Константинополь очень большой, суетливый и беспорядочный город, до такой степени нескладный, что порядка здесь не обнаруживается нигде, даже в извечной смене дня и ночи. Всюду ночь – воплощение тишины, покоя и подлинной гармонии. Всюду, только не на Востоке. День еще не успеет закончиться, утомляя всех невыносимой жарой, яркими красками и суетностью восточного базара, как его начинает стремительно вытеснять ночная мгла, несущая за собой новую суету. Здесь, как и тысячи лет назад, когда густая тьма ложится на землю, закрываются лавки торговцев, за ними закрываются двери в жилых домах, но жизнь не прекращается. Вступает в силу другая, ночная жизнь – вторая жизнь города, ничуть не менее деятельная, со своими порядками и законами. О начале ее оповещают первые характерные звуки: ленивое тявканье собак, протяжные возгласы сторожей да муллы в мечети.

Большинство константинопольских собак начинали лаять с девяти часов вечера, а к двенадцати уже умолкали. Однако те, что стремились доказать свою особую преданность хозяину, а также кобели, покинутые подругами, трудились из последних сил и надрывали глотку аж до часу ночи. Устав, они валились в любом удобном им месте и с наслаждением вытягивали передние и задние лапы, да так, что не обойдешь.

В один из таких вечерних часов, уже поглощенных тьмой, Елена, под впечатлением от репетиции оперы «Вильгельм Телль», на которой ей удалось присутствовать, направилась пешком вместе с провожатым к себе в гостиницу. Ее путь лежал через широкую торговую улицу, подсвеченную лампами ночных торговцев, и небольшой переулок, длиной в один дом с глухим каменным забором.

Свернув по направлению к гостинице в пустынный переулок, Елена неожиданно споткнулась обо что-то большое и мягкое, похожее на животное, растянувшееся около забора, и чуть не упала. Посветив лампой, она увидела, что под ногами у нее растянулось не животное, а недвижимое человеческое тело, одетое в европейский костюм. Лица человека не было видно, так как он лежал ничком; вся спина его была залита кровью. Однако вскоре, вероятно, от нечаянного удара Елениной ноги, человек пришел в себя, застонал и пошевелился.

«Живой, но сильно ранен. Наверное, на него напали и ограбили. Надо помочь!» – мелькнуло в голове у Елены. Несмотря на свою взбалмошность, она слыла очень доброй девушкой и помогала всем, кому могла, зачастую отдавая последнее. Из-за своей доброты Елена вечно попадала в неприятные истории, но это ее не пугало. Лежащий на земле мужчина явно страдал, поэтому Елена тут же решила, что непременно должна ему помочь.

Оглядевшись, она быстро распорядилась ситуацией: послала своего провожатого искать помощников, а сама осталась охранять раненого от ограбления. Мужчина еле дышал, иногда издавая слабые стоны и тем самым подавая признаки жизни. Из его кармана торчал небольшой листок плотной бумаги, похожей на маленькую открытку. Елена вынула листок, рассмотрела. Это была визитная карточка здешней греческой гостиницы, из чего она заключила, что раненый, скорее всего, там проживает.

Время шло, но никто не приходил. Вдруг откуда-то выплыла фигура турецкого полицейского. Он подошел к Елене и, оглядев ее цепким взглядом, поинтересовался по-арабски:

– Что случилось?

– Человек ранен, нужна помощь! – сообщила Елена. Благодаря стараниям Сафара, она к тому времени уже неплохо владела арабским.

– Это ваш муж? – спросил полицейский, пристально оглядывая девушку, ее наряд и кольца на пальцах.

– Нет, я его не знаю, – честно призналась Елена, не видя в вопросе никакого подвоха.

Полицейский сделал удивленное лицо, обошел вокруг раненого и неожиданно предложил:

– За небольшой бакшиш я сброшу это тело в пруд, и никто ничего не узнает, барышня.

– Я хочу, чтобы он жил, а не умер, – возразила Елена.

– А может быть, это вы пытались его убить, и я вас застал на месте преступления? – предположил полицейский. – Придется взять вас под стражу и разобраться, в чем дело.

Елену прошиб холодный пот. Она никак не могла предположить, что дело повернется подобным образом. Вокруг не было ни души, и она решила действовать самостоятельно. Вытащила из сумочки револьвер, который всегда носила с собой, наставила его на полицейского и гневно выпалила ему в лицо:

– Если вы сейчас же не уйдете отсюда, я выстрелю и не промахнусь. А потом скажу, что это сделал раненый. Вы ничего не докажете.

По решительному тону странной барышни полицейский понял, что она не шутит, развернулся и как ни в чем не бывало отправился осматривать свои владения дальше.

Более четырех часов бесстрашной девушке пришлось провести около полуживого человека, отгоняя от него случайных «стервятников», пронюхавших о добыче. Наконец, появился ее провожатый. Он привел с собой подмогу, состоящую из двух человек и лошади с телегой. В кромешной тьме раненого осторожно погрузили на телегу и отвезли в греческую гостиницу. Там его узнали. Это был Агарди Митрович – певец оперного театра, который только что приехал в Константинополь на гастроли. Как выяснилось позже, он получил три серьезные раны ножом в спину от группы мальтийских разбойников, подкупленных иезуитами. Дело носило политический характер, и ввязываться в него было опасно. Но только не для Елены. Политическая интрига разожгла в ней еще больший интерес к загадочному «человеку с улицы», на которого ее натолкнул Господь. Ведь случайностей в жизни не бывает. Все, что происходит, лишь на первый взгляд случайно, а на самом деле служит поводом к тому, что тебе в этот момент необходимо, без разницы, знаешь ты об этом или нет.