба сорта.
На делянке в десять квадратных метров, хорошо обработанной и удобренной, в бороздки — по длине делянки — посеяли рожь «вятку-2» с междурядьями в 20 сантиметров. Потом в бороздки поперечного направления посеяли многолетнюю рожь Державина. Получился перекрестный посев двух сортов.
Вколачивая колышек с этикеткой, Рудик, смеясь, пояснял Володе:
— Здесь мы решим первый вопрос задачи: получение гибридных семян. На его решение нужен целый год. Через год их посеем, а еще через год из них вырастет гибридная рожь. Вот и будет тогда полный ответ.
Володя опять поскучнел. Но безропотно работал — помогал Рудику высевать на другую делянку рожь Державина. Рудик его подбадривал, успокаивал.
— Было бы чего ждать — дождемся, — говорил он поучительно. — Надо, чтобы время работало на нас.
И время работало на юннатов. Вышли из-под снега опытные делянки. Рудик записал в дневнике:
«На старом посеве многолетки отродилось только пятьдесят процентов кустов ржи, и то они были слабые. На новых — озимь вышла из-под снега в хорошем состоянии. Все делянки мы подкормили».
За лето со старой делянки собрали урожай зерна небольшой — всего 6–7 центнеров в пересчете на гектар. На новой делянке многолетку юные опытники косили два раза: как она выколосится и начнет цвести, так ее и скосят. Собрали сена в пересчете на гектар 80 центнеров. Ушла она под зиму скошенной.
На делянке с перекрестным посевом оба сорта развивались дружно, как бы соревнуясь между собой. Вместе они колосились, вместе и цвели. Юннаты наблюдали, но не вмешивались в жизнь подопытных растений. Они ждали естественного переопыления двух сортов. Рудик поучал Володю:
— Рожь — растение ветроопыляемое. Погода теперь стоит тихая. Нужно помочь переносу пыльцы.
— А как мы ее будем переносить? — спросил Володя.
— Неси грабли! Вот, смотри, — Рудик взял грабли и длинным черенком повел по колоскам ржи по всей длине делянки. Колоски пригибались и, вырвавшись из-под черенка, встряхивались. Целое облако пыльцы повисало над делянкой.
— Вот как здорово опыляет! — дивился Володя.
— Ты, Володя, не радуйся: может быть, и ничего не получится из нашей затеи, — со вздохом сказал Рудик.
— Почему? — допытывался Володя.
— Ученые говорят, что у растений есть избирательная способность. Ты думаешь, если много тут пыльцы, значит, и все? Нет, мил-дружок! — сорвав колосок, Рудик подвел Володю к столику под боярышником и спросил: —А ну-ка, расскажи, ученик Шавкунов, строение цветка ржи?
Володя встал, опустил руки по швам и отчеканил:
— Цветок ржи состоит из двух покровных чешуй, трех свисающих тычинок с пыльцевыми мешочками, завязи и двух перистых рылец.
— Молодец, Шавкунов, ставлю тебе пять. А сейчас держи лупу. Видишь завязь с перистыми рыльцами? А пылинки на рыльцах видишь?
— Вижу! Очень много!
— На рыльцах цветов ржи многолетки и цветов ржи «вятки» пыльца смешанная. Есть пылинки и от многолетки, и от «вятки». Примет ли «вятка» пыльцу многолетки, а многолетка — пыльцу «вятки»? Будет ли помесь? Иначе сказать, получатся ли гибридные семена?.. Вот, братец-кролик, дела-то какие, — шутливо закончил Рудик и потрепал Володю по плечу.
Тот вздохнул:
— Сколько все-таки забот нам с тобой!
— А ты не печалься. Не забывай, что время работает на нас! — воскликнул Рудик.
Наступило лето. Подставляя загорелые спины палящим лучам, юные опытники жнут рожь на опытных делянках, связывают ее в снопики, подписывают этикетки. Бережно и вдумчиво выбирают они лучшие колоски из самых сильных кустиков на делянке перекрестного посева. К вечеру подводят итоги.
Полушутя, полусерьезно Рудик говорит Володе:
— Иди сюда. Будем решать задачи.
— Какие? — откликается тот.
— Задача первая: как сеять многолетку? — и сам же отвечает:
— Сеять ее нужно под осень, так как она озимая. Согласен? Вопрос второй: как лучше можно использовать многолетку?
— Первое лето косить ее на сено, — находчиво отвечает Володя.
— Ты у меня способный ученик. Ну, а какие у тебя доказательства для этого? — И снова отвечает сам: — Данные опытов по первой и второй делянкам: с первой делянки сняли за три года 18 центнеров зерна в пересчете на гектар и 60 центнеров зеленой соломы; со второй делянки за два года сняли сена и соломы 120 центнеров и 14 центнеров зерна. Делаю вывод: первый год, а то и два убирай многолетку на сено, а потом на зерно.
— Теперь нам надо дальше продолжать наши опыты, — сказал Володя.
— Правильно. Мы решили с тобой первую задачу. Осталась вторая. Ее можно будет решить только через год, если мы завтра посеем вот эти гибридные семена с третьей делянки.
На другой день, когда друзья посеяли гибридные семена на делянку в десять квадратных метров, я услыхал, что они о чем-то приглушенно шепчутся. Вид у обоих был озабоченный и серьезный. Рудик что-то доказывал, Володя кивал головой в знак согласия.
Я понял, что Рудик дает наставления своему ученику. Хоть и не скоро они расстанутся — впереди еще целый учебный год, но многолеткой потом будет заниматься один Володя: Рудик кончает десятый класс и уезжает в институт.
— Смотри, не бросай опыты, — говорил Рудик приятелю. — Доведи их до конца.
— Ну, что ты, — растроганно отвечал ему Володя. — Конечно! Они же такие интересные.
Когда друзья подошли к столику под боярышником, где мы с шестиклассниками определяли и накалывали на расправилку насекомых, я подавил волнение и не подал вида, что слышал их разговор…
Учебный год промелькнул незаметно. Рудик хорошо сдал экзамены и начал повторять материал за десятилетку. Но и готовясь к поступлению в институт, он выкраивал часок, чтобы забежать на участок и полюбоваться своей питомицей. Перед отъездом он предложил юннатам назвать ее «дочерью многолетки». Она под напором ветра благодарно кланялась ему своими налитыми колосьями…
Выросла «дочь многолетки» преотличная. Теперь у нее ясно выразились признаки обоих родителей. От «вятки-2» она унаследовала высокий рост, большой колос и крупное зерно, а от многолетней ржи Державина — зеленую солому при полной спелости зерна и многолетие.
Урожай, в пересчете на гектар, составил 30 центнеров. Да еще зеленой соломы на корм скоту — 80 центнеров! Я поздравил Володю и его молодого помощника Алешу Хвостанцева.
Все пожалели, что среди нас нет Рудика. Ох, как порадовался бы он этому достижению!
Мы собрали четыре килограмма семян. Для такого посева на пришкольном участке нет места, и юннаты решили свои опыты перенести в колхоз.
И вот ранним утром мы сидим в вагоне. На полках — корзины, снопик и мешочек ржи. Рабочий поезд идет на Лянгасово. Но мы сошли раньше, на Чухломском разъезде, и через три километра были в деревне Ломки. Только мы расположились у небольшого пруда на отдых, как увидели, что к птицеферме подходит мужчина средних лет. Мы его окликнули и спросили, как отыскать бригадира.
— А перед вами и есть бригадир. У вас, наверно, дело ко мне? — спросил он, посматривая с любопытством на ребят.
Тут юннаты наперебой стали ему рассказывать о «дочери многолетки». Бригадир смотрел, щупал пальцами, пробовал на зуб и зерно, и солому, расспрашивал, дивился.
— Ну и ну! Вот это рожь! Нам бы такую, — говорил он.
— Так мы вам ее и привезли, — срывающимся голосом объявил Алеша.
— Правда? А я-то не поверил было. Молодцы! Это как раз нам и надо!.. Так, значит, вы из тридцать восьмой школы, которая на улице Энгельса? Как же, знаю. И школу знаю, и сад, который вы подарили колхозу, знаю. Хотя я и новый человек здесь: только из армии вернулся… Как же, растут ваши яблоньки. Не хотите ли посмотреть?
— Конечно! — захлопали в ладоши юные опытники.
Сад раскинулся на пологом западном склоне. Правильными рядами росли наши яблоньки. Высота их была чуть больше роста человека. Каждая яблонька широко распустила свою крону. Легкий ветерок играл крупными листьями, перебегая с одного ряда на другой.
— Смотрите, смотрите, они нас приветствуют — узнали! Обрадовались! — воскликнул Володя Шавкунов. — Как здесь хорошо!
— А вот побывайте-ка у нас этак годков через пять, — с гордостью сказал бригадир. — Тогда будет еще лучше, и угостить вас можно будет… вашими же яблочками, — и он рассмеялся.
Убегающие вправо и влево яблоньки похожи одна на другую, но все-таки чем-то отличаются друг от друга. У одних крона зеленая, у других — темная, а у третьих — красноватая. Есть небольшая, но заметная разница и в листьях — их цвете и форме. Я радостно подумал: «Наверное, среди них будет не один новый сорт, только сумей его заметить. Ну, а если какие-то яблоньки будут неудачными, мы придем сюда с юннатами и сделаем им прививку».
Это все те самые яблоньки, которые когда-то росли у нас на окне… От яблонек мы перешли к смородине и крыжовнику. На разросшихся кустах наливались живительным соком крупные кисти.
— Вот с них ягоды мы собирали уже не один год, — пояснил бригадир. — Спасибо вам за саженцы! Приходите пробовать, когда поспеют…
— А как у вас много пчел! — с восхищением сказал Володя.
— Этого добра хватает, — подтвердил бригадир. — Пасека у нас неплохая. А пищи у них, с вашей помощью, немало…
— Я книжку интересную про пчел читал, — сказал Володя. — Халифман — автор. Она так здорово написана, что он за нее звание лауреата получил… Я раньше никогда не думал, что пчелы такие интересные.
— Да, насекомые умнющие, — охотно согласился бригадир.
— Вот бы нам завести пчел, — мечтательно сказал Володя.
Когда мы по узкой полевой дороге направлялись в лес, чтобы отметить день рождения нашей «дочери многолетки», погулять и пособирать грибов и ягод, Володя восторженно рассказывал товарищам о пчелах.
Видно было, что он загорелся этой мечтой.