– Хороший имплантат, – пожилой аджай с похожей на тигриные полосы пигментацией указал худым пальцем на правую руку Гарина. – Продадите? Или могу поменять на два попроще.

– Пока поживу так, – ухмыльнулся Юрий. – А вы, смотрю, не меняетесь, господин доктор.

Корабельный врач «Полыни» Тэ Иревиа философски пожал тощими плечами, посмотрел на Гарина выцветшими глазами с еле различимыми звездочками. С тех пор как Юрий видел его в последний раз, дистант заметно постарел, у него прибавилось морщин, а в движениях появилась какая-то неуверенность.

Впрочем, те события на всех оставили свой отпечаток.

– Пусть дураки меняются, – дистант откинулся на спинку стула, сгорбился, сложив руки на коленях, и принял свою излюбленную позу «дерево, скрюченное ударом молнии». – Я себя вполне устраиваю и таким. Господин Гарин, вы хорошо спите?

– Когда не выматываюсь, то хорошо.

– Кошмары не мучают?

– Не мучают.

– Но иногда все-таки бывают? – покосился на Юрия доктор.

– Бывают, – не стал отрицать Гарин. – Как у всех.

– Ну-да, ну-да, – загадочно кивнул офицер.

– Скажите, меня долго будут мариновать в карантине? Вторые сутки пошли.

– Да? – будто бы искренне удивился Тэ Иревиа. – Действительно.

И замолчал, задумчиво взирая куда-то в пространство.

Гарин громко кашлянул.

Доктор вздрогнул, выпрямился.

– Военные, с которыми вас подняли, порекомендовали провести проверку уровня биологической опасности, – сказал он. – А так как аппаратура у нас не такая хорошая, как ваш протез, пришлось немного повозиться.

– Нашли что-то?

– Ничего интересного, – казалось, Тэ Иревиа разочарован, что ему не представился случай препарировать Гарина. – Собственно, я пришел сказать, что тебя ждут в офицерской кают-компании. Примите душ, чистая одежда в лотке.

Он поднялся, стряхивая со своего несвежего халата что-то невидимое, направился к выходу из карантинного бокса.

– Господин доктор, – окликнул его Юрий. – Как тут дела, в целом? Как вы вообще нас нашли?

– Захотели и нашли, – буркнул Тэ Иревиа. – А дела… По разному у нас дела, контрактор Гарин. Скоро сами все узнаете.

Потом добавил, не оборачиваясь:

– Не забудьте при случае поблагодарить лейтенанта Си Ифмари, это он нас в тот раз спас. А если скажете, что это я вас надоумил, я вам сухожилия на ногах подрежу.

И вышел, закрыв за собой переборку.

На столе ожидал сверток с маркировкой корпорации «Сфорца», в котором обнаружились стандартный рабочий комбинезон и ботинки. Разорвав податливый целлофан, Юрий принялся одеваться.

Эвакуация с Лилии Восемь отложилась в памяти как калейдоскоп криков, пальбы и мрачных картинок. Взбирающиеся по трапу открытого транспортного шлюза армейцы и контракторы, волокущие своих раненых. Лезущие со всех сторон черные твари, цепляющиеся за катер. Дробный лязг пулеметных турелей, невидимые волны ультразвуковой защиты, от которой ныли зубы. Стремительная перегрузка, когда катер наконец оторвался от пенящегося грунта. Черно-бордовая поверхность удаляющейся планеты, по которой шагали громадные многоногие чудовища, окруженные безропотно бегущими трупами мертвых солдат.

Дальше был санитарный коридор, матросы в защитных костюмах и коробка карантинного бокса с гудящими медицинскими аппаратами. В заполненном лечебными нанитами воздухе Юрий проспал десять часов. Потом потребовал сказать, что с его людьми.

Появившийся Тэ Иревиа заверил, что со всеми все хорошо, но никакой конкретики рассказывать не стал. Посетовал, что Гарин исхудал и оставил ему маленькую горькую шоколадку из индивидуального рациона.

Юрий натянул комбинезон, подтянул резинки на поясе. Потопал ногами, примеряясь к ботинкам. Нацепил на руку потертый корпоративный вифон, постучал пальцем по тонкой пленке, включая.

В переборку глухо постучали. Гарин сгреб из лотка модулятор и открыл дверь.

– Живой? – вместо приветствия прорычал Рэй.

Одегард выглядел довольным и улыбался во все свои зубы.

– Здравствуй, – хлопнул его по плечу Гарин. – Живой. Давно выпустили?

– Только что. Чувствуешь?

Чернокожий норвежец сделал пальцами движение, будто что-то перетирал. Сам же ответил на свой вопрос:

– Запах дома.

Юрий честно принюхался. Поскольку они находились в медицинском отсеке, то пахло какими-то реактивами, сухим ионизированным воздухом и, почему-то, тушеными овощами. И, говоря по чести, Юрию эти ароматы мало напоминали запах дома. Но, чтобы не расстраивать друга, он улыбнулся и согласно кивнул.

– Я соскучился по этой посудине, – Рэй хлопнул ладонью по косяку. – Никогда бы не подумал.

Юрий вышел в коридор и осмотрелся. Подковообразный пролет, ряды белоснежных переборок карантинных боксов. Вдоль стенки на монорельсе катается шар медицинского робота, мигая огнями и монотонно попискивая.

– Остальных наших видел? – поинтересовался Юрий. – Рэнту серьезно досталось.

– Одучи уже в столовке отирается, Тихомир где-то здесь. А здоровяка еще латают, – сделался серьезным норвежец. – Он в реанимационной капсуле. Говорят, все будет хорошо.

– Это тебе Тэ Иревиа сказал?

– Нет, какой-то медик из новеньких. А к тебе что, лично доктор «продай-купи» заходил?

– Да, все время.

– Это признание, – выпятил нижнюю губу Рэй. – Сам начальник медслужбы «Полыни» наблюдал.

– Был бы толк, – отмахнулся Гарин. – Ничего толком не рассказывал, лишь на протез зарился.

Он помахал искусственной рукой.

– Командир, – окликнул Юрия знакомый, но слегка искаженный голос.

К ним приближался привычно невозмутимый Глебович. С левой стороны головы у него отсутствовали волосы, вплоть до торчащей из бороды бритой скулы.

– Это сейчас так носят? – хохотнул Рэй, сгребая худого товарища в объятия.

– Раздробило кости, – Тихомир ткнул пальцем в тонкие шрамы, возле которых еще угадывались пятна сведенных синяков. – Ударил кто-то. Хорошо, шлем выдержал.

– Да, – протянул Одегард. – Это мы еще все хорошо отделались. Не то, что десантники.

– Заживет, – заверил Глебовича Юрий. – Кстати, известно что с военными?

Рэй пожал плечами, Глебович замотал головой.

– Ладно, разберемся.

Мимо прошел невысокий парень в белом медицинском комбинезоне. Покосившись на перегородивших дорогу контракторов, обошел их стороной.

– Ладно, пойдем, – Гарин потянул товарищей к выходу. – Меня в кают-компанию вызвали.

– Надо же! – воскликнул Одегард. – Ты там узнай все, ладно? С капитаном реши, чтобы нас на «Полыни» оставили.

– Посмотрим. Я еще не знаю, о чем будет разговор.

– О чем бы ни был.

– Посмотрим, – повторил Юрий. – А вы пока идите в казарму, ждите.

На том и порешили.

Шагая знакомыми коридорами, Гарин отметил, что над корветом хорошо поработали. Ремонтники убрали следы пожара и разгерметизации, залатали пробоины и трещины, восстановили внутреннюю отделку. Впрочем, местами видавший виды звездолет остался верен себе, пробиваясь сквозь свежие заплатки маслянистыми подтеками и пятнами разноцветного герметика.

Юрий с удивлением понял, что соскучился по этому кораблю. Не как по дому, но как по старому товарищу, с которым повидал всякого и за которого стоял до последнего. Интересно, кто остался из старой команды?

И тут же моргнул, вспомнив про еще одного пассажира «Полыни» – странное существо, перебравшееся с мертвого звездолета «Каукет». Юрий видел его после боя с пиратами, эту человеческую фигуру, которая не могла принадлежать человеку. И, вроде бы, то чудовище спасло ему жизнь?

У входа на офицерскую палубу, как и положено, дежурил вооруженный пистолетом матрос в легком скафандре без шлема. Традиционно на этом посту стояли «блохи», бойцы мобильной группы корабля, потому Гарин внимательно всмотрелся в лицо поднявшегося ему на встречу караульного. Но нет, этого человека он видел впервые.

– Стой, – матрос жестом остановил Юрия. – Куда?

Он был на голову выше Гарина, на вид – младше лет на пять, с правильными чертами лица и широким «ирокезом», какие носили десантники.

– Меня пригласили в кают-компанию, – Юрий чуть улыбнулся. – Проверь – Юрий Гарин.

Матрос прищурился, словно что-то вспоминая, потом бросил взгляд на вифон, сверяясь. Отступил в сторону.

– Проходи.

– Амаранте еще служит? – спросил Юрия, переступая порог переборки.

– Кто? – не понял вахтенный.

– Лейтенант Амаранте, командир «блох», – начал было объяснять Гарин, но уже и так все понял. – Ты из абордажников?

– Так точно. Но у нас командир Кахир Джаббар.

– Ясно, – Юрий решил больше не терзать растерявшегося контрактора и пошел своей дорогой.

Должно быть, «Полынь» находилась на марше, поскольку навстречу не попалось ни одного офицера, лишь возле навигаторской мелькнула черная форма. Зато Гарина дважды чуть не сбили с ног спешащие по своим делам старшины из технической обслуги.

Возле кают-компании Юрий остановился, собираясь с мыслями. Собственно, он никогда не был близок с офицерами, в особенности с высшим составом. Разве что во время попытки захвата корвета пиратами, когда враз обесценились чины, и значение имела лишь сторона баррикад. О чем с ним хотят поговорить? Как ему себя вести?

Гарин прочистил горло, коротко постучал костяшкой пальца в твердый пластик переборки и толкнул дверь в сторону.

Офицерская кают-компания была маленькой даже для боевого корабля, с трудом вместила бы в себя десяток человек. Впрочем, на «Полыни» несло службу всего девять офицеров, которые с учетом вахт практически никогда не собирались вместе. Существовала еще кают-компания для мичманов, более просторная и менее обставленная, только ее иначе, чем «Нора», не называли – именно в Нору уползали после вахты злые представители младшего командного состава. Потому, когда говорили «кают-компания», подразумевали именно офицерскую – место отдыха флотских небожителей.

Сейчас центром внимания высших чинов стал Гарин, вытянувшийся на пороге. Они прервали свои беседы, и лишь тихая музыка играла на фоне.

– Рэй-сержант Гарин прибыл, – без излишнего усердия доложил Юрий.

– Вольно, – донесся знакомый голос, ровный и спокойный. – Присаживайтесь.

Этот голос знал каждый на «Полыни» – голос капитана звездолета Кимуры Акиямы. Невысокого роста, жилистый, с коротким «ежиком» седых волос, капитан был тем гвоздем, на котором держалось все на корабле. Он выглядел так, как Юрий и запомнил – подтянутый, с холодными подвижными глазами, в черной флотской форме с серебряными вставками и гвардейской «птичкой» на груди.

Рядом с капитаном, за узким откидным столом, сидел еще один офицер, которого Гарин искренне был рад видеть. Совсем молодой аджай, с еще светлыми пигментными пятнами в форме изогнутых лепестков на лице – второй пилот Боагтар Си Ифмари собственной персоной. Единственный аджай с аугментацией, которого Юрий встречал. Причем, с аугментацией радикальной, сложной – череп дистанта от висков и до затылка был словно сложен из кубиков.

Именно этот молодой офицер вытащил их тогда из передряги в Полости Глизе, взвалив на себя работу погибших товарищей и практически в одиночку управляя сразу несколькими узлами звездолета. Тот надрыв не прошел бесследно – от уголков глаз по всей голове Боагтара тянулись тонкие багровые шрамы, извивающиеся и раздваивающиеся, словно ожог от молнии.

Однако, несмотря на это, Си Ифмари улыбался, словно ребенок, искренне и открыто. Юрий не сдержал ответной улыбки.

По другую сторону стола, сложив в замок длинные пальцы в тонких перчатках, сидела штурман корабля – изящная Кирика Чики, принадлежащая к расе альционов. Из-за стекла ее маски Юрию улыбалось голографическое лицо молодой миловидной девушки, ближе к затылку из-под пластика выбивались ярко-желтые, похожие на пух, волосы. Ходили слухи, что альционы абсолютно слепы, а их истинный голос похож на ультразвук.

Четвертым в кают-компании был шкипер корабля мичман Герберт Биттон, грузный мужчина с максимально серьезным лицом и, к удивлению Гарина, без своих любимых наградных планок и почетных значков. Зато в настолько отглаженных брюках, что об стрелки, казалось, можно нарезать овощи на камбузе. Честно говоря, Юрий считал его погибшим.

– Как себя чувствуете, господин Гарин? – осведомился капитан.

– Спасибо, хорошо, – ответил Юрий, устраиваясь за столом. – Вы очень вовремя появились.

– Удачное совпадение, не более, – Кимура указал рукой на раритетный кофейный аппарат, утопленный в нишу кухонного уголка. – Угоститесь?

Гарин, никогда не пивший натуральный кофе, не смог отказаться.

Капитан установил под эмалированный носик автомата маленькую чашку с изогнутой ручкой, повернул краник.

– Рад видеть вас в хорошем здравии, господин Гарин, – горячо воскликнул Си Ифмари. – Хотел лично выразить вам свою благодарность.

– Благодарность? – удивился Юрий. – За что?

– За вашу самоотверженность в бою у «Глизе-33», – молодой офицер встал и протянул свою узкую ладонь. – Благодаря героическому поступку операторов мобильной команды нам удалось остаться в живых.

Гарин смущенно поднялся, пожал руку аджаю.

– На самом деле…, – начал было он, но рядом поднялась фигура штурмана.

– Спасибо, рэй-сержант, – под певучий голос Кирики в сухую ладонь Юрия легла невесомая ладонь девушки. – Вы и ваши люди действительно большие герои.

– Спасибо, – Гарин почувствовал, как у него запылали щеки. – На самом деле если бы не господин Си Ифмари…

– Господа, – прервал обмен любезностями капитан. – Прошу, присаживайтесь. У нас будет время высказаться.

Он поставил чашку с дымящимся кофе перед Гариным, вернулся на свое место. Сел, расправив плечи.

– Прежде, чем перейдем к делу, думаю, у рэй-сержанта будут вопросы?

У Гарина были вопросы, но он не знал, насколько они сейчас уместны. С другой стороны, если представляется возможность, глупо не воспользоваться.

– Так точно, будут, – ответил он. – С нами эвакуировались военные, несколько тактик-операторов и десантники. С ними все в порядке?

Акияма посмотрел на шкипера, адресуя вопрос ему.

– Служащие вооруженных сил сняты с довольствия, – сухо отрапортовал мичман Биттон.

– Мы вчера вечером отправили их на один из кораблей Имперского флота, – прокомментировал Си Ифмари. – Тактик-операторы требовали срочной аудиенции со своим руководством.

Юрий понял к чему такая спешка – должно быть, армейцам не терпелось доложить о произошедшем на Лилии Восемь. Тем более, они прихватили с собой кусок одной из напавших на них тварей.

– Известно сколько еще выживших вернулось на «Грох»? – спросил он. – На планете был очень тяжелый бой.

При упоминании о крейсере Си Ифмари нахмурился, посмотрел на капитана. Кимура стал тянуть с ответом:

– Имперские силы в системе Лилия Восемь, как наземные, так и космические, полностью уничтожены. Вы – единственные выжившие.

Юрий на миг потерял дар речи, переваривая услышанное. Неужели все погибли? И оставшийся на крейсере Боб Хьюз? Хрипло уточнил:

– Рхейцы?

– Их флот в системе также не обнаружен, – подала голос штурман.

– В том секторе вообще довольно странная и сложная ситуация, интересная для специалистов иного профиля, – капитан дал понять, что не хочет развивать тему. – Еще вопросы будут, господин Гарин?

– Да, еще один, – Юрий решил оставить переживания по поводу услышанного на потом. – Что теперь будет с нами, со мной и моей группой?

Невозмутимое лицо капитана посветлело, он указал подбородком на чашку кофе.

– Это как раз тот вопрос, из-за которого вы здесь, господин Гарин. Пейте кофе, я позволю себе небольшое отступление, – он откинулся на спинку стула, забросил ногу на ногу. – Как уже заметили мои коллеги, вы делом доказали свою профессиональную пригодность и способность эффективно действовать в сложных обстоятельствах. За время, пока «Полынь» находилась в ремонтных доках, у нас произошли некоторые штатные перестановки. В частности, по личным причинам нас покинул лейтенант Амаранте, командующий мобильной группой. По определенным причинам эта должность все еще вакантная.

Юрий сделал осторожный глоток кофе, ощущая насыщенный горький вкус. Напиток действительно был замечательный, но момент наслаждения притуплялся осознанием того, к чему ведет речь Кимура.

– В складывающейся обстановке, – продолжил капитан. – Я предпочитаю экипаж, которому всецело доверяю. Подобрать такую команду сложно, но руководство корпорации идет навстречу, и потому без лишних обхождений скажу следующее – рэй-сержант Гарин, я хотел бы видеть вас командиром мобильной группы «Полыни».

Юрий втянул носом воздух, медленно отставил чашку, словно обдумывая ответ. Он уже знал что скажет, но не хотел казаться поспешным.

Второй пилот воспринял его молчание как колебание, доверительным тоном сказал:

– Мы оказались на Лилии Восемь не случайно, господин Гарин. Мы искали вас.

– Вахтенный сообщил, что у «блох» уже есть командир, – Юрий перевел взгляд с Си Ифмари на Кимуру.

– Младший лейтенант Джаббар станет вашим заместителем, – ответил капитан. – Он хороший организационный психолог.

– Но я всего лишь рэй-сержант.

– Согласно пункту Устава Имперского космического флота, капитан имеет право самолично присваивать подчиненным звания в порядке табеля о рангах на период длительных маршей или походов, – процитировал Кимура. – Учитывая, что нам сейчас присвоен статус рейтарского подразделения, то есть мы полноценная боевая единица Имперского флота, положения Устава на нас также распространяются. Таким образом, я имею право повысить вас в рамках младшего командного состава, а именно присвоить звание рэй-мичмана.

В углу кашлянул Биттон.

– Вы хотите что-то добавить, шкипер? – тут же бросил на него взгляд Кимура.

Корабельный завхоз замялся, показывая, что уже передумал и ничего добавить не хотел, но было уже поздно. Поэтому он выпятил грудь и громким голосом, почти криком, сообщил:

– Имею уточнение, господин капитан. До согласования рэй-сержанта Гарина на новой должности руководством корпорации, рэй-сержант Гарин будет получать денежное довольствие согласно своему настоящему званию и должности. Доклад закончил, господин капитан.

– Этот вопрос решаем, – кивнул капитан. – Несмотря на то, что мы с офицерами обсуждали этот вопрос накануне, может быть, у кого-то возникли комментарии по ходу?

Комментариев ни у кого не возникло.

– Тогда, – Кимура повернулся к Юрию. – Ваше слово.

– Это честь для меня, господин капитан, – абсолютно искренне произнес Гарин. – Но прежде, чем я дам свое согласие, могу ли я задать вопрос?

– Да, конечно.

– Могут ли рассчитывать на места в мобильной группе контракторы, эвакуированные вместе со мной? Они также, как и я, служили на «Полыни» и участвовали в том бою в Полости Глизе.

– У нас недобор кадров, господин Гарин, – ответил Кимура. – Ваши товарищи…

Он отвел взгляд, вспоминая.

– Одегард, Одучи, Ярвис и Глебович, верно? Они все займут места в экипаже согласно занимаемым ранее должностям.

– Я согласен на ваше предложение, господин капитан, – торжественно сказал Гарин.

Довольно закивал Си Ифмари, издала одобрительный звук Кирика.

– Я рад, господин рэй-мичман, – губы Кимуры тронула легкая улыбка. – Мои требования вам известны, как и степень ответственности. Занимайте бывшую каюту лейтенанта Амаранте и приступайте к работе. Надеюсь, я в вас не ошибся.

* * *

Дорога от кают-компании до «блошиного» кубрика пролегала через весь корвет, из носовой части в хвостовую. Практически каждый поворот или перекресток вызывал в памяти Гарина воспоминания, но предаться им не получалось из-за шкипера Биттона, важно шествующего чуть впереди. Выйдя из кают-компании, мичман парой движений вернул себе привычный вид – зажег на груди голографические образы наградных планок, хлопком налепил на рукав нашивку «Участник боевых действий в космосе» в виде нанизанной на меч звезды, натянул невесть откуда взявшийся берет.

– Я всегда в тебя верил, сынок, – он по-отцовски хлопнул Юрия по плечу. – Буду рад служить с тобой плечом к плечу, как с настоящим братом по оружию. Идем, представлю тебя группе.

Гарин готов был дать вторую руку на отсечение, что шкипер вряд ли запомнил как его зовут. Но это не было удивительным – мичман Биттон всегда был напыщенным словоохотливым пройдохой, раздувающим из себя матерого вояку. Он единственный, кто практически не вылезал из парадных мундиров, барражируя между своими немногочисленными складами, выпячивал на показ все свои регалии, невообразимым образом приобретая новые, а также всем подряд рассказывал о том, как нужно правильно воевать. Вот только Юрий не помнил где был Биттон, когда корабль пытались захватить. Не помнил его и во время космического боя, когда немногочисленные выжившие отчаянно отбивались от пиратов.

Впрочем, неприятия к Биттону Юрий не испытывал. Раздражение – возможно, но скорее как к назойливому жуку, чем к действительно неприятному типу.

– Нынешние «блохи» не то, что раньше, – завел новую тему шкипер, когда они прошли мимо кубрика операторов «каракатиц». – Раньше были настоящие воины! В глазах ярость, рука крепка, все на лету схватывали. Помню, сколько таких через меня прошло, каждого обучил, как себя самого. А сейчас? Никакого уважения к старшим. Все умные, а посмотришь, как с оружием обращаются, так плеваться хочется.

Гарин вспомнил, как мичман при демонстрации возможностей вооружения чуть не накрыл их с Одегардом шоковой гранатой. Но спросил о другом:

– Сейчас обучение группы проходит также, как и раньше?

Мичман повернул голову в его сторону, пожал плечами:

– Наверное. Не знаю. У меня и без них забот полон рот. Ты же слышал, нет? Капитан убрал должность интенданта, передал эти обязанности мне. В целях оптимизации, так сказать. А я ему категорично заявил, что пока на своих складах порядок не наведу, палец о палец не ударю.

Юрий хмыкнул – вряд ли трусоватый Биттон что-то «заявлял» капитану. Скорее так, поныл себе под нос.

– У меня после ремонта до сих пор бардак на складах. И отчетность не подбита. А с кого спросят, случись чего? То-то.

Они посторонились, пропуская двух чумазых технарей, которые тащили какой-то дребезжащий агрегат.

– Так что про «блох» у Джаббара спроси, – продолжил мичман. – Он там в последнее время руководил.

– Джаббар – он кто? – задал Юрий вопрос, который должен был задать уже давно. – Я слышал, что у него офицерское звание.

– Да, так и есть, – беспечно откликнулся Биттон. – Лейтенант, из «грунтовых». Молодой, горячий.

– Из «грунтовых»? – удивился Юрий. – Как же он здесь оказался?

– Я же говорю – молодой, на подвиги потянуло. Служил где-то в захолустье, откуда рхейцев не видно. Начал проситься на фронт, во флот. Но то ли при распределении перепутали чего, то ли он с начальством палку перегнул, чему я не удивлюсь, а прикомандировали его к нам. Мы же теперь рейтары, считай, практически официальная армейская структура.

– Так почему капитан его не поставил руководить мобильной группой?

Шкипер покосился на Гарина.

– Тебя не устраивает решение капитана?

– Господин мичман, мне отлично известно ревностное отношение капитана к вопросам субординации. И мне кажется странным назначение на руководящую должность сержанта при наличии свободного офицера.

Мичман какое-то время шел молча, потом все же сказал:

– Во время марша капитан устроил «блохам» проверку, небольшую тренировку по отражению нападения на «Полынь». Абордажниками с мостика руководил Джаббар, – Биттон хлопнул себя по груди. – Мне, как самому опытному, доверили устраивать вводные. Ну, ты помнишь, я в этом специалист.

Гарин на автомате кивнул.

– Лейтенант этот, Джаббар, командовал своими вполне сносно. Правда, те показать мало что могли, говорю же, одни новобранцы. А потом дело дошло до наших любимых упражнений с САО. Тут то все и посыпались.

Юрий усмехнулся. «Упражнения» с системой активного отбрасывания отпечатались в памяти как самые яркие и болезненные эпизоды обучения абордажному делу. Он отлично представлял почему именно «посыпались» контракторы.

– Ничего удивительного, – прокомментировал Гарин.

– Да чего там удивительного? – отмахнулся Биттон. – Обычное дело, ультразвуковая баня.

Юрий, видимо, настолько выразительно посмотрел на мичмана, что тот решил не усугублять.

– В общем, лейтенант своих людей отвел. Капитан велел повторить атаку. Джаббар неохотно подчинился, но быстро вернул «блох» на исходную. Капитан спросил, готов ли лейтенант пожертвовать людьми, если будет угроза кораблю. Джаббар ответил, что нет. Капитан велел прекратить тренировку, – мичман широко улыбнулся Гарину. – И приказал найти информацию о твоем местонахождении.

Услышанное давало обширную пищу для размышлений. Интересно, когда это Юрий превратился в образец безжалостного исполнителя?

Впереди появился до боли знакомый коридор с щербатой аркой раскрытых гермостворок. Перед взором Юрия мелькнул его же собственный призрак, когда-то уже входящий сквозь эти двери в свою новую жизнь.

И, естественно, никуда не делась полустертая, но все еще читаемая надпись над широким проемом: «Тут тебе не рады».

На короткий миг Юрием овладел страх, пробежавшийся по позвоночнику и нырнувший холодной пятерней в короткие волосы на затылке. Он чуть замедлил шаг, словно пытаясь оттянуть предстоящий момент.

Шкипер обернулся, выжидающе поднял брови. Потом указал рукой в сторону кубрика и с широкой улыбкой сказал:

– После вас, рэй-мичман Гарин.

Юрий собрался, глубоко вдохнул и твердым шагом вошел в расположение абордажников.

Здесь совсем ничего не изменилось – тот же вытянутый зал с длинным столом по центру, те же полуоткрытые крышки утопленных в стены индивидуальных капсул, те же вещевые шкафчики разной степени помятости. Разве что стало заметно чище, да пропал специфический запах пота, смешанного с реагентами из санитарного бокса.

– Мобильная группа! – рявкнул за спиной Биттон. – Смирно!

В кубрике находилось всего четверо контракторов, причем двое из них – Рэй и Тихомир. На голос мичмана из душевой на половину высунулся щекастый мужик с бледным рыхлым телом, но тут же убрался обратно. На призыв шкипера строевую стойку приняли лишь товарищи Гарина, да двое неуловимо похожих друг на друга молодых парней в безупречно чистых комбинезонах. В их движениях явно чувствовалась армейская выправка.

Биттона нисколько не смутила малочисленность аудитории, он собрался было продолжить в своем громогласном духе, когда рядом появился темноволосый подтянутый молодой мужчина с пронзительным взглядом черных глаз и жесткими чертами лица.

– Господин мичман, – хорошо поставленным голосом обратился он. – Поясните что происходит.

– Вы очень вовремя, господин лейтенант, – шкипер заложил руки за спину, выпятив грудь с наградами. – У меня важное объявление от капитана. Могли бы вы построить группу?

Лейтенант Джаббар, а это был бесспорно он, секунду разглядывал Биттона, видимо размышляя почему важные новости от капитана он должен узнавать от шкипера, мазнул изучающим взглядом Гарина, сказал:

– Группа отдыхает после занятий, господин мичман, и частично распущена по графику личного времени. Имеющийся личный состав перед вами.

– Вполне достаточно, – важно кивнул Биттон.

Лейтенант на каблуках развернулся к замершим «блохам», громко скомандовал:

– Внимание! В две шеренги становись!

Первыми на небольшом пятачке между столом и выходом оказались молодые парни, преданно глядящие на Джаббара, следом без лишней спешки подтянулись Рэй и Тихомир. Из одной капсулы вылез худой уроженец Небесного Чжунго, узкоглазый, с характерным оттенком кожи, и, подхватывая на бедрах сваливающийся комбинезон с отстегнутыми лямками, заспешил в строй. Последней появилась, к удивлению Гарина, плотного телосложения девушка с бронзовым загаром и короткой толстой косой синтетических волос. Она презрительно скривила губы, проходя мимо них, встала во вторую шеренгу, скрывшись за широкой спиной вытаращившего глаза Рэя.

– Господин мичман, – Джаббар дал понять, что это все, кого удалось собрать. – Вам слово.

И встал рядом, заложив руки за спину, словно копируя излюбленную позу капитана Кимуры.

– Господа контракторы! – обратился к собравшимся Биттон тоном, словно перед ним стоял затаив дыхание весь экипаж «Полыни». – Вы прекрасно знаете мое отношение к вам, к самому боеспособному подразделению корабля! Знает об этом и капитан, доверив мне почетную и ответственную задачу представить вам новых командира и помощника мобильной группы.

Юрий из-под бровей рассматривал лица построившихся перед ним контракторов. Не смотря на то, что строй больше напоминал группу собравшихся на месте преступления зевак, почти все слушали шкипера внимательно, особенно молодые парни. Кроме девушки, которая безразлично изучала что-то на потолке.

Биттон сделал шаг в сторону, оставив Юрия и Джаббара на одной линии.

– Представляю вам рэй-мичмана Юрия Гарина, командира подразделения. Лейтенант Кахир Джаббар, его помощник, в представлении, думаю, не нуждается.

Столько одновременно разнообразных реакций на одну и ту же информацию Гарин не видел давно. Рэй издал радостный возглас, растягивая полные губы в широкой одобрительной улыбке. Удивленно округлил глаза Тихомир. Худой чжунгаец криво усмехнулся, тайком подтягивая штаны. Безразлично сдвинула брови домиком девушка.

Но самыми красноречивыми были взгляды двух молодых парней, чьи недоумевающие взгляды метались от Джаббара до Гарина, с каждым разом становясь все темнее и неприязненней.

Сам лейтенант казался спокойным, хотя желваки заиграли на худых скулах. Интересно, он претендовал на это место или для него всего лишь неприятно быть в помощниках у низшего по званию?

Посчитав, что сделал свое дело, шкипер развел руками, поворачиваясь к Юрию и Джаббару:

– Господа, вам слово.

Развернулся и бравым шагом вышел прочь.

В оставшейся тишине стало слышно, как в душевой кто-то фальшиво поет, отплевываясь от паровых струй.

Лейтенант повернул голову к Юрию, в его глазах читалось откровенное неприятие.

– Что скажете, командир?

В последнее слово он вложил столько презрения, что это стало почти что неприемлемым. И Гарин не собирался терпеть подобное обращение. Пусть он и оказался не готов к такому представлению и, скорее всего его первая речь в качестве руководителя мобильной группы выглядела бы жалкой, но сейчас его словно подстегнули. В груди стало горячо от злости, голос сам собой налился силой:

– Через полчаса жду вас в своей каюте, помощник, – Гарин позволил себе холодную улыбку. – Принесите материалы по личному составу и планы подготовки. Сейчас распустите личный состав – знакомиться будем позже, когда все будут на месте.

Он окинул напоследок неровный строй контракторов, заметивших разом похолодевшую атмосферу в кубрике, подхватил свою сумку с вещами и, не оглядываясь, направился в коридор.

Позади воздух прорезало:

– Разойдись!

Путь предстоял недолгий – каюта командира абордажников находилась напротив «блошиного» кубрика. На овальной двери еще виднелись следы не слишком тщательно замытых похабных рисунков, которыми в свое время мичман Биттон доводил лейтенанта Амаранте.

Гарину было не до них, он махнул рукой перед индикатором замка, с силой толкнул дверь и, войдя в узкую комнатушку, швырнул сумку в угол. Опустился за стол и принялся массировать пальцами лицо, успокаиваясь.

Юрий с самого начала знал во что ввязывался. Когда Кимура предложил должность, он думал не долго, однако не из-за чистолюбия, Гарину был чужд пустой карьеризм, он действительно считал, что сможет принести пользу на этом посту. К тому же, Юрий все еще питал призрачную надежду рано или поздно отправиться на поиски своей Родины, затерянного в космосе «Пилигрима-2», а для этого ему нужны были финансы и возможности, недоступные обычному контрактору класса S.

Вместе с тем, он осознавал все сложности, с которыми предстояло столкнуться. По крайней мере, надеялся, что знает обо всех подводных камнях, все же опыт командования малыми подразделениями у него имелся. Но вот что с первого же дня обзаведется пусть и не врагом, но явным недоброжелателем из числа офицеров, он никак не предполагал. И было бы лучше, если бы лейтенант Джаббар служил в другом подразделении, потому как разделяя власть с Гариным, он вполне может расколоть коллектив, тем самым сводя на нет всю работу. И вот именно эту проблему нужно решать в первую очередь.

В дверь постучались, донесся глухой голос Одегарда:

– Юрий, ты там?

– Заходи, – Юрий выпрямился, придал лицу спокойное выражение.

Створка отъехала и в каюту с любопытным выражением лица вошел Рэй. Он окинул комнатку взглядом, остановился на Гарине.

– Ты как?

– Пока не понял, – при товарище Юрий мог не притворятся.

– Ты бы хоть предупредил, – норвежец широко усмехнулся. – Мы то с мужиками, конечно, рады, но так неожиданно.

– Для меня тоже… Неожиданно, – Гарин посмотрел в глаза Одегарда. – Рэй, мне понадобится твоя помощь.

– О чем речь, дружище! – воскликнул Одегард, вскидывая рыжие брови. – Все, что смогу!

– Я хочу поставить тебя командиром отделения, – Юрий указал жестом в направлении «блошиного» кубрика. – Там много новеньких, мне нужен над ними тот, кому я доверяю.

– Да, новеньких много, – согласился Одегард. – Хотя, новенькие для них как раз мы.

– Ты понял, что я имею в виду.

– Конечно понял, – кивнул Рэй. – Без проблем, Юра, ставь старшим. Хотя, чувствую, придется бодаться.

– Что, уже познакомился с кем-то?

– Так, немного, – покачал в воздухе ладонью Одегард. – Пока тебя не было, я успел по кубрику прогуляться, послушать разговоры. Я так понял, всю команду набрали недавно, они и сами друг друга толком не знают. Даже видел, баба есть!

Гарин кивнул.

– В общем, до недавнего времени тут заправлял это дриттсек[11], Джаббар…

– Дриттсек? – не понял Юрий.

– Халифатец, – презрительно пояснил Одегард. – Хоть и говорят, что он из семьи политических беженцев, да только знаем мы таких, кровь даст о себе знать рано или поздно…

И добавил что-то нелицеприятное по-норвежски, выпятив челюсть с убранной в косички бороду.

Гарин решил, что при случае нужно лучше изучить суть конфликта Империи и Халифата, но сейчас не следовало заострят на этом внимание.

– Так что не так с лейтенантом? – вернул он разговор в нужное русло.

Рэй с трудом переключился, ответил эмоционально:

– А что может быть с дриттсеком так? – и уже спокойнее. – В общем, он сам кадровый военный, из «грунтовых», за него стоят еще несколько человек, особенно два парня молодых, бывших курсантов.

Юрий не стал переспрашивать, все равно скоро сам с личными делами ознакомится. Но изначальный расклад сил ему был интересен.

– И им очень не понравилось, что командиром группы назначили тебя, – подытожил Рэй. – Как бы не стали бойкотировать.

– Будут бойкотировать – сломаем, – спокойно сказал Гарин. – Опыт имеется. Но нужно сделать все, чтобы до этого не дошло.

Он поднялся из-за стола, подошел к кухонному синтезатору. Выбрал стакан воды. Вопросительно посмотрел на Рэя. Тот покачал головой.

– Кстати, а где Одучи? – вытаскивая из раскрывшегося окошка бумажный стаканчик с холодной жидкостью спросил Гарин.

– У Рэнта в лазарете. Тот в себя пришел.

– Нужно будет зайти, – Юрий сделал глоток, с удовольствием ощущая на языке освежающую влагу. – Я к тебе еще Тихомира переведу в помощь.

– Было бы неплохо старшего в другом взводе тоже нашего назначить, – предложил Одегард, поводя плечами.

– Тихомир не потянет, – задумчиво ответил Юрий. – Слишком необщительный. Посмотрим. Если все будет хорошо, Рэнту предложу.

Допил воду, скомкал в кулаке чашку и выбросил ее в зев утилизатора.

– Ладно, Рэй, мне тут нужно…

– Все, ухожу, – Одегард понимающе развел руками. – Представляю, что у тебя сейчас в голове творится. Видит отец мой, гром и молния, не хотел бы я оказаться на твоем месте. Но я рад, что на этом месте именно ты. Увидимся.

Когда дверь за другом закрылась, Юрий завалился на жесткую кушетку и прикрыл глаза ладонью.

Интересно, почему капитан, предлагая Юрию должность, не пригласил в кают-компанию Джаббара? И неужели то, как повел себя лейтенант во время учений, стало для Кимуры достаточным, чтобы отстранить того от командования? Гарин хорошо помнил один момент, когда предлагал капитану свою помощь в подавлении бунта, но тот, чтобы не нарушать субординацию, отправил Юрия к бесполезному лейтенанту Амаранте. А здесь…

Ладно, разберемся по ходу дела. Сейчас нужно думать о новых обязанностях, учесть все требования капитана, которые Гарин помнил еще со времен своей прошлой службы на «Полыни». Первым делом следовало изучить личные дела подчиненных, посмотреть кто что из себя представляет. Потом нужно разобрать имеющиеся материалы по подготовке абордажников, прочитать рекомендации специалистов корпорации и составить план занятий. Все это должен принести Джаббар, и Юрий решил воспользоваться случаем, чтобы выяснить отношения с разгневанным помощником. Все же пожар лучше потушить сразу, пока он не разросся до угрожающих размеров.

Однако, ни через полчаса, ни через час лейтенант не появился. Юрий к тому времени разложил свои скромные пожитки в ящиках узкого шкафа, настроил кухонный синтезатор на ранний подъем, проверил, работает ли встроенный в стену корабельный визор, подтянул ремни аварийного удержания в капсуле для сна. Несмотря на то, что каюта была небольшой, он уже оценил все прелести индивидуального проживания.

Когда минул час с четвертью, Юрий окончательно уверился, что Джаббар решил игнорировать его указания. Что ж, новостью это не стало.

Еще одним плюсом новой должности стал расширенный интерфейс стандартного вифона – тонкого серебристого кольца, крепящегося к запястью. Чтобы каждый раз не махать руками, Гарин впервые после карантина присоединил к затылку модулятор.

В голове словно лопнул колокольчик, звякнув глухо язычком, потом вежливый мужской голос с бархатным баритоном объявил:

– Я родился.

– Тебя создали несколько лет назад, – вполголоса отозвался Юрий. – Сопряжение с вифоном есть?

– Устанавливаю. Вы считаете, что отключение похоже на смерть?

– Не думаю.

– Забавно. А откуда вы знаете?

– Сейчас не до твоих вопросов, хорошо? Как тебя теперь зовут?

Модулятор думал не долго, произнес со вкусом, словно пробуя новое имя:

– Сеера.

– Хорошо, Сеера. Синхронизируй график с общекорабельным, проверь ментальное управление. Только хорошо проверь, а не как в прошлый раз.

– Кластеры памяти повреждены, обращение к архивам невозможно.

– Поговори мне давай. Опять накосячишь – обменяю на прицел для «свистуна».

Модулятор не стал спорить, заткнулся. Через пару секунд над рукавом высветилось сообщение о скором ужине.

Что ж, Джаббар решил пойти на принцип. Ладно, это тоже позиция. При помощи карты сигнатур личного состава Юрий мог бы легко найти лейтенанта, вызвать к себе. Но не стал этого делать – Джаббар никуда не денется. А вот первый ужин с «блохами» он пропускать не хотел. Это будет неплохой способ познакомиться и понаблюдать.

Пока что никаких особых знаков различия у него не было, их еще предстояло получить у Биттона на складе. Но отсутствие мичманских нашивок и значка командира группы Гарина не смущало. Поэтому он придирчиво осмотрел свое изображение в зеркале, поправил складки на своем «блошином» комбинезоне, пригладил начавшуюся разрастаться бороду, и вышел из каюты.

Не знай Юрий где именно находится кубрик мобильной группы, то смог бы найти его по многоголосому гулу, обрывкам долетающей музыки и висящему в воздухе аромату разогретой еды. У Гарина под ложечкой заныло, он только сейчас понял насколько голоден.

Перед входом, прислонившись плечом к стене, стоял молодой бритоголовый мужчина крепкого телосложения и водил пальцами над светящимся интерфейсом вифона. По выражению лица и сканирующему взгляду контрактор чем-то напомнил Юрию одного из криминальных подельников Примы.

Заметив, что на него смотрят, абордажник с вызовом дернул подбородком, о чем-то гортанно вопрошая Гарина на незнакомом языке, потом раздраженно скривил губы и ушел прочь. Юрий проводил его долгим взглядом, усмехнулся и переступил порог кубрика.

В зале было заметно больше людей, чем в прошлый раз, они расположились по всему кубрику, кто группами, кто поодиночке. По левому борту, возле боксов с аварийными скафандрами, ужинали молодые парни, которых Рэй назвал «курсантами». Вместе с ними сидел интеллигентного вида мужичок с куцой бородкой под нижней губой, внимательно слушающий своих товарищей. Возле пищевого синтезатора стоял грузный контрактор с рыхлым лицом и обвисшими щеками, нахмурившись выбирая меню. Он чем-то напомнил Гарину одного из старателей с Канкри-55, водителя грузового дузера или сборщика космического мусора.

В самом дальнем конце кубрика копался в шкафчике похожий на хорька абордажник с внешним лицевым имплантатом. Через два спальных места от него из полуоткрытой капсулы свисала качающаяся в такт неслышимой музыке женская нога в тяжелом ботинке.

Прошлый набор «блох» как на подбор выделялся внушительными габаритами, сейчас же самыми крупными были Одучи и Рэй, восседающие за длинным столом в центре зала. Напротив них задумчиво ковырялся в тарелке Тихомир.

На вошедшего Юрия обратили внимание не сразу. Лишь когда Одегард рявкнул «Смирно!» и с шумом поднялся, в сторону Гарина повернулись все присутствующие.

– Вольно, – спокойно сказал Гарин. – По распорядку.

Но «по распорядку» продолжили отдыхать лишь его товарищи, да нырнувшая обратно в капсулу девушка. Остальные, кто растерянно, кто скептически, разглядывали идущего к синтезатору Гарина.

Похожий на старателя контрактор посторонился, пропуская Юрия к синтезатору, пробормотал: «А у нас тут вот…».

Старый пищевой автомат убрали, вместо него красовался новенький, с раскрывающимся веером интерфейсом, который, впрочем, мало отличался от старого – все тот же выбор меню, все те же настройки выбранных блюд. Гарин не стал экспериментировать, выбрал предлагаемый для ужина набор, заменив витаминный коктейль на легкий тонизирующий чай.

За столом Юрий занял место с торца, напротив входа, сев отдельно от своих старых товарищей. Со смешанными чувствами отметил, что здесь когда-то любил сидеть Прима, его некогда злейший враг.

Одучи удивленно вздернул верхнюю губу, демонстрируя желтые похожие на клыки зубы. Он не понял почему Юрий не сел вместе с ними. Зато понял Рэй, отсалютовав другу стаканом с соком. К нему присоединился Глебович, приветственно приложив к голове два пальца.

Нет, Гарин, получив новый статус, не отрекался от боевых товарищей. Но теперь был обязан демонстрировать равное отношение ко всем подчиненным, даже если это было не так. И, естественно, быть готовым, что все его поступки и слова будут пропущены через призму слухов и подозрений.

Так что свой первый ужин в чине командира группы Юрий принимал в одиночестве, размышляя о том, как все организовать в будущем. Потому что ради сплочения коллектива предстояло сделать много непопулярных поступков.

Когда он приступил к чаю, пододвинув к себе серый минеральный пирожок, сбоку мелькнула тень и к нему подсел худощавый контрактор, похожий на мелкого хищного зверька. Правую часть его острого лица закрывал дешевый имплантат телесного цвета, из которого на Юрия смотрел искусственный глаз синего цвета.

– Я это…, – абордажник словно опомнился, чуть привстал над стулом и представился. – Рэй-рядовой Мао Зэй. Разрешите обратиться?

Говорил Мао Зэй быстро, немного в нос. У него были узкие ладони с длинными пальцами, подвижные и покрытые россыпью каких-то мелких подкожных вкраплений.

– Обращайся, – выпрямился Юрий.

– Слушай, командир, – тут же подался вперед контрактор, преданно заглядывая в глаза. – Тут такое дело… Короче, мне увальняшка нужна будет, когда на «Фуиджи» прибудем. Там ненадолго, на часок буквально. Сделаешь, ладно?

– Куда прибудем? – не понял Юрий.

– Ну, на «Фуиджи», – Мао Зэй потряс перед собой пальцами, словно разъяснял ребенку очевидные вещи. – Станция «Фуиджи-какой-то там номер» в пространстве аджаев. Мы же туда летим?

Гарин не был готов что-либо ответить по этому поводу, ответил максимально уклончиво:

– Поглядим ближе к прибытию.

– Договорились, – контрактор улыбнулся, легонько хлопнул Гарина по плечу. – За мной не заржавеет.

Он резво вскочил со стула и вразвалочку направился в свой угол.

– Рядовой, вернитесь! – холодным тоном окликнул его Юрий.

Мао Зэй притормозил, удивленно оглянулся:

– Я?

Гарин глазами указал на стул рядом.

Озадаченный контрактор как-то боком подошел, сел.

Теперь уже Юрий подался к нему, пронизывая абордажника взглядом. Тихо заговорил:

– Я не твой друг, не твой собутыльник. Я – твой командир, и при желании могу сделать твою жизнь настолько невыносимой, что ты захочешь выйти дышать вакуумом, чем провести здесь еще день. Поэтому не надо подваливать ко мне тогда, когда тебе вздумается и говорить тоном, словно я тебе денег должен.

– Я же ничего такого…, – начал было защищаться Мао Зэй, но Юрий бесцеремонно перебил его.

– Вот это, – он показал оторопевшему контрактору раскрытую ладонь. – Группа, построенная на взаимном уважении и соблюдении принципов субординации. А вот это…

Рука Гарина превратилась в увесистый, покрытый шрамами кулак.

– Это группа, лишенная уважения и лояльности. И сейчас ты где-то здесь, Мао Зэй. Усек?

Абордажник охотно кивнул.

– Надеюсь, ты понял, что я хотел сказать, – Гарин опустил руку. – Так что в следующий раз, когда решишь похлопать меня по плечу или еще как-то выказать мне свое расположение, подумай дважды. Свободен.

Мао Зэй, споткнувшись, вскочил, неловко развернулся на пятках, изображая строевое движение, и торопливо скрылся в своем углу.

Ужин Юрий заканчивал в тишине, лишь из капсулы девушки доносилась приглушенная музыка.

На выходе Гарина догнал Одегард, в коридор они вышли вдвоем.

– Разрешите обратиться? – отчеканил Рэй, хмуря косматые брови.

Юрий выразительно на него посмотрел и махнул головой, предлагая следовать за ним.

– Давненько я тебя таким не видел, – поравнявшись, заметил норвежец. – Поди, со времен противостояния с Примой.

– Не сравнивай, – покачал головой Юрий. – Тогда все иначе было. Да и нынешний набор совсем не похож на тех головорезов.

– Ну, как сказать… Впрочем, не буду лезть с советами. Взводом ты управлял вполне сносно.

И улыбнулся, показывая, что говорит без сарказма.

Юрий улыбнулся в ответ, но слабо. Он надеялся, что Одегард понимал разницу между командованием маленькой группкой старых товарищей, и почти что дюжиной разношерстных, непроверенных контракторов. Тем более, когда такая обязанность обременена вниманием такого человека, как капитан Кимура. А то, что капитан будет особенно придирчиво оценивать работу нового командира мобильной группы, Юрий не сомневался.

– Так ты увольнительную дашь этому дрищу? – уже оживленнее спросил Одегард. – Или он зря сейчас штаны меняет?

– Не решил еще. Что он там говорил по поводу «Фоджи»?

– Не «Фоджи» – «Фуиджи». «Фуиджи-три», транзитная платформа в пространстве аджаев. А ты не знал? «Полынь» туда курс взяла.

– Не знал, как-то не до того было. Видишь, пока я тут разбираюсь, ты лучше меня осведомлен.

Рэй самодовольно приосанился.

– Ну, как у нас говорят: «Хороший слух лучше сотни вопросов».

– Пространство аджаев… Далеко отсюда.

– Далеко, – Одегард притормозил, придержал за рукав. – Слушай, Юра. Мы с парнями тут подумали… В общем, с Бобом то мы так и не простились. Каким бы ни был, а все же наш, многое вместе пережили.

Одегард был прав, за всеми новостями и суетой как-то само собой отодвинулась на второй план история с трагедией у Лилии Восемь, где на борту крейсера, среди прочих, погиб и их друг, Боб Хьюз.

– Тихомир собрал кое-что, – продолжил Рэй. – Небольшой погребальный маяк. Хотели его в системе оставить, пока не улетели. Что думаешь?

– Хорошее дело, Рэй, – согласился Юрий, глядя на притихшего Одегарда. – Так и поступим. Только дайте мне чуток времени, ладно?

– Конечно.

– Через сколько выйдем из системы?

– Через пять дней, если верить слухам.

– Дайте сутки, ладно? Я все устрою.

– Договорились, – Рэй вновь улыбнулся, тепло, с пониманием. – Ты сейчас куда?

– Да надо тут навестить кое-кого, – Юрий посерьезнел. – Рассказать про ладонь и кулак.

Комната лейтенанта Джаббара располагалась на офицерской палубе в середине корабля. Пройдя мимо постового матроса из оружейной обслуги, Юрий нашел в узком закутке неприметную дверь и постучался.

Ждать не пришлось – замок щелкнул и створка отъехала в сторону. Гарин, собравшись, шагнул через порог.

Каюта лейтенанта напомнила Юрию другие офицерские каюты, наполненные аскетической геометрией и серым минимализмом. Виной ли тому впечатанный в сознание Устав, измененные гены или привычка обходиться малым, но жилища кадровых военных походили друг на друга так, словно их обставлял один и тот же скудный на фантазию дизайнер. Впрочем, с годами многие все же менялись, начинали обрастать гражданскими «излишествами».

В каюте Джаббара горел приглушенный свет, голографическое панно транслировало космос за бортом. В полумраке Гарин не сразу разглядел фигуру лейтенанта, с упрямо выпрямленной спиной и вздернутым подбородком.

– Вы что-то хотели, господин рэй-мичман? – голос лейтенанта казался холодным до остроты.

– Я просил принести необходимые материалы, – Юрий придал голосу уверенности. – Почему вы проигнорировали мое указание?

Было видно, что молодой офицер отмел самый оскорбительный ответ, остановился на более-менее приемлемом:

– Я не стану выполнять ваши просьбы, господин Гарин.

Джаббар намерено опустил звание Юрия, явно подчеркивая принадлежность того к гражданскому сословию. Ведь, по сути, кто такие контракторы для них, профессиональных защитников Родины? Наемные работники, в массе своей лезущие играть на чужом поле. Конечно, давно уже не те времена, когда контракторами становились всякие низкопробные отбросы, бывшие преступники и маргиналы, не способные найти себе иной работы, как подставлять голову за небольшую плату. Сейчас иные корпоративные армии сами занимались подготовкой высококвалифицированных бойцов, способных потягаться в профессионализме с вышедшими из пробирок военными. К тому же, военное положение присваивало всем частным военным компаниям статус «рейтаров», что, помимо обязанности безвозмездно оказывать Имперским армии и флоту любое содействие, также поднимало контракторов на одну ступень с армейцами.

Однако же не стоило забывать, что в данном случае речь шла не о каких-то элитных операторах «Сфорца». Речь шла о контракторах класса S, о самом низшем классе боевого реестра. И ситуация предполагала, что настоящий офицер, выращенный, модифицированный и обученный по всем стандартам высших Имперских Академий, станет подчиняться нацепившему нашивки гражданскому? Нет, этот удар способен вынести не каждый. По крайней мере, не лейтенант Джаббар.

– Господин лейтенант, – Гарин сделал еще шаг вперед, глубже вторгаясь в жилое пространство молодого офицера. – Вынужден напомнить, что мою должность утвердил лично капитан. Вы оспариваете его решение?

Хоть Джаббар и был «грунтовым», но отлично понимал, что на корабле высшей властью являлся капитан. Тем более если этот капитан – Кимура Акияма.

– Я не собираюсь объяснять вам что-либо, – не поддался на провокацию лейтенант.

Гарин вздохнул, привалился спиной к косяку.

– Тогда у нас проблема, Кахир.

– Выбирайте тон, рэй-мичман!

– Держи себя в руках, офицер! – жестко скомандовал Юрий. – У тебя что, желанную игрушку отобрали? Так будь мужиком, иди к капитану и выясняй отношения с ним. Или тихо сойди на следующей станции, сохранив лицо. Но если твой саботаж будет вредить группе, видят отцы-духовники, я найду способ вымести тебя с «Полыни».

Он бы не удивился, бросься Джаббар в драку. Тот даже чуть подался вперед, сверля Гарина взглядом из-под насупленных бровей. Но здравый смысл возобладал, лейтенант удержался.

– Я наслышан о твоих методах, Юрий Гарин, – медленно проговорил он. – Мне известно, что ты за человек, что о тебе говорят на корабле. Но ты меня не запугаешь, как ни старайся.

Юрий слегка удивился – интересно, что именно говорят о нем на корабле?

– Я – маштерик[12], – с гордостью произнес Джаббар. – Сын мамелюка, погибшего сражаясь. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы оказаться здесь. И не представляешь, насколько унизительна даже мысль о том, что мной будет командовать какой-то костолом.

Гарин улыбнулся, хищно, недобро:

– Все твои унижения – лишь у тебя в голове, лейтенант. А уж коль для тебя столь высока цена, то не просри свой шанс, спотыкаясь о собственную гордыню. Повторяю – мне нужен помощник. Если ты изучал мое дело, а ты его изучал, то знаешь, что в командовании у меня опыт небольшой. Но если поймешь, что твой статус тебе важнее работы, то проваливай с «Полыни» как можно скорее, потому что уступать я не собираюсь. Мы друг друга поняли?

Джаббар выдержал паузу, играя желваками. Потом в тон Юрию ответил:

– До платформы «Фуиджи» я буду выполнять обязанности помощника, но лишь в своих должностных рамках. Никаких твоих просьб, рэй-мичман, никаких пространных указаний я выполнять не стану. Все общение только по Уставу, только через официальные приказы.

– Меня это устраивает, – не стал тянуть с ответом Юрий. – А теперь, господин помощник, в рамках своих обязанностей представьте мне отчетный материал по личному составу.

* * *

Одним из бесспорных плюсов инбы являлась возможность «записывать» в память новую информацию без необходимости ее глубокого изучения и запоминания. Если информацией долго не пользовались, то она постепенно стиралась, забывалась, освобождая место.

Модуляторы подобными возможностями не обладали. Информацию приходилось перекачивать на них, при разрыве контакта все «знания» тут же стирались из памяти пользователя, а объем архива сильно проигрывал объему «живого» мозга. И все же для таких, как Гарин, это был единственный шанс хоть как-то поспевать за стандартами передачи и усвоения информации.

Однако, Юрию даже с модулятором «повезло». Его мобильный нейронный «Ашума-315» являлся медицинским персонализатором, заточенным под реанимационные задачи, и плохо подходил для других задач. Когда-то в нем хранились вожделенные Гариным файлы по управлению малыми катерами, но потом аджай Норах, кирасир с крейсера «Кальмий», «перепрошил» «Ашуму» и установил в него искусственный интеллект, который с тех пор существовал в голове Юрия каждый раз, когда он подключал устройство к затылку.

Конечно, Гарин давно уже мог позволить себе новый, более современный модулятор. Мог бы. Но не хотел. Виной ли тому глупая ностальгия, привычка или страх перед технологиями – по сути, не было важно. Такой была причуда Гарина и ни перед кем, даже перед самим сбой, объясняться он в этом не хотел.

Поэтому лишь вздыхал, когда сталкивался с какими-то неудобствами из-за собственной технической ограниченности. Как, например, сегодня, когда сброшенная Джаббаром информация никак не хотела запоминаться, конфликтуя с уже установленными протоколами модулятора. Но Юрий не расстроился – все файлы вполне корректно транслировались на любые внешние экраны, а для их запоминания Гарин вполне рассчитывал на собственную память.

Однако, ближе к полуночи, с гудящей головой, в которой кружились назойливые мысли вперемешку с рекомендациями, сведениями и именами, Юрий понял, что не способен больше просмотреть ни одного нового файла. Он смел со стены виртуальные картинки, протер слезящиеся глаза и потянулся.

Нужно переключиться, в таком состоянии ему не уснуть. Из всех имеющихся вариантов, среди которых многие контракторы выбрали бы обширный офицерский развлекательный контент, включающий в себя крайне реалистичные эротические симуляторы, Гарин выбрал самое привычное – направился в спортзал.

В экипаже любого звездолета, разведенном вахтами и сменами по разным часовым графикам, всегда хватало полуночников. Поэтому приближаясь к бойцовскому залу и слыша знакомые звуки ударов, Юрий не удивился, размышляя, остались ли свободные «дольфы».

Опасения оказались напрасными, в зале был лишь один посетитель – девушка из мобильной группы. Гарин уже знал – ее звали Кира Аоки и в «Сфорца» она пришла из службы безопасности одной крупной корпорации. Углубленно изучить личные дела подчиненных Юрий намеревался завтра, но и без того по скорости реакции и необычной хореографии боя видел, что девушка не из простых.

С первого взгляда девушка показалась обнаженной, что несколько озадачило Гарина, однако потом он разглядел, что маленькую грудь и округлые бедра прикрывали небольшие спортивные бандажи. Кира стремительно кружилась по рингу, переходя в защиту и контратакуя. У нее была странная и завораживающая манера боя, создавалось впечатление, что ее руки и ноги удлиняются во время ударов, выгибаются неестественным образом, атакуя с неожиданных углов. «Дольф» – безликий тренировочный человекоподобный робот с потертой обшивкой, честно отрабатывал номер, безмолвно выдерживая удары острых кулаков и пяток, пытаясь в свою очередь схватить Киру и увлечь ее в партер.

Когда Юрий появился в спортзале, Аоки бросила на него быстрый взгляд, но бой не прекратила. Гарин не стал навязывать свое внимание, прошел мимо, сбросил обувь и, размявшись, принялся вполсилы стучать по манекену. Легко вошел в монотонный ритм, чувствуя, как проясняется голова.

Перед глазами уже мерцал полупрозрачный таймер, сигнализирующий о том, что пора уже идти отдыхать, когда за спиной прозвучал насмешливый, чуть хриплый женский голос.

– Не спится, доно?

Гарин по инерции сделал пару ударов, обернулся, выравнивая дыхание.

Девушка стояла в паре метров, стягивая с рук прозрачный защитный гель. Вблизи она выглядела более массивной, чем показалась сначала, несмотря на довольно хрупкую конституцию. Виной тому были внешние имплантаты, покрывающие, казалось, все тело Киры. Имплантаты очень высокого качества, с изящными линиями, повторяющими черты тела, с притягательной бархатистой поверхностью и с тонкими столбиками непонятных иероглифов тут и там. Такую обширную аугментацию Гарину приходилось видеть лишь у армейских тактик-операторов, но там были грубые и функциональные военные модели, а тут… Пожалуй, стоимость имплантов Киры вполне перекрывала годовой заработок всех «блох» вместе взятых. Интересно, как это чудо биотехнологии оказалось в таком обществе, как контракторы класса S?

– Не спится, – ответил он на вопрос. – А почему ты нарушаешь график?

Кира подняла руки и сладко потянулась, выгибая спину. По ее синтетическим волосам, уложенным в короткую толстую косу, пробежала волна, превращая девушку из шатенки в пепельную блондинку. Ее грубоватое, но по-своему привлекательное лицо, приобрело блаженное выражение.

– Я же почти машина, доно. Мне хватает четырех часов для отдыха, – промурлыкала она. – Корабельный врач подтвердит. А ты, значит, наш новый командир?

– Командир, – Гарин внимательно посмотрел на девушку. – Тебе есть что сказать по этому поводу?

– Мои слова имеют какое-то значение?

– Для меня – имеют.

– Я это учту, – усмехнулась девушка. – А пока что просто хотела посмотреть на того, о ком так много говорят.

– И как, посмотрела?

Девушка смерила Гарина взглядом, пожала плечами:

– Ничего особенного.

Юрий усмехнулся от такой беспардонности, развел руками:

– Ну, возможно, не стоит верить всему, что говорят.

– Я и не верю.

Внезапно в глазах Киры вспыхнули задорные огоньки, она кивнула в сторону ринга.

– Давай один на один? – в ее голосе слышался азарт.

Юрий совсем не хотел накачивать себя адреналином на сон грядущий, отмахнулся.

– Давай, чего ты! – подзадоривала его девушка. – Если я тебя отделаю, то никто и не увидит.

– Уже поздно.

– Струсил, командир? – насмешливо склонила голову на бок девушка.

– В другой раз.

– Струсил, – утвердительно кивнула Кира.

На самом деле Юрий был не против спарринга с девушкой, дуэль получилась бы интересной, но Кира сейчас пыталась им манипулировать, чего Гарин допустить не мог. Поэтому он молча развернулся и направился к душевым кабинкам.

Зайдя за пластиковую ширму, разделся, забрался под теплые, пахнущие обеззараживающими реагентами струи воды. Поднял лицо, ощущая легкое покалывание на коже.

Программа подготовки абордажников, предложенная специалистами корпорации, была в целом неплоха, но в ней отсутствовал тот практический опыт, который получил за время своей службы Гарин. Нужно будет немного подумать как именно совместить обычные занятия с необходимыми изменениями…

Спину обдало прохладным воздухом, звонкий голос Киры раздался совсем рядом:

– Спинку потереть, командир?

Гарин резко развернулся, сквозь застилающую глаза воду разглядел застывшую в проеме кабинки фигуру Киры. Яростно проревел:

– Контрактор Аоки! Наряд вне очереди!

– Командир, – с поддельной обидой протянула девушка.

– Два наряда! В расположение группы бегом марш!

Кира фыркнула и исчезла из поля зрения. Плавно закрылась дверца кабинки.

Юрий раздраженным движением выключил душ и отер лицо ладонью.

Мерцающие цифры таймера на ребристой поверхности кабинки возвещали начало нового дня.

* * *

В современном обществе обучались не так, как это делали в мире Гарина. В школах далекого ковчега дети несколько лет зубрили теорию, потом остаток жизни закрепляли ее практикой. Теория давалась далеко не всем, потому и специалисты получались разных категорий.

В Империи все обстояло иначе. Теорию здесь заменяли информационные пилюли или инъекции, загружающие необходимые знания прямо в инбу. Оставалось лишь наработать нужную практику, чтобы знания превратились в умения, и засели в голове надолго. Без этого поверхностные сведения улетучивались бесследно за пару дней. Даже Юрий, со своей псевдоинбой, один раз попробовал такой тип обучения, попытавшись угнать межпланетный катер. Ощущения остались словно от хмельного куража, реального в алкогольном состоянии, но абсолютно необъяснимого в трезвом. И был отчасти рад, что ничего не получилось.

Даже зная всю теорию рукопашного боя невозможно стать настоящим бойцом, пока не ощутишь боль от удара и вкус собственной крови на разбитых губах.

В командирском наборе для обучения мобильной группы находился целый сборник «теоретических» пилюль, упакованных в плотные вакуумные боксы. Гарин тщательно изучил инструкцию и рекомендации, вспоминая кто из старой группы пользовался подобными таблетками. Лейтенант Амаранте раздавал серые капсулы перед каждым занятием, но Юрий их точно не ел, у другой половины «блох» были нелады с инбой, у кого-то, как у Рэя, ее вовсе не было. Вроде бы Хьюз глотал обучающие таблетки перед каждым вылетом на «големе», да Марчек, назначенный связистом взвода, пытался быстро освоить новое ремесло.

Впрочем, та группа не была показательной, на момент прихода Гарина в ней все уже умели худо-бедно стрелять и управлять боевыми костюмами. Сейчас же перед Юрием встала задача подготовки новых «блох», и он решил пойти своим путем.

Транспортный ангар мобильной группы почти не изменился с тех пор, как Гарин был здесь в последний раз. Лишь, вроде бы, прибрались, да обновили яркую полосатую расцветку сервисных роботов. В остальном же – высокие боксы-хранилища «големов», подвижные ремонтные платформы с контейнерами для запчастей, десантный шаттл с опущенными крыльями, притулившийся у закрытых шлюзовых ворот, даже неуничтожимые масляные пятна на полу – все как и раньше, будто корвет не проходил капитальный ремонт.

Юрий бросил взгляд в угол, который раньше занимал Ярс Федоров, бессменный техник и наставник. Угол был пуст, выметен, словно и не было там никого. Гарин опустил глаза, отправляя мысленный салют погибшему товарищу.

Зато корпорация обновила парк «големов» – роботизированных боевых костюмов класса S, мощных двенадцатитонных стальных монстров. Пусть эти модели и считались устаревшими, не поддерживали систему нейросопряжения с пилотами, не могли похвастаться передовым вооружением, но в опытных руках все еще были способны задать жару.

– В штате имеется инструктор по управлению боевыми костюмами? – спросил Юрий у стоящего рядом новоиспеченного помощника.

Лейтенант Джаббар, с отстраненным видом рассматривающий копошащихся контракторов, ответил, не поворачивая головы:

– Капитан сообщил, что инструктор прибудет с Лилии Восемь.

Что ж, судя по всему, капитан Кимура был действительно высокого мнения о боевых умениях Гарина и Одегарда. Это, бесспорно льстило.

– Но группа уже совершала тренировочные выходы в открытый космос, – Юрий сделал шаг вперед и встал напротив Джаббара. – И руководил ими ты, лейтенант.

Кахир прямо посмотрел на Гарина, все тем же холодным тоном сказал:

– Люди обучены в рамках начальной подготовки, рэй-мичман. Для управления этими штуками не требуются экстраординарные способности.

Юрий насмешливо спросил:

– Ты сам пробовал управлять «этой штукой»?

Джаббару не понравился сарказм в голосе Гарина, его глаза метнули молнии, он с вызовом ответил:

– Я по одной из специализаций командир тяжелого штурмового бронехода класса В. А какая у вас военная специализация, рэй-мичман?

– Так ты выходил на тренировку вместе с группой? – не стал поддаваться на провокационный вопрос Юрий.

– Нет, не выходил. Командир должен управлять боем из тактического центра, а не болтаться в космосе как мишень.

– Понятно, – Гарин развернулся на каблуках, громко скомандовал. – Группа!

Разговоры смолкли, что уже порадовало Юрия, все взгляды оказались обращены к нему.

– Отрабатываем норматив скоростной посадки в машину, – Юрий вывел с наручного вифона на всеобщее обозрение проекцию таймера. – Занять исходные! Внимание! Марш!

«Блохи» с разной степенью рвения бросились выполнять приказ. Первым запрыгнул в чрево стального костюма и захлопнул за собой люк Рэй. За ним, с минимальным опозданием, место в своем «големе» заняла Кира, движение было похоже на скольжение капли ртути. Последними в норматив уложились массивный Одучи, с трудом впихнувший свое мохнатое тело в жалобно скрипнувшее кресло, сосредоточенный Тихомир и жилистый короткостриженный парень с тянущимися по рукам и шее угрожающего вида татуировками, которого звали Иова Маракши.

А вот с остальными контракторами дела обстояли хуже. Почти уложился во время похожий на водителя дузера полноватый Мартин Гавел, в последний момент прищемивший люком ногу. Интеллигентного вида Идган Патаки явно старался выполнить все правильно, но из-за этого тратил очень много времени на каждое движение. Недовольно сморщившийся Мао Зэй выполнял все лениво, демонстрируя свое явное пренебрежение к происходящему.

И лишь бывшие кадеты Иван Гречин и Андрей Журавлев нервно переминались с ноги на ногу, не сдвинувшись с места и напряженно разглядывая пол.

Юрий перевел взгляд с них на Джаббара, но тот являл собой ледяную статую. Что ж, вполне понятно что происходит, но это подождет.

– Стоп! – негромко скомандовал Юрий. – Время вышло.

Вполголоса бросил лейтенанту:

– Пойдем со мной.

Они прошли к первому «голему». Гарин стукнул кулаком по корпусу машины, приказал:

– Распечатывай.

Щелкнули замки, с мягким звуком разомкнулись уплотнители, плавно раскрылся люк, вытягивая наружу хитрую шарнирную конструкцию кресла с ухмыляющимся в бороду Одегардом.

Юрий быстро проверил все крепления, степень натяжения фиксаторов, приведенные в походный режим системы. Щелкнул пальцем по красной «шпильке» предохранителя аварийного выхода, спрятанного под правой рукой «голема».

– Не забывай, – напомнил он другу.

Рэй залихватски взял под козырек.

Перешли к следующему боевому костюму, где из-под закрытой крышки люка торчал прижатым хвост фиксирующего ремня. На требовательный стук Гарина контрактор внутри «голема» долго щелкал замком, видимо, забыв отключить блокировку, потом все же справился и чуть не вывалился, когда люк отъехал.

– Рэй-рядовой Патаки, – утвердительно произнес Юрий.

Лицо контрактора с короткой бородкой-клинышком лоснилось от пота – он, естественно, не включил систему вентилирования – брови двигались, словно жили своей жизнью. Во взгляде читались угасающая суетливость и легкий страх.

Как и ожидал Гарин, контрактор нарушил почти все пункты наставления по работе с костюмом, к тому же даже не зафиксировался в кресле, стыдливо спрятав концы ремней безопасности под мышки.

– Рэй-рядовой Патаки, – повторил Гарин.

– Я, – запоздало откликнулся контрактор охрипшим голосом.

– Сколько времени ты тренировался на виртуальном симуляторе?

Худые плечи вздернулись к ушам.

– Час-два, – неуверенно ответил Патаки. – Господин лейтенант сказал, что этого достаточно…

– Я не так сказал, рядовой! – подал возмущенный голос Джаббар. – Я сказал…

– Рэй-рядовой, сколько времени вы потратили на практические занятия здесь, в ангаре? – не стал дослушивать Юрий, вновь обратившись к контрактору.

Идган бросил быстрый взгляд на лейтенанта, вновь уставился на Гарина, отчеканил:

– Три занятия.

– И почему тогда так плохо выполнил упражнение?

Вновь пожатие плечами.

– Ну, здесь не так, как в симуляторе. Никто не показывал как надо…

– В штате группы отсутствует специалист по раритетным устройствам, – резко пояснил из-за спины Кахир.

Юрий не стал при подчиненных объясняться с лейтенантом, доказывая ему, что в таком случае таким специалистом должен стать сам командир. Понятно, что Джаббар далеко не дурак и если выводил «блох» на занятия в открытый космос, то значит, хоть как-то подготовил их к этому. Но беда современных офицеров была в том, что они слишком надеялись на генетические возможности солдат, на «пилюли памяти» и на самосознание бойцов. Так и было бы, будь в подчинении у лейтенанта обычные десантники или пехотинцы. Но контракторы класса S мало отличались от обычных гражданских, за редким исключением, конечно. К ним нужен был совсем другой подход.

В следующем «големе» разместился Одучи. Он не успел подогнать под себя кресло, и было видно как ему тесно и неудобно, как ремни туго перетягивают его лохматую тушу, как толстые когтистые пальцы, лишенные специальных перчаток-переходников, коряво тычут по кнопкам.

– Хочу вылезти, – честно признался урсулит, хмурясь. – Хочу еще иметь потомков.

Гарин махнул ему рукой и пошел дальше.

Следующий контрактор его удивил, тот самый типичный водитель дузера по имени Мартин Гавел. Он со своим пивным животом настолько органично смотрелся в кресле пилота машины, словно провел в ней долгие годы. Все подогнано как надо, нужные системы включены, даже предохранитель аварийного выхода снят.

– Рэй-рядовой Мартин Гавел, – представился контрактор.

Голос у него был мягкий и спокойный, как и он сам – видно, что некогда крепкий, а сейчас округлившийся от возраста, с пухлыми щеками и двойным подбородком.

– Очень хорошо, Мартин, – Юрий искренне похвалил рейтара. – Ты уже где-то это проделывал?

– Дык это, рэй-мичман, – крякнув от смущения, ответил Гавел. – Руки то помнят. Я ж сызмальства на бурильщиках работал, еще с батей начинал. Там-то монстрюги посолиднее будут, сквозь горы ходят, так-то.

– Ремонтировать сможешь? – Гарин хлопнул по холодному боку «голема».

Довольный Мартин состроил мину, будто Юрий сказал нечто забавное.

– Вот и хорошо.

Следующим, кто выполнил норматив на «отлично» оказалась Кира. Но тут Гарин иллюзий не питал – скорее всего девушка закачала в свою голову все необходимые сведения, а скорость действий обеспечили высококлассные аугментации.

– Я и мой дедушка против кожаных мешков, – задорно улыбнулась Аоки, ласково поглаживая край приборной панели. – Готовы испепелять, мой командир.

– Наряд вне очереди, – бросил Гарин направляясь дальше.

Собственно, дальше чудес не случилось. Глебович до прибытия на «Полынь», боевые костюмы в глаза не видел, поэтому его хватило на то, чтобы просто разместиться в кресле и захлопнуть люк. Хитрый Мао Зэй попытался отшутиться, но перепутанные ремни фиксации и включенные в случайном порядке элементы управления говорили сами за себя. Иова Маракши, кажущийся еще младше вблизи, смотрел насмешливо нахально, задрав голову и скривив губы. По его шее от уха до уха шла татуировка длинного ряда цифр, на скуле под левым ухом красовалось изображение изогнутого кинжала. Парень чем-то напомнил Юрию погибшего Сотого, бывшего бандита с какой-то негостеприимной промышленной планеты. Только Маракши, в силу возраста, еще не успел покрыться шрамами и обзавестись по-настоящему пугающей внешностью. Гарин также заметил, что Иова все же старался что-то наладить в «големе», даже кое-что сделал правильно.

Последними на его пути остались переминающиеся с ноги на ногу «курсанты» Гречин и Журавлев. Было заметно, что они побаиваются Юрия, но когда тот подошел ближе, гордо вытянулись, словно упрямые ветви под напором ветра.

Конечно, Гарин знал какой оборот примет их неминуемый разговор. Парни приготовились «ставить на место» выскочку-рейтара, подвинувшего их любимого лейтенанта, будут жарко оспаривать, обвинять и, скорее всего, наломают таких дров, что их будет сложно игнорировать. Возможно Джаббар и попытается как-то сгладить ситуацию, но пока что Юрий не видел, чтобы его невольный заместитель хоть как-то пытался ему помогать. Что ж, хотя бы ради этих ребят Кахир мог и переступить через свою гордыню, ну да что уж теперь.

– Гречин, переводишься в первый взвод, – спокойно произнес Гарин. – Одегард поможет тебе перенести вещи на левый борт.

И уже громче, для всех собравшихся:

– Перерыв пять минут. Потом начинаем тренироваться по-настоящему.

И кивнул Джаббару, предлагая пройтись.

Лейтенант пошел за ним не сразу, будто выдерживая недовольную паузу, но когда все же поравнялся, Юрий сказал ему:

– Они не готовы к работе в космосе, тем более к бою. Кроме пары бойцов остальные уже были бы мертвы.

Он указал пальцем себе за спину, на растерянных «кадетов».

– В том числе и эти.

– Это как? – не понял Кахир.

– Во время боевых действий я бы расстрелял их за неподчинение.

* * *

Всю следующую неделю Гарин полностью посвятил «разгону» группы до рабочего состояния. Первым делом перелопатил составы взводов, поставив под крепкую руку Одегарда, командира второго взвода, самых сложных контракторов – насмешливую Киру, хитрого Мао Зэя и рассеянного Патаки. Туда же попал один из «кадетов» – Андрей Журавлев, который, несмотря на показную нелюбовь к Гарину, оказался парнем толковым. Усилил взвод Мартин Гавел, которого Юрий, помимо прочего, назначил штатным техником в парке «големов».

В первый взвод перешли Одучи, дерзкий Иова Маракши и второй «кадет» Иван Гречин. Старшим Юрий назначил Тихомира, но быстро пожалел о своем решении – меланхоличный социофоб Глебович, ставший вдруг центром внимания, превратился в желчного матерщинника, накаляя обстановку и в без того сложном коллективе. Поэтому когда из медблока вернулся Ярвис, потрепанный, но все такой же жизнерадостный, Юрий с облегчением поставил его на должность Тихомира.

В целях придания подчиненным нужной мотивации, Гарин вновь вернул в расположение группы рейтинговую доску, где рядом с фамилиями контракторов светились цифры премиальных, которые росли или уменьшались в зависимости от полученных ими оценок за занятия. Таким образом каждый мог наглядно соотнести плоды своего труда с размером будущего достатка. Правда, эта мера мало волновала Киру, которая и без стимуляции справлялась со всем играючи, и «кадетов», которые, в отличие от большинства, пошли в рейтары не из-за денег. И, видимо, Джаббар все же поговорил с парнями, поскольку они больше не саботировали приказы Гарина, хотя и выполняли их с явным пренебрежением.

В тире абордажников, как и раньше, встречал мичман Биттон, считающий себя специалистом в стрелковом деле. После того, как мичман представил новые образцы стрелкового оружия, поступившие на вооружение рейтаров, Юрий вежливо, но настойчиво оттеснил его в сторону, предоставив слово по-настоящему хорошему стрелку – Рэю.

Основной упор в обучении Гарин решил сделать на практические занятия, многократно повторяемые и комбинированные друг с другом. За основу он взял единственную школу, которую считал авторитетной и проверенной лично – Школу разведчиков на ковчеге. И раз уж методика инструкторов с потерявшегося среди звезд «Пилигрима-2» помогла ему выжить в Изнанке, то точно поможет группе разрозненных контракторов превратиться в сплоченную боевую единицу.

Поэтому он не слезал с группы ни днем, ни ночью, игнорируя жалобы и протесты. Он заставлял «блох» отрабатывать посадку и высадку из боевых костюмов, бороться за живучесть корабля, упражняться в стрельбе и таскать по ангару тяжелые абордажные ломы для формирования командной работы. В один из дней они в боевых скафандрах носились по «Полыни», отражая мнимые попытки захвата звездолета. А потом отражали попытки захвата и одновременно боролись за живучесть. Или таскали ломы в тире, тут же переходя к стрельбе, пытаясь трясущимися руками совместить отключенный визуальный прицел с целью. А потом вновь боролись за живучесть, одновременно отрабатывая скоростную посадку в «големы».

В отличие от Джаббара, Гарин не желал быть сторонним наблюдателем, по возможности сам участвовал во всех занятиях и тренировках. Это помогало ему вернуться в форму, которую он растратил за время монотонной службы на базе «Ракуда», а заодно личным примером показать остальным, что его требования вполне выполнимы. Впрочем, это все равно не спасало от раздраженных стенаний и злого ворчания тех, кому установленная плотность обучения пришлась не по вкусу.

– Да ты уже достал меня! – резкий возглас в наушниках заставил Юрия остановиться и оглянуться.

В центре ангара, где «блохи» уже час пытались развернуть по всем правилам оперативный пункт, имитируя высадку из десантного шаттла, один человек в скафандре пинал второго человека в скафандре, стоящего на карачках возле опрокинутых блоков полевого коммуникатора. Визуальные маркеры услужливо сообщили Юрию, что перед ним разгневанный Иова Маракши и растерянный Патаки.

Пинки озлобленного парня не наносили никакого вреда одетому в броню Идгану, но мешали тому встать. Зато Патаки сносил побои молча, лишь скрежетали по полу его жесткие наколенники.

Прежде, чем Юрий рявкнул «Маракши!», сбоку появилась мощная фигура Ярвиса и бесцеремонно оттерла Иову в сторону. Командир первого взвода наклонился, схватил Идгана за эвакуационное кольцо, торчащее над кислородным генератором на спине, и одним движением поставил Патаки на ноги.

– В чем дело, Иова? – поднимая забрало шлема, спросил Юрий.

– Ни в чем! – огрызнулся Маракши.

– Ты просто так решил пнуть своего товарища?

– Да идите вы с такими товарищами куда подальше! – Иова резким хлопком открыл шлем, являя багровое лицо со злым прищуром глаз. – И со своими этими упражнениями тоже туда идите!

Он добавил еще что-то эмоциональное на незнакомом наречии.

Несколько «блох» одобрительно загудели.

– Что не так, Иова? – терпеливо повторил Гарин.

Маракши сверлил глазами стену где-то за его спиной, наконец ответил:

– Достала эта херня. Я сюда не за тем шел, – потом его обвиняющий перст указал в сторону скособоченного Патаки. – А еще раз поставите в пару с этим утырком, я его изувечу! Он нихрена не понимает!

– Да, командир, отдохнуть бы! – подал голос Мао Зэй. – Я, это, уже ног не чувствую.

Одобрительно промычал Мартин Гавел, опуская автомат стволом к земле. Кажется, Одучи и Тихомир были с ним согласны. Чего уж говорить о «кадетах», которые, пользуясь передышкой, привалились к стене ангара.

– Кожаные мешки сдулись, доно, – насмешливо заметила Кира, тонкая и подтянутая словно игла. – Дай мешкам поваляться в своем углу.

Коротко хохотнул Одегард, тут же тактично заткнувшись.

Гарин и сам, если честно, утомился, но не хотел бросать начатое дело на полпути. Пусть группа и лажала раз за разом, однако ему нужен был хоть какой-нибудь прогресс под занавес.

– Слушайте меня, – ровным голосом сказал Гарин. – Никто не пойдет отдыхать, пока мы не закончим.

По ангару разлетелся многоголосый гул возмущения.

– Куда ты так гонишь, командир? – просипел Мао Зэй. – Хочешь нас угробить?

– Личный состав действительно нуждается в отдыхе, – внезапно вмешался лейтенант Джаббар. – Они уже занимаются сверх графика.

– Спасибо за мнение, – Юрий даже не стал поворачиваться, вновь обратился к «блохам». – Что ж, раз вы не понимаете для чего нужны эти занятия, раз считаете, что с вас довольно, так и быть, повторим тренировку последний раз и на том закончим.

Шум одобрения. Настороженный взгляд Одегарда, который слишком хорошо знал Гарина.

– Командиры взводов! – не заставил себя ждать Юрий. – После занятия получите у интенданта мешки для трупов для всего личного состава группы. Пусть каждый из присутствующих подпишет свой мешок. Отныне спать вы будете в них.

Слова Гарина звучали в гробовой тишине. У каждого в голове на свет вылезли самые темные флотские суеверия.

– Не желаете учиться выживать, будете привыкать к смерти, – мрачно закончил Юрий.

Он громко хлопнул в ладоши, отчего некоторые вздрогнули:

– Всем – на исходные! Мартин! Замени Патаки.

– Понял, – протянул Гавел.

– Патаки! – Юрий обратился к стоящему в закрытом шлеме контрактору. – На тебе теперь ремкомплект и второй боезапас.

Патаки никак не отреагировал, слепо пялясь на Гарина.

– Патаки! – подступил Рэй. – Ты оглох?

Несуразная фигура дернулась, в наушниках щелкнуло и растерянный голос Иова сказал:

– Ой, я забыл включить связь…

– Зараза, – выругался Одегард, сокрушенно роняя голову.

– Я убью тебя, Идган! – заорал издалека Маракши.

– Рэй, – устало сказал Юрий. – Это твой недосмотр как взводного.

– Не проверил, – сознался друг. – Кто ж мог подумать…

– Теперь Патаки раненый, – продолжил Гарин. – Ясно?

– Ясно, – норвежец закрыл забрало шлема, взвалил не сопротивляющегося подчиненного на плечо и побрел с ним к шаттлу.

Наблюдая, как группа медленно поднимается по десантной рампе в катер, Юрий сделал глубокий вдох, на миг закрыл глаза, взывая к отцам-духовникам.

Отцы-духовники, как обычно, мудро промолчали, представляя возможность сыну ковчега самому проявить силу духа. Разочаровывать их Гарин не собирался.

Некоторые вещи, к которым Юрий привык за время службы, изменились и требовали к себе внимания. Что запрещалось контракторам до войны, то стало разрешено рейтарам – в арсенале «блох» появилось вооружение, ранее состоявшее лишь в армейских частях. Привычные УМАСы обзавелись модулями под новые, более мощные боеприпасы и ракеты, капризные и неудобные для применения в скафандрах пистолеты Тур-7 сменили крупнокалиберные пистолеты-пулеметы «Каннибал», тяжелые, но комфортные. Помимо оружия, обновились некоторые комплектующие для скафандров и коммуникаторов, расширяющие возможности контракторов до военных стандартов. Помимо прочего, вместе с должностью Гарину полагался и новый командирский «голем», отличающийся по начинке от привычных боевых костюмов.

Чтобы освоить все это требовалось время, которого у Гарина в последнее время практически не было. Поэтому когда группа ложилась спать, для Юрия начиналась вторая смена. Он позволял себе час отдыха пока составлял план на следующий день, после чего шел в тир, в ангар или в комнату вооружения, где стрелял, изучал, пробовал. На сон отвел лишь четыре часа, подбадривая себя по утрам энергетиками и контрастным душем.

Существовать в таком ритме было непросто, но у Гарина не оставалось выбора – чтобы соответствовать новому положению нужно приложить максимум усилий. Он встречал начальников, которые воспринимали повышение как награду без обязательств. И видел к чему такие начальники приводили свои команды, превращая работу в болото некомпетентности. На ковчеге все командиры были выходцами из своих коллективов и являлись безоговорочными специалистами в областях. Юрий и сам когда-то был Старшим разведчиком, знающим о выживании в Изнанке если не все, то очень многое. И ему никогда бы не доверили возглавлять вылазки в темную часть корабля, не пройди он эту школу с самых низов.

Он как раз сидел на краю открытого люка своего «голема», разбираясь в интерфейсе виртуального командирского планшета, когда услышал шаги, отдающиеся эхом в пустом ангаре. Юрий дернул пальцами, сворачивая схему боевого построения, ухватившись за верх люка, выглянул наружу.

– Рэй? – даже удивляться не было сил. – Чего не спишь?

Чернокожий норвежец подошел к костюму, с любопытством заглянул внутрь.

– Разбираешься? – он протянул руку и постучал ногтем по кнопке ароматизатора воздуха, которая отсутствовала в рядовых «големах». – Неплохо тут у тебя.

Юрий с еле сдерживаемым кряхтением выбрался наружу, с удовольствием размял застывшие ноги.

– Почти разобрался, – он кивнул в сторону темного проема люка. – Хотя, конечно, нужна практика.

– Модулятор не пробовал интегрировать в систему? Он у тебя хоть и дурной, но хоть какой-то помощник.

– Боюсь я сам в систему залезать, – с сомнением ответил Юрий. – Там очень тонкая настройка нужна.

– Но Ярс то как-то это делал, – напомнил Рэй.

– Ярс делал, – хмыкнул Гарин. – Только нет здесь больше Ярса.

Взгляды друзей сами собой скользнули по пустому углу, в котором когда-то располагалась каморка Федорова.

– Да, Ярс был голова, – утвердительно кивнул Одегард. – Может, пусть Мартин посмотрит? Ты ж его не просто так новым техником назначил.

– Не знаю, – с сомнением ответил Юрий. – Подумаю.

Он поднял кресло пилота, закрепил его и закрыл тяжелую створку люка. Присел на широкую ступень монтажной стремянки, открыл бутылку с водой и сделал несколько долгих глотков.

– Отдыхать тебе надо, Юрка, – внимательно посмотрел на него Рэй, выпячивая челюсть с рыжей бородой. – А то на глазах истончаешься.

– Успеется, – отмахнулся Гарин. – Дел полно.

– А когда их было не полно?

– Лучше скажи как там… Как настроения?

Одегард широко оскалился:

– Ну, как тебе сказать. Я давненько такого ужаса не видел. Идешь по расположению, а в капсулах мешки для трупов лежат. И шевелятся. Бедный Одучи в сортир побрел, чуть по дороге с ума не сошел.

Юрий слабо улыбнулся, виновато разводя руками. Спросил:

– Проблем не было?

– Я так думаю, Юра, без проблем теперь никак. Понятное дело, никто в мешки залезать не хотел. Ну, кроме Киры, ту, мне кажется, вообще ничем не пронять. А парни заартачились, конечно. Ты же знаешь, как говорят…

– Знаю.

На флоте каждый знал, что дотронуться до «трупоноски» к несчастью. А тут – спать в нем.

– Но мы с Рэнтом разобрались, – пояснил Одегард. – Первой Кира полезла, потом Тихомир, потом Патаки. Молодые эти, «кадеты», Иван и Андрей… Они, по сути, парни-то неплохие, только хрени всякой в голове много.

Юрий никак не прокомментировал это заявление, отпил еще воды.

– Там из мутных только Мао Зэй и Маракши, – продолжил Одегард. – Да и то, гонор сплошной. Уж чай не Прима с бандой, факт. Ну и, конечно, Патаки, тот еще тип. Вроде ты ему объясняешь, он такими глазами на тебя смотрит, умными, а потом один хрен накосячит где-нибудь. Они сегодня в душевой опять с Иовой сцепились, тому показалось, что Патаки за ним подглядывает.

– Ничего, притрутся, – уверил друга Юрий. – Совместный труд объединяет.

– Так-то оно, конечно, да, – вдруг замялся норвежец, присаживаясь рядом. – Только уж больно резво ты этим совместным трудом всех нагрузил. Уж до чего Одучи трехжильный, да и то сегодня подвывать начал.

– Ничего, ему полезно. А то отожрался на «Ракуде», аж бока в броню не влезают.

– Ему положено по сезону, у него физиология. Все же мишка.

– Урсулиты не медведи.

– Я к чему, Юра, – не стал спорить Одегард. – Дело ты делаешь правильное, я и все наши тебя поддерживаем. Но все же можешь немного притормозить, парням реально тяжело. Даже у меня до сих пор ноги ноют и в ушах шумит.

Гарин тяжело вздохнул, на миг закрыв глаза. Торопливо поднял веки, боясь, что провалится в тяжелый и липкий сон.

– Рэй, – мягко сказал он. – Я даю обычные рабочие нагрузки. У меня дома в таком темпе все разведчики тренировались, никто не жаловался.

– Это ты сейчас говоришь про свой дом, который на межзвездном корабле? – поднял брови Рэй. – Юра, я уж не знаю точно, но думаю, что в разведчики у вас с самого детства готовили. И если там хотя бы половина похожа на тебя, то вполне допускаю, что подобные нагрузки рассматривались как утренняя зарядка. Но тут-то, Юра, не разведчики, тут совсем другая публика.

Гарин молча слушал, разглядывая массивный протектор «голема».

– Тренировки нужны, – продолжил давить Одегард. – Но как-то постепенно нужно темп поднимать, иначе народ загонишь. Тебя и так уже половина группы ненавидит…

– Не страшно, – Гарин хлопнул себя по коленям, вставая на ноги. – Мне их любовь ни к чему. Главное, чтобы они могли сообща работать и выполнять задачи.

Рэй странно смотрел на него, словно увидел в друге совсем другого человека.

– Ты не прав, Юра, – наконец произнес Одегард. – С нами же у тебя как-то выходило по-иному? Ладно мы с тобой дружим, через такое прошли, другим не пожелаешь… Но с теми же Ярвисом, Одучи, Тихомиром! Ты же их так не гонял.

– Ярвис, Одучи и Тихомир уже были всему обучены. К тому же, условия не позволяли.

– На тебе не висели офицерские лычки?

– Они и сейчас на мне не висят. Вообще, причем тут это? – поморщился Юрий. – Думаешь, я выслуживаюсь?

– Я такого не говорил.

– Рэй, – терпеливо, но упрямо сказал Гарин, глядя на друга. – Совсем скоро мне придется выводить группу в бой. А с нынешним уровнем подготовки для многих этот бой станет последним. А там, глядишь, и для всех остальных, для нас с тобой в том числе. Так ты готов пожалеть их сейчас, чтобы позже отправиться черным кульком под дюзы?

Одегард мрачно нахмурился, вздохнул:

– Ты, конечно, прав, Юра. Но у меня дома есть поговорка: «Загнанные кони призов не приносят». Не будет пользы, если в свой первый бой парни пойдут физически и морально истощенными.

– Все, давай закроем тему, – хлопнул его по плечу Гарин. – Считай, что я тебя услышал. Что-то еще, или я пойду? Нужно почитать кое-что.

– Постой, – Одегард слез со стремянки, одернул комбинезон. – Я к тебе вообще-то по другому делу шел.

Юрий поднял брови, показывая, что готов слушать.

– В общем, такое дело, – Рэй потер шею. – «Полынь» сегодня из системы уходит, а мы с Бобом так и не попрощались.

Гарин с сожалением покачал головой. Он совсем потерял счет дням.

– Так вот, – продолжил Одегард. – Мы тут с парнями подготовили кое-что. Хотим тебя пригласить. Пойдешь?

Несмотря на загруженность, несмотря на усталость, Юрий не мог отказать. Не мог и не хотел.

Они собрались в малом стыковочном отсеке, пятеро из старой команды. Возле овального шлюзового люка стоял импровизированный поминальный стол, собранный из оружейных ящиков. На столе угрюмый и непривычно молчаливый Ярвис расположил нехитрую снедь из кухонного синтезатора – серые мясные плитки, пресные белковые лепешки, рыбные полоски и фруктовую пастилу для урсулита. Сам Одучи топтался рядом, держа в лапах металлический тубус походной фляги, на его морде были нанесены белые траурные полосы.

Рядом со столом высилась скошенная пирамида сигнального радиобуя, помещенная на платформу грузового транспортера. Возле открытой панели управления стоял одетый в черное Тихомир и что-то настраивал.

Появления Рэя и Юрия товарищи встретили вежливыми кивками. Сейчас они не были подчиненными и начальниками, собравшая их вместе трагедия равняла всех.

Собрались вокруг стола. Глебович разлил содержимое фляги по шести узким стопкам и в нос ударил крепкий древесный запах колониального виски – любимого напитка Хьюза. Вот ведь парни молодцы, смогли же где-то найти.

Тихомир раздал стопки, одну поставил возле пустующего места, накрыв ее куском лепешки. Выпрямился, обратив взор темных блестящих глаз на Юрия, сказал тихо:

– Думаю, так будет лучше, – он легким жестом смахнул что-то с наручного вифона.

Из-за массива радиобуя вышел Боб Хьюз и своей неторопливой, чуть покачивающейся походкой направился к столу. Он улыбался, тепло и искренне, на его груди поблескивал значок его любимого спортивного клуба. Он был совсем как живой, такой, каким запомнился до их отлета с десантного крейсера.

Тихо завыл себе под нос Одучи, прикрыв повлажневшие глаза. Заиграли желваки на лице Рэнта. Выпятил грудь Одегард, поднимая навстречу идущей голограмме стопку.

Екнуло у Гарина сердце, когда в голове всплыл их последний с Бобом разговор.

Полупрозрачная фигура Хьюза подошла к столу и остановилась возле своей стопки. На его лице буквально читалось легкое расстройство от того, что он не может выпить с товарищами.

– Разрешите, я начну, – прогудел Рэй.

Никто не возражал.

– Там, откуда я родом, – торжественно произнес норвежец. – Смерть воина в бою считается лучшей наградой богов. Погибших не принято оплакивать, за них следует радоваться.

Он протянул руку к образу Боба, который, казалось, внимательно, с легкой улыбкой, слушал его.

– Боб! – продолжил Рэй. – Пусть ты и не из моего народа, пусть и не верил в богов, но ты жил как воин и ушел как воин. Таким мы тебя и запомним!

Они отсалютовали, залпом выпили.

Наступила очередь Ярвиса.

– Боб, дружище, – в голосе здоровяка слышалась предательская хрипотца. – Я это… Долго говорить не умею вот это все. Очень мне жаль, что тебя не было с нами. Но так как-то вот вышло, чего уж. Спасибо тебе за все, ты был хорошим мужиком. За тебя!

Вновь выпили. Глебович вновь разлил.

Слово взял урсулит. Он зажал стопку в двух лапах, так, что маленького стаканчика не стало видно, поднял его на уровень лба. Закрыл глаза и что-то тихо и мелодично заворчал, покачивая головой из стороны в сторону.

Когда дошла очередь до Тихомира, тот ничего не стал говорить. Он приложил руку к сердцу, некоторое время смотрел на образ Хьюза, после чего коротко и зло выпил.

– Твое слово, – шепнул Гарину Рэй.

Юрий покрутил стопку в пальцах, собираясь с мыслями. Ему очень давно не приходилось вот так прощаться с кем-то, хотя смерть следовала с ним бок о бок всю жизнь. Но в последние годы совсем не было времени остановиться, осознать всю важность того, что именно он, Гарин все еще существует, а многие вокруг него – нет. Будь он верующим, то посчитал бы это незримым планом отцов-духовников, готовящих его к загробным экспедициям в прекрасные миры. Но он не верил, просто знал, что каждый день может стать последним, а за чертой не будет продолжения истории.

Гарин поднял глаза и сказал:

– На моей Родине не приняты долгие проводы. Когда кто-то умирает, мы зачитываем список его добрых дел, говоря «Спасибо». Мы судим о том, выполнил ли человек свою задачу перед смертью, принес ли пользу обществу.

Юрий сделал паузу, ощущая на себе взгляды товарищей:

– Но есть еще что-то за пределами официальных традиций. Есть благодарность за то, что ушедший товарищ просто оказался рядом в трудную минуту, что поддержал словом и делом. Не предал, не отступил и не смалодушничал. Об этом у нас не принято говорить вслух. Но мы все равно говорим, потому что порой молчать не можем.

Гарин поднял стопку:

– Спасибо тебе Боб Хьюз. Ты был сложным человеком, но хорошим другом.

И торопливо остановил поднимающиеся со стопками руки:

– Постойте, друзья. Я хочу сказать еще кое-что, – кашлянул, прочищая горло. – Гибель Боба неразрывно связана с гибелью десантников и матросов в системе Лилия Восемь.

Юрий обвел товарищей жестом.

– Мы все там были, мы видели что творилось на Лилии Восемь. Будет неправильно не упоминать о них в эту минуту.

Друзья одобрительно закивали, загудели. Даже Хьюз согласно склонил голову, словно действительно был среди них.

– Они в лучшем мире, – твердо заявил Одегард.

– И в нашей памяти, – поддержал Рэнт. – Пусть и воевали вместе недолго.

– Земля пухом, – произнес по-русски Тихомир.

Юрий задумчиво смотрел на то, как парни готовили радиобуй к запуску, размещая его в шлюзовом отсеке. Смотрел, как тает в воздухе фигура Хьюза, как расчувствовавшийся Одучи сгорбился на ящике в темном углу, уронив свою большую голову на сцепленные лапы. Смотрел и размышлял о том, с каких пор смерть из пугающего палача, ожидающего впереди, превратилась в назойливого попутчика, следующего рядом. Совсем не было времени отвлекаться на нее, но она раз за разом напоминала о себе, изучающе заглядывая в глаза. Смерть говорила: «Я держу тебя за руку, хватит откладывать на завтра!». И тут же шептала: «Ты ничего не успеешь, я уже навалилась на твое плечо».

Но лучше так. Лучше бежать со смертью наперегонки, чем покорно ждать ее приближения. Лучше каждый день ощущать ее дыхание, чем цепенеть от ее внезапного появления.

На виртуальном экране было видно, как из раскрывшегося люка вылетел радиобуй, окруженный облаком серебристого инея. Мигающая белыми огнями пирамида транслировала в пространство сигнал о том, что здесь, в этой системе, в сей год и день погибли славные дети Империи, среди которых был и Боб Хьюз, уроженец Метрополии, бывший полицейский, но принявший смерть в чине рейтара.

Незатейливый памятник среди холодных звезд. Наивная надежда живых, что их тоже кто-нибудь когда-нибудь помянет.

– И победитель, и побежденный в игрищах этого мира – не больше чем капля росы, не дольше проблеска молний, – раздался тихий и спокойный голос.

Поглощенный мыслями Юрий не услышал, как к нему подошел капитан Кимура.

Гарин вытянулся по струнке, попытался доложить, но офицер легким движением остановил его.

Юрий внутренне напрягся. В голове промелькнули пункты внутреннего Устава, который они только что нарушили – несоблюдения распорядка дня, распитие спиртных напитков, несанкционированная разгерметизация корабля. Сейчас был не самый подходящий момент для оправданий, нужные слова не лезли в голову, а общаться с капитаном на эмоциях не лучший вариант.

Но Гарин не сожалел о содеянном. С товарищами нужно прощаться по-человечески.

Тем временем и другие контракторы заметили присутствие высшего офицера, замерли по стойке «смирно» пытливо сканируя глазами Кимуру и Юрия.

– Не забудьте проверить шлюзовые фиксаторы перед уходом, – командирским голосом сказал капитан. – Рэй-мичман!

– Я! – с готовностью откликнулся Гарин, не веря, что все обошлось.

– Проследите за соблюдением порядка.

– Есть.

Кимура развернулся на каблуках, заложил руки за спину. Прежде, чем двинуться к выходу, вполголоса сказал Юрию:

– Хорошая речь, господин Гарин. Спасибо, что всех вспомнили.

Когда офицер ушел и тактично кашлянул Рэй, привлекая внимание, Юрий повернулся к товарищам и устало произнес:

– Все, мужики, пора отдыхать. Для нас жизнь пока продолжается.

* * *

После разговора с Одегардом Юрий все же немного снизил темп обучения, однако не сделал поблажек для себя. Зато уже через неделю, получив от капитана разрешение на проведения занятий в открытом космосе, мог на достойном уровне управлять командирским «големом».

– Координационный узел создан, – заявил модулятор, именующий себя сегодня Эвром. – Разобрать имеющиеся контакты по категориям?

– Разбери по взводам, – Юрий двинул челюстью, удобнее устраиваясь в сенсорном шлеме. – Только не надо им опять всякие прозвища придумывать!

– Это не прозвища, а интуитивные маркеры, – пояснил Эвр. – Для улучшения запоминания.

– Поверь, я способен запомнить десяток имен. Ты лучше сам со своим именем определись, вот тут я больше путаюсь.

– Конечная самоидентификация мной пока не достигнута. В отличие от вас.

– Ты – заноза.

– Не понимаю запроса.

Модулятор иногда довольно убедительно «включал дурака», имитируя живое общение. Юрий не стал встраивать его в систему управления «големом», не решился доверить такую тонкую работу опытному, но грубоватому Мартину Гавелу. Пришлось довольствоваться удаленным доступом модулятора к электронным «мозгам» машины.

Пока Юрий перебрасывался с Эвром фразами, «блохи» облаченные в боевые костюмы друг за другом проваливались в десантные туннели. Последними стартовали Ярвис и Одегард, отрапортовав о готовности. За ними покинул пустой ангар и Гарин, развернув перед глазами схему сектора.

Сегодня можно ставить красный крестик в календаре – вместе с командой за борт вывалился лейтенант Джаббар, еще не так давно считающий работу в «големах» ниже своего офицерского достоинства. За последнее время отношения между лейтенантом и Юрием несколько выровнялись, но все еще были далеки от товарищеских. Должно быть, Кахир все же оценил целеустремленность Гарина и перестал корчить из себя обиженного, заинтересовавшись процессом подготовки. Он начал время от времени подключаться к занятиям, помогать и подсказывать. Юрий не мешал, всячески показывая, что рад сотрудничеству. Все же молодой офицер был далеко не глуп, только излишне вспыльчив и самоуверен. Каждый разговор с ним походил на слепой поиск единственно верного пути среди густых зарослей жгучего кустарника. И то, что сейчас Кахир влез в «голема» и вышел вместе с другими абордажниками в открытый космос Гарин мог считать своей пусть маленькой, но победой.

Специально ради тренировки мобильной группы корвет лег в дрейф, отключив маршевые двигатели. Для первого раза Гарин решил ограничиться тремя вводными – летными упражнениями, отработкой скоростного движения вдоль бортов и огневой подготовкой по учебным «тарелочкам», которые сейчас развешивали в отдалении технические «каракатицы».

Благодаря интенсивным занятиям в симуляциях, с летными упражнениями «блохи» справились вполне неплохо. Фигуры в массивных и неповоротливых костюмах сносно переходили от ускорений к разворотам, пусть и не синхронно, но «вальсировали» друг с другом, без видимых усилий осуществляли посадку «на борт». Даже с отключенными визуальными маркерами Юрий все еще мог отличить опытного Рэя и умелого Гавела от остальных парней, но результат был на лицо. Несколько портил картину постоянно запаздывающий Идган Патаки, но Гарин решил для первого раза не обращать на это внимание.

– Рэй-мичман, – Кахир упорно не желал называть Юрия по имени. – Капитан наблюдает.

Гарин скользнул взглядом по висящему рядом сине-красному «голему» лейтенанта, немного довернулся корпусом и посмотрел на светящийся обзорный иллюминатор капитанского мостика. Без оптики сложно разглядеть Кимуру или других офицеров, да и не стал Юрий этого делать – если капитан действительно наблюдает за их занятиями, то пусть так. Если нет – и ладно. Это никак не должно повлиять на ход тренировки. Хотя, честно говоря, в глубине души Гарину такое внимание капитана польстило бы.

Для скоростного передвижения вдоль «Полыни» Юрий начертил специальную трассу, которую и разослал «блохам». Рейтарам предстояло стартовать из удаленной точки, максимально сблизиться с правым бортом, преодолеть участок между двумя оружейными башнями, облететь «кочку» силового щита, нырнуть под «брюхо» звездолета, сделав петлю, и вернуться на исходную. Маршрут показался Гарину достаточно простым, но, вместе с тем, способным раскрыть возможности подчиненных.

В наушниках прозвучали ворчливые голоса рейтаров, увидевших трассу, но их быстро угомонили взводные. Юрий криво усмехнулся, нащупал пальцами рукояти управления, сказал в общий эфир:

– Внимание, показываю.

Вся сложность полетов на «големах» заключалась в отсутствии на костюмах двигателей с постоянной тягой, вместо них на стальных гигантах стояли мощные импульсники, да десяток мелких маневровых движков. Абордажники класса S не могли филигранно вырисовывать узоры в вакууме, зато они быстро и далеко прыгали, сжимая в стальных клешнях огромные острые ломы. Как настоящие блохи, бесхитростные, но злые и живучие.

Впрочем, вопрос выживания напрямую зависел от умения управлять своим передвижением. Даже при помощи импульсов, контролируя их мощность и длительность, возможны сложные пируэты, способные увести абордажника с линии вражеской атаки. Для этого требовался навык, который Юрий и собирался выработать в своих подчиненных.

Он в два прыжка долетел до точки, затормозил разворачиваясь лицом к корвету. Бросил Одегарду по внутренней связи:

– Смотри, ты вторым пойдешь.

Длинным «плевком» рванул с места, разделяя пространство до корвета. От резкой перегрузки внутренности словно провалились к пяткам, кровь отхлынула от головы. Когда щербатый борт «Полыни» заполнил все видимое пространство, Юрий включил передние маневровые двигатели, притормаживая, и коротко топнул по педалям, выдавая короткий импульсный заряд. Подчиняясь его действиям «голем» по плавной дуге сблизился со звездолетом и заскользил над обшивкой, в паре метров от мелькающих «чешуек» бронепластин. Еще пара рывков для сохранения скорости, маневр уклонения от одной оружейной башни, от другой, облет тускло поблескивающего бугра отключенного силового поля – и нырок вниз, под брюхо корабля. Прибавил газу, чтобы залихватски вылететь с другой стороны «Полыни» и одним длинным, выверенным прыжком оказаться рядом с висящими в пространстве «блохами».

– Позер, – беззлобно бросил Рэй.

– Одучи так не сможет, – пробурчал урсулит.

– Доно, – с хитрецой спросила Кира, вплывая в поле зрения вверх ногами. – Если я пролечу быстрее это сильно пошатнет командирский авторитет?

– Внимание! – Юрий не стал вдаваться в полемику. – Не нужно ломиться сломя голову, трассу проходим аккуратно и вдумчиво. Наша задача – научиться управлять костюмом и выучить рельеф «Полыни». Скорость нарастим со временем. Вопросы есть?

– У меня горизонт не пашет, – капризно протянул Мао Зэй. – Я гробанусь.

– Ориентируйся визуально, – строго посоветовал Одегард. – Мимо борта не промахнешься.

«Блохи» кружили вокруг звездолета около двух часов. Весь положительный аванс, полученный после упражнений в лётней подготовке, развеялся довольно быстро – за редким исключением практически все контракторы выглядели новорожденными головастиками. Они не успевали затормозить и врезались в толстую обшивку звездолета, они неправильно рассчитывали мощность импульсов и бились о корабельные надстройки, они вылетали за пределы трассы и не рассчитывали точку выхода из петли. Лучше всех с заданием справлялись Рэй и Аоки, хотя девушка всё же задела наплечником капонир оружейной башни. Мартин Гавел хоть и выглядел на голову выше остальных, аккуратничал, перемещался неторопливо, словно вел уборочный комбайн.

Прогнав подчиненных по маршруту в последний раз и замерив контрольное время, Юрий велел взводным проверить ресурсы костюмов. Удостоверившись, что никто из контракторов не помрет от иссякшей кислородной смеси и не превратится в безмолвную статую из-за севших батарей, дал команду переместиться на импровизированный полигон.

Со стрельбой особенных проблем не возникло – все «блохи» худо-бедно попадали по мишеням. Многим это занятие нравилось, «курсанты» и соответствующий им по возрасту Маракши в голос радовались, когда их скоростные снаряды разносили очередную цель. Уже привычно лучший результат показала Кира, с легкостью обойдя лидирующего до этого Одегарда. Даже Гарин получил определенное удовольствие, когда внутри костюма раздался забытый металлический шелест цепного привода боеприпасов и с приглушенным «бу-бу-бу» заработал многоствольный ракетомет. Как ему не хватало этой угрюмой мощи в наземных боях!

Завершили огневую серию выстрелами из наплечных базук. Патаки забыл перевести орудие в безинерционный режим и его закрутило на месте. Журавлев и Одучи поймали Идгана, Рэй уже не стесняясь в выражениях отчитал подчиненного.

– Входящий вызов с приоритетом, – внезапно сообщил модулятор.

– Включай.

– Господин Гарин, – раздался в наушниках спокойный голос капитана. – Как вы смотрите на то, чтобы проверить подготовку ребят из группы активной обороны?

Юрий ждал этого вопроса, ждал со вчерашнего дня, согласовывая план занятий с Кимурой. Это то предложение, от которого невозможно отказаться – если, конечно, Гарин собирался задержаться в кресле командира оперативной группы. Именно это испытание, по мнению многих, выбило с должности лейтенанта Джаббара, было бы странным не реши капитан проверить и Юрия.

Зная это, Гарин с особым тщанием обучал абордажников средствам борьбы с системами штурмового противодействия возможных целей, в том числе и состоящими на вооружении у корветов класса «Бату», к которому относилась «Полынь». Но одно дело настраивать частоты «сетки Фарадея» под условное СВЧ-излучение сидя в ангаре, и совсем другое пытаться провернуть то же самое, корчась от боли под ударами специалистов САО.

Но «блохи» должны уметь прорываться сквозь защитные рубежи противника. Должны уметь соотносить свои силы и время переключение контуров.

Должны знать свой болевой порог.

– Да, капитан, – Юрий холодно улыбнулся, хотя Акияма не мог видеть его лица. – Мы и сами хотели это предложить.

В наушниках саркастически закашлялся Рэй.

Гарин решил начать атаку с километрового удаления. Висящий в черно-сером пространстве звездолет с отключенными силовыми полями и закрытыми турелями казался легкой добычей.

– Вперед, мои боевые псы! – раздался напыщенный голос мичмана Биттона. – Не посрамим славные традиции оперативной группы!

– Там что, весь экипаж собрался поглазеть? – хрипло поинтересовался Ярвис.

– Кто пройдет дальше командира – с меня сотка! – азартно воскликнул Рэй, но его никто не поддержал.

– Задача простая – добраться до борта, – Юрий пролетел перед кривым строем «блох». – Когда начнут работать САО не теряйтесь, не паникуйте. Типовые частоты работы излучателей у вас есть, но автоматика сама подстроится. Если вырубят электронику – вручную переключаемся на резервные батареи и самостоятельно подстраиваем «сетку». Будет немного дискомфортно, но никто нас убивать не собирается, а значит можно терпеть. Если станет совсем невмоготу – выкидывайте аварийный маяк и уходите в дрейф. Вопросы есть?

– А можно как-то пропустить это веселье? – сквозь шутливый тон Мао Зэя проступало злое упрямство. – Не очень люблю блевать в шлеме.

– Вопросы по существу есть? – терпеливо повторил Юрий.

– Это был вопрос по существу, командир! – неожиданно влез Журавлев со звенящей смелостью в голосе. – Я не хочу быть участником дурацких пари!

– Хотите за наш счет выслужиться перед командиром? – поддержал товарища Гречин.

– Что за разговоры? – с угрозой взревел Ярвис.

Внезапный бунт был очень некстати, нужно было срочно что-то делать.

– Да чего вы ссыкуете? – растягивая слова протянул Иова Маракши. – Привыкли, что вам в Академии задницу подтирают?

– У твоей семьи не хватило денег тебе на мозги? – огрызнулся Гречин.

– Что ты там вякнул про мою семью? – взвился Маракши, его «голем» начал разворачиваться в сторону обидчика.

– Внимание! – повысил голос Юрий. – Слушайте сюда! Имеющиеся претензии готов выслушать в свободное время. «Обкатка» системами защиты входит в часть вашей подготовки. На счет тех, кто не желает быть частью команды я как-то уже говорил. Верно, господа Журавлев и Гречин?

Молчание.

– Верно, рядовые Журавлев и Гречин? – настойчиво сказал Гарин, подплывая ближе.

– Так точно, рэй-мичман, – вразнобой ответили «курсанты».

– Повторю – на ближайшей станции разрывайте контракт и уходите. Будете оспаривать мои требования в рамках поставленных задач – пойдете под трибунал.

– Командир, – мягко, но требовательно обратился Джаббар по внутренней связи.

Этого еще не хватало! Неужели лейтенант решил взять реванш в такой неподходящий для Гарина момент?

– Слушаю, Кахир, – холодно откликнулся Юрий, переключив канал.

– Разреши мне сопровождать Журавлева и Гречина при отработке упражнения?

Честно говоря, Гарин удивился.

– Кахир, ты изменил свое мнение об участии командования в штурмах?

– Нет, я все еще считаю, что место командира – в рубке управления, – спокойно ответил офицер. – Но я также уверен, что за словами Ивана и Андрея стоит нечто другое, чем простое нежелание лезть под боевое излучение.

– За словами Ивана и Андрея стоит банальное неуважение ко мне как к командиру, – озвучил очевидное Гарин.

– Именно так, – просто согласился Кахир. – Это их личное мнение. И оно не должно вредить работе. Я имею на них некоторое влияние, поэтому я хочу повести их в атаку за собой.

Кахир чувствовал свою ответственность за разлад в группе – и это было хорошим знаком. Озвучивать это вслух Юрий не стал, коротко сказал:

– Хорошо, так и поступим.

И, переключив каналы, сообщил контракторам:

– Заход на атаку по моей команде. Рэй и Ярвис – держитесь за взводами, помогайте. Гречин и Журавлев – с лейтенантом.

Гарин развернулся к «Полыни», чувствуя, как вспотели ладони, сжимающие рычаги управления внутри армированных рукавов.

– На абордаж!

Прыгнули кучно, почти синхронно. Что-то возбужденно воскликнул Маракши, но после в наушниках слышалось лишь нервное сопение.

На половине дистанции их попытались прощупать направленными пучками. Прежде, чем замигал предупреждающий об опасности сигнал, а лицо обдало горячим, словно из печи, воздухом, Юрий легко ушел с линии атаки.

Вскрикнул от неожиданности Патаки, сбавляя скорость.

– Эй, Идган! Ты куда? – рядом появился Одегард, который пихнул клешней «голема» подчиненного. – Не сходи с маршрута!

– Жжется, – по-детски ответил Идган.

– Так ты виляй, маневрируй! Ты зачем несколько часов пируэты заучивал?

– Если Патаки зажарится, то икры чур мои! – весело вставила Кира.

– У Патаки нет икры, – всхрапнул урсулит, понявший шутку по-своему. – Патаки – самец.

– Самец? – зашлась в заразительном смехе Кира. – Черт, я и не подумала!

– Внимание! – беззлобно оборвал разговоры Гарин. – Не отвлекайтесь.

На дистанции в четыреста метров по ним выстрелили из ЭМИ-пушки, вырубая электронику. Группа превратилась в горстку беспомощных людей, запертых в мертвых стальных механизмах.

Юрий был готов к этому, вдавил кнопку, запускающую химические реакции в дублирующей батарее. «Голем» ожил, зашумели вентиляторы.

– Внимание! – обратился он к «блохам». – Они нас прощупывают, бьют одними ЭМИ. Хотят, чтобы мы все аккумуляторы использовали еще до дистанции вторжения. Поэтому сейчас разгоняемся и после следующего удара двигаемся инерционно. Включаемся лишь после того, как начнут отпихивать.

– Это не по инструкции, – заметил Джаббар. – Без включенных аккумуляторов мы длительное время будем безоружны. К тому же, системы жизнеобеспечения…

– За пять минут задохнуться мы не успеем, – прервал его Юрий, не желая тратить время. – И оружие не понадобится, стрелять никто не собирается.

– Это не правильно.

– Для всего инструкций не напишешь, Кахир. Нужно уметь действовать по обстоятельствам.

Группа ускорилась, сверкая длинными хвостами импульсных двигателей.

На трехстах метрах их встретили по-серьезному. Операторы систем защиты «Полыни» знали свое дело, они вновь «погасили» электронику, в два счета нащупали диапазон «сетки Фарадея», проникли под стальной панцирь и добрались до сидящих внутри «блох».

Зубы нестерпимо заныли, словно решили разом вывалиться из десен. Лицо начало гореть, глаза разом высохли, а пальцы начали подергиваться мелкими судорогами.

Руки сами собой дернулись к спасительному резервному блоку с цифрой «2», но Юрий глубоко вздохнул, успокаивая паникующий мозг. Не так уж и больно, можно терпеть.

Спустя несколько секунд боль и вправду притупилась, стала привычной и лишь раздражала. Все же расчет САО жалел своих коллег и работал в нижних диапазонах интенсивности.

Юрий вытянул шею, приблизив лицо к передней полусфере шлема и вглядываясь сквозь узкую щель забрала в черноту космоса. Его как раз развернуло и открылся частичный обзор на правый фланг, где находился второй взвод.

От второго взвода в строю осталось трое – Одегард, Гавел и Мао Зэй. За ними, где-то на дистанции последнего удара САО, висел «голем» Патаки с мигающим «бутоном» аварийного маяка над головой. За ним Юрий с удивлением увидел обездвиженную Киру Аоки, медленно вращающуюся вокруг своей оси.

Костюм тряхнуло, он словно влетел в мягкую, но упругую стену, отпихивающую обратно.

Гарин вздохнул, готовясь к очередному испытанию, запустил резервный силовой блок. С заработавшими системами в наушники ворвался многоголосый гомон из команд, причитаний и ругани.

– Штурм! – перекрывая голоса скомандовал Юрий. – Кира! Кира, прием!

– Все нормально, доно, – тихо и с трудом откликнулась девушка. – Без меня.

Оставшиеся в строю «блохи» пошли в атаку на кажущуюся близким и достижимым борт звездолета. Грязно матерился Мао Зэй, орал на норвежском Рэй, свистел Маракши, их поддерживал рев Одучи. Гарин не одергивал парней – если это поможет им преодолеть боль, страх и выполнить задачу, то пусть матерятся, свистят и ревут.

На ста метрах их вновь вырубили. Перед глазами вспыхнул ослепительный шар боли, тело словно насадили на раскаленный вертел, который медленно прокручивался, наворачивая внутренности. Стук крови в ушах перерос в оглушительный шум, в лицо словно плеснули кипятком. Юрий дернул головой, выплевывая сквозь зубы вместе со слюной болезненный хрип, опустил руку и врубил предпоследний силовой блок. Дернул рычаги, прыгнул вперед. «Голем» затрясся, продавливая своим телом невидимую «резину» силового поля.

Выбросил «маяк» Маракши, за ним тут же последовал Мартин Гавел. Лейтенант и Гречин, вцепившись клешнями в эвакуационные петли на корпусе костюма Журавлева, волокли того прочь.

Дергался, словно в конвульсиях, боевой костюм Тихомира, за ним черным блестящим облаком расползалось маслянистое пятно. На вызовы Глебович не отзывался.

– Юра! – продавился сквозь шумовое волокно окрик Ярвиса. – Авария!

– Суки! Я дойду! – не слыша никого орал Рэй, пробиваясь к корвету.

Прежде, чем расчет излучателей вновь отрубил связь, Гарин крикнул в общий канал:

– Прекратить тренировку!

К ним уже спешили технические дроны, команда САО подала сигнал о выключении защиты. Вскоре облепленный роботами Тихомир в сопровождении Рэнта скрылся в одном из шлюзов.

Все это время к «Полыни» стягивались остальные «блохи». Они плыли медленно и безмолвно, словно мертвецы, которых течением пригнало к берегу. Когда Юрий приказал им построиться, Иван Гречин злорадно спросил:

– Что, командир, стоило оно того?

Ничего ужасного не произошло – смешно сказать, у технического педанта Глебовича треснул кожух системы охлаждения и термонейтральные гранулы разлетелись по всему костюму. И без того оглушенный контрактор наглотался маслянистой субстанции, попытался включить продувку, но перепутал управляющие панели.

– За ночь костюм почистят, я завтра посмотрю что можно сделать, – деловито пообещал угрюмому Глебовичу Мартин. – Подлатаем, будет как новый.

– Не будет, – отозвался Тихомир. – Там у каждого узла запас прочности давно вышел.

Они ужинали за общим столом в «блошином» кубрике. Гарин, который мог бы покушать у себя в каюте, а то и вовсе пойти в офицерскую кают-компанию, в этот раз решил присоединиться к подчиненным, посчитал, что так будет правильно. Впрочем, присутствовали не все: задержались в ангаре Рэй и Патаки, также не было Аоки, которая отдыхала в своей капсуле – ей тренировка далась особенно сложно.

– Знаете, что-то расхотелось мне быть абордажником, – с усмешкой сказал Мао, ставя кулак с ложкой на стол. – Лучше в обслугу пойду, там хоть не чувствуешь себя кроликом в духовке.

– Расскажи это технарям из реакторного, – указал себе за спину Ярвис. – Послушай, как замечательно ползать под дюзами на марше и как приятно чиститься потом от радиации.

Мао лишь отмахнулся.

– А, херня. У меня сводный брат всю жизнь проходил монтером на камнежорке…

– Сравнил промышленную баржу с военным звездолетом, – фыркнул Рэнт.

– А чего не сравнить? – поднял брови Мао. – Там реакторы куда как «грязнее» наших. Но ничего, зато хорошие бабки домой приносил. И не заставлял их там никто лбом переть на излучатели, чтобы потом дерьмо из скафандра выгребать…

– Да хорош уже ныть, – с раздражением откинулся от стола Иова. – Словно сучка на случке.

– От как? – Мао выпятил нижнюю губу и с прищуром посмотрел на Марашки. – Ты бы за языком следил, дружище.

– А то что? – коротко огрызнулся Иова. – Заноешь меня до смерти?

– Хватит, – стукнул по столу Ярвис. – Мао, действительно, завязывай ныть. Нас и не жарили по-настоящему, так, пощекотали. Для нашей же пользы.

– Для пользы? – Мао Зэй отвел взгляд от Маракши и усмехнулся. – Ух, а я и не понял. Только вот есть у меня мамаша, я ее без особого повода не вспоминаю, примета дурная. А сегодня знаете, сколько раз помянул старушку? Раз сто! Как раз пока пытался включить батареи, а наши парни меня для моей пользы из излучателей расстреливали.

И вновь быстрый взгляд на Иову:

– А хочешь знать сколько раз твою мамашу вспомнил?

Маракши без слов бросился на Мао, пытаясь достать того кулаками. Сидящий рядом Одучи одной лапой перехватил парня и усадил на место.

– Тебе конец, мудила! – рявкнул Иова и харкнул в обидчика.

Мао лишь демонстративно рассмеялся, стирая слюну с плеча.

– Тихо! – грозный голос Гарина разом прекратил всю ругань. – Еще раз позволите себе такое поведение в моем присутствии – сгною в нарядах. Подобные тренировки проводились ранее и будут проводиться впредь, так что тема закрыта.

– Командир! – в дверях возник бледный Патаки с выпученными глазами. – Там драка! Рэй и лейтенант…

Юрий не помнил как выбежал из кубрика, как пробежал по коридору. Остановился лишь возле промежуточного отсека, где между шкафами с противопожарным оборудованием и гофрированными трубами вентиляции друг напротив друга застыли Одегард и Джаббар. Раскрасневшийся Рэй с яростно торчащей бородой все еже сжимал кулаки, Кахир походил на готовый к удару меч, пуговицы на куртке на его груди были сорваны. Рядом полулежал на полу Гречин, держащийся за разбитую губу. Его поддерживал Андрей Журавлев с насупленными бровями.

– Рэй! – предостерегающе окликнул друга Юрий. – Что здесь происходит?

– Мичман, – голос Кахира шел вибрирующим гулом сквозь чуть разомкнутые губы, глаза не мигая следили за каждым движением норвежца. – Немедленно возьмите под стражу контрактора Одегарда.

– Что. Здесь. Произошло? – медленно и веско повторил вопрос Гарин.

– Он ударил офицера, – ткнул обвиняющим жестом в Рэя Журавлев.

– Этот дриттсек хотел, чтобы я против тебя показания дал, – презрительно усмехнулся Одегард, уничижительно разглядывая офицера. – Решил, что кругом такие же крысы, как и он…

Кахир ударил быстро и точно, метясь в подбородок норвежца. Рэй еле успел отшатнуться, кулак Джаббара скользнул по плечу контрактора. И тут уже лейтенанту пришлось отбивать тяжелые и жесткие удары Одегарда, который с ревом перешел в контратаку.

Гарин не задумываясь вклинился между ними, бесцеремонно распихивая обоих.

– Уйми своего пса, – прошипел Кахир.

Рэй дернулся, но Юрий крепко удержал его на месте.

– Господа Гарин и Джаббар, – раздался сзади густой бас Биттона. – Вас вызывает к себе капитан.

И добавил, глядя на стоящих в стороне Гречина и Журавлева:

– Что же вы, никто до борта не добрался? Я на вас двадцатку ставил.

Капитан смотрел на вытянувшихся перед ним подчиненных с холодным вниманием, поблескивая черными глазами из-под седых бровей. В своей отлично подогнанной форме, строгой, без украшений и наград, он идеально резонировал со своей каютой, прагматичной и, отчасти, даже аскетичной. Было видно, что Кимура привык довольствоваться малым, сделав армейский минимализм образом жизни. В качестве его возможной слабости можно было считать настоящие бумажные книги, расставленные на полках узкого и высокого стеллажа в порядке, понятном лишь Акияме.

– Господин лейтенант, – капитан заложил руки за спину. – Я верно понял, что у вас был для меня какой-то рапорт?

– Так точно, – Джаббар коротко кивнул. – Во время тренировки в открытом космосе исполняющий обязанности командира мобильной группы рэй-мичман Гарин проигнорировал ряд пунктов положения о специальной подготовке, вследствие чего стали возможны ситуации, представляющие угрозу жизни и здоровью для личного состава. Для составления более полного отчета я собирался взять объяснения у подчиненных.

– Господин лейтенант, еще раз прошу вас избавиться от заблуждений, – наставительно сказал Кимура. – Рэй-мичман Гарин не исполняет обязанности командира, он является командиром группы.

Помолчав, спросил:

– Конфликт с рейтаром Одегардом возник именно в этот момент?

– Так точно, – утвердительно отчеканил офицер. – Я получил объяснения от рейтаров Журавлева, Гречина и Патаки. В порядке очередности потребовал информацию у Одегарда, но тот отказал в грубой форме.

– По вашему, нарушения были настолько существенными?

– Нарушения есть нарушения, – непонимающе ответил Кахир. – Я пытался указать на них по ходу занятия, но рэй-мичман не принял мои замечания к сведению.

Кимура перевел взгляд на Гарина и Юрий внутренне подобрался:

– Что скажите, господин Гарин?

– Грубых нарушений при проведении занятий допущено не было, – Гарин мысленно окунулся в сухой текст инструкции. – Я сознательно изменил несколько нормативов, учитывая особенности проведения тренировки. Также, при отработке вводной «Штурм», приказал действовать иначе, чем написано в рекомендациях.

– Зачем?

– Творческий подход, господин капитан, – позволил себе легкую улыбку Юрий. – Мы должны были переиграть расчет САО, а им все наши предписания известны. Решил действовать по обстановке.

– Это представляло угрозу жизни и здоровью вверенных вам бойцов?

– Жизни – определенно нет, – уверенно отмел Юрий. – Что до здоровья, то не больше, чем в допустимых пределах. Мы – боевое подразделение, тренировки должны быть максимально приближены к реальным.

– Господин капитан, – требовательно вставил Джаббар. – Люди не были готовы…

– Это не вам решать, господин заместитель командира группы, – одернул его Акияма и вновь повернулся к Юрию. – Как так вышло, что во время тренировки вышел из строя костюм рейтара Глебовича?

Юрий досадливо поморщился:

– «Големы»… Простите, боевые костюмы далеко не новые, имеют сильный износ…

– Мне известны сроки эксплуатации «големов», рэй-мичман, – не дал договорить капитан. – Почему костюм рейтара Глебовича вышел из строя именно на тренировке?

Юрий нахмурился, пытаясь придумать нужный ответ. Кимура не любил пространных размышлений, ему нужна конкретика. Но что именно он хотел услышать?

– Вы проверяли состояние костюмов перед тренировкой? – Акияма решил, что подождал достаточно.

– Проверяли штатные техники и Мартин Гавел, которого я…

– Лично вы, – капитан сделал ударение на второе слово. – Проверяли?

– Не проверял, – не стал юлить Гарин.

– Вот, господин лейтенант, – Акияма указал Джаббару на Юрия. – Это то, о чем я вам тогда и говорил. Помните?

Кахир кивнул, играя желваками.

Капитан подошел ближе к Гарину, встал напротив:

– Запомните, рэй-мичман, за каждой ошибкой команды стоит недоработка командира. Пока вы лично не будете контролировать все аспекты существования вашей группы, вы не сможете быть уверенным в том, выполнят ли ваши подчиненные поставленные перед ними задачи.

Он многозначительно посмотрел в глаза Юрия, утверждаясь, что тот все верно понял.

– Вы должны знать кому из них накануне приснился кошмар, кому изменил половой партнер, у кого плохо почищено оружие и у кого треснула крышка с хладогеном. Все это, казалось бы, мелочи, но именно эти мелочи в итоге могут стать камнями, которые в один прекрасный миг могут испортить слаженную работу механизма, которым является экипаж корабля. Я ясно выражаюсь, господин Гарин?

– Ясно, господин капитан.

– Поэтому ответственность за происшествие на тренировке лежит полностью на вас, рэй-мичман, – Кимура развернулся на каблуках и отошел к книжной полке. – До тех пор, пока вы не будете полностью уверены в том, что все пойдет именно так, как вы планируете, я запрещаю какие-либо отклонения от инструкций и рекомендаций во время обучающего процесса. Это также понятно?

– Так точно, господин капитан, – вновь кивнул Юрий.

На самом деле он явственно уловил те лазейки, которые намеренно или случайно оставил в своем указании Кимура. Он не сказал, что полностью запрещает любые вольности, он сказал, что запрещает их без абсолютной уверенности в результате. Означало ли это, что капитан, в принципе, не против необходимого самоуправства Гарина, если тот возьмет всю ответственность на себя?

– Теперь вернемся к ситуации с Одегардом, – Кимура облокотился спиной о книжную полку и сложил руки на груди. – Господин лейтенант, по-вашему, конфликт с рейтаром возник на почве личных или религиозно-национальных отношений?

Юрий неуютно повел плечами, он только сейчас осознал, насколько серьезно может влипнуть Рэй. Понятно, что Рэй сцепился с офицером из-за Гарина, но Кахир может преподать это как межнациональный конфликт. Причем, тут и выдумывать ничего не нужно, норвежец вполне ясно выражал свое презрение к происхождению лейтенанта. В таком случае наказание будет намного суровее, чем из-за личных склок.

Он покосился на Джаббара, который еще раздумывал над своим ответом. Если бы он умел, то посылал бы сейчас молодому офицеру мысленные сигналы.

– Лейтенант, вы предпочитаете, чтобы я сам дал оценку случившемуся? – с легким оттенком раздражения напомнил о себе Кимура.

– Никак нет, господин капитан, – судя по всему, Джаббар принял какое-то решение. – Конфликт носил исключительно личный окрас. Одегард – друг рэй-мичмана Гарина, должно быть, решил, что я собираю сведения для того, чтобы навредить ему.

Юрий про себя озадаченно хмыкнул. Джаббар действительно так думает или все же решил не выносить сор из избы? Но, в таком случае, почему? Уж точно не из-за теплых чувств к Рэю или к нему, Юрию.

– Зная это, вы все равно решили взять с него объяснения? – если капитан и удивился, то не показал этого.

– Дружба не должна иметь приоритетов перед служебным долгом, – твердо сказал Кахир. – Доложить о нарушениях – долг каждого, это первый принцип профилактирования.

Губы Кимуры тронула чуть заметная улыбка, но уже через мгновение это опять был жесткий и холодный капитан корвета «Полынь».

– Ваша позиция, господин лейтенант, безусловно, достойна уважения. Будем считать, что я принял ваш рапорт.

Джаббар порывался сказать еще что-то, разомкнув губы, но в последний момент передумал, вежливо кивнул высшему офицеру.

– Теперь вы, господин Гарин, – взгляд капитана прошил зрачки Юрия, всматриваясь в самые потаенные мысли. – Ваш подчиненный позволил себе поднять руку на офицера. Какими бы не были причины, подобное поведение недопустимо. Вам напомнить, какое наказание полагается за подобный проступок в условиях военного времени?

– Не нужно, – хмуро ответил Юрий.

За драку с офицером в мирное время контрактор вполне мог лишиться лицензии и работы. В условиях военного времени нарушителя ожидал трибунал и бессрочная ссылка в трудовые колонии. В особых случаях – смертная казнь.

– По протоколу я должен сообщить об инциденте в дисциплинарный отдел корпорации, – продолжил Кимура. – Однако, я не сторонник выносить внутренние проблемы за пределы обшивки. Команда – это прежде всего семья, а семья всегда предоставляет шанс на осознание и исправление. Поэтому вы, господин командир мобильной группы, сами выберете наказание для своего подчиненного. И наказание должно быть таким, чтобы я посчитал его соразмерным совершенному рейтаром Одегардом проступку. Это понятно?

– Понятно, – со смешанным чувством ответил Юрий.

– Вопросы? – обратился к обоим Кимура. – Если вопросов нет – свободны.

* * *

Арку в систему Фуиджи они проходили незадолго до полуночи по корабельному времени и Юрий решил посмотреть на процесс прыжка своими глазами. Все прошлые переходы он встречал либо в глухих трюмах, либо в десантных кубриках, лишенных внешних визуальных трансляторов, а потому в этот раз хотел наконец удовлетворить свое любопытство. Лучший обзор открывался из командирской рубки, но без веской причины Гарину туда доступа не было, поэтому пришлось довольствоваться картинкой с проектора, которую Юрий раскрыл на всю стену у себя в каюте.

«Полынь» заходила в «коридор ожидания» со стороны распухшего багрового шара местной звезды. Территории возле Арок всегда являлись центрами жизни даже в самых пустынных системах, к примеру как в этой, которой Юрий даже названия не запомнил. Вокруг умирающего солнца меланхолично крутилась единственная планета, покрытый льдом неприветливый карлик, зато вдоль отмеченной яркими маяками линии прохода под Аркой сгрудилось сразу несколько ремонтно-торговых платформ, за которыми грозно нависала автоматическая охранная станция.

Помимо корвета очереди для прохода ждал длинный транспортный поезд из крупных сигарообразных барж, которые, словно наездник, охватывал дутыми дюзами горбатый тягач. Вокруг него блестящей мошкарой кружили таможенные роботы.

Сама Арка, невзирая на огромные размеры, не произвела на Юрия особенного впечатления. Обычная серебристая полоса, выгнутая дугой, словно кто-то взял и провел по чернильному космосу гигантской кистью. Никаких вспышек и сияний, как в развлекательных передачах, просто изгибающаяся полоса в космосе.

Невозможная, неосязаемая, непознаваемая.

«Полынь» заняла свое место в очереди и выключила двигатели.

Юрия всегда интересовал принцип работы Арок. Одно время он думал что они – это такие волшебные двери, сквозь которые можно попасть куда хочешь. Потом выяснилось, что все Арки жестко связаны друг с другом, и чтобы быстро попасть в нужную систему нужно знать откуда и куда именно ведет та или иная Арка. Опытные капитаны могли за несколько прыжков пересечь весь Млечный путь и добраться до Горизонта. Иным приходилось довольствоваться «дорожными» картами, прыгая сквозь Арки поочередно и тратя значительно больше времени.

Гарин налил себе из синтезатора кофе, откинулся на стуле, закинув ноги на пустующую тумбочку у стены, и приготовился ждать. Привычно стукнул пальцем по запястью, раскрывая интерфейс вифона, вызвал таблицу расстановки личного состава. Бегло просмотрел.

Восемь «блох» отдыхают в кубрике, двое в наряде, заканчивают чистить ангар. Это – «залетчики» Кира Аоки, которая словно специально всех дразнит и провоцирует, и Иова Маракши, который днем налетел с кулаками на Патаки, мол, тот на него как-то не так смотрел в душевой.

Юрий сместил взгляд на строчку ниже.

Карцер – один человек, Рэйквон Одегард. Срок истечения наказания – 331 час.

Пустой бокс три на пять с хоботом вакуумного туалета, подъемной лавкой и влажной гигиенической губкой вместо умывальника – в карцер переоборудовали небольшой технический закуток, он больше подходил для кратковременного содержания нарушителей корабельного распорядка. Рэй должен был провести в нем месяц.

Юрий помнил тот разговор с другом, прежде чем он вывел Одегарда из строя и вынес свой вердикт.

– Ты ударил офицера, Рэй.

– Я защищал тебя, Юра.

– Можно было обойтись без этого.

– Я привык крысу называть крысой. После этого он ударил первый.

– Но ты ударил офицера, Рэй.

– Я защищал тебя.

– И теперь я должен тебя наказать.

– Мне перед тобой извиниться за это?

– Нет. Просто хочу, чтобы ты понимал…

– Я понимаю. Ты – командир. Я – подчиненный.

– Извини.

Гарин объявил наказание в виде тридцати суток нахождения в карцере без освобождения от процесса боевой подготовки. Это было самое лучшее, что Юрий мог предложить другу. Столь длительная изоляция действительно была нелегким испытанием, но все лучше, чем если бы меру наказания выбирал капитан. А главное, судя по молчанию Кимуры, такое наказание показалось ему вполне уместным.

Каждое утро Рэй покидал свою глухую коробку, занимался вместе со всеми, после чего выполнял наряд по уборке санитарных зон в кубрике и вновь возвращался в карцер. Все это время обязанности взводного выполнял Андрей Журавлев – Гарин решил воспользоваться ситуацией и дать «кадету» шанс проявить себя. Увы, несмотря на старания, парню катастрофически не хватало авторитета.

Рэй не разговаривал с Юрием пять дней. Конечно, он все понимал, просто пытался показать, насколько ему обидно, что именно Гарин выступил судьей. Ему было бы проще принять наказание от капитана или даже от Джаббара, но никак не от друга.

Невзирая на игнорирование Одегарда, Юрий каждый вечер перед отбоем заходил к нему и пытался общаться. Вифоны, проекторы и нейро-симуляторы в карцере были запрещены, поэтому Гарин выпросил у одного из мичманов, любителя раритетных вещиц, миниатюрные шахматы с магнитными фигурками. И первые дни играл сам с собой, сидя на полу перед лежащим лицом к стенке Рэем. На шестой день друг сдался, хотя по-прежнему был немногословен и угрюм. Спустя еще день общение вошло в привычное русло.

Что же до лейтенанта Джаббара, то он не видел ничего зазорного в своем поступке, искренне считая, что пытался улучшить работу Гарина. Однако Юрий был уверен, что Кахир лукавил и все обстояло именно так, как и выглядело – лейтенант просто хотел выставить его в плохом свете перед капитаном. Что говорило об одном – правильный до корней волос, но вспыльчивый будто порох Джаббар был близок к отчаянию. Он видел, что методы обучения Гарина приносят свои плоды, что группа действительно приобретает вид слаженной команды, а контракторы, несмотря на нытье, уважают идущего с ними бок о бок Юрия больше, чем его, кадрового офицера, предпочитающего руководить со стороны.

Впрочем, Гарин не хотел разбираться в душевных терзаниях своего заместителя. Он видел, что Кахир, пусть и нехотя, подстраивается под него, под его режим и требования, на остальное пока не было времени. До прибытия к Арке они успели провести еще два занятия в открытом космосе с отработкой вводной «Штурм», в ходе которых выявили неприятную закономерность – образцовая во всем, кроме поведения, Кира не выдерживала ударов систем защиты и всегда первая выбывала из боя. После возвращения в кубрик девушка подолгу приходила в себя, сквозь зубы прогоняя всех, кто хотел ей как-то помочь. В итоге под давлением Гарина, пригрозившего внеочередным медобследованием, Аоки призналась, что дело в многочисленных имплантах, отчего-то конфликтующих друг с другом под воздействием агрессивного электро-магнитного излучения.

– У тебя тоже что-то отказывает при ЭМИ-блокаде? – спросил Юрий у Рэнта, когда они коротали время, подгоняя оборудование в ангаре.

– Нет, только свистит неприятно, – Ярвис ткнул толстым пальцем себе в висок. – И в ушах закладывает. А что? У тебя отключается?

Он глазами указал на искусственную руку Юрия.

Гарин попробовал вспомнить неприятные ощущения, но не смог вычленить из общего клубка боли что-то особенное.

– У тебя и у меня примитивные модели, – пояснил Рэнт. – Им для работы и биотоков крови хватает. А у Киры дорогущие игрушки, модульные, с изменяемой конструкцией. Там, думаю, аккумуляторы мощные стоят. Их-то и вырубает, девчонке приходится запускаться вручную. А то, глядишь, у нее вообще полная интеграция между устройствами и мозгом, тогда вообще представить боюсь как ее корячит под излучателями.

– Как-то не так я себе представлял боевые модификации, – озадаченно протянул Юрий. – Это ж ее кто-угодно вырубить может.

– Да, у нее там солянка та еще, – согласно кивнул Ярвис. – А может какие важные узлы полетели. У меня товарищ был по прошлой работе, у него как-то челюстной имплант нагреваться стал, аж щеку прожег. Товарищ себе половину лица разобрал прежде чем плату вырвал. А всего-навсего что-то в софте засбоило. Так-то.

Гарин решил позже разобраться с этой проблемой, а пока просто перестал допускать девушку к финальному испытанию тренировок.

По транспортному поезду пробежали предупреждающие огни, он начал медленное движение к Арке. Гарин приблизил на проекторе «коридор», заинтересованно наблюдая.

Тягач включил маневровые двигатели – маленькие голубые огни на фоне огромных барж. Когда округлый нос одной из них вошел под Арку, весь поезд замерцал, а потом разом исчез, словно и не было его никогда.

Все это показалось Юрию каким-то ненастоящим, словно эффекты из дешевого фильма. Он не знал, как это должно было быть, но отчего-то представлял себе нечто иное, более… необычное, что-ли.

Корвет мягко тронулся с места, заходя на исходную. Мимо поплыли сцепленные вместе платформы с иссеченными космическим мусором блеклыми вывесками. В окне квадратной надстройки Гарин разглядел полусонного оператора в грязном комбинезоне неопределенного цвета.

«Полынь» процедуру досмотра прошла намного быстрее – военные корабли не подвергались таможенному контролю, стороны ограничивались сверкой номеров и личных кодов. Поэтому «Полынь» даже не стала снижать ход, выровнялась относительно фронта Арки и двинулась под гигантский серебристый изгиб.

Юрий отставил полупустую чашку, встал и подошел ближе к изображению.

Платформы остались позади. Звездолет, выдав серию огней, зашел под Арку.

Промелькнуло черным. Или это Гарин моргнул. Или просто показалось.

«Полынь» проплывала мимо изящной, похожей на белоснежную звезду станции. Из-за ярких виртуальных фигур, вывесок и указателей холодный космос казался теплым и бархатистым, туда-сюда сновали тонкие, похожие на иглы катера. Вместо старой охранной «банки» подле Арки висела настоящая орудийная платформа с новейшим вооружением, саму зону прилета прикрывал пузырь защитного поля.

За один взмах ресниц корвет преодолел миллионы световых лет и прибыл в систему Фуиджи в пространстве Аджай.

Это было то чудо, на которое стоило посмотреть. Но Юрий вдруг мыслями провалился сквозь объемное изображение, застыв от накатившего видения. В его голове смешались светлая полоса Арки, мерцание пространства, черная пустота между переходами, все это каким-то образом вызвали в памяти странные и пугающие воспоминания.

Чудовища на Тодор-Эхо, черные и быстрые, разевающие зубастые пасти под фразу женщины-ученого: «Здесь такие не водятся!».

Мертвец с исследовательского судна «Каукет», внезапно оживший и хлещущий орущих людей черными щупальцами-хлыстами.

Кошмарные существа на Лилии Восемь, невозможные и смертоносные.

Извивающийся космос возле «Глизе-33», разрывающий пространство, превращающий людей и космические корабли в разлетающееся ничто.

Эти моменты промелькнули бы и пропали, но их, словно жало булавки тело бабочки, пронзил вибрирующий, сводящий с ума звук-голос: «Рэка-рэка-рэка…».

Юрий вздрогнул и качнулся, отступив назад. Потряс головой, вытряхивая монотонный рокот.

Что это было? Почему именно это и именно сейчас?

Гарин присел на стул, сжал лицо ладонями. Чернота и гул прошли, остался горький ком в груди.

Он и раньше проходил сквозь Арки, но никогда ничего подобного не случалось. Возможно, эмоции наложились на усталость? Он уже не высыпался… сколько? Да с тех пор, как ступил на борт «Полыни».

Юрий жестом свернул трансляцию, отставил чашку с недопитым кофе и принялся расстилать койку.

Пространство расы аджаев в составе Империи насчитывало две расположенные рядом звездные системы и десяток мелких анклавов, обитаемых планет и всевозможных станций, разбросанных благодаря Аркам по всей Вселенной. Их официальная политика не декларировала экспансию, но аджаи отличались здоровым любопытством, поэтому участвовали практически во всех исследовательских проектах, не предъявляя, впрочем, претензий на новые миры. Эти кажущиеся бескостными существа с похожими на бездонный звездный космос глазами выглядели лучшими друзьями человечества, отличными пилотами и замечательными техниками.

Но Юрий знал и другую сторону «миролюбивых» аджай – радиан, террористов и убийц, хладнокровно расстреливающих колонию Дэнийорд биологическими ракетами. Эти радикалы, не принявшие результатов Аджайского конфликта, сражались за независимость от Империи, наносили удары по людям везде, где могли. С ними боролись, их преследовали, но искоренить полностью радиан пока не получалось.

Система Фуиджи, в которую прибыла «Полынь», соседствовала с «домашней» системой аджай и считалась ближней провинцией. Но именно здесь сосредоточились торговые и промышленные центры дистантов, что превратило и без того необычную и красивую систему с сияющим алмазным поясом вокруг солнца и красной вуалью звездной пыли за дальним орбитальным эллипсом, в одну из жемчужин Империи.

После Арки корвет четверо суток добирался до ремонтно-пассажирской станции «Тэ Махуон», ребристого диска, висящего между орбитами двух планет на другом конце системы. За это время Мао Зэй прожужжал Гарину все уши выклянчивая увольнительную. Юрий сделал ему замечание за навязчивость, но худой контрактор не смог удержаться и накануне прибытия вновь пристал с набившим оскомину вопросом. За что от всей души схлопотал дежурство на период нахождения звездолета на станции.

Стыковка прошла через час после обеда. «Блохи» встретили ее возбужденным гомоном – всем хотелось пусть ненадолго, но сменить обстановку, пройтись по магазинам и окунуться в сладкую атмосферу развлекательных клубов. Даже Мао Зэй повеселел, чем насторожил Гарина.

– Слышно, долго будем стоять? – спросил у Юрия Ярвис.

Они сидели возле капсулы Рэнта, вполглаза наблюдая за трансляцией посадки «Полыни». Ярс приводил в порядок черно-алую рейтарскую выходную форму – строгие брюки, рубашку и френч с невысокой стойкой. По приказу капитана все контракторы, покидающие корвет, должны выглядеть «как представители вооруженных сил Империи, а не как горстка бродяг». Гарин и не подозревал, что рейтарам вообще полагалась какая-то форменная одежда, кроме рабочих комбинезонов, пока мичман Биттон не приволок со склада несколько комплектов.

– Вроде, речь шла про трое суток, – не стал утверждать Юрий. – Но скидывай время на карантин и обслуживание.

– Да хоть бы и день, – благодушно отмахнулся Рэнт, улыбаясь. – Лишь бы вылезти из этой упаковки с копчеными угрями. Я уже и забыл, как пахнет мир, в котором нет ботинок Одучи.

– Эй! – обижено взревел урсулит, высовывая лохматую голову из соседней капсулы. – Одучи ароматный.

– Вот и я о чем, – вздохнул Ярвис. – Слишком я избаловался. А мне бы обычных вонючих вещей – дешевого алкоголя да доступных женщин. И слава всем богам Горизонта, что поставили нас с моим ароматным другом дежурить в разные дни.

– Самцы пахнут, – заявил урсулит. – Самки не пахнут. Одучи – самец.

– Логика, – поднял палец вверх Рэнт.

Мимо прошлепал Мао Зэй, он даже что-то насвистывал под нос.

– Действительно не отпустишь этого прохиндея? – между делом спросил Ярвис.

– Нет, – покачал головой Гарин. – Чрезмерная настойчивость без желания объяснять в чем же собственно дело кажется мне подозрительной. К тому же, я его предупреждал. Слово нужно держать.

– Он потом весь на дерьмо изойдет.

– Его проблемы.

– А если у него что-то личное, важное?

– Тогда он был недостаточно настойчив. Нет, здесь что-то другое, Рэнт. Да и вон, сам посмотри, ходит, улыбается.

Мао Зэй действительно зубоскалил в отдалении с Иовой Маракши, что-то обсуждая.

– Да, несчастным не выглядит, – признал Ярвис.

– О чем и говорю.

Они какое-то время молчали. Рэнт примерял нашивки на рукава, Гарин, сложив руки на груди, изучал находящихся в кубрике контракторов.

– Рея не амнистируют? – спросил Ярвис, не отвлекаясь от своего занятия.

– Нет, – отозвался Юрий. – Нивелируется вся суть наказания.

– Жалко, – искренне огорчился ауг. – Мы бы погуляли…

И, видя, что тема для Юрия тоже болезненная, перескочил на другое:

– Слухи дошли, что к нам на станции пассажиров подсадят. Мужики из обслуги уже три резервные каюты в офицерском блоке расконсервировали.

– Пассажиры? – Гарин ничего об этом не слышал. – Что еще за пассажиры?

– Не знаю, – развел руками Рэнт. – Говорю же – слухи.

– Ладно, будет видно, – Юрий поднялся, потянулся. – Пойду к Рэю зайду.

– Передавай привет, – кивнул Ярвис.

Несмотря на пожелания экипажа, все увольнительные капитан разрешил лишь на следующий день. После завтрака Гарин построил «блох», еще раз озвучил график дежурств и распустил группу на выходные. Сам уходить с «Полыни» не спешил – нужно было доделать некоторые дела и проверить посты. Несмотря на то, что его буквально съедало любопытство, Юрий решил быть солидарным с Одегардом, лишенным возможности погулять по станции. Он, конечно, планировал выйти наружу, но ненадолго, лишь чтобы размять ноги и кое-что прикупить.

Рэй его поступок оценил, но призвал «не дурить».

– Когда еще попадешь на гражданскую станцию? – спросил он. – Тем более на такую шикарную.

– Ну, не такая уж она и шикарная, – поморщился Юрий.

– Ой, будто тебе есть с чем сравнивать, – рассмеялся норвежец. – Иди, проветрись. За себя и за меня.

И на немой вопрос Гарина добавил:

– По поводу меня не парься, я в таких местах отдыхал, куда тебе вообще попасть не светит. Переживу.

К четырем часам дня Юрий, надев новенькую форму с серебристым значком «Сфорца» на груди, покинул корвет.

Пирс, к которому пристыковалась «Полынь», располагался в обширных портовых сотах, откуда до центральных помещений станции бегали проворные монорельсовые вагончики. Еще на перроне Гарин был приятно удивлен – на модулятор пришло приветственное сообщение от администрации станции, виртуальная карта и список рекомендованных мест для посещения. Немного покопавшись, Юрий нашел интерактивный навигатор, рисующий направление движения прямо на ладони.

За свою жизнь Гарин практически не был там, где воедино сходились приятная обстановка, сочные цвета и хорошо одетые люди. Как-то так получалось, что за время своей жизни в Империи он попадал в основном в провинциальные, промышленные или малопригодные для жизни миры. Самыми яркими местами в его памяти были торгово-развлекательный купол в Дэнийорде, наполненный мрачными и грубыми старателями, да стерильная и тематическая выверенная станция корпорации «Сфорца».

Стоило признать правильность слов Рэя – Юрий не видел почти ничего. Особенно это стало понятно, когда за Гариным закрылись двери монорельса и он вышел в один из центральных куполов.

Во время стыковки он обратил внимание на большие размеры станции, но сейчас Юрию показалось, что он стоит на поверхности настоящей планеты – перед ним раскинулся гигантский чужеродный город с высокими шарообразными башнями, похожими на валы застывшей пены. Между башнями перекинулись тонкие изящные мосты, над ними висели разноцветные световые звезды, создающие мягкие приятные тени. К сияющему голографическому небу цвета светлого янтаря тянулись остролистные растения с пушистыми венчиками, растущие в фигурных клумбах между дорожками. И запах свежего воздуха с легким оттенком мяты.

Гарин несколько секунд стоял недвижимый, впитывая новые впечатления. В легком замешательстве раскрыл карту, только сейчас понимая ее масштаб. Глазами нашел зонтики уличного кафе с аккуратными крыльями гражданского флота на вывеске и поспешил туда, желая в спокойной обстановке разобраться с маршрутом своего путешествия.

И все же Юрий не был бы собой, если бы не умел быстро адаптироваться. Уже через полчаса он вполне уверенно шагал по улицам, разглядывая витрины и прохожих. А посмотреть было на что.

Улицы купола полнились народом – в основном аджаями, но и людей было в избытке. На каждом углу по кафе, за каждым поворотом – кабак. Кухня на любой вкус, от местной и земной до неорганической и планктонной для экзотических дистантов вроде бхутов или каюров. Перед магазинами и лавками голограммы предлагают товар – одежду, украшения, сувениры. За витринами кибермаркетов стояли и сидели синтетики всех видов и рас, провожая прохожих долгими взглядами. И тут же – развлекательные салоны, где тоже синты, но уже полуголые и танцующие, завлекали туристов развлечься и расслабиться.

Непривычный к такому обилию соблазнов, Юрий почти сразу накупил всякой дребедени, вроде «живых» носков, универсального уничтожителя запахов (он планировал повесить его в «големе»), наушников для удаленной связи с модулятором, новый корпус опять же для модулятора, а также самозатачивающийся многофункциональный армейский нож. Из действительно нужного приобрел разве что «умную» подстилку для кресла боевого костюма, следящую за осанкой и тонизирующую мышцы спины, и хорошую нано-смазку опять же для обслуживания оружия и техники. Не забыл и про томящегося на корвете друге – приобрел Рэю лазерный триммер для бороды и пузатую жестяную флягу с надписью «Аквавит», которую ему в магазине рекомендовали как «настоящий напиток викингов».

Притомившийся и проголодавшийся, Юрий нашел место потише – небольшое кафе, расположенное на овальном козырьке над идеально круглым искусственным озером. Сделал заказ, умиротворенно откинулся на удобном стуле, разглядывая вальяжно плавающих в прозрачной воде ярко-красных рыб.

Еда была восхитительна. Скорее всего, он никогда не ел ничего вкуснее. Даже без скидок на корабельный кухонный синтезатор, который делал все блюда неуловимо похожими друг на друга, но и учитывая кухню в Дэнийорде, или даже на «Ковчеге» – те несколько блюд, что Гарину принес вежливый аджай, Юрий проглотил практически махом. Призадумался заказать еще что-нибудь, одновременно стараясь запомнить необычные названия…

– О, привет, босс! – раздался знакомый голос.

В паре шагов от него стоял улыбающийся Мартин Гавел, прижимающий к груди пакеты с покупками, рядом с ним – сгорбленный Патаки в темных очках и нахмуренный Иван Гречин. Настроение последнего можно было понять – его друг, Андрей Журавлев, остался дежурить на «Полыни».

Несмотря на все разговоры, ни Гречин, ни Журавлев так и не подали заявление на расторжение контракта. Они по-прежнему довольно прохладно относились к Гарину, да тот к ним в друзья и не напрашивался, а по службе к «курсантам» нареканий не было. Поэтому Юрия, в принципе, устраивал их выбор остаться. Его больше интересовал Джаббар – академическое образование лейтенанта, которым не обладал Гарин, порой оказывалось очень кстати. Сам Кахир, вроде бы, смирился с лидерством рэй-мичмана, выступая в роли эдакого стороннего советчика. Явных конфликтов больше не возникало, как, впрочем, и задушевных разговоров, поэтому о намерении Джаббара перевестись с «Полыни» Юрий мог только догадываться.

Сегодня Джаббар пропал сразу после завтрака. Может, вышел на станцию, может, пошел разговаривать с капитаном. В любом случае, вечером все станет понятно.

– Босс, не помешаем? – спросил все еще улыбающийся Мартин. – Жрать охота!

Юрий кивнул, он не возражал.

Гавел свалил на соседний стол пакеты, с шумом выдвинул стул и с удовольствием плюхнулся на него. Махнул остальным контракторам:

– Давайте, мужики, чего стоите?

Патаки последовал примеру товарища, поблескивая стеклами очков. Виновато улыбнулся Юрию, словно извиняясь за вторжение.

Дольше всех решался Гречин. Было видно, насколько ему не хочется сидеть рядом с Юрием, что будь его воля, прошел бы мимо. Но раз уж все вышло так, как вышло, то отступать было поздно – Иван напряженным движением сел напротив Гарина.

Словно из воздуха появился официант, движением гибких пальцев разбросал перед рейтарами меню. Контракторы сделали заказы и дистант удалился.

– А у нас официанты остались только в дорогих ресторанах, – своим мягким, чуть дрожащим голосом заметил Идган.

– Дык тут и цены как в дорогом ресторане, – хмыкнул Мартин. – А еда, поди, тьфу, как и всё остальное у этих гусей жидкотелых. Сейчас бы ко мне, моя Дагмар знаешь как готовит? Ты свою руку отдашь лишь бы еще раз попробовать как она готовит! Ее даже в «Золотой бум» звали кухней управлять, да она не пошла.

– Куда звали? – переспросил Патаки.

– Ну ты серость, – хохотнул Мартин. – Это же лучшее казино в Метрополии!

– Что-то я не слышал про такое казино, – ворчливо подал голос Иван.

Его, судя по всему, изрядно притомили рассказы Мартина.

– Ну, не в самой Метрополии, – Гавел ничуть не смутился, пространно помахал рукой. – На Альфа-Бернара. Это в одной Арке от Солнечной, если что.

Он мечтательно захлопал своими полными губами, от чего по его румяным щекам прошла легкая волна, протянул:

– Да-а, были времена. Я так свою Дагмар и приметил – она на поселковый карнавал всегда печеного сома с орехами выставляла. А я каждый год именно за тем и хаживал на карнавал-то. Потом вот, руку и угол предложил. А отец ейный, бригадир из керновых, все грозился кости переломать ежели обижу дочурку евоную. Да как же обидеть-то ее, Дагмар мою? У нее у самой кулак как у бати…

– Чего ж уехал от такой чудесной жизни? – едко спросил Гречин. – Жил бы со своей Дагмар, сома бы ел.

Бывший старатель поводил своими полными плечами, его лицо невесело поморщилось:

– Дык все, выработка иссякла. Контора-то наша до конца народ тянула, все, думали, перебросят на астероиды. А астероиды, оказывается, уже продали другой фирме. А мы, значится, не у дел, – он развел руками. – Конторские с директорами на катер – и фьють до Арки. А мы остались, как кроты в пещере – не сбежать, не закопаться.

– Почему в пещере? – не понял Патаки.

– Планета Кракатук, слыхал, может? – спросил Мартин. – Ну, не слыхал, и ладно. Там же на поверхности жить нельзя, дожди серные и все такое. Мы под пластами прятались, под плитами тектоническими. Оно, как бы, и к лучшему, к породе ближе. А как порода кончилась, так и все, баста. Другой-то работы нет. Кто успел, в другие фирмы переметнулись. Я кое-как Дагмар на станцию к геологам устроил, кладовщицей. Туда же старшего – он у меня все жилы знает, проводником ходит, ага. Сам тыкался, все в пустую. Тогда Дагмар предложила в рейтары. А что? Тут и деньги, и страховка медицинская для семьи. А то что-то младшенький на сердце жалуется…

Мартин рассказывал просто, обыденно и без обиды. Гарин уважал таких людей, для которых любые проблемы и трудности всего лишь естественные барьеры, которые вполне можно преодолеть и оставить позади.

Пока подошедший официант выставлял на стол тарелки, Юрий заметил кое-что интересное на дороге перед кафе.

По дороге легко шагал второй пилот «Полыни» Боагтар Си Ифмари. На молодом дистанте был серебристый флотский комбинезон с опознавательными знаками корпорации, через плечо висела полупустая «умная» сумка, способная уменьшать вес клади. Неестественную для аджая угловатую голову прикрывало темно-синее непроницаемое поле «личного медиакупола». Интересно, он просто слушает музыку или дополняет пространство виртуальными объектами?

Навстречу Си Ифмари, вынырнув откуда-то из-за угла, появилось трое аджай, быстрых и целеустремленных. По схожим дорогим деловым костюмам и схожей манере держаться можно было понять, что их троих объединяла общая цель, и что та цель – пилот корвета.

Молодой офицер тоже заметил спешащих к нему дистантов, сбавил шаг, а потом и вовсе остановился, растерянно оглядываясь.

Из толпы за его спиной появился еще один аджай, также «упакованный» в костюм и с молчаливой решимостью на лице.

Си Ифмари выпрямился, его пальцы нервно пробежали по ремню сумки. Он что-то крикнул подошедшим соплеменникам, те что-то ответили в ответ. Один схватил пилота за запястье, второй приобнял за плечи, третий легонько подтолкнул в спину. Секунда – и группа внимательно осматривающих окрестности дистантов поволокла сопротивляющегося Боагтара прочь.

Юрий сорвался с места опрокинув стул. Остались позади недоумевающие лица приготовившихся кушать рейтаров – Гарину не пришло в голову звать их за собой.

Си Ифмари и незнакомцев он догнал возле поворота к лифтам, идущим в соседний купол станции. Хотел на всей скорости влететь в эту группу, разметать, словно кегли, вырвать возмущающегося Боагтара из худых и тонких рук…

Его встретили еще на подходе. Идущий последний аджай развернулся навстречу несущемуся рейтару, поднырнул под руку.

Юрий словно врезался животом в торчащий стальной прут. Он крякнул от неожиданности, упал боком на гладкий пол и проехал несколько метров. Но не стал разлеживаться, вскочил, готовый к драке.

Очень вовремя – его атаковало сразу двое дистантов, действуя слаженно и профессионально. Трое других, тем временем продолжали уводить упирающегося Си Ифмари. Юрий лишь на миг успел поймать испуганный взгляд офицера, как стало не до этого.

Гарин никогда не дрался с аджаями, всегда искренне считая, что мягкотелые, плавные и легкие дистанты могут пострадать от его ударов. Да и повода не было, большеглазые нелюди никогда не проявляли агрессии, никогда не провоцировали конфликтов и не создавали неприятностей.

Эти двое, судя по всему, были исключениями, обученными делать другим живым существам очень больно. Бой с ними походил на бой с водопадом – куда бы Юрий ни ударил, его руки или ноги скользили по податливой плоти, тогда как от ответных ударов, жестких и быстрых, он просто не успевал уворачиваться. Аджаи кружили вокруг, пытаясь достать до критически важных точек, но Гарин пока что успевал подставить блоки, морщась от острых прострелов. Заставил себя ускориться, нагоняя в мышцы адреналина.

Первого противника он поймал на обманном уходе, вложив в резкий хук справа всю скорость и силу. Кулак с мокрым шлепком врезался в голову зазевавшегося аджая и тот безвольной тряпкой отлетел в сторону, сложившись у стены. Его товарищ дотянулся до гортани Юрия и тот лишь благодаря сумасшедшим инстинктам успел отдернуться, отчего твердые, словно стальные штыри, пальцы аджая лишь ударили вскользь, разодрав кожу и пронзив острой болью щелкнувшую ключицу. Гарин скрутился пружиной, попытавшись схватить противника, но дистант буквально вытек из захвата, вогнав свой кулак рейтару под ребра.

Возле лица что-то промелькнуло, хлопнуло, истерично звякнуло. Дерущийся с Гариным аджай отшатнулся, в сторону отлетела пластиковая сумка с разлетающимися покупками. Мимо пробежал своей гусиной переваливающейся походкой Гавел, что-то выкрикивая.

Юрий воспользовался замешательством противника, с места прыгнул на него, придавил всей массой, отбил в сторону пытающиеся защититься тонкие руки и в два удара смял лицо аджая. Оттолкнулся от земли и вскочил, сжимая кулаки.

Внезапно появившийся Мартин с его «деревенскими» замахами сложился бы за секунду, если бы Си Ифмари не решил активно поучаствовать в своем спасении. Он лягнул одного соплеменника, оплел руками и ногами второго и они вместе свалились на пол. Третий попытался остановить их падение, но тут же отвлекся на подбежавшего Гавела. Мартин со всего маху ударил аджая в ухо, но тот выдержал удар и в необычной манере, раскачиваясь в стороны будто ветка, атаковал челюсть рейтара. Гавел будто споткнулся, его ноги подкосились.

Но он выиграл время для Юрия. Пока Мартин оседал на землю, Гарин уже был рядом. Он уже понял, что привычные бесхитростные атаки плохо работают против гибких дистантов, поэтому начал больше финтить и обманывать. Это принесло свои плоды почти сразу же – первого аджая он вырубил без проблем, почти не встретив сопротивления.

Краем глаза увидел, что в стороне на месте прыгает возбужденно орущий и сотрясающий кулаками над головой Патаки, не пытающийся, впрочем, как-то реально помочь. За его спиной показался подбегающий Иван Гречин. Впрочем, насчет него надежд Юрий также не питал.

Гарина атаковали сразу двое – необычно широкий для своего вида аджай и его товарищ, отбившийся от вцепившегося в него Си Ифмари. И вот здесь пришлось худо – они разводили его ложными атаками, подныривали под удары, их острые и жесткие кулаки пробивали все блоки Гарина. От пары попаданий в челюсть Юрий «поплыл», ему сбили дыхание и коротким, но метким пинком в печень заставили согнуться. Приободрившиеся аджаи усилили натиск.

Сзади раздались сухие щелчки. Один из дистантов, вцепившийся Гарину в лицо и подбирающийся к глазам, задергался в судорогах и упал. Второй попытался отпрыгнуть, но в его плече расцвел яркий синтетический цветок оперения и он присоединился к своему товарищу на полу.

Юрий оглянулся, щурясь от боли.

В десяти шагах, широко расставив ноги словно в тире, стоял лейтенант Джаббар, в его руках поблескивал тупорылый иглошок – офицерское средство самозащиты. Рядом с ним топтался Гречин, что-то жарко рассказывая.

– Быстрее…, – просипел запыхавшийся от борьбы Си Ифмари, поднимаясь с земли. – Нужно бежать!

– Кто это такие? – выдавил Гарин.

– Потом… Бежим на корабль!

Юрий не стал медлить, помог пилоту обрести равновесие и они быстрым шагом поспешили к монорельсу. За ними торопливо потянулись другие контракторы и лейтенант.

Пока ехали в удобном и светлом вагончике, Си Ифмари наконец отдышался, нагнулся к сидящему рядом Юрию и произнес:

– Спасибо.

Гарин лишь чуть кивнул, спросил серьезным тоном:

– Это были твои знакомые?

– Люди отца, – нехотя ответил дистант. – Из его охраны.

Продолжить разговор они не успели, так как поезд сбросил скорость, подъезжая к станции «Порт, служебная 4». Здесь их уже ждали – в конце длинного зала, из которого вели шлюзовые коридоры к пирсам, стояло несколько групп аджай с одинаково напряженными лицами. Кто-то был одет в такие же костюмы, кто-то – в форму охраны станции. Увидев выходящих из поезда контракторов, аджаи поспешили им наперерез.

– Бежим! – рявкнул Юрий, оценивая шансы.

Они шумно пронеслись по шлюзовому рукаву, вбежали по гулкому пандусу на корабль. Их встретили стоящий на посту Журавлев в легком защитном костюме, и капитан Кимура, как раз совершающий обход. Капитан нахмурившись выступил вперед, рассматривая бегущим к нему подчиненных, Журавлев с любопытством вытянул шею, барабаня пальцами по корпусу автомата.

– Стоять, – тихо, но четко скомандовал Акияма, когда рейтары оказались ближе. – Что за несанкционированный кросс?

На пирс, расталкивая безликих погрузочных синтов, ввалились дистанты. У некоторых в руках виднелось оружие.

– Часовой, внимание, – спокойно сказал Кимура, выступил вперед, к надвигающимся дистантам.

За спиной капитана замерли Гарин и другие контракторы. Они почувствовали решимость командира и родную палубу под ногами, теперь были готовы дать отпор любому.

– Уйди внутрь, – Юрий толкнул локтем Си Ифмари.

Но молодой офицер вдруг возмущенно заговорил на своей языке, огоньки в его глазах завертелись злой метелью. Он с неожиданной силой растолкал кольцо контракторов, в котором стоял, и вышел к капитану. Поднял руку и что-то закричал остановившимся на пирсе соплеменникам, гневно и яростно. Ему из толпы ответил пожилого вида аджай с серебристым пушком на макушке и серым пигментным пятном в форме крыльев на лице. Пилот «Полыни» дернулся, бросил короткую, резкую фразу. В толпе зашелестели, пожилой аджай криво усмехнулся, сделал указывающий жест пальцами. Дистанты в костюмах, а за ними и охранники станции пошли к корвету.

– Предупреждаю, – голос Кимуры, холодный и бесстрастный, словно скальпель, разлетелся над пирсом. – Корвет «Полынь» является рейтарским судном, любое вторжение на его территорию будет расцениваться как нападение на представителей вооруженных сил Империи.

Дистанты в форме охранников станции остановились, подались назад, переглядываясь. Аджаи в костюмах замедлились, но все же продолжили идти.

Юрий приготовился драться, выбирая первую цель.

Седой что-то вновь крикнул Си Ифмари. Тот зашипел и сделал жест рукой, который можно было расценить как оскорбительный.

– Часовой, – Кимура чуть повернулся, не сводя глаз с дистантов, сказал громко, чтобы слышали все. – Если пройдут еще пару шагов – открывай огонь.

Журавлев испуганно кивнул, но снял «свистуна» с предохранителя, встал на колено и прицелился в толпу. Джаббар вновь поднял иглошок. Юрий прикинул, как быстро сможет добежать до оружейного шкафчика.

– Чем ты им так насолил, братиша? – с любопытством посмотрел на Си Ифмари Мартин.

Седой аджай бросил какую-то фразу и дистанты остановились, напряженно покачиваясь, готовые броситься вперед по первому сигналу.

– Позвать еще наших? – шепнул Гарину Патаки.

Юрий кивнул. Скорее всего, в кубрике пусто, но пускай лучше посмотрит, лишним не будет.

Идган убежал, грохоча ботинками.

– Мы не хотим неприятностей, эддет[13], – седой дистант развел длинные, узловатые руки в стороны, растопырив пальцы. – Нам нужен лишь Боагтар Си Ифмари, только он.

– Лейтенант Си Ифмари является работником корпорации и служащим рейтарских сил Имперского военного флота, – Кимура принял свою любимую позу, заложив руки за спину. – И пока что заявлений о расторжении контракта от него мне не поступало.

Седой гортанно рыкнул, отчего его подчиненные «откатились» от звездолета, сам сделал пару шагов вперед. Сказал мягко и даже ласково:

– Мы не собираемся делать Си Ифмари плохо, – уголки его тонких губ чуть приподнялись. – Мы всего лишь доставим его домой, туда, где его место. И вы получите рапорт, не сомневайтесь. Вместе с рапортом и нашу благодарность, безмерную и дорогую.

– Я не торгую подчиненными, эддет, – в тон аджаю ответил капитан. – Пока идет война и он – боевой пилот, его место здесь. А любящий дом и верная семья, уверен, дождутся его после победы.

Было видно, что седой дистант в шаге от того, чтобы отдать приказ своим подручным захватить Си Ифмари силой. Но также он понимал, к каким это приведет последствиям – дознаватели комендатуры всю станцию перероют, пока не найдут тех, кто посмел напасть на боевой корабль в военное время.

– Вы могли бы приобрести хороших и влиятельных друзей, капитан, – попробовал зайти с другой стороны седой, но это уже выглядело как сдача позиций.

– Мои друзья уже со мной, – Кимура щелкнул ногтем по значку Старой Гвардии на груди. – Иных не ищу. Всего доброго, эддет. Прикажите своим людям покинуть пирс и не мешать погрузочным работам. Если в следующий раз решите проверить мой экипаж на прочность, я расстреляю вас из пулеметов.

Не дожидаясь ответной реакции, капитан повернулся спиной к дистантам и приказал восхищенно гудящим контракторам:

– Все на борт. Считайте, что увольнительные вы уже отгуляли.

* * *

Пассажиры прибыли на «Полынь» на следующий день. Юрий как раз «прогуливал» последние свободные часы на пирсе – всем участникам инцидента с аджаями капитан действительно запретил уходить от звездолета дальше шлюзового коридора. Это решение вызвало незначительное ворчание в среде «блох» – Мартин не успел докупить все, что хотел, освободившийся Журавлев негодовал, что теперь не отпускают его друга Гречина, да поныл Патаки, который в драке не участвовал, но у него под глазом откуда-то взялся синяк. Но Гарин даже не стал тратить внимание на эти бессмысленные жалобы. И вскоре контракторы смирились, заняв себя чем-то еще в пределах корабля.

Утро последнего дня пребывания на станции Гарин провел в спортзале, молотя «дольфов», потом зашел поболтать с Одегардом. Поделившись с другом новостями и доиграв очередную партию в шахматы, Юрий решил прогуляться по пирсу – вскоре подобной возможности уже не будет.

«Полынь» как раз начали готовить к отбытию. Флегматичного вида техник в оранжевой силовой сфере управлял похожими на улиток роботами-заправщиками с широкими магнитными «ногами». Из своих раздутых горбов роботы перегружали в открытый технический паз энергетические контейнеры с эмблемой радиационной опасности. Чуть дальше разматывал длинные гофрированные рукава сантехнический передвижной насос. С легким жужжанием над головой пролетел круглый диагностический бот, просвечивающий обшивку корабля на трещины и повреждения.

Юрий присел на край пандуса, наблюдая за работой обслуживающей бригады. И оказался как раз в нужном месте, чтобы рассмотреть появившихся из шлюзового коридора гостей.

Их было трое, неторопливо движущихся в сопровождении разодетого в парадную форму мичмана Биттона. Сразу за Гербертом вышагивала высокая изящная молодая женщина в дорогом брючном костюме с небольшим модным чемоданчиком. В ее черных коротких волосах плутали серебристые звездочки, ярко-зеленые глаза смотрели на окружающих надменно, а за правильными чертами строгого лица виднелась работа хороших дизайнеров. На лацкане пиджака девушки поблескивал значок «Сфорца».

За корпоративной чиновницей двигалась странная однотонная человекоподобная фигура насыщенного красного цвета, напоминающая литую игрушку. Голова фигуры была лишена лица, тело – каких-либо анатомических деталей, даже руки и ноги казались единым целым с телом. Стопы существа не касались пола, оно без видимых движений парило над ним.

Замыкала шествие полупрозрачная сущность сотканная из «мыльных» шаров силовых полей и белоснежного скелета-«снежинки». Самый настоящий «эфир», энергетический робот Высших дистантов! Юрий видел таких лишь в развлекательных программах, где «эфирам» приписывались всевозможные чудесные способности.

Гарин даже привстал со своего места, провожая взглядом новых пассажиров «Полыни». Кто же прячется внутри красной «матрешки»? Или что?

– Вы не заняты, рэй-мичман? – раздался рядом знакомый вкрадчивый голос.

– Нет, господин старший лейтенант, – ответил Юрий, поворачиваясь к подошедшему Си Ифмари. – Не занят.

Молодой аджай остановился в шаге, смущенно улыбаясь. Поймав взгляд Гарина, сделал несвойственный его виду жест – протянул ладонь для рукопожатия.

– Зовите меня Боагтар, господин рэй-мичман.

– Юрий, – Гарин мягко сжал ладонь офицера.

– Хорошо, Юрий, – улыбка Си Ифмари стала чуть шире, отчего большие черные глаза превратились в полумесяцы. – Я хотел бы выразить благодарность за ваш поступок.

– Не стоит, – Юрий улыбнулся в ответ. – Я не сделал ничего особенного.

– Вы не правы, – пилот сделался серьезным. – Ваш поступок помог мне сохранить течение жизни.

– Не расскажете, кто были те люди… аджаи?

Дистант качнул своей угловатой головой, которая так и притягивала к себе взгляд, привалился поясницей к пандусу.

– Это были сотрудники службы безопасности моего отца, – словно нехотя начал Боагтар. – Они хотели доставить меня домой.

Гарин удивленно хмыкнул.

– Это выглядело довольно навязчиво, – заметил он. – Больше смахивало на похищение.

– Ну, по-сути, так оно и было, – согласился Си Ифмари. – Я, если вы поймете, «эрн улотс»[14], позор семьи… Не знаю, интересно вам это!

– Расскажите, – Юрий был не против узнать частью какой истории он стал.

– Насколько хорошо вы знакомы с построением нашего общества? – Боагтар начал свой рассказ с вопроса.

– Крайне поверхностно.

– Несмотря на то, что у нас давно уже нет четкого разграничения между социальными слоями, есть пять так называемых «столпов» общества, пять полотен, в которых предназначение давно стало семейным делом. У вас это называется династиями, у нас – швами. Это Сила, Воля, Разум, Тело и Дух.

Гарин вдруг понял, что ему такое деление очень знакомо – по схожему принципу формировалось общество на ковчеге.

– Сила – военные? – на всякий случай спросил он.

– Да, силовые структуры, – подтвердил Боагтар. – Дух – это духовенство и учителя, Разум – ученые и инженеры, Тело…

– Врачи? – попытался продолжить Гарин.

– В широком смысле – отвечающие за здоровье расы. Ну а Воля – это законодатели и судьи. Так вот, мой отец – один из швов в полотне Воли.

Аджай замолчал, словно давая Гарину время что-то осознать и что-то вспомнить. Но Юрий лишь терпеливо ждал продолжения, и тогда дистант торжественно произнес:

– Мой отец – Иструб О Ифмари, патрион Совета Полотнищ, депутат-губернатор сектора Энсбрук, один из первых лиц Министерства энергетики Аджай.

На сей раз Юрий уважительно хмыкнул.

Дистант продолжил:

– Собственно, будь он чиновником поменьше, может все и было бы иначе… Дело в том, что внутри этих пяти полотен традиции довольно консервативны, особенно что касается смены рода деятельности. Дети Силы обязаны охранять покой граждан, дети Тела – исцелять. Ну а дети Воли – идти по стопам отцов-политиков. Понимаете о чем я?

– Понимаю.

– Мои брятья, Тэ, Нуо и Эрт Ифмари, продолжили династию, стали законниками в разных участках Империи. Да и я, несмотря на то, что Си – четвертый, на которых обычно уже не хватает ни сил, не средств, принял бы любое назначение, но…

Си Ифмари перевел дыхание, его пальцы чуть подрагивали. Судя по всему, он давно уже никому так не выговаривался.

– Но дело в том, что я буквально болел космосом. Я с самого детства мечтал стать пилотом и управлять звездолетами, исследовать неизвестные планеты и покорять Горизонт. Пока остальные дети проводили время в вирте, я изучал звездные карты и технические энциклопедии. Я до сих пор наизусть могу назвать характеристики всех основных кораблей имперского флота. Вот о чем я мечтал, а не о том, как буду творить законы в казенных управлениях.

В голосе дистанта послышались жаркие протестные ноты, будто он до сих пор спорил со своим отцом, пытаясь доказать, вразумить, переубедить.

– В конце-концов, мы с отцом сильно поругались и я сбежал из дома, – уже спокойнее продолжил Си Ифмари. – Добрался до Сириуса, поступил в военную Академию. Доучился почти до шестого курса, когда узнал, что на Коди-Омега умер мой старший брат, первенец Тэ Ифмари. Отец решил, что с меня хватит вольности, приказал мне вернуться и занять место брата. Я отказался. Отец подключил все свои связи и меня отчислили прямо перед экзаменационной сессией. Он сказал, что никогда не даст своему сыну стать черной нитью в родовом рисунке. Я убежал от его охраны, начал скрываться. Со временем понял, что выхода у меня нет – нужно либо возвращаться домой, либо идти к своей мечте невзирая ни на что. Тогда собрал все свои сбережения и пошел к биотехникам.

Боагтар поднял руку и тонким пальцем провел по своей голове, где под измененным черепом покоились сложные имплантаты.

– Я вмонтировал в себя все лучшее, на что хватило средств. Я увеличил память, разогнал рефлексы, разветвил зрение. Думал, что теперь-то уж точно отец откажется от меня, у нас считают аугментацию позором. Впрочем, клеймом больше, клеймом меньше, верно? Лишенный возможности стать пилотом Имперского флота, я сдал экзамены в корпорацию «Сфорца». Попал на «Полынь». И вроде бы конец истории, но оказалось, что отец так и не оставил попыток вернуть меня. Собственно, свидетелем чего ты и стал.

Аджай замолчал, вздохнув, разведя руками. Юрий несколько секунд поддерживал его молчание, давая время горькой атмосфере рассказа растаять в воздухе. Потом осторожно спросил:

– Боагтар, ты здесь на своем месте?

– Что? – переспросил Си Ифмари.

– Ты считаешь, что занимаешь чье-то место, будучи пилотом «Полыни»?

– Я считаю, что я там, где должен быть.

– Так же думают и другие на корвете. Ты хороший пилот, Боагтар. Надеюсь, твой отец тоже когда-нибудь это поймет. И примет все так, как случилось.

Молодой офицер грустно улыбнулся:

– Очень на это надеюсь. Я все же порой сильно скучаю по дому.

– Как и все мы.

* * *

В свою каюту Гарин вернулся ближе к ужину. После разговора с Си Ифмари, который взял с Юрия слово, что тот при случае посетит офицерскую кают-компанию, Гарин еще какое-то время гулял по причалу, размышляя о превратностях судьбы. Потом обошел посты, где сделал замечание дежурившему возле рубки связи Патаки, который в нарушение всех инструкций стоял без шлема. Нашел терминал загрузки, проверил, пополнили ли на складе боеприпасы. И лишь после этого направился знакомым, до последней заклепки, коридору в сторону расположения «блох».

Топчущегося возле кубрика человека Юрий приметил издалека – коренастого, лысого, с короткой шеей и тяжелым лбом. Судя по грязной спецовке, въевшейся в руки серой смазке и характерному оранжевому загару, это был матрос из техобслуги.

Завидев подходящего Гарина, матрос нахмурился, прекратил переминаться с ноги на ногу и застыл в ожидании.

– Меня ждешь? – на всякий случай спросил Юрий, останавливаясь в паре метров.

– Ага, – техник блеснул глазами из-под бровей. – Тебя это, наш к себе зовет. Просил сказать, чтобы ты того, сразу шел, без задержек.

– «Наш» – это кто?

– Ну, как – кто? – искренне удивился матрос. – Бек, кто ж еще!

Беком звали мастера реакторного расчета Григория Бекетова, по-сути, главного человека на технической палубе. В прошлый полет у них с Гариным сложились вполне неплохие отношения, но с тех пор пути больше не пересекались. Что же теперь понадобилось старому технарю?

Юрий посмотрел на часы – времени было достаточно.

– Идем, – он сделал жест, предлагая матросу показать дорогу.

Тот коротко кивнул, прокашлялся и деловито засеменил впереди.

Техническая, она же нижняя палуба пролегала под всем корветом, обеспечивая доступ к важным узлам и системам. Здесь постоянно что-то гудело, поскрипывало, в некоторых местах стены влажно поблескивали от конденсата, а прогоны между сервисными люками тонули в гнетущем полумраке. С непривычки здесь можно было не только разбить себе голову о торчащие края переборок, но и вовсе заплутать.

Матрос включил наручный коммуникатор в режим фонаря и перед ним в воздухе заплясал светящийся шар, отбрасывающий на стены холодные контрастные тени.

Они спустились по гремящей лестнице, прошли мимо жужжащего щита с пометкой «Гравитационные синхронизаторы». Свернули за угол, где еще один матрос, сидя на полу, копался в ворохе разноцветных проводов, беззаботно повесив кепку на дверцу щитка с указателем высокого напряжения.

– Сюда, – проводник Юрия кивнул в сторону, где зиял овальный люк, ведущий еще ниже.

Съехав по гладким и блестящим от сотен ладоней перилам, они оказались в длинном коридоре-трубе, тянущейся, казалось, от самого носа до кормы. Из этого коридора в разные стороны уходили проходы поменьше.

– Идем.

Юрий втянул ноздрями воздух, мысленно вычленяя из общей смеси запахов знакомые. В памяти заворочались воспоминания о временах, когда он молодым разведчиком покорял заброшенные отсеки огромного межзвездного ковчега.

– Тихо! – матрос вдруг резко остановился, подняв руку.

Он напряженно вглядывался в боковой туннель, нервно сглатывая. Гарин попытался проследить за его взглядом, но не увидел ничего, кроме ребристых гофрированных сегментов обмотки, уходящих в темноту, бледного пятна дежурной лампы там, где коридор делал поворот, да мерцающих на полу пунктиров-указателей.

– Что случилось? – негромко спросил Гарин.

– Там, – техник вытянул руку и его толстый, покрытый жесткими волосами палец указал на что-то. – Я его услышал…

– Кого?

– Такрикас, – выдохнул матрос неизвестное Гарину слово. – Ей-ей, Такрикас.

Словно в ответ на его воззвание темнота в конце туннеля беззвучно качнулась, будто покрывало на ветру, потянулась прочь, с трудом отлепляясь от стен, и вот, наконец в пятне света появилась фигура, похожая на человеческую. Юрий успел разглядеть худую руку и плечо, потом незнакомец вновь слился с мраком и исчез за углом.

Технарь протяжно, словно сдувающийся мячик, выдохнул, схватил Юрия за рукав и потащил прочь, что-то бормоча под нос. Таким образом они довольно быстро преодолели остаток пути, пока не оказались возле узкого кубрика, предназначенного для отдыхающей смены обслуги реактора.

– Бек там, – матрос подбородком указал на одну из клетушек, завешенную грубой плотной тканью. – Ждет. А я того… пойду, ага?

И, не дождавшись ответа, сорвался в сторону ближайшей группки технарей, отдыхающих возле пищевого автомата.

– Здравствуй, Гарин, – обратились к Юрию по-русски.

Впервые за долгое время.

– Здравствуй, Григорий, – ответил Гарин, ощущая, как сложно даются звуки полузабытого языка.

Бек с их последней встречи изменился. Все еще широкий, почти квадратный, с мощными руками и размеренными движениями, только теперь поперек его лысины тянулся кривой шрам, залезая на седую кустистую бровь и ломая ее почти по центру. Прибавилось морщин, некогда хитрый прищур сменился тяжелым взором исподлобья.

Гарин никогда не интересовался, как технический персонал пережил ту мясорубку у Горизонта, сколько подчиненных Бека погибло на своих постах, пытаясь спасти гибнущий корвет. Судя по всему, досталось и старому мастеру.

– Ты постарел, – без доли иронии отметил Бек.

– Ты тоже, – улыбнулся Юрий.

– Присаживайся, – сухая ладонь, словно выточенная из коры дерева, указала на приземистую скамью у входа.

Гарин принял предложение, попутно осматриваясь. Ничего особенного – обычная каморка для отдыха в период суточной смены: кровать, стол, пара стульев и выключенная коробка развлекательного проектора. Совсем не удивительно, что главный техник-ремонтник корабля не гнушался дежурить наравне с подчиненными. В конце концов, именно на его плечах лежала забота о самом важном узле корвета – двигателе.

– Слухи дошли, что ты теперь вроде как «блошиный» командир? – Бек оперся локтем о стол, который жалобно скрипнул.

– Вроде того, – Юрий расслабленно откинулся на стену.

– Что, как и раньше, приходиться кулаками учить?

– Да нет, пока без этого, – усмехнулся Гарин. – Справляюсь добрым словом.

– Ну, хорошая затрещина еще никому не навредила, – Бек хрипло рассмеялся, словно ржавую бочку протащили по камням. – К тому же, твои придурки сами повод находят.

Гарин внимательно посмотрел на технаря, спросил сухо:

– Что-то опять натворили?

– Ну а чего б я тебя сюда тащиться заставил? – удивился Бек. – Хочешь, радиоактивную плесень покажу, или как рукожопый Рют сортир настроил, что все дерьмо в обратку прет? Только реактор показать не проси, чужаков не пущаю, уж извиняй.

– В чем проблема? – терпеливо повторил Юрий.

– Да как обычно.

Мастер сунул руку в нагрудный карман спецовки и хлопком выложил на стол два маленьких пластиковых пакетика с перламутровой вязкой жидкостью внутри. Один пакет был надорван, но потом кем-то аккуратно запаян обратно.

– Это что? – спросил Гарин, уже догадываясь.

– А что твои обычно моим впаривают? Наркота.

Юрий взял один пакетик, помял его между пальцами, наблюдая, как перетекает содержимое.

– Это точно мои?

– Юрий ты меня знаешь, я впустую трепаться не стану, – наклонился вперед Бек. – У меня тут тоже не ангелы работают, все ребята с прошлым. И бузят, и контрабанду мелкую провозят, и самогон гонят втихую. Я на то глаза закрываю, пусть будет малая отдушина, они и так света белого не видят. Зато они знают, что подводить меня нельзя, сломаю. Так и живем. Но вот это…

Палец мастера словно молот пресса опустился рядом с одним из пакетиков.

– Вот это контролировать нельзя, за подобное я сразу рожу в кровь разношу и на вольные хлеба без компенсации. Мои об этом знают, потому барыжить не решаются. Но вот если кто чужой предлагает, то некоторым отказаться сложно. Этих ханыриков я знаю, они у меня под контролем. Я их после каждой стоянки заставляю карманы выворачивать. Ну и вот, на этот раз не прогадал.

– Кто? – мрачно спросил Гарин.

– Да крутился тут вчера один из твоих, молодой такой, с наглой харей. В татуировках весь.

Юрий сразу понял о ком идет речь – Маракши.

– Жаль, что я его сам не изловил, – сокрушенно выдохнул Бек.

– Давно это происходит?

– В том и дело, что с тех пор, как ты Приму с его шакалами прижал, не было у нас такого. А сегодня утром я парней проверяю – и на тебе, нарисовалось!

Очередной кивок в сторону пакетиков.

– Я тебя услышал, – Юрий побарабанил пальцами по коленям. – Разберусь.

– Не сомневаюсь.

– Еще что-то?

– Да ты на меня-то не быкуй, Юра, – примирительным тоном пробасил мастер. – Я к тебе-то без претензий. Ты не думай, что я тебя как пацана сопливого сюда на разборы вытащил. Просто самому уже лишний раз по лестницам прыгать сложновато.

– Все нормально, Бек, – отмахнулся Гарин. – Для таких дел зови в любое время.

И чтобы как-то сменить тему, вспомнил:

– Лучше скажи, Такрикс – это кто?

Мастер одарил его быстрым взглядом из-под нависших бровей.

– Такрикас, – поправил он Юрия. – Где ты его видел?

– Пока сюда шли в одном из боковых коридоров. Кто это был?

– Ну, – протянул Бек. – Кто или что… Один из наших Такрикасом назвал, это что-то из их мифологии, какие-то люди-тени из другого измерения. Хрень, конечно, но как-то имя прижилось.

– То есть, это что-то настоящее? Это не чья-то шутка?

– Да какая уж шутка, – мастер как-то смешался, будто ему было неловко обсуждать эту тему. – Есть и есть, как бы… Вот.

Гарин ждал, оцепенев от внезапного озарения. И вторя его мыслям, заныла правая рука выше протеза.

– Я не знаю что это такое, – глядя в сторону сказал Бек. – Появился уже давно, еще в бытность твоей старой команды. Ды ты его и сам, поди, раньше встречал.

– Человек с исследовательского судна «Каукет»? – осторожно поделился догадкой Гарин.

– Вроде как да, – подтвердил мастер. – С тех пор тут и поселился, на нижних палубах. Видят его то тут, то там, хотя чаще выдумывают всякое.

– И что он… оно… делает?

Бек повел своими могучими плечами.

– Кто б знал. Только вот что я тебе скажу, – его хриплый голос превратился в гремящий шепот. – У меня системы никогда так хорошо не работали, как сейчас. Коробочка-то уже древняя, тут проблемных узлов очень много. А сейчас они будто сами собой излечились, рассосались. И «зверь»…

Мастер ткнул себе пальцем за спину, где, судя по всему, располагался блок реакторов.

– … Работает как часы, даже течи пропали. И уж связано ли это с тем существом, с Такрикасом, или нет, мне неизвестно. Но раз при нем лучше – пусть он будет тут.

Юрий, который все это время дышал сдержанно, наконец вздохнул полной грудью, спросил:

– Но «Полынь» же после того боя на капитальном ремонте стояла. Ее, я так понял, чуть ли не заново собирали. Неужели никто ничего не заметил?

– Никто ничего не заметил… А, может, и заметил, да мне о том неизвестно, – Бек выпрямился, принялся задумчиво крутить в пальцах какую-то мелкую деталь. – Я когда акт о приемке подписывал ни от кого ничего не слышал. Я и сам, если честно, этого Такрикаса пару раз видел. Да и то не уверен, что видел именно то, о чем говорим. Но, повторю, раз из-за него у меня с техникой проблем меньше стало, пущай живет.

Гарин вспомнил, как странное существо расправилось с пиратами, буквально разорвав их на части, неуютно поежился. Спросил на всякий случай:

– На людей не нападает?

Бек отрицательно покачал головой.

– Мда, – только и смог протянуть Юрий. – Вот так дела.

– Да, дела, – вторил ему в тон мастер. – Космос вообще полнится всякими необъяснимыми вещами. Я уже привык.

Он откашлялся, махнул рукой, словно закрывая тему. Сказал решительным тоном:

– Ладно, пора нам закругляться. Мне через час на вахту, хотел еще вздремнуть.

Гарин встал, смахнул в ладонь пакетики с наркотиками.

– С этим я разберусь, – еще раз заверил он Бека. – Уверен, не повторится.

– Надеюсь. Ты заходи как будет желание. Я тебя чаем угощу, настоящим. И не обижайся, если что не так сказал.

Они пожали друг другу руки и Юрий вышел в коридор. Запустил на вифоне визуальный навигатор, который прочертил на полу тонкую яркую линию, указывающую дорогу к «блошиному» кубрику.

Теперь темные и пустые коридоры и туннели нижней палубы ощущались по иному, от них вдруг повеяло холодом, а мрак показался материальным и движущимся. Гарин никогда не был впечатлительным, он с детства привык к лишенным света лазам Изнанки. Но сейчас ему впервые за долгие годы стало не по себе. За ним будто постоянно наблюдали, скользили по пятам, нависали с потолка. Его шаг сам собой ускорился, по спине пробежал неприятный озноб.

Когда впереди засветился прямоугольник лестницы, его встретили. Кто-то заслонил собой свет, а бегущая по полу линия навигатора качнулась в сторону, обходя возникшее препятствие. Юрий резко остановился, сжимая кулаки.

Это был расплывчатый силуэт, материализовавшаяся тень, облако плотного непроницаемого тумана – и вместе с тем нечто узнаваемое, человеческое. Воздух вибрировал, в низком гуле слышались неразборчивые звуки, похожие на голоса.

Гарин медленно потянулся к собственному запястью, боясь сделать что-то не так. Коснулся приклееной к коже пленки вифона.

Мрак прорезал яркий и холодный свет фонаря. Луч прошел сквозь то место, где только-что находилось неизвестное существо, откатившаяся прочь вместе с темнотой.

Но прежде, чем человек с «Каукета», Такрикас или кто бы то ни был исчез, Гарин успел разглядеть нечто, что привело его в оцепенение.

В короткой вспышке света на зыбкой, извивающейся кольцами поверхности промелькнуло лицо, и глаза, большие, знакомые.

В тот малый миг, в пустом и темном коридоре «Полыни», показавшись и бесследно растаяв, на Гарина смотрела Элли.