На липово-узорном блюде Снегами лег Октябрьский плат. Чьи торжеством не смяты груди? Всяк восхищенья морем взят: Встречаем по старинке — с хлебом Москвы разлегся каравай. Ведь это — явь не то что небыль, Лишь повнимательней читай! Где хлеб, там Соль Совет Союза, Мы мыслим гений Ильича. На цареРусь иные узы Он наложил, круша с плеча! Октябрь встречаем с хлебом солью, Где пролетарский каравай. Там соль вселенския застольной Сам Ленин — вождь рабочих стай! Октябрь Десятый славословим Он встал и ходит, и поет Под этой первой снежной бровью В стране, где Россов жив народ. Что с титаническим упорством От Вислы в край, где Юкоон, Чтя сухопутство и поморство. В победу превращал урон. Что сметкой, удалью, железом Казачьих мышц охотских дел Монаршей власти антитезой Давно уготовлял предел…

Оттуда слышен ныне голос Через чужбины, океан. Свободы сердце раскололось, И каждому кусочек дан! Неимоверным, звонким эхом Повсюду на земле — Октябрь Зовет к иным свободы вехам И всюду — пробужденья рябь. Рябь пробужденья — в ураганы, Рев революций и побед. Падут тлетворные титаны Капитализма сгинет след… К Октябрьской радости склонились Приветим Красный СССР Мы в Октябре! Исчезли мили… Мы— в Красном Октябре теперь

Не знаю был ли праздник ране По всей земле пронесся клич Что бросил в революций стане Бессмертный вождь, рабвождь Ильич! Прославлен планетарный Ленин Воспет декадою Октябрь — Не во дворцах, притонах лени, А в клубах фабрик мириадах!

Нажми плечем!.. Ударь, ударь — Нам нипочем… Свалился царь… Могуч наш лом И рушит чисто Насилья хлам Капиталистов!..

Много много поколений Созидали цитадель… Но пришел Великий Ленин И ее крушим теперь! Крепки наши мускулы, Верен наш удар Солнце — прежде тусклое Стало точно жар!

Осень десятую встретим Прославим Десятый Октябрь Ведь это — итоги столетий, Не бунта народного рябь!.. Здесь — рушатся стены заклятья И рвутся тенета — «судьба», Которыми вороги счастья Рабочих тащили в гроба. Рабочих веков вестовые. Легенду мы вытвердим в явь Дробите, ломайте, родные. В десятый размах Октября…

В стене пролом все шире, шире — Октябрь подобен красной гире!.. Качнулся десять раз Октябрь, Могучей каждый раз размах. Он скоро мир возьмет за жабры — Предвижу богатеев крах…

Вы гуляющие здесь по бульварам, Выкатывая пуза дреднаут Герцогини, банкиры и просто баре Знаете ли вы о стране, что сделала вам «нок-аут»? Случилось это назад уже годов десяток И год за годом тень страны огромной Ложится на господ и тех кто — на запятках Во время пляса в ресторанах-храмах. Где коитус восславлен судоргою джеза Душа долларников — под игом шрама Жестокой мести Правды и Железа. Когда я одной стране на 10 лет случилось раньше, То почему в другой не будет завтра? Банкир смущен, богач отсрочку клянчит — Он знает, что придет рабочих мышец правда.

Русь — один сплошной клоповник Всюду вшей ползет обоз… Там взнесен, холен сановник — Здесь мужик, что весь промозг. Осень — тонем скудной — слякоть Номера… не заходи! Обкусают звери мякоть. Ночь центральных проведи! Русь — грязевое болото… Всюду взяток пьяный смрад Слабы вывезть нечистоты Поселенье, пристань, град… Грязь зовут враги отчизной!.. Разве это «русский быт»?! Здесь над правдой правят тризну, Идеал здесь позабыт!..

Страна Россия, Где рос и я… Где росы Поросли И Россы. Где поросли Поля полынью, А небо синью. Где горки, Запах горький Трав. Где Горького Максима прочитав Среди дворянских арий И так и сяк — Уверовал: я пролетарий, Я футурист и сверхбосяк!!

Повисший на заборе лапоть Тебе споем сейчас хорал И станем бяаговонья капать И танца выведем овал. Твое прославим сердце-лыко, Истертое о пыль дорог. Где зацеплялась павилика И маревея вдали острог. Где мужики в решетках окон, Как птицы в клетках глядя вдаль Висели долгим скучно сроком, Подняв тоски… тоски вуаль!.. О птичьи песни о свободе, Слиянье луга и сердец — Ваш символ — там на огороде — То лапоть — лыко и венец!

То было в древность, было встарь Россией косо правил царь, Вчастую слеп или невежда: То было встарь, то было прежде! В стране, что шаг, круглился храм, Вечерним усыпляя звоном. Трактир казенный, вор иль хам России распирали лоно: Помещик, пристав или поп Садились «мужику» на шею, Названием клеймя — «холоп», Гордяся навыком злодеев. Тутанкамен и Николай — Равно, примеры деспотизма. Вкруг трона лести реет лай И… истощается отчизна…

Баре учились, трудились селяне И зависть была на книжку глядя Только плевки на рабочем рыле И много было подобных стадий. Но в темный лес лучи косые света! Но сколько в каторгу под кнут, сапог жандарма Ушло людей за голосом поэта, Что очерк лиры взнес насупротив плацдарма! Декабрь отмечен сотню лет назад. Затем в Сибирь все лучшие сердца Отдали за народ всех сил своих заряд И в шахтах звякали унылостью кольца.. Зверели баре, гадились цари, Свою мошну кормили в пылесос. Вся Русь — насилье, исстари — Гнездо гудящих хищных ос! Вампир на троне иль жена вампира… Тиран — ласкающее слово душу. На грудь народа навалилась гиря. Столетья нес на шее трона тушу. Им свет и счастье, ласки и шампань. Пиры, забавы, хоры Эрмитажа… Народ проснись, народ востань!. Но спит народ, круглеет власть от кражи.. Вот Пушкин, Лермонтов, Белинский, Чаадаев… Затем великий Федор Достоевский. Шевченко в крепости по книге голодает И «тонет» Писарев и мучим Чернышевский!.. Все лучшие, их сотни строй их тысячи. В Сибири скучены и стонут истерично… Но книги рост, но шире просвещенье!.. Народ восстань! иди на баррикады!.. Волнение сердец, умов смущенье. Винтовки для рабочих и снаряды!.. Распался фронт, — сидят вверху вороны, На троне каркают, тягчят державы ветки… Пришел Октябрь румяный и студеный И… вышел красный зверь из царской клетки.

Различье было на Руси, Чинилось в чин происхожденья Один пахал и сеял, и косил — Другому лосок идей от самого рожденья!.. Пришел один, чтоб жизнь пробыть рабом… Другой, чтоб нежиться в перине долго-счастья, Не вспугнутого злостною борьбой За корку хлеба или взор участья! Барин хотел, чтобы вечно мужик Осиной, березою в поле стоял, А он по французски курил, не тужил. Чайковский завинчивал кружево бал… Барин хотел, чтобы было по-прежнему Вес по наследству и ум, и кровать… В жир расплывался, рудою полеживая, Мог мужичка в кандалы заковать!.

— Я сам хотя с Волги, но рассказ мой краток: Дери его и бей между лопаток!.. Отныне все имущество богатых — Да будет собственность однолошадной хаты!..

Приятна уху эта весть, А как ее с наукой свесть? Ты человек ученый!..

Я изучал наук законы, На гор Альпийских грани глядя И вот приказ привез из кубатовых мест: «Кто не работает, кто просто — жирный дядя, Тот пусть отвыкнет и не ест»!

Тае — тае — поить не трудно: Помещиков, лентяев, дармоедов Мы выселить должны!.. Жирели не пробудно, Гарем имея в двести три жены!.. Землицы не было, теперь ее довольно… Нет больше барщины и ширимся сокольно!.. Где ране — княжеский амурил парк, Теперь крестьянский ухарит трепак, А бар. прошедших дней золу, Подняли мы на бодрую метлу!..

Вытянута шея Временного Правительства в Петрограде.. Джон Рид — «10 дней, потрясшие Мир» Мокредью падает небо, юнкер, как заяц — в засаде Блики на пушках «Авроры», и панихида мортир!.. Дни Революции — пафос, каждый момент — это песня Старое мусором — только за сутки, А Декабристы — пролог, первой страницею — Пресня!. Здесь колыбель Октября — мирового восстания малютки Для баррикады — березовых горы поленниц. Вместо киоска по новому стал броневик… Час лишь один… и нарзаном кровавым запенится Жизнь генерала и пиво городовых. В углах, в кривых теперь столица. Как зеркало, разбита на куски: Трех-глазые, двуносые, повсюду лица Здесь уха нет, а там руки… Век футуризма в коммунизм Оправдан вдруг и стал скалою. С которой все былое — низ Заплесневшее, гнилое! В Смольном сидит в комнатенке Овсеенко. Он — шахматист с головою охочей до выкладок, Красною гвардией взятье столицы им ловко затеяно И гитаристом в карте дворцов и мостов он приникает ладам Блистал всю ночь огнями Смольный, Вкруг рев броневиковьих стад, Готовых прыгнуть с колокольни На саботажный Петроград. Но дальше что? а вся Россия?!. Или ее возьмут три «Ка» [1] . А армий серая стихия — Многомильонная река?!! В шестом часу кричит Крыленко: «Свершилось! мы с фронтовиками». Восторги, слезы всех оттенков. Советы — Вспрянули крылами… · · · · · · · · · · · · Свобода вздыблена орлицей. Широк размах румянокрыл. На утро красный стал столицей Петровых улиц фас и тыл. Вокруг — вооруженный лагерь; Рабочий опознавший штык Дворянство, Керенского на хер Он мощно посылать привык. Мошенства хитрого артистов Хватают здесь и ловят там… Начальство, бар, князей, министров На заседаньях по дворцам… Терещенко, Никитин, Коновалов В подвалы, место под замок Вам в казематы Петропавлов — Ской Крепости.. Нева китом лежит свинцовым. Угрюм береговой гранит… Но пурпур в блесне облицовок Навеки камень сохранит! Скатилась ночь: туман и мокредь… Запуган Невского простор И это не ночная очередь… То привидений — в очи ряд!..

Смотрю, смотрю в панель прищурясь Неслышный шаг трепещет ног, Идут загробно балагуря Знакомы стогны и чортог, Где без конца парад и балы. Где звоны шпор и светских львиц… Проходят тени над усталой Петра уснувшего столицей. Все собрались в прозрачных хорах В сей долгожданвеликий час. Когда в конец вековоспора Царизм закрыл свой крабий глаз Непостижимо, невозможно! Над Смольном мучеников хоры — Из рудников, трущеб таежных, Где дикарей чужое море… В могилах спали до Камчатки Затоптанных ногой насилья. Но в час с капитализмом схватки…— Они несутся звездной пылью… Те в кандалах, на том веревка, Вкруг шей обвис лунея луч. Через канал бесмостно ловко Идут — панель лохматя туч. · · · · · · · · · · · · Из рудников Былой Сибири Из Нерчинсков и из Тайги — Десятки тысяч — панегирик, Вам царской власти палачи! Вот деспотизмом изрешетен Янковский в глинистой Чите. Склонил фельдфебель эполет И клятву на земной черте… Здесь гнутся в крендель Декабристы Их облик древне — романтичен… Народовольцы машут истово — Засулич и Фиалки личики. Как грациозен очерк с Дамской: К своим кандальникам мужьям Противу строгости жандармской На арбах с сеном… между ям. А вот курчав — блондин Сазонов, Каляев с бомбою в руке… О сколько их… во время оно… Как волны — в прошлого реке. Что царский трон сегодня смыла И всех приспешных палачей С народного убрала тыла Ценой дыханья и речей!! Идут перед фронтоном Смольным Где штык горит красноармейцев Былых восстаний очерк вольный, Где много грезило, надеялось. Оки идут великих тени Гноил их царский каземат Топтал жандарм их в исступленьи Тиранил плетью азиат!.. Под пеленой холодной ночи, Где змеевидная Нева… Сияют привидений очи И гордом взлете голова… Костры, костры сторожевые… Их дым в восьмое ноября А эти призраки святые Незатемненные парят!.. Петрополь спал, катила воды В багряных таинствах Нева Святых старателей свободы Благославляла синева!.. Всех тех, кто сонмом шел на казни Расстрел, в темницы, на правеж Среди которых — первый Разин В господ свой загонявший нож… С Великой, вековой удачей С свершеньем, с попаданьем в цель!.. Рассвет слепой, рассвет незрячий К ногам домов туманит хмель… А над столицею через тучи В рассветной мути — рдяный серп. Спаявшись с молотом могучим Эсесесера — Новый герб!

Три дня — Три дня Без перерыва Трещал морозно пулемет, Сверля стекло витрин игриво, Железо тумб, карниз ворот. В Кремле засели кавалеры. Подкладкой белой отличаясь. Но, сапогом тяжелым двери Толкнув, берет лихая часть. Пред Исторический Музеем Раскрыли пушки жадно пасть… Иль мы Кремлем не овладеем?! Иль белогвардии не пасть?! Как склянки с опиумом, башни Вокруг Кремля столпились рядом Всяк очарован их вчерашним Столетий выспренним нарядом. По ним сегодня — брызги стали… Царизма — в хрусте скорлупа. Тьмы Эдигеевы видали, Здесь коммунистская толпа! Летят стрижи во дряхло стены И образа не защитят!.. И белогвардии смятенье. И матершина — писк щенят!.. Сопортивленья сломлен стержень. Вся власть советам!..поперек И вдоль России самоотверженно Берется голь за свой урок… Повсюду жирные буржуи, Скрепя сердца, жуют Октябрь… Тот хнычет здесь, тот негодует, Теня банкетный канделябр!..

Филиппов Николай Димитрич Остоженки двух этажах расплывшись, укрепись привычно — Переживает страх и жах: К нему кронштатские матросы Гремя, реквизовав этаж — Вселились буйно без вопроса: «Охрана от разбойных краж (?)» Хозяин с выцветшей улыбкой По спискам и по ордерам, Что нужно им, стремится гибко Доставить всё, стараясь сам!.. А за вечерним сладким чаем И за шеренгами тортов — Легендно ведал завсегдатаям Как с Лениным он был знаком. — «Страна теперь пролетариату»! Сказал хитро смеясь Ильич. — А как же остальному брату?.. Спросил Филиппов, начав спич, Его перебивает Ленин: — «Через год в России, как домкрат Средь праха классов жалкотлени Быть будет лишь пролетариат»! В окне Москва напудрив жутью Бульваров сонных воротник, Грядущих дней пугаясь сутью, Купеческий сменяла лик. Дворянской разгильдяи грубой, Неравенства зловредный грех — На тружеников умных клубы, Прогресса неустанный бег! А богатеи и богачки, Сломав брилльянты в узелок В чужие страны теют скачки, Удачу метя на мелок… Молитвы снега с атеизмом… А Кремль и снег переплелись И ныне нету строк лиризму, Свершившееся — фабрик высь! Октябрь, Онтябрь, Октябрь младенец Зари пурпурной колыбель Восторгом жизненным оденется!.. Звенит хрусталево мятель…

Тысячелетняя Россия Годину вынесла беды Пророк труда судео Мессия В просторах суши и воды Своих врагов жестоких учит, Что не стекло, а сталь-булат Удары млата грозо-тучи И создадут и укрепят!.. Смотрите Русь-Россия-СССР!. Как много С, как много Р, Соломы, девок, поросят, Елочных изб, просторных хлевов, Коней, быков, овец, телят, В степях гармоники напевов!.. Как много рощ, ручьев, речушек И исступленных комаров, Ночного гваканья лягушек За сонью теплою дворов!.. Как много лихачей кудрявых, Разлет в плечах — косая сажень Их голос низкая октава Кулак дубовым корнем слажен!.. О сколько ухарьской повадки, Воинственности Ермака И подкупа и жадной взятки, Которой учены века!.. Прелюбодейства и обжорства, Распутства красоты лесной Джигитства дикого проворства. Тоски тюрьмы слепой глухой, Свирепой Садовской нагайки Запарыванья до конца И криков одинокой чайки, И смерти бледного лица!.. Орлов двуглавых, шашек, башень Бояр, боярышень, князей И бархата безмерных пашень, Врагов, предателей, друзей. Жандармов, приставов, охранок, Культуры сливок и низов!.. Громадных станций, полустанков И уморительных азов… Теперь над всем, что ране знали Над трусью, полымем отваг — Восстал, обуревая дали Млатсерпоноссоветский флаг! !!!

Тысячелетия стремилися пророки Основой жизни слово взять «бедняк» Но годы отошли и истощились сроки И ныне — СССР — пылающий маяк. Не равенство, не братство, не свобода!.. Слезоточивости обманной лексикон А классовой борьбы и бедных слововсхода — Рабочего парламента закон. Россия шла кровавыми путями. Где камнем волжский голод лег, Монархии, крепостников — рогатины и ямы. Где Мережковский, Бурцев — черпрессный орех. Прошла година неокрепшей власти Когда злобясь, круша родной очаг Россию растерзать на части Деникин тщились Врангель и Колчак Когда врагов рабочих Троцкий Стирал, как пыль, с равнин стола… А интервентов жирноклецки Выплевывались из углов; Когда Буденного нагайкой И крупом взмыленных коней Вновь плещет быль о Наливайке И Хортицы богатырей!.. Когда теперь Клементий Ворошилов Провидя, что готовит Альбион Стальных дивизий беспощадной силой Покрыть готовится вселенский небосклон… И горе тем, кто на рабочих дело Всемирное готовит хитрость сап Совет Союз — готов… снаряд умело Швырнет в капитализма жаб! Русь расписалась полночи осенней Бездомных клякс, сугубость темноты Гнусавый перелесок вдохновенно Топорщит ветром вздыбленно кусты Слетаются и каркают вороны О черных днях о прошлом, про расстрел Когда у изб белелися погоны И заревом родимый край алел… Ночь ненасытно лапала поляны, А дождик дробный из последних сил На труп бойца, что смотрится стеклянно Сосредоточенно и мудро моросил. Война прошла, лишь осень — неизбывна Свобод равниной ветер восхищен. Он в бархат темноты слоняется забавно. Как пьяный дьяк с веселых похорон. Поражены, потоптаны, побиты И сорною травой их заростает стан Но СССР встает волшебным монолитом Владычество солдат, рабочих и крестьян. Рабочий, рабочий, рабочий Великое слово из слов У всех отверзаются очи, Чей с отмели разум снесло… Магнитное слово «товарищ», Не царь, не министр, генерал Что выдумать дулися баре Под гордость дворянских забрал..

Россия лежала, изрезанная проселками, Все было вязано лыком, иль нитки уток, Дороги обтыканы елками; Не знали, что такое электрический ток. Русь славилась своею темнотою; В поселках — аромат лучин Под осень звездной высотою, Под запах греющих овчин. В России не знали электричества, Хотя так много убитых ударами грома… Не было света над ширью нищенства. Лампочка накаливания — кое-где, в хоромах! Шумели реки… пенистыми пилами В обнимку с ветром и камышами В полую воду поражая силами. Изобилуя щуками, окунем, ершами… На более узких были перемычки. Плотины и воды пеннонапор Вертел шумя, к работе без привычки, Природный, примитив мотор. Седого мельнина пахучие поставы, В которых ночью правил водяной Свои наивные греховные уставы. Зеленым бисером расшитые, луной… Чертили лодки заводи и плесы, Где древнее весло стремило тяжкий дуб. А на заре туман пушистый и белесый На все ронял слюну холодных губ… Торговый путь, порожист Волхов, Где с Ганзой днесь кипел обмен… Как много было в прессе толков Во время отройки плитных стен. Чтоб Ильменя воды паденью. Шум. пену, волю (он мастак!), Придать закон повиновенья К точилам бросить, на верстак!.. Чтоб для дворца, для скромной хаты Весь этот хаос, вод мятеж Вдруг претворить в килоуатты Заставить: гни, клепай и режь! Чтобы рабочим Ленинграда Яснее «Правды» в глаз печать… И «Волхострой» для всех отрада… Тепло, подмога, благодать!!! Как много новых установок По СССР — еще проект Для электрических сноровок Культуры бедняков эффект!.. Там «Красный Луч», вот «Истерстоя» Уже в истоке мощный кряж, Но завтра — всех сильней устоев Могучий «Днепрострой» — твой стаж! Где Запорожья вольно — Хортица. Где столько воинства могил. Не залежится, не испортится Твоя могучесть. Днепр — зоил! Ты выше всех придирок, критик На Запорожье, ширь штаны — Ты мощью электричьей вытек В турбины бешенством волны.

Клим — известен в слободе Он — веселый малый В неудаче, иль беде Не тужил ни мало! Клин в хозяйстве середняк — В тяжбе с кулаками: Но прореял красный флаг — Бил их кулаками… В климовском хозяйстве конь — Не последний фактор… Но теперь бензина вонь Распускает трактор! Клима нонче чистый дом Полон белым светом — Эликтричьим проводом Связан он — поэтому! Глупых нету в нем икон, Иль царей патретов Ленин, Маркс между окон И — вожди Советов!!.. Клим счастливец — дожил он До советской власти, Что ведет народ умен К разумному счастью!

В деревнях рассказывают сказки. В долгих вечерах разнежась. Раньше — про Вову, про стариков рязанских, Что бросали в озеро золотые мрежи. В деревнях ходили богомольцы, Опираясь от собак на длинный посох Изредка меж них народовольцы О «земле и воле» баяли с сосновых досок… Бабы, девки занимались пряжей Оббегали тараканы струган стол Дьякон был в поклонном авантаже. Бородатый символ ритуала… Было раньше сытнооктябрями, Где туман над звонкостью дорог. За закрытыми для всех дверями, Когда вечер деревенский долог… Но теперь картина там иная: В шумных клубах звонок комсомол. «Пролетария» в домах гурьбой читая. Превратили церковь в красный голл. Все по новому и правнукам старушка, Если в сказку ночью забредет — Ленин в ней в шалаш, что у опушки Скроется белогвардейцев от. Иль с коровою своей Калинин По Москве ступает в царев кремль, Где ему чугунной ручкой Минин И Пожарский машут на дворе… Старушка шамкает о Ленина гробнице, О Красной площади, где с башню пулемет… А малышам потом сторицею приснится — В них день грядущий сполохом живет.

То не могила Чингис-хана В степях Монголии пустой. И то не «томб» Наполеона Тщеславья взятых высот. В Москве нетленный прах вождя Народ хранит к груди прижавши. На угнетателей восставший Планетной истины судья… И высшей скромнопростотой, Которой Ленин слит с деревней. Ильич планетной лег метой В грядущее из сказки древней.

Исходит звездный свет От его чела Вкруг — полет комет!.. Прошлое зола… Его мозг — как тигль Плавит жизни смысл: Богатому — nihil, А бедному — высь! Ленин — вечно жив. Взор — сталь Для вселенских нив — Верстак.

Он носил так просто Всероссийской власти груз — Как носит крестьянин деревне Свой чернорабочий картуз. В науке и в жизни громадный Он был с беднотой заодно Из эксплоатации адной Красное сделал вино! Рукою волн железной Без мантий и царственных поз Жил для идеи звездной — Чистилище революционных гроз. Он был первым на нашей планете. Кому доверил власть народ. — Не в пурпур и злато одетым, А такому, как рыхлят огород. Но Ленин не один… Теперь советское кормило В стальных руках Иных годин Фабричных сила — Верста в плечах. В особой роли занят Луначарский Он сеятель, с кошницей до звезды Бросает просвещенья чары склад Зовущим комьям жадной борозды… Калинин. Рыков и Иосиф Сталин Хлопочут руль и ставят — паруса Бухарин — в картах, проверяет дали. А Ворошилов ждет не зазмеит-ль гроза… Безмерна корабля громада… Милльоном этажей и палуб. Блистая мчится он куда то — На нем лишь гордый клич и нету жалоб…. «В грядущее: И… без возврата»!.. Начертанное вдоль обшивки Читают звезды, чуя в нем собрата. Спасателя от мировой ошибки.

Равнин, советских гор — размах… Все в искрах зимнескуковлаги. Где был дворянства громкокрах. Теперь кумач трепещет флагах. Забыты: гибель держиморд И бедствие крахмалпомещиц Смотрите: парень взмылил Форд. Деревня только примерещилась… Теперь не сыщешь изб курных, Кнута, исправника, расправы, И эполета плеч свиных Марсоприспешников оравы.

Десятилетье Октября…. И прах от ног — царизм'напасти Сегодня — совбогатыря Великий день Советов Власти!.. Сегодня — планетарный день!.. Москва сегодня — сердце Мира!! Отчетливо заметен крен Капиталистского кумира Дождемся завтра — и весь свет Пойдет Тропой СоветСоюза По всей Земле — Пролет-Советы Свободе растворяют шлюзы!!!