Закончив инструктаж и сообщив, где будет стоять передвижной наблюдательный пункт, напичканный всевозможной техникой, Асмодей пожал нам с Майей руки и кивнул, давая понять, что мы свободны. Обнявшись, мы опять встали на плиту и через несколько минут вышли из магазина.

— Завтракал? — поинтересовалась Майя

— Угу.

Она вздохнула:

— А я еще нет.

— Так что, поохотимся?

Майя отрицательно покачала головой:

— Ты же знаешь, Дедушка за это голову оторвет. — Затрудняюсь сказать, почему к Асмодею приклеились «партийные клички». Но иначе как Старик или Дедушка мы его не называли. Чаще же просто — Асмодей.

Постояв над нами несколько минут, он отлучился, а вернувшись, сообщил, что квартира свободна. Через дыру, проломленную Майей во время бегства, мы втиснулись в спальню, но задерживаться Старик не дал и приказал скрыться у соседей. Словно по волшебству дверь распахнулась, и к списку наших грехов прибавилось несанкционированное проникновение в чужое жилище.

— Хозяева приходят с работы в пять вечера, — рокочущим голосом, идущим из пустоты, сообщил Асмодей. — Так что можете пока привести себя в порядок и отдохнуть.

Мы снова приняли душ, на этот раз вдвоем. Ощупав голову я обнаружил, что от раны не осталось и следа, и лишь спекшаяся в волосах кровь напоминала о пережитом.

— Кто это? — шепотом спросил я Майю, держа ее в объятиях.

— Не знаю. — Она фыркнула, обдав брызгами. — Да и какая сейчас разница?

Я неуверенно пожал плечами, ибо для меня важно иметь хотя бы минимальное представление о происходящем. Спрашивать же едва заметные колеблющиеся очертания было как-то неловко.

— Во всяком случае, раз это не убило нас сразу, значит, всё не так уж плохо, — принялся рассуждать я. Но Майя, обняв за шею, закрыла мне рот поцелуем.

— Хорошо, плохо… Ты жив, а это главное.

Что да — то да. Всё произошло так быстро, что я до сих пор не могу поверить, что какое-то время находился за чертой. Не укладывалось в голове, и всё тут. С момента встречи с Майей и практически мгновенного осознания того факта, что люблю ее, я часто воображал, как всё произойдет. Порой же, устав ждать, был готов разорвать отношения, сев в первый попавшийся поезд и навсегда вычеркнув эту необычную девчонку из своей жизни.

Но тогда, стоя под тугими струями и обнимая хрупкое тело, способное тем не менее выдержать нагрузки, не снившиеся ни одному из простых смертных, я чувствовал себя почти счастливым. Всё было плохо, даже, скорее, просто ужасно. На нас наехали власти, и мы потеряли практически всё — с таким трудом приобретенное жилье, счета в банке и работу, дающую какой-никакой, а доход. Будущее растворялось в тумане неизвестности, а мы любили друг друга в ванной самовольно занятой квартиры.

Спасшее нас существо появилось часа в четыре. Обнявшись, мы спали прямо на полу, и Старик осторожно потряс меня за плечо.

— Пора. Буди девушку, и спускайтесь вниз.

Не задавая лишних вопросов, я растолкал Майю.

— Уже? — Она сладко потянулась.

— Уже.

Наклонившись и поцеловав ее в шею, я рывком встал на ноги. Давал знать о себе голод, но, поскольку положение было и без того неясным, я решил потерпеть.

Заняв чье-то тело, Асмодей подогнал к подъезду машину, и, закрывшись от солнца, мы юркнули в салон.

— Куда едем? — Сдерживаться далее оказалось не в моих силах.

— Хочу познакомить вас кое с кем.

— А вы спросили, хотим ли мы этого? — вскинулся было я.

— Помолчи, умник, — прервал мои потуги отстоять самостоятельность Старик. — Только недоумки считают, что существуют в абсолютном вакууме. Вы же живете в стране с достаточно сильной централизованной властью. — Я огорченно вздохнул, а он, повернувшись, посмотрел на меня долгим взглядом. — Нет, пожалуйста, я вас не держу. Можете идти на все четыре стороны. Но, попав в поле зрения сильных мира сего, вы волей-неволей вынуждены примкнуть к кому-то, если не столь же сильному, то, по крайней мере, имеющему минимальную инфраструктуру и располагающему возможностью сделать новые документы. То есть либо работаете на организацию, которую представляю я, либо будете поставлены перед необходимостью просить защиты у теперешнего работодателя. Конечно, если хотите жить как люди, — поправился он. — Ведь при желании можно существовать и на положении нелегалов. Но это создаст некоторые… мм… неудобства, как вам, так и мне.

Да уж… Проблема легализации, чтоб ее. О том, чтобы проводить дни, скрываясь по чердакам и подвалам, не могло быть и речи. Да и обращаться за помощью к Папе не очень хотелось. Слишком независимо мы себя вели в последнее время, чтобы у него не возникло желания отыграться.

Можно, конечно, уехать в другой город и попытаться начать всё сначала, но, ограниченные ночным образом жизни, связанные по рукам и ногам гемоглобиновой зависимостью, мы рисковали выродиться в карикатурных киношных вампиров, спящих в гробах и пахнущих мертвечиной. И, если честно, просто не хотелось повторяться. Майя жила подобной жизнью уже год, и по тяжелым вздохам, то и дело вырывающимся из ее груди, я делал вывод, что такое положение вещей ей не очень нравится.

В конце концов, несмотря на случившееся, мы по-прежнему оставались людьми, во всяком случае, сапиенсами, чей удел не останавливаться на достигнутом и уж ни в коем случае не поворачивать вспять…

Немного смущало, что нигде не упоминалось о работе таких, как мы, на любую организацию. Но ведь и жизнь не стоит на месте. Она ежедневно, ежесекундно идет вперед, и одновременно всё на свете устаревает. Мало ли существовало у древних хороших придумок? Кареты, Евклидова геометрия, парусные суда. И всё же рано или поздно им на смену пришли новые, более современные изобретения. В том числе и в сфере человеческих взаимоотношений.

Мы еще не въехали в этот чистенький поселок, а удивление так и запросилось наружу. Остановив машину и велев нам выметаться, Асмодей привел донора в чувство, и автомобиль скрылся за поворотом. Мы миновали забор и через арку вступили на территорию. Одно— и двухэтажные здания, стоящие прямо в сосновом бору, занимали огромное пространство. Еле заметно мерцая впереди, Старик указывал путь, и, никем не остановленные, мы поднялись на второй этаж и вошли в кабинет.

Чья-то сущность с гораздо более мощной аурой занимала часть помещения. По-видимому, какое-то время шел обмен репликами в неслышном для нас диапазоне. Мы тихо сидели, и минут через пятнадцать хозяин кабинета вдруг испарился. Старик же, создав звуковые колебания, произнес:.

— Поздравляю, молодые люди. Вы приняты с испытательным сроком.

«Прощай, свобода», — понуро переглянувшись, одновременно подумали мы с Майей.

— Но-но мне! — повысил голос вербовщик. — Отставить похоронный вид.

И окинув нас грозным, как мне показалось, взглядом, он приказал следовать за собой.

Первым нашим совместным делом стало участие в операции по экстрадиции из страны «ближнего зарубежья» одного шибко ретивого товарища. Выходец из южной республики, в свое время хорошенько торганувший оружием, он перебрался от греха подальше на историческую родину. И, заделавшись депутатом парламента, чувствовал себя более чем уверенно. Фигура государственного масштаба, так сказать. Собственно, брать за известное место в таких случаях полагается сразу, но, сами понимаете, число рук в соответствующих ведомствах ограничено. К тому же политическую ситуацию учитывать приходится.

В общем, через два дня, отведенных нам Стариком на адаптацию и прихождение в себя, он зашел в гости. Мы спали, обнявшись, и, едва разлепив глаза, первое, что увидели, было наше ненаглядное начальство. Столь лестным эпитетом награждаю Асмодея потому, что стоило мне или Майе перейти в «нормальный» режим, и он пропадал. То есть исчезал совершенно. Но, как правило, такому убогому состоянию мы предпочитали естественные для ночных зверей чувства.

— Отвернитесь, — потянувшись, словно кошка, потребовала Майя.

— Пяти минут хватит? — деловито осведомился Старик.

Я кивнул, отвечая за обоих, и он, пройдя сквозь стену, исчез в соседней комнате.

По-видимому, жилье было служебным, так как после визита на базу Отдела Асмодей привез нас сюда и, ничего не объясняя, просто сказал: «Живите. Такие мелочи, как оплата квартиры и коммунальных услуг, не должны вас беспокоить».

— Au revoir, беспечные деньки. — Майя притворно грустно вздохнула.

Я лишь пожал плечами, давая понять, что, несмотря на статус мужчины, в данной ситуации совершенно бессилен.

— Как ты думаешь, зачем мы ему? — поинтересовалась Майя.

— Подожди уж. Сказал же, через пять минут.

— Да я не в этом смысле. — Обнажив клыки, она улыбнулась. — Я имею, зачем мы ему вообще?

— Ну-у, недаром же еще Козьма Прутков писал: «И при железной дороге лучше сохранять двуколку». То есть телегу. Тогда уж точно доедешь, — напустив на себя умный вид, принялся разглагольствовать я.

— Да иди ты! — отмахнулась моя принцесса и скрылась в ванной.

— Особняк охраняется, — начал инструктаж Старик. — Кроме того, по периметру натянута проволока, через которую пропущен электрический ток. И, само собой, видеокамеры. Но это, — он усмехнулся, — для вас не помеха.

Я сдержанно кивнул, а Майя пренебрежительно фыркнула.

— Через сорок минут отправляется рейс в Тайланд. — Он взглянул на журнальный столик, на котором лежали паспорта и билеты. — Пролетая над интересующим нас местом, вам придется покинуть борт самостоятельно. — Он извлек откуда-то иллюзорный лист бумаги, на котором хотя и стилизованно, но тем не менее вполне отчетливо был изображен самолет. — Пройдете в багажный отсек, находящийся в хвосте, и, открыв вот здесь, — он ткнул пальцем в схему, — выберетесь наружу.

Я поперхнулся, так как начало продвижения по служебной лестнице впечатляло. «Мы в вас верим, дорогие товарищи, ибо для настоящих Химер нет ничего невозможного». Если с самого начала перед нами ставили подобные задачи, то что предстоит в дальнейшем?

— Не вижу энтуазизму на юных лицах, — рокочущим голосом протянул Старик.

Шутник хренов.

Я сгреб со стола паспорта и билеты и угрюмо кивнул.

— Положим, добраться мы добрались. А что потом?

— В четыре утра в сорока километрах от берега вас будет ждать прогулочный теплоход. Помощник капитана в курсе, и, едва ступив на палубу — выполнив задание, естественно, — считайте миссию завершенной.

Этой простой фразой он обрубил все концы, и я отчетливо услышал, как за ненадобностью трещат в огне мосты через Рубикон.

Оказавшись в салоне самолета, мы переглянулись и прыснули.

— Дела-а! —протянула Майя.

— Угум, — хрюкнул я. — На тайной службе Ее Величества.

Полтора часа полета провели в бездумном листании журналов. Большинство пассажиров, будучи нормальными, преспокойно спали, и только мы то и дело поглядывали на часы, боясь прозевать. Не то что бы это было смертельно, но, как говорится, ночь коротка. Наконец тягостное ожидание подошло к концу, и сначала Майя, а затем я прошли к двери, ведущей в багажный отсек. Возня с отмычками заняла не более тридцати секунд, и мы, тихонько прикрыв за собой дверь, сфокусировали ночное зрение. Пальцами открутив болты, я ножом подковырнул замок и установил крышку на место. Надеюсь, автоматика сработает как надо и, едва мы покинем самолет, люк багажного отделения встанет на место. А даже если и нет, разгерметизации салона всё равно не произойдет и жизни пассажиров ничего не угрожает.

Воздушный поток оказался столь силен, что я воспринял его словно удар. Даже не пытаясь бороться, отдался на волю инерции, постепенно снижаясь и одновременно пытаясь сориентироваться. Невдалеке кувыркалась Майя, и, слегка притормозив, я пристроился рядом.

— Красиво.

— Еще бы, — согласилась она. И голосом маленькой девочки протянула: — Игоре-е-ок, миленький. Ну давай немножко поохотимся… А то когда еще в такие первозданные места попадем.

— Боец перед схваткой должен быть злым и голодным, — стараясь подражать инфернальному голосу Асмодея, пробасил я. — И потом мы же не знаем… Вдруг придется кого-то… — Я сделал многозначительную паузу.

— Как же, размечтался, — насмешливо пискнула Майя. — Забыл разве, что начальство сказало?

Я вздохнул не очень радостно, ибо на сей счет Старик высказался категорично: при проведении операций количество следов — минимально. И уж ни в коем случае ничто не должно наталкивать на мысль о любой необычности.

— Ладно уж, согласен.

В принципе моего одобрения как такового на то или иное действие не требовалось. И, если уж быть честным, то лидерство в нашем тандеме бесспорно принадлежало Майе. Однако, будучи женщиной не только красивой, но и умной, она с первого дня повернула дело так, что последнее слово оставалось за мной. И, прекрасно осознавая комичность ситуации, я тем не менее получал от этого факта искреннее удовольствие.

В инфракрасном диапазоне горные обитатели были как на ладони. Приглядевшись, я поймал небольшого зверька, чем-то похожего на лису, только какого-то неопределенного цвета. Принцесса же, будучи женщиной экстравагантной, решила полакомиться змеей.

— Ничего ты не понимаешь. — В ответ на мой взгляд она лукаво улыбнулась. — Из всех представителей фауны только пресмыкающиеся могут сравниться с нами в реакции. По крайней мере, такого удовольствия, как сегодня, я не получала очень давно.

На успокоение инстинктов ушло около пятнадцати минут, и, демонстративно похлопав по запястью, я поднял глаза к небу.

— У-у, зануда, — поддразнила меня Майя, и мы снова взмыли вверх.

Десантируясь, промахнулись километров на пятьдесят и, спеша наверстать упущенное, мчались с максимальной скоростью. Ветер свистел в ушах, и было не до разговоров. Вскоре на западе блеснула луна, отражаемая морской поверхностью, и, дотронувшись до моего плеча, Майя указала на огромную виллу, расположенную на одной из террас.

Не тратя времени на разведку, спикировали во двор и — как и велел Старик, не пролив ни капли крови, — придушили собак и приблизились к домику охранников. Четырех человек, двое из которых были вооружены автоматами, обезвредили как-то походя и, сковав наручниками, висевшими у них же на поясах, влетели в чердачное окно особняка.