Избиение прутьями («розгами») или ремнем по ягодицам было распространенной формой наказания в Европе. Причиной выбора именно ягодиц в качестве места, воспринимающего удары, могло быть следующее:

— ошибочное представление о малоценности и приниженности жопы;

— верное представление о способности жопы перенести сильное воздействие без чрезмерных вредных последствий для здоровья;

— любопытство по отношению к жопе представительниц слабого пола;

— гомосексуальные наклонности наказующих.

В странной книге В. Купера «История розги», впервые изданной в конце XIX в., под предлогом исследования истории телесных наказаний смакуется огромное множество всяких эпизодов, вроде следующего:

«— Слушай, Цесилия, — продолжал молодой человек, — ты еще невинна, и я никогда не простил бы себе, что выдал тебя замуж не вполне осведомленной. Так как твоя мать не хочет помочь тебе своими советами, пусть она научит примером.

— Что хочешь ты этим сказать? — спросила с испугом Юлия.

— Очень просто, моя красавица, сейчас я велю моим неграм сечь тебя плетьми. Я тебе предоставляю выбор, или приказать Цесили беспрекословно слушаться меня или я велю тебя сечь при ней, чтобы она наглядно могла убедиться в пользе послушания.

— О, это слишком гнусно, — вскричала в негодовании Юлия, — велеть сечь меня мужчинам на глазах моей дочери. Это ужасно!

— Я теперь ясно вижу, что только одна твоя гордость мешает тебе оценить всю мою умеренность. Только одна плеть в силах заставить женщину понимать. Сейчас тебя мои рабы познакомят с её ласками.

Тотчас же негры оттащили Цесилию от матери. Молодая девушка упала на колени и закрыла лицо обеими руками. Когда Юлия почувствовала, как ее схватили негры, то стала отчаянно сопротивляться и кричать.

— Не утомляй напрасно своего голоса, — сказал Метелиус, — он тебе сейчас понадобится.

— Прикажешь, господин, наказывать ее хорошенько? — спросил один из негров.

— Секите ее по крупу посильнее, но только, чтобы кожа не была иссечена до крови! Пускай она познакомится только с плетью.

— Будь спокоен, господин, я только что хорошо смазал хвосты плети салом, чтобы они лучше хлестали тело.

Палачи растягивают и привязывают несчастную женщину на деревянной кобыле. Теперь она вполне уже беззащитна. Один из негров поднял её одежду и обнажил тело до талии. Чувствуя, что ее окружают мужчины, Юлия ребяческим жестом старается спрятать свое лицо, прижимая его к кобыле, как бы стараясь скрыть свой позор.

Цесилия продолжает истерически рыдать.

Метелиус, тоже подошел к кобыле и, тронув рукой круп Юлии, сказал: «У тебя, действительно, прекрасный круп и славная кожа. Смотри, Цесилия, как и тебя сейчас будут наказывать».

— Прости нас, господин, — пролепетала Цесилия, упав к ногам Метелиуса.

— Клянусь Юпитером, вы обе заслуживаете за ваш обман хороших плетей. Начинайте, негры, наказывать и дайте ей понять, что у неё есть теперь господин.

Тотчасъ же негры начали истязание. От первого же удара, круп несчастной женщины быстро поднимается, чтобы в ту же секунду опуститься и отчаянный крик, одновременно вырывается из груди. Гибкие хвосты плети ложатся вдоль всего тела женщины, обжигая своими жгучими ласками самые чувствительные места. Крики наказываемой становятся резче и продолжительнее.

Теперь уже Юлия кричит почти безостановочно и, с каждым новым ударом плети, все сильнее и сильнее. Благодаря своей тонкой коже, она испытывает невыразимые страдания.

Негры наказывают спокойно и медленно, ударяя каждый раз по выбранному заранее месту и, после каждаго удара, на теле появляется красная полоса. Плеть обжигает круп наказываемой и даже ложится на талию и ляжки. Кровавые полосы всё растут числом и, видимо, сближаются одни с другими. Из утонченности жертва не была притянута к кобыле вплотную, почему может биться. Она извивается всем телом при каждом прикосновении ужасной плети.

Круп подпрыгивает скачками; когда плеть ударяет по нему, ягодицы сжимаются, становятся более округленными, потом, вдруг, расплащи-ваются, как будто этим движением наказываемая старается уменьшить свою боль.»

И т. д.

* * *

В Речи Посполитой и на Руси была распространена разновидность смертной казни, называвшаяся «посадить на кол». Остро заточенный длинный кол совали в задний проход несчастному, потом этот кол поднимали и вкапывали другим концом в землю. Острие проходило в теле жертый до грудной клетки или даже до подбородка. Несчастный умирал не сразу. Отдав Богу душу, еще долго оставался торчать на виду как напоминание.

* * *

О страшных случаях якобы Божьего наказания через жопу рассказывает Григорий Турский в «Истории франков» (книга II):

«И хотя Сидоний всецело был предан служению Господу и вел в миру святую жизнь, против него, однако, ополчились два пресвитера, они лишили его возможности распоряжаться имуществом церкви, вынудили его вести скудный образ жизни и подвергли его, таким образом, величайшему оскорблению. Но милосердие Божие не захотело оставлять эту несправедливость безнаказанной долгое время. А именно: когда один из этих негоднейших и недостойный имени пресвитера, еще вечером грозивший Сидонию выгнать его из церкви, услышал колокольный звон к утренней обедне, он поднялся с ложа, кипя злобой против Божия святого, с неблагодарной мыслью выполнить то, что он задумал накануне. Но когда он вошел в отхожее место и стал отправлять свои естественные потребности, он испустил дух. А снаружи ожидал его возвращения слуга со свечой. Между тем наступил уже день, и его сообщник, то есть другой пресвитер, послал вестника с таким напоминанием: «Приходи, да не опаздывай, чтобы мы вместе исполнили то, что задумали вчера». Но так как тот, бездыханный, не давал ответа, то слуга приподнял дверную занавеску и увидел, что хозяин сидит мертвый на толчке отхожего места. Нет сомнения в том, что умерший не менее виновен, чем Арий, у которого также в уборной вывалились внутренности через задний проход, ибо когда человек не внемлет в церкви святителю Божию, которому вручены овцы, чтобы пасти их, и завладевает властью, не данной ему ни Богом, ни людьми, это можно понять только как ересь.»