В окне вновь мелькнул человеческий силуэт. На этот раз Виктор успел уловить движение, в прошлый раз он отвлекся на шорох за спиной. Да, так и есть, тонкая женская фигура проплыла на фоне светлого пятна закрытого занавесками окна. Через несколько минут свет должен был погаснуть. Эту картину Куликов наблюдал уже третий день подряд и знал расписание незнакомки с точностью до минуты.

Шел второй месяц его добровольного заточения в Медузе. По всем разумным меркам, должна была бы наступить вторая фаза зимы, но тут, внутри Периметра, даже эта белоснежная владычица оказалось какой-то недоделанной и безумной. Сильные северные ветра сменял полный штиль с сыплющимся мокрым снегом, который таял в течение часа, оставляя за собой грязные разводы луж. А там, по ту сторону забора и блокпостов, Виктор видел, лежали полноценные сугробы, искрившиеся под редким солнцем. Впрочем, такая «европейская» зима была Виктору даже на руку: замерзнуть ему не грозило, да и искать ловушки по колено в снегу тоже не улыбалось.

Жил Виктор в здании школы, когда-то указанном ему Торпедой, и на своем опыте убедился в правоте погибшего друга. Место действительно было в высшей мере безопасным. Безопасным настолько, насколько это вообще могло быть возможным в Медузе. Один-единственный раз Виктору пришлось отстреливаться от забредшего невесть откуда «кокона» в костюме работника НИИ. Пули не причиняли твари вреда, а перебить пулями ноги не вышло. Но в итоге «кокон», немного потоптавшись на дороге, ретировался в сторону складов. Впрочем, неизвестно еще, забрался бы переносчик «роя» в здание, учитывая многочисленные меры безопасности, предпринятые Котом на подходах к школе. В дело шли и растяжки с фосфорными гранатами, и обычные непролазные завалы. По крайней мере спал Виктор относительно спокойно.

Свет в квартире погас. Куликов удовлетворенно кивнул, помечая время в замусоленном блокноте, не спеша побрел вниз по улице. Эта странная квартирка была защищена получше его «бастиона»: несколько попыток проникнуть в здание чуть было не закончились для Виктора плачевно. Он отделался потерянной веревкой и легкими ушибами, когда спешно ретировался из многоэтажки. Вход в подъезд перегораживала довольно редкая аномалия «чертов плющ», которую Виктор впервые увидел на здании администрации на площади Ленина. При ближайшем знакомстве «плющ» оказался гигантской колонией мелких жучков, выбрасывавших в воздух до того ядовитые испарения, что не помогал и противогаз. Яд разъедал кожу и почему-то осветлял волосы, проникая через резиновую маску. Причем обычный огонь этих жучков практически не брал, а напалма у Виктора, по понятным причинам, под рукой не было.

Более того, первый этаж здания полностью заполнила огромная «хлопушка», так что проникнуть через окна инсайдеру также не удалось. А забравшись по импровизированной лестнице из металлической ограды на второй этаж, Виктор не успел пройти и пары комнат, как столкнулся нос к носу с живым черным ковром, похожим на тот, что спугнул инсайдеров во время похода за «глазом». Отходить пришлось в спешке, так как чудовище, названное Виктором просто и незамысловато «половиком», кинулось к человеку, оставляя на паркете неприятный влажный след. Пришлось спешно уносить ноги, кубарем скатившись вниз и чуть не раскроив себе голову.

Впрочем, Куликов не оставлял надежд пробиться-таки в этот дом, логично предполагая, что такое количество опасностей в одном месте редко бывает случайным. Загадка комнаты притягивала, давала повод для размышлений.

Длинная, гибкая ветка легонько постукивала по асфальту шагах в трех впереди. Виктор выбрал для себя такой способ передвижения после нескольких неудачных попыток ходить по Медузе методом Торпеды. Как он его тогда не понял, так не понимал и сейчас. Бросать перед собой предметы было неудобно, приборов у Кота не было. А так длинный и легкий трехметровый прут неплохо помогал обнаруживать по ходу движения ловушки, не раз спасал Куликову жизнь. Возле школы росли целые заросли, поэтому на смену поломанным веткам всегда можно было найти новые. Как раз такая простота Виктору и нужна была.

Естественно, не все ловушки обнаруживались таким примитивным способом, но до сих пор Куликову везло, он не вляпался ни в одну серьезную передрягу. Единственным недостатком прутьев было то, что с ними невозможно было ходить в помещениях, длинные ветки мешались и цеплялись за стены.

В кармане черного разгрузочного жилета лежали новые выкладки по теории перемещения в Медузе. Чтобы занять себя в свободное время, Куликов занялся выведением своей теории, суммируя наблюдения и опыт. Но пока дело шло с трудом, ему не хватало необходимых знаний. А учиться на собственных ошибках Виктор не мог – его вряд ли хватило бы надолго. Правда, кое-что Куликов все же исправил в записях Торпеды: часть ловушек появлялись не из глубин Медузы, а, наоборот, с границы Периметра. Их было мало, но они представляли опасность тем, что двигались вразрез со схемой Торпеды, время от времени заполняя «окна безопасности». Видимо, жертвой такой вот ловушки и стал друг Виктора, понадеявшийся на точность математических расчетов. А Виктор уяснил, что внутри Периметра нельзя быть уверенным ни в чем, пусть это даже и сверхновые приборы Института, которые якобы «видят» ловушки издалека и сканируют их. Куликов видел, как раскидала такую самоуверенную группу аномалия «качели», размазывая тела ученых по стенам окрестных домов.

Вообще, за эти несколько месяцев Виктор навидался всякого. Видел схватку личинки «клеща» с тремя «цеппелинами» на развалинах больницы. Видел, как две твари, похожие на уже знакомых по давнему ночному бою собак, тащили своими крючковатыми хоботами безвольную обманку в подвал старого дома. Несколько раз, правда издалека, наблюдал за работой армейского спецназа, зачищающего подходы к Периметру от тварей. «Псы» работали деловито и без суеты, показывая высший пилотаж командного взаимодействия, словно хорошо отлаженный механизм.

Был Виктор и на территории заброшенного корпуса НИИ, который находился совсем рядом с «квадратом А». От этого посещения воспоминания остались самые неприятные, Куликова несколько ночей колотило от ужаса. Из головы потом никак не могла уйти яркая и красочная картина: медленно, словно нехотя, крутящиеся в воздухе полусгнившие трупы людей в истлевших белых халатах. И странные отростки, торчащие из тел. Трупами буквально кишел одичавший институтский парк, словно воздушными шариками на праздник. А из глубины парка доносился многоголосый речитатив, не раз уже слышанный инсайдером в Медузе. Существ, издающих эти звуки, Виктор до сих пор не видел.

Это был единственный случай, когда Куликов не выполнил заказ. Задания ему приносил Седой, с которым они виделись раз в две недели. Это были просьбы об исследовании местности или о добыче определенного артефакта. Седой каким-то образом вышел на контрабандистов из Столицы, которые по бросовым ценам скупали информацию и добычу. Заработков хватало на то, чтобы прокормить Седого и обеспечить существование в Медузе Виктора. Конечно, приходилось идти на риск, но аппетиты у контрабандистов были невысокие, заказы, за исключением некоторых, были довольно легко выполнимыми.

Про судьбу Борхеса Виктор у Седого не спрашивал.

Кот дошел до перекрестка, огляделся. Несмотря на полуночное время, на улице было светло от ярких звезд. Бледный свет окрашивал город в одинаковые пасмурные тона, контрастом выделяя чернильные тени по углам и подворотням. Окружающая тишина завораживала, не хотелось нарушать ее стуком ребристых подошв тяжелых ботинок по асфальту.

Боковым зрением инсайдер уловил какое-то движение слева, на земле. Присмотревшись, увидел, как пузырится большая лужа у тротуара. Все ясно, «желтый гнус» появился, дорога в сторону центра перекрыта по крайней мере до утра.

Куликов закинул на плечо сползший ремень винтовки, двинулся прямо, как слепец, стуча по камням впереди себя палкой.

Дорога вывела его к ручью, стиснутому в каменных объятиях заградительных плит. Когда-то, когда Виктор был еще совсем маленьким, здесь прокладывала русло небольшая речушка, вливаясь в большой полновесный поток, поделивший Город на два берега. Но потом понадобился прямой путь из центра к окраинам, и речушку загнали в трубы, построив поверху автодорогу. Речушка обмелела, а потом и вовсе превратилась в нечто грязное, воняющее тиной и помоями.

Зная по опыту, что к влажным местам, а особенно к рекам, в Медузе приближаться не следует, Виктор свернул направо, пошел параллельно тухлой городской вене, прозрачную кровь которой испоганили люди.

Несмотря на прошедшее время, речушка так и не обзавелась никакой флорой, кроме стоящего плотной стеной берегового камыша. Даже дикорастущие кусты отказывались селиться рядом с ней.

Инсайдер шагал по брусчатой дорожке, по границе реденького яблочного парка, вслушиваясь в шум ветра в ветвях деревьев. Ветер иногда приносил странные запахи и звуки, разносящиеся над Медузой. Форма их, правда, была несколько искажена, но давала хотя бы общее понятие о том, что творится вокруг. Так, например, резкий кислый запах говорил о том, что где-то неподалеку находится «гнойник» – спрятанная под землей ловушка с желтоватой студнеобразной субстанцией в несколько метров радиусом. В Городе эта ловушка не встречалась, так как ей нужна была мягкая земля, а не покрытый асфальтом и утоптанный тысячей ног грунт. Виктор как-то чуть не ухнул в такую яму-капкан, помог шест, обрушивший земляной покров аномалии. Действие этой гадости на организм Куликов не знал, но вида ботинка с оторванной подошвой на поверхности «гнойника» хватило, чтобы понять: ничего хорошего ждать не придется.

А вот крик, похожий на долгий звук «ы», предупреждал, что на ночную охоту вышли «слоники», те самые чудовищные собаки с кишкой-хоботом. Сами ли они подавали этот клич, или кто еще, Виктор не знал, но убеждался в верности своего предположения. Причем, практически все приходилось выяснять опытным путем, что ставило Куликова в один ряд с первым испытателем парашюта. В очередной раз отстреливаясь от вынырнувших из мрака «слоников», Куликов навсегда дал себе зарок не игнорировать звучание Медузы. Здесь не было ненужных звуков, к которым так привыкло ухо любого горожанина. Здесь все звуки были отражением либо чьей-то жизни, либо чьей-то смерти.

Камыши зашуршали друг о друга жесткими стеблями, ломаясь. Что-то шлепнуло по воде, словно неумелый пловец ладонями. Куликов замер на месте, поднимая винтовку.

Чудовищ, живущих в воде, он никогда не встречал, но это вовсе не означало, что их не было. Просто Кот старался держаться от таких мест как можно дальше, обходя их, по возможности, стороной. Ему хватило одного вида передвигающихся со скоростью молнии «клещей», чтобы уяснить эту простую истину.

«Клещи» оказались намного меньше, чем он себе представлял, величиной с крупную дыню-»торпеду». Куликов смог рассмотреть продолговатое серое тельце, три пары длинных толчковых ног и четыре крестообразных жвала. Передвигались эти бестии, словно блохи, гигантскими и очень быстрыми прыжками, но могли и ползать по узким трубам. Обычно «клещи» сидят в засаде по несколько дней, поджидая любой движущийся объект, а потом точным прыжком, от которого не увернулся бы и профессиональный боксер, впиваются в тело жертвы. В прошлый раз такая участь постигла какое-то новое, невиданное ранее существо, которое довольно шустро бежало по выщербленному асфальту, перебирая сотней коротких ножек. Собственно, от него Виктор и прятался, еще издалека разглядев неприятного вида массивную челюсть необычной твари. Поэтому появление пяти размытых в движении «клещей» стало для него не меньшим потрясением, чем для самой жертвы нападения.

О водоемах также ходило много баек. Самая известная повествовала о незадачливом проходце, который сгинул в районе институтских озер. Причем два его товарища клялись в том, что ничего не видели и не слышали. Просто был человек и пропал. Словно языком слизнуло. А может, что-то и слизнуло, кто его знает. Лишь рябь по озеру прошла, да откуда-то из-под воды раздался приглушенный Зов.

Шум в камышах затих. Невозможно было понять, ушла ли тварь или затаилась, готовясь к броску. Виктор не стал рисковать, медленно отступил назад, не спуская глаз с темной стены тростника. Потом, как можно бесшумнее повернулся и, оглядываясь, пошел обратно, откуда пришел.

В Медузе никогда нельзя сказать, какой дорогой пойдешь. Бывало и такое, что приходилось возвращаться в одно и то же место, испробовав несколько направлений. Слава богу, еще никогда Куликова не загоняли в тупик, всегда находилась какая-нибудь лазейка, путь для отступления. Виктор уже привык, что путь до дома, который, по-хорошему, занял бы минут десять, мог обернуться многими часами изнурительных переходов. Поэтому инсайдер старался передвигаться днем, когда опасность была чуть меньшей, чем ночью. В темное же время суток он в основном отсиживался где-нибудь, не смыкая усталых глаз. Отсыпался потом, дома.

Но сегодня он должен был вернуться в здание школы, где его обещал ждать Седой.

Виктор сделал крюк по пустым улицам Города, оглашая окрестности деревянным стуком ветки. Медуза смотрела на одинокого инсайдера, упорно продвигающегося домой. Виктор иногда чувствовал этот взгляд, словно невидимый снайпер изучал его в оптический прицел, поглаживая спусковой крючок. Куликов даже резко оглядывался, чтобы увидеть того, кто заставляет бежать по коже мурашки, но так никого и не замечал. А потом и вовсе привык, как к дуновению ветра.

Виктор прошел «полосу голосов». В уши ударил шум многолюдной улицы. Мужские, женские, детские голоса что-то говорили, шептали и кричали на незнакомом языке, иногда проскальзывало имя Куликова. Так и кажется, что тебя вот-вот схватит за рукав кто-либо из этих призраков, утащит в свой мир.

Виктор поежился от неуютного чувства, ускорил шаг. Такие «полосы» встречались в Городе повсеместно. Куликов даже вынашивал теорию насчет того, что они каким-то образом делят Медузу на своеобразные сектора. Но все никак не хватало времени на то, чтобы проверить, просчитать эти явления и попробовать проанализировать.

Вообще, Медуза подкидывала пищу для ума чуть ли не каждый день. Куликов уже заметил, что два раза в месяц, примерно в одни и те же числа Медуза являет миру новые создания. Существа разных форм и видов, эдакая кунсткамера уродцев. Но из них выживали единицы, способные потягаться с уже «осевшими» тварями и пригодные к продолжению рода. Исходя из собственных наблюдений, Виктор мог сказать, что таких было немного, большинство сгинуло бесследно. Словно Медуза ставила какой-то гигантский генетический эксперимент на живучесть. Зачем и кто за этим стоял, Куликов не знал. И еще он никак не мог понять, как при всем при этом умудрялись выживать обманки. За свою жизнь они не боролись, размножаться не могли ввиду своей неподвижности. Но тем не менее они были одними из многочисленных созданий, которые встречались всюду.

Кот вышел к длинному бетонному забору, который тянулся до перекрестка, к школе. Где-то вдалеке прогремел пистолетный выстрел. Виктор остановился и присел, прислушиваясь. Но больше выстрелов не прозвучало. Куликов раздраженно сплюнул, продолжил свой путь.

Люди по-прежнему ходили в Медузу. Намного реже, чем когда-то, но все же ходили. Кроме научных экспедиций и спецназовцев, Виктор иногда видел и вольных проходцев, которые то парами, то тройками пробирались по улицам в поисках артефактов. Куликов научился распознавать их еще до того, как они замечали его, предпочитал обходить незнакомцев стороной.

Из старой бригады Михалыча он никого так и не видел. Либо все они попали под пресс Комитета, либо затаились на время. Куликов надеялся на второе и иногда страстно желал увидеть знакомые физиономии под капюшонами маскхалатов. Все-таки одиночество не стало для Куликова панацеей, он часто тосковал по старым временам. И по людям, которые делали это время одним из лучших в его жизни.