Звук подъехавшей «Шнивы» испортил нам праздник.

— Ника, с девушками сидите здесь. Я к Василию.

Мой обнажённый вид вновь удивил мужчину.

— Ты уже троим девушкам попы раскрашиваешь?

— Пока на Нике практикуюсь. Их стращаю. Ты что-то хотел?

— Паш, раз уж ты стал кулаком, то купи у меня за символическую цену трёх коз и четырёх индюков.

— Не успел с коровами разобраться, так ещё с козами…. А была не была. Узнай рыночную цену и договоримся.

— Они уже в моей Шниве. Разгружаю?

— Вась, за дом не ходи. Я шорты только накину. Коз и индюков пока во второй от сюда двор, там сарай не успели разобрать. Потом сооружу в здешнем дворе что-нибудь.

Я нашёл шорты, надел их и побежал к дому тёти Поли. Сарай, давно освобождённый от хлама, хорошее место для животных.

— Козам вот мешок сена на первую ночь привёз, индюкам комбикорм в мешке. Я вижу ты торопишься. Ну, счастливо, многоженец. Три жены. Как султан.

— Уже четыре. Первая пока в отъезде, завтра приедут с мамой и тестем. Можешь в обед заглянуть, познакомиться.

— Хорошо, Паш. Давай оплодотворяй.

Лесник сильно газанул — земля вырвалась из-под колёс авто.

Жёнушки сидели на лавочке.

— Паша, Ника говорит, что ты не хотел её съесть. Зачем же ты тогда прикладывался к её губам. — Даша. Любопытная Даша. Хорошая перспектива.

— Я не ем людей. А то что вы видели это называется поцелуй.

— Я целовала икону, руку отцу Захарию. Просто губы приложила и всё. А ты втянул губы Ники, будто собирался…

Я не дал ей договорить. Начал «пожирать». Тоненькие губы исчезли меж моих. Я полизывал их языком, пытался протиснуть его в рот Даши. Голое тельце, прижатое к моему голому телу, дрожало от стука сердца. Девушка забыла о дыхании и только врождённый инстинкт заставил её вздохнуть через нос.

— Подойди. — сказал я Насте, освободив уста Дарьи. У той заклинила ходовая часть — колени сгибались, а ступни не шевелились. Пришлось самому, оставив сплошное сердце колотиться после поцелуя, подойти к другой жене. — Не опускай глаз…! Сейчас пионеркой назову и ляжешь ты на бревно.