Звон в ушах не прекращался. Хотелось засунуть пальцы в голову и вычистить там все, убрать этот шум.

Из тех пятнадцати минут, что Куликов обессиленно валялся на земле, он ни разу не пошевелился. Выровнял дыхание, прокашлялся. Но лежал неподвижно, наслаждаясь затихающей пульсацией во всем теле. Боль уходила, унималась внутренняя дрожь. Хотелось лежать вот так до скончания веков.

– Не залеживайтесь, – прогудел над головой Ниндзя, который даже не присел, прохаживаясь туда-сюда. – Иначе мышцы тонус потеряют, станет лишь хуже.

– Какой к черту тонус, – откликнулся Иван. – Тут кости бы собрать да не вырубиться на ходу.

– Вот, – сказал Ниндзя. – Выпейте.

Виктор не видел, что именно предложил им кореец, но слышал, как задумчиво хмыкнул Иван, а потом, спустя секунду, отплевываясь, закашлял:

– Ну и гадость!

В поле зрения Куликова вплыла раскрытая фляга, голос азиата над головой сказал:

– Пей.

Виктор приподнялся на локте, взял флягу и сделал несколько больших глотков, ударяясь зубами о металлическое горлышко.

В горло полилась терпкая, чуть вязкая жидкость с ярко выраженным лимонным вкусом. Гортань обожгло, в голове словно взорвался фейерверк.

– Ух! – только и выдохнул Виктор. – Это чего?

– Немного спирта, меда, желтка, аскорбиновой кислоты и еще некоторых ингредиентов, – Ниндзя забрал флягу, завинтил крышку и убрал в рюкзак. – Помогает быстро восстановить силы.

Как бы волшебное пойло корейца ни помогало прийти в норму, люди все равно пролежали на земле еще не менее пятнадцати минут. Попросту не могли найти в себе сил встать. Наконец, расшевелившись, начали подниматься, кряхтя будто дряхлые старики.

Здесь некогда пролегала временная дорога, построенная из состыкованных бетонных плит. Со временем плиты опустились в землю, потрескались и проросли травой.

В воздухе все еще витала дымка, скрывающая удаленные объекты. Виктор сначала подумал, что это из-за нее небо кажется желтоватым. Приглядевшись, понял, что чистая, без облаков и туч, небесная гладь действительно имеет бледно-желтый оттенок.

Люди находились в зарослях разросшегося кустарника, поднимающегося намного выше человеческого роста. Сквозь кустарник, выпирая изломами над травой, тянулась бетонка, ведущая дальше на север. Через несколько метров она уходила по спуску в низину.

– Смотрите! – воскликнул Иван, указывая пальцем в бурьян у края дороги.

Там извивалась в воздухе серебристая лента Мебиуса, ярко переливаясь и меняя цвет.

– Артефакт, – прокомментировал Ниндзя. – Редкий и дорогой. Здесь подобного добра много.

– Да, Клондайк для инсайдера, – кивнул Виктор. Он заметил еще один артефакт среди деревьев. Чуть дальше – еще один. – Как грибов после дождя.

– Кстати, никогда не понимал, почему их называют артефактами, – Иван завороженно смотрел за вращением ленты. – Артефакт же переводится как «искусственно сделанный». А кто мог эти вот штуки специально делать?

– В данном случае имеется в виду отклонение от нормы, – пояснил Ниндзя. – Все эти штуковины некогда были вполне обычными человеческими вещами, которые под воздействием каких-то факторов Медузы приобрели новые свойства. Этот, к примеру, вполне мог раньше быть серебряной цепочкой или ручкой от женской сумочки.

– Я вот тоже не знал, кстати, – хмыкнул Виктор. – Это что получается, Чудо тоже артефакт?

– Отчасти да. Как и все мы.

Виктор не стал развивать тему, лишь рассеянно кивнул.

Немного размялись, разогревая начинающие деревенеть мышцы. Собрались. Ниндзя махнул рукой, призывая следовать за ним.

Вокруг стояла почти абсолютная тишина. Привычный к звукам Медузы, Виктор не сразу сообразил, что же именно не так.

Здесь не было ветра. Здесь не шумели деревья, не доносились далекие звуки, столь привычные в Городе. Это место словно было отделено от остального мира тем туманом, теми пространствами, сквозь которые прошли люди.

Так тихо бывает в сердце бури.

Вокруг, будто в сказочном лесу, блестели и перемигивались артефакты. Новогодней гирляндой сверкали в ветвях, светились из травы. Причудливые, самые разнообразные. Виктор даже представить себе не мог, что такие существуют. Промелькнула мысль о той сумме, которую заплатили бы в лучшие дни за все это великолепие. Куликов меланхолично усмехнулся. Да, где теперь те дни?

Идущий первым Ниндзя остановился у начала спуска. Рядом с ним остановился Иван, сдавленно охнув. Куликов поспешил присоединиться к товарищам, ускорил шаг. И замер, широко раскрыв глаза от увиденного.

Бетонка не вела в низину, она резко обрывалась у края огромной воронки, в которую мог бы легко поместиться целый район города. Воронка и была полна зданий, перекошенных, почти разваливающихся. Рядком стояли армейские ангары с полукруглыми металлическими боками, вышки охраны по периметру разломанного забора, над одноэтажными бараками возвышалось два пятиэтажных здания. Автопарк с перевернутой техникой, приземистые холмы бункеров, плац, флагшток.

И все это в трещинах, с провалившимися стенами, наклоненное к центру воронки. Время от времени здания и целые уличные пролеты вдруг пропадали на миг, тут же появляясь вновь. Это происходило постоянно, одновременно и без какого-либо порядка. Весь военный городок мерцал, будто неисправная неоновая вывеска.

– Это что? – тихо спросил Иван.

– Центр Медузы, – ответил Ниндзя. – Та самая воронка от взрыва.

Виктор вскинул винтовку и всмотрелся в оптику. Ему показалось или он заметил в городке какое-то движение?

– Не похоже, чтобы здесь упал самолет или врезался метеорит, – задумчиво протянул Иван. – Создается впечатление, что взрыв был подземный.

Движение не повторилось, и Куликов опустил оружие. Повернул голову к Ниндзя:

– Чудовищ внизу много?

– Их там нет, – ответил азиат. – По крайней мере тех, кого ты имеешь в виду. Ловушек в привычном понимании тоже нет.

– Тогда что не так?

Ниндзя секунду размышлял, что ответить, просто указал рукой вниз:

– Там все не так.

– Ты про мерцание? – вставил Иван. – Или у меня одного что-то с глазами?

Внезапно Куликов опять заметил движение возле ближайшего к ним здания. Вновь поднял винтовку, прильнул к теплой резине прицела.

От стены одноэтажного склада без окон, пошатываясь, в их сторону шел человек. Он был одет в серую плащ-палатку и очки-консервы. Желтое небо придавало его лысой голове восковой оттенок.

Виктор услышал, как перехватило дыхание у Ивана. Повернув голову, увидел внимательный взгляд Ниндзя, который настороженно наблюдал за реакцией их общего друга.

Иван весь аж устремился туда, вниз, подался вперед, вытягивая шею. Он хмурился, щурился, пытаясь рассмотреть, увидеть получше. Виктор в какой-то момент испугался, что Иван сорвется и побежит навстречу бредущему незнакомцу.

Так и случилось, когда фигура в сером упала навзничь. В последний момент Ниндзя успел перехватить руку Ивана, силой остановил, горячо зашептал, успокаивая:

– Тише, тише. Всему свое время. Нельзя так бежать, погибнешь.

– Надо помочь! – Иван даже не смотрел на него, все его внимание было приковано к лежащему мужчине. – Ты не понимаешь!

– Я понимаю, и даже лучше, чем ты думаешь, – Ниндзя спрыгнул с обломка бетона на склон, тряхнул Ивана, заставил смотреть себе в глаза. – Мы сейчас к нему спустимся. Но осторожно. Иначе все тут ляжем.

Он взглядом подозвал Виктора.

Куликов спрыгнул вниз, на осыпающуюся поверхность спуска. Хлопнул Ивана по плечу, демонстрирую готовность помочь.

Ниндзя вытащил ножи, посоветовал:

– Оружие держите наготове. Здесь очень кидает по местности, можно встретиться нос к носу с врагами.

Виктор не совсем понял смысл фразы, но на всякий случай достал пистолет, закинув винтовку за спину. Сказал Ивану:

– Соберись. Не время раскисать.

Иван дернулся, словно от пощечины, – Виктор знал, как его расшевелить. Точнее, он знал, как расшевелить себя в подобной ситуации. Нужна была злоба, и он ее получил.

– Я не раскисаю, – Иван оскалился, его глаза нехорошо прищурились. – Чего ждем? Пошагали!

Ниндзя одобрительно качнул головой, начал спуск первым. За ним Иван, замыкал опять Куликов.

До лежащего человека было метров сто. Ниндзя, как обычно, не торопился, шагая вроде и легко, но Куликов подмечал, как чутко кореец реагирует на изменения вокруг. Вот по жухлой траве слева пробежал ветерок, заставляя траву шевелиться. При полном безветрии это настораживало, и азиат подметил момент, резко замер, остановив группу. Спустя несколько секунд – за это время ничего не произошло – дал команду идти дальше.

Виктор старался не обращать внимания на мерцание местности, но это здорово отвлекало. Куликов то и дело ловил себя на том, что отвлекается, то и дело поднимал взгляд на приближающийся армейский городок.

Когда участок местности пропадал на миг, на какую-то миллисекунду, то на его месте ничего не оставалось. То есть вообще ничего, лишь кусок темноты. Зато, когда появлялся, там мелькали какие-то фигуры, двигались какие-то тени, которые тут же исчезали из вида. Все беззвучно, неясно, иллюзорно.

Ниндзя вновь остановился, заставил группу вернуться назад и сделать крюк. Виктор так и не понял, что насторожило друга.

Спустя пятнадцать минут они, наконец, дошли до лежащего человека. Который, бесспорно, был мертв.

Вблизи сходство незнакомца с Иваном практически не было заметно. Мертвец был чуть крупнее, с неяркими, незапоминающимися чертами лица. Одет в такую же «горку», в плащ-палатку мышиного цвета и в черные очки, которые тускло поблескивали под желтым небом. Лицо абсолютно бесстрастное, будто кукольное, без бровей или щетины. В груди – три сквозных пулевых ранения.

– Кто его тут мог подстрелить? – спросил Виктор, напряженно вглядываясь в проемы между зданиями.

– Много кто, – уклончиво ответил Ниндзя. – Потому и говорил быть настороже.

Иван склонился над умершим, быстрыми движениями прохлопал карманы, обыскивая. Ничего не нашел: кроме пистолета с одной обоймой, у незнакомца вещей не оказалось.

– Откуда он шел? – требовательно спросил у Ниндзя Иван, выпрямляясь. – Мне нужно туда.

Азиат молча разглядывал товарища, в своей манере чего-то выжидая.

– Чего смотришь? – повысил голос Иван. – Мне надо туда, понимаешь? Я должен туда попасть!

Кореец склонил голову набок и произнес:

– Хорошо, я покажу. Просто есть вещи, Иван, которые лучше оставить за кадром.

– Я не могу оставить за кадром самого себя.

– Жаль. Я думал, у тебя хватит благоразумия. У тебя уже давно собственная жизнь, чтобы жить прошлым.

Иван неосознанно тронул пальцами шрам на щеке. Тряхнул головой, твердо сказал:

– Нет. Я так не могу. Показывай.

Ниндзя перевел взгляд на Виктора. Куликов не отвел глаз. Азиат улыбнулся краешками губ, сказал:

– Хорошо. Идем. Но должен предупредить, нас начнет кидать по разной местности, увидите. Самый важный совет – как можно меньше двигайтесь. Тогда, скорее всего, вас вернет назад. Уйдете на некоторое удаление от своего места – останетесь там, куда вас переместило. И еще – найдете шар, похожий на большой стеклянный глобус, можете воспользоваться этим артефактом. Вот с ним можно передвигаться. Иногда это бывает жизненно необходимо. Если останетесь одни, вон ориентир, – азиат ткнул пальцем на юг: – Свет Маяка. Идите от него точно в противоположную сторону. Наша конечная точка – это двухэтажное здание с красным крестом на фасаде. Потерявшегося предлагаю ждать не более получаса. Если не появится, то можно смело идти дальше, значит, уже не появится.

Виктор повернулся. Действительно, свет окон Киры был виден даже отсюда, пусть и бледно.

– Как артефакт работает? – уточнил он.

– Просто будьте рядом, – ответил Ниндзя. – И держите оружие наготове. Может закинуть куда угодно.

– Веселенькая прогулка намечается, – попытался пошутить Куликов, но шутка повисла в воздухе.

– Пошли, – угрюмо произнес Иван.

В очередной раз группа выстроилась колонной, продолжила путь.

Долгий, долгий выдался денек.

В городок вошли через пролом в заборе, оказались между солдатской баней и котельной. Здесь нашли еще одну растерзанную плащ-палатку. Вышли на небольшую площадку перед баней.

Мир погас. Виктор ничего не успел сообразить, как очутился один на пустынной улице Города. Куликов застыл, лишь глазами шарил по стенам близлежащих домов. Так и есть, он очутился в районе «Детского мира», недалеко от цирка. Это что же, мгновенное перемещение? Или сами пространства настолько спутались, что накладываются одно на другое?

Улица была пуста, лишь обманка сидела в темном углу под лестницей одного из магазинов, мешком привалившись спиной к стене.

Виктор подумал о том, сколь долго ему торчать здесь.

Миг, как взмах ресниц.

Он вновь стоит у бани, в разрушенном военном городке. Один.

Что же, двигаемся вперед.

Обогнул трансформаторную будку с ввалившейся крышей. Вышел к большому газону перед зданием с надписью «Хозблок».

Скачок.

Он стоит на крыше ветхой пятиэтажки на окраине Города. Ветер подвывает в ушах, скрипят ржавые мачты антенн.

На крыше Виктор простоял минут пять. Очередной скачок вернул его назад.

Когда он обошел «Хозблок» и вышел на узкую аллею, его вновь бросило в Город.

Грязный, воняющий шерстью и мочой подвал. Свет пробивается сквозь узкие окна под потолком. Прямо перед Виктором, сбившись группами, спят «слоники», свернувшись по-собачьи. Виктору потребовалась вся сила воли, чтобы не открыть пальбу.

Минута напряженного ожидания. Одна из тварей приподняла слепую морду.

Скачок.

Глоток пусть сухого, но чистого воздуха. Быстрее, дальше, вглубь городка.

Скачок. Под ногами горячая зола. Воздух едкий от черного дыма. Горят деревянные дома частного сектора. Чуть в отдалении, спиной к Виктору, стоят четыре человека в цифровых камуфляжах. У одного за спиной баллоны огнемета.

Комитетский спецназ.

Виктор застыл соляным столбом, внутренне проклиная фокусы Медузы.

Люди негромко переговаривались, наблюдая за горящим домом. Вот один рассмеялся, хлопнул товарища по плечу и повернулся.

Виктор вскинул пистолет, дважды выстрелил в баллон огнеметчика.

Прежде чем его перекинуло обратно, он успел увидеть расцветающий огненный цветок, поглотивший людей.

И оказался в детской песочнице, стоя на оплывшей песчаной куче. В десятке сантиметров от него крутила в воздухе мелкий мусор ловушка «карусель». А рядом, почти забравшись на деревянные бортики песочницы, шевелился «желтый гнус».

Скачок.

Виктор практически несся через военный городок, стараясь максимально быстро добраться до указанного Ниндзя здания.

Очередная смена декораций. Лицо обжигает горячий воздух, дым застилает глаза. Виктор внутри горящего здания, стоит посередине комнаты. Вокруг бушует пламя, пожирая старую мебель и ковер на стене. Удушливый смрад лезет в легкие. Летят искры, прожигая одежду. Куликов садится на корточки, закрывая лицо руками, со страхом слыша, как трещат от жара швы на одежде.

Скачок.

Виктор срывает загоревшуюся куртку, бросает на землю. Смысла тушить уже нет, и без того рваная, она теперь еще и выгорела на поясе и на рукавах.

Еще короткий рывок мимо выцветших плакатов, расставленных вдоль аллеи: «Космические Силы – щит Родины!», «Солдат! Почетно неси службу!» и «Учи Устав!».

Взмах ресниц. Виктор проваливается по пояс в жирную грязь, воняющую тиной и гнилью. От его появления в стороны расходятся крупные волны, быстро сходящие на нет. Вокруг сухие стебли камыша, неподалеку – узкий мостик через неширокую речушку, в которую попал Куликов.

Виктор лишь успевает поднять над головой винтовку, загнанно оглядываясь. Речных чудовищ он особенно опасался.

Когда перед ним выныривает нечто, отдаленно напоминающее фигуру человека, расплющенную на прессе и обмазанную слизью, вновь происходит скачок.

Мелькает пространство, перепутанное Медузой. Очень сложно бежать-стоять, бежать-стоять. Когда происходит скачок, нужно определить, где ты – за Янтарными Полями или в Городе. И тогда нужно либо двигаться, либо стоять. Не перепутать! Но иногда бросает в Город два, три раза подряд. Голова идет кругом, начинаешь сомневаться, путаться, злиться. А мир все скачет и скачет вокруг.

Лес, вокруг густой кустарник. Не определить, где именно находится это место.

Улица, идущая мимо заросшей рыжей травой церкви. Обманка в кустах.

Аллея под сенью перекошенных лип, здание с указателем «Штаб». Впереди мелькнула черная форма Ниндзя.

Окраина Города возле Периметра. Выжженная земля, кружащийся легкий пепел. В последний момент успел укрыться за обломком кирпичной стены от взгляда часового на вышке.

Логово мохнатой твари, похожей на гигантского паука с двумя десятками тонких ног. Визг, исторгаемый из разинутых желтых жвал. Набрасывает липкую сеть, тянет к себе. Виктор, матерясь, высаживает в нее из пистолета весь магазин. Тварь опрокидывается на спину и долго подыхает, конвульсивно дергаясь. Виктор, затаив дыхание, лежит там, куда его успели дотащить. С замиранием сердца ждет, перебросит ли его назад. Идут минуты, тварь дергается все реже. Время капает, ничего не меняется. Виктор в сердцах вскакивает, растягивая эластичную сеть, делает шаг назад.

Скачок. Скачок. Скачок…

– На, надень, – Иван протягивает ему свою плащ-палатку. У него на лице платок, сильно пахнет гарью. Иван поясняет: – Только что с пожара.

Виктор оглядывается, поднимаясь с земли. Они стоят на старой инсайдерской тропе, неподалеку от здания школы. Рядом с Иваном покоится большой, практически по колено, шар. Его поверхность испещрена алыми линиями, которые пребывают в постоянном движении, перемещаются и переплетаются, скользя по бирюзовой поверхности.

Поверхность шара казалась лохматой, от него исходили тоненькие, не толще ворсинки, протуберанцы. Когда Иван подносил к шару ладонь, то эти нити тянулись к ней, как трава к солнцу.

Шар лежал по центру квадратного брезентового полотна, как конфета на раскрытом фантике.

– Это тот самый шар, о котором говорил Ниндзя? – спросил Виктор, уже зная ответ.

– Думаю, да.

– Его самого не видел?

– Нет.

– Я вроде заметил его фигуру, он шел впереди меня, – Виктор наклонился над шаром, изучая: – Интересный артефакт. Давно ты с ним?

Иван пожал плечами:

– Нашел после пятого или шестого прыжка.

– Так и нашел?

– Да, прямо в брезенте. Ну идем?

– Идем.

Иван вновь накинул на шар угол брезента, соединил остальные три, ухватился за получившийся хвост и поволок артефакт за собой. Виктор пошел рядом.

Некоторое время шли молча. Виктор терпеливо ожидал очередного скачка, но его все не было.

– Зачем мы тащим его с собой, – спросил он, кивая на шар.

Иван перехватился удобнее, ответил:

– Я заметил, что пройденное с шаром расстояние прибавляется и там, в этом военном поселке. То есть получается постоянное движение к цели. Все лучше, чем торчать на месте и бояться пошевелиться.

Виктор согласился с товарищем.

– Я чуть не погиб, – сказал Иван. – Меня обстреляли комитетчики, скачок меня из-под гранаты увел.

Куликов вкратце рассказал ему свою историю перемещений.

– Как думаешь, с этим шаром нас все равно раскидает по отдельности?

Иван пожал плечами.

Судя по всему, шар обладал еще рядом каких-то свойств. Словно по мановению волшебной палочки, с непроходимого тракта исчезли все ловушки, сколь Виктор не пытался их высмотреть.

Начался дождь. Виктор набросил на голову капюшон. Сменил Ивана, впрягся в волокушку с артефактом.

Скачка все не происходило. Люди дошли практически до здания школы, рядом потянулся складской забор. Шар цеплялся за выбоины в асфальте, приходилось иногда подталкивать его. Он оказался теплым и твердым.

– Надо передохнуть, – сдался Виктор. – Тяжелый день, сил уже почти не осталось.

Он отпустил брезент, согнулся в поясе, разминая поясницу.

– Интересно, какого хрена нас не перебрасывает, – задумчиво протянул Иван. – Может, потому, что нас двое?

– И что теперь? – поднял на него глаза Куликов. – Разбежаться в разные стороны?

– Да нет, – смутился Иван. – Я просто предположил.

Виктор стоял спиной к школе, и лишь поэтому беседующий с ним Иван засек блеснувшую в темноте окна оптику.

Снайпер!

– Ложись! – Иван толкнул Куликова в противоположную сторону, сам нырнул за торчащий бордюрный камень, распластался на земле.

В голове Виктора запоздало мелькнула мысль о том, что эту ситуацию он уже видел.

Мир мигнул, меняя реальность.

Они лежали по разные стороны мощеной дорожки. Разросшуюся клумбу засыпали пласты рухнувшей штукатурки, вокруг валялись обломки кирпичей. Дорожка упиралась в перекошенную дверь, над которой изображен крупный красный крест. Под ним изуродованная трещинами и обвалившимися пластами фасада надпись: «Медицинская лаборатория. Опасная зона».