Обратный ток заботы
Каждая семья – своя собственная, уникальная история. Фактически планета или континент, целый мир со своими эмоциональными традициями, обычаями и особенностями поведения.
Сложно и неполезно сравнивать семьи. Ведь то, что нормально и естественно для одной семьи, абсолютно неприемлемо для другой. И то, что написано ниже, – не руководство к действию, а информация к размышлению.
Итак: в традициях воспитания, сложившихся после Второй мировой войны, после того, как ценность жизни возросла, а рождаемость упала, принята, «прописана» огромная забота взрослых о собственных детях.
Уровень жизни стал выше, интерес к особенностям детского развития тоже возрос. Дети давно уже в центре внимания западноевропейской цивилизации. Более того, современную цивилизацию в некоторых исследованиях называют «детоцентри-ческой». Российское пространство имеет свои культурные особенности, но в целом принадлежит к той же традиции в том, что касается отношения к детям и воспитания. Наши любимые дети – это невероятная ценность, то, во что мы безмерно много вкладываем.
В стандартной современной семье, где взрослых больше, чем детей, существует вполне определенная схема «кто о ком заботится».
Пока ребенок мал, заботы родителей о нем – вещь вполне естественная. Но, как мы знаем, единственные дети в бытовом плане (а часто и не только в бытовом) совсем не любят вырастать. Мы же ждем, что в определенном возрасте ситуация изменится и подросшее чадо волшебным образом станет заботиться о родителях. Многие наши мысли основываются на подобных бессознательных убеждениях. Почему-то родителям кажется, что ребенок «вырастет и поймет», «станет старше и образумится». И иногда действительно так и происходит. Какой-то жизненный опыт, полученный в семье или вне ее, подвигает повзрослевшего человека к тому, что и ему неплохо бы о ком-то заботиться.
Но нередко в первый раз это происходит лишь в своей собственной семье (когда рождается первенец), а вовсе не в семье происхождения (по отношению к собственным родителям). А учиться заботиться сразу о собственном ребенке, когда до этого ты не заботился ни о ком, а все, наоборот, заботились о тебе, ох как непросто.
Вот и бегут неповзрослевшие мальчики из браков – не только от жен, в которых недавно были пламенно влюблены, но и от маленьких детей, которые как раз отчаянно в заботе нуждаются. Женщине убежать гораздо труднее, культурные стереотипы, слава Богу, еще работают. Но нередко и женщины от непривычного уровня каждодневной заботы о других страдают, становясь пилящими, недовольными, «мученицами», не ценящими своих венцов.
По моим наблюдениям, сейчас растет в избытке получаемой (входящей) заботы и недостатке исходящей всего лишь 2–3 поколение детей. Выученная беспомощность, то есть отсутствие навыка заботиться о себе и ближних, еще не стала неотъемлемой частью личности. Хотя у поколения конца 90-х и 2000-х встречается уже довольно часто, особенно в средне- и высокообеспеченных слоях российского общества. И количество нежизнеспособных браков, молодых семей, супруги в которых не готовы брать заботу о ближних на себя, даже среди верующих людей, растет.
Давайте попробуем отследить, как может развиваться (или не развиваться) способность заботиться о других и себе самом.
Привитый эгоцентризм и «выученная беспомощность»
Примерно в возрасте двух лет фактически у каждого ребенка наступает возраст невероятного стремления к самостоятельности. Малыш все хочет делать сам, противится помощи, получает огромное удовольствие, если что-то ему удается. И конечно же, в этом возрасте гораздо проще и быстрее все сделать вместо ребенка, чем вместе с ним. Это знает всякий, кто пробовал дать малышу возможность одеться, помыть посуду, налить сок в чашку.
Ребенок будет пробовать, экспериментировать, шалить, на это уйдет куча времени и моральных сил. А мы ведь так часто спешим. Спокойный, размеренный ритм жизни совсем не свойственен большинству семей.
И вот, по сумме причин, мы не отдаем ребенку той ответственности, которую он может и хочет взять. А в четыре-пять лет мыть посуду или собирать игрушки уже не заставишь. Появилась привычка к тому, что это делает кто-то другой.
Похожим образом может получиться и с уроками у первоклассника, и с ответственностью за распределение своего времени у подростка. Конечно же, «отпускать» и отдавать на собственную ответственность ребенку подобные вещи следует с умом и осторожностью. Но как часто можно составлять для той или иной семьи целый список «упущенных возможностей по предоставлению самостоятельности»!
И причин у этого немало. Назовем основные:
– спешка,
– чувство вины перед ребенком за то, что ему что-то «недодали»,
– нарушенные отношения взрослых в семье,
– тревога за здоровье или душевное благополучие ребенка,
– конфликтные позиции взрослых по вопросам самостоятельности.
В так называемой детоцентрической семье ребенок должен как можно дольше оставаться «младенцем» – существом, требующим заботы, бесконечного внимания. Ему не надо взрослеть и становиться независимым, потому что именно он – смысл и фокус существования семьи. И это редко осознается именно в таких терминах. Просто бессознательно, вернее несознательно, родители продолжают делать все даже за очень большого ребенка. И этот способ жить поддерживают многие мысли, вернее, дискурсы, существующие в современном мире, в стиле: «Настоящая мама – жертвенная мама». Часто мамы – очень хорошие и ответственные мамы – считают, что их главная задача – это избавить ребенка от забот. Работает такая цепочка: гиперопека – тотальный инфантилизм.
Бывает, что десятилетия устойчивой гиперопеки формирует эдакого великовозрастного Питера Пена. И получается, что «нашему мальчику уже двадцать, а он и не думает вырастать». Он не знает, как варить макароны, понятия не имеет, как починить розетку, – естественно, ведь в большинстве школ предмет «труд» заменен на дополнительный английский. Никто не учил формально совершеннолетнего человека оплачивать счета или планировать бюджет, делать генеральную уборку или помочь разобрать семейный архив.
Нередко детей берегут вплоть до институтской скамьи: «Мы сделаем все, ты только учись!» – но получается, что «яблочко выросло, но не созрело».
И юноша или девушка, выглядящие абсолютно взрослыми, не только не могут заботиться о других, но и настолько несамостоятельны, что не способны к автономии.
И вот два птенца, привыкшие к тотальной заботе, вступают в брак…
Сейчас довольно мало пишут о проблемах молодых семей. Хотя говорить об этом стоило бы. Ведь существует печальная статистика, согласно которой более 70 % браков в современной России распадаются. По моему опыту, одна из главных причин ранних разводов – это обоюдное отсутствие привычки заботиться.
Пока ребенок мал, сложно смотреть так далеко. А главное, он действительно кажется маленьким. Но «время лукаво», и проходит оно очень быстро. Не успеешь оглянуться – и вот уже не первый класс, а десятый…
«Перехитрить» устройство общества
Как мы помним, папа Карло продал единственную куртку и купил азбуку для Буратино: «Ты только учись, малыш!» Совсем не обязательно, что любому ребенку, в образование которого много вкладывается, придется пройти через те приключения, что выпали на долю данного сказочного персонажа, хотя бывает и так.
Я скорее о родительском посыле «мы сделаем все, а ты только учись».
Прекрасно. Мы действительно можем сделать за ребенка все: собрать разбросанные игрушки и одежду, сложить портфель, отнести в раковину и вымыть тарелку и чашку.
Мы можем сделать все, что он в состоянии сделать и сам.
Вопрос – полезно ли ему это?
А нам?
А нашим отношениям?
Чему научится ребенок, видящий тотальную и всеобъемлющую родительскую заботу?
Думаю, много чему. Разному. Потому что одни и те же действия заботы, производимые в различных эмоциональных состояниях, воспринимаются по-разному.
Например: мама (папа, бабушка) заботится, и это ее вдохновляет. И ребенок может сделать бессознательный вывод, что заботиться приятно и не тяжело.
А вот другой пример: мама (папа, бабушка) заботится и томится. Она устала, ей грустно и неприятно. И ребенок, сам того не понимая, сделает вывод, что печься о других – утомительно и неприятно.
Что делать, если помощь ребенка действительно не нужна, но вы хотите, чтобы обратный ток заботы возник? Надо сказать, что от психолога всегда ждут «рецептов»… а по сути их нет.
Можно объяснить, что заботиться – приятно.
Можно очень ценить заботу.
Можно особо выделять роль «почетного помощника».
Можно говорить с ребенком о его и вашем будущем, делясь своими надеждами на то, каким заботливым он вырастет.
Стоит попробовать контролировать избыточную помощь, идущую со стороны взрослых.
В общем, почти в любой ситуации есть воз и маленькая тележка рекомендаций, и некоторые из них даже будут работать. Но вопрос, обсуждаемый в этом тексте, не из разряда формальных. Тема эта затрагивает достаточно глубокие основы жизни современной семьи. И менять здесь что-либо, особенно «с чужого голоса» и без собственного запроса, вряд ли возможно.
Тем более что мои собственные дети еще совсем не взрослые, и рассуждение это ведется, скорее, исходя из опыта консультирования.
Включить «обратный ток заботы»
Я думаю, можно и нужно пытаться делать это даже в семьях с единственными детьми, изобретая, придумывая, не запрещая активность ребенка.
Я знаю одного психолога, который разработал и с успехом проводит для младших школьников психологическую группу под названием «Один дома», где, кроме всего прочего, учит варить пельмени, собирать рассыпавшийся сахар или разбитые чашки, пользоваться базовой аптечкой, менять лампочки. Это не смешно, и это не реклама, народу там хоть отбавляй. Это просто очень хорошо иллюстрирует современное положение дел. То, что раньше передавалось легко и естественно, теперь требует чуть ли не занятий со специалистом. И видели бы вы, какими довольными собой и гордыми за свои успехи дети оттуда уходят, как пытаются применять в жизни полученные знания. И бегут туда с удовольствием, поскольку это – про реальную жизнь, а не абстрактный набор школьных знаний. И в основном это дети единственные или же очень поздние. У детей из больших семей другая ситуация.
Искусственные меры
Искусственные, специально созданные усилия по созданию «обратного тока заботы» могут оказаться тщетны. У детей поразительное чутье на настоящие и ненастоящие вещи. Усилия и попытки ребенка заботиться действительно должны быть востребованы: например, салат (или бутерброд), даже не очень удачный, но сделанный самостоятельно, нужно похвалить и попробовать.
Я думаю, что лучше стараться включать обратный ток заботы искусственно, чем вообще никак не включать. Но это не экспертное мнение, а моя точка зрения, и каждой семье полезно выработать свое видение этой проблемы. Или ощущение того, что это – пустые слова.
Попытки искусственного включения заботы – лагеря и походы с их возможностями самоорганизации, мастерские и мастер-классы (ремесленные и творческие), помощь по огороду, забота о домашних питомцах. Мы можем более или менее искусственно – читай «специально» – создать среду, в которой забота и активность, идущая от детей нужны, важны и интересны.
Для этого нужно принять решение не растить «головастиков» – тех, кто работает только головой и нажимает только на кнопки, – хотя это так естественно в постиндустриальную эпоху. Но вы попробуйте сварить с ребенком мыло или варенье, смастерить кормушку для птиц или деревянный меч, и вы увидите, как долго ребенок (старший дошкольник или школьник) будет это помнить. А если плод усилий может стать подарком, который оценили, то для ребенка откроется отличная возможность выражать любовь и заботу.
Подарки, сделанные своими руками (пусть и с помощью взрослого), еда и вкусное питье для родителей, минимальная, но значимая помощь по дому, каждодневная забота о домашних животных могут стать для вашего ребенка «точками входа» в мир взаимной заботы.
Не переборщить
Как и со всеми хорошими по сути вещами и идеями, существует вероятность при избыточном давлении и внимании к получению заботы со стороны ребенка привить к этой самой заботе отвращение. К чему угодно можно его сформировать – и к урокам, и к музыке, и к лыжам. Надо только сердиться, когда у ребенка не получается или получается недостаточно хорошо. Или говорить «я в тебя не верю», а когда ребенок старается, не оценивать его результаты. Я специально даю «антиинструкцию», потому как то, что можно и полезно делать в плане обучения ребенка заботе о других, каждой семье, которой мысли данного текста близки, придется изобретать самостоятельно.
Наиболее подходящие области для экспериментов с самостоятельностью
1. Кулинария (только настраивайтесь на то, что довольно долго 80–90 % продукции будет малосъедобно). Но зато потом ребенок может удивить и порадовать вас. Возрастной ценз – от 6–7 лет.
2. Помощь в сервировке праздничных и обычных трапез (желательно купить специальную книгу или посмотреть в Интернете картинки, идеи сервировки).
3. Пользование приборами и техникой, которые есть в доме. Не забудьте объяснить заранее правила техники безопасности!
4. Перестановка в комнате или элементы перестановки с учетом творческих идей ребенка.
5. Регулярный самостоятельный поход в магазин (если возможно по вашим обстоятельствам и возрасту ребенка).
Еще больше детей!
Со стороны семья с четырьмя-пятью совсем маленькими детьми может выглядеть диковато. Любой «нормальный» человек в уме сразу пересчитывает: умножает то внимание, которое он дает своему единственному ребенку, на это количество, понимает, что такое невозможно, и входит в ступор – как они могут? Наверное, все обделены.
Но это просто неевклидова геометрия. Совсем другая модель семьи. Иные отношения и между детками, и между детьми и родителями. Это только со стороны кажется дико и непонятно.
Соглашаясь на употребление такого понятия, как «детоголизм», мы признаем, что такое явление есть, присутствует в жизни. Интересно, что название такое родилось не во внешних бездетных или малодетных кругах, а среди людей, у которых по трое-четверо детей.
Три-четыре ребенка – это так называемая среднедетная (специальный социологический термин) семья. Обычно три-четыре ребенка вполне по силам «среднестатистической» семье, в которой есть неплохие отношения между супругами, приличное здоровье и относительный материальный достаток. И воспитывать трех-четырех детей можно по нормам «обычной» семьи (в смысле, где растут один-два). Конечно, родители будут скрипеть и надрываться, но вытянуть на относительную «норму» смогут. Однако не больше.
А дальше начинается – что? «Детоголизм»? Или просто другая история? «Вы прошли на новый уровень игры» или «Вы выиграли миллион»? И кому известно, какие новые просторы открывались с носа корабля Христофора Колумба? И что испытывал человек, открывая пространства нового континента?
Со стороны это вполне может выглядеть безумием, неприличием, «детоголизмом»… Но давайте все же попробуем предположить, что термин использовать полезно, такое явление бывает, и описать его.
Как сказал один мой знакомый отец троих детей: «Женщины любят только самых маленьких младенцев. Они и детей рожают, только чтобы понянчиться с малышом, а потом орут на ребенка всю жизнь». Он, кстати, категорический противник дальнейшего увеличения собственной семьи. Ему – хватит. И его религиозные убеждения (точнее, их отсутствие на сегодняшний момент) дают ему право подобное решение принимать. Так «повезло» не всем.
Кроме того, я, например, не верю, что даже этого рационалиста не «пробьет» под излет детородного возраста абсолютно иррациональное желание «еще». Еще этих сладких бессмысленных младенческих глаз, смотрящих на этот мир.
«Свет просвещает всякого человека, грядущего в мир». И видимо, этот свет – столь сильное переживание, что сказать себе, принять решение: «В моей жизни никогда больше этого не будет!» – могут не все.
Я бы рекомендовала желающим задать – но только самим себе, а не ближним – следующие вопросы.
– Вызывает ли у меня умиление любой другой возраст ребенка, кроме раннего младенчества? Думаю ли я о ползающих детях с нежностью? А о детях, которым два-три года? А о том, что ребенка надо будет водить на подготовку к школе?
– Интересно ли мне разговаривать с теми детьми, что уже родились в нашей семье?
– Хватает ли у меня сил, чтобы радоваться их достижениям и замечать смешные и необычные вещи?
– Думаю ли я, что беременность и рождение детей – тяжкий долг? Или все же хотя бы иногда думаю, что это радость и привилегия?
– Сколько процентов времени я не хочу видеть и слышать вообще никаких детей?
Как говорит русская пословица: «Не устанешь, детей рожаючи, а устанешь, на место сажаючи». Мне кажется, это основное: кроме двоих супругов никому не известно, нужно ли и можно ли им рожать еще (кстати, не рожать – тоже вполне серьезный выбор и действие, за которое придется нести ответственность). Это в наш век планирования семьи с мозгами набекрень отсутствие планирования воспринимается как что-то неприличное, эпатажное или безответственное. А ведь это следование природе, отсутствие действия, приводящее к «необратимым» последствиям.
Но от безответственности первые же дети родителей быстренько отучают.
Так что отсутствие предохранения в браке – это вполне позиция, даже если люди и затрудняются формулировать ее. Не у всех есть склонность к пафосу.
Современный человек, который хочет все держать под контролем, конечно же, не может оставить как есть такую спонтанную и непрогнозируемую функцию, как способность к деторождению. И мы, люди европейской цивилизации, так давно (лет пятьдесят – шестьдесят, а это память двух поколений) вывели деторождение из области естественного, что нам странно думать, как может быть иначе, даже если «иначе» – это наш собственный выбор.
Я, например, знаю далеко не одних многодетных родителей, которые регулярно вслух и про себя задают вопросы: как это случилось с нами? как нас угораздило? откуда такое счастье?
Собственный выбор порой кажется людям удивительным, но вовсе не потому, что мы имеем дело с мифическим «детоголизмом», а потому, что область рождения детей – сфера иррационального. Так же, собственно, как и любовь (извините за патетику) человека к человеку.
Заметьте: когда какая-либо общественная формация приближается к состоянию антиутопии – как было с развитым социализмом, – способность человека любить подвергается критике и сомнению. Потому что все иррациональные тенденции – такие, как способность верить в невидимое, любить, иррациональное желание иметь детей, – нельзя контролировать.
Но только отвергая иррациональное в себе, человек перестает быть человеком.
То, во что раньше и в мыслях не было лезть, теперь и в голову не приходит отпустить.
И про количество детей в семье сейчас чрезвычайно много рефлексии. А как же – мы делаем выбор (рожать или не рожать) и потом про него все время думаем, его оцениваем (правильно или неправильно? а как лучше? а как у других?).
Мне кажется, попытка ввести в лексикон термин «детоголизм» – результат избыточной рефлексии.
А как думаете вы?
Каждая семья – своя, особая история. Как говорится, «в каждой избушке свои погремушки». И мне кажется, крайне сложно и даже опасно для оценивающего судить – вот здесь, мол, мы имеем дело с компульсивным (т. е. навязчивым, неудержимым) деторождением, а здесь все в порядке, эти рожать могут.
Возможно, про такие вещи может судить духовник, если он у семьи есть и знает обоих супругов многие годы. Но решение о рождении или паузе в рождениях – опять же как технически эта пауза будет обеспечиваться и кто возьмет на себя ответственность? – могут принять только сами супруги.
И только им двоим действительно понятно, как обстоят дела.
Нормально ли семья «тянет» еще детишек, может быть понятно только при наличии «достаточно хорошего» контакта между супругами. А контакт этот возможен, если оба не находятся в депрессии или другом тяжелом душевном состоянии (алкоголизме, иной зависимости, включая экранную, маразме).
Если смотреть на короткие временные интервалы (пять, даже десять лет), то семья с несколькими маленькими детьми подряд периодически представляет из себя, извините за просторечие, дурдом и маразм… Детки пищат, кричат, ссорятся и дерутся. Не хватает сил, времени, денег, терпения, места – любой многодетный родитель в минуту откровенности скажет вам, чего не хватает… Слезы льются, крыша едет, душевные силы иссякают, человеческие связи не выдерживают…
Так, глядишь, прошло десять – пятнадцать лет. Быстро, незаметно, насыщенно.
И этот караван-сарай и вспоминается уже совершенно по-другому – как веселое приключение. Хотя слезы и кошмар не забылись, на первый план выступает совсем не это. А поездки, дни рождения, смешные события. Таково свойство человеческой памяти.
А главное – рядом большие, почти взрослые люди. Родные. Подросшие дети. С ними можно говорить о многом, с ними интересно обсуждать и вспоминать. Им давно не надо вытирать попу и мирить их приходится лишь иногда. И можно почувствовать обратный ток заботы.
Конечно, бывает, что «маленькие детки спать не дают, а от больших сам не уснешь», но в целом это уже совершенно другое ощущение семьи.
Мы живем в такое время, когда естественность отсутствует почти везде. Естественность процесса появления новых детей в семье, которая раньше, заметим, считалась прямым Божьим благословением, сейчас выглядит какой-то акцией, возможно, акцией протеста или эпатажным заявлением собственного странного мнения.
В мире асфальта, бетона, окислителей, красителей и генно-модифицированных продуктов скорее покажется естественным идея ЭКО и эвтаназии, чем идея отсутствия контроля за рождаемостью. И уздой на шее среднестатистической семьи стали так называемые нормы воспитания детей, предположения о максимальном количестве жизненных благ для каждого ребенка.
И будто если ты, как родитель, не можешь обеспечить ребенка всем лучшим и «упаковать его по полной», то ты – личность безответственная, а возможно, вообще «детоголик», т. е. не совсем вменяем.
Как вам такой подход?
Конечно, времена не выбирают, но вот ответственность за свои выборы и поступки с нас никто не снимал.
И если мы меряем себя, свою жизнь, свой выбор относительно того, сколько детей мы готовы принять в семью, – кому от этого польза?
Все это – мнение. То, о чем идет речь в этой главе – всего лишь мнение, причем мнение человека не нейтрального, то есть мнение пристрастное и неэкспертное.
Ваше мнение может быть иным. Человеку свойственно поддерживать жизненные выборы, похожие на его собственные, и отвергать противоположные.
Не хочется никого ни за что агитировать (ответственность-то на агитаторе), хочется просто сформулировать свою позицию.
Лично мне страшно не рожать. Однако для вас это не может быть руководством к действию.
Лично мне кажется, что отказ от рождения детей в семье, где есть папа и мама, где все относительно здоровы психически и физически, куда более серьезное действие, чем появление новых детей. Просто последствия проявляются не сразу, а спустя годы и десятилетия.
А как думаете вы?
А ваш муж?
По-настоящему важно только это.
Так что я бы не употребляла термин «детоголизм». В этом есть опасность (осуждение других), оценочность (откуда мы, сторонние люди, знаем про других – зависимость это или нет?), постановка диагноза (зависимый – он же больной, болящий, ну его совсем, всерьез к его опыту относиться нельзя).
Используя этот термин, можно явление непонятное, новое и загадочное – современную российскую большую семью – свести к некоторому болезненному, нездоровому явлению.
Давайте будем судить себя со своими «бревнами» и оставим в покое «соломинку» в глазу ближнего.
