{1}

— Маринка! Я охуела! Мама рожает от кого-то, папка ебёт, чуть ли меня. Я ведь так себе это представила. Я, правда, только дачный разговор отца слышала. Этот папин монолог я услышала семь лет назад. И не знаю, что сейчас творится между ними. А вдруг она ему уже родила кого-нибудь?

Разговор этот стал моим козырем, когда я пришла домой подвыпившая, и он начал меня ругать, мол, порядочные девушки так себя не ведут. Так, мол, могу и в подоле принести. Тогда не будет тебе прощения. «А что там Соляра? Как поживает?». - выдала я своё знание. Он сначала не врубился о чём речь. «Оля — Соляра. Не понесла в подоле?». - напомнила ему. Папочка сразу замолчал. Но на утро поговорил со мной. Можно сказать, даже по-дружески. Пообещала ему всячески предохраняться и не бухать сильно. Попросила прощение за подлый удар по слабому месту, которым является для него тайна о любовнице.

— Как только ты начал рассказывать я сразу вспомнил. — Опомнился дед. — Мы с Аней купили вот эту дачу, вернее участок. Здесь ничего не росло. Анна созвонилась со своим двоюродным братом насчёт саженцев яблони и вишни. В Н-ск, я поехал один, так как у детишек школа, у супруги на работе завал. Приезжаю значит, хорошим майским днём, сажаю жену брата и их детей в «жигули» и поехали на дачу. Она, Глафира — растопила баню. Меня заставила выкапывать саженцы. Но так как я ещё не опытный садовод был, она всё время командовала мной.

Глашка по случаю тёплой погоды разрешила детям раздеться догола. Мальчонке десятый год, девочке восьмой. Сама мать была в сарафане. И я, испарившись, скинул рубашку и ходил с голым…

— Хуем? — вставил дядька, похихикивая.

…торсом. Хозяйка обтиралась об меня голыми плечами. Всячески провоцируя меня на грех. И тоже, как у тебя, не обошлось без ныряния в подпол. Варенья, соленья достать. Так же диван, линолеум двигал. По окончании Глаша направила меня в баню. Сижу, парюсь, заходит хозяйка, садится рядом со мной на полок. У меня привычка — сидеть в бане, подняв хозяйство над бёдрами, чтобы значит не придавливать его. При виде обнажённой Глаши, прибор у меня возбудился. Как голова черепахи вылез из панциря и маячит. Глашка ноги развела, послышался чмок от влажных губ. Сидим не реагируем на происходящее. Хотя я понимаю, что всё равно она окажется на моем вертеле. И она понимает это же.

— Давай я теб…, - только хотел предложить ей массаж, но она резко запрыгнула на шкворень. Начали, значит с массажа стенок влагалища. Пизда была нерасхоженная, сначала хуй шёл туго. Давно бедняжку не ебли по-настоящему. Глашка громко застонала, сначала от боли, потом от наслаждения. Галоп был яростный — думаю: "Изголодалась бабец. Не ебет её, что ли муж?" Признаться, сам от себя не ожидал — кончил быстро от её скачки. Она не удовлетворилась. Но баба опытная — сразу залупу за щеку. Три минуты и боец готов к штыковой атаке. Ставлю бабу раком. Ноги она раздвинула широко, даже очень широко, пришлось поднять её, чтобы войти, ну а затем уже я сам задаю темп скачкам.

Тут малой в баньку забегает — «Мама, нас соседка зовёт ягодки поклевать. Можно?»

— Только шортики оденьте, не бегайте по улице голенькими, — отвечает, как ни в чём не бывало подруга.

У неё даже не один мускул не дрогнул от пикантности ситуации. Конечно, со стороны не заметно было, что именно мы творили, но у меня член выпал.

— Не волнуйся. Они уже не раз нарывались на такую ситуацию. — Сказала сучка. Ну, тогда я продолжил.

Не знаю, что у них в семье творится, но ясно, что блядства много. Потом ещё в домике пыталась мне вздрочнуть. Но я не любитель такого экстрима.

— Это получается, я сломал целку внучке Глафиры? — Опомнился папик.

— Видимо мама её специально к тебе послала, чтобы ты распечатал цветок. Я ещё удивлялся, как это детишки голышом бегают, не стесняясь, вроде уже большенькие. И сценарий один и тот же: мужик — дача — баня — ебля. Не представляю, что она с мужем при детях вытворяет. Если бы не детки её, я бы конечно не раз вздрючил сучку.

{2}

— Ясно, что горячая была! — Спросил дядька, — вообще сравнивая Глафиру и Анну Андреевну, кто лучше?

— Глашка — баба, как баба — сиськи, дырка. Фигурой тоже бог не обидел — рыжеволосая, стройная, спортивного телосложения, с бархатистой кожей. Чего таить то, многие женщины ласкали меня, многие обладали таким страстным темпераментом, что укротить их пыл могли бы только стадо коней, но мне по нраву адекватные женщины, которые в меру темпераментны. С Глашкой я всего однажды чпокался, может она при других обстоятельствах более нежная, ласковая. Про Анну скажу одно — ни одна не сравнится с моей женой. Она собирательный образ всех баб, которые были у меня. Временами кончает за пять-десять минут с таким оргазмом, что сам улетаешь от её экстаза, иногда полчаса как минимум наслаждается, при этом меняя темп, позы. Выдумщица на разнообразные акробатические позы. А когда мы оба сознались в желании иметь связь на стороне, то ещё интересней стала в постели.

— Вы утверждаете, что знаете об измене тёти Ани? — удивлено воскликнул папа.

— Да! Даже придерживал член её любовника, когда надо было вставить в неё при исполнении оригинальной фигуры. Супруге тогда исполнился сороковник. Нашёл её постоянного дружка, сговорился с ним. У него на квартире и поздравили вдвоём нашу любимую женщину. На поздравлялись в тот день до потери сил. Так и уснули — два мужчины и один цветок между нами.

— А что за поза, что он сам не мог вставить?

— Вверх ногами. Я такую раньше испытывал. Славка тоже захотел так окунуться. Анна встала вверх ногами, Славка тоже. А вот с попаданием в такой позе тяжко. Пришлось мне брать руками член любовника, и так далее. Хотя мне самому понравилось — встал у меня по новой. Между прочим — я отец семи детей. Генетический, как сейчас говорят. О шести я сто процентов знаю. Седьмой родился или нет, не знаю, но женщина одна требовала бросить Анну и жениться на ней так как, я, мол, заделал ей ребёночка.

Троих мне Анна родила, один случайно получился, когда участвовали в свингерской вечеринке вот тут на даче. Подружка супруги предохранялась только гондонами, а на то, что мы их совратим, не рассчитывали. Но всё равно довольны. Двоих родила одна женщина знакомая. Попросила нас с Аней оказать такую услугу.

— Ах-уеть! Светка меня убила бы, узнай она о моих шашнях. Да и я не оставил бы без последствий её измену. Нет. Такая жизнь не для меня. Только подумаю, что мне жена изменяет — бешусь.

— Когда сам проститутку пялишь, не бесишься? Они ведь считаются грязными женщинами. Почему же ты резиновую куклу не ебешь? Или суходрочкой не расслабляешься? Потому, что хочешь женской энергии, тепла, ласки. Хочешь узнать об отличии жены и шлюхи. Скажи, бывают у тебя тени сомнений о её верности? Она тебя не морочит вопросами о твоей верности?

— Ваша, правда, Петрович, у обоих бывают сомнения. За двенадцать лет уже приспособились — она молчит, я тоже помалкиваю, получается — обоих устраивает такая жизнь.

— Аннушка пятнадцать лет мочала, терпела. Всё в своей психике держала. А потом поговорили — у неё как камень с души свалился. Любовников выбирала не ахти как. Не по мужскому достоинству, а по душевным качествам человека. А какой с моей души камень скатила она своим разговором. Лет на десять помолодел сразу.

— Вов, что-то мы тебя не слышали. Давай расскажи о своей жизни половой.

{3}

Рассказ дяди Вовы .

— А я в восемь лет. В восемь лет представляете, испытал оргазм на бабе.

— Мама была разведёнкой. Воспитывала меня одна. Жили мы в Экибастузе, в бараке, рассчитанном на восемь семей. Шесть однокомнатных и две двухкомнатных…. Да, это только одна комната, в которой и печь, и спальня, и кухня. Туалет на улице. Ночью в ведро. Вода в колонке. Мы с мамой в однушке. В одной из двушек жила семья корейцев, Югаи их фамилия. Отец, мать и пятеро детей.

Как-то Ёська, сын корейцев, моего возраста шкет, зовёт меня. Потихоньку поднимаемся к окну одной из комнат. И видим, чью-то голую задницу, совершающую возвратно-поступательные движения. По бокам от неё, чьи-то ляжки посверкивают.

— Ебутся. — Со знанием происходящего объяснил Ёська.

— Что это такое — ебутся? — Спросил я.

— А ещё сестрёнку или братишку мне сделают. Ты что не знаешь, откуда дети берутся? Пойдём, расскажу и покажу.

Зайдя в угольный сарай, он скинул с себя старые, дранные, доставшиеся ему от старших детей, шорты. И начал дрочить. Несмотря на юный возраст Ёськи, членик его встал.

— Потрогай, какой твёрдый хуй. Вот таким хуем мужики ебут баб. У папки он больше, но, когда я выросту у меня будет ещё больше. — во всю сквернословя, тараторил корейчонок, — это мне братовья рассказали. Гошка (его старший брат) сказал, что он скоро выебет своим хуем твою мамку в пизду и сделает тебе братика, а то тебе скучно одному с матерью. У него уже малафья есть. Да! Он мне показывал. А я дождусь, когда мне будет десять лет и у меня появится малафья, а Наташке из четвертой квартиры, семь лет и выебу её. Пусть она мне родит сына.

Фантазий у мальца было хоть отбавляй. Для меня, тогда ещё семилетнего, только собирающегося в первый класс, такая информация оказалась шокирующая. Я с наивностью решил рассказать маме о планах Гошки.

— Гошка Югай сказал, что выебет своим хуем тебя в пизду и сделает мне братика, — вот так прямо и дословно сказал, считая себя уже достаточно взрослым, потому что видел, как мелькает жопа дядьки меж ног тётки.

Нравоучений и подзатыльников в тот вечер я получил достаточно. Ругань мамы с родителями Ёськи слышали все соседи. Но зародыш древа познания во мне начал зреть. Теперь я уже сам смотрел, как наполняется кровью мой писюн.

Подсматривал с пацанами через щели в общественном туалете, как писсают женщины. Уши фильтровали разговоры о сексе, отбрасывая ненужную информацию. Только услышу: «бросить палку», «почпокаться», «манда» и тому подобное — моё внимание уже на этих диалогах.

Ёська приводил свою маленькую сестрёнку, на которой из одежды была только майка брата, в угóльник. Раздвигал ей ноги и показывал нам гениталии девочки. Правда без подробностей, так, как и сам не знал, куда толкать

Мы с Ёськой, ещё с одним другом, Сашкой, познавали азы половой жизни взрослых. Зазывали соседских девочек в сарай и обменивались с ними знаниями о строении наших органов. Они нам показывали, мы им. Трогали их за сисечки-писечки, они нас за перчики. Пиздюлей конечно временами отхватывали, когда взрослые палили нас.

Лексикон мой сменился до неузнаваемости, мат-перемат, через слово. Корейские матерные слова Ёська не знал, но по-русски, по-казахски матерился как заправский мужик. Разложение моей личности дополнилось курением. Курили в основном окурки. Не в затяг. Так, для пантов. Тапком по жопе не раз получал, под домашним арестом сидел, из-под которого убегал через форточку, пока мама была на работе. Однако она нашла мою слабость — как-то расплакалась от обиды на себя, что не может воспитывать меня. Плакала навзрыд, очень тревожа мою душу. Я поклялся, что не буду курить. Материться. До пятнадцати лет не курил. А без мата не смог связывать свою речь.

Однажды, во время пребывания на речке, увидели, как молодые люди скрылись в ивняке. Мы за ними, конечно, поползли подглядывать. Вид был сбоку от трахающихся и подробности как елозит член в женщине, не видели. Но видели, как он мял её груди и целовал в губы. И что тётка гораздо выше и шире чем Ёськина мать раскидывала ноги. Апогеем увиденного была поза «раком». Тётка повернулась к ёбарю спиной, встав на четвереньки. Елда мужика нас поразила размерами. Сиськи партнёрши болтались от толчков. Наши руки усердно натирали головки пенисов.

Разговоров об увиденном соитии нам хватило на все ближайшие недели. Мы втроём стали центром внимания пацанов из близлежащих домов. Многие потом бегали на речку, ловить момент, когда кто-нибудь сношается.

{4}

На следующий год Югаи уехали на Сахалин. Моя мама, заранее узнавшая о переселении, прописала к нам свою мать. И как только квартира корейцев освободилась, мы её заняли. Правда, не без драки и ссоры с другими соседями, желавшими так же расширить жилплощадь и начальством предприятия, которым расстроили их планы.

Теперь у нас появилась моя отдельная кровать, так как до этого вторую некуда было ставить. Но и мама не стала одна спать. Появился дядя Паша. Он надеялся создать семью, хотел, чтобы я называл его «папой», но я приревновал. Иногда просыпаясь по ночам, когда свет от луны, позволял видеть, как мама раздвигает ноги для утех дядьки, я плакал в подушку. Подсознательно, наверное, я хотел находиться на месте дяди Паши.

В пустующую комнату заселилась молодая красивая женщина с десятилетней дочерью.

«София-молдаванка» — отложилось у меня в памяти. Мать её звали Наташа. Среди соседских мужиков — «Наташа — три рубля, и наша»! Действительно помимо работы на предприятии, она занималась проституцией. В Наташу я тайно влюбился, украдкой наблюдал за ней. Старался зайти в туалет, послушать, как она журчит. Да вы и сами малыми, наверно влюблялись во взрослых женщин.

Да! Забыл сказать, что в каждой квартире был погреб. Дом стоял на сваях, так что, спустившись в погреб, можно было проползти под любую квартиру. Однажды я увидел, как к Наталье зашёл неизвестный мужик. Мы с Сашкой, пробрались из нашей квартиры в погреб под помещением молдаванки. Надеялись, хотя бы услышать звуки ебли. Ну и подрочить конечно.

Мальчишеские фантазии, сложили из скрипа кровати и аханий тётки, изумительную картину. Я в тот памятный день впервые спустил. Не знаю, как так получилось, но капелька мутной жидкости выделилась из моего органа. Ну и экстаз конечно не сказанный.

Рассказал о том, что «видел» как ебут её мать, Софийке. Она не удивилась и сказала, что уже видела, как мама сношается с дядьками. А за батончик шоколада даже покажет свою «пизду».

И рассказала, что однажды мамин ёбарь и Софию трахнул. Ей сначала дали выпить вина, а затем мать сама держала дочь, когда мужик вставлял в неё. Было больно и страшно, но мать заткнула ей рот рукой. Она не знала, насколько щедро расплатился клиент, но мама купила ей новое платье и сладостей. После последующих соитий мужиков с Софийкой у них появился телевизор, новые одежды у мамы, у дочери.

Насобирав пустых бутылок, и сдав их в пункт приёма, я купил шоколад «Алёнка», а на оставшиеся деньги леденец на палочке. София сразу и разделась. Легла на кровать и раздвинула ноги. Пальчиками начала показывать, откуда она писсает. Я стоял рядом и усиленно дрочил. Нет! Дым не пошёл! Девчушка сосала леденец, а я «выстрелил».

— За десяток «Алёнок», я тебе дам вставить в мою письку твою письку. — Заявила малолетняя блядь.

Дым пошёл, когда я собирал стеклотару и очищал её от этикеток. Малолетка раздевшись, основательно устроилась на кровати и раздвинула ноги. «Давай, вставляй» — поторопила она меня. Да я и сам горел желанием потрахаться. По незнанию, со всего размаху толкнул своего конька в сторону гениталий девчонки. Но попал в лобок и сломал хуй. Да, да! Не смейтесь. Оказывается, есть чему ломаться. В баню пойдём, покажу, какой кривой стал.

Член сразу упал. Я побежал домой. Через недельку только смог начать дрочить — боялся. Мама очень стонала под дядей Пашей и я, отвернувшись к стенке вздрочнул. Получилось.

Пришёл к Софийке и сказал, чтобы она отдала шоколадки.

— Дурак. Ты сам не вставил в меня, а я должна тебе отдавать! Я их уже съела. Давай бесплатно чпокни меня. Только не торопись, я тебе направлю.

Направлять член теперь приходится всегда — искривлён. Но то, как она впервые взяла пальчиками мой агрегат, вставила в вагину, я запомнил навсегда. Непередаваемая сладость.

— До конца не высовывай, чтобы опять не поломал. — Слышал я сквозь эйфорию. Оргазм наступил мгновенно.

— А ты знаешь с тобой лучше ебаться, чем с взрослыми — с ними так больно и тяжело. Они как налягут аж дышать невозможно. У тебя писюн меньше чем у взрослых — мне приятней.

Я, только став взрослым начал понимать, какие гады были те мужики, которые смогли сношать эту маленькую, хрупкую девочку. Она в своём возрасте была комплекцией с меня восьмилетнего.

Затем несколько раз я бегал к Софии. Иногда она сама предлагала «за бесплатно», но чаще приходилось платить. Наталью потом посадили за проституцию и за совращение Софии.

{5}

Мама заметила ссохшуюся сперму в моих трусах и на простыне. Попросила дядю Пашу поговорить со мной по-мужски. Я уже привык к нему, мы вместе ходили на рыбалку, зимой катались на лыжах. Посещали общественную баню, до этого я купался в оцинкованном корыте. От разнообразия мужских органов, увиденных в бане, я ошалел. Смущаясь за свой кривой перчик, сидел, закинув ногу на ногу.

Наводящими вопросами вызнал у меня про мастурбацию. Потом откровенно рассказал об интимных сторонах супружеской жизни. Практически всё. Даже что дети рождаются из пизды. До этого я думал, что как-то раскрывается живот, всё пытался увидеть нафантазированный мною и дружками шрам на животе мамы от операции, после которой я появился на свет. Сашка, кстати, клялся, что у его матери есть такой шрам, но потом выяснилось, что это след от операции по удалению аппендикса.

Дядя Паша сводил меня к собачьей будке, когда дворовая сучка щенилась. Объяснил, что к чему. После этих разговоров, дядя Паша стал мне ближе и роднее. Теперь со всеми интересующими меня вопросами я обращался к нему. Паша, как он разрешил себя называть, маме сказал, что я уже мастурбирую и что лучше оставить так, чтобы не было проблем. Маму шокировал такой ранний возраст "дрочилы." Она выделила тряпочку для чистоты. "Трухай в неё, я потом постираю и положу под подушку"

Рассказал дяде о своём опыте с Софийкой. Об искривлённом инструменте. Паша сказал, что я буду пользоваться спросом у женщин, но должен быть осторожен, так как девочка может внезапно вспухнуть. И если у меня появится подружка, то он даст гондонов. Мама от этой новости чуть в обморок не упала. Чтобы отвлечь меня от эротических мыслей, чтобы нагрузить организм физическим утомлением заставила ходить в спортивные секции — борьба, плаванье.

Сами того не сообразив, решили увеличить поголовье нашей семьи. Живот у мамы рос как на дрожжах, вызывая во мне невероятные образы доступные мальчишескому сознанию.

Следующей женщиной была тринадцатилетняя одноклассница. И понеслось, то с одной, то с другой. Слух о необычном ёбаре распространился по школе и окрестностям. Я совсем забросил учёбу — школьные задания выполняли сучки, желающие опробовать прибор. Опытная женщина Татьяна обучила правильно сношать дамочек, показала точки воздействия на своём теле. Мне, четырнадцатилетнему пацану, нравилось иметь взрослую бабу, расставаться с ней не хотел.

Хорошо, что переехали на север, я весь Экибастуз перетрахал бы. Мечта мамы и Паши о моем высшем образовании пролетела медным тазом. Сейчас завгаром работаю — самая высшая точка моей карьеры. А так дальнобойщиком напахался. На проституток ни разу денег не тратил, всё время со мной какая-нибудь бабёнка ездила в кабине. И стряпуха и мягкое тепло под боком. Вот только на Галке остановился, до неё всё холостячил.

— Казашку чпокнул? Говорят, у них щель поперёк, — поинтересовался дед.

— Тоже попался на эту байку. Нет, не поперёк. Я с женщинами разной национальности имел связи — у всех вдоль оси симметрии. Завяжи нам глаза, дай полежать на женщине — не отгадаешь её национальность. Разве, что по запаху. Жительницы севера пахнут вяленой олениной, казашки, узбечки, киргизки — бараниной, китаянка какой-то специей. Это при условии, что они помылись, не мазались косметикой, как многие современные женщины.

Гульке так и сказал по-казахски: "Ам берщешь, кутак салаем", что дословно означает: "Давай пизду, хуй положу",

…портфелем по спине получил. Но и в черноволосой пизде побывал. И не раз. "Дамбал шешь, бир сёз айтам" — "Снимай портки, что-то скажу: " Смеялась до упаду от моего акцента, но раздевалась.

Дом её родителей находился через улицу от нашего барака, когда отсутствовали её родственники, я пробирался к ней. Гуля, напевая народную песню "Камажай", исполняла народный танец и дразнила меня. Штанишки и трусишки потихоньку спадали с её худеньких бёдер. Ласковая, счастливая, она поила меня чаем, кормила баурсаками. От её братьев получил пиздюлей — кто-то сказал о моих тайных посещениях. Я опять приходил к верной подруге. Опять был бит. Уже, будучи взрослым, проезжая Экибастуз, заехал в тот переулок. Гулю я узнал только по её манере петь "Камажай". Не окликнул. Годы испортили её ровный стан, ясный блеск глаз.

— Затем, дядя Вова пересказал практически ту же историю, которую я слышала от тёти Гали, как она его спасла, как согревала. Сказал, что теперь не будет изменять супруге.

Шамиль, которому тогда шёл десятый год, растопырив уши, слушал эти байки и помаленьку мял письку.

— Петрович, у вас ни разу сердце не ёкнуло от сознания, что другой мужик чпокал Андреевну? — опять вернулся к прежней теме папик. — Ведь он мог быть, по крайней мере, заразный. Или псих, какой-нибудь. Приставал бы потом, домогался.

— Я же тебе говорю, Анна у меня умная женщина. У неё чутье какое-то есть на заразных и психов. Только однажды заразилась. И то, когда насиловали её. А ты сам долго думал, когда малолетку чпокал? Там ведь ещё больший риск помимо заразы. А вдруг они хотели с тебя денег поиметь…? Все мы сначала головкой думаем, потом соображалкой. Ты в раздумьях поговорить со Светкой или нет…? Мой совет поговори. И знаешь, что? Давай детей домой отправим и устроим свинг! Вов, ты как? Галка согласится?

— Эта страстная женщина подпишется на любую авантюру. Я за свою жизнь столько баб оттрахал, так что одной больше, одной меньше не испортят статистику. Я предполагаю, у тебя ещё маячит…? А значит на молодых встанет?! Хи-хи. Хорошо. Анна Андреевна тоже хороша до сих пор. Осталось татарина с хохлушкой подписать. Ты чо, рот раскрыл и молчишь? Домой поедешь с детьми, Светку нам оставишь…? Хе-хе-ха, уф, умора с тебя.

— Только тихо. Чтобы никто не прослышал. Сейчас малышей накормим ягодами, борщом. Алька потом за старшую дома командовать будет. Аня их домой на машине отвезёт. Камиль, иди супругу оповести, что её сегодня ебать будут, ха-ха-ха. Ой, блин! Тс-с! А то может она не согласится и с вами домой поедет! — дед пьянел от каждой своей фразы.

— Брр-р. Мурашки по коже разбегаются от одних только мыслей. И главная мурашка шевелится. Хи-хи. — Папик тоже подписался на свинг. — Малышей только к родителям моим надо увезти — Аля с ними не справятся, больно шустрые цыганята. Пойду у Светки между ног потрогаю, любит она такие авантюры или нет…. Пизда я имею в виду. А потом у Светки поинтересуюсь.