Поднявшись на невысокий, поросший кустарником холм Михаэль увидал вдали довольно большой отряд. Около тысячи человек брели по осенней слякоти, вытянувшись вдоль дороги, словно гигантская малиново-синяя сороконожка. Когда же показались всадники, движущиеся в том же направлении, он окончательно убедился, что видит пред собой армию своего патрона.

«Однако хозяин времени даром не теряет! — одобрил Михаэль. — Я никак не рассчитывал найти его так близко от Генцо».

Пришпорив коня, он рысцой спустился по склону холма и поскакал навстречу наступающим войскам. Вскоре он столкнулся с одним из дозорных разъездов, отправленных вперёд на разведку дороги. Пятеро конных лучников во главе с сержантом беззвучно появились из раскинувшихся по обочинам зарослей. Они настороженно рассматривали незнакомца, держа его на прицеле своих коротких луков. Заметив их, Михаэль поднял вверх руки, демонстрируя мирные намерения.

— Не стреляйте! Я Михаэль Бек, доверенный агент барона Д'Аржи, — прокричал он, а подъехав чуть ближе, тихо произнес секретное слово.

Услышав условленный пароль, сержант расслабился и жестом приказал подчинённым опустить оружие.

— Где наш господин? — поинтересовался Михаэль. — Я должен сообщить ему кое-что важное.

— Барон в самом хвосте колонны, — ответил сержант. — Трудненько будет до него добраться. Лучше доложись Де Латуру, он оставлен в авангарде за старшего. Если твои сведенья чего-то стоят, он тебе поможет.

— Бенуа Де Латур командует авангардом? — удивился Михаэль. — С каких это пор?

— Хольд крупно отличился в прошлом сражении, — пояснил командир. — Бенуа и раньше был в любимчиках у господина, а теперь почти что его правая рука.

Михаэль задумался, если всё обстоит именно так как говорит сержант, то стоит и вправду вначале разыскать Де Латура. Наверняка тому будет приятно первым услышать доклад разведчика, а угодить фавориту хозяина никогда нелишне. Выяснив, где сейчас должен находиться хольд, Михаэль распрощался с дозорными и поехал дальше. Он миновал бесконечные ряды копейщиков, пропустил мимо себя лёгкую кавалерию и направился к пёстрому отряду вассальных дворян и наёмных рыцарей. Представившись ещё раз и повторив пароль, Михаэль получил возможность говорить с Де Латуром.

— Думаю, будет лучше, если ты лично доложишь ситуацию господину Д'Аржи, — выслушав рассказ разведчика, решил Бенуа. — Я, разумеется, тебя провожу.

Назначив одного из дворян вместо себя, Де Латур вихрем помчался навстречу наступающей армии, велев Михаэлю не отставать. Вдвоём они проехали мимо разношёрстной рыцарской кавалерии, долго скакали вдоль сильно растянувшейся колонны мушкетёров, оставили позади длинную вереницу повозок фуражиров, миновали упряжки волов, тянущих за собой тяжёлые полевые пушки, и только после этого увидали свиту барона. То ещё было зрелище: сотня вооружённых до зубов конных телохранителей, переодетых в восточных витязей, сопровождала три больших двухместных паланкина, каждый из которых несла дюжина мускулистых носильщиков. Занавески на паланкинах были плотно задёрнуты, скрывая сидящих внутри пассажиров, но по размеру и пышности процессии Михаэлю стало понятно, что барон прихватил-таки в дорогу двух-трёх из своих постоянных наложниц.

«Никак не возьму в толк, за что барон так любит эти дурацкие носилки? Глупое, варварское средство передвижения! — не в первый раз удивился странным замашкам хозяина Михаэль. — И на кой чёрт он повсюду таскает с собой своих баб? Такого ж добра везде навалом?»

Однако разведчик благоразумно унял свои мысли. Хозяин есть хозяин и ему, обычному простолюдину, не стоит даже думать на подобные темы. Чего доброго брякнешь где-нибудь такое спьяну. Себе дороже выйдет.

Тем временем Бенуа направился к последнему паланкину. Среди людей Д'Аржи хольд был хорошо известен и его пропустили без лишних вопросов, а Михаэль проскочил сквозь кольцо охраны вместе с ним. Приблизившись к носилкам вплотную, Де Латур деликатно покашлял и несколькими короткими фразами доложил о возвращении разведчика. Занавеска немедленно откинулась, открыв взгляду двух человек, сидящих друг напротив друга. Первым был сам барон, Михаэль знал его в лицо. Вторым, скорее всего, был знаменитый глоран, советник и придворный маг хозяина. Скаут подобострастно поклонился, настолько низко, насколько смог сделать это не вылезая из седла.

— Рассказывай, — нетерпеливо потребовал Д'Аржи. — Много тебе удалось узнать?

— Думаю, я выяснил всё что нужно, — похвалился Михаэль. — Я примкнул к вольным наёмникам на службе Лавайе и до вчерашнего дня находился в основном лагере его армии.

— И какова же там обстановка? — перебил барон.

Агент наморщил лоб, пытаясь придумать достойный ответ на вопрос хозяина. Простое «да» или «нет» здесь явно не подходило, а Михаэль никогда не отличался особым красноречием.

— Я бы сказал трудная обстановка. Люди весьма недовольны давешними неудачами герцога и почти все ругают кормёжку, — наконец ответил шпион. — Еды и вправду маловато, так что солдаты давно уже обходятся без ужина. А в последние дни стало так голодно, что наёмники, с которыми я жил в одной палатке стали всерьёз поговаривать о дезертирстве.

— Прекрасно! Это сыграет нам на руку! — обрадовался Д'Аржи. — И давно начались перебои с продовольствием? — поинтересовался он.

Михаэль вновь задумался, загибая на руке пальцы и беззвучно шевеля губами.

— Уже с неделю. Сразу, как из Баона пришло подкрепление, — сообщил он.

— Что ещё за подкрепление? — раздражённо пробормотал Д'Аржи и, взглянув на хольда, жёстко спросил: — Ты знал об этом, Бенуа?

Попав под суровый взгляд хозяина, Де Латур замялся. Он слишком долго тянул с ответом и его опередил глоран:

— Насколько я помню, ваш предыдущий соглядатай покинул лагерь Лавайе ровно восемь дней назад. Естественно он не мог рассказать Бенуа о войсках, прибывших позднее, — раздражённо прокомментировал Армин. — А я вот, кстати, вас предупреждал! И повторюсь ещё раз: атаковать Лавайе сейчас очень рискованно. Все знаки прямо указывают на это! Сражение, если оно состоится, будет кровопролитным, а исход его совершенно непредсказуем! — с чувством добавил он.

— Мы это уже неоднократно обсуждали, — устало возразил Д'Аржи. — Сам же сказал, что Генцо не выдержит долгой осады. Значит, мы должны действовать, или потеряем его навсегда.

Глоран замолчал, недовольно нахмурившись, а барон вновь обратился к своему агенту:

— Ты сможешь точно сказать нам, какие именно войска прибыли из Баона? — поинтересовался он.

— Примерно тысяча солдат регулярной императорской армии и около пятисот бойцов из личной гвардии герцога, — с готовностью ответил шпион.

— А пушки? С ними была артиллерия? — продолжал выпытывать Д'Аржи.

— Нет, только пехота, — заверил его Михаэль. — По слухам осадные мортиры должны прибыть примерно через неделю. А с ними подвезут порох и пшеницу.

Барон многозначительно взглянул на волшебника, продолжавшего недовольно хмурить брови.

— Вот видишь, Армин, если б мы затянули с нападением, то позволили бы Ги собрать свою артиллерию вместе, — сказал Д'Аржи. — Я оказался прав, что не стал дожидаться каких-то там благоприятных знаков!

— Не вижу поводов для радости, — пробормотал глоран. — Дались вам эти пушки. Я, кажется, уже доказал, что они ничего не стоят.

Чародей прямо намекал на их недавний спор. Тогда Армин поклялся без всякого пороха разгромить многочисленную армию Лавайе и блестяще выполнил задуманное. Хотя он и проиграл сражение, но, с горсткой зелёных ополченцев смог сократить превосходящие по численности войска почти вдвое. Только благодаря этому необычайному успеху Д'Аржи получил драгоценную передышку и вновь успел собраться с силами. Однако теперь, его зависимость от колдовства глоранов стала практически абсолютной и де-факто поставила барона в положение подчиненного. Д'Аржи чувствовал это и рассчитывал поправить сложившееся положение, выиграв предстоящую битву без какой-либо помощи со стороны своих опасных союзников.

— Да, ты провернул забавный фокус с братцем Ги! Отдаю тебе должное, — похвалил волшебника он. — Но дважды герцог не попадётся на одну и ту же удочку. Да и подходящих мест силы теперь рядом не будет. Так что придётся сражаться без магии, только сталью и порохом, а в такой битве каждая лишняя пушка может склонить чашу весов на свою сторону.

Однако слова барона явно не убедили волшебника. Хотя тот и не возражал открыто, скептическая улыбка на его лице, говорила сама за себя.

— Кажется, ты со мной не согласен, — констатировал Д'Аржи. — Что ж, значит, пришла моя очередь доказать свою правоту на деле! Клянусь, я покажу тебе истинную силу огнестрельного оружия! — с жаром заявил барон и приказал хольду: — Бенуа напомни-ка нам теперешний расклад сил.

Де Латур задумчиво почесал затылок и, прикинув в уме численность обеих армий, ответил:

— Пехоты, стрелков и кавалерии у нас примерно поровну. А вот пушек у нас шесть, против трёх у герцога.

— Отличная ситуация для проверки моих слов. Не правда ли? — усмехнулся Д'Аржи.

— Не совсем, — неловко пробормотал Бенуа. — Вы забыли про «когорту печали». Я докладывал вам, что именно эти наёмники преломили ход прошлого сражения в пользу Лавайе. И в этот раз, когда наши силы почти равны, может повториться та же история.

Барон беззаботно расхохотался. Затем, взглянув на хольда, язвительно произнёс:

— Кажется, они и вправду тебя напугали, Бенуа? Может, и ты их боишься, Армин? — продолжая смеяться, спросил он у глорана.

— И вам бы стоило воспринять «когорту печали» посерьёзнее, — посоветовал волшебник. — Их предводитель, хольд Асарад, обладает поистине могучим амулетом силы. Одним из тех, древних, что делались без всяких разумных ограничений. И самое неприятное: хольд хорошо умеет им пользоваться.

— Тем лучше! — заявил барон. — Надрав задницу этому Асараду, я покажу вам, что магия далеко не всесильна. Есть на свете люди способные справиться с любым колдовством, даже самым могущественным!

Сказав это, Д'Аржи пристально уставился в непроницаемое лицо глорана. Возникла напряженная пауза, несомненно означавшая, что до волшебника дошёл срытый смысл последних слов. Молчание затянулось, барон даже подумал, что Армин не ответит, но тот всё же принял брошенный вызов.

— Лучше бы вам выиграть это сражение, — тихо произнёс он, но от этих едва слышных слов повеяло такой угрозой, что по спине окружающих сам по себе пробежал холодок.

* * *

Слухи о приближающейся армии барона Д'Аржи распространились в лагере Лавайе поздним вечером. Их передавали из уст в уста от палатки к палатке. Поначалу всё это казалось едва ли не шуткой, но вскоре солдаты герцога были подняты по тревоге и в спешном порядке направились в сторону пологих возвышенностей лежащих примерно на расстоянии версты от Генцо. Каждому было ясно, что Лавайе не стал бы без веских причин снимать осаду с города и даже самые недалёкие понимали, что предстоящее сражение будет решающим.

Оно началось ранним утром. Солнце ещё не поднялось, а в предрассветной тишине уже раздались гулкие раскаты артиллерийских залпов. Барон Д'Аржи, прекрасно знавший окрестности Генцо, безошибочно угадал, какие позиции займет его противник и под покровом ночи подобрался к ним на расстояние пушечного выстрела. Теперь шесть его тяжелых орудий направляли свои ядра в тонкую линию герцогских войск, вытянувшуюся вдоль гребня холма. Ответный огонь не заставил себя ждать, и между противоборствующими армиями завязалась изматывающая артиллерийская дуэль. Тем временем над горизонтом поднялось осеннее солнце и свита Лавайе, увидала пред собой многочисленные отряды противника, проявившиеся в утренней дымке, словно по волшебству. Барон не переставал удивлять своего визави, доставая из ниоткуда армию за армией. А в этот раз он даже превзошёл себя, приведя на поле боя шесть полевых пушек!

— Где только Д'Аржи набирает бойцов? — с досадой спросил Лавайе, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Наверно привёл сюда весь гарнизон Тайтла, — предположил Тулук. — Хотя вряд ли там может быть столько стражников, — тут же засомневался он.

— По моим сведеньям барон предложил баснословную сумму жителям Тайтла за вступление в ряды своей армии, — пояснил Зейден. — А, кроме того, он послал солдат отлавливать дезертиров, выживших в прошлых сражениях и скрывающихся по окрестным деревням.

Зейден хотел сказать ещё что-то, но в этот самый момент в свиту Лавайе с жутким визгом врезалось чугунное ядро. Разорвав на куски нескольких телохранителей, оно забрызгало окружающих кровавыми ошмётками, затем шлёпнулось на землю и, отскочив как мячик, поскакало дальше.

— Как близко! — побледнев, пробормотал Лавайе.

— Позвольте, я прикрою вас магическим щитом, — предложил хольд Асарад.

Этот могучий великан держал над собой чёрное знамя «когорты печали» и выглядел в своем цельнометаллическом доспехе весьма внушительно, хотя был единственным пешим среди окружающих герцога всадников.

— Да уж, окажи любезность и защити нас, — согласился Лавайе.

Он не успел ещё договорить, а вокруг его свиты уже раскинулся толстый полупрозрачный купол. Очутившись под его защитой, все почувствовали себя значительно спокойнее и облегчённо зашушукались. Где-то за спиной герцога даже раздались негромкие шуточки и смешки.

— Тихо! — прорычал Лавайе. — Рано радуетесь! Вначале надо выиграть сражение, а до этого ой как далеко.

Тут он был безусловно прав, ситуация явно складывалась для них не слишком удачно. К этому моменту канониры обеих армий пристрелялись, и стали попадать в цель гораздо чаще. Естественно перевес в количестве орудий со стороны барона стал ощутимей. А в довершение всех неприятностей, одно из ядер попало в центральную пушку батареи Лавайе, приведя в негодность её лафет. Теперь соотношение стволов стало ещё хуже — один к трем не в их пользу.

— Надо бы что-то предпринять! Иначе они перестреляют наших солдат одного за другим, — заявил генерал Д'Изи, когда очередной точный выстрел превратил десяток его подчиненных в кровавую кашу.

— И что конкретно вы предлагаете? — без особого энтузиазма поинтересовался герцог. — Или снова зазря сотрясаете воздух?

— Считаю надо немедленно атаковать! — перекрикивая вой пролетающего мимо ядра, заявил Габриель Д'Изи. — И готов лично возглавить нападение! Как видите я, в отличие от некоторых, не размениваюсь на пустой трёп!

Герцог нахмурился, готовя достойный ответ для презренного генерала, а его приближенные мысленно выругались. Начиналась привычная склока между представителями двух ветвей императорской власти, местной и столичной. Перепалка грозила затянуться надолго, но в спор решительно вмешался Тулук и неожиданно поддержал мнение Д'Изи:

— Я тоже за наступление! — заявил он. — Нападём немедленно, пока у нас ещё есть силы. Под таким обстрелом через пару часов у нас не останется ни единого боеспособного солдата, поэтому лучше рискнуть прямо сейчас!

— И ты туда же. Забыл что ли, как в прошлый раз этот горе стратег затянул нас в магическую ловушку? — раздражённо спросил Лавайе, небрежно кивнув в сторону Габриеля Д'Изи. — Ты не подумал, о том, что враги нас просто выманивают?

Генерал аж подпрыгнул в седле от возмущения. Он открыл, было, рот, намереваясь незамедлительно опровергнуть брошенные в свою сторону обвинения, но его опередил Зейден.

— Сейчас всё по-другому, — заявил магистр капитула. — Когда мы выбрали эти возвышенности в качестве резервной позиции, я лично осмотрел их окрестности. Заверяю вас, что тут нет значительных мест силы, и волшебникам Д'Аржи не удастся повторить свой невероятный успех. Теперь всё решится в обычной схватке!

Зейден редко ошибался. А в вопросах связанных с магией ему вообще не было равных, и герцог прекрасно знал об этом. Теперь, после его слов, не было смысла противиться советникам, ратующим за лобовую атаку. Лавайе и сам в глубине души считал её единственным оставшимся шансом на победу, но всё же никак не решался отдать приказ.

— Кажется, вы все забыли, что сейчас у нас нет численного преимущества, — задумчиво произнес он. — Допустим, мы всё же перейдем в нападение, тогда барон нас встретит картечью и мушкетными пулями. Потери будут огромны, а наши солдаты деморализованы. Разве нам хватит сил чтобы победить?

— Бросим в бой сразу всех, даже рыцарей и ваших личных телохранителей, — предложил генерал Д'Изи. — Наверняка Д'Аржи не ожидает такого хода и у нас появится шанс!

— А если эта отчаянная атака провалится, его превосходительство попадется тепленьким в руки проклятого барона? — возмутился Тулук. — Да и где это слыхано, подставлять рыцарскую кавалерию под картечь? Это ж чистое расточительство!

В этот самый момент вновь раздался жуткий вой означавший, что следующее ядро пролетит очень близко. Затем что-то тяжёлое врезалось в полупрозрачный щит, созданный амулетом Асарада. Купол содрогнулся, загудел, а по его поверхности во все стороны побежали огромные волны. Казалось, магический пузырь не выдержит напряжения и лопнет, а смертоносный снаряд поразит-таки находящихся внутри людей. Но этого не случилось. Ядро растеряло всю свою скорость в вязкой стенке купола и влетело внутрь совсем обессилившим. Стукнувшись об грудь Тулука, оно лишь заставило того покачнуться в седле, не причинив ему серьёзных увечий. Однако ушибленный советник не сразу понял, что же с ним произошло. Словно раненый кабан он дико взвыл от боли и испуга, заставив остальных прыснуть со смеху.

— Считай, второй раз родился, — поздравил его герцог.

Тулук попытался ответить хозяину, но из перекошенного рта вылетали лишь какие-то нечленораздельные звуки.

— Какая невероятная магия! — невольно восхитился генерал Д'Изи. — На что ещё способен этот щит? Можно им накрыть всю нашу армию во время атаки? — поинтересовался он у Асарада.

Окружающие с надеждой уставились на знаменитого хольда. После увиденного они поверили, что тот и вправду способен творить чудеса. Но великан отрицательно покачал головой и пояснил:

— Если б я смог поместить под своим куполом две тысячи человек, я бы уже это сделал. Поверьте, мне тоже не нравится наблюдать, как пушки барона превращают наших солдат в мелкорубленый фарш. В «когорте печали» неспроста всего три сотни бойцов. Это максимальное количество, которое способен защитить мой амулет.

— Жаль! — пробормотал Лавайе. — Однако, вы сможете послужить живым тараном для нашей армии. Раз вам не страшны ни ядра не пули сам Инго предназначил вам идти впереди! — добавил он.

— Как прикажете, — с готовностью согласился Асарад.

Услышав его ответ, присутствующие офицеры воспрянули духом. Имея на острие атаки «когорту печали» можно было рассчитывать на успех. Преисполнившись уверенности, они стали требовать от герцога отдать приказ о немедленном наступлении.

— Позвольте мне возглавить войска! — вновь предложил генерал Д'Изи.

— Ладно, — нехотя согласился Лавайе. — Принимайте командование!

* * *

Кен с трудом подавил навязчивое ощущение дежа-вю. Воистину странно было вновь наблюдать приближение вражеской армии, очутившись в передних рядах фаланги ополченцев. Снова в его руках щит и копьё, а вокруг стоят незнакомые люди, внезапно оказавшиеся его товарищами по несчастью. И хотя теперь Кена не сдерживает никакая магия, он опять участвует в битве против воли, точно так же, как и в прошлый раз.

«Достало всё это! — мрачно подумал он. — Как же хорошо было раньше, с сэром Алистером! А с самой его смерти не жизнь, а сплошной мрак!»

Судьба и вправду продолжала издеваться над несчастным оруженосцем: чудом победив озверевшего мясника, Кен еще пару дней проблуждал по болотам. Обессилевший и оголодавший, он уже почти отчаялся, когда наконец-то выбрался на дорогу. И что же? Не прошло и часа, как его схватили какие-то всадники, оказавшиеся вербовщиками, посланными бароном Д'Аржи по окрестным деревням. Эти люди занимались раньше работорговлей и обращались с набранными рекрутами соответственно. И вот, прошагав в кандалах до самого Тайтла, бывший оруженосец снова попал в ополчение сиятельного барона Д'Аржи, собранное в большинстве своем из обитателей городских тюрем. Кого здесь только не было: разбойники, воры, убийцы, насильники, беглые рабы и дезертиры. В общем, все те, кого в мирные времена скорей всего ожидала бы виселица. Теперь эти презренные негодяи стоят бок о бок с оруженосцем, а там, впереди, спускаются с холма их многочисленные враги. В который раз Кену предстоит смертельный бой за чьи-то совершенно чуждые ему интересы. Какая ирония: ведь он вполне мог стать хозяином самому себе…

Кен продолжал кручиниться о своей судьбе, когда позади фаланги что-то оглушительно грохнуло. Оруженосец, впрочем, как и все остальные, вздрогнул и непроизвольно оглянулся. Впервые за это утро он отвлекся от своих мрачных мыслей, и только сейчас заметил, как много людей, стоит за его спиной.

«Ясно, Д'Аржи подставил не представляющее ценности ополчение, под огонь вражеской артиллерии, а остальные силы разместил позади. Умно, так он не только сохранит своих лучших бойцов, но и не даст нам разбежаться, — сообразил Кен. — Однако, что же всё-таки там гремело? Может быть, взорвался пороховой ящик? — подумал он, глядя на густые клубы дыма, окутавшие ближайшую батарею».

Когда дым, наконец, рассеялся, взгляду оруженосца открылась внушительного размера воронка, вокруг которой были раскиданы какие-то обломки и человеческие останки. По-видимому, разорвало одну из пушек, и теперь их преимущество в числе стволов должно было неминуемо сократиться. Не успел Кен подумать об этом, как вдали послышался торжествующий клич дома Лавайе. Солдаты герцога пришли к аналогичным выводам и посчитали постигшую Д'Аржи неудачу весьма благоприятным знаком. Оруженосец тяжело вздохнул и вновь перевел свой взгляд на наступающую армию.

«А барон-то, похоже, оказался прав, — заметил он, внимательно рассматривая построение вражеских войск. — По крайней мере, он точно угадал, кто окажется на острие атаки».

Тем временем противник выстроился огромным клином. Впереди, задавая темп, шагала закованная в сталь «когорта печали». Её квадратное чёрное знамя и полупрозрачный магический щит Кен узнал сразу. А за спинами знаменитых наёмников держались все остальные: стрелки, вооружённые громоздкими мушкетами, гвардейцы дома Лавайе в одинаковой чёрной броне, разношёрстные ополченцы и императорские пехотинцы с красными плюмажами на шлемах. Герцог бросил в бой все свои силы, даже рыцарская кавалерия маячила на дальних углах, приближающегося клина. Именно она и стала целью для всей оставшейся артиллерии Д'Аржи.

«Грамотное решение! — одобрил действия канониров Кен. — И вправду лучше сразу сконцентрировать огонь на всадниках, чем впустую растрачивать заряды на защищённую магией пехоту».

Так началась самая необыкновенная атака, которую он когда-либо видел: простолюдины пехотинцы спокойно шагали себе по полю боя, а их благородные господа гибли один за другим под беспощадным ливнем чугунных ядер. Всё это продолжалось довольно долго, пока вражеский командир не осознал свою нелепую ошибку. Он запоздало отдал приказ и изрядно потрепанные рыцари, развернув коней, поскакали обратно к вершине холма. Их позорное бегство было встречено в войсках Д'Аржи восторженными криками. Однако Кен не поддался всеобщей эйфории, ведь он-то в отличие от новичков прекрасно знал об опасности «когорты печали» и понимал, что лишь одолев её можно рассчитывать на победу в этом сражении.

Вскоре войска Лавайе подошли достаточно близко, и артиллерия барона перешла на картечь. Канониры по-прежнему избегали выстрелов в идущую по центру «когорту печали», и целились исключительно в не прикрытые магическим щитом края наступающего клина. Теперь каждый удачный залп выкашивал в строю противника широкие бреши, а в интервалах между грохотом пушек послышался нестройный треск, несомненно означавший, что мушкетёры Д'Аржи тоже вступили в бой.

«Сейчас и у нас станет по-настоящему жарко», — подумал Кен.

И в тот же самый миг на ополченцев градом посыпались пули, выпущенные стрелками Лавайе. Сразу несколько соседей оруженосца закачались и упали, а слух резанули душераздирающие вопли раненых. Ещё залп, и Кен вдруг понял, что у стоящего прямо перед ним человека не хватает верхней половины головы. Дальше ополченцы стали падать один за другим, а в воздухе распространился тяжелый запах крови и горелого мяса. Ужас, боль, яркие вспышки магического пламени всё это продолжалось довольно долго, пока «когорта печали» не подошла вплотную. Ещё минута и обе противоборствующие армии схлестнулись в дикой рукопашной схватке.

«Что ж, пришло время проверить полководческий талант Д'Аржи, — подумал Кен.

— Скоро узнаем, сработает ли его план!»

Пока что всё происходило по знакомому сценарию: так же как в прошлый раз, фаланга ополченцев оказалась внутри толстой стенки магического щита, окружавшего по периметру «когорту печали». Двигаться стало труднее, а нанести резкий удар практически невозможно. И снова сражение превратилось в обыкновенную бойню. Оставаясь в полнейшей безопасности, вражеские наёмники точными ударами своих копий уничтожали одного за другим барахтающихся в вязкой субстанции ополченцев. Фаланга испуганно отпрянула назад и почти что обратилась в бегство, когда наконец-то раздался долгожданный сигнал боевого горна.

— Запаливай! — закричал кто-то из офицеров, и слова его понеслись вдоль всего строя, передаваемые из уст в уста.

— Запаливай! — проорал в свою очередь Кен и поднёс тлеющий трут к тыльной стороне копья стоящего впереди товарища.

Вспыхнул шипящий огонёк и весело помчался по пропитанному порохом фитилю к привязанной на острие копья гранате. А несчастный оруженосец, не особо веривший в задуманную бароном военную хитрость, крепко зажмурился в ожидании неминуемой смерти. Мгновенье спустя прогремел оглушительный взрыв, затем ещё один, потом взрывы стали раздаваться один за другим, слившись на несколько секунд в сплошном несмолкаемом грохоте. Наконец всё стихло.

«Почему я до сих пор жив?» — не поверил своему счастью Кен.

Конечно, как и все остальные он слышал подробные объяснения барона Д'Аржи. Тот обещал, что взорвавшиеся внутри магического пузыря гранаты, уничтожат лишь бойцов из «когорты печали», а находящимся за щитом ополченцам не причинят вреда. Логика его была очевидна: ведь если магия не пропускает в купол угрозу исходящую снаружи, точно так же она не выпустит опасность исходящую изнутри. Звучит красиво, но… неужели барон таки оказался прав?

Кен открыл глаза и быстро осмотрелся. Впереди в клубах порохового дыма вяло копошились контуженые бойцы из «когорты печали». Кто-то стоял на четвереньках, кто-то полз, некоторые пытались подняться, но тут же бессильно падали наземь. Многих рвало кровью. Похоже, взрывы внутри магического щита, имели неожиданный оглушающий эффект и даже выживших наёмников на некоторое время вывели из строя. Неудача знаменитой «когорты печали» повергла армию Лавайе в настоящий шок. Сражение на миг прекратилось, и впавшие в ступор солдаты ошарашено пялились на происходящее. Вдруг, посреди корчащихся фигур врагов, оруженосец увидал поднимающегося с земли человека. Этот могучий великан, не только смог устоять на ногах, но и вновь развернул над головой зловещее чёрное знамя.

«А ведь их знаменосец и есть хольд Асарад, — внезапно вспомнил Кен. — Мы пропали, если он вновь активирует щит!»

Не успев даже додумать, оруженосец бросился в сторону прославленного хольда. В мгновенье ока он оказался рядом с высоченным Асарадом и принялся нещадно колотить его. Он бил изо всех сил, целя в уязвимые места, однако закованного в броню великана невозможно было одолеть голыми руками. Даже контуженый, тот легко сносил удары обыкновенного человека. Отмахнувшись от оруженосца, словно от назойливой мухи, Асарад поднял своё знамя обеими руками и снова применил его силу. Дым вокруг них начал быстро сгущаться, образуя плотную стенку нового магического пузыря.

«Бесполезно, я опоздал!» — понял Кен.

Он уже был готов отчаяться, но тут его взгляд случайно скользнул по рукояти меча, болтавшегося на поясе у Асарада. Решение пришло мгновенно. Кен кинулся вперёд и, увернувшись от вялого встречного удара, выхватил клинок. Ещё секунда и он обрушил оружие на голову противника. Хольд умер в тот же миг, а вместе с ним исчез и волшебный купол, защищавший бойцов Лавайе. Это послужило сигналом к возобновлению сражения. Обе армии с новыми силами бросились друг на друга.

«Нельзя допустить, чтобы проклятый флаг снова попал к врагу», — подумал Кен и, поднял упавшее знамя «когорты печали».

Что делать с ним дальше он не знал. Да и задумываться об этом было некогда, ведь вокруг уже вновь закипела битва. Откуда-то спереди нахлынул орущий человеческий поток и перед измотанным оруженосцем появился очередной противник. Им оказался гвардеец Лавайе, вооруженный длинным палашом и удобным треугольным щитом. Меч, отобранный оруженосцем у Асарада, был явно короче, а свой тяжелый щит Кен давно уже бросил. В этих неравных условиях ему осталось лишь сдерживать врага на расстоянии, что он и попытался сделать. Выставив вперёд захваченный флаг, Кен орудовал им, словно копьём, стараясь отпихнуть гвардейца от себя. Однако тот, в конце концов, увернулся и, взмахнув своим палашом, легко перерубил древко знамени пополам.

«Не беда, просто применю технику двух клинков», — успокоил себя Кен и обрушил на врага град ударов, ловко орудуя мечом и оставшимся в руках деревянным обломком.

Гвардеец явно не ожидал от него такой прыти и, прейдя в глухую оборону совершил ошибку. Отбив клинок оруженосца своим щитом, он на мгновенье открылся снизу и пропустил удар деревяшки, нацеленный по ногам. А ещё через пару секунд Кен добил захромавшего противника и смог наконец-то перевести дух.

«Дело дрянь!» — подумал он, оценив сложившуюся на поле боя остановку.

К этому моменту фаланга неопытных солдат барона рассыпалась под решительным натиском бойцов Лавайе, и бурлящее вокруг оруженосца сражение разбилось на отдельные стычки, в которых каждый бился сам за себя. Было абсолютно ясно, что в такой ситуации у плохо вооружённых ополченцев не осталось ни единого шанса. Все они должны были неминуемо погибнуть. Похоже, и Кена ожидала та же участь.

«Нет уж! Пришла пора драпать!» — решил оруженосец и, повернувшись к врагу спиной, бросился наутёк.