Некоторые из помещенных здесь народных присловий, а именно в числе около 50, были собраны и записаны мною лично. Причем, помещены здесь были только те из записанных мною присловий, которыя до сих пор нигде еще не были напечатаны.

Все предшествовавшие бытописатели представляли вниманию читателя то, что каждый находил по своему более целесообразным, я же, не делая никаких исключений в данном случае, поместил здесь все то, что слышал про старину от старых людей и что записал как более или менее любопытное.

 

Народные присловья

АРЗАМАСЦЫ

Лукоеды — Гусятники.

АРХАНГЕЛЬЦЫ

Морожееды. «Иванович, Иванович! Слезь с крыши, я к тебе приехала!»

Жена какого-то архангельского поселянина, соскучась по муже, решилась искать его в Петербурге. Зная, что ея муж промышляет кровлею крышек, она не спрашивала его в дворах и домах, а высматривала все по крышам. Вдруг ей показалось, что на одной крыше стоит ея муж. Да, это он, точно он, как живой стоит, думает она. «Иванович, Иванович! Слезь с крыши, я к тебе приехала!» Проходящие будто едва могли уверить, что на крыше стоит не муж, а статуя.

БАЛАХОНЦЫ

Балахна стоит рот распахня.

БОЛХОВИТЯНЕ

Рака с звоном встречали. «Вот воевода к нам ползет, щетинку в зубах несет».

БОРИСОГЛЕБЦЫ

Кислогнездые. — Большая часть жителей Борисоглебска состояла прежде из скорняков и коейщиков. Дома и дворы их, наполненные сими фабричными заведениями, издавали самый неприятный запах. Прохожие, проходя Борисоглебск, с досады говаривали: «Кислогнездые!» — Ныне этот попрек совершенно уничтожился, и осталось одно предание.

БОРОВИЧИ

Луковники. «Луку, луку зеленаго!»

Поселяне Боровскаго уезда искони занимались огородною промышленностию, и осенью, проезжая по селениям с своими товарами, кричали во услышание всех: «Луку, луку зеленаго!»

БРЯНЦЫ

Куралесы. — Брянская коза.

В старину брянские поселяне считались странными людьми наших стариков. Бывало, поедут ли на торг, а приедут или к кружалу или на гумно. В этом виноваты были их лошадки, а поселянин как выезжал из двора, так уж спокойно засыпал. Проезжие, видя их безпечность, прозвали их куралесами.

БЕЖЕЧАНЕ

Колокольню рожком подколотили.

В старину еще, жители города Бежецка очень любили нюхать табак, и держали его в роге. Соберутся к церкви в праздничный день за час, чтобы к началу поспеть, расположиться на паперти, и давай один другого табаком подчивать; разумеется сперва рогом постучат в стену или о паперть. Вот отсюда и пошло присловье.

БЕЛОЗЕРЦЫ

Белозерские снятки.

Известные Белозерские снятки, продаваемые по русским городам, доставили белозерцам это прозвание.

БУЕВЦЫ

Буй да Кадуй чорт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот сидел. Буй городок — отбей кошелек. — Домосады. — Лесники.

Есть народное предание, что когда-то татары хотели разорить город Буй; но, не зная к нему дороги, шатались из леса в лес. Буевцы, смеясь татарским баскакам в Москве, говорили им: «Буй да Кадуй чорт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот сидел».

ВАЛДАЙЦЫ

Колокольники. — «Молодец! купи баранок, а поцелуй в придачу».

ВИЛЬНЯНЕ

Кто в Вильне не бывал, тот чудес не видал. В Вильне семь дорог для жида и три для поляка.

ВИТЕБЦЫ

Волынка и гудок сбереги наш домок; соха и борона разорили наши дома.

ВАРНАВИНЦЫ

Медовики.

ВЕТЛУЖАНЕ

Санники. Санник, тележник, а выехать не на ком.

ВИЧУГОВЦЫ

Салфеточники.

ВЛАДИМИРЦЫ

Постовские каменщики.

Клюковники. — «По клюкву, по клюкву, по красную клюкву».

Многие из владимирских поселян хаживали зимою по городам и селам с клюквою и причитывали разныя присказки о своей клюкве. Горожане подметили их слова и обрекли в поперек.

— Собирались кулики на болоте сидючи, они суздальцы да владимирцы, и волынка и гудок.

Это присловие составилось из народной песни, в селении Гуслицы, про Владимирцов.

— Деревянныя печи, золотыя ворота, железныя церкви.

Есть народное предание, что владимирцы приехали когда-то в Москву похвалиться. Москвичи долго слушали похвальбы владимрския, да с досады и говорили: «Ох вы, плотники! У вас и всего де: деревянные печи, золотыя ворота, железныя церкви». Деревянная печь действительно находилась в старом архиерейском доме, близь Успенскаго собора; золотыя владимирския ворота получили свое название от золотой главы; железная церковь, стоявшая там близ Рождественскаго монастыря уничтожена была в конце XVIII века.

Кто из владимирских жителей не знает старинной прибаутки о самих себе: наши молодцы не дерутся, ни борются, а кто больше съест, тот и молодец.

ВОЛЫНЦЫ

Будемо ляхив и жидов ризати! — или мамо! Закрый мини очи, нехай не дывлюся на того нешднаго ляха.

ВАРШАВЦЫ (или варшавяне)

Поляк глупой все купит, а москаль сдерет, даром возьмет; француз выдумает, немец сделает, поляк купит.

Московский час — подожди.

ВЕЛЬЦЫ

Судить рядить не умею, а на воеводство сядет.

ВОЛОЖАНЕ

(или вологодцы)

— Теленка с подковкой съели.

— На словах, как на масле, а на деле, как на Вологде.

— Толокном Волгу замесили.

— Наши не велики да цапки: семеро одного не боятся.

— Сорок на сорок идет, а если сорок один, — то и катомочки отдадим.

Чудь белоглазая.

Старинная сказка о вологодцах — как они толокно месили в Волге, — досель сохраняется в народных преданиях. Говорят, что когда-то они собрались в дорогу и взяли с собой вместо хлеба толокна. Подходят к Волге; время было обеденное. Вот и расположились на берегу обедать. Кашевар вынул мешок с толокном и стал разводить Дежень в Волге. Мешал, мешал ложкой, и стал подчивать земляков. Взяли ложки дружно вологодцы, принагнулись и полезли в Волгу за Деженем. Попробуют: вода, водой. Где Дежень? Никто не знает, не ведает. Пристали к кашевару. Бедный, сколько не уверял, а должен был опуститься в Волгу, отыскивать толокно. Опустится на дно Волги и выплывет ни с чем. Земляки не пускают его на берег. Догадался кашевар, что делать, а догадавшись сказал: «Водяной съел».

— На Водяном не будешь отыскивать, — сказали вологодцы и воротились обедать в свою деревню. Ведь не голодным же было идти в путь.

ВЫТЕГОРЦЫ

— Камзольники.

ВЯЗМИЧИ

— Прянишники.

— «Мы люди не грамотные, едим пряники не писаные».

— Коврижки с анисом.

— Глупая Вязьма, безтолковый Дорогобуж.

ВЯТИЧАНЕ

— Вятская баталия.

— Хлыновские бояре.

— Свистоплясцы.

— Слепороды.

— Вятка, всему богатству — матка.

Вятская баталия, говорят, происходила между вятичанами и морским чудовищем. Неизвестно, кто эту баталию перенес на лубочныя картинки.

Слепородами вятичан прозвали после несчастной их битвы с устюжанами. Это было в 1480 году, когда к ним они пришли, как соседи, на помощь против татар. Вятичане открыли сраженье против устюжан ночью под предводительством Михаила Разсохина, а устюжанами управлял новогородский выходец Анфал. С разсветом дня увидали они, что били своих соседей, а не татар.

ГАЛИЧАНЕ

— Що царь галуньки.

— Корову в баню тащили.

— Город Галивон, озеро Мирон, а люди Кривичи.

— Овчинники.

— Толокно веслом в реке мешали, и толокна не достали.

— Галичан наши деды называли кривичами по их хитрости и оборотливости в торговых делах. Сказка о толокне почти одинаковая с вологодскою.

ГЛУХОВЦЫ

— Попутный табачек.

Греки дают русским прозвище, обратившееся в поговорку: русый, рыжий народ; они имеют также присказку, будто русский в Константинополе, не нашедши квасу, сказал: «Что за город это, что и квасу в нем нет!»

ГРЯЗОВЦЫ

— Сорок кабаков, одна церковь в грязи потонула.

ГУСЛИЦЫ

(село Владимирской губ.)

— Собрались кулики на болоте сидюча, они Суздальцы, володимирцы и волынка и гудок.

ДАНИЛОВЦЫ

Барана в зыбке закачали.

Один из даниловцев когда-то украл ягненка: к нему пришли в дом с обыском. Не зная куда девать покражу, вор спеленал ягненка и положил его в колыбель, желая тем ввести в заблуждение сыщиков и избавиться от неминуемого наказания.

Пришедшие с обыском застали вора за качанием колыбели, в которой лежал вместо младенца спеленатый ягненок. Когда обратились к вору с допросом, то вор, не долго думая, ответил следующей клятвой: «Вот вам правая рука, даю чрез милое дитя, да и ему бы на ноже поторчать!»

Благодаря такой находчивости вор избавился от уличения в краже и не найденный ягненок остался в его полную собственность.

— Любимые ловцы.

— Даниловцы, невыдавцы.

— Кошкодавы: кошку не купили, а на базаре задавили.

ДЕДНОВЦЫ

— Макары.

Есть в народе предание, что Дедновцы Рязанской губернии отправили своего старосту с выборными людьми от всего мира встретить Петра Великаго с хлебом — солью. Государь сказал: «Хорошо!» Потом спросил у других об их именах.

Дедновцы будто вообразили, что имя старосты их нравится царю, все до единаго назвались Макарами. Государь на это сказал смеясь: «Будьте же все вы Макарами!» С тех пор и зовут их Макарами.

ДМИТРОВЦЫ

— Лягушешники.

Болота, окружающия Дмитров, всегда бывают наполнены лягушками. Прохожие и проезжие, проезжая чрез этот город, бывали оглушены кваканием лягушек, и в негодовании прозвали и самих жителей — лягушками.

ДОНЦЫ

— Ивановичи.

ЕГОРЬЕВЦЫ

— Головотяпы.

ЕЛЬЧАНЕ

— Сычужники.

— Радуга ушат воды выпила.

— У нас в Ельце, на Сосне реце, курица втенка (утенка) вывела.

Одна ельчанка когда-то летом поставила на дворе ушат воды, чтобы солнышко нагрело воду, а сама занялась хозяйством. В это время пришла корова и выпила воду. Приходит сын с базара. Мать высылает его посмотреть воду. Сын выходит на двор и видит: воды нет, а радуга распространилась над ушатом.

Вот он и кричит своей матери: «Матушка, матушка! Радуга ушат воды выпила».

ЕФРЕМОВЦЫ

— В кашеле — кашу варили.

Ефремовцы зимою ходят с образами в Москву, и всю съестную провизию кладут в личные, плетеные кашели. Когда-то у них вышел весь запас каши, а без каши, известное дело, мужику жить нельзя. В чем же варить? Где горшок взять? — думали мужики собравшись в кружок. Вот и придумала одна умная голова: «Будем же, ребята, варить кашу в кашеле». Сдуманное дело тут же затеялось. Нальют воды в кашель, засыпят круп, посмотрят: крупы целы, воды нет. Снова нальют воды, а вода опять пропадет. Выбились ефремовцы из сил. Вот и придумала одна умная голова: «А що, ребята, неволить себя, будем варить кашу без воды?» Сдуманное дело тут же затеялось. Разложили огонь, повесили над ним кашель, а сами пошли спать на воза. Соснули по-русски, вспомнили про кашу, да и все пошли к огню. Приходят — нет ни каши, ни кашеля — все сгорело.

ЕГОРЬЕВЦЫ

— Сам нож точит, а говорит: «Не боюсь!»

— Рудометы, коновалы.

ЕНИСЕЙЦЫ

— Гробовозы.

Во время одного из пожаров, бывших в Енисейске, некто из городских богачей, желая скрыть от любопытных взоров свои сокровища, положил их в гроб, который и сплавил на плоту по Енисею.

ЗАДНЕПРОВЦЫ

(или Запорожцы)

— Задрипанцы.

Так киевляне в старину величали запорожцев за их неопрятность.

ЗАБАЙКАЛЬЦЫ

Омулятники — так как омуль (род сельдя, ловится в озере Байкал) составлял в Забайкалье лет 20 тому назад, главную народную пищу; теперь же он — «в сапожках ходит», — и продается на базарах по 10–15 к. за штуку.

ИВАНОВЦЫ

— Богат да хвастлив, как ивановский мужик.

ИРКУТЯНЕ

Иркутян называют «бакланами»; должно быть они уж очень ловко умеют найти и захватить добычу.

КАДНИКОВЦЫ

— Водохлебники. Баские. Форсуны. Толоконники.

— Теленка с подковкой съели.

КАЗАНЦЫ

— Казань прогребли и орду прошли.

КАДЦЕВЦЫ

— Кадошники.

КАЛУЖАНЕ

— Калужанин поужинает, а туляк так ляжет.

— Щагольники: Щагол щаглует на осиновом дубе, да воскогуркнет: «ткау! ткау!»

Наша Калуга Москвы более не более, а калачами да квасом удалей.

— Козла в соложеном тесте утопили.

КАЛЯЗИНЦЫ

— Свинью за бобра купили.

— У нашего Макара по три деньги Натальи, а грош дай, любую выбирай.

КАПОРЦЫ

— Крошевники.

— Капорское крошево и кисло и дешево.

КАРГОПОЛЬЦЫ

— Чудь белоглазая, сыроеды.

КАШИНЦЫ

— Собаку за волка убили да деньги заплатили. Водохлебы.

Когда-то кашинцы собрались поохотиться. Сборы были долги: да зато собрались всем городом. Вот и спрашивают друг у друга: что бить? Что ловить? Мир придумал, пригадал бить волков. Далеко ходить было некуда; лес рос под ногами. Стали по облавам и ждут зверя. Бежит зверь немудрый. Кашинцы вскрикнули разом, подняли дубины, да и давай мачалить зверя. Лежит зверь убитый, а какой? Тут только мир спознал, что убита воеводина собака. С воеводом даром не сладишь; собрали со всех дворов окуп, да и помирились с ним.

КАШИРЦЫ

— Шапку долой! — А що? — Все бо бояре.

Каширские поселяне, проезжая с барщины по Каширской дороге, посвюду встречали избы с трубами, вороты с растворами, сани с козырями, точь в точь, как на барском дворе. Староста Артема отдал приказ мужикам: «Когда въедут в таку деревню, то снимать всем шапки». Староста был мужик смышленый и догадливый; он прежде слыхал, что в таких деревнях живут только господа, а потому-то велел мужикам снимать шапки. Лишь только въедут в деревню, мужики уж друг другу кричат: «Шапку долой! А що? Глянь, все бо бояре». После открылось дело, что в таких деревнях жили не бояре, а однодворцы.

Про каширских однодворцев в народе известна старинная сказка. Когда-то однодворцы провинились пред чертом. Чорт, собравши виноватых со всех деревень, положил их в решето да и понес на базаре продавать. Известное дело, что он не ходит, не ездит, а только летает. Поднялась буря. Чорт давай разгонять бурю. В это время решето повернулось, а однодворцы посыпались на каширския поля. С тех пор, говорят, они живут там целыми селениями.

КИЖАНЕ

— Золотую грамоту просили.

КИМРЯКИ

Петуха на канате кормили, чтоб на чужую землю чрез межу не перешел.

— Склеенный сапог.

— Свои сапоги на лапоть променяли, лапти мол, нашего товара прочнее.

КИНЕШЕМЦЫ

— Суконщики.

— Кинешма да Решма кутить да мутить, а Вологда — убытки платить.

КЛИНОВЦЫ

— Лапотники.

КОСТРОМИЧИ

— Лучше бы три раза погорела, чем раз овдовела.

— Костромичи в кучу, ярославцы прочь, они на руку не чисты; лапти растеряли, по дворам искали, было шесть, стало семь.

— Где лишняя навоза колышка, там лишняя хлеба коврижка.

КОЛЯЗИНЦЫ

— Толоконники.

Они свинью за бобра купили, собаку за волка убили.

КИНЕШЕМЦЫ

От Решмы до Кинешмы глазами докинешь ли?

КОРЕГИ (около Буи)

Корегский барин сам орет и пашет.

КАМЕНЕЦ-ПОДОЛЬЦЫ

Каменец-венец, кругом вода, а в середине беда.

КОЛОГРИВЦЫ

— Дегтярники.

КОЛОМЕНЦЫ

— Чернонебые.

КРАПИВЕНЦЫ

— Сено с колокольным звоном встречали, а воеводы не видали.

Как-то раз прослышали крапивенцы, что с Соловы поднялся к ним воевода. Нарядились миряне в праздничные кафтаны, и сели по лавкам. А чтоб знать, когда встречать воеводу, то послали десятскаго на колкольню с наказом: «Как будет» де «подъезжать воевода, звони».

Заклубилась пыль по дороге, десятский зазвонил, затрезвонил. Вышли миряне с хлебом-солью, глядеть, едет мужик с сеном. Ему-то миряне и били челом.

КРЕМЛЯНЕ

— Живет в Кромах, в разных домах.

ЛИВЕНЦЫ

— Соломатой мост обломили.

В какое-то незапамятное время приехал в Ливны на воеводство воеводич. Ливенцы наварили соломаты по горшку со двора и понесли в подарок воеводичу. Поехал обоз с соломатой по мосту, а мост ни крытый, ни шитый, из тычинок собранный, хворостом покрытый, под соломатой-то и подломился.

ЛИХВИНЦЫ

— Лихвинския горы, да Новосильские воры — злее всех.

ЛУЧАНЦЫ

— В Луцке все не по людски, на вколо вода, в средине беда.

Это старинное присловье произошло от униатов и жидов, наполнявших город в начале XVII столетия. Точно такое же присловье говорили и о Каменце. «Каменец — венец, кругом вода, в средине беда».

ЛЮБИМЦЫ

Козу пряником кормили.

Водохлебы.

Не учи козу, сама стянет с воза, а пречиста рука все причистит.

Двенадцатый час, а матушка из миру не бывала.

Сын из Питера приехал с часами, половым там был, а матери ничего не высылал, так что та по миру начала ходить, подаянием жить.

В старину любимские поселяне не живали дома, а переселялись в поднощики по кржалам и харчевням, где они, как страстные любители чаю, получили прозвание водохлебов и бухвалов.

В незапамятную старину двое любимских поселян собрались покататься на маслянице. Заложили лошадь в сани. У обоих были одни сапоги; вот они надели их, кто с права сидел на правую ногу, а кто с лева — на левую. Тех двух ног, что внутри саней и не видать, что оне в лаптях, а все же питерщиной нужно побахвалить.

Выехал экипаж: дуга золоченая, сбруя ременная, лошадь три дня некормленая. Едут да остановятся, будто конь их до того заелся и горячится, что лезет из хомута вон; а конь из-за голода ни с места и без хомута. Принялись мужики за кнутья, под гору бьют в четыре кнута, а с горы — в десять, конь стоит все тут же.

ЛАДОЖАНЕ

Щуку с яиц согнали.

ЛУГОВЦЫ

Разнощики.

ЛИФЛЯНДЦЫ

Железные рыцари.

МАЛОРОССЫ

(или мароссияне)

Мозенинцы.

Хохлы.

Чубы.

Хохол глупее вороны, а хитрее чорта.

Москаль продал с хохла пояс на ярмарке за три деньги, а хохол в придачу пошел ни за калач, ни за денежку.

Цап (козел) ведет сто баранов на базаре, а татарин сто хохлов в Крым. — Что это за люди? — Мы бо не люди, а малороссы.

Казак коли не пье, та воши бье, а все-таки не гуляе.

Чубы. Это прозвание происходит от обычая у малороссиян оставлять на маковке головы чуб или клок волос; между тем как у запорожцев отпускался один лишь длинный клок волос на голове — от макушки — и назывался оселедец; этот клок завертывался за правое ухо.

Сказывают, будто бы, когда императрица Елизавета Петровна, увидав малороссиян, пришедших в Питер с волами, спросила их: «Что вы за люди?» — Они гордо отвечали: «Мы бо не люди (т. н. не рабы), а малороссияне».

МОЖАЙЦЫ

Можайский ветер.

Такое название вероятно дано можайцам из-стари по той причине, что они легко переходили от одного властителя к другому, например: от москвичей к Шемяке, потом к полякам против князя Василия Васильевича Темнаго.

МОСАЛИ

Гуторы гуторили, гуторили да и загуторили воеводу.

Матушка Заугра, не потопи нашего города Масальска и нашего старосту Гаврюшку.

Когда-то мосальцы отправили своего старосту Гаврюшку проведать в Москву, почем там православные принимают людей на заработки?

Староста выехал в санях прямо по реке Угре, дело было во время ростепели. Река Угра поднималась из берегов. Староста долго не думал, сел в сани, махнул кнутом по лошади, и взъехал прямо на льдину, а масальцы провожали его всем миром. Вдруг вода поднялась из берегов, икры пошли за икрами, старосту затерло во льдинах. Изахались мосали, припали к берегу и стали голосить: «Матушка Заугра! Не потопи нашего города Мосальска и нашего старосту Гаврюшку!»

МЕЦНЯНЕ

Амчинина быте во двор.

Бабы кружевницы — мужья лежебоки.

Когда-то мецняне, обиженные летом проезжими, вздумали зимой отыскивать виноватых. Летом было не до того им: то сенокос, то жатва. Зимой другое дело: с печи да на палати, с палатей да на печь. Собрались миром и стали толковать: где же искать проезжих? Известное дело, на постоялых дворах. Долго не думали, собрались всем миром на одних санях, да отправились в дорогу. Куда ни приедут, везде находят виноватых. Расправа коротка: в кнуты да в дубины. С тех пор мценские дворники не могут равнодушно слушать, когда им говорят: «Амчинина быте во двор!»

МОСКВИЧИ

Рака со звоном встречали.

Московский час — подожди.

С москалем дружи, а камень за пазухой держи.

Москаль не велик человек, а опасен.

Правда московская.

Москаля верти (обманывай).

Вид москаля, полы срижи, да втекай (беги).

От чорта открестишься, а от москаля дубиной не отобьешься.

В Москве толсто звонят, да тонко едят.

Москва стоит на болоте, ржи в ней не молотят, а больше деревенскаго едят.

Вин как на-москалися, що из-под живаго пьяты режит.

Видно велик город, что семь воевод.

В Москве недороду хлеба не бывает.

Живет в Москве, не в милой тоске.

Два брата с Арбата, а оба горбаты.

С Москвы с посада с овощнаго ряда.

Многия московския присловия принадлежат временам историческим. Так, присловье: «Правда московская» — вышло от псковичей, когда москвичи взяли Псков, когда они на Москве били челом в своей покорности. «Видно велик город, что семь воевод» — указывает прямо на «Семибоярщину». Другия же выдумаы малороссиянами. Так присловье: «Московский час — подожди» — произошло от медленности в делах. Поговорка москвичей: сей час! — надоела малороссиянам.

У малороссиян ведутся между чернью поговорки о привязчивости и хитрости москалей, что «От черта отхреститься, а от москаля и не отобьешься; что москаль не велик человек, да ба (т. е. опасен)».

МИНЦЫ

Дай Бог тебе в Вильну ходить, горы копать.

МУКОБРЯНЫ

Так называли их вероятно потому, что они мукою брали.

МУРОМЦЫ

Кадошники.

Вертячия бабы.

Святогоны.

Последнее присловие осталось за Муромцами с того времени, когда они выгоняли из своего города епископа Василия ы XIII веке.

НЕРЕХОТЦЫ

Село Лупино, Арменки глупые, а Нерехта на ум поставит.

Не бойся по Арменской дороге воров, а бойся в Нерехте каменных домов.

Нерехотские бегуны.

Нерехотские поселяне получили прозвание бегунов от того, что они зимою ходят с безменом по селам покупать пряжу.

НИЖЕГОРОДЦЫ

Дома каменные, люди железные.

Татинец да Слатинец — ворам кормилец.

Нижегородцы не уродцы.

Нужно заметить, что селения Татинец и Слатинец, находящиеся от Нижняго Новгорода в 60 верстах, были в старь опасными местами для путешественников, так как в этих двух селениях часто имели пребывание волжские разбойники, о которых и сейчас можно слышать от старожилов.

Бородка-Нижегородка — ус Макарьевский.

НОВГОРОДЦЫ

Шильники, долбежники.

Долбежниками называли новгородцев потому, что победители бросали мятежных граждан в Волхов, отбивая их железными долбнями от берегов.

Долбежники.

Гущееды, плотники.

Упрям — как новгородец.

Ты ведь не новгородский дворянин.

Сига в Волхов столкнули.

Долбежниками москвичи называли новгородцев по их дубинкам, с которыми они в старину ходили на бой. — Гущеедами прозвали новгородцев за постное кушанье во время поста, приготовляемого из обожженного ячменя, сваренного в простой воде.

В старину хлебосольные москвичи, выговаривая спесивому гостю, что он не приезжал к обеду, говорили: ты ведь не новгородский дворянин.

НОВОТОРЫ

Город Коростень, владение Ольгино, народ Кривичи.

Новоторы — воры.

В Новоторжске есть близ города городище, а жители, желая оставить за собою старшинство, говорят: «Мы люди старые, прежде были посадские города Коростеня, владение Ольгино, народ Кривичи».

«Новоторы — воры» — так с незапамятных времен новоторов величают осташи, а новоторы отвечают им тогда на этот попрек: «И осташи хороши!»

ОЛОНЧАНЕ

Олонцы — добры молодцы.

Наши молодцы не бьются, не дерутся, а кто больше съест, тот и староста.

У нас один молодец съел тридцать три пирога с пирогом, да все с творогом.

Один молодец ел хлеба мягка, ножа был востра, а как шапка свалилась на пол, покатилась, до реки пихал ногой, а войдя в реку, почуял, что-то лопнуло. «Не брюхо и лопнуло?» — подумал; глядит: брюхо цело, а ремень лопнул, голову нагнул и шапку надел.

Любезный Олонец — белые берега.

Кайваны в Олонце не бывали.

Все эти старинныя присловия остались только в народных преданиях москвичей. Ныне только за олончанами осталось одно присловье — добры молодцы.

ОНЕЖАНЕ

На рогах онучи сушили.

Прохорята.

Прохоровы дети.

Прохор письмо прислал и любодырному велел деньги сбирать.

Во всей Онеге нет телеги.

Летом воеводу возили на санях по городу.

ОРЛОВЦЫ

Проломленныя головы.

Орел да Кромы — первые воры, да и Карачи на поддачу.

ОДОЕВЦЫ

Молодеч, молодеч! Продай за грош постных яич.

Раз одоевцы привезли товар в Москву, пришло время обеда; вот вощики послали одного из своих купить провизию к обеду. Молодец впервые Москву видит. Подходит парень к лотку с огурцами и спрашивает: «Что это за товар?» Москвич смекнул, что это за птица и отвечает: «Постныя яйца». Одоевец призарясь на огурцы и слыша, что яйца эти постныя, а дело было в Петровки, начал торговаться: «Молодеч, молодеч! Продай за грош постныя яича».

ОСТАШИ

Волчьи объедки.

Ершееды.

Опозорили, опозорили, а чем же? Уж и не говори.

ПЕНЗЯНЕ.

Сура речка у нас важная, течет потихоньку, донышко у нея серебряное, круты бережки позолоченные.

ПЕТРОЗАВОДЦЫ

Качу лавочку, качу мытный двор, качу свой торжок.

Боску съели.

Боска, боска, на тебе коску.

ПСКОВИЧИ

Капустники.

Небо кольями подпирали.

Хоцу скацу, хоцу не скацу.

Когда-то во Пскове было долго ненастное время, тучи ходили низко, так низко, что православные думали — небо валится на землю. Собрались на мирскую сходку подумать — как бы отбыть беду. Три дня псковичи думали, а на четвертый приладили дело: «Разобрать городьбы, да кольями подпереть небо». Разобрали городьбы и стали с кольями по всем концам города. Наступило ведрушко, прошли тучи. Идет посадский по всему городу, сам бороду покручивает, на народ поглядывает, посередь площади становится, а сам говорит: «Здорово-те православные! Отбыла беда, идите по домам».

Будто в старину, когда просватывали невесту, мать делала из пояса круг посередь полу, а невеста становилась на лавку. Отец с матерью оглашали дочери жениха. Дочь должна была отвечать: «Хоцу вскоцу, не хоцу не вкоцу». Если она соглашалась, то становилась в круг, а если нет, то начинала плакать.

ПЕТЕРБУРЖЦЫ

Питер бока вытер.

В Петербурге денег много, только даром не дают.

Питер кому мать, кому мачиха.

ПОДОЛЬЦЫ

Пан дере с жида, с пана юриста, и с юриста по триста.

Он хуже Лютера и Кальвина.

ПЕНЕЖАНЕ

Покупала по цетыре денецки, продавала по два грошика; барыша куца куцей, а денег ни копеецки.

Одна пенежанская крестьянка приехала когда-то из деревни в город Пенегу торговать рыбою. Накупила товару, продала весь его, да возвратилась домой. Когда муж спрашивал у ней, что она делала в городе? Жена ему отвечала вышеприведенными словами.

ПОШЕХОНЦЫ

Слепороды.

В трех соснах заблудились.

За семь верст комара искали, а комар у пошехонца на носу сидел.

На сосну лазили Москву смотреть.

Бывало, когда пошехонец начнет хвалить свою родину, то говорит: «У нас боста не бьютче, не борютче, а тот добрый молодец, кто 33 пирога с пирогом съест». Из такого порядка счисления выводили, что они не знали счету далее 33-х.

О старинных проказах пошехонцев у нас на Руси была издана особенная книга: «Анекдоты древних пошехонцев». Соч. Василия Березайскаго. СПБ, 1798. Второе издание было напечатано в 1821 году, с прибавлением словаря. Но это собрание пошехонских анекдотов состоит больше. Частию из произвольных вымыслов, а часть даже переведена с польскаго.

РЖЕВЦЫ

Батьку на кобеля променяли.

РОМАНОВЦЫ

Схорони концы.

Барана в зыбке закачали.

Когда-то в старину один из романовских поселян украл ягненка. Встасковался хозяин по ягненку! Нельзя жить без него — всем он говорил. Наложу руки на себя — кричала его жена. Сжалились православные над бедняками, ударили в набат. Сошлись миряне на сходку. Вот мир и придумал: идти с повальным обыском по домам, а как виноватаго найдут — так без пощады в реке утопить. Приходят к вору с обыском. Романовец, прослыша про мирской приговор, спеленал ягненка, и положил в колыбель. Входят миряне. Романовец качает барана, будто своего дитя. «А где, родимой, ты спрятал-то барана?» — говорили ему старики. — «Вот вам правая рука! Даю чрез милое дитя и чтобы ему с матерью на поторчать», — отвечал романовец старикам.

РОСТОВЦЫ

Вислоухие.

Лапшееды, огородники.

Озеро соломой зажигали.

У нас-ти в Ростове, чесноку-ти, луку-ти много, а навоз-ти все конский.

Вислоухими — старики прозвали Ростовцев за зимнюю шапку с длинными ушами, лапшеедами — за любимое их кушанье — лапшу.

Когда-то в Москве понадобилось много рыбы. Послали батраков с наказом по городам: свозить рыбу в Москву. Такия прибыльныя вести дошли до Ростова. В то время на дворе стояли крещенския морозы. Озера все замерзли. Думают ростовцы: где же взять рыбы? Не стать из снегу валять. Думали день — не придумали; на другой собрались и порешили: снять с крыши солому, да соломой и растопить озеро. Сняли солому с крыш и привезли на озеро. Ну, ребята, говорит староста, зажигай на счастливую! Запылала солома, что твой Иванов день. Озера не растопили, только деревню спалили.

РЯЗАНЦЫ

Кособрюхие.

Мешком солнышко ловили.

Блинами острог конопатили.

Макары.

Мужик для поговорки шел до Москвы.

Когда на походе Петра I под Полтаву жители известнаго села Деднова Рязанской губернии отправили от себя старосту с отборными крестьянами, встретить государя хлебом-солью.

Приняв усердное приношение крестьян, государь спросил старосту об его имени, последний отвечал, что его зовут Макаром. Государь промолвил — хорошо, и спросил о том же других дедновцев, те, думая, что имя старосты понравилось царю — все назвались Макарами. Петр I промолвил: «Будьте же вы все Макарами».

Когда-то рязанцы воевали с москвичами. Сошлись стена со стеной, а драться никому не хочется. Вот москвичи и догадались: пустить солнышко на Рязанцев: «Ослепнут де они. Тогда и без бою одолеем их». Засветило солнышко с утра, а москвичи и стали махать шапками на рязанскую сторону. Ровно в полдень солнце поворотило свой лик на Рязанцев. Догадались и рязанцы: высыпали из мешков толокно, и стали ловить солнышко. Поднимут мешки вверх, наведут на солнышко, да и тотчас завяжут. Поглядят в верх, а солнышко все на небе стоит, как вкопанное. Не сдобровать нам, говорили рязанцы. Попросим миру у москвичей; пускай солнце возьмут назад. Сдумали и сделали.

Когда-то прогневался воевода на Рязанцев и грозил им большой бедой. Проходит год, проходит два, а воевода все не выдумает большой беды. Наступила масленица. Запировали рязанцы. Бьет воевода в набат; сбираются православные на базар. Идет воевода, не кланяется, а подошед к людям молвил: «Вы де не забыли, что острог не замшен? Конопатить скорее!» — До того ли рязанцам было; у всех одно на уме — блины.

Вот и придумали мужики: всех блинов непоедим, пост на носу. Законопатим острог блинами. Сдумали и сделали. Идет воевода смотреть острог. Смотрит: везде крепко. Давно бы так-то, говорил воевода рязанцам, слушались меня.

СИБИРЯКИ

Сибирь — золотое дно.

Тепло, жарко да масляно — сибиряк любит.

Чевотники.

СМОЛЬЯНЕ

— Якой губернии? — Смоленской. Якого уезда! Города? — Дарогобужа. — Якой волости? — Демьяновской посады. — Якова барина? — Про то не ведам.

Кружники.

Хоть бейся о Малаховския ворота.

Крепки как Малаховския ворота.

СЕРПУХОВЦЫ

Дядя едет от Серпухова, бороду гладит, а денег нет.

СОЛИГАЛИЧАНЕ

Бревенщики.

Известняки.

СПАСЦЫ

Откуда ты молодец?

Спасский купец. — Чем торгуешь? — Красным товаром: свещами и чистым дегтем.

СТАРОРУССЫ

Лошадь съели да в Новгород писали, чтоб еще прислали.

СУДИСЛАВЦЫ

Грибовики.

Сыроежники.

СОЛЬВЫЧЕГОДЦЫ

Язык на сговоре.

СУЗДАЛЬЦЫ

Мазанщики.

В Суздале да Муроме Богу помолиться, в Вязниках погулять, в Шуе напиться.

СТАРИЧАНЕ

— Возьми сорок алтын? — Сороци, не сороци, а меньше рубля не отдам.

— Петуха встречали с хлебом-солью.

Прослышали старичане, что в их город Старицу идет грозен посол. Надо умилостивить грознаго посла — говорили старики на мирской сходке. «Вы, люди старые, придумайте, пригадайте, а мы, молодые, не прочь от вас». Придумали старики: напечь пирогов с яйцами и идти за город с поклоном на встречу послу. По сказанному, как по писанному, все было сделано. Прибежали ребята с поля, поведали всем: «Пришел грозен посол, стоит у города; шуба на выворот, сам низенек, а поперек его о пяти охват, словечка не молвит, а шипит только». То не грозен посол подходит к Старице, а залетел индеский петух. Вышли старичане встречать грозна посла. Встречали по старому, все без шапок, а старики говорили петуху: «Вот тебе пирог и яйцы, не погуби наш город Старицы».

ТВЕРИТЯНЕ

Ряпучиники.

— Забегай, забегай! — А что? — Не видишь, что куница бежит? — Это собака с Клементьева двора. — Ну, так пускай бежит.

Новоприведенная девонька.

Цвякалы, цуканы.

ТАМБОВЦЫ

Молоканы.

Хрептуки степные.

ТИХВИНЦЫ

Свято то место, где тихвинца нет.

Козу на колокольню тащили.

ТОРОПЧАНЕ

Рак не рыба, а грек не человек.

Таботеры.

Топчанина обманет цыган, цыгана — жид, жида — грек, а грека — чорт.

Цыгану лошадь на лапти променял.

Говорят старики, что такое новгородское присловье о торопчанах разошлось из Новгорода по всем городам, когда цыган выменял лошадей на лапти во всем Торопце.

ТРОЙЧАНЕ

Поляк с пушками, а мы с клюшками.

ТУЛЯКИ

Живет в Туле, да ест дули.

Бей челом на Туле, ищи на Москве.

Стальная душа.

Блоху на цепь приковали.

Бачика присядь, присядь — чижи летят.

Хорош заяц, да тумак, хорош малый, да Туляк.

Очень, очень давно было, когда тульские оружейники занимались разными проказами, а этого времени, по всем расспросам, никто уже не помнит; тогда, говорят, старожилы, они любили сидеть под мостом и встречали проезжих гостей. В эти-то времена они заслужили себе присловье: «Хорош малой, да туляк».

В старину тульские оружейники бывали большие охотники до чижей и соловьев. С начала весны они отправлялись по местам ловить певчих птиц. Когда-то отец с сыном долго бродил по лесам без всякой удачи. Отец влез на дерево посмотреть, а сын разставлял тенета и сыпал для приманки семячко. Вдруг полетели чижи. Отец этого не видал. Сын кричит ему: «Бачика! Присядь, присядь — чижи летят». Отец все посматривает вдаль. С досады и отчаяния потерять чижей, сын берет дубинку и сталкивает отца с дерева.

УСОЛЬЦЫ

Огуречники.

УГЛИЧАНЕ

— Небось, небось батька! Ведь это не наше.

Было время, — говорят старики, — котораго давно никто не помнит, — ненастное и голодное; в это-то время собрались углицкие мужики, отец с сыном, поворовать с горя. Ночь была темная, а отец на беду еще был и подслеповат. Как вышли из двора, то и дорога пропала. Пропели третьи петухи, и дорога сыскалась, когда уже прошло золотое время. Поди, батько, так говорил сын отцу, ты посмелей меня. Как на беду, отец, куда не придет, везде мерещится ему свой дом. Сын указал отцу чужой дом. Лезет старик на сыниных плечах и за что не дотронется, все как будто свое берет, а сын ему кричит: «Не бось, не бось, батько! Ведь это не наше!»

УСТЮЖАНЕ

Мазы.

Черносеребренники.

Красноязыки.

ФИНЛЯНДЦЫ

Упрям как финн.

В Швеции говорят об упорстве финляндцев: «Упрямы, как чухны», «залили за шкуру сала», «Выборгский треск».

ХОЛМОГОРЦЫ

Заугольники.

Царя из-за угла встречали.

Когда-то Петр Великий проезжал в Архангельск, то холмогорские староверы из страха, боясь приблизиться к государю, смотрели на него из-за угла. С тех пор будто соседи стали их называть — заугольниками.

ЧУХЛОМЦЫ

Рукосуи.

Чухломский рукосуй!

Рукавицы за поясом, а других ищет.

ШЕНКУРЦЫ

Не по одежке протягивает ножки: у него расход, как в Кириллове монастыре, а приход как в репной пустыне.

Вышеприведенное присловие объясняется следующим: сколь богат был Кириллов монастырь (в Новгородской губ.) именовавшийся в древности Городом, столь бедна была Репная пустынь (Вологодской губ.), упраздненная при состоянии штатов.

ШУЯНЕ

Беса в солдаты отдавали.

В Питере бывал, на полу сыпал и тут не упал.

Кабы мне крепкаго мыльца.

ЮРЬЕВЦЫ

Китаешники. Балалаешники.

ЯРОСЛАВЦЫ

Красавцы — белотелы, песенники.

Ярославль городок — Москвы уголок.

Пуд мыла извели, а родимаго пятна у сестры не смыли.