В то воскресенье я проснулся, как обычно, рано, хотя в школу не надо было идти. Выглянул в окно, а там белым-бело- снег выпал! Натянул едики на босу ногу, набросил на плечи телогрейку и выскочил на улицу. Чуть глаза не зажмурил — так ослепила чистая и свежая белизна. Все покрыл мягкий снег. И воздух наполнился освежающей прохладой.

Тут же вбежал в избу поделиться новостью:

— Снег!

Мама около плиты чистила картошку, улыбнулась:

— Видела, видела, сынок. Очень красиво.

— Всю ночь шел, — заметил отец. — Самый лучший подарок для охотников, свежий снег. Долго его не было. По сану-первопутку хорошо в тайгу идти — следы зверей видно, удача будет.

Еще позавтракать не успел, дверь открывается — Арминек, Кайсап и Амас за мной пришли.

— Айда на лыжах кататься!

— Далеко не убегайте, — предупредила мама. — Не забыли, какой сегодня день?

Ну, про это мы все помним.

Гора Карагай тоже побелела и вся сверкает, искрится под лучами солнца. По ее пологому склону идем друг за другом. Арминек прокладывает лыжню. За ним Кайсап. Он не очень хорошо ходит на лыжах, они у него разъезжаются, и Амас то и дело подгоняет его. Я плетусь в хвосте. У меня, как и у Кайсапа, тоже не так уж хорошо получается — почему-то лыжи плохо скользят.

Арминек берет круче, лезет на гору. Идти еще труднее, приходится ставить лыжи елочкой. Я раза два не удержался, упал. Снег набился за шиворот, тает, течет по спине. Холодно и щекотно. Ничего! Надо ребят догонять — вон куда уже забрались.

Пока залез, вспотел. Ого! Отсюда весь аал как на ладони. И аал белый, чистый. Над белыми крышами поднимаются столбы белого дыма. Будто на домах выросли березы. А с верховьев Торгая к аалу тянется цепочка белых деревянных столбов, соединенных проводами. По ним сегодня в наш аал придет электрический ток. Я давно уже нарисовал для стенгазеты, которую мы готовили к этому дню, и столбы, и провода. Под рисунком поместили стихи-тахпахи о светлом огне. Их Тачана написала.

— Поехали! — кричит Арминек.

С такой высоты только он да Амас осмеливаются съезжать. Спуск крутой, полетишь, как на самолете.

— И ты сюда забрался, Толай? — удивился Амас. — Смотри-ка!

— А что? — отпыхиваюсь я.- Разве нельзя?

— Почему нельзя? Как спускаться будешь? Кайсап, например, без лыж вниз поедет, на пятой точке… А ты как?

Отступать поздно. Без подначки я бы, наверно, не решился. А теперь надо доказать, что не струшу.

— На палочке верхом, — буркнул.

— За мной! — махнул палкой Арминек и, присев, ринулся с горы. Снежный вихрь скрыл его из виду. Минуты не прошло,- Арминек уже лихо разворачивается далеко внизу.

Кайсап снял лыжи, уселся на снег, не удержался, покатился кубарем.

— Ну, твоя очередь, — ехидничает Амас. — Или на горе останешься?

Набрал я воздуха и будто в воду нырнул. Ветер в лицо ударил, слезы из глаз высекает. Куда лечу, не соображаю, но на ногах, кажется, держусь. Пулей пронесся мимо ребят, собравшихся на берегу, едва не налетел на них. Съехал! Даже не верится. Рядом притормозил Амас. Похлопал меня по плечу.

У тальников замечаю Ктару, Тачану, Алису. Девочки с хохотом отряхивают снег с Кайсапа — он с ног до головы вывалялся. Арминек там же. Подъехали и мы с Амасом.

— Всем поручение от Майры Михайловны, — говорит Ктара. — Обойти каждый дом. Напомнить о митинге, проверить, все ли ввернули лампочки.

Ктара — председатель совета отряда, первая помощница у Майры Михайловны. Она нисколько не задается, и все ее слушаются.

Разбежались мы по домам, побросали лыжи, переоделись, собрались у школы. Там разбились на группы и — в обход аала. Мы втроем — с Арминеком и Амасом взяли на себя дворы, в которых живут Постай ууча, дед Икон и другие старики — Сакарак и Сатик.

К бабушке Постай, понятно, прежде всех. Она, конечно же, от вожатой знает о митинге, но все равно надо напомнить.

— Слышала, слышала, какой сегодня праздник,- засуетилась Постай.- Ну-ка, детки, сделайте, как надо.

Достала завернутые в тряпку электрические лампочки.

— Прикрутите и здесь, и в сенях, и в юрте, и в сарае.

Нарочно Майра Михайловна сама не сделала, знала, что мы обязательно зайдем.

Из сундука бабушка Постай вынула красивый шерстяной платок с цветами, накинула на голову. Волнуется.

— Не знаю, выдержу ли — такая радость!

Деда Икона дома не застали — уже к конторе ушел.

Обошли все дворы — везде давно готовы к празднику. Еще бы! В нашем аале будет электричество!

Бежим, чтобы не опоздать к конторе. Там уже не протолкаться. Из дальних аалов и улусов народ понаехал, и наши собрались. И еще идут и едут. Кто верхом, кто на мотоциклах, машинах… Нарядные, веселые. Горнисты трубят, барабанщики грохочут. Малышня кричит…

У входа в контору поставили длинный стол, покрыли его красной материей. За ним, как на трибуне, — знатные люди колхоза и аала, гости. Постай ууча и деда Икона тоже туда пригласили. А нас, учеников, построили как раз напротив, в три ряда.

Вот из конторы вышли председатель колхоза, Айдит Андреевич и представители из района, монтажники-электрики… Смотрим — и наш старый знакомый, Аток Павлович, тоже среди них. Арминек за спинами ребят спрятался, меня за собой потянул.

Мы с ним после того, как он коня Атока Павловича отпустил, долго не разговаривали даже. Потом, правда, помирились, но прежняя дружба что-то налаживалась плохо. Вроде бы и то, и не то… По правде сказать, мне тоже не хотелось бы сегодня встречаться с Атоком Павловичем.

…Митинг открыл Айдит Андреевич, как партийный секретарь. Он объявил, кто будет выступать, но мы не расслышали. Как будто из Абакана приехал этот человек.

— Красивый сегодня день,- начал он говорить, когда стих шум. — Замечательный, радостный день и для всех вас, и для строителей трассы. Сегодня в вашем маленьком аале Торгай, в далеком уголке Хакасии, зажгутся лампочки Ильича…

— А как их зажгут? — спросил Арминек.

— Не знаю. С подстанции, наверное.

Много людей выступало — и наши, и чужие. А мы все пялили глаза, чтобы не пропустить минуты, когда дадут ток и загорятся лампочки. Крутили, крутили головами и пропустили, когда слово дали Атоку Павловичу.

— …Через густую тайгу, через быстрые реки и высокие горы вели мы линию электропередачи. Много трудностей встретилось на нашем пути, но мы успешно преодолели их. В этом большую помощь оказали изыскателям и строителям местные жители. Они давали нам ценные советы, подсказывали, как легче, быстрее, более коротким путем провести трассу. И ваш аал очень нам помог.

— Слышишь? Наш аал, говорит! — оживился Арминек,- Чем это наш аал помог?

— Подожди!

— С помощью смелых и мужественных пионеров вашего аала строители смогли намного раньше намеченного срока проложить высоковольтную линию.

Арминек снова не сдержался:

— Неужели про нас скажет? Про меня?

Я ловил каждое слово. Подумал о том же, что и Арминек, но пока не догадывался, при чем тут можем быть мы.

Между тем Аток Павлович назвал наши имена. Он искал нас глазами среди выстроившихся в центре пионеров, но мы все еще не решались высунуться из заднего, третьего ряда.

— Это настоящие герои! — продолжал Аток Павлович.

Теперь уже все начали вытягивать шеи. Амас вытолкнул меня вперед, чтобы было видно. Арминек шагнул следом.

Все захлопали в ладоши, а мы стояли перед строем, и щеки у нас были алее красных галстуков.

— С этими ребятами мы старые друзья.

Он рассказал о нашей первой встрече в тайге, когда мы помогли ему. А потом… Потом стал выкладывать нашу тайну! Про наш поход за Улгенник, про то, как мы попали в грозу и решили, что вспыхнувшую от удара молнии лиственницу охватило волшебным огнем. Рассказал и про то, как мы этот небесный огонь домой несли, так что одурели от папирос — целый день же курили…

Как он об этом сказал, хохот поднялся, на нас пальцами показывают. Мы готовы сквозь землю провалиться. Хотели удрать, — мальчишки крепко держат нас, А кругом кричат: «Мо-лод-цы! Мо-лод-цы!»

Аток Павлович поднял руку, чтобы замолчали.

— Пусть простят меня Толай и Арминек за то, что я выдал их секрет. Пусть простят за то, что я раньше ничего не сказал им. Я назвал этих ребят героями, и я готов повторить эти слова. Не за то, конечно, хвалить их надо, что поверили сказке. Они вдвоем отправились в тайгу по очень трудному пути и достигли цели…

Арминек уже оправился от смущения, вылез чуть вперед и, оборачиваясь к ребятам, по своему обыкновению, заладил: «Я придумал», «Я сделал», «Я нашел»… В другой бы раз можно было и одернуть его. Но тут он был прав. Это он, Арминек, задумал «операцию НО». Это он уговорил меня пойти за перевал. Он решил доказать, что небесный огонь существует, Сначала я был всего-навсего хозончы, спутником Арминека. Потом уже мы стали с ним настоящими друзьями.

— Ребята, должно быть, и сами не знают, что небесный огонь они все-таки добыли. Не волшебный огонь из легенды, а самый настоящий. Пройдя забытой всеми старой партизанской тропой через далекий и опасный перевал, как настоящие следопыты, они подсказали нам, изыскателям и строителям, кратчайшее направление трассы. Мы ведь уже повели линию в обход Улгенника…

Арминека просто распирало от гордости и счастья. А я, думаете, так вот и стоял, как лопух? Не каждый день тебя перед целым аалом, перед тысячей людей героем называют!

И тут чуть было все не рухнуло. Аток Павлович улыбнулся, залез во внутренний карман, подмигнул мне и достал… листки из моего блокнота. Меня холодом обдало. Я не выдержал, крикнул: «Не надо!»

— Что такое? — подозрительно покосился Арминек.

Он же ничего не знал про завещание!

— Ничего, ничего! — поднял ладонь Аток Павлович.- Сейчас можно сказать и об этом. Эти две записки ребята написали, когда им было очень плохо. Ну, одна к делу не относится.

Тут они на меня немного рассердились. Я не сразу понял, за что… Пусть это останется между нами. Теперь, надеюсь, Арминек и Толай на меня не в обиде. Я ничего плохого им не хотел. А вот это, — он поднял листок над головой,- очень важный документ. Во-первых, на нем очень точно изображен маршрут, которым друзья прошли через перевал. Для строителей это был, прямо скажу, драгоценнейший подарок. Ну, а еще тут была просьба, которую мы постарались выполнить. Мы донесли небесный огонь до аала Торгай. Сегодня его получит Постай ууча. Сегодня он загорится в каждом доме вашего аала!

— Хосханах!-завопил Арминек.- Во что превратился наш небесный огонь! Здорово, да? Аток Павлович настоящий волшебник. А ты, хозончы,- он больно ткнул меня кулаком,- почему мне про другую записку ничего не сказал?

Что я мог ему ответить?

— Путь, подсказанный Арминеком и Толаем, позволил сберечь сотни тысяч рублей для государства, на несколько месяцев сократил срок пуска линии. И хотя трасса проходит несколько в стороне от Торгая, к тому же она высоковольтная, управление строительства приняло решение дать от нее вне очереди электричество вашему аалу. И еще. Вашей школе выделены деньги для оборудования учебных кабинетов. Спасибо вам, пионеры! — закончил свою речь Аток Павлович.

Опять раздались аплодисменты. Теперь и я, кажется, почувствовал себя если и не героем, то самым-самым счастливым человеком на свете.

Аток Павлович вынул из-под стола какой-то большой сверток и развернул его. Это был макет гидроэлектростанции.

Он пронес макет перед строем учеников и вручил его мне. Нет, один я такой подарок принять не мог,

— Держи, Арминек!

Лицо друга расплылось в улыбке.

Зимний день короток. И хотя было еще светло, солнце незаметно укатилось за гору Кистегей.

— Внимание! — громко сказал Аток Павлович.

Он взмахнул красным флажком, и на столбах возле конторы, во всех избах аала вспыхнули лампочки.

Что тут началось! Кто «ура!» кричит, кто шапки вверх бросает. Многие сразу домой побежали смотреть, как там светло стало. А ребята из школы нас окружили, макет разглядывают. Кое-кто, наверное, и завидовал. Амас обиделся:

— Эх, вы! Не могли с собой позвать…

А Ктара похвалила.

Ребята расступились, пропуская бабушку Постай.

— Йо, халах! — утирала ууча концом платка слезы.- Дети мои, Толай, Арминек! Не зря вы ходили за тигир оды. Спасибо вам, в мою юрту небесный огонь принесли. Хорошими людьми станете. Мой старик тоже за этим огнем ходил. Он другой огонь добыл, огонь новой жизни помог красным алыпам на нашу землю доставить. А вы вон какой свет зажгли!

Она обняла нас.

— Ну-ка дайте и нам поглядеть на именинников! Амас, Кайсап, возьмите у них подарок, а то им и руки пожать нельзя,- подошли Айдит Андреевич, Майра Михайловна и Аток Павлович. Их опередил отец Арминека.

— Виноват я, сынок… Не знал я, не знал. Досталось тебе… Большое дело вы сделали с Толаем.

— А на меня больше не сердитесь? — спросил Аток Павлович.

— Что вы! — смутился Арминек.- Вашего коня… я…

Аток Павлович не дал ему договорить:

— Значит, это ты! Вот спасибо! Ну, удружил!

Он обнял Майру Михайловну.

— Благодари!

И опять я ничего не понял. За что благодарить? Кажется, Арминек что-то говорил, будто Аток Павлович собирается украсть нашу вожатую… Так ведь не украл же!

Айдит Андреевич спросил:

— За какой легендой теперь отправимся?

Я сказал:

— Зачем за легендой. Надо всем сходить на стоянку деда Нартаса. На лыжах. Как раз каникулы. Там столько интересного для музея!

— Идея! — согласился Айдит Андреевич.

— Когда отправимся? — загалдели ребята.

— Меня возьмите!

— И меня! — неслось со всех сторон.

Арминек показал глазами на стоявшего отдельно от всех Ачиса. Я понял.

— Ачис! Готовь лыжи!

Абакан — Ташкент — Дурмень