Я снова вхожу в палаты Великого Иллюзиониста. Того, кто, придя в мой родной мир начал, пусть неуловимо, но всё же менять веками устоявшиеся традиции. Опять вижу привычные фокусы с завесой сознания. Включив второе зрение, как всегда лицезрею стилизованное шоу. Как ни странно, этнически близкий нам народ, проживающий в безумной реальности, собравшей множество открывающихся порталов, поселился на Азиатском континенте. Став для тамошних обитателей «представителями Востока». С соответствующим фольклором, обычаями и, конечно же, множеством стилизаций под «Сказки Шахерезады» по всей планете.

Так вот, дворец человека, претендовавшего на тайное правление моим миром, был этой самой бутафорией. Словно мальчишка, начитавшийся в детстве про полунагих рабынь, исполняющих танец живота, наконец, смог осуществить мечту.

Хотя, возможно, во мне просто говорит возраст. Ведь, несмотря на относительную крепость тела, я, всё же, очень стар. Большинство тех, с кем в детстве бегал по лугам и купался в речке давно ушли. А их внуки, убелённые сединами, выглядят, словно мои родители.

— Здравствуй, Интаур. — Привстав с ложа, приветствовал Верховный. — Добрый день.

— Ты вернулся, и, значит, я могу быть спокоен?

— Да, господин. В этот раз я привёл даже троих. — Откуда такое рвение? — Удивился собеседник.

— Просто стечение обстоятельств.

— Кто же они?

— Собственно, ярко выраженный парапсих лишь один. Бывший вор, решивший начать карьеру то ли мстителя, то ли наёмного убийцы. Следившая за ним юная женщина, почти девочка, обладающая даром ясновидения. А третий… Затрудняюсь классифицировать этого человека. Будучи вполне нормальным, он словно пришёл из мира мёртвых. Ни ауры, ни отпечатка личности. Не говоря уже о полной невозможности прочесть мысли.

— Но, раз он, по твоим словам, обыкновенный, то, надеюсь, внушаем?

— Да. — Подтвердил я. — Хотя… Возможно, это лишь ловкая игра.

— А он не может бить ищейкой? — Оживился Великий Иллюзионист. — Гончей, подобной тебе? И, тогда возникает вопрос: «За кем он пожаловал»?

— Не думаю. Случайность настолько очевидна, что просто не могу в это поверить.

— Что ж… — Неопределённо молвил наниматель. — Как всегда, лучшим решением представляется ожидание. Либо гости как-то себя проявят. И тогда мы сделаем ответный ход. Или же ты прав. И, обратив на себя внимание Святых Отцов, они навеки сгинут в подвалах одного из Храмов. — Он довольно потёр руки и добавил. — Да, Интаур… Поскольку потрудился ты на славу, я прикажу заплатить втрое больше.

— Благодарю, господин. — Я почтительно склонился. — Щедрость ваша, поистине, не знает границ.

— Мудрый правитель заботится о благосостоянии своих подданных. — Усмехнулся он. И, уловив тень недовольства на моём лице, поспешил поправиться. — Так же как и о тех, кто на него работает.

Поскольку мы были одни, я позволил себе отнять ещё немного времени у того, чьи деяния не переставали удивлять.

— Я могу задать вопрос?

— Почему нет? Если честно, Интаур, ты — единственный, с кем я могу более-менее открыто побеседовать. — Объясните, зачем всё это? — Я поднял глаза, обведя широкий полукруг.

— Перемены необходимы, мой друг. — Словно малому дитяти ответил он, тяжко вздохнув.

— Кому? — В сердцах воскликнул я. — Лично вам? Или всем остальным, кем вы исподволь управляете, словно марионетками?

— Должен заметить, что мои действия почти не влияют на судьбы отдельных людей. Да и ставки в этой игре, называемой Прогрессом гораздо выше.

— Что вы считаете предпочтительным? — Не сдавался я. — Безрассудно двигаться в никуда, быстро наращивая мощь цивилизации и медленнее, но столь же неуклонно деградируя духовно? Утратив цель существования, потеряв всякую охоту отыскивать этот самый смысл жизни. Или оставить всё как есть: устойчивый, рациональный мир. И жить в нем ради самой жизни, наслаждаясь простыми удовольствиями, и не ставя неосуществимых сверхзадач? Поймите, мне всегда казалось, что подлинным, единым и высшим значением человеческого бытия является выживание вида. И неопределённо долгое его повторение в потомстве. Бессрочное. Вечное. И тьфу на то, что средство подменило цель, — важны последствия! Результат. Подобный мир никогда не лопнет от напряжения, не опрокинется сам собой, как падали вавилонские башни из плохо обожженного кирпича, — он просто не станет тянуться к никчемным высотам и останется крепким, неизменным и устойчивым!

— Вижу, посещение обществ, ушедших вперёд, изрядно подействовало вам на нервы. Вы устали, Интаур. Просто отдохните. К тому же, хочу, чтобы меня поняли правильно… Повторюсь, что обновление является насущной надобностью. Иначе начинается духовная деградация. В том мире, откуда вы только что вернулись, на смену мрачному средневековью свежей струёй пришла Эпоха Возрождения. Давшая толчок развитию науки, ремёсел и путешествиям. Вы же живёте, как и сотни, тысячи лет назад. Одни уходят, на смену им являются другие. И ничего не меняется.

В голосе Верховного слышалась вселенская тоска, и я понял, что проиграл. В принципе, встряски иногда необходимы. И, кто знает, возможно, прибытие подобных ему запланировано кем-то свыше? Ведь, как ни крути, а Мир Открытых Порталов, несмотря ни на что, продолжает существовать. Сотрясаемый катаклизмами, ежегодно раздираемый десятками войн он, тем не менее, остаётся живым. И продолжает себя в потомстве.

В новую карету загрузили честно заработанное золото, и я вновь покинул дворец. Если всё пойдёт, как всегда, то в ближайшие несколько лет смогу ни о чём не думать. И проводить время, наслаждаясь прогулкой по окрестностям и рыбалкой.

Ирина. Пифия.

Лошадь, доставшаяся Александру, нагло взбрыкивала, то и дело норовя сбросить. Бедняга, постоянно чертыхался, двумя руками ухватившись за поводья. И краснел от стыда.

— Будет вам, Саша. — Стараясь утешить, приободрила я, придержав сивку-бурку. — Если хотите, давайте, просто поменяемся скакунами. — Ещё чего. — Не сдавался парень.

Я просмотрела вероятности и, убедившись, что в ближайшие часы со мной ничего сверхъестественного не произойдёт, вонзила шпоры. И совсем неважно, что не вижу будущего, которое ждёт Александра. Раз путешествуем вместе то, как ни крути, судьбы наши связаны на какое-то время. Сзади опять послышались проклятья и, остановившись, я невольно засмеялась. Вредный Интаур, словно в отместку, подсунул лошадку с норовом.

Встав и умывшись, мы были накормлены завтраком, который хозяин приготовил собственноручно. Высыпав на стол горсть золотых монет, он посетовал, что не может выделить на «столь важное мероприятие» больше.

— Насколько этого хватит? — Деловито осведомилась я.

— На неделю уж точно. Или, вы спрашивали в лигах?

— Вряд ли мы будем измерять нашу жизнь лигами. — Встрял Александр. — И вообще, могли бы не жадничать.

— Что я слышу? — Демонстративно вскинул брови старик. — Люди, обладающие Вашими талантами, не сумеют обеспечить себе более-менее сносное существование? Даже, не используя «основную профессию», только с помощью объединенных усилий вы вдвоём способны свернуть горы.

Всё звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ну, не поверю я, что вот так, за здорово живёшь, кто-то взял, и притащил в параллельный мир двух взрослых людей. Ох, неспроста это. Совсем неспроста.

Тот, кто по определению должен был быть верным рыцарем, наконец, поравнялся со мной. Кое-как спрыгнув на землю, уселся на траву, тяжело вздохнув.

— Как понимаю, это ваш первый опыт? — Участливо, но, всё же стараясь не выказывать жалости, спросила я.

— Угу. — Понуро подтвердил спутник.

— Я четыре года занималась конным спортом. Так что, отбросьте ложную стыдливость. Перефразируя Козьму Пруткова, можно смело утверждать, что «Многие вещи не даются нам не потому, что не обладаем определёнными способностями. Просто, раньше с ними не приходилось сталкиваться».

— Не надо меня жалеть. — Он вдруг рассмеялся. — И вообще, признаю, что вёл себя как мальчишка.

Вмиг я оказалась в его седле. И, подняв буланого на дыбы, с места в карьер взяла галопом.

— Догоняйте. — Крикнула обернувшись.

Мощное животное пожирало километры, словно питаясь пространством. Слившись с ним воедино, каждой клеточкой воспринимала движение. Ветер, свистящий в ушах не давал расслышать, что кричит оставшийся позади спутник. Да, это и не важно. Надеюсь, он понимает, что далеко я не убегу. Просто, после всего пережитого, нужно дать выход энергии. Вообще-то, та самая психология, изучению которой посвятила последние годы, советует в подобных случаях заняться сексом. Но, поскольку потенциальным партнёром был только безнадёжно плетущийся в хвосте Александр, к тому же, за два дня знакомства не проявивший к моей женственности ни малейшего интереса, я боролась со стрессом таким вот нетрадиционным способом.

Дорога свернула, и впереди открылся прекрасный вид. Небольшая речушка, берега которой утопали в зелени кустарников, причудливо изгибалась. Росшая на поляне сочная трава, казалось, приглашала спешиться. И, дав лошадям наесться вволю, растянуться, расслабив натруженные мышцы.

Судя по звуку копыт, в одиночестве мне находится ещё минут пять. Я стреножила коня и принялась собирать хворост. Да уж, послал Бог напарника. Эдак, случись что, придётся рассчитывать только на себя. К тому времени, когда появился Александр, весело горел небольшой костёр. Я разложила припасы, увенчав импровизированный стол оплетенной лозой фляжкой с вином, выделенным в дорогу Интауром. И, сделав приглашающий жест, шутливо произнесла.

— Ресторан «У Ручья» ждёт первых посетителей.

— Вы просто чудо, Ира. — Улыбнулся он. — Ума не приложу, что бы я без вас делал.

Такая реакция мне определённо нравилась. Взяв с попоны, заменявший скатерть куриную ножку я вонзила в неё зубы. Усевшись напротив, товарищ по несчастью поднял сосуд и вопросительно взглянул на меня.

— Нет. — Я покачала головой. — Я пью очень редко. К тому же, даже те микроскопические дозы, что принимает мой слабый организм, действуют самым парадоксальным образом.

— Тем лучше. — Его зубы сверкнули. — Мне больше достанется.

Минут через десять, насытившись и достигнув того благодушного настроения, которое случается после трапезы у испытывающих обоюдную симпатию людей, он улёгся прямо на землю. И, заложив руки за голову, принялся спрашивать.

— Скажите, Ира… Почему вы выбрали такое странное занятие?

— А, по мне, вполне подходящее. — Ничуть не смутившись, ответила я. — К тому же, воинственность женщин, на первый взгляд плохо сочетающаяся с общепринятыми представлениями о них как о существах слабых и беспомощных, вполне естественна. Если обратиться к истории, без труда можно вспомнить, что дамы нередко выступали в роли бойцов.

О том, что леди могут быть отважными воинами, прекрасно знали на Востоке. Личная стража многих монархов состояла из представительниц слабого пола. «Как только царь встанет, пусть он будет окружен отрядами женщин с луками» — написано в древнеиндийской «Артхашастре». Именно женская гвардия охраняла индийского императора Ашоку. А в Африке подобный обычай существовал до конца девятнадцатого века.

К тому же, истории известно огромное количество примеров, когда дамам случалось облачаться в мужскую одежду и принимать участие в баталиях. Для начала хочу вспомнить нашу с вами соотечественницу, «кавалерист девицу» Надежду Дурову. Пройдя множество кровопролитных сражений, эта женщина поразила всех бесстрашием. К тому же, Надежда — далеко не единственный образец перевоплощения. Подобных примеров пруд пруди, и зачастую лишь нелепая и досадная промашка выдавала маскарад. — Ну-ка, ну-ка. — Оживился Александр.

— В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году, — продолжила я, — в день открытия Олимпиады в Мехико, на почетной трибуне среди высокопоставленных гостей присутствовал генерал мексиканской армии Ости Мело. Но не только боевые заслуги привели его в ложу для избранных. И даже не возраст, делавший Ости Мело, наверное, самым пожилым человеком в мире — ему исполнилось тогда сто двенадцать лет. Главное то, что генерал этот — женщина. Еще в молодости Ости Мело, надев мужское платье, ушла на войну. В течение всей карьеры ни у кого из видевших «молодого человека» в деле, не возникло и тени подозрения, что храбрый и испытанный воин — дама.

— А муж? Семья, дети, наконец? — Не выдержал спутник столь убийственных фактов.

— Кстати, ещё один забавный, с моей точки зрения случай произошёл в Англии. В конце семидесятых годов девятнадцатого века на одной из лондонских улиц часто видели седеющего мужчину в офицерском мундире. Пенсия давала достаточно досуга, и свободное время, так же, как и шиллинги, получаемые ежемесячно от Военного адмиралтейства, Джеймс Грей посвящал близлежащим тавернам. Однако друзья, трактирщики, и хозяин гостиницы, где который год жил Джеймс Грей, ценили отчаянного рубаку не только за умение пить, не за медали и знаки отличия, сверкавшие на красном с голубыми отворотами офицерском сюртуке. Конечно, Джеймс Грей любил поддать. Но он умел быть бережливым, не залезал в долги и всегда платил по счетам. Таким образом, в глазах обитателей квартала, в добавление к бравому прошлому он обладал всем набором качеств «истинного джентльмена».

Когда он заявлялся в питейное заведение и, раскурив неизменную глиняную трубку, хриплым голосом требовал эля или имбирного пива, хозяин сам спешил обслужить уважаемого гостя. И никому из знавших Джеймса не приходило в голову, что это женщина.

Настоящее ее имя Ханнаб Снелл. Она родилась в маленьком английском городке Ворчестере. Там же вышла замуж. Но и тогда отчаянный характер, и воинственность давали о себе знать. Во всяком случае, муж счел за лучшее бежать от семейных баталий, предпочтя им настоящие сражения. Он вступил в вооруженные силы Её Величества, и отправился в одну из отдаленных заокеанских колоний. Однако явно недооценил супругу. Роль брошенной вдовы оказалась не для нее.

Сняв меблированную комнату в одном из Лондонских пригородов, она переоделась в мужской костюм. И, оставив вместе со шляпкой и платьем женское прошлое и девичье имя, по шаткой лестнице леди спустилась навстречу судьбе. Поначалу ей казалось, что все оглядываются, чуть не тыча пальцами. Но никому из редких прохожих не было дела до спешащего по своим делам человека.

В тот же вечер она пришла на вербовочный пункт и назвалась Джеймсом Греем. Новобранца занесли в списки, он получил полгинеи в счет жалованья и в сопровождении сержанта отправился в казарму. Через пару недель полк, погрузился на корабли, идущие в Ост-Индию. Так началась карьера рядового Джеймса Грея в войсках ее величества.

Несколько лет Ханнаб Снелл разыскивала беглеца-мужа, кочуя с частью с места на место, участвуя в походах и битвах. За это время отважная женщина так вжилась в роль, и воинское бытие пришлась ей настолько по душе, что она так и не смогла покинуть армию. Тем более, командование ценило Джеймса Грея, в особенности за храбрость.

— Никогда не мог понять женщин. — Пробормотал Александр. — И чего вам дома не сидится?

— Насидимся ещё. — Насмешливо ответила я. — И вообще, если не хотим заночевать в чистом поле, надо трогаться.

Кряхтя, Александр поднялся и, размяв затёкшие мышцы, принялся убирать остатки пиршества.