Так уж получилось, что неожиданно для самого себя я сыграл в матче регбистов за команду московского «Спартака» против сборной Одессы. Сразу же оговорюсь, что мое неумение никак не отразилось на результате. Москвичи были значительно сильнее: для Одессы регби пока еще новинка. Этот матч стал для меня чем-то вроде прекрасного сна, который навсегда останется в памяти.

— Да, вот это тема, можно написать «вкусный» репортаж, — сказал мне на городской летучке спортивных журналистов Александр Кикнадзе из «Советского спорта». — Показать регби изнутри, через психологию участника…

И он дал мне несколько советов, которыми я не преминул воспользоваться с благодарностью.

С чего все началось? С разговоров в печати, на стадионных трибунах о том, что регби — спорт жестокий, кровавый и вообще чуждый эстетическим представлениям в советском спорте. Как же сломить столь неверное представление? Вот я и пошел на столь рискованный эксперимент, чтобы на себе проверить достоверность слухов.

— Поставишь меня в команду? — спросил я тренера москвичей Виктора Кудрявцева.

Тот снисходительно осмотрел мою фигуру сверху донизу и спокойно ответил:

— Ты что, обалдел? За чей счет цинковый гроб прикажешь заказывать?

#img_10.jpeg

Да… с моей комплекцией… Похвалиться, в общем-то, нечем. Рост? Ну, рост неплохой — 174 сантиметра. Вес? Маловат — 56 килограммов. Возраст? Мягко говоря — за тридцать. Плюс ко всему — абсолютная нетренированность. И все же я настаивал:

— Пойми, мне необходимо почувствовать игру, о которой пишу много лет. И я хочу доказать, что регби ничуть не грубее футбола.

— Менее грубо.

— Вот видишь! А как это доказать другим? Ты много читал о регби в газетах? Почти ничего не читал!

— Черт с тобой, будешь играть «девятку».

Итак, я выступаю под номером «9». В роли так называемого хава. Моя задача — поддерживать связь между линией схватки и трехчетвертными, которые выполняют функции полузащитников и крайних форвардов, если сравнивать с обязанностями футболистов. Более популярно мое амплуа можно объяснить словами из известной арии: «Эй, Фигаро! — я здесь. Эй, Фигаро! — я там. Фигаро здесь, Фигаро там, Фигаро вверх, Фигаро вниз» (да, да, и это было)…

Прошла всего половина первого тайма, а я был совершенно измотан. Давно мне не приходилось так много бегать. Специалисты подсчитали, что каждый футболист владеет мячом лишь три минуты из девяноста. В регби же, несмотря на обилие участников — 15:15, — игрок владеет мячом значительно дольше. Следовательно, на его долю приходится более высокая нагрузка. И даже частые свистки, прерывающие ход матча, не дают возможности передохнуть, как это может показаться с трибуны. Свисток пресекает лишь ритм, ход атаки.

Овальный, дынеобразный мяч летит ко мне. Едва успеваю к нему прикоснуться, как уже чувствую, что кто-то с силой тянет меня к земле, и нет возможности противостоять этой силе…

Представляю, что делается в эти минуты на трибунах.

— За ноги хватают! А если он носом в землю?

— Я ж говорю, хамство!..

— Грубость одна, а никакая не игра.

Но… Почему эти же зрители аплодируют на хоккейном матче защитникам противоборствующей стороны! Я никогда не играл в хоккей, а потому не знаю, больно или нет пострадавшему нападающему, с размаху шлепнувшемуся на лед. Мне же, припечатанному к травяному футбольному полю, не было больно. Мне лишь казалось, что в этот момент десять стокилограммовых Рагулиных отнимают у меня мою «дыню».

За остановку игры судья назначил схватку. Это наиболее характерная для регби ситуация, какой нет ни в одной спортивной игре. Она назначается вместо спорного вбрасывания в футболе. Вбрасывать мяч мне. И вот они стоят, два соперничающих лагеря, лагеря тяжеловесов. Пригнули головы, накрепко обхватили друг друга руками. Одна искра — и два заряда весом в полтонны (а может быть, и больше) столкнутся, чтобы захватить клочок земли, на котором безмятежно покоится виновник предстоящего взрыва — мяч.

Победит в этой минутной борьбе та группа, чья масса окажется большей. В принципе схватка напоминает известное состязание моряков — перетягивание каната. Только в схватке силы направлены не в стороны, чтобы перетянуть соперника, а в одну точку, в середину схватки, чтобы его оттеснить и подхватить мяч.

Бросаю «дыню» им под ноги.

— Фога! — кричат, напирая на соперника, одесситы.

— Хога! — не менее дружно вторят им москвичи.

Сии подбадривающие кличи, очевидно, в переводе с регбийного языка на общедоступный означают: «Эй, ухнем! Еще разик, эх, еще да раз!»

— Малкин, подхватывай мяч! — кричит Юра Дайнеко.

Взял, а что дальше? Вперед давать пас нельзя — правилами не разрешено. Значит, отдавать в «веер»? Он уже готов распуститься: мяч от меня пойдет к моему соседу, от того к третьему, четвертому, а там, глядишь, удастся прорыв за лицевую линию. А это три очка плюс попытка — удар по воротам с 20 метров. Забьешь — еще два очка. Но пока обдумывал, моих ребят «разобрали». Прессинг.

Была не была! Решаюсь сам бежать вперед, а там будь что будет. Прижимаю мяч к груди, бегу. Меня атакуют: схватили за ноги и потянули вниз. «Дыня» все еще у меня в руках. Ее я ни за что не отдам. Несколько дюжих молодцов-черноморцев принимают меня в свои объятия. Опять на земле. Опять схватка.

— Какую атаку сорвал, растяпа! — отпускает в мой адрес комплимент Володя Болдырев.

— Больно долго думаешь, Архимед, — язвительно добавляет Юра Дайнеко. — Тут тебе не за пишущей машинкой сидеть.

— То, что было, — оставим для мемуаров, — отвечаю я, снова готовясь вбросить мяч в схватку.

…Да, в регби захватывают за туловище, за ноги, за шею. Что ж, регби — игра коллективная. Ее смысл в скорейшей передаче мяча партнерам. Не отдаешь мяч, надеешься на собственные силы? Испытаем! А что касается действительной грубости, то тут правила более жесткие, чем в футболе. За подножку в футболе команда наказывается штрафным, в регби виновник незамедлительно удаляется с поля, а команда получает право на штрафной.

Едва ли стоит пересказывать перипетии матча. Он интересен лишь для автора. Не думаю, чтобы он привел в восхищение любителей спорта: слишком велик был перевес спартаковцев, которые в то время — летом 1965 года — смогли бы выступить против новичков без нескольких игроков. Но в этой встрече был и другой результат.

«Известия» напечатали мою заметку о матче. Автор убеждал читателей и спортивную общественность в пользе, зрелищности и гуманности регби: оно несколько отличается от той игры, которую всем почему-то хочется представлять именно как столкновение необузданных нравов.

— А признайся, что ты смягчил краски, облагородил свое регби, — сказал мне позже Виктор Синявский из «Советской России», когда мы встретились с ним в ложе прессы на одном из футбольных матчей в Лужниках.

— Смягчил? А ну взгляни! Такое, во всяком случае, в регби не увидишь…

Там, на поле, защитник ударил по ноге одного из лучших наших нападающих. Люди в белых халатах положили пострадавшего на носилки и унесли. У моего коллеги его любимцы отняли все аргументы для продолжения спора.

Позже в газетах все чаще стали появляться заметки о регби. А 31 марта 1967 года навсегда войдет в летопись советского спорта: в этот день была официально учреждена Федерация регби СССР, за создание которой мне пришлось биться на газетных страницах в течение многих лет и однажды рискнуть сыграть в товарищеском матче. И не случайно первым председателем Федерации был избран один из самых мужественных людей — Герой Советского Союза, летчик-испытатель, заслуженный мастер спорта Владимир Сергеевич Ильюшин.