Третье июня.

Не слишком ли часто я вижу трупы!? Пётр лежит лицом в китайской лапше, Сергей до кровати дошёл и задохнулся в собственной рыготине. Я только тела пощупал — холодные. Придал морде лица дебильную форму, вышел к девушкам. Настя, однако экстрасенс — чувствует смерть. И Ника от её вида засуетилась, начала всматриваться в моё лицо. И я не уследил за мимикой.

Когда они с животными ушли на пастбище, позвонил Андрею. Полчаса томлюсь, сорок минут проходят…. Андрей приезжает со следователем. Затем сразу ещё две машины, криминалисты и труповозка в виде УАЗ-батона. Следователь допрашивает меня долго. Знакомится с записью в журнале постояльцев. Немного подумав, рассказываю о вечернем происшествии, но прошу не привлекать сироток для допроса. Андрей подтверждает, что девушки психически слабы, могут испугаться.

Однако следак настаивает.

— Я ведь мог скрыть от вас инфу о вечере. — пытаюсь уговорить следователя. — Разве моих показаний мало?

— Хорошо! Но тогда никто кроме нас троих не должен знать о случае вечером. — рыжеватый мужчина в возрасте подаёт мне протокол для подписания.

Врач-эксперт говорит, что смерть наступила от употребления алкоголя с содержанием метила.

Досмотр длится более двух часов. Ника не выдерживает, оставив девочек на пастбище, приходит к нам.

— Убили? — нижняя челюсть подрагивает, ресницы влажные.

— Палёнку выпили…. Любимая, вернись к девочкам.

— Животным нужна вода. Поможешь?

— Гражданин следователь, я могу отлучиться? — действую строго по закону.

Мне разрешают покинуть двор. Четыре ведра воды коровы выпивают в миг. Настя в это время старается заглянуть в мои глаза, на которые я успел напустить бесшабашность. Отвлекаю девушек тем что завтра приедут мама, Вера и папа. Говорю Нике чтобы она нашла цветастые ленты, для вплетения в косы девушек.

Когда возвращаемся с Никой со следующей порцией воды, она отдаёт красную и голубую ленты девушкам. Они вообще отвлекаются от тревожных дум, а я возвращаюсь на место происшествия.

Верный увязавшийся за мной, обнюхивает посторонних людей, которые уже сворачивают деятельность. Вдруг Верный лает. Он поднимается на задних лапах к фургону, и передними лапами царапает металл обшивки.

Следователь принимает решение вскрыть пломбы и замок на дверях фургона. За пятью рядами картонных коробок, фальшстена. За ней азиаты — четверо парней, шесть девушек. Все маленькие, щупленькие. По-русски — «мая — твая не панимай». Одежда традиционная для Индокитая — полу брюки и что-то типа рубашки. Опять составление протокола, я свидетель — вновь трачу время.

— Ду ю спик инглиш? — говорю просто так, от нечего делать.

По тому как дёрнулись пять голов из десяти, мы с Андреем поняли — английский понимают. Следователь начал задавать вопросы на английском, ему отвечал парень.

— Они вьетнамцы. Их захватили в рабство…. Да, да. Скорое всего в сексуальное рабство, так как вряд ли они способны выполнять тяжёлую работу. Уже пятую неделю перевозят на различных транспортах. В этом фургоне они уже восьмой день. Их должны были выпустить справить нужду и покормить, как раз в это время. — записывал в протокол и одновременно рассказывал нам следак. — Павел, у вас найдётся чем покормить их?

— Найдётся. Но водители должны были чем-то кормить. Может в коробках что-то есть?

Да, там нашлась китайская лапша. Мне оставалось только обеспечить их кипятком. Несу также хлеб, масло, мёд и варенье. Через полчаса вьетнамцы уминают лапшу, хлеб с маслом. О чём-то переговариваются меж собой. Посматривая на меня, улыбаются.

Протокол уже составлен, моя роспись подтверждает запись. Бедняги просятся в туалет, показываю им биотуалет и нужник за домом. Сержант с автоматом и криминалист расслабились, присев на чурбаны для колки дров, беседуют. Когда наступает время увозить вьетнамцев в отделении полиции, они… разбегаются в разные стороны. Сержант вскидывает ствол. Я мешаю ему произвести прицельный выстрел — поднимаю дуло рукой. Но автоматный выстрел испугал пятерых беглецов, они упали на землю. За двумя девушками побежал сержант, за парнем криминалист.

Итого попытки — две девушки успели скрыться в лесу. Всех пинками запихивают в фургон. Нас пятеро и Верный прочёсываем лес. Какой там лес я знаю — местами буреломы на десятки метров. Пришедшая мне мысль приказать Верному искать след, показалась мне забавной, но я решил не помогать поискам.

— Они привычные по своим джунглям прятаться. Не найдём мы их. — опытный следователь знает о войне во Вьетнаме. — Или помрут, или выйдут на дорогу. Павел, вам опять нужно будет подписать протокол.

Ещё полчаса писанины и все уезжают в сторону Перми.

Верный ведёт меня к девушкам. От скуки Настя и Даша плетут венки. Ника рассказывает им о иллюзиях, видимых как окончание Земли. Рассказывает о других городах.

— Паш, кто стрелял? — первый вопрос, заданный мне Никой.

Усадив девушек подле себя, рассказал о происшествии с вьетнамцами.

— Я буду здесь копать ямы для столбов, а вы идите домой, занимайтесь хозяйством.

— Козы только пытаются уйти в лес, так что не развязывай верёвки на их шеях, а коровы мирно пасутся, можно не волноваться. — Ника чмокнула меня в щёку.

Девушки, сказав: «Господь тебе поможет!», тоже поцеловали в губы.

Перчатки, лопату я принёс с собой. Чтобы использовать стволы деревьев как столбы, делаю разметку для ям под другие столбики. Здесь земля помягче чем на кладбище, до обеда успел выкопать пять лунок. Пришла Даша.

— Паш, иди покушай, отдохни. — она улыбаясь смотрит на меня и теребит косу, в которую вплела красную ленту. — Я здесь побуду.

— Ты стала красивее с таким украшением. — хвалю её. — Верный, охраняй Дашу. — командую псу.

Но он, ощетинившись, смотрит в лес. Делает несколько шагов к бурелому. Я иду следом, показав Даше спрятаться за дерево. Да, мои предположения сбылись — две вьетнамки прятались под навалом деревьев.

Верного они боятся, поэтому выползают сами. На смеси русского и английского приглашаю их побыть моими гостьями, пообедать. Даша удивлённо рассматривает людей другой расы, вслушивается в незнакомую речь.

Даша, охраняемая Верным, смотрит нам вслед, я, показывая доверие, иду впереди девушек. Дома я знакомлю Нику и Настю с Ми и Лан. Мои жёны несколько раз переспрашивают кто из вьетнамок Ми, а кто Лан, ведь стоит отвернуться и вновь взглянуть на иностранок, то лица их кажутся одинаковыми. Тем более что они обе худы и черноволосы.

Я объясняю гостьям о холодах в нашей местности, которые не сравнимы с диким зверем, мгновенно убивающим жертву. Сравниваю холод со зверьём, потому, что понимаю — они могут не испугаться волков, так как возможно видели тигров. Хотя волки страшнее тигра, своим количеством и бесстрашием.

Говорю, что им нужно обратиться в полицию где им помогут вернуться на родину. Лан, которая говорит по-английски, обещает не убегать, не посоветовавшись со мной. Я звоню Андрею — вне зоны. Ладно, ещё не вечер. Оставив гостий на попечение Насти, понёс с Никой вёдра с водой для животных.

Дарья не бездельничала — выкопала одну яму. Она устала, но попив воды из ведра, вновь взялась за лопату.

— Иди с Никой. — отбираю инструмент у Даши, хлопаю по попке.

Она хихикнув обещает через час принести попить. Опыт приобретённый при копке первых ям, помогает мне за этот час выкопать ещё пять.

— Паша, Ника заблуждается. — серьёзно смотря в мои глаза, начала Дарья. — Какой-то бес нашептал ей, что Земля круглая. Помоги мне очистить от скверны её разум.

— Хорошо, помогу. Ведь это же неправильно не верить написанному в старинных писаниях. Я покажу ей как камень возвращается на Землю если его подкинуть вверх. Покажу как капля воды собирается в шар, подчиняясь закону…. Нет, не Божьему. Закону всемирного тяготения. Ведь согласись, что Богу не нужно будет следить за движением небесных сфер, если Он доверит это тяготению. Без которого все камни и песок, свободно летали бы в космосе. Ведь у Него есть гораздо серьёзнее дела — следить за душами людей.

— Да, да. За нашими душами необходимо следить, а то бесы захватят их. — Даша всё ещё пытается накрутить катушку индуктивности из кончиков своих волос.

— Тогда значит, если существует закон притяжения, то камни, которые можно подбросить с низу Земли упадут на неё обратно. Так ведь?

Даша представляет себе такой процесс, даже сильно наклоняет голову.

— Чудно конечно, но ты прав, там камень также упадёт на Землю. Вот только там море-акеян — утонуть можно.

— Океан ведь состоит из воды, можно утонуть. Но киты в нём плавают спокойно. Ведь согласно закону тяготения, вода и киты притянуты к тверди земной. Я правильно рассуждаю?

— Киты плавают в воде, которая притянута к тверди….

— А капля воды собирается в шар….

— Значит…, значит…. О, Господи! Земля получается круглая! Господи, велики творения Твои…! А как же тогда Земля не падает в геенну огненную?

— Всё по тем же законам всемирного тяготения. Ведь Бог доверил тяготению такую задачу, помнишь?

— Мудрый наш Господь. Сверху прикрыл от геенны куполом, снизу тяготением.

— Конечно мудрый. Он даже додумался НЕ прикрывать Землю куполом. Просто отделил планету от других тел большими расстояниями. И то что ты считаешь отверстиями в куполе это другие космические тела, только на очень далёком расстоянии. Ближайшее к Земле небесное тело Луна. Это она, и только она, вертится вокруг Земли, а наша планета движется по космическому пути, именуемому орбитой, вокруг светила — Солнца.

— Купола НЕТ? — Даша испуганно взглянула в высь. — О, Господи, до чего Ты могуч!

Я притянул её к себе, и сказал:

— Всё для того чтобы люди могли пользоваться благами природы. Даже таким как зарождение жизни. Всё подчиняется основным законам физики и химии. Физика служит для контроля за взаимодействием тел, а химия за процессами с веществами.

— Химия, вещества?

— Да. Соль солёная, мёд сладкий

— Перец горький.

— В мире множество веществ. Одни из них полезны для живых существ, другие, которых большинство, опасны. Воздух полезен…

— Дым из печи вреден…

— Чистая вода — благо…

— Грязная противна.

— Более сложные вещества составляют тела существ, основу деревьев, металлы и кристаллы.

— Разные травы либо горькие, либо безвкусные. Еда, которую посылает нам Господь, вкусна для людей и бесполезна коровам. А семя мужское тоже химия?

— ВСЁ ХИМИЯ. Вот смотри. Пыльца цветка. Маленькая…? Если взять очень острый нож, разрезать пылинку, потом ещё много раз разрезать….

— Тогда тебе нужен будет другой нож — очень-очень-очень маленький и острючий. Тогда и глаза тебе будут нужны другие.

— А до каких пор я смогу так разделять кусочки?

Я правда и сам не знал до каких пор можно расщепить атом, но решил остановиться на нём. Даша же только хлопала ресницами.

— До основы вещества — атома. Но атом до того мал, что для этого мне понадобится совсем другие инструменты нож из тончайшего материала, стол, на котором эту пылинку не потеряешь и глаза сверх зоркие.

— Паш, я сейчас.

Даша отошла от меня на пару метров, подняв подол присела. Голая попка девушки уже не пугала меня худобой. Струя вырвавшись из уретры, золотясь в игре теней и света, била далеко вперёд. Я подошёл к Даше, присел наблюдая за волшебством. Когда она закончила мочиться, взял бутылку с водой.

— Ты должна омыть органы от мочи, давай я тебе полью на ладони…. Или… — мне хотелось самому похлюпать тоненькими лепестками её промежности, но не хотел возбуждаться. — Давай сама омой нижние уста.

— Мы в ските никогда не омывали там после того как писнем, но если ты говоришь делать так, то я буду.

— Да, так надо делать каждый раз. Можно вытирать бумажной салфеткой, как это делают мама и другие девушки.

— Паш…. — Даша что-то задумала, но сказать стесняется. — Пашенька, а как мужья пискают? Покажи.

Ведь любопытство нужно поощрять, так почему бы не сразу!

Он, возбуждённо крупный, выскочил из прорези ширинки, лёг тяжестью на мою ладонь. Девушка не моргая наблюдает, пытается понять откуда польётся влага. Ровная струя, без шума вырывается из уретры, сверкая своим волшебством, исчезает в траве. Даша, не веря своим глазам решается на осязание таинства — пальцем разделяет струю на два потока. Всё это с серьёзным выражением лица, не хихикая как Ника. Убрав палец, решает испробовать мочу на вкус.

— А как появляется скипетр? — девушка невероятно любопытна, меня так порывает показать возбуждение, но мне нужно держаться…

— Господь не любит праздных рабов своих, — вспоминаю я их поговорку. — Иди в дом, готовьте баню. Там я вам покажу откуда появляется скипетр.

— Да, муж мой. Я не справедлива к Насте — ей тоже захочется посмотреть.

Я поставил себе задачу — выкопать пятнадцать ям и только потом идти домой. Успеваю изготовить только одиннадцать, как звонит Андрей, интересуется почему я ему звонил. Я сказал ему что нужно поговорить напрямую. Пусть заедет как сможет.

Вот только не знаю правду ему сказать или что-то выдумать. Если рассудить по-человечески, то вьетнамки должны ехать на родину и какая будет их дальнейшая судьба меня не касается. А если оставить их у себя, то придётся вначале скрывать их от властей, заботиться о них. А они будут помогать нам при строительстве, затем в кафешке. Я понимаю, что по сути сам стану рабовладельцем. НО! Справедливым! Ведь стопроцентной гарантии, что их вновь не похитят, продадут другим, нет. Во всяком случае нужно посоветоваться с мамой и Верой.

Звонит Ника, говорит, что все дома уже заселены и беглянкам можно постелить на полу. Я соглашаюсь с её решением. Оставив лопату в яме, начинаю собирать скот для путешествия домой.

В доме пахнет свежим хлебом, ещё какими-то вкусностями. Вьетнамки с Дашей и Настей идут доить коров и коз.

— Лан и Ми приготовили салат, он сейчас настаивается. Слегка перекусим, потом в баньку. — Ника тараторит, но я чувствую, что она хочет сказать другое.

— Ника, мы с тобой всю жизнь вместе, я понимаю о чём ты печалишься. Нет. Я ещё не решил….

— Их дома не ждут, уже оплакали. — говорит Ника.

— Как ты поняла?

— Ты же сам учил меня пользоваться Гугл-переводчиком. Я так поняла, чо это уже не первый случай исчезновения молодых людей из их деревни. С прошлыми исчезнувшими также было — кто-то сказал, чо видел, как зверь утащил, кто-то слышал, чо дети проваливались в болота и ямы. Чуть-чуть поплачут по пропавшим и дальше живут. Но решать тебе…, как по мне — они работящие девушки.

— И на моём месте ты бы их оставила здесь? У нас в Гнезде?

— Им по шестнадцать лет. С газом обращаться умеют. Дождаться пока пополнеют и предложить обоих Васе.

— А я думал предложишь мне их трахать.

— Нас и так четверо, мама ещё…. Мне жадно тобой делиться….

В дом входят доярки. Даша с Настей всё-также крестятся на образ. Садимся перекусить. Салат из капусты и моркови сдобрен каким-то острым соусом, разжигающим аппетит. Большой каравай хлеба улетает в один момент. Я хочу запить молоком, но Лан не советует после салата пить молочное.

На звонок Веры отвечает Ника. Показывая на беглянок, глазами спрашивает сказать о них или нет. Я машу отрицательно — не решил пока. Оказывается, наши родные задерживаются ещё на сутки. Ни фига у них там забот.

— Ника, ты с Лан и Ми моешься, я буду с девушками.

— Да пятерым разом там тесно. Но свою долю я ночью возьму. Ми, Лан, пойдёмте со мной. — протягивая руки в приглашении она даёт понять, чего хочет.

— Они тоже будут твоими жёнами? — ох, уж эта Даша!

— А вы хотели бы? Тогда мне придётся меньше субботить вас.

— Господь даст тебе силы для этого. — быстро сказала Настя. — Ты вновь натрудил спину и шею. Я вижу, как ты поглаживаешь её и руки. Сегодня я буду лечить тебя.

— Мы обе будем, — выпаливает слова Даша, — двоим сподручнее. Настя, муж сегодня покажет откуда появляется скипетр.

— Я уже знаю откуда…. Тот орган, которым мужья пискают наливается свинцом. Мне хочется посмотреть на жало, которым мужья протыкают чрево. Покажешь?

Меня такие разговоры волнуют. «Свинец» наполняет член. Я отвлекаюсь объяснением Даше расположением планет в солнечной системе. Впервые при них включаю телевизор. Музыкальный канал, на котором выключили телик, сейчас передаёт плавную лирическую мелодию — девушки заворожено смотрят на исполнителя. Я начал поиски в Ю-тубе. Научный фильм о космосе продолжительностью полчаса. Это конечно не азы астрономии, но хоть есть анимированные пояснения.

Да я правильно рассчитал — Ника с вьетнамками вернулись как раз к окончанию ролика.

В парилке я первым делом омыл тело от пыли и трав. Затем показал, как возбуждается пенис.

— Смотрите. Настя сказала правду. Пенис наполняется… Да, я привык его называть пенисом, а не скипетром, потому что он же не всегда твёрдый…. Пенис наполняется, но не свинцом, Настя. Всего лишь кровью.

— Он горячий как свинец.

— А ты видела свинец? Где?

— Не видела. Отец говорил о свинце, что бесы пользуют его для грешников.

— Ладно, о свинце потом, а сейчас… Настя возьмись руками за пенис…, так…. Видите?

Орган налился мгновенно. Настины ручонки на его фоне казались ивовыми прутиками. Головка, вылезшая из крайней плоти, сверкая натянутой шкуркой, пошатывалась от сердечного ритма.

— Теперь пусть Даша подержит…. Ты можешь охватить его двумя руками.

— Сестрица, ты правду сказала — твёрд аки черенок. Чудны деяния Твои, Господи. Мягкий становится твёрдым. Паш, я готова субботиться с тобой…

— И я! И я! — едва не отталкивая товарку, кричит Настя.

— Нет! Субботиться с вами я буду после ознакомления мамы с вами. Таков наш закон. Она в первый же вечер решит, когда произойдёт первый коитус…. Так в нашем мире называют процесс известный вам, как субботиться. У этого есть ещё много имён, но мы применяем лишь коитус, соитие и половой акт. Даша, начинай двигать руку вверх-вниз. Нет, со шкуркой…. Хорошо, сожми пальцы, я сам подвигаюсь…. Поняла?

— Я! Я! Поняла! — Настя отодвинула руки Дарьи, начала мастурбировать пенис.

Эротизм происходящего подстегнул моё возбуждение до высот, впервые познанных с Зиночкой. Дашины свежие ладошки сменили уставшие Настины. В них больше энергичности, страсти, они совсем оголяют головку, сдвигая плоть до корня пениса. Любопытная девушка временами замирает, сильно, до моей боли натянув шкурку, рассматривает венец, уздечку. Боль отодвигает нарастающее желание кончить.

Настя вновь берётся за дело — она менее страстная, но более отзывчивая — заметив капли предэякулята, размазывает их по кожице головки. Одной рукой продолжая двигать по члену, пальцами другой гладит головку.

Не хочу останавливать её и кончаю…. Сперма, описав параболу падает на голову, лоб и нос Насти. Она сама в оцепенении — просто замерла в начале подёргивания пениса, продолжила держать его до тех пор, пока он не начал опадать.

Любопытная, собрала пальцем каплю спермы с носа сестрицы, потерев её меж фаланг, слизала. Посмаковала языком, вновь собрала сперму с лица Насти, сразу отправила в рот.

— Вкусное семя у мужа. Настя, попробуй.

Настя всё также не движется, разглядывает опавший пенис. Затем слизывает с головки остаток спермы, смакует.

— У меня чрево порвалось, истекаю благодатью. — говорит она медленно, с такой же истомой в голосе, как у Веры после оргазма.

— И у меня… вытекла благодать Божья.

— Садитесь по обе стороны от меня. — накрываю их плечи своими крылами, прижимаю к своему телу.

Девушки должны успокоиться, поэтому просто поглаживаю их по плечам, прислоняю голову то к одной головке, лежащей на моём плече, то к другой.

— И нет никакого жала, сестрица. — говорит Даша.

— Но как же тогда семя попадает в чрево девичье? Паш!

— Чрева ваши мы именуем — матка. В дни, когда из вас исходит кровь, она раскрыта как зев, полностью. В дни, когда в матке созревает ваша яйцеклетка, она приоткрыта лишь слегка и имеет некую препону, чтобы отсеять слабое семя от сильного…

— Как пшеницу от плевел. — умница Даша.

— Таких препон в матке много и до яйцеклетки добираются только самые добрые семена, которые учёный люд называет сперматозоидами. Их вот в этой капле, — я снял с волос Насти каплю спермы, показал девушкам, — несколько миллионов. Похожи они на головастиков. Знакомы вам головастики?

— Да там у нас пруд есть, с лягушками, пиявками. — Настя вздохнула, вспомнив скит.

— Яйцеклетка же девичья похожа на куриное яйцо, только тоже маленькое, даже меньше икры лягушачьей. Сперматозоид, который самый сильный, проклёвывает оболочку и входит в яйцеклетку. После этого девушка считается обременённой. Матка закрывает зев, чтобы зараза не попала к зародышу, подкармливает его, растёт. И через девять месяцев вы рожаете.

— Вот такое дитя? — любопытная показывает лишь ладошку свою.

— Нет. Такое дитя умрёт. Оно обычно с кошку размером. Будет проходить через ту дырочку откуда сегодня у вас потекли соки. Вставьте в рот пальцы. Вот так. — я показал, как будто разрываю свой рот. — Теперь тяните как сможете в стороны, до боли… — девушки в точности исполнили что я им сказал. — Больно…? Так будет с сотни раз больнее, влагалище ваше будет кровить, разрываясь от плода. Но…

— Господь нам поможет! — уверенно сказала Настя.

— Теперь я лягу на полок, а вы лечите меня.

Настя промедлила, решаясь оседлать меня как Ника, или нет, Даша опередила — проворно села мне на поясницу. Горячий мёд, легко втираясь в мою кожу, скользил под проворными ладошками девушек, я млел от их действий. Даша сместила попку на мои бёдра, начала натирать крестец. К пенису подкатила свежая волна крови.

Перевернувшись на спину, показал эрекцию. Настя натирала мою грудь, а Даша ноги, но обе поглядывали на лингам.

— Паш, мама завтра приедет? — с томлением в голосе решилась на вопрос Настя.

— Нет, задерживаются наши родственнички. Послезавтра выедут и часов через пять будут дома.

— А после того как девушка понесёт, пенис уже не нужно вставлять? — любопытная также еле дышит.

— Его можно вставлять и просто играючи. Вот Ника уже несколько дней как беременна, а хочет вновь ощутить его в себе. Старушки древние, которые не могут понести, также не против такого блаженства.

— А разве тебе сейчас терпится? Ты не хочешь вставить?

— Терплю. Вот сейчас дождусь, когда вы его опять поласкаете ручками, а может кто из вас решится поцеловать мой орган.

— Поцеловать…, как ты… наши… уста? — заикаясь спросила Даша.

— Даже вот так! — я запустил её палец в рот, всосал полностью и со страстью.

Крёстное знамение и вот мой лингам находится меж её тонких губ. Она просто поглотила его как смогла, создала вакуум.

— Головой верх-вниз двигай…. Так…, ага…. Пропусти Настю…. Настя, зубками не царапай меня. Даша, наклонись, дай я тебя поцелую.

Девушка практически падает мне на грудь. Охватываю её тельце руками, прижимаю к своему. Опускаю левую руку к её межножью, ласкаю прелесть пальцами. Клитор ощутимо твёрдый, не такой как у мамы или Веры. Даша мгновенно кончает. Тельце затряслось — таз с дрожью отстранялся от моей руки, но тут же возвращался. Окончательный экстаз, привёл к потере сознания девушкой.

Я просто поглаживаю её по попке, наслаждаюсь минетом. Ротик у Насти уже устал, она облизывает предэякулят.

— Даша, смени сестрицу. Настя, неси свои уста.

Девушки меняются местами. Губы у Насти набухли, полненькие они приятно ощутимые. Клиторок нашёлся где ему и положено быть. Настя даже вывернула ногу так, что я свободно ласкал гениталии, пальцем проникая до плевы. Девушка, пошевеливая тазом, пыталась надеться влагалищем на перст.

А Даша уже не на шутку разошлась — голова часто поднималась, чтобы опуститься при максимальном разряжении во рту. Член, готовый к извержению, сильно набух, подрагивал в предчувствии оргазма. Даша поперхнулась первой порцией спермы, но потом отдышавшись, дососала до полного расслабления органа.

Я тоже в этот момент сильно всосал уста Насти, сжал пальцами половые губки.

Обе жёнушки опять отлёживаются на моей груди — я вытянул ноги облокотившись головой о спинку дивана. Лежим так долго, у кого-то из них заурчал желудок, мой тоже начал аккомпанировать.

— Девушки, я не хочу вашей голодной смерти, домываемся и ужинать.

— Я чуточку поела… хи-хи. — Даша преданно посмотрела мне в глаза.

Девушки ополаскиваются, тщательно омывают промежность.

В доме натыкаюсь на влажные глаза Ники. Она, показывая — палец, зажатый в кулаке другой руки движется туда-сюда, спрашивает был ли половой контакт. Я успокаиваю, показав сосущие движения губами.

Ужинаем уже затемно. Затем рассказываю девушкам о Вьетнаме, о тяжкой судьбе Ми и Лан. Что им была уготована судьба быть исполнительницами воли плохих людей, желающих лишь одного — ублажения собственных потребностей. Больше всего девушек поражает рассказ о войне, о гибелях многих вьетнамцев в огне напалма, сравнимого в их сознании с геенной огненной.

Девушки впервые задумываются о несправедливости Бога. Но ответ у них уже вбит — на всё Его воля. Пока меня такая позиция устраивает, не высказываю своих доводов, посылаю помолиться за беглянок.

— Ты обучала их чистить зубы? — спрашиваю у Ники.

— Да, нашла щётки в Вериных вещах, показала, объяснила для чего.

— Объясни им ещё о пользе подтирания письки после мочеиспускания.

— Им нужно побрить.

— Мама сама любит это делать.

— Ага, помню, как они меня с папой брили. Кайфово! Словей нет…. Чо…? Ага, слов.

— Расскажи, как у вас там было? — хитрая мордашка подлезла под мою руку, пишущую СМС.

— Ты сама первый раз захотела пососать?

— Ага.

— А им пришлось подсказать, что так можно делать. У Даши ротик проворнее, у Насти ручки ласковей. Клитор у Даши крупнее твоего.

— Письки им лизал…? Ну, Паш, я с тобой разговариваю.

— А я с Верой переписываюсь. Она пишет, что они с мамой обе будут рожать. Представляешь? Через девять месяцев здесь будет три девочки.

— А мама для чего? Папа уговорил?

— Вера говорит, что будут рожать девочек в качестве жён для их новых знакомых, которые скоро приедут сюда, чтобы зачать девочку. У них четыре мальчика, хотят обязательно девочку. Мы породнимся с грузинами.

— С грузинами…? На Кавказе ко мне подкатывали парни, говорили, что они грузины, предлагали остаться у них. Я может тоже свою Верочку отдам замуж за одного из их сыновей. Можно?

— Лишь ты была счастлива, любимая.

— Лю-ю-юбима-а-а-йа. Паш, какой ты хороший. Мне не охота уезжать от тебя.

— А папу кто будет в рейсе согревать? Проститутка?

— Когда-нить мне придётся отпустить ево одново. Не прогоняй. А-а? Я буду учиться говорить правильно, уже не матерюсь… почти. Даже про себя.

— Глупышка! Я же не изверг прогонять мать своего дитя. Как-нибудь выкрутимся. Давай спать.

— Я самая счастливая женщина на свете…

— И все остальные завидуют тебе!