Однажды шерл решил написать роман, а у шерла сказано – сделано. Отослав жену на кухню готовить обед посытней, потому что писательство, как он знал, развивает аппетит, шерл сел за стол, положил чистый лист бумаги и взял шариковую ручку. Но у ручки, видать, шарика не хватало, потому что тут же изгадила весь бывший чистый лист, а больше ничего не захотела сделать.

Шерл с досады шваркнул ее под стол, вздохнул и начал снова. Положил чистый лист бумаги. Достал из стола пузырек чернил и стал искать ручку-проливайку.

Тут в прихожей зазвонил телефон. Жена из кухни телефона не слышала, чтобы жаркое не подгорело, и идти пришлось шерлу. Он вышел, взял трубку за горло, как врага народа, и со злостью выдавил из себя пасту слов: «Кто там?»

Трубка сопела по-мужски.

– Кто там? – выдавил еще одну порцию шерл.

Сопение прибавило громкости, но ответа так и не последовало. Положив трубку на место, как покойника в гроб, шерл вернулся в кабинет и раскупорил пузырек чернил.

Тут в прихожей зазвонил телефон. Жена кухарничала и ничего не слышала. Шерл тоже решил не ходить, потому что занят, сидел и слушал, когда телефон перестанет.

В прихожей телефонило, аж стены дрожали. Наконец, шерл не выдержал и пошел. Злобно сорвал трубку и выбросил в мусорное ведро. Телефон замолчал навеки.

Шерл вернулся в кабинет. Сел, взял ручку, тыкнул в чернильницу и хотел писать, но тут же поставил кляксу. Потому что на ручке повисла утопленница в чернилах – безвременно усопшая муха.

Шерл со вздохом вычистил перо носовым платком, положил чистый лист бумаги и – отодвинул его в сторону. Придвинул пузырек чернил, вооружился тонкой проволокой и стал накалывать на нее мух, которых безвременно усопло в чернильнице великое множество. Собственно, ее уже можно было назвать не чернильницей, а мушильницей.

В это время в кабинет заглянул синкоп.

– Так я и думал, что ты тут, – объявил он. – А я к тебе в гости.

– Я занят, – буркнул шерл.

– Как интересно! – воскликнул синкоп, придвигая кресло поближе к столу. – А что ты делаешь?

– Мух ловлю, – проворчал шерл и в доказательство предъявил синкопу пять выложенных на бумаге в ряд, истекающих чернилами мух.

– Как интересно! – сказал синкоп. – А почему они синие? Ты что, их душишь?

Шерл ничего не ответил, потому что как раз цеплял шестую.

– А я шел мимо, дай, думаю, зайду, – раскинулся в кресле синкоп. – Все равно ведь, думаю, ничего не делает. А ты, оказывается, занят. Это ты молодец!.. Подсекай, подсекай… Эх, сорвалась!..

– Не кричи под руку, – пропыхтел шерл, раздраженно двинул локтем и опрокинул мушильницу на бывший чистый лист бумаги.

– Черт тебя побери! – заорал он, багровея. – Жена! – И попытался поймать рукавами убегающие чернила.

В кабинете возникла жена и мило улыбнулась синкопу, потому как он друг семейства.

– Я и не знала, что у нас гость, – проворковала она. – Сейчас к столу буду звать, труженики вы мои. – И упорхнула, оставив шерла с синкопом ловить чернила.