Маленький Марк с нетерпением дожидался поездки с родителями в лес. В лесу водился Леший, и к нему можно было пойти в гости. Накануне отъезда Марк смог уснуть только под утро. Сбил в ком одеяло и простыню, ронял подушку, двадцать пять раз её переворачивал.

Наконец выехали. Добирались весь день. Дорога петляла – всё-таки горы, где прямых путей не бывает. Приехали в посёлок вечером, когда ясное осеннее солнце, большое и красное, повисло над горизонтом. Оно угасало, уступая небо холодной ночи, сияющим льдинкам звёзд, серебристому месяцу.

Выгрузив Марка и маму, папа ушёл к соседнему домику, который стоял поблизости, у кромки леса. Там отдыхал папин знакомый, и папа собирался пригласить его на новоселье. Маркс мамой втащили в дом сумки. Марк заявил, что немедленно отправляется в лес, так как ему нужно к Лешему в гости.

– Когда же тебя пригласили? – удивилась мама. – Ты уверен, что Леший тебя ждёт? Придёшь, а у него, например, важное дело?

– Нет. – Марк покачал головой. – Леший знает, что я приду, и мне нужно бежать прямо сейчас. Я не хочу, чтобы он ждал. Мне пора!

– Давай я пойду с тобой?

– Но тебя он не приглашал!

– Да. Но мне ведь нужно знать, что с тобой всё в порядке. – Мама улыбнулась. – И потом, я твоя мама.

Марк подумал: «Ладно. Только скорее».

Они вышли из домика и направились по тропинке к лесу. Дыхание клубилось паром, влажные жёлтые листья устилали землю, ветер тихо шелестел в ветках. Лес приближался, торжественный и спокойный. Смеркалось. Стояла прозрачная тишина, как будто всё дневное уже отправилось спать, а ночное ещё не проснулось.

Марк оглядывался по сторонам. Лешего можно было легко не заметить в полумраке зарослей. Правда, лес был не дремучий, да и деревья наполовину облетели. И всё равно Марк очень боялся упустить Лешего. Ведь тот не любит, когда его видно (поэтому Леших всегда нужно высматривать, так просто они не покажутся).

– Где-то здесь уже должен ждать, – сказал озабоченно Марк в ответ на ласковый мамин взгляд. – Поищем ещё минут двадцать, ведь он будет ждать.

– Мы не торопимся…

Мама погладила Марка по голове. Она наклонялась, собирала большие красивые листья в жёлто-красный букет.

– У Лешего для меня есть подарок, – сообщил Марк.

Быстро стемнело. Марк с беспокойством вглядывался между деревьями.

– Ну почему его нет? Уже темно, я его не увижу!

– Пойдём обратно. Вдруг он будет ждать на дороге?

– Пойдём, – кивнул Марк огорчённо. – Совсем ничего не видно…

Они повернулись и зашагали обратно.

– Почему же он не пришёл? Он знал, что я сегодня приеду. И у него для меня есть подарок!

– Может быть, не успел? – улыбнулась мама, положив на плечо Марка руку. – У него ведь столько дел. Лес большой, а он один. И потом, мы же ещё не ушли.

Марк продолжал вглядываться по сторонам тропки и вслушиваться. Ветер наверху чуть гудел, шуршали под ногами палые листья, и всё. Наконец в глубине леса, шагах в двадцати, Марк разглядел Лешего. Тот стоял у огромного дерева, и глаза его мягко блестели.

– Здравствуй! – закричал радостно Марк и бросился к дереву. – А вот и я, Леший! Приехал! Где твой подарок?

Расцарапав лицо о куст, Марк домчался до дерева, у которого только что стоял Леший.

– Леший! Где ты опять? Ну Лешенький!

Потом обернулся к маме:

– Мам, это он тебя испугался! Он ведь не ждал тебя, а увидел и спрятался!..

Мама подбежала к Марку, присела на корточки, тронула царапину на щеке.

– Если ты выколешь себе глаз, Лешему это не понравится! – Она достала из кармана платок. – Держи, сейчас придём домой и обработаем царапину.

– Ты видела?! Я же сказал, что он придёт меня встречать! – радовался Марк, пока они возвращались к тропе, вздымая ворохи палой листвы. – Только он тебя испугался. Но я завтра приду один и с ним увижусь.

– Хорошо. Делай как знаешь. Всё-таки Леший не приглашал меня, это правда.

Когда они вышли на тропку, сверху, прямо под ноги Марку, упала ветка. Марк подхватил её – гроздь тёмно-багровых ягод, чуть сизоватых, чуть сморщенных, чуть влажных – и несколько прохладно-пахучих листьев, шершавых и мягких.

– Это мне от Лешего! – торжествующе объявил Марк, бережно прижав ветку к груди. – Какой подарок замечательный, ма, посмотри!

– Просто чудо! – Мама любовалась удивительной веткой. – Какие листья и ягоды! Я таких никогда не видела.

– У Лешего их навалом. Только они для друзей, на подарки, поэтому просто так не растут. Смотри, как пахнут!

Мама осторожно понюхала ветку.

– Необыкновенно! – Она взяла Марка за руку. – Мне очень нравится. А теперь давай поторопимся. Папа, наверно, уже вернулся. Пора ужинать. Как ты думаешь, у Лешего что на ужин?

– Листья, ягоды и грибы. Иногда белки приносят ему орехи. Но он их берёт, только чтобы они не обиделись.

– А почему он не любит орехи? – Мама удивилась.

– Он ведь старенький. У него зубы уже не те.

Они вышли из леса. Солнце угасло. Только в том месте, где оно спряталось, лёгкое золотое сияние теплело под пронзительной синевой неба. Звёзды уже проснулись и ворочались, потягивались, помаргивали, перемигивались. Горы на горизонте чёрным хребтом прорезали поздний закат. Река в долине блестела тонкой струной, отражая угасающее сияние. Ветер сонно шуршал. Мимо пролетели птицы, глухо стуча крыльями. Они хорошо выспались и теперь направлялись по делу, потом на охоту.

Марк повернулся к лесу, прижал к груди ветку с ягодами:

– Леший, я к тебе ещё приду! Только ты больше не прячься! Мы с тобой чуть-чуть погуляем, и всё, я не буду тебя отвлекать. У тебя и так столько дел. Нужно ведь лес к зиме приготовить, а это трудно. Я понимаю… Ну пока!

Марк побежал к маме – она ждала его неподалёку. Взял за руку, и они зашагали к домику, к уютным жёлтым окошкам в холодной темноте осенней ночи.

В доме вкусно пахло ужином. На столе в большой комнате были расставлены тарелки. Марк ворвался в яркий свет дома и воздел над головой ветку:

– А у меня ветка! Это Леший мне подарил!

– Сейчас поглядим, – отозвался папа (он нёс блюдо с дымящейся картошкой). – Давай разувайся, раздевайся, мой руки.

– Они чистые, – заспорил Марк. – Я же ходил в лес, не куда-нибудь!

– Но до этого мы с тобой таскали грязные сумки, – улыбнулась мама.

– А ты с такими руками в лес, – улыбнулся и папа.

– Марк, не зевай, а то всё съедим без тебя, – заключил папин знакомый. – Ужинать!

Марк мыл руки, оглядываясь на ветку, которую бережно положил рядом на стеклянный столик. Вытер руки о пушистое полотенце, взял ветку, примчался к столу и устроил её у тарелки.

– Вот эту? Интересно, что это за ягоды? Я таких никогда не видел. – Папа внимательно осмотрел ветку.

– У Лешего такие, чтобы дарить. Они растут далеко, в самой чаще, и только чтобы дарить.

Марк взял вилку и нож. Одним глазом он следил за сверкающим блюдом, другой не сводил с ветки. Папа взял блюдо и стал обходить стол, накладывая еду.

– Интересно, а что на ужин у Лешего? – спросил папин знакомый.

– Листья, ягоды и грибы, – ответил Марк, пока папа выкладывал ему самый вкусный кусок.

– А зимой?

– Сушёные. Ещё иногда белки приносят ему орехи, только он их не ест. Их надо грызть, а он уже старенький, у него зубы плохие.

Марк, поев, почувствовал, что засыпает. Пока заваривали чай, Марк задремал. И вдруг ему привиделся Леший. Он стоял на поляне у старого, замшелого пня. Рядом прыгали птицы, сидели белки и ещё какие-то маленькие пушистые звери. Они вполголоса разговаривали, но Марку было неясно о чём. Похоже, они говорили на каком-то особом лесном языке – чтобы никто не подслушивал и не совался в лесные дела.

Тут Марка больно кольнуло. Ведь Леший пришёл-таки его встретить, но с ним была мама… Леший испугался и спрятался. Совсем плохо получилось, всё не так, как должно. Леший, наверно, сейчас тоже думает, что получилось не так, как должно. Но что было делать? Не мог же он просто так показаться маме. Интересно, если бы она не побежала за Марком? Конечно, нужно было, чтобы Марк вообще был один. Пусть он приехал в горы с родителями, это ладно. Но чтобы в лесу оказался один.

Марка закружила музыка, глухая, таинственная. Неясные, полуразборчивые звуки – огромные деревянные трубы-стволы, гулкие пни-барабаны. Играют на них ушастые мохнатые звери, а Леший сидит в стороне и о чём-то думает, слушает чудную музыку. Что-то решает, какое-то важное лесное дело.

У него много забот, все важные. А Марк только отнял у Лешего время. Но так получилось, и он сам виноват. «Леший, подарок, я, мне!» Нужно было просто дождаться, чтобы все уснули, и тогда идти в лес, чтобы никто не знал. Вот так и надо было: никто не знает, никто не волнуется, а главное, спокойнее Лешему.

– Ма-арк, – донёсся ласковый мамин голос. – Ты ведь спишь!

– Я не сплю. – Марк едва разлепил глаза. – Я только засыпаю.

– Пей чай и ложись, – сказал папа. – Завтра рано вставать. Поедем в Лесной замок.

– А что это? – оживился Марк.

– Заброшенная усадьба, старинная, – объяснил папин знакомый. —

Там уже лет сорок никто не живёт, но место красивейшее. Туда обязательно нужно съездить.

Марк пил чай, и спать ему расхотелось. Теперь нужно дождаться, пока все уснут. Потом вытащить из сумки фонарик, тихонько одеться – и к Лешему. Скорей бы уж уснули. И чего они сидят, ведь завтра вставать рано!

Наконец все отправились спать. Мама с папой пожелали спокойной ночи Марку, поцеловали, ушли к себе. Свет в доме погас, тишина расползлась по углам. Марк лежал и терпеливо смотрел в окно. Месяц сиял в чёрном небе, звёзды уютно сверкали. Казалось, мир с его бесконечным бездонным небом вдруг превратился в дом. Без стен, без дверей, без окон, но такой домашний, свой дом, в котором безмятежно и хорошо.

Марк сладко подумал о Лешем. Что он там делает, где он там? Вряд ли далеко – ведь Марк сейчас к нему придёт, уже без мамы. Сидит, должно быть, на пне и думает. Или нет – неслышно идёт по тропе, высматривая непорядок.

Марк тихонько поднялся, оделся, прокрался к сумкам, вытащил фонарик. На цыпочках пробрался к порогу, аккуратно обулся, юркнул в пальто, обернул шею шарфом. Притворил осторожно дверь, спрыгнул с крыльца и пустился по тропке.

Вот опушка. Марк вдохнул полной грудью пронзительно-свежий воздух. Глаза видели в темноте по-волшебному. Месяц лил зеленоватое серебро на горы, на реку – она сверкала и переливалась в долине. Кусты и камни застыли призраками. С неба падали хрустальные звуки, медленные, очень тонкие, ухом не уловить. Они возникали сразу повсюду – в деревьях, в камнях, в земле и у Марка в кружащейся голове. Звуки гремели, звенели – одновременно тяжёлые, вечные и лёгкие, сегодняшние. Звёзды медленно плыли в выси, чуть покачиваясь.

Марк оглядывал ночной мир, осенний, холодный, беспредельно ясный. Мир был как будто прочерчен волшебным пером на стенках хрустального шара, и в середине этого шара стоит Марк, в лучах месяца. Перо – острое, тонкое, точное – вывело яркие линии на угольно-чёрном покрове. Осеребрённые изломы хребтов, льдинки звёзд. Река – миллионом искр. Холмы – мягкие пятна. Кусты – хвостатые кисточки. Камни-горошины, разбросанные внизу. Мир сиял лунным светом, оживляя бездонный холод неба теплом и уютом земли.

Марк повернулся и шагнул в лес.

Он бежал по тропинке и вскоре оказался там, где прошлый раз видел Лешего. Свернув здесь, Марк осторожно пошёл по зарослям, шаря фонариком. Лес гудел ночным гудом. Глухо перекликались птицы, шуршало ночное зверьё. Марк чувствовал, как невидимые глаза беспокойно наблюдают за ним. Как будто за каждым стволом кто-нибудь притаился, и как только Марк отвернётся – сразу выглядывает и таращится.

Лес вполголоса переговаривался. Потрескивал ветками, ронял на мальчика листья. Марк шёл долго, осторожно пробираясь сквозь ветки, стараясь не нарушать чужой лад. Вышел в прогалину – над головой в полоске неба сверкнули звёзды.

Марк зашагал по прогалине, которая углублялась, превращаясь в овраг. Деревья, осыпанные лунной пудрой, смотрели сверху. Марк освещал их фонариком, они отворачивались, потревоженные неуместным лучом, и Марк его выключил. Овраг расширился, превратился в маленькую долину – Марк заметил, что идёт по берегу речки.

У края воды присел, окунул руку. Вода была ни холодной, ни тёплой – как раз такой, как свет месяца, плескавшийся в ряби. Речка тихо побулькивала на перекатах, ловя искорки звёзд. Марк подумал, что речка обязательно стекает с самого неба. Во-первых, она взялась здесь откуда-то совсем незаметно, во-вторых, была такой же на цвет и запах, как небо. Марк зачерпнул мягкой холодной воды, осторожно глотнул. Вкусно было необыкновенно.

– Речка волшебная, – решил Марк. – Леший спустил её с неба, чтобы я попробовал, какое оно на вкус. Леший, знаешь, как вкусно! Прямо не знаю, как сказать! Я такой вкусноты в жизни не пробовал.

Марк поднялся и пошёл вдоль воды. Речка привела его на большую поляну, где росла высокая, по колено, трава. И на поляне Марк увидел лохматого Лешего. Тот стоял неподалёку, у чёрного пня. Леший был усыпан листьями и старой трухой. В серебряной тьме глаза Лешего ясно сверкали.

– Леший! – Марк рванулся к пню. – Какая у тебя речка вкусная!

Но Леший снова исчез. Марк горестно ощупал пень и, чуть не плача, позвал:

– Леший! Ну куда ты опять подевался! Покажись, я близко не подойду! Лешенький, честное слово! Ну постой хотя бы минутку!

Вокруг шелестел и шептался лес. Ветер шуршал. Ухала птица. Леший не отвечал (хотя наверняка стоял рядом, только спрятался).

Поляна была очень большой. С одной стороны она расширялась и опускалась в низины, где в звёздной дымке мерцали пушистые шапки деревьев. Лес уходил от гор к далёким равнинным озёрам. За ним убегала речка, которая вывела Марка к поляне.

Марк посмотрел в другую сторону – там в чёрное небо вздымала заснеженный пик гора. Белая шапка сверкала в ночи бесчисленными кристаллами. Гора как будто забирала весь лунный свет и сама разливала его над миром.

Под ней, совсем рядом, светился таинственно замок – нет, просто большая усадьба со множеством крыш и башенок. Наверно, это и есть Лесной замок, куда Леший приглашает гостей? Марк помчался по влажной траве. Добежав до распахнутой двери, он всё-таки остановился, помялся и громко сказал:

– Леший, прости, но у тебя тут темно… Я включу фонарик, ладно?

Леший не возражал. Марк включил фонарик. Яркий весёлый луч ударил в стену. Марк переступил порог, осмотрелся. Внутри было глухо и позабыто. Марк снова забеспокоился – если бы Леший его ждал, здесь бы так не было! Наверно. Было бы по-другому как-то, но не так позабыто. Марк принялся шарить по дому.

На первом этаже валялись обломки мебели, битые стёкла. На втором этаже Марк увидел снесённые половицы, сломанные окна и двери. Лестница едва держалась. Марк, стараясь двигаться легче лёгкого, пробрался на мрачный чердак и долго бродил там, высвечивая фонариком углы и проходы. Вернулся вниз и стал искать вход в подземелье. Нашёл дверь, спустился, обшарил фонариком закоулки, но ничего, кроме трухи и обломков, не обнаружил.

Марку сделалось ужасно грустно. Почему всё так? Почему Леший не может просто подойти к человеку и постоять рядом?

– Леший! – позвал Марк отчаянно. – Я так хотел тебя повидать! А ты только два раза мелькнул.

Марк вышел из дома. Небо тихо звенело. Лес бормотал, птицы глухо стучали крыльями. Ночь мягко бродила по лесу, изредка цепляясь за ветки – они хрустели, роняя листву. По мокрой, холодной траве Марк подошёл к чёрному пню, присел. Долго сидел, удручённо, печально, подперев подбородок руками. Потом оглянулся в последний раз на поляну, на лес, на гору, на дом, вздохнул:

– Ну, я домой. Но всё равно я ужасно рад, что сходил к тебе в гости. А за подарок такое спасибо! Он такой… Такой… У меня таких больше никогда не будет.

Марк нашёл тропку. Шагал быстро, не замечая мерной ночной суеты. Вот домик. Прямиком по траве Марк добрёл до дверей. Тихо открыл, снял шарфик, разулся, разделся, прокрался к себе.

Зарылся в подушку и решил плакать. Вылез из-под одеяла, взял со стола ветку, положил на подушку, сразу перед глазами. Лежал долго – не плакалось почему-то вообще. Уныло, грустно, хоть умирай, но не плакалось. Тяжёлый комок в груди набухал, в голове тупо звенело. Светлый прямоугольник, падавший от окна, залитого ночным сиянием, перекосился – месяцу пора было уходить. Марк уже засыпал, когда в окно поцарапались.

Марк вскочил, метнулся к окну. На лужайке в лунных лучах стоял Леший. Как прежде, весь в листьях и лесной шелухе, лохматый, два ярких пронзительных глаза. Рядом с ним белки, несколько птиц и ещё какие-то маленькие пушистые звери. И все они смотрели на Марка! Переглянулись несколько раз, снова обернулись к нему.

Марк почувствовал, как тяжёлые камни развеялись в серебристую пыль. Глухой тяжкий звон в голове превратился в чистый хрустальный звук, в тихую звёздную музыку. Комок в груди растворился, и вместо него заворочалось что-то тёплое и воздушное. Марку стало так радостно, так спокойно и ясно, как не было ещё никогда.

Потом Леший ушёл, а с ним белки, птицы и звери. Лужайка опустела, но удивительное настроение продолжалось. Марк посмотрел в небо, оглядел далёкие кромки гор, забрался под одеяло и уснул.

Наутро, рано (солнце само только проснулось), мама напоила Марка чаем из трав с ягодами и дала сочное яблоко. Марк грыз яблоко на веранде – пока взрослые собирались.

Долина внизу ещё куталась в дымку, но солнце уже скользило по далёким вершинам. Горы ярко сияли в ледяной синеве раннего утра. Розовые снежные шапки сверкали, отражая теплеющие лучи. Река ещё спала где-то внизу, в тени, но скоро лучи разбудят её, и она зашумит.

– Марк! – позвал папин знакомый, выходя на веранду. – Доел яблоко? Сейчас позавтракаем и поедем.

– Иду. – Марк выдохнул тёплое облако, розовое в лучах восхода.

Сели завтракать, и Марк сообщил:

– А я ночью ходил к Лешему.

– Один? – Мама расстроилась и отложила вилку.

– Ну конечно, мамочка! Ты же видела, что он от тебя прячется. И от всех спрячется.

– О чём говорили? – спросил папа.

– Ни о чём. – Марк вздохнул. – Он не захотел подходить. Показался около дома и сразу исчез.

– А что за дом? – заинтересовался папин знакомый. – Прямо в лесу?

– Как будто маленький замок. Много башенок и всяких окон. Большущий чердак и каменные подземелья, всё как надо. Только всё сломано давно, все стёкла разбитые.

– Конечно, Леший там не живёт, – сказала мама. – Если у него есть дом, то он похож, скорее всего, на шалаш. А вообще он, я уверена, живёт в дупле или даже в землянке.

– И я думаю, что Леший живёт в дупле, – подтвердил папа.

– Рядом с белками, – кивнул Марк.

– Может быть, он там иногда ночует? – предположил папа. – Лес большой, приходится ночевать в разных местах. У него должно быть много мест для ночёвки.

– Не знаю. – Марк покачал головой. – Зачем ему дом? Он ночует в лесу, он ведь Леший! Дом ему нужен, чтобы принимать гостей.

– Это понятно. Лес лесом, но когда гости, дом нужен.

– Конечно, – кивнул Марк. – Ведь я, жалко, не Леший, и мне в дупле, наверно, будет не очень уютно. А такой дом с башенками как раз очень подходит, чтобы гостей принимать. Стоит на поляне и под горой, там так здорово, так красиво!

– Ты говоришь, с башенками, заброшенный, под горой? – переспросил папин знакомый. – А напротив долина, низины?

– Да! И ещё видно озеро, далеко совсем.

– Похоже, мы сейчас туда и поедем! Ты, Марк, говоришь, был там ночью?

– Ну да.

– Но ведь туда на машине ехать полдня. И полдня обратно.

– Так то на машине! – Марк хмыкнул. – К Лешему на машине не ездят. А потом, если хотите знать, Леший с белками и ещё какие-то маленькие зверюги приходили прямо сюда и стояли у меня под окном. А вы спали и ничего не видели.

– Ну и дела… – Папин знакомый покачал головой.

– Спать не нужно было. А ещё Леший дал мне попробовать небо.

– И как же?

– В речке, как же ещё?

– И как?

– Вкусно.

Марк вылез из-за стола и направился к выходу. Обуваясь, он счистил с подошвы палые листья, жёлтые, красные, ещё зелёные, которые прилепились ночью в лесу.