Чтобы привлечь к себе внимание, необходимо накормить «общественное мнение» винегретом из трех составляющих: напустить на себя немного таинственности, чтобы казаться «не таким, как все»; немного простоты, чтобы завоевать доверие «всех», и устроить большой скандал, чтобы «всем» было о чем поговорить.

Зима в России в конце 1858 года выдалась снежной. Благодаря усилиям дворников, которым приходилось ежедневно расчищать дорожки, громадные сугробы, в некоторых местах превысившие высоту заборов, превратились на радость детворе в окаменелые ледяные горки.

Заснеженный Петербург блистал громадными витринами богатых магазинов, великолепными экипажами, красивыми девушками, изысканными дамами, одетыми по последней парижской моде, и господами в мундирах. Лавки купцов ломились от местных и заморских товаров. Жизнь била ключом, кружась в вихре праздничной столичной предрождественской суеты.

По прибытию в Петербург Елена отправилась по имеющемуся у нее адресу к отцу, но дома его не застала. Квартира была закрыта, а дворник ничего вразумительного о барине сказать не мог.

Сразу отправляться на Кавказ Елена не решилась, так как, прежде чем отправляться в столь далекий путь, надо было сначала уведомить дедушку и получить от него разрешение. Чтобы разузнать, где можно разыскать остальных своих родных, Елена остановилась в Петербурге у своей дальней родственницы.

Сестра Елены, Верочка, в тот год проводила зиму с детьми у своего свекра, генерала Николая Александровича Яхонтова, в имении Ругодево, под Псковом, в двухстах верстах от Петербурга. Наступающее Рождество было особенным. В семье намечалось радостное событие – свадьба дочери свекра. В связи с этим в имение, помимо родственников, хлынуло множество гостей. Пожаловал в гости и отец Верочки со своей младшей дочкой Лизой.

Свадебное торжество было назначено на первый день Рождества, сразу после окончания Рождественского поста.

Гостей собралось множество. Приглашенные сидели за громадным праздничным столом, веселились и кричали «горько». В сенях беспрестанно звенел колокольчик. Подъезжали новые гости, их встречали слуги, провожали в зал, усаживая за стол. Собравшиеся дружно приветствовали вновь прибывших, звучали тосты, новые крики «горько». После следовали поцелуи молодых, затем новые звонки в дверь и следующие гости, которым, казалось, не будет конца.

Но вот настал момент, когда раздался очередной звонок в дверь, и Верочка, повинуясь только ей известному чувству, вскочила из-за стола и побежала сама отворить дверь, не доверяя слугам. Она была убеждена, что это приехала Елена.

Верочка ждала ее несколькими днями позже, но в ночь перед Рождеством видела сестру во сне, поэтому с самого утра была уверена, что Елена сегодня непременно будет, хотя никто ей об этом не говорил. Когда Верочка открыла дверь, в дверях стояла ее сестра. Это был не сон, не видение и не дух – живая, родная, любимая, долгожданная Леля, ее Лоло. Сестры бросились друг другу в объятья и разрыдались от внезапно нахлынувших чувств. Столько лет пролетело! Столько всего произошло! А словно вчера расстались!

– Как же ты? Давно ли? Почему не сообщила? – лепетала Вера, обливаясь слезами радости.

– Я сначала заехала к отцу, но его не застала, потом к дяде Густафу, а уж оттуда сюда. Дядя сказал, где можно найти тебя и отца. Вот я и приехала, – всхлипывала Елена, не выпуская из рук голову сестры, которую крепко прижала к своей щеке.

– Умница, что приехала. Давно надо было. Я так тебя ждала, так ждала! У нас тут сегодня свадьба приключилась. Ты как раз к столу. А что же раньше не приезжала, не писала? Мы так волновались. А сегодня, знаешь, я чувствовала, что ты где-то рядом, я почему-то знала, что непременно тебя увижу, знала, что приедешь! – быстрой скороговоркой причитала Верочка.

– Раньше не могла. Прости! Просила Надю никому не рассказывать о моем приезде. Она знала. Я боялась, что муж будет преследовать. Слава богу, утряслось. Но об этом после.

– Да, конечно. Давай позже поговорим, главное, что ты приехала! Я так рада, так рада! – все еще лепетала Верочка. – Ну а сейчас пройдем в дом, праздник все-таки, гостей много.

Она взяла Елену под руку и проводила в зал. Гости и хозяева были наслышаны о Елене Петровне Блаватской, об истории ее необычного исчезновения, поэтому немало удивились появлению беглянки. Однако в потоке радостного свадебного ликования новая гостья не сделалась «гвоздем» программы и объектом расспросов. Она скромно просидела на выделенном для нее месте, поднимая рюмки «за молодых», пока торжество не закончилось и не разъехались гости.

Елена, отец с Лизой и еще несколько гостей остались у Яхонтовых. В большом доме место нашлось для всех. Чтобы можно было поболтать всю ночь, как в детстве, никому не мешая, Верочка поселила сестру в своей комнате, велев слугам принести дополнительную «походную» кровать. Наконец, когда все разлеглись по своим местам и сестры остались одни, Верочка принялась забрасывать сестру вопросами.

– Леля, как ты решилась приехать? Мы уже и не надеялись. Отец тоже давно не имел от тебя никаких известий. Даже не знаю, о чем и спрашивать, ведь не один день прошел, чтобы просто так спросить, что ты делала, чем занималась, как жила?

– Одним словом не отвечу, но если коротко, то все это время я провела в чужих краях, в непрерывных поездках по Европе, Азии и Америке. А если подробно, то нужно или все ночи напролет посвятить рассказам о моих приключениях, либо книгу написать, да дать всем прочитать, чтобы не повторяться с рассказом.

– Наверное, это жутко интересно, – попыталась предвосхитить события Верочка.

– Да, разумеется. Однако главное, что меня сейчас тревожит, это то, какие намерения имеет относительно моей персоны «старый пердун».

– Кто? Зачем так грубо? – покраснела Верочка, но догадалась, о ком речь.

– Отчего же грубо? Я называю вещи свои именами. Муж мой далеко не «молодой олень». Я уже сбилась со счета, сколько ему лет. Ну да ладно. Он не девушка, чтобы столько говорить о его возрасте. Короче, я попросила

Надю узнать его позицию относительно меня. Надя написала ему письмо, задав ему несколько вопросов от моего имени. Муж не замедлил ответить. Вот, читай!

Елена протянула Верочке конверт с письмом. Верочка вынула сложенный вчетверо лист бумаги, развернула и с любопытством прочитала короткое послание:

«Можете уверить Елену Петровну честным моим словом-ветом, что я никогда ее преследовать не буду. Вот уже скоро 10 лет со времени моего несчастья, и потому, скажу я Вам, я достаточно выработал свой характер, и сделался ко всему равнодушен, и даже очень часто смеюсь над глупостями, которые совершились… Ко всему можно привыкнуть…»

– Так это же здорово! Видишь, твой муж совершенно не намерен тебя возвращать к себе или к чему-либо принуждать. Он просто ангел! – воскликнула Верочка.

– Ну, пока еще он ангелом не стал, – возразила сестра, – а имеет вполне реальное телесное воплощение. Единственное, что обнадеживает, так это то, что я ему безразлична, поэтому могу спокойно находиться вдали от своего благоверного даже на территории России.

Обрадовавшись такому повороту дела, Елена убедилась, что ее муж не такой уж «страшный» зверь, как она себе представляла, а вполне добропорядочный человек. Однако в целях безопасности она все же решила для начала побыть некоторое время у тех родственников, которые проживали вдали от Кавказских гор.

– Как же тебе удавалось столько времени ездить по миру, неужели ты была одна? Чем занималась? – повторила Верочка свой вопрос, так и оставшийся без ответа.

– Еде только я не была. Весь земной шар обогнула, даже до Индии добралась, может быть, когда-нибудь напишу об этой поездке книгу. Интересно было. Но русской себя старалась не называть.

– Почему же, что тут особенного или постыдного? – удивилась сестра.

– Ты знаешь, Верочка, к русским за границей отношение особое, прежде всего, у англичан, которые подвержены шпиономании. Я это почувствовала, когда пыталась пробраться в Индию. «Коварство России давно вошло в пословицу», – объясняют они свои действия. А мне именно эта национальная черта англичан – кричать «караул, режут», когда их никто и не думает трогать, – отвратительна… Они готовы видеть шпионов России даже в собственных сапогах и упиваются этой идеей до чертиков.

В это время под кроватью Елены послышался какой-то шорох, потом легкое постукивание.

– Ну вот, опять пожаловали! – объявила она.

– Кто? – не поняла Верочка.

– Чертики! Стоило о них упомянуть, как они тут как тут. Прямо напасть! – ответила со вздохом Елена. – Пристала ко мне какая-то сила, из Америки ее вывезла. Мало того что кругом меня все стучит и звенит, но и вещи движутся, подымаются без толку и надобности… Да и, кроме того, сила эта осмысленные проявления выказывает: в разговоры стуками мешается и на вопросы отвечает, даже мысли угадывает. Чертовщина какая-то!

Верочка охнула, перекрестилась и, дрожа, как осиновый лист, нырнула с головой под пуховое одеяло. Всю ночь она с недоумением прислушивалась к странным звукам и, затаив дыхание, до самого утра ворочалась в кровати, замирая от страха.

С тех пор в доме Яхонтовых стали наблюдаться необъяснимые явления, все больше убеждая его хозяев, что сестра Верочки, будучи за границей, приобрела какие-то странные и не совсем обычные способности.

Вокруг нее постоянно происходили видимые движения стоявших ранее неподвижно вещей, слышались различные звуки или постукивания. Позже Верочка рассказывала, что «с той самой ночи все живущие в доме заметили странные звуки, сухие и резкие, раздававшиеся во всех предметах, окружавших приезжую». Настойчивые расспросы сестры заставили признаться Елену, что «проявления эти идут без ее воли и желания, то усиливаясь, то ослабевая, а порой совсем прекращаясь». Но это были не просто звуки. Дело в том, что стук имел определенный смысл. Он был одарен понятием и разумом. Мало этого, некто или нечто стучащее имело дар узнавать невысказанные слова. Оно свободно проникало в сокровенные мысли каждого человека и свободно разоблачало все его прошлые дела и настоящие помышления.

Эти необъяснимые явления и то, как Елена могла ими управлять, она стала называть феноменами.