Не думала я, что новый день начнётся с претензий, но мне не привыкать!

— Ты же всегда встаёшь рано, а сейчас уже, наверное, обед! — причитал Лорин, как только я заглянула в гостиную. — Я уже несколько часов с голода умираю, а ты спишь!

Я смотрела на притихшего Виера, который активно прятался за книгой, и силилась понять: какого чёрта?!

— Лорин, ещё и десяти нет, — спокойно выдала я, — я как раз собираюсь на рынок…

Видимо окрепший мужчина приподнялся на одном локте и впился в меня колючим взглядом.

— Ты чего умничаешь?! — зашипел он. — Пользуешься моим положением! Но я скоро встану…

Знаете, мне было забавно. Не страшно и даже не обидно. Лорин был просто похож на ребёнка. Маленького, больного малыша, который капризничает. Не было той ненависти и презрения в его взгляде и словах, он изменился. Не удержалась и позволила себе полуулыбку. Моя тётка-повариха как-то говорила, что больные мужчины похожи на детей, но я не думала, что её слова были правдивыми! Ну как взрослый, сильный, умный и смелый воин может вести себя, как сопливый пацанёнок?! Правильно — никак! Но Лорин может и он себя именно так и ведёт! Необоснованная претензия, море возмущений и несдержанность. Солнце встало недавно, обычно я встаю ещё позже… болезнь сказывается, он мало спит и нервничает. Даже бедного Виера поднял и зашугал.

— Я не пользуюсь твоим положением, — вкрадчиво заговорила я, — извини меня, я исправлюсь.

Он ещё сильнее прищурился, хотя куда уж больше и, поджав губы, произнёс:

— То-то же. И давай побыстрее, иначе я сам отправлюсь на поиски еды в этом доме!

Сработало. Признание его правоты сдуло его злость и осталось лишь возмущение с нотками негодования. Он не прав, я это знаю, скорее всего он тоже понимает, но больной мужчина… хуже любой напасти.

На рынке многие торгаши странно косились на меня, но никто даже не посмел заговорить со мной. Наверное, это было из-за Лорина. Гадают: умер или нет? А женщины везде одинаковые, всем лишь бы получить косточку и мусолить её до изнеможения! Представляю, как их любопытство сжирает изнутри, ведь спросить они не могут… странно, но я почему-то хитро улыбалась, словно наслаждалась происходящим. Лорин болеет, всё летит в тартарары, а я даже в такой ситуации нашла положительные моменты. Смерти они моей хотели! И за что? Изменила не мужу с другим не мужем! Вам-то что?! И я этого не делала, но сам факт! Ух, кажется, я превращаюсь в злую мегеру! А ещё я лекарь! В первом поколении! Рано, конечно, себя так называть, на знахаря нужно восемь лет учиться, на минуточку! А я ни в зуб ногой и уже собираю благодарности от друзей пациента! Ну-ка, покажите мне такого же везунчика! Их нет, я одна такая! Да-да, что-то я сегодня прям разошлась! А всё потому, что моя душонка чует… перемены! Они грядут! Лорин не такая скотина, чтобы продолжать так же со мной обращаться после того, как я ему жизнь спасла! Он не такая мерзость. Он получше, поэтому я прямо-таки вся цвету! Наконец-то дождусь более-менее нормальной жизни! По идее мне так и так плохо придётся, но я буду в каком-то смысле ценна и уважаема в узком кругу ликанов. Разве это плохо? Нет! Поэтому надо побыстрее вылечивать нахала и впитывать похвалу, и наслаждаться лаврами!

— Ты вернулась? — этот вопрос застал меня в тот момент, когда я ступила ногой в кухню.

У Лорина обострился слух — это здорово. Он поправляется, но то, что теперь нельзя ворчать на него и на всё его семейство — плохо. Ладно, насладилась немного, пора и честь знать.

— Да, — громко отозвалась я. — Сейчас я приготовлю тебе суп… — Суп?! Ты мяса не взяла?

Боже, мне показалось или я услышала каприз?! Однозначно, Лорин болеет.

— Взяла, но тебе его нельзя, — ответила я.

Несколько секунд стояла тишина, а потом возмущённое:

— Я хочу мяса! Богдана, ты, кажется, забываешься!

Задумчиво посмотрела вверх. Нет, мне точно кажется. Он не может ныть. У меня точно что-то со слухом! Но очень похоже, будто он… канючит. Даже замерла, будто мои мысли мог кто-то услышать. За такое он бы меня точно убил.

На кухню вошёл Виер и, подойдя ко мне, наклонился.

— Я не знаю, что ты с ним сделала, но в него вселилась беременная женщина, — еле слышным шёпотом затрещал парень мне на ухо. — Мне страшно.

Слегка оторопело поглядела на парня. Боже, он тоже это слышал?!

— Он просто болеет, — решила я приободрить его и себя заодно, — скоро всё закончится…

— Эй, вы чего там шепчитесь?!

Мы с Виером почти синхронно задержали дыхание, выпучили глаза и уставились друг на друга в немом ужасе.

— Мы… мы обсуждали… обед! — растерялся он. — Я уговаривал Богдану дать тебе нормальной еды!

Я тут же сдвинула брови. Ах, значит на меня всё валишь?! Тут же показала парню кулак, но тот сделал лицо, типа, лучше ты расстроишься, чем он, и смылся. Вот же… ликаны!

— И что? Надеюсь, она согласилась! — это было сказано намеренно громко.

Закатила глаза и разобрала корзину. На самом деле… мне нравилось. Я ляпну глупость, но мне немного нравилось, что во мне нуждались. Не просто, как в прислуге, а именно… я была жизненно необходима! У меня появилась своя собственная достойная миссия! Я что-то значу… вот видите до чего меня довела такая жизнь! Да-да, это я вам, которые сидите там наверху, тычете в меня пальцем и смеётесь!

Вот не думала я, что с Лорином будет так сложно. Ну, болеешь ты, я понимаю, но чтобы так себя вести — это что-то!

— Почему Виер ест нормальную еду, а я должен пить бульон?! — в десятый раз спросил у меня возмущённый ликан, косясь на объевшегося русака. — Я же в сознании и мне лучше!

Я медленно вздохнула. Эта чёртова кружка с супом стоит на столике рядом с диваном Лорина и накаляет атмосферу.

— Потому, что ты должен сначала привыкнуть к более простой пище, а потом уже есть обычную тяжёлую…

— Где она тяжёлая?! У меня есть зубы и я её разжую! — он лежал и жестикулировал одной рукой, причём активно и красочно. — Мне мало твоего бульона! Дай мне чёртова мяса, женщина!

Вновь вздохнула. Ну, прям пятилетний сосунок.

— Бульон сварен на этом мясе, ты его выпьешь и будет почти то же самое, только лучше для твоего организма, — нашлась я, — Лорин, пока нельзя, ты слаб…

— Я не слаб! Я временно, повторяю, временно нахожусь в вынужденном отпуске! — фырчал белобрысый. — И я не хочу, чтобы ты обращалась со мной, как с инвалидом каким-то! Я тебе не человек! Да я альфа, твою налево!

Было похоже, что он говорит сам с собой. Может… он не засранец, а ему просто не хватает внимания? Не может такого быть, да? Но он ведь всегда лежит, постоянно в своих мыслях, Виер его может и не развлекает никак… вот и срывается. Боюсь конечно, но кажется, я нужна своему больному. Долг зовёт!

— Я знаю, Лорин, — тут же расхрабрилась и присела рядом с ним. — Давай так, сейчас я дам тебе немного мяса, но ты выпьешь ещё молока?

О, да, старая добрая разводка для детишек. Я тебе это, а ты мне это. Просто. Лорин тут же перестал пыхтеть и начал щуриться, будто пытался понять мой план. Косится так на меня, будто я за спиной два меча прячу. Но в его глазах я вижу борьбу. Наверное, решает идти у меня на поводу или нет. Иногда косится в сторону Виера, который сросся с креслом, дабы мы его не заметили. Боится под раздачу попасть — это понятно, его винить не за что. Но что если… нет, это бред. Замерла. Он ведь не может стесняться своего ликана? Не может. Точно не может — это я уже с ума схожу с этим мужчиной!

— Ты торгуешься со мной? — уточнил он, сверкая своими зелёными глазками.

«Красивый цвет, словно лесную траву перетёрли, и в эту кашицу попали кристаллики соли», — подумалось мне. Бр-р, о чём это я? Блеск такой… видимо, слезятся, вот и сверкает ими на меня, а я тут размышляю о всяком…

— Да, — кивнула я. — Ты от этого только выигрываешь.

Впервые увидела, как Лорин сомневается. Губу закусил и так в сторону покосился. Улыбнулась, потом пришла в себя и тут же нацепила свою повседневную маску. Ещё подумает, что я смеюсь над ним, а я ведь с ним подружиться хочу, а не поругаться.

— Полкружки молока и ты убираешь пенку, — тут же поставил он условие.

Справедливо, но…

— Дам побольше мяса, если в молоке будет мёд и масло, — выдвинула я поправку.

Он сморщился.

— И завтра, я думаю, ты сможешь уже полноценно пообедать, если за сегодняшний день и за ночь с тобой ничего не приключится, — добавила я.

О, как. Да я просто дочь своего отца! В хорошем смысле, разумеется. А Лорину было трудно. Лежит, опять губы кусать начал. Предложение-то стоящее, но на кону молоко с маслом и мёдом! Тут нужно подумать, нельзя делать поспешных выводов! Да, матушка ирония оставила во мне своё семечко, и оно дало корни.

— Немного мёда, — буркнул он и демонстративно от меня отвернулся.

Даже глаза прикрыл, будто я не достойна его лицезреть слишком долго. Ну и пожалуйста, своё я получила!

Поставив греться молоко на плиту, соорудила ликану бутерброд с мясом. Вообще я и сама уже подумывала переводить его на нормальную пищу, поскольку организм набирается сил и простого бульона уже недостаточно, чтобы восстановить прежние ресурсы. Но… если я могу заставить его выпить молока, то я этим воспользуюсь. Молочные продукты ему не навредят, они помогут, жаль только он этого не понимает.

— Держи, а бульоном можешь запить, — протянув небольшой бутерброд, мягко произнесла я. — А молоко принесу через несколько минут.

Он опять скорчился, но поднесение принял и начал подниматься. Медленно и тяжело. Осмелев, обошла его и, положив руки ему на обнажённые лопатки, надавила, помогая.

— Я могу сам, — рыкнул он на меня, но даже не дёрнулся.

Тут же молча подсунула подушку ему под спину, чтобы сидеть было удобнее.

— Я знаю, — кивнула я, склоняясь над его плечом. — Ты ешь, а я посмотрю пока.

Он вроде как фыркнул, но ничего не сказал, занявшись своим честно выпрошенным завтраком. А я сняла повязку и принялась разглядывать рану при хорошем дневном свете. Радость заёрзала в груди. Воспаление прекратилось, опухоль спала, и швы вновь стянулись. Наконец-то! Теперь только поддерживать подобное состояние, и через неделю рана превратится в шрам, и тогда уже я смогу снять швы. Здорово, он действительно молодец. Послушал и не пожалел. Извернулась и посмотрела на вторую рану. Она тоже пришла в норму, но поскольку была меньше своей подруги, затянулась гораздо сильнее. Тут ниточки-помощницы не нужны будут уже через три-четыре дня. К глазам подступили слёзы. Глупости какие-то, но я гордилась собой! Я что-то умею! Не просто содержанка с пустой головой! Он выздоровеет благодаря мне, и этого уже ничто и никогда не изменит. Ничто и никогда! Он меня убить не сможет! Это кем нужно быть, чтобы грохнуть своего спасителя?! Да ещё и такого дорогого?! Чокнутым, богатым, неблагодарным мстительным придурком! Лорин просто ненормальный и возможно богатый, но на этом всё. И остальные… они не будут вести себя со мной так, будто я пустое место! Я что-то значу! Я доказала! Всем и себе! Боги, вы это видите? Возможно, это единственный мой триумф подобного рода и в подобной ситуации. Наверное, больше возможности проявить себя у меня не будет, поэтому я буду впитывать каждую минуту и секунду всего этого. Я заслужила хоть каплю счастья!

— Ну, что там? — съев предложенное, поинтересовался Лорин как бы невзначай.

А, самому интересно, да? Жулик хитропопый. Не хочет показывать свою заинтересованность? Понимаю, статус и лицо ронять нельзя, ты же у меня принцесса.

— Лучше, чем я предполагала, — улыбнулась я искренне и честно. — Ты очень сильный.

И тут он повернул ко мне свою голову. От него жутко пёрло потом, луговыми травами и едой. Лохматые волосы, измученное чуть бледноватое лицо, обескровленные губы и такие изумрудные глаза… на фоне белого лица они смотрелись как-то завораживающе. Они сверкают. Действительно, как камни на солнце. Почему я раньше этого не замечала? Это ведь красиво, ему повезло…

— Это хорошо, — сказал он, разрывая странную атмосферу, создавшуюся между нами на какие-то секунды. — Тащи своё молоко, пока я не передумал.

В его голосе звучала насмешка, но взгляд остался серьёзным. Он на меня так смотрел, будто я одна из тех, кто его отравил. Ну, не совсем так, просто как-то слегка подозрительно и немного угрожающе. Зато голос был мирным. Странный он.

Размешав масло и мёд в молоке, вернулась и была удостоена просто невероятно великолепного зрелища. Как он морщился… я еле смех сдержала. Виер так вообще пару раз поперхнулся, силясь унять рвущиеся смешки наружу. Лоб нахмурился, брови сдвинул, весь перекосился, но выпил.

— Фу, кто вообще это придумал?! — начал отплёвываться ликан и вытирать губы тыльной стороной ладони. — Это ты, да? Издеваешься надо мной!

Обиженно-злой взгляд впился в меня. Меня отрезвило, и я приняла удивлённо-сострадательное выражение лица.

— Зачем мне над тобой издеваться? — забрала я кружку из рук больного. — Ты ведь болеешь. Я всё делаю, чтобы ты поправился.

— Ага, конечно, — заворчал он опять и попытался поправить подушку, дабы лечь. У него не получалось. Одной рукой, да ещё и в полусидячем положении, казалось невыполнимой задачей. Но я молча подошла к нему и аккуратно поправила.

— Я мог бы и сам, — еле слышно буркнул он и снова отвернулся от меня, показывая, что я тут больше не нужна.

И не обидно. Совсем. Ему стыдно. Дурак, я ведь не презираю тебя и не обвиняю за твою временную слабость. Всё из-за этого, я вижу. Он не хочет быть обязанным хоть кому-то, не привык или не хочет от кого-то зависеть, не знаю, но он всё равно умница: выздоравливает, кушает и слушается меня.

Вечером пришёл Морик с бутылкой красного вина, которую я тут же убрала в шкафчик. Интересоваться для чего она мне была нужна, он не стал, а вот Лорина проведал и был обрадован ворчливо-хмурым альфой, который жаловался на плохое питание и на общую атмосферу в целом. Лорин, и плачется? Не вяжется, поскольку он предъявлял претензию! Но… не было ни слова о том, что я чертовски хреновый знахарь и меня вообще нужно принести в жертву Природе. Он даже не обмолвился! Ни слова в мой адрес, будто специально обходил меня, как тему, стороной. Я восприняла это, как благодарность. Не ругает, значит я… не-е-ет. Неужели я была права?! Боже, да. Да! Я… так, теперь нужно не спугнуть удачу, которая случайно забежала в мой огород! Эта курва теперь отсюда не выберется, пока моя жизнь не наладится!

— Богдана, ситуация устаканилась, всё пока в норме, поэтому Виер, наверное, отправится домой, — заглянул в кухню Морик перед уходом. — Ты справишься одна?

Виер уйдёт? Немного… странно. Вроде и не страшно теперь, когда ситуация проясняется, да и альфа не при смерти, но, по правде говоря, я трусила. Чуть что, в доме я одна ходячая. Бежать без Лорина не стану, отбиваться попробую, но это плохая затея. Почему не стану нестись сломя голову и спасать свою шкуру? А куда? К кому? Зачем? Ни на один вопрос я не могу ответить, поэтому мне с этим белобрысым красавцем топать до конца. Только вот до чьего — это интересный вопрос, а так да, страшненько. Немного. Совсем чуточку, подумаешь…

— С Лорином — да, — честно ответила я, заламывая пальцы. — А вот если кто-то придёт…

— Никто не придёт, — тут же уверенно заявил усач. — И вас никто не бросает, мы все будем периодически навещать вас, поскольку у нас сейчас проблемы, которые стоит решить.

О, знакомый тон. Так Авдей оправдывался, когда куда-то смывался. Будь то прогулка с отцом или с какой-нибудь крестьянкой. Понятно, что мне не расскажут и они не должны, спасибо, что хоть пытаются скрыть, а не посылают меня куда подальше. Они придумывают отговорки, а значит я что-то да значу. Поздравляю, Богдана, не всё ещё потеряно.

— Хорошо, как скажете, я согласна, — закивала я и вымученно улыбнулась.

Морик сегодня выглядел как-то не так. В тёмной одежде, меч на поясе, хотя я редко у них видела оружие. Как-то парадно, что ли? Может, куда-то собрались? Ну, говорили они с Лорином не очень долго, поэтому я даже предположить не могу причину столь странного одеяния. Но это и не моё дело.

— Виер сказал мне, что вы с Лорином вроде как подружились, — сменив тему, заговорил ликан, и я тут же выдохнула. — Это здорово, наконец-то.

— «Подружились» — это немного не то слово, — неуверенно проговорила я, подходя к столу и доставая стакан, — Лорин очень умный, и он понимает, что моя помощь имеет место быть, и… наши старые взаимоотношения немного не подходят…

Пришлось наливать себе воды, ибо тема такая тяжёлая и хлипкая, что когда её кто-то затрагивает, мне тут же становится дурно. Это же Лорин, чёрт бы вас побрал! Лгун и чёртов злодей местного разлива! Его слова можно толковать по-разному! Иногда он говорит правду, а иногда обманывает, говоря правду или просто врёт и не скрывает — в общем, вариаций много!

А смысл один: ВЕРИТЬ ЕМУ НЕЛЬЗЯ! Точнее, как бы можно, но не стоит.

— В любом случае ваша «не дружба» ему только на пользу: он уже ворчит, а это явный признак возвращения нашего Лорина, — усмехнулся Морик. — Тебе больше ничего не нужно?

Чего-то, что я не могла бы достать или купить?

— Если будет возможность, то можете принести ещё ромашки, она никогда лишней не будет, — наконец перестала я крутить пустой стакан в руках.

— Хорошо, до скорого.

И вот я осталась одна. Кухня в миг опустела и наполнилась тишиной. Старой и доброй атмосферой спокойствия и умиротворения. Тут всё на своих местах, всё родное и любимое. Я так привыкла к этому месту, что кажется, будто я жила тут всегда. Надо бы перемыть всю кухню. Хорошенько так, чтобы всё блестело. Давно я этим не занималась, всё жизни спасала — не до этого было… а иронизировать у себя в голове гораздо более проще, чем на яву, когда я заикаться начинаю.

— Я хочу пить! — эта вроде бы не громкая, но требовательная просьба заставила меня дёрнуться, как от хлопка.

Не совсем я тут одна. А жаль…

— А воды нет? — спросил он, заглядывая в кружку.

Я, поняв, что на сегодня дел домашних нет, уселась в гостиной с книжкой. Принесла Лорину отвара, чтобы утолить жажду, хотя он пил молоко недавно. Нет, мне не жалко, это и не моя еда, но просто странно. Жажда — признак… чего-то. Жаль нет книжек на тему: «Как вылечить своего хозяина-ликана от сволочизма и причинённых увечий». Я бы парочку экземпляров взяла.

— Есть, но это лучше, — пояснила я, переворачивая страницу.

— Я хочу воды, — выдал он, поджимая губы.

Вздохнула и поднялась. Это будет тяжело. Днём его прихоти исполнял Виер, а сейчас осталась только я. Вот попала-то.

— И куда ты? — тут же задал он вопрос, заставив меня замереть.

Задумалась. Это вопрос с подвохом или нет?

— Наверное, на кухню, — подумав, сообщила я. — А что?

Тот смотрел на меня серьёзно, будто я делала что-то совсем не то, и это огорчало нашего раненого зверя.

— То есть, ты потакаешь моим желаниям, зная, что для меня лучше и не делая этого?

Вот тут-то я крепко задумалась. Вновь. Сам вопрос был поставлен так, что я была виновата в том, что его слушаюсь. Хотя вопрос с послушанием и подчинением был решён давным-давно. Где подвох? Ответить «да»? Или как? Что он хочет вообще?!

— Нет, — вырвалось у меня, и я сразу же испугалась.

Он ещё сильнее сощурился. Вот даже в своём положении он умеет нагнать страх!

— Почему ты тогда не настоишь на том, чтобы я выпил твою траву, вместо воды?

Я на допросе? Или у него начался бред? Я тут же присмотрелась к его лицу. Вроде не потеет. Руки не трясутся, сам он в целом нормально выглядел. Не считая опасного яда в организме и двух глубочайших ран.

— Потому что ты захотел воды, а серьёзная угроза твоей жизни миновала, и ты можешь употреблять кое-что из продуктов… — сформулировала я, но в конце запуталась.

— То есть, если я выпью твою траву, то мне не станет лучше? — уточнил он.

— Думаю, что не сильно, — нахмурилась я.

— Получается, что ты пичкаешь меня заведомо бесполезными травами, зная, что это не помогает?

У меня сломался мозг. Я залипла. От его странных, наводящих вопросов мои мысли пришли в хаос! Просто что-то щёлкнуло, и вспыхнул пожар. И я тут стою, не зная, как и чем помочь. Он меня напрягает. Его логика просто убийственна! Как он мог до такого додуматься?! Каким нужно быть… параноиком, чтобы прийти к такому выводу?!

— Нет, подожди, пожалуйста, — наконец начала я соображать. — Трава сильно не поможет тебе — это правда, расчёт на твои силы и на твоё здоровье. Она просто укрепляет то, что уже есть.

— И ты при всём при этом идёшь у меня на поводу, когда есть маленький шанс ускорить моё выздоровление?

Надо было его добить, когда был шанс. Поздно, Богдана, змея отрастила вторую голову. Вот просто за его слова я уже готова пойти на убийство! Понятно, почему его все убить хотят! Это же невозможно!

— Перестань, — закрыв глаза, взмолилась я. — Я не понимаю, чего ты хочешь.

— Я хочу выздороветь и я буду делать для этого всё, что потребуется, — заговорил он без злости и даже как-то тихо. — Даже если мне придётся подчиняться человеческой девчонке.

Не сразу сообразила к чему он ведёт, а когда дошло, мне даже дурновато стало. Он же шутит. Да?

— В смысле? Ты хочешь сказать, что готов…

— Готов и я не обещаю, что всё будет гладко, но если… ты мне поможешь, как все это утверждают, то я пересмотрю своё к тебе отношение.

Меня как громом поразило! Я стояла на месте и пялилась на лежащего мужчину. Он это сказал. То, что я тысячу раз представляла в своих мечтах. Что он попробует! Просто постарается подумать, не станет рубить с плеча!

Да. Только бы не заплясать! Спрячь улыбку! Не смей улыбаться! Но уголки губ предательски задрожали, и мне пришлось встряхнуться и потереть лицо, чтобы хоть как-то унять радость! Меня переполняла гордость за саму себя. Не зря слушала, не зря подслушивала и подглядывала если уже по-честному говорить! Пожалуйста, хоть бы это был не сон!

Хоть бы я не проснулась! Может, ущипнуть себя, пока всё не зашло слишком далеко, и я не начала собирать вещи, дабы отправиться домой?

— Лорин, я… я сделаю всё возможное, чтобы ты поправился, — мелко закивала я, ощущая возбуждение. — Как бы я и так стараюсь, думаю, что даже разительных отличий не будет, поскольку многого я не знаю, но ты можешь на меня рассчитывать.

Ликан внимательно наблюдал за мной, за моими движениями, за реакцией. Непонятно только, порадовало его то, что он увидел, или нет, ведь его лицо всегда предельно серьёзно. Редко он себе позволяет проявлять какие-либо посторонние эмоции. Но когда такое случается, то тебе, скорее всего, конец. Ну, это чисто моё видение.

— Я знаю, — вздохнул он и кивнул на стол. — Так мне можно выпить простой воды?

Я тут же вся подобралась. Так, барышня, тебе дали силу и власть. Не упусти свой шанс!

— Пей это, — решила я.

Он молча взял стакан и опрокинул его в себя. Отставил его в сторону, взглянул на меня, после чего слегка сместился и прикрыл глаза. Спим? Это хорошо, пусть сил набирается. О, я даже к нему какой-то любовью прониклась. Странно, поскольку случилось так много плохого, но это произошло! Да я его расцеловать готова! Он же просто… поворачивается ко мне лицом, а не пятой точкой! Надо только не проморгать!

Первый час я, то и дело, поглядывала на спящего Лорина. Прочту одну страничку и глаза на него, потом ещё одну и снова возвращаюсь к белобрысому. Волнуюсь. Уже вечер, темно, можно ещё пару ламп зажечь, а то зрение себе испорчу. Поднялась и начала шуршать и, разумеется, уронила стопку книг, которую не убрал за собой Виер. Она шлёпнулась на пол с грохотом. Хорошим таким, пробирающим, я бы даже сказала. Тут же зажмурилась, потом вздохнула и закатила глаза. Отлично, Богдана, ты умеешь быть тихой, когда нужно. Вот именно поэтому ты не смогла смыться тогда в лесу! От меня же шума, как от стада лошадей!

— Долго я спал? — тихий, немного сонный вопрос вынудил меня обернуться.

Лорин естественно проснулся. Не мог не проснуться — это же невозможно.

— Чуть больше часа, — преувеличила я немного и начала быстро собирать книги с пола. — Как себя чувствуешь?

Быстро уберусь и надо шуршать к себе наверх, а то ведь покоя ему не дам! Я ведь не могу ничего не испортить! Тогда я не я буду.

— Как и с утра, — услышала я. — Дай мне книгу какую-нибудь.

Я тут же выпрямилась и развернулась. Его чуть прикрытые глаза смотрели спокойно. Таким умиротворённым я его не часто видела. Скорее хмурым, это похоже, но не то. Возможно, он был уставшим, может быть, что-то болело и он не говорил, но в любом случае сейчас его это не сильно беспокоило. Он молодец.

— Я положу несколько, — произнесла я, складывая стопку на столике. — Тебе принести ещё лампу, чтобы было лучше видно?

— Я могу и в темноте читать, — отозвался он. — Не то, что некоторые.

Причём сказано это было опять же спокойно, без тени насмешки или сарказма. С ним точно что-то не так.

— Везёт тебе, — вздохнула я, возвращаясь в своё кресло.

— И не говори, — открывая книжку и пропадая из виду, буркнул Лорин и гостиная вновь погрузилась в тишину.

Боже, мы нормально говорим. Как люди! Как почти друзья! Я тут же улыбнулась, воспользовавшись тем, что он не видит. Боль, оказывается, меняет ликанов. Вон как спесь слетела, почти ничего не осталось. Бедный…

Через пару часов я, проверив раны, попрощалась и отправилась к себе. Пол ночи не могла уснуть, крутилась и вертелась, силясь понять. Он ведь не обманет меня, да? Франк на такую грубую ложь пошёл от отчаяния, я понимаю, а Лорин? Может быть он тоже мне врёт и как только почувствует значительные улучшения — пошлёт меня куда подальше и продолжит мои унижения? Трудно в это поверить. Лорин не добряк, он худший мужчина, с которым я когда-либо жила, но особо жирную границу он не переступит. Да, жила я только с ним и откуда мне знать какие остальные мужчины, но я это чувствую. Зато Бюрт просто мразь. Тут никаких исключений и послаблений я не делаю. Он — ночной кошмар, мерзкий, глумливый, жестокий и трусливый. Описания схожи с описаниями Лорина, но… да, чёрт бы их побрал, они похожи! И не удивительно, что грызутся между собой, но живу я с Лорином и его я знаю. Плохо, но всё же… я до сих пор не изнасилованная хожу! Только за это я могу благодарить этого нахалюгу! И синяк мне не он поставил! И я действительно живу в тепле и ем всё, что хочу! Вот я дура-то… хотя нет, я умная, просто обстоятельства так складываются, и меня выставляют в плохом свете, а так да, из меня прям хлещут ум и мудрость. Даже не знаю сарказм это или нет.

Понимая, что бока уже все отлёжаны, а сна как не было, так и нет, поднялась и закуталась в покрывало. Ночной воздух всегда помогает. Подышу, глядишь и сон меня навестит.

Спустившись, услышала стоны. Сначала подумала, что мне послышалось, но, вспомнив, где я и с кем, тут же побежала в гостиную. Сердце сжало так, что спёрло дыхание. Я ужасно испугалась и почему-то подумала, что Лорина убивают. Никого же нет! Он остался один! И я, идиотка, его бросила, а ведь он слаб!

Но оказавшись в гостиной, выдохнула и ещё несколько секунд приходила в себя. В тусклом освещении всего одной лампы я увидела Лорина. Он спал и ему снилось что-то явно не очень хорошее. Он дрожал, что-то бормотал, тяжело дышал. Даже не могу сказать от чего это. От яда или от пары кусков мяса с хлебом. Ставлю на первое, хотя он же ликан, вдруг я чего-то не знаю?

— Лорин? — позвала я его тихо. — Ты меня слышишь?

Он не слышал. Сон видимо глубокий и будить его сейчас не самая лучшая идея. Мама всегда говорила, что если снится кошмар, то нужно разбудить человека, но очень осторожно, чтобы, проснувшись, он не испугался, иначе могло произойти всё, что угодно. Ликан был болен и будить его я не решилась. Поэтому принесла смоченное в прохладной воде полотенце. Потом передо мной встала задача. Я не уйду — это точно. Надо помочь ему, побыть рядом хотя бы час. Просто посидеть, посторожить его сон, чтобы ему не было страшно… чёрт, даже думать о таком невероятно! Всегда такой сильный и грубый Лорин стал тихим и мягким. Его нельзя обижать, почему-то мне кажется, что такого он точно не простит никогда. Он обнажён душой, не может скрыться за своим железным характером, и если я воспользуюсь этим, чтобы ударить его побольней, то навсегда разрушу то, что только-только начала строить. Да я бы и так не посмела. Даже если захотелось бы отомстить. Когда бы поправился, тогда да, но не сейчас. Это низко.

Осторожно присела на корточки рядом с ним и начала осторожно промакивать пот с лица. Он вздрагивал от моих прикосновений и не проснулся, зато перестал бормотать и дёргаться. Будто непоседливый ребёнок вдруг услышал музыку и заинтересовался. Глупое сравнение, но похожее. Он начал концентрироваться на ощущениях, а не на сне. Голова начинает думать о сохранности жизни и разум перестаёт тонуть в собственных чертогах.

Понимая, что скоро мне отсюда не уйти, я притащила кресло. Это было чудовищно тяжело, поскольку оно оказалось не из лёгких, к тому же греметь было нельзя и мне приходилось делать всё аккуратно и тихо. Поставила его в изголовье дивана, чтобы быть позади головы мужчины. Взяла на всякий случай книжку, хотя при таком освещении я читать её не стану, но вдруг…

— Ш-ш-ш, всё хорошо, — прошептала я, поглаживая холодными пальцами горячую кожу на щеках и лбу. — Лорин, ты сильный, ты сможешь…