С крыши старой гостиницы открывался великолепный вид. Здание возвышалось во все свои десять этажей над речной набережной, отбрасывая тень на приземистые четырехэтажные «хрущевки».

Здесь, на крыше, когда-то находилось летнее кафе, сделанное в виде купола-беседки из стилизованных под бивни белых мраморных колонн, загнутых к центру. Металлопластиковая мебель за последние годы практически не испортилась, лишь покрылась желтыми разводами, да у некоторых столов прогнили столешницы. Само кафе когда-то считалось «бандитским», местом криминальным и опасным. Отсюда «соратники по партии» скинули головой вниз воровского авторитета по кличке «Чапа», именно сюда каждую неделю наведывался «со шмоном» ОМОН. Кафе носило непритязательное название «Чудо света».

Борхес, закинув ноги на стол, сидел на стуле около парапета и с удовольствием потягивал из алюминиевой кружки горячий чай. Рядом, прислонившись к ограждениям, стоял Торпеда и закручивал крышку термоса.

– Кот, – обратился он к Куликову, – хочешь посмотреть на Черный Холм?

Виктор, одетый в новую форму черного цвета, купленную по случаю у Бобра, сидящий за соседним столиком и дожевывавший свою порцию консервированной гречневой каши, запивая ее бульоном из пластикового стакана, лениво отозвался:

– Есть на что посмотреть?

– Для инсайдера ты выказываешь невиданное любопытство, – сострил Борхес.

– Да нет, – улыбнулся Куликов. – Просто я боюсь, что увиденное не совпадет с моим представлением о Холме.

Инсайдеры забрались так высоко ради одного немаловажного момента – пообедать. Погода позволяла сделать это под открытым небом, оградив сегодня людей от осадков. Хотя, по заявлению Борхеса, дождь все же предвиделся, но ближе к вечеру. Торпеда предложил провести трапезу с комфортом и хорошим видом из окна, товарищи не возражали. После недолгого подъема на крышу расположились в открытом кафе, любуясь ландшафтом. По ходу обеда Торпеда рассказал, что нашел это место, когда проходил инициацию. Он забрался сюда, несмотря на предупреждение не входить в дома, чтобы разобраться со своим местоположением. А когда спускался вниз, то впервые познакомился с обманкой и долгое время пытался разговорить ее на предмет выхода из Медузы.

Виктор поднялся и подошел к Торпеде, тот передал Куликову винтовку с прицелом. Виктор прильнул к оптике. Борхес театрально взмахнул рукой с кружкой и загробным голосом проговорил:

– Внемли и трепещи, инсайдер, ибо ты удостоен лицезреть врата в величайшую из ловушек нашей планеты.

Черный Холм возвышался над промышленной зоной за рекой, до которой отсюда было километров семь. Он был похож на жерло потухшего вулкана – большая воронка, посыпанная пеплом. Виктор никогда бы не подумал, что некогда подобное чудовище было рукотворным, обычным карьером для забора песка. Сейчас же от этого места веяло мрачной силой, зловещей и одновременно зовущей.

От Холма шла видимая даже отсюда трещина, извивающаяся змеей и упирающаяся в заводской комплекс.

– Борхес, ты говорил, что где-то там место посадки твоих инопланетян, – обратился Куликов к товарищу.

– Отсюда не видно, – Борхес перевернул кружку, выливая заварку от чая на бетонный пол, встряхнул ее. – Оно дальше, за зданием цеха.

Здание цеха на самом деле тянулось немного дальше Холма, еле различимое на фоне других строений, выделяясь лишь тремя металлическими трубами котельных.

– А почему так пепла много?

– Пепел анализу не поддается, происхождение неизвестно, и причина количественной локализации именно в данном месте неясна. Это все, что удалось узнать, – ответил Борхес.

– Понятно, – Виктор еще раз взглянул в сторону Черного Холма. На самом деле он думал увидеть что-то необычное, по крайней мере что-нибудь выглядящее необычным. Какое-нибудь дьявольское свечение или, на худой конец, ходящих строем обманок. Хоть что-то, что говорило бы о том, что Холм – самое опасное место Медузы, что все зло именно там. Виктор, конечно же, понимал, что ловушка не должна выглядеть ловушкой, а «дьявол всегда носит белое», но все же надеялся на некую экстраординарность. А тут, в принципе, ничего необычного. Обычная техногенная жуть, которую можно увидеть в любом промышленном городе.

– Ну что, видишь что-нибудь, чего не вижу я? – с сарказмом поинтересовался Торпеда.

С того памятного разговора с Пашей прошло уже полторы недели, Виктор рассказал о нем товарищам. Борхес заинтересовался теорией «цветов радуги», а вот Торпеда заявил, что большей глупости он в жизни не слышал. Удивленный таким подходом к неплохой идее, Куликов привел несколько примеров из их практики, но здоровяк объяснил все такие «нестыковки» обычной невнимательностью и плохим зрением. Правда, Виктора его доводы не убедили. Теперь подобные беззлобные споры стали обыденностью.

– Я вижу Холм, длинный разлом, уходящий в промзону, и кучу заводских строений, – Виктор отстранился от оптического прицела, посмотрел на Торпеду: – Или я что-то пропустил?

– Да нет, – Торпеда улыбнулся. – Все так. Только там не разлом, а траншея для труб.

– Впервые вижу траншею, выкопанную зигзагом.

– Сам ты… зигзагом, – Торпеда взял у Куликова винтовку, посмотрел в прицел. – Ну немного кривоватая, не спорю, но траншея. А то ты наших строителей не знаешь, Кот, они еще и не так могут накопать.

– Это точно, – вставил Борхес, зевая.

– Не зевай, ворона влетит, – парировал Виктор, допивая остатки бульона. – Вы, вообще, ходили к Холму?

– Нет, нас и тут неплохо кормят, – ответил Борхес, потягиваясь. – Эх, век бы так сидел!

– На пенсии насидишься, – ответил ему Торпеда. Он повесил винтовку на шею, посмотрел на часы, сверился с записями на руке. Сказал, обращаясь к товарищам: – Так, дальнейший план действий такой: сейчас спускаемся вниз и двигаемся в сторону Восточного моста. Оттуда идем к воинской части. В тех местах уже давненько не были. На все полчаса. Авось найдем что-нибудь стоящее, а то с этим и возвращаться-то стыдно, – Торпеда кивнул на мешок, висящий на поясе у Борхеса, в котором копошились несколько артефактов со звучным именем «ангельские волосы». На взгляд Виктора, эти «волосы» больше были похожи на куски пакли зеленого цвета, которые беспрестанно шевелились, словно развеваясь на ветру. По заверению Борхеса, этот артефакт не являлся живым существом, по своей структуре больше походя на кораллы. Стоило сие великолепие не очень дорого, использовались «волосы» в основном как специфическое украшение на одежду, и покупали их исключительно элитные ателье по пошиву сценических костюмов для различных звезд эстрады. Проще говоря, особым спросом эти «волосы» не пользовались.

– Блин, опять, как сохатые, нестись будем, – вяло возмутился Борхес.

– «Окна» маленькие, – пояснил Торпеда. – Нам и так успеть бы.

Инсайдеры собрали банки из-под консервов и пластиковую посуду в пакет, пакет Торпеда положил в свой рюкзак. Мусорить в Медузе он категорически не позволял.

Спустились вниз, периодически выглядывая в окна – не хотелось на выходе столкнуться с сюрпризом. Из подъезда вышли цепочкой, скользнули вдоль дома. Торпеда дал команду, и инсайдеры перешли на уже привычный «волчий скок».

В одном из дворов Куликов заметил обманку, которая полулежала возле гаражей. Белесое тело резко выделялось на фоне грязи и мусора, сучило ногой и вращало глазами.

Виктора передернуло.

– Институтские препарировали как-то несколько этих существ, – прокомментировал Борхес, заметив реакцию Кота, – но наткнулись лишь на недоразвитые человеческие органы. Опыты по наблюдению за обманками опять же ничего не дали, так как вне Медузы они жили не более суток, даже в камерах с землей из-за Периметра.

Прошагали по аллее с лысыми деревьями, удачно обогнув «хлопушку», которая выдала себя растерзанным кустом дикого шиповника. Торпеда процедил сквозь зубы, что этой ловушки не должно было быть, хотя никто обвинять его в недосмотре не стал.

Вышли к перекрестку, на который смотрели окна трехэтажного здания школы и двухэтажного здания с красной вывеской «Районный отдел ЖКХ». Виктор знал, что за школой располагается стадион, где мальчишкой он играл в футбол. Сколько же лет прошло?

Школа и административное здание располагались друг напротив друга, через дорогу. К отделу ЖКХ примыкал длинный забор, закрывающий от любопытных глаз ряды безликих продовольственных складов. В одном месте несколько секций забора было повалено: перевалившись через бетонные блоки, застыл сгоревший остов «КамАЗа»-рефрижератора. Рядом раскинулся пустырь, покрытый буграми-холмиками и множеством каких-то ямок, овражков. За пустырем когда-то располагался хладокомбинат, куда школьники бегали за халявным мороженным.

Торпеда остановил команду. Указал Виктору на идущую от школы через пустырь тропинку:

– Видишь, Кот? Это старая инсайдерская тропа. Тянется через пол-Медузы, начинается здесь. И упирается аккурат в Янтарные Поля. Только никогда не вздумай ходить по ней, не вернешься.

– А что так? – поинтересовался Виктор, вглядываясь в «нехорошую» тропинку.

– По ней когда-то некто Сыч вынес «Сердце Медузы», один из самых дорогих и легендарных артефактов. В тот день внутри Периметра полегло много народу, – ответил Борхес, потирая уставшую шею, – Медуза, блин, встала на дыбы, словно обидели ее. С тех пор ловушки стали двигаться.

– А до этого они что, на месте стояли? – Виктор никак не мог разглядеть на тропинке присутствия смертоносных ловушек.

– Ну да. Были лишь стационарные и мерцающие. И те и другие были без особого труда просчитаны и нанесены на карты. А теперь же, – Борхес развел руками, – теперь сам видишь, чуть ли не по звездам приходится ориентироваться, чтобы хоть как-то продвинуться дальше.

– Ясно, – Виктор кивнул на тропу. – А дорожка чем опасна?

– Там чуть ли не на каждом шагу ловушки, после которых есть все шансы превратиться в того самого Пашу, – ответил Торпеда, – Медуза закрыла этот путь. А вон там, – он указал рукой направление, перпендикулярное тропинке, – там новый тракт. Тоже, скажем так, не самая надежная дорога, но ходить можно. А школа, к слову сказать, – Торпеда стволом винтовки ткнул в сторону трехэтажного здания: – Самое безопасное место в Медузе.

Сколько я тут землю топчу, там ни разу даже обманок не было, не то чтобы ловушек или другой какой гадости наподобие «роя».

– Буду знать, – Виктор кивнул, хотел еще спросить, но Торпеда жестом остановил его, призывая к тишине. Со стороны, откуда пришли инсайдеры, раздалось несколько скупых автоматных очередей. Потом вдалеке что-то громыхнуло, разнося эхо по пустым кварталам, вновь застрочил автомат. После серии из трех коротких очередей все смолкло.

– «Псы» работают, – прокомментировал Торпеда. – Шумовыми гранатами развлекаются. Давайте-ка отойдем в сторонку.

Они переместились на обочину к забору, присели. Борхес потянул носом, глубоко вдыхая воздух, задумчиво проговорил:

– Они, наверное, на «червя» наткнулись…

– Ты его что, по запаху чувствуешь? – с улыбкой поинтересовался Куликов.

– Да нет, – Борхес обвел напряженным взглядом улицу. – Какой-то запах, не чувствуете? – Он еще раз втянул воздух. – Во, ирисками пахнет. Нет, действительно пахнет! – Он изумленно выгнул брови. – Вон, смотрите!

Он указал пальцем в сторону «ЖКХ», на окно второго этажа. Там что-то поблескивало, словно крышка начищенного самовара.

– Вот ты даешь! – Торпеда даже привстал, хлопая товарища по плечу. – Я не я буду, если это не «гадюшник».

– Если это не что? – переспросил Куликов.

– Сам увидишь. Если я прав, то к военному городку топать не придется, – ответил Торпеда, но вдруг настороженно посмотрел в сторону недавних выстрелов: – Черт, а если эти следопыты сюда припрутся? Тут и накроют нас тепленькими, с артефактом на руках.

– Угу, вполне возможно, – кивнул Борхес.

Инсайдеры растерянно кидали взгляды то на окно, то на дома, из-за которых могли появиться спецназовцы. Риск был велик, в случае поимки «псы» либеральничать не будут, на компромисс не пойдут. Но и искушение было велико, судя по реакции товарищей, Куликов понял, что артефакт не рядовой, немалых денег стоит.

– Ну? Делать что-то надо. А то мы тут как на ладони, – поторопил события Торпеда. – Если пойдем за артефактом, то можем на выходе столкнуться с «псами».

Виктор задумчиво посмотрел в сторону возможного появления «псов», потом на здание школы, перевел взгляд на товарищей:

– Есть одна мыслишка, но не знаю, как она вам. Короче, я беру твою, Торпеда, оптику и иду в школу. Оттуда и наблюдать хорошо, и перекресток весь просматривается. А вы идете за «гадюшником». Много времени это не займет, ведь верно?

– Черт его знает, сколько это займет времени, – недовольно буркнул Борхес. Идея Виктора ему не понравилась.

– Из школы я смогу безопасно вас подстраховать. Перед выходом вы выглянете в окно, и, если что не так, я подам сигнал. В случае приближения патруля затаимся, переждем.

Борхес покачал головой, Торпеда промолчал, обдумывая предложение.

– Ну что не так? – Куликов ухмыльнулся. – Сами же говорили, что школа безопасна.

– Так-то оно так, – отозвался Торпеда, – только разделяться не хотелось бы.

– Какой разделяться, о чем вы? – не выдержал Виктор, сплюнув. – Тут от силы метров сто. Я у вас на виду, вы – у меня. Да поймите, это лучше, чем плестись еще несколько километров, рискуя шкурой, надеясь попасть в «окна».

– Согласен, – наконец сдался Торпеда, вопросительно посмотрел на Борхеса.

Инсайдер лишь тяжело вздохнул да махнул рукой:

– Делайте что хотите…

Торпеда передал СВД Виктору, сам взял его автомат и запасной магазин. Кивнул Виктору:

– Иди первым.

Виктор подтянул ремень винтовки под свое плечо, легкой трусцой устремился к школе. Рывком влетел в окно, очутился в классе. Перешел на шаг, пересек кабинет с рядами парт, выскочил в коридор. Прошел через большой зал, в котором были разбросаны пожелтевшие от времени тетради, свернул на лестницу. Поднялся на второй этаж, остановился в коридоре, оглядываясь.

Практически все двери в кабинеты были распахнуты, напротив входа на этаж висела потрепанная стенгазета с оторванным углом. Подметил, что если не обращать внимания на царящий беспорядок, то создавалось впечатление, будто ученики только что ушли на каникулы.

Огибая раскиданные на полу стулья казенного зеленого цвета, Куликов добежал до конца коридора и свернул, судя по надписи, в кабинет физики, угловой на этаже класс. На удивление, в кабинете напрочь отсутствовала мебель. Возможно, перед возникновением Медузы здесь делали ремонт. А может, мародеры постарались, хотя зачем им могла понадобиться школьная мебель? Зато чуть ли не посередине класса стояла трехлитровая банка с этикеткой «Огурчики вкусные», в которую из мокрого пятна на потолке капала вода.

Виктор пересек помещение, выглянул в одно из трех не имеющих стекол окно. Вид открылся хороший, сектор обзора большой. Виктор мог наблюдать и за перекрестком, и за зданием с «гадюшником». Из соседнего окна были видны крыши завода и заброшенная тропа.

Куликов помахал рукой товарищам, которые сидели в тени забора. Инсайдеры помахали в ответ. Торпеда жестом велел Куликову сильно не высовываться, потом ткнул пальцем в часы и показал пять пальцев. Виктор кивнул. Товарищи скрылись в темном дверном проеме.

Виктор отошел от окна вглубь класса, в темноту, где линзы оптики не выдадут его случайным бликом, припал глазом к мягкой резине прицела СВД, положив винтовку на согнутую в локте руку. Удостоверившись, что военный спецназ не вышел на улицу и не идет в направлении работающих инсайдеров, Виктор засек на часах пять минут, отошел к стене, опустился на корточки. Принялся ждать, размышляя обо всем подряд.

Подумал о свете в многоэтажке. Кто его зажигает, если в Медузе не работает электросеть? И как бы поймать Ниндзя да растрясти его на предмет необъяснимого? Уж он-то должен знать гораздо больше, чем остальные инсайдеры.

Кто-то пнул камешек на улице, и он покатился по асфальту, постукивая на ходу. Виктор встрепенулся, отгоняя мысли, и, сквозь зубы ругая себя за халатность, медленно выглянул в окно.

По старой тропе приближались к перекрестку двое мужчин в странных серых плащ-палатках. Один был повыше ростом, с глубоким капюшоном на голове, он тащил за собой что-то круглое, величиной со школьный глобус, завернутое в брезент. Его напарник, абсолютно лысый, в больших темных очках, шел чуть сзади и в стороне, время от времени подталкивая груз, когда тот застревал в очередном изломе асфальта. По их виду Куликов мог определить, что эти двое чертовски устали. Высокий то и дело останавливался, а лысый постоянно вытирал рукавом свой лоб. И только тут Виктор понял, что эта парочка пришла по тропе, по которой, по заявлению Торпеды, ходить вообще невозможно.

Виктор посмотрел на гостей через оптический прицел. Высокий инсайдер в очередной раз остановился, прогнулся назад, разминая поясницу. Лысый что-то ему сказал, кивая в сторону завода. Высокий махнул рукой, мол, отстань. Куликов с удивлением отметил, что этот жест он у кого-то уже видел, именно в такой манере исполнения. Но вот у кого?

Высокий уперся руками в колени, тяжело дыша. Лысый что-то ему сказал, пожал плечами. Он был вооружен автоматом и время от времени водил им из стороны в сторону, осматривая окрестности. Высокий разогнулся, встав спиной к школе, перевесил со спины на грудь снайперскую винтовку.

И тут взгляд лысого остановился на окне, у которого сидел Куликов. В ту же секунду они прыгнули в разные стороны, скрываясь за остатками бордюра. Блеснул прицел оптики.

Виктор как подкошенный упал на бетонный пол, покрытый мелкой цементной крошкой, отщелкнул предохранитель винтовки. Прислушался. Но с улицы не доносилось ни звука. Тогда, подхватив винтовку под ремень, Куликов переполз к соседнему окну, пачкая черную форму об осыпавшуюся побелку. Осторожно, очень аккуратно выглянул на улицу, готовый в любой момент убрать голову.

Дорога была пуста. Ни инсайдеров, ни тащимого ими «глобуса» видно не было. Словно пришедшие растаяли в воздухе вместе со своим багажом. А ведь артефакт у них весил немало, не могли они его вот так быстро и бесшумно перенести.

А что, если эти двое каким-то образом все же смогли замаскировать свою добычу и теперь устроили засаду где-то неподалеку? Может, они из бригады Ветра, мародеры и бандиты?

Виктор кинулся к соседнему окну, из которого была видна уходящая в город дорога. Но «псы» не появились, видимо, все-таки ушли в другую сторону.

Виктор понимал, что, не проверив безопасность улицы, он не мог дать добро товарищам на выход из здания. Но, с другой стороны, если эти двое неизвестных инсайдера и устроили засаду, то они точно не знали о присутствии у Куликова поддержки. А это давало шанс застать противника врасплох. Тем более что с позиции Торпеды и Борхеса здание школы видно хорошо, они заметят опасность.

Виктор еще раз осмотрел местность, ничего подозрительного не обнаружил и сосредоточил все свое внимание на окнах ЖКХ. Товарищи не заставили себя долго ждать – как Торпеда и обещал, появились ровно в назначенный срок. Сначала Виктор заметил какое-то движение в окне первого этажа, потом там медленно проявился Торпеда. Он нашел глазами Куликова, жестом показал, что все хорошо. Виктор приложил два пальца к глазам, показал товарищу, что видел двоих, они могут быть внизу. Торпеда оскалился, хлопнул себя по плечу, словно по погону. Куликов хмыкнул: таким образом здесь изображались «псы». Он мотнул головой. Торпеда кивнул, отступил в темноту. Виктор знал, что сейчас его товарищи метр за метром осматривают подступы к школе, окна, улицу в поисках возможной засады. Потянулись долгие минуты напряженного ожидания. Виктору хотелось самому спуститься вниз, обнаружить чужаков, но это было бы неверным решением.

Казалось, прошла вечность, прежде чем в окне опять возник Торпеда, который пожал плечами, показывая, что никого не видно, но жестом велел Куликову оставаться на месте. Виктор непонимающе посмотрел на товарища, но тот лишь повторил свое требование. Виктор недовольно сплюнул, однако винтовку поднял, готовый открыть огонь при необходимости.

Торпеда скрылся в комнате, а через несколько секунд из окна вылетела «мигалка» и упала на асфальт, пульсируя желто-синим. Виктор решил, что его товарищи сейчас и сами выйдут из дверей, но те появились у дальнего угла ЖКХ, видимо покинув здание с черного хода. Первым появился Борхес, распластавшийся по стене с прижатым к плечу автоматом. За ним шел Торпеда, двигаясь боком и прикрывая товарища от нападения с фланга. Но опытный стрелок без проблем мог снять и одного, и второго. Куликов выругался про себя: товарищи сознательно подставлялись, чтобы отвлечь возможных врагов от него, от Виктора. Такое положение вещей ему предельно не нравилось, но ломать план Торпеды необдуманными действиями он не мог. Решив позже высказать все своим друзьям, Куликов остался на месте, с удвоенным усердием пытаясь увидеть опасность первым, прежде чем противники сделают свой ход.

Торпеда и Борхес уже достигли перекрестка, осторожно продвигаясь вперед. Они дошли до лежащей «мигалки», остановились. Борхес, не оборачиваясь, что-то сказал Торпеде, тот призывно махнул рукой Виктору.

Куликов тут же сорвался с места и быстрым шагом буквально пролетел по коридорам школы, даже не задумываясь о подстраховке. Спустился на первый этаж, выпрыгнул через окно на улицу. Тут уже осторожнее, спиной вперед, принялся пятиться к своим, вслушиваясь в окружающую тишину. Когда в спину мягко уперлась широкая ладонь Торпеды, Виктор остановился, облегченно выпрямляясь.

– Нет тут никого, – констатировал Борхес.

– Наверное, ушли, – вторил ему Торпеда, отдавая Куликову автомат, – Кот, а кто хоть был-то?

Куликов еще раз окинул взглядом перекресток, ответил:

– Двое в плащ-палатках. Они что-то круглое тащили, тяжелое. Вот только, – Куликов посмотрел на то место, где он последний раз видел странную парочку, – только следов волочения я что-то не вижу.

Он указал товарищам место, инсайдеры подошли поближе. Борхес присел на корточки, с интересом осмотрел присыпанный мелким песком асфальт.

– Кот, – сказал он, – насколько я могу судить, тут никто не ходил минимум часов пять.

Виктор хотел сказать, что не может этого быть, что он видел, что в него чуть было не выстрелили, но промолчал, сокрушенно махнув рукой.

– Ладно, оставим это на совести Медузы, – Куликов посмотрел на Торпеду: – Артефакт взяли?

– Взяли, – Торпеда вывалил из своего мешочка штук семь длинных, влажно поблескивающих змей. Так на первый взгляд показалось Виктору, он даже отпрыгнул назад. Присмотревшись, понял, что это не змеи, а скорее пухленькие ремни, покрытые очень мелкой чешуей.

– Это, – Виктор ткнул пальцем в сторону ремней: – Они живые? Что это вообще за гадость, там же конус был?

Торпеда с Борхесом довольно заулыбались, словно подловили Виктора на первоапрельской шутке. Борхес ответил:

– Отвечаю на вопросы по порядку, – он начал загибать пальцы: – Во-первых, эта гадость не живая, во-вторых, эта гадость не опасна, но дорого стоит, в-третьих, эта гадость лежала в гнезде-конусе из тонкого, словно фольга, металла, который сам по себе ценности не представляет, и в-четвертых, – добавил Борхес, – эта гадость попадается нам первый раз. «Гадюшник» вообще редкий артефакт.

– Одно радует, – произнес Торпеда, – теперь можно с чистой совестью возвращаться домой, – он посмотрел на Виктора: – Дома хорошо.