Новосибирская аномальная Зона

27 июля 2016 года

Над Зоной гуляла гроза, накатывая черными валами туч и разрезая небо ветвистыми молниями. Она грохочущим айсбергом дрейфовала над всей территорией Посещения, сгущая тугими ливневыми струями и без того темную ночь.

Вертолет спасательной службы института по дуге обходил грозовые валуны, нависающие над лесом, боролся с порывами ветра. Михаил вел машину уверенно, лишь капли пота на лбу выдавали его напряжение. Казалось, что он так до конца и не понял, зачем нарушил прямой приказ вернуться, поступивший из диспетчерской. Он просто поверил старому товарищу, сидевшему сейчас рядом и борющемуся с собственным разбитым организмом. А для веры понимание необязательно.

Именно из-за таких людей, как Гончаров, Руслан любил свою работу.

– Ты как? – спросил Михаил, скашивая взгляд на Громова. Тот выглядел ужасно, но держался молодцом.

– Терпимо, – прохрипел Громов. – Лебедевку прошли?

– Только что. Я по приборам лечу, не видно ни черта.

– Ты осторожнее, не приближайся к вешкам. Нас там как раз и накрыло.

– Чем?

– Не знаю. С земли достало.

– Принято, – согласился Михаил и принял правее, меняя курс.

Громов прислонился лбом к холодному стеклу и посмотрел вниз, где в свете прожектора проносились верхушки деревьев. Смотрел и представлял, что вот здесь, по сути, он мог бы идти и выйти к населенным пунктам еще в первый же день. Ведь Зона не такая уж и большая, от Искитима до Бердска всего двадцать один километр. Поселок Маяк как раз посередине, чуть в стороне от основной дороги. Примерно в двенадцати километрах от института, в двух с половиной часах ходьбы.

Но привычное для людей расстояние, которое они преодолевали не задумываясь, в Зоне складывалось, а то и умножалось, вырастало в прогрессиях и стремилось к бесконечности. Территория внутри периметров мерила расстояния не метрами и километрами, она мерила расстояния жизнями. Совсем чужой мир, маскирующийся под обыденность. Но прав Ткачев, ой как прав – это действительно похоже на колонизацию. А артефакты… Захватчики иной раз тоже приходят с дарами, коварно раздавая аборигенам чумные одеяла. И те берут, благодарные и наивные. Разносят по своим домам. А там дети. Да, дети, которые заражаются… которые умирают… которые перестают быть людьми…

Веки Громова смежились, и он уронил голову на грудь, съезжая в кресле вниз.

– Эй! Не спи! – толкнул его в плечо Гончаров. – Куда теперь!

Руслан нехотя вырвался из плена черного забытья, с трудом открыл глаза и сел ровно, ощущая во рту привкус металла.

– Мы Лебедевку прошли?

– Да давно уже, Рус! Ты спрашивал уже! Очнись! – прикрикнул на Громова Михаил. – Мы над лесом около Маяка.

Руслан с силой ударил себя по щекам, потряс головой, отгоняя сонливость. Выпрямился, собрался с мыслями.

– Нам нужно болото. Небольшое, в лесном массиве. Оно между пригорками, как в чаше.

– Вон то? – Гончаров указал на блестящие в свете прожектора лужицы воды.

– Нет. Там дерево поваленное посередине.

– Рус, в такой темноте мы его будем долго искать. А ниже мне не опуститься, может с земли хватануть.

– Найдем, найдем, – уверил Гончарова Руслан, во все глаза всматриваюсь в черно-серую землю внизу.

Михаил лишь кивнул, заходя на круг.

Гроза приближалась, бурча и сверкая. На стекло садились принесенные ветром капли, мелкие и легкие, но скоро за ними придет настоящий, жесткий ливень. Нужно успеть найти Илью до того, как это произойдет.

Похожий на серп участок низины выплыл из-за деревьев, на мутной воде, скрытой высокой травой, заиграли блики. Посередине – невысокий холм, поперек которого лежит ствол поваленного дерева, а рядом покрытый мхом валун.

Точнее, не валун, а останки разбитого вертолета.

– Вон там! – возбужденно заорал Громов, тыкая пальцем в стекло. – Там наша стоянка.

Михаил завис, вглядываясь вниз. Покачал головой, спросил:

– Безопасно? Сесть сможем?

– Да, вон на том пятачке. Или просто зависни пониже, я спрыгну. Потом шлейф опустишь, я подцеплюсь.

– Сядем, – напряженно ответил Гончаров, сбрасывая обороты.

Вертолет тяжелым шмелем завис и начал опускаться, балансируя на потоках воздуха. Руслан нетерпеливо елозил в кресле, всматриваясь в темный лес, туда, где между похожими на призраков елями виднелся проход к лагерю. Вихрь от лопастей прибил траву к земле, во все стороны полетел мелкий мусор.

– Я быстро, не выходи, – бросил спасателю Громов, отстегиваясь. Как только шасси коснулись земли, мягко качнувшись на амортизаторах, он распахнул дверцу и выскочил наружу. Нога поехала по мокрой траве, и он чуть не упал, но устоял, размахивая руками. Пригнувшись от свистящего над головой винта, побежал вперед, к лесу.

Все казалось таким странным, чуждым, но по-своему родным и знакомым. За то короткое время, что Руслан побывал по ту сторону периметра, он, оказывается, успел отвыкнуть от того состояния, в котором пребывал здесь почти две недели. Успел отвыкнуть от манеры ходить по Зоне, от тех малозаметных маячков, которые указывали на безопасный путь. И теперь осаживал себя, стремившегося как можно скорее добраться до лагеря. Заставлял смотреть и видеть.

Настораживало то, что он не видел костра. И ощущение какое-то пустое, холодное.

Руслан с нарастающей тревогой преодолел последние метры, перешагнул обломки упавшей вышки и вышел к потухшему кострищу. Бросился к черному зеву развалившегося шалаша, который он накануне собрал кое-как, упал на колени и заполз внутрь.

– Илья! Ильюха!

Зашарил руками в темноте, пытаясь нащупать тело друга.

Пусто.

Громов вывалился спиной вперед наружу, на четвереньках подполз к кострищу и положил ладонь на угли.

Холодные и успевшие отсыреть, они даже внутри успели остыть.

Руслан схватил горсть углей и со злостью швырнул их оземь.

– Да твою ж мать!

Что могло случиться? Куда делся Ткачев? Кто его мог унести? Или… Или сам уполз, как тогда?

Руслан вскочил и бросился в сторону болота, с содроганием ожидая увидеть плавающее в тине тело Ильи. Но вдруг остановился, наклонился и пригляделся.

Рядом с шалашом, чуть в стороне от поломанной ноги охотничьей вышки, кто-то соорудил из щепок и веточек небольшую башенку. А на самом верху, аккуратно оборвав по краям, поместил круглую картонку от спичечного коробка. Башня очень походила на…

– Маяк, – прошептал Руслан. – Маяк!

Он выбежал из леса словно и не было усталости. Запрыгнул в вертолет и почти прокричал удивленному Михаилу:

– К Маяку надо! Летим туда!

Гончаров оглушенно поморщился, указал подбородком за спину Громову.

– А что, Ильи нет?

– Нет, нет! Я же говорю, в поселке он! Миша, давай быстрее туда!

– Ты же говорил, что он парализован, – спасатель щелкнул тумблерами и поддал тяги на турбины.

– Да, все так! Скорее всего, его кто-то унес туда… Ну, падлы!

– Кто мог?

– Не знаю, – сдался Руслан. – Может, опять военные. Или сталкеры. Или шатун.

– Кто?

– Летим, родной, быстрее!

Винтокрылая машина оторвалась от земли и, развернувшись по дуге, взмыла над деревьями. Ее сразу же встретил сильный ветер, закачал и застучал в лобовое стекло песчинками. Ветер гнал перед собой идущий с севера ливень, который тоже двигался к Маяку.

И снова гонка со стихией. Кажущийся маленьким на фоне безбрежной черноты вертолет упрямо рассекал встречные потоки, натужно гудел, но преодолевал расстояние.

И вновь Руслану увиделось, насколько с воздуха тот путь, что он преодолевал день ото дня, виделся несерьезным, коротким даже для прогулки по лесу. Всего-то три-четыре километра по прямой. И насколько сложными и долгими кажутся эти километры там, внизу, среди притаившихся ловушек.

Вытянутое тело поселка показалось из-за темнеющих пик деревьев. Мокрые от начинающегося дождя крыши домов блестели в свете далеких молний, улицы чернели провалами в бездну.

– Куда? – спросил Гончаров.

– Давай к коровникам, – неуверенно ответил Руслан. – Только возьми чуть дальше от поселка, там, похоже, теперь ловушка.

А действительно – куда еще, как не на то самое место, где Руслан сам столько дней прождал помощи?

Вертолет обогнул поселок – пилоты не любили летать над мертвыми домами, – зашел со стороны фермы. Это место Михаил хорошо знал, поэтому вертолет опустил как собственный зад на стул, поставив колеса на бетонку как влитые. Луч прожектора высветил стену пустого коровника и ржавую беседку.

– Подожди меня, хорошо? – Громов повернулся к Михаилу, доверительно посмотрел в глаза.

– Может, с тобой пойти? – предложил спасатель, снимая наушники.

– Нет, оставайся и будь готов взлетать, – покачал головой Руслан. – Я тут привык один ходить, знаю где какие ловушки. С тобой, уж извини, будет только дольше.

– А где ты его найти-то хочешь?

– Найду, – уверенно кивнул Руслан. – Обязательно найду.

– Темно же. Вот, фонарик хоть возьми.

Громов вновь вышел под грозовое небо Зоны, держа в руке мощный фонарь. Захлопнул дверцу и похлопал по обшивке вертолета, улыбнувшись Михаилу. Мол, верь в меня, я скоро. Потом отвернулся, и улыбка сползла с его лица. Потому что он не был уверен, что найдет Ткачева. Не был уверен, что вернется сам.

И вновь, как еще недавно, Руслан пробирался мимо ловушки, прижавшись щекой к мокрой поверхности забора и вытирая спиной стену бокса. Вновь вышел на окраину, разгоняя тени ярким лучом. Вздохнул, вытер ладонью лицо и собрался идти по улице.

То, что ему навстречу, выступив из-за угла дома, вышел Ткачев, Громов понял сразу. Фигуру ученого, его жесты и движения Руслан знал хорошо. Поразило его другое – Илья вышел сам, без чьей-то помощи. Вышел немного напряженно, скованно, но сам, на своих ногах.

– Илья! – завопил пилот, не веря своим глазам. – Илья, это ты?

Ткачев словно не слышал, его взгляд словно скользил по невидимым проводам, тянущимся над крышами домов. Он был все в той же одежде, грязной и рваной, с налипшими листиками и хвоей. Острые скулы выпирали на исхудалом лице, неухоженная борода топорщилась во все стороны.

– Илья! – Громов сделал неуверенный шаг навстречу. – Дружище, что с тобой?

Ткачев остановился и опустил взгляд на пилота. Руслану сделалось не по себе, когда на него уставились два черных зрачка, заполнивших всю роговицу.

– Рус? – несколько удивленно произнес ученый. – Ты вернулся. Ты всегда возвращался.

– Да, да! Я за тобой! Идем, вертолет ждет.

Илья грустно улыбнулся, провел ладонью по своей груди и вновь посмотрел куда-то выше головы Руслана.

– Я не могу, Рус, – извиняющимся тоном сказал Ткачев. – Я должен сделать кое-что. Я могу это сделать, Рус. Ты мне поможешь?

– Хватит говорить загадками! – разозлился пилот, делая еще несколько шагов вперед. – Я столько всего преодолел, чтобы забрать тебя! Не время разговоры говорить, гроза приближается!

Но Илья будто не слышал. Он повернул голову, прислушиваясь к чему-то иному, а не к голосу друга. Громов с содроганием увидел, что повязка на спине ученого сползла, и рана вновь открылась, расходясь синеватыми краями.

– Твою мать! – рявкнул Руслан и решительно пошел к Ткачеву, намереваясь силой оттащить того к вертолету. А там уже можно будет и про волшебное излечение от паралича поговорить, и про иные странности…

– Стой! – Ученый резко повернулся и вытянул в его сторону руку. – Ни шагу больше!

Громов застыл и только сейчас заметил, что трава, хоть и тяжелая от дождя, очень сильно припала к земле. Будто ее притянуло что-то. Этот участок напоминал кляксу с длинным хвостом, и Руслан чуть было не ступил внутрь.

Тогда как там, внутри, стоял Илья.

– Ты… – Громов отпрянул, чуть не выронив фонарь. – Ты!..

– Послушай меня, Рус, – голос Ткачева сделался проникновенным, во взгляде читалась просьба понять или хотя бы попытаться. – Все куда сложнее, чем нам казалось. Все куда хуже, чем мы думаем. Эти внеземные объекты, артефакты, что-то сделали со мной. Хотя я думаю, что со мной что-то случилось еще до них, но я не знаю, что и когда. Руслан, ты должен мне поверить!

– Да, конечно, – пробормотал Руслан, морщась и потирая виски. – Но я не понимаю…

– Я сам мало что понял, но я чувствую ее, ощущаю эти нити, связывающие все воедино.

– Кого… ее?

– Зону. Здесь все взаимосвязано и функционирует непостижимым нам образом. Это Посещение, оно не просто стук в дверь, не просто посиделки на часок. Это нечто большее, вызванное к жизни теми, кто нас даже не заметил. Мы как муравьи на ядерном полигоне!

– Илья, – взмолился Руслан. – Пойдем, родной ты мой! Полетели отсюда, скорее!

– Ты должен знать, должен передать остальным. Мы думаем, что там, за этими холмами, всего лишь Зона, участок местности с аномальными свойствами. Но там, за холмами, – бездна. Сердцевина черной дыры, пожирающей все вокруг себя. И оно же – другой мир, в котором нам нет места. Который мы даже увидеть не можем… Вы не можете…

– Илья!

– Руслан, пообещай кое-что.

– Что?! – закричал Громов, понимая, что сходит с ума.

– Обещай, что выполнишь мою просьбу.

Руслан молчал, тяжело дыша и закрывая ладонью лицо.

– Обещай, – настойчиво попросил ученый.

– Обещаю, – глухо буркнул из-под руки пилот.

– Я нашел одну вещь… Один способ кое-что исправить. Я вижу, как могу это сделать, я теперь все вижу насквозь и очень четко, Руслан. Обещай мне, что сейчас вернешься в вертолет и полетишь к месту аварии, к вешкам.

– Зачем?

– Просто выслушай. Обещай, что вернешься к месту падения «калоши» Сидоренко и заберешь с собой тех, кого там увидишь. Только умоляю, не разговаривай с ними до прилета в институт. Ничего не рассказывай и не объясняй.

– Кого я там встречу? – Громову захотелось сесть, ноги не держали. Он потерял нить реальности, ему казалось, что все это – один большой бредовый сон.

– Ты сам все увидишь, – Илья улыбнулся. – Ты сам все поймешь. Ну, договорились?

– Да, – выдавил Руслан. – Только там же… Там то, что сбило наш вертолет!

– В этот раз я… оно не побеспокоит, – уверил Илья. – А теперь ступай, я не смогу долго… Силы уходят.

– А ты?! – Руслан чуть не плакал. – А как же ты!

– Не беспокойся…

– Я за тобой вернусь!

– Не нужно, Рус, – тепло улыбнулся Ткачев. – Я боюсь, что мы больше не увидимся.

– Илья…

– Прощай, Руслан. Ты был настоящим другом.

Громов судорожно вздохнул, сжимая до белых костяшек кулаки, проглотил горький комок. Посмотрел в грустные глаза Ильи и понял, что это действительно конец их истории. Плечи пилота опустились, он сгорбился, будто устал нести тяжелый груз.

– Прощай, Илья, – еле слышно сказал Руслан. – Я сделаю, что обещал.

* * *

Возле вешек, отражающихся белым в свете прожектора, стояли и махали вертолету руками люди в костюмах защиты. За их спинами, в кювете, мертвой гусеницей лежала «калоша» в два вагона.

– Смотри, вон там! – воскликнул Гончаров, потрясенно указывая на людей. – Кто это?

Руслан лишь тихо охнул, но сдержался от комментариев, расстегнул ремень.

– Пойду, калитку открою. Мы же будем садиться?

– Да, конечно! Это же наши, институтские! «Калоша», по ходу, накрылась, – и повернул лицо к вылезающему в пассажирский отсек Руслану. – Как ты догадался, что возвращаться надо этой дорогой?

– Случайность, – буркнул Громов, откинул занавеску и перелез в полукруглое чрево вертолета.

Хватаясь за свисающие с потолка петли, он добрался до бокового люка. Крикнул Гончарову:

– Свет давай!

Надавил на тугую ручку и толкнул дверь в сторону. Створка скользнула по направляющим, в салон ворвался клекот турбин и шум ветра, лицо обдало ночной прохладой.

Рассеянный свет, льющийся из салона, выхватывал из темноты голую землю, мокрую и слякотную, покрытую следами ребристых подошв. Не успел вертолет приземлиться, как в дверном проеме возник долговязый мужчина с густой седовласой шевелюрой и откинутым на спину защитным шлемом. Лицо его излучало неподдельную радость:

– Я так рад вас видеть! Как вы узнали так быстро? А у нас тут авария случилась, не пойму из-за чего, – он наклонился, заглядывая за вертолет, властно скомандовал:

– Эй, Лебедев, Шаркози! Тащите аппаратуру! Быстрее, пока гроза не пришла!

Появились другие участники группы, они приветливо махали Громову, передавая серебристые металлические ящички, коробки с реактивами и кейсы для сбора проб. Руслан механически принимал вещи и распихивал по углам, под лавки. Сам старался не смотреть на людей, боялся, что не выдержит и заорет, хватаясь за голову. Потому что такого не могло быть!

Наконец, ученым была дана команда оставить что не успели вытащить и грузиться в вертолет. Они друг за другом загружались в отсек, смеясь и похлопывая встречающего их Руслана по плечу. Тот лишь скалился, вместо улыбки, да каждый раз вздрагивал, когда его касалась очередная рука.

Последней залезала девушка, хрупкая и невысокого роста. Посторонился, давая ей пройти, спрятал глаза, когда та попыталась заглянуть в лицо.

Больше не говоря ни слова, он захлопнул дверь и поспешно ретировался в кабину. Гончаров уже поднимал машину, торопливо набирая скорость. Хмыкнул, бросив взгляд на садящегося в кресло Громова.

– Чего-то ты бледный, Рус, как одеяло. Нормально все?

– Да, да. Полетели домой.

– Уже… эх, расскажи кому, не поверят! Вертолет угнали, ночью над Зоной летали! Целую группу спасли! Нас за это теперь не то что ругать, наградить должны! А, как считаешь, Рус?

Громов отстраненно кивнул, глядя в сторону. Михаил чуть убавил пыл, смущенно кашлянул.

– Жаль, конечно, что Ильюху не нашли. Но завтра еще раз попробуем, да?

Руслан ничего не ответил, прикрыл глаза и устало откинулся в кресле.

– Ничего, Рус, скоро отдохнешь, потерпи, – успокоил его Гончаров. – А гроза-то, смотри, так и висит над Маяком, до нас не дотянулась. Словно держит кто, да?

С шелестом отъехала в сторону разделяющая салон и кабину занавеска, на плечо Руслана легла легкая женская рука с тонкими пальцами.

– Руслан, я так рада тебя видеть!

– Я тебя тоже, Полина, – ответил Громов, не открывая глаз.