— …Летом восемьдесят шестого я поехала на Алтай, в Белокуриху, отдохнуть. Так-то всегда самолётом летала. А тут ехать сутки, взяла билеты в купейный вагон. Зашла в своё купе. Там уже ехали — пожилая женщина, лет так за шестьдесят и девушка двадцатилетняя. Познакомились. Женщину не помню, как звали. Девушка Анжелой назвалась. На следующей станции в купе зашёл четвёртый пассажир. Мужчина по виду лет тридцать с хвостиком. Бывший зек.

— О, бля! Как мечтал! — сказал он, бегло осмотрев нас, не представившись, не поздоровавшись. Кинул багаж на полку и вышел. Вернулся с четырьмя пустыми стаканами.

— Ну что, соски, выпьете со мной за свободу? Я только откинулся. — не встретив желающих выпить с ним, налил себе водки из бутылки, которую вытащил из сидорка. Чуть ли не полный стакан, выпил, понюхал рукав и присел на полку, к Анжелке. Не обращая внимания на нас, положил ей руку на бедро.

— Хочешь, соска, настоящего мужского члена? — Анжела, откинула руку и пересела к нам. Женщина выбежала из купе. Скоро вернулась с проводником. Тот попросил быть вежливей, и переселил женщину в другое купе, так как та отказывалась ехать вместе с "наглым хамом".

— Ещё лучше, баба с возу кобыле легче. Так как, соски, показать вам, на что способен свободный мужчина? — налил себе ещё выпить. После вышел покурить, не дождавшись нашего ответа.

— Чтобы ни случилось, сиди и не бойся. Тебя он не тронет. С такими надо так же нагло говорить. — сказала я Анжеле.

— Ах, красатулечка, лапулечка, до чего же я рад, что ты едешь со мной в купе. Так ска-ать попуцица, тьфу бля, попущица…. Да лано, пох… — продолжил он приставать к Анжеле, после перекура.

— Тебя, хуила, — напала я на него. — мама видимо не обучила, что не со всеми девушками надо говорить, не как с пидорами в зоне или шалавами подзаборными. Или долго чалился, что с грубости начинаешь базар? Мы девушки современные, воспитанные. Мог бы поласковей пригласить нас. Испробовать мужского члена, мы знаем где. Если, что можем тебя самого обвафлять. Хочешь настоящей женской вафли?

— Упс, ты, что зечка? Не видно по прикиду. Лан, давай по нежному.

— Дочь зека. Сестра зека. Папаня в пятьдесят третьем году, здесь в Н-ске умер от тубика. К невестке не лезь, мудила. Везу эту целку к брату. Батя её проиграл в карты моему брату. Брат за неё тебя на перо посадит. Водяру свою убери, вонь от неё. Ну-ка, целка, встань. — все время, разговаривая грубо, не позволяю вставить слово в мою тираду, лезу в свой чемодан, достаю бутылку коньяка, закуску. У самой мондраж от внутреннего куража, с которым я, общаясь с мужиком, решаю его напоить, чтобы не приставал.

— Вот напиток, мной любимый. — Наливаю в стаканы — мужику больше половины, себе меньше половины, Анжеле на палец. — Как звать-то тебя, мил человек? Откуда на свободу вышел?

— Виталя я. Откинулся из…, - называет номер тюрьмы, где умер мой папа. — Шестерик, нахуй, отбарабанил.

— За твоё здоровье, Виталя. Анжел, давай пей, не ссы, Виталя хороший парень…. Хуй знает, чего это нормальных пацанов менты сажают?! Вот и брата моего по беспределу хапнули. Восьмерик уже отчалил. Ещё год тарабанить. Давай, Анжел, налей нам ещё…. Да, лей ты нормально, чо по капельке льёшь?! Пей, Виталя, колбаской вот закуси, почувствуй вкус свободы.

Выпитый коньяк расслабил меня. Виталя присел ко мне вплотную, начал движения руками по моему телу. Бёдра, попку погладит. Уже не нагло, не по-джентльменски конечно, но допустимо. Во время, когда он выходил покурить, раскрепощалась, снимала напряжение. Наставляла попутчицу как себя вести. Оставлять его наедине с нашими вещами боялась, фиг его знает, в чемодане у меня дорогая одежда, украшения мои, коньяка ещё три бутылки. У Анжелки тоже золотые изделия, деньги. Договорились по очереди в туалет выходить, она уже не боялась ненадолго оставаться с попутчиком. Я почувствовала слабость мужика. Если дальше выдавать себя сочувствующей его душе, он не будет наглеть.

Выпили, закусили. Анжела тоже от выпивки растаяла, вылезла из угла. Улыбалась скабрёзным шуткам. Поздний вечер, коньяк выпит. Остатки водки Виталя тоже выпил. Но никак не засыпает. Спермотоксикоз блокирует действие алкоголя. Гормоны давят. Рука Виталика, массирует мои ляжки, тянется к грудям.

— Анжел, иди, чисти зубы, и спать ложись, мы тут ещё поговорим. — решаю пожертвовать своим телом.

Виталя, хоть пьян, но тоже пошёл чиститься, умываться. Анжелку отправила на верхнюю полку, насказав не удивляться событиям.

— Муж у меня строгий, но мы же не будем афишировать, того что здесь произойдёт…? Показывай, настоящий мужской хуй…. Ух, ты…! Нормальный такой инструмент…. А это что? — нащупала под венцом залупы твёрдые предметы.

— Шары! Для вас, сучек, бля, боль терпел, бля, чтобы значиться удовольствия вам причинять, бля!

Я охерела!!! Слышать, слышала, но встретился впервые. Благо, что презервативы у меня импортные всегда в сумочке находились. Надела две штуки на оригинальный фалдус. Легла под Виталика. Пизда моя боялась, сжалась до вагинизма. Не впускает вовнутрь. Виталя давит, причиняет боль.

— Подожди, сейчас расслаблюсь, честно сказать впервые такую игрушку пробую. — беру член руками, нежно вожу по срамным губкам, чувствую наступающее расслабление. Виталя дышит как паровоз от возбуждения. Наконец-то хуище вошёл в мою дрожащую, то ли от экстаза, то ли от страха, плоть. Необычность члена почувствовала сразу. Шары разминали мускулатуру влагалища. Натирали слизистую. До оргазма не дошла. Сказалось воздержание ебунка. С кряхтением спустил. Вынул. Посмотрел на количество спермы в презервативе. Ещё раз крякнул. Я перелезла на свою полку.

— Щас, отдыхну и ещё раз напялю. Хошь, сучка? Вижу — хошь. — я действительно хотела. Вернулась к нему на полку, позволила лапать себя. Посмотрела наверх. Анжела наблюдает за нами. Эксгибиционизм появился тут как тут.

— Нахуя два то? — ворча, спрашивал Виталя, натягивая второй гандон.

— Боюсь, что порвётся один, вон какой хуище, зашарённый. Вдруг ты заразный, хер знает, с кем в тюряге сношался. — А Анжела наблюдает, как мужик надевает гандоны, глотает слюну. Смотрит, как ёбарь всаживает скипетр. Прислушивается к моим стонам. Вижу, начинает себе клитор дрочить.

Каскадный оргазм начался с микро и поднялся до макро за несколько минут. Уложила ебаря спиной на полку. Заскочила на елду. Сняла майку, расстёгнутый лифчик. Царапаю его волосатую грудь, охаю непрерывно. Запах от немытых мудей, подстёгивает меня ещё сильней. Шары во влагалище творят невообразимое…, все спящие точки проснулись, начали участвовать в процессе. Анжела на второй полке натурально ебёт себя рукой. Слегка отвлекает меня раздумьем, чтобы не сорвалась и не приняла непосредственное участие в перепихоне, сорвав легенду о моем брате. Ёбарь ещё сильнее засадил гарпун, напоминая мне о себе. Обессилила себя окончательно. Виталя предложил:

— Давай в шоколадный глазок? Больно ты страстная.

— Убью, падла, если туда сунешься! С поезда, блядь, не сойдёшь! Выкинут нахуй! Раком стану, давай вставляй.

По секрету скажу вам, девчата — так возбуждена была, что хотела распечатать и анус. Боялась боли. И что-то ещё сдерживало.

Виталя начал драть меня в моем любимом положении. Легла грудью на постель, и отдалась на растерзание драконом. Пять шаров, как когти зверя истязали мою плоть. Матка под действием оргазма опустилась ближе к входу во влагалище, принимала поцелуи залупы.

— Вот так тебя, сучка, будет драть её братан, — говорил Виталя Анжеле, смотрящей на наше совокупление, — будешь так же стонать, бля. А-а, бля, смотри, сука, учись, как надо ублажать ёбаря, а-а-а!

От своих слов он кончил. Один гандон порвался. Я перебралась на своё место.

Утром расстались как давнишние знакомые.

Анжела тоже ехала в Блядокуриху. Прописались с ней в один номер. Призналась, что так сильно онанировала, наблюдая за моим соитием, что поранила срамные губки. Как дочку обучила её тонкостям обращения с мужчинами. Сказала, что не надо бояться больших членов — пизда наша растяжимей, чем размеры фалдуса. Но и мелкими хуйками не пренебрегать — ведь не от размеров зависит услада, а от качества партнёра.

Вместе с ней, я поменяла четверых мужчин. Она пятерых. Возвращалась в номер поёбанной кошкой. Как будто отчитывалась, говорила о качестве и количестве соитий. Сказала, что не нравится ей сосать, мол, не возбуждает. Что фелляция, наоборот, отвлекает. Зато понравились два пальчика одного из парней в её прямой кишке, и она подумывает об анальном спаривании.