Вспомнилось раннее детство. Я всегда плохо спала, дралась и разговаривала, но только мне ещё снились кошмары. Причём я редко могла их пересказать. Помнила лишь то, что мне было так страшно, что, простите, но прудила в кровать частенько. В силу своего возраста мне было позволительно, тогда-то мама и отрыла старый способ. Поговорила со служанками, что-то почитала, куда-то сходила и уверенно… ничего не сделала. То есть никакой травы мне не заварила, никуда не повела, не стала ругать. Как же она помогла избавиться от кошмаров? Очень просто. Она проявляла ласку. Обычную. Когда мне снились кошмары, мама просыпалась и начинала осторожно гладить меня. Лицо, руки, волосы. Поначалу ничего не выходило, но со временем я стала спокойнее себя вести. Откликалась на приятные ощущения неосознанно, и кошмары со временем отступили. И я даже стала смирно лежать в кровати, пока… пока она не умерла. Первый год я почти не спала. Она ушла, ушло и спокойствие. Меня никто не мог защитить: ни многочисленные няньки, ни равнодушный отец, ни глупый брат, который постоянно тёрся рядом с нашим папочкой. Помню, как я засыпала с её помощью. На лице расцвела мягкая и трепетная улыбка. А вдруг и с Лорином выйдет? Он не ребёнок и он даже не человек, но вдруг? Просто попробую, если проснётся и прогонит, то пусть так.

Убрав влажное полотенце, устроилась поудобнее и начала осторожно водить кончиками пальцев по лицу и волосам мужчины. Он был действительно на пределе. На каждое моё движение реагировал дрожью, а его дыхание сбивалось, будто… я гналась за ним, а он убегал. Такой… беспомощный. Я смотрела на него и понимала, что пережить его смерть было бы очень трудно. Он… хороший? Когда спит, конечно же. Ненавидит меня, мою натуру, ту, кто я есть. Но я не виновата, что родилась такой, так же, как и он. Но мы живём вместе, он сам так решил. Я не навязывалась, значит, пытаться должен он. «Он и пытался. Только ты ломалась». Чёрт, только не об этом. Я начинаю сожалеть и сопереживать, а эти неприятные мысли всё атакуют мою голову. Просто думаю, что было бы, если бы я… согласилась? Чисто теоретически, разумеется. Неужели он стал бы другим? Вот прям сразу же изменился бы? Что-то не верится. Он такой, каков есть, и я своих решений менять не намерена. Без любви — ни за что. Я — не все, плевать ещё и на это не буду. Повторюсь, но дорожить мне больше нечем и разбрасываться… честью не стану. Ладно бы у меня были ещё козыри, не так-то было жалко потерять… боже, да о чём я?! Муж, Богдана, ты мечтала о настоящем мужчине! Чтобы он тебя любил и уважал! Всё! Не просто так, а на всю жизнь!

Утро было ужасным. Я заснула в кресле! Ещё и пристроилась на подушке Лорина! Не на всей, на малой части, но моя ладонь лежала прямо у него на лбу! Я совсем с ума сошла!!! Какого хрена?! Собиралась же немного посидеть и уйти!!! Ненормальная! Теперь нужно красться на кухню, чтобы Лорин вдруг не подумал, что я спала с ним!

Осторожно подняла голову с подушки, и боль в спине мгновенно заставила поверить в существование Ада, который только что случился с моими мышцами!

— Я всё понимаю, но спать я могу один, спасибо, — спокойный и тихий голос чуть душу из меня не вынул.

Щёки мгновенно заалели, и я от стыда закусила губы, чтобы как-то справиться с чувствами! Позорище, Богдана! Чеши к себе!

— Прости, пожалуйста, я не хотела засыпать, — тут же выпрямилась я и пожалела об этом.

Спина мне спасибо точно не скажет за сегодняшнюю ночь. О, как же всё болит! И, кажется, я лишилась ноги.

Не чувствую её. О, вот она. Я её отсидела! Чёрт, когда я уже буду нормально спать в своей кровати?!

— Что ты тут вообще делала? — он повернул голову в сторону, давая понять, что не прочь был бы меня и увидеть.

Ой, думаю, не стоит. Но подниматься пришлось, и игнорирование его вопроса сделает только хуже. Игнорирование Лорина — всегда плохая идея.

— Мне было никак не уснуть, и я решила…

— Что со мной у тебя получится?

Ненавижу, когда он перебивает меня в таких двусмысленных местах! Хорошо хоть моего лица не видит.

— Тебе снились кошмары, у тебя была словно лихорадка, и я решила остаться с тобой, но переоценила себя и заснула, — честно призналась я и поднялась. — Извини, я не специально, не хотела тебе мешать.

Наверное, спать ему не дала. Дралась или просто точно так же, как он, что-нибудь бурчала. Ему такое точно не понравилось бы.

— Ты не мешала, просто я немного удивлён, — зевнул он и потёр лицо одной рукой. — Смотрю ты конкретно решилась взяться за меня, да?

Больной, а всё понимает. Молодец. Вот бы у меня ещё нога перестала так ныть, стало бы всё совсем хорошо.

— У тебя был жар, и я решила, что моё присутствие не будет лишним, — сонно протёрла я глаза. — Пить не хочешь?

— Воды.

Я похромала на кухню, попутно убирая растрёпанные волосы с лица. Ну, надо же, обошлось! Либо яд в теле Лорина отравил его мозг, либо он повзрослел. При всём уважении, я склоняюсь к первому. Нельзя вот так вот взять и поверить в то, что он изменился! Это же практически невозможно! То с грязью меня мешает, то… проявляет нечто, повторяюсь, «нечто» отдалённо напоминающее уважение к моей особо скромной и забитой персоне. Но да, это крайне приятно. Когда тебя не унижают за то, что ты просто пытаешься помочь. Просто проявляешь свою суть — человечность. Да, благодарности тоже нет, но молчание и некое повиновение с лихвой окупает всё. Пусть, пожалуйста, так всё и останется! Я умоляю, чтобы он остался таким же ворчливым и злым, но справедливым по отношению ко мне! Да, пусть ругает, я не идеальна, пусть воспитывает, переучивает, да всё что угодно! Лишь бы не унижал и не поступал со мной… так отвратительно плохо и нечестно. Кто бы мог подумать, что я когда-то вообще буду думать о таком?! Стою на кухне, наливаю воду в стакан, а сама благодарю Богов за снисхождение! По идее Лорин должен мне ноги целовать за то, что я его чуть ли не с того света за уши вытянула! Но я рада просто тому, что он не ведёт себя, как последняя тварь! Это на пределе возможностей понимания, но я… я рада, чёрт побери! И отворачиваться от такого потрёпанного подарка судьбы не намерена! Пора бы пересмотреть свои принципы.

— Сегодня я смогу нормально поесть? — получив свою воду, поинтересовался мужчина.

Прикинула в голове. Спал он плохо, но в остальном вроде всё было неплохо…

— У тебя ничего не болит? Живот, голова? — спросила я тут же.

— Нет, — не думая, выдал он и быстро опустошил стакан.

Я вздохнула.

— Лорин, так не бывает, — тихо возразила я, радуясь, что боль в ноге отступила. — Если ты думаешь, что, соврав мне…

— Я хочу есть, Богдана, — серьёзно заговорил ликан.

Ситуация обостряется. Присела на край дивана. Не так-то просто это оказалось… боюсь я его.

— Я понимаю, и если тебя мучает голод, то это хороший знак, — начала я осторожно. — Но пойми, пожалуйста, если ты скрываешь что-то от меня, то это в конечном итоге отразится на тебе, а не на мне. Я не хочу, чтобы тебе стало ещё хуже.

Он смотрел на меня слегка укоризненно, будто я говорила то, чего не следует, но я должна была!

— Но если я переступлю через себя и начну тебе жаловаться, то нормальной еды я не увижу, да? — о, а вот и претензии.

Голодный мужик воистину опасен, а если он ещё и болеет… тушите свет, кидайте камни, сжигайте сёла.

— Ночной кошмар мог быть связан с перееданием, — пояснила я свои опасения. — Я пошла у тебя на поводу, и всю ночь тебя лихорадило…

— Переедания?! — усмехнулся он — Да я съел-то… пару кусков мяса!

Это не так-то просто, как казалось со стороны.

— Но ты же сам сказал мне, что разрешаешь решать за тебя, — напомнила я ему через силу. — А поскольку ты не делишься со мной…

— Что ты хочешь узнать? — перебил он меня в который уже раз.

Причём был он на взводе. С утра пораньше самое оно.

— Твоё самочувствие, — ответила я уверенно, но тихо.

Надо что-то с этим делать! Я рядом с ним, как мышь! Бормочу что-то, робею и трясусь, как лист! И ведь ничего не могу с собой сделать! Вот у себя в комнате я просто силачка, жаждущая равенства, а тут… я чуть ли в обморок от волнения не падаю! И что мне делать?! Как себя пересилить?

— Хорошо, — как-то недобро протянул он. — Чувствую я себя отвратительно! У меня невыносимо болит голова, я постоянно хочу пить и есть, плечо и грудь ноет и чешется, будто ты меня перцем натёрла! Плюс у меня болит спина и ноги от долгого лежания! Я не высыпаюсь, каждый день чувствую себя так, будто по мне пару раз каретой проехались, причём не самой лёгкой! Ночью я почти не сплю, меня бросает то в жар, то в холод, снится такая ахинея, что дурно становится! И что из всего этого тебя волнует больше всего?!

Громко. Зато он донёс всё, что хотел. И я многое узнала и услышала. В принципе, мои подозрения подтвердились, и я даже спокойно выдохнула. Я была права. Права! Я!

— И это всё? — осторожно уточнила я.

Тот чуть от возмущения не задохнулся.

— Тебе этого мало?!

Ещё громче, чем было. Хотя куда уж… ладно, не о том я думаю.

— Нет, но всё нормально, как и должно быть, — тут же примирительно заговорила я и улыбнулась даже. — Ты идёшь на поправку и, да, сегодня мы с тобой вместе пообедаем.

Я поднялась, собираясь наконец умыться и собраться.

— Погоди-ка, — подозрительность в его голосе была крайне осязаемой и я замерла. — Что ты сказала? Так и должно быть?!

Он меня бы убил, если бы мог. Он сможет, но попозже. А это страшно… я и раньше тряслась, а теперь так совсем мурашки по коже забегали. Мне страшно с ним жить.

— Ну, да, — кивнула я. — Это часть выздоровления.

Он часто заморгал и зашевелился, явно желая приподняться, дабы разглядеть моё лицо.

— Через такую боль?! — вскрикнул он. — Ты чем меня пичкаешь, твою мать?!

Ой, как-то всё не так получается. Может, убежать? Ну, наверх? Он не догонит, но что-то мне подсказывает, это будет непростительно. Но страх завозился в груди, царапая сердце своими острыми ледяными шипами. Да, раннее утро как раз подходит для такого рода разговоров!

— Всё хорошо, я тебя не травлю! — тут же вскинула я руки, понимая, к чему он ведёт. — Все те отвары и настои я пила сама, а ещё пил Виер и Морик… да много кто! Они безвредны! Это точно!

Он был ещё зол, но ярость и удивление из его глаз начали пропадать. Таять, словно весенний снег.

— Ты понимаешь просто, что несёшь? — спросил он уже куда спокойнее, но не менее серьёзно. — У меня должны болеть раны, а не всё тело. Что-то явно идёт не так.

Я вздохнула. Он остыл, теперь можно и поговорить.

— Если бы это были простые раны, то да, — заговорила я проникновенно. — Но ты забываешь, что клинок был отравлен и в твоём организме до сих пор остался яд. Он-то и доставляет тебе все эти неудобства, понимаешь? Слабость может быть вызвана потерей крови, но вот боли и остальное вызвало то вещество, которое сейчас находится в тебе.

— И как его вывести?

О, это проблески интереса? Причём не дикого, а вполне осмысленного. Кто молодец? Я — молодец!

— К сожалению, я не так много об этом знаю, но яды коварны, они могут собираться в какой-то определённой части твоего тела или наоборот циркулировать вместе с кровью по всему организму. Я не знаю, что с тобой, извини. Но травы, которые я тебе даю, заставляют потеть и с потом из тебя выводится и яд. Медленно, но ты от него избавляешься.

Тот задумчиво закусил губу. Он забавный… не пялься!

— А есть-то мне почему нельзя? — вновь вопросил он меня. — Мне ведь нужны силы, чтобы бороться с болезнью, разве нет?

— Вот тут и начинаются трудности, — потёрла я шею из-за своей лёгкой нервозности. — Когда всё случилось, в самом начале… я хотела помочь, но ты запретил…

— Я помню.

— …так вот, я не подходила к тебе около недели. И как потом выяснилось, твоя стая тебя не кормила…

— Я сам не хотел, говорю же, я помню.

Как он любит перебивать…

— …а знаешь ли ты, что бывает, если долгое время не есть? — зашла я с другой стороны.

— Я не голодал, — выдал мужчина.

Это видимо расценивать, как «нет»?

— Твой желудок начинает переваривать сам себя и питаться запасами. В топку идут твои мышцы и… жир, если он есть. Как бы, ты ел сам себя.

Такого взгляда я давно не видела. Лёгкий ужас, смешанный с неверием и возмущением. Вот когда детей пугаешь (они мне не нравятся, поэтому я часто так делала) у них такие же лица, только там всё красочнее, а тут слегка приглушённо, но я поняла, что мне не то чтобы не верят, а вообще сомневаются в моей адекватности. Понимаю, я когда об этом читала, тоже не верила, но слежка за лекарями дала свои плоды, и я сама всё поняла.

— Предположим, я тебе поверил, — поднял Лорин брови. — И что дальше? Разве мне не нужно есть как можно больше?

Вопросы он правильные задаёт, но объяснить это сложно. Я сцепила пальцы в замок и начала тереть ноготки друг об друга.

— Нельзя резко начинать, пойми, — неуверенно продолжила я. — Может быть ещё хуже. Возможно, что у ликанов всё не так и ты действительно можешь спокойно продолжать кушать всё, что хочется, но… если это ошибка? Вдруг, тебе станет плохо? Я ведь и так глупа в вопросе врачевания, а если у тебя ещё одной проблемой станет больше, то я тогда не знаю… просто боюсь, что помочь я тебе не смогу и ты будешь… как бы мучиться.

Отчитывает меня, как малолетку какую-то. Меня ругали-то редко, по праздникам и когда я палку перегибала, а так все просто рукой махали и просто говорили «девчонка». С меня толку мало. Мне нужно молчать, кивать и детей штопать. Всё. Тут как бы не велика наука, если по-простому, поэтому и контроля серьёзного не было, а вот Авдея натаскивали. По всяким стрельбищам возили, на турнирах присутствовать заставляли, режим соблюдать и всё тому подобное. То есть не повезло ему, но он был единственным мальчиком, поэтому вокруг него все тряслись и желания его все выполняли, поэтому не так-то мне его и жалко было. Хоть внимание уделяли, не то, что мне… так, а ну прекрати! Не ной!

— Разве ты не этого хочешь? — немного подумав, вопросил он и стрельнул в меня глазами.

— Чтобы тебе было больно?

— Да. — Ну, если, чисто теоретически, это всё с тобой бы сделала я, и ты бы это заслужил, то, возможно, я бы радовалась, — вырвалось у меня, — но это не точно.

Наконец-то он усмехнулся.

— В это верю, — он даже кивнул. — Тебе на рынок не пора?

— Да-да, я пойду, — тут же закивала я, радуясь концу этого разговора. — Скоро вернусь.

— Надеюсь.

К чему он это сказал, я не знаю, но меня из дома ураганом выдуло. Я успела только брызнуть водой на лицо, пригладить расчёской волосы, схватить кошелёк с корзиной и всё. Как я была рада тихой улице — это описать невозможно. Желудок судорожно сокращался, находясь всё ещё под впечатлением от такой ранней побудки. Да уж, Лорин-то крепчает. Пропала из взгляда прежняя усталость и… боль. Нет, проблем всё ещё много, но ему лучше. Он говорит, ворчит и ругается — это прогресс! Он возвращается! «Не к добру это», — промелькнуло в голове. Да-да, и это тоже.

На рынке было всё по-старому: со мной никто особо беседы не водил, многие косились, кто-то шептался. Обычное дело. Никого особо подозрительного не заметила, поэтому в приподнятом настроении вернулась в «гнездо».

Растопив печь, уверенно поставила кастрюлю и сковороду на плиту. Сварю бульон и сделаю второе. Пусть ест, если хочет, но последствия… ладно, он крепенький, потянет.

— Долго ещё? — спросил он, когда я села в зале с книжкой.

— Около получаса, — пожала я плечами, поджимая ноги под себя.

На пару минут повисло молчание, и я углубилась в рассказ. О, эта книжка про морские приключения. Никогда не видела море. Наверное, райские ощущения. Ты стоишь и смотришь на бескрайние воды. Волны качают уставших чаек, словно убаюкивают их, лёгкий бриз придаёт парусу силу, а морякам надежду… я даже начала мечтательно улыбаться. Это невероятные чувства! Но раздались непонятные звуки или даже скрипы бедного дивана… эээ.

— Ты что делаешь?! — я дёрнулась вперёд, но забыв, что сижу на своих ногах, чуть не ковырнулась вперёд.

Он… он встаёт! Куда?! Выпутавшись из собственных ног, я тут же вскочила и в один миг оказалась у дивана. Меня затрясло. Что он делает?!

— Встаю! — рыкнул он, тяжело дыша. — Не мешай!

Я отчётливо видела, как его руки тряслись, лицо мгновенно побелело ещё сильнее, чем было и за несколько секунд покрылось бисеринками пота. Ну… что за кретин?!

— Нет-нет-нет! — запаниковала я, боясь его хватать. — Ляг обратно, тебе нельзя вставать!

— Отойди! — шипел он, держась свободной рукой за спинку дивана.

Медленно и очень осторожно он спустил ноги на пол и остановился передохнуть. Дышал он похуже загнанной лошади. Часто моргал, видимо силясь прийти в себя. От страха я забегала. Не в прямом смысле, конечно, но я начала нервно ходить вперёд-назад, просто боясь его трогать. Дурак, ой дурак! Ну, куда?! Зачем?!

— Пожалуйста, Лорин! — взмолилась я, подойдя ближе к нему. — Не нужно! Тебе будет плохо! Что нужно? Скажи, я принесу, только не поднимайся!

Он сидел и переводил дыхание. Он потеет, причём сильно! Да ему, наверное, больно! Идиота кусок! А вдруг он упадёт?! Вдруг, ещё и сломает себе что-то?!!

— Не ори, — тихо и спокойно выдал он. — Ты мне мешаешь.

Я прикусила губы с внутренней стороны и замерла в метре от него. «Не вставай, не вставай, не вставай!» — повторяла я про себя и от нервов начала грызть ноготь. Просто мы тут в таком напряжённом молчании находимся, а ему ещё и больно, но помочь я не могу!..

Но вот он упёрся правой рукой в сам диван, и я увидела, как мышцы заходили под кожей… рывок, и он поднялся. Секунда, и его повело в сторону. Он бы упал. Точно, причём рухнул бы на столик и скорее всего на пострадавшее плечо, если бы не мой по истине глупый и героический поступок. Я быстро подскочила к нему и крепко-крепко обняла. Он был тяжёлый — это то, что я поняла в первые пять секунд. Он всё ещё падал, поэтому я, забыв о своём внутреннем страхе, крепка сжала его за талию и расставила пошире ноги, чтобы удержать этого доброго молодца на месте. Всё его тело было скользким от пота, и он просто-напросто выскользнул бы, если бы не его проснувшееся чувство самосохранения. Свободной рукой он обхватил меня за плечи, чем и спас себя от неминуемого падения.

Секунд пятнадцать мы простояли в молчании, ибо это было неожиданно и жутко. Я до сих пор отходила от возможной потери хозяина, а он… наверное, обдумывал свой глупый поступок. Запашок, конечно, тот ещё, но я даже не морщилась. Привыкла к нему, но так близко ещё знакома не была. Мой подбородок еле касался его здорового плеча, поэтому я прекрасно слышала, как он задыхается. Обычным дыханием это назвать было невозможно, поэтому создавалось впечатление, что есть ещё некто третий, накинувший верёвку на шею ликана и затянувший её сзади.

— Я мог бы и сам, — выдохнул он, продолжая держаться за меня.

— Я знаю, — шепнула я скорее по привычке.

Он не мог сам. И мне показалось, что он это тоже понял, но почему так сказал… непонятно. Хотя, задумываться о таком не стоит сейчас — это не главная проблема.

И вот он выпрямился. Пошатываясь, сделал неуверенный шаг. Я всё это время держала его.

— Отпусти, я смогу сам, — чуть более спокойным голосом обратился ко мне разгорячённый мужчина.

— Нет, — уверенно выдала я. — Поругаешь меня потом за неповиновение, ладно?

— Договорились, — он даже кивнул. — Я хочу на задний двор.

Недолго думая (а головушка у меня на такое сейчас была не способна, поэтому вышло на умиление легко), сместилась. Левой рукой обхватила его покрепче за талию, а правую руку закинула себе на шею, сильно сжав его запястье во избежание травм и… много другого! Он же ненормальный! Я уже не знаю к чему готовится! Какого лешего он поднялся?!

— Не торопись, аккуратно, — бормотала я, когда Лорин начал медленно переставлять ноги. — Дыши глубже… пойдёшь босиком?

Лорин был на удивление… собран. Да, в глазах застыло что-то среднее между болью и сном, но делал он что-то вполне… целенаправленно. Захотел на задний двор! Встал и пошёл! Точнее попытался встать и попытался пойти! Хорошо, хоть ума хватило при мне это делать! А если бы я на рынке была?! Он упал бы и встать уже не смог! Он об этом подумал?! Где его мозги?! Неужели спеклись от высокой температуры?! Горячий, как полуденный день! Надо скорее его остужать! Как только уложу его, сразу же компрессов наложу на всё его тело! И вообще! Верёвками к дивану и всё!

— Да, — выдохнул он.

Медленно и осторожно мы всё же выползли на задний двор. Показалось, что Лорин начал дышать намного глубже и реже, когда мы оказались на свежем воздухе. Ещё и ветерок лёгкий начал охлаждать его разгорячённое тело. Он замер, и мы простояли, наверное, с минуту просто так. Я не решалась поднять голову. Просто крепко его держала и молилась, чтобы ему не стало хуже.

А потом вдруг поняла. Он видит день. Видит солнце, слышит пение птиц, чувствует босыми ногами свежую траву… понимает, что живёт. Будто смерть его миновала и не прихватила с собой… он ведь зверь, лес — это его родина. И даже задний двор подходит для банального единения. Мне было его так жалко, что я невольно сжала его запястье чуть сильнее, будто пытаясь показать, что он действительно жив и он не один. Я ему помогу. Всегда. Порой это даже не зависит от моего желания, поэтому пользуйся, дорогой.

Когда он вновь сделал шаг, я витала в собственных воспоминаниях о своём доме. Вспоминала, как сбегала в город, как мне было весело и какой авантюристкой я себя чувствовала. Вот времена-то были…

— Дальше я сам, — произнёс Лорин, когда мы дошли до туалета.

Тут-то меня и осенило. Не только свежий воздух ему был нужен! Он в туалет хотел! А я-то… дура! Ура! Организм заработал и теперь не вся жидкость идёт на… пот! Он молодец! Выздоравливает! Почему я так радуюсь, интересно? Сама даже не понимаю. Ликан идёт в туалет… простые дела, а так счастливо на душе!

— Я подожду тебя здесь, — кивнула я, аккуратно высвобождаясь от горячих объятий.

Опираясь на деревянные доски, он кое-как вошёл в кабинку. Дверь не закрывал, да я и не подсматривала. Отошла на пару метров и задумалась. Пара недель и он — как новенький, если, конечно, прекратит свои геройские выходки. Надо следить за ним. Сейчас он, как хрупкая кукла. Неверное движение и всё. Так что, Богдана, придётся пока забыть о хорошем сне. Но он потом с лихвой окупится. Лорин вновь начнёт работать и пропадать целыми днями и ночами, тогда-то я и отосплюсь. Неделя плохого сна скажется на здоровье, но это мелочь по сравнению с последствиями моей халатности. Пусть лучше я страдаю, чем он. «Ты серьёзно сейчас?» — скептицизм вдруг обрёл плоть в моих мыслях и голос такой неприятный в придачу. И да, я серьёзно. Правда, было бы лучше, если бы досталось мне. Я — слабая, мне положено влипать во всякие неприятности, а также собирать все шишки, но досталось… ему. За грехи его. Всё-таки высшая сила существует. По началу было… злорадно, а теперь… мне стыдно за то, что я желала ему мучений. Лорину-то сейчас совсем худо. Приходится пользоваться помощью… меня. Ох, мужчины…

Вышел Лорин через пару минут. Медленно, но я бы сказала уверенно. Я тут же пристроилась сбоку и по-старому прилипла к нему.

— Думаю, что… завтра я смогу сам, — как-то слегка невнятно заговорил он, пока мы шли обратно в дом. — Твоя помощь больше не нужна.

— Я поняла, — на автомате кивнула я, не веря ни единому его слову.

Но вот ликан… он облегчённо вздохнул, будто ожидал чего-то вроде уговоров и напоминания ему о его увечьях. Я бы не стала его попрекать или издеваться. Сейчас у нас… перемирие. Он не трогает меня, а я его. И всё. Что будет потом? Да, наверное, вернётся на круги своя, только есть возможность, что Лорин будет мне благодарен и перестанет испытывать ко мне неприязнь. Большего и не нужно, если честно. Нам ведь жить ещё вместе, а ненависть убивает…

В доме я вспомнила про свою готовку. Но ничего не убегало, поэтому я была спокойна.

— Постой тут, пожалуйста, — попросила я, оставляя блондина у дверного проёма. — Я быстро.

Он ничего не ответил, но покорно встал там, где я его оставила. Он бы, наверное, и рад воспротивиться, да вот только на кону здоровье, поэтому упрямство взяло отпуск.

Я действовала быстро. Стянула старые влажные простыни и застелила новые. Поменяла наволочку. Всё побросала на пол и бегом вернулась к ожидающему мужчине. Я боялась смотреть ему в глаза. Мне казалось это чем-то сокровенным и интимным. То есть многим служанкам я смотрела в глаза потому, что… не боялась их. Они работали, в сущности, на меня, и их мнение я могла на хлеб мазать, поэтому я всегда любила прямые взгляды глаза в глаза. Но с остальными… надо как минимум пару месяцев, чтобы я могла спокойно смотреть человеку в глаза. В противном случае я буду робеть, бледнеть, потеть и делать глупости. Что я обычно делаю по сути.

Молча помогла Лорину сначала сесть на диван, а потом и прилечь. Укрыла его новым покрывалом.

— Пить не хочешь? — спросила я, собрав грязное постельное бельё.

Он медленно покачал головой и, укрывшись по самую шею отвернулся от меня. Устал. Бедный…

Замочив в воде бельё, вернулась на кухню. Супчик был почти готов, мясо с картофелем уже протушилось, и я сняла большую сковороду с плиты. На лице у меня поселилась улыбка. Он встал! Это же невероятно! Да, я ему помогала, но он шёл! Ещё и пошёл-то куда! В туалет! Значит, жидкость перестала вся испаряться из его тела! Температура её не выжигает. Он поправляется. Надо быть с ним рядом. Ну, я бы хотела, чтобы со мной кто-то был в такое тяжёлое время. Я болею, мне плохо и больно, но рядом кто-то есть, кто сопереживает мне и помогает. Вроде бы я не делаю ничего сверхсерьёзного, но просто сам факт, что я стараюсь и не бросаю его, уже что-то да значит. И если Лорин это… не примет, то я… ну, для начала выскажу ему всё. Потом будет видно, по обстоятельствам, так сказать. Но факт его не полной боевой готовности и изучение его тела даёт мне преимущество… Боги, я угрожаю мужчине в своей голове потому, что не созрела делать так на яву! Чёрт, аж противно, но я не смогу! Напишу ему! Письменные угрозы ведь тоже действуют, да?

— Лорин? — я засунула голову в гостиную. — Ты спишь?

— Теперь нет, — спустя несколько секунд раздался его ответ.

О, я его разбудила? Блин.

— Ты будешь кушать? — подняла я брови.

Тот по-прежнему лежал с закрытыми глазами.

— Горячее?

— Ага.

— Принеси, пусть остынет, — решил он.

Я тут же выполнила его указ и ушуршала заниматься своими делами. На весь оставшийся день я была обеспечена изумительнейшим настроением. Солнышко светило, все дела давались легко, я даже начала мурлыкать давно забытую мелодию, но нас побеспокоил Тур. Он поздоровался со мной и пошёл в совещательный зал, где возлежал наш королевич. Я их не трогала и даже не подслушивала, поскольку мне это ничего не давало. Ну, узнала бы я что-то? Куда мне с этой информацией идти? Первому встречному рассказывать? Нет, конечно, наверное, поэтому они и не скрываются особо.

— Помочь тебе? — Тур застал меня за набиранием воды из колодца.

Я сдула непослушную прядку со лба.

— Нет, я сама, спасибо, — отмахнулась я. — Вы уже поговорили?

Он подошёл ко мне чуть ближе и засунул руки в карманы брюк. Вроде улыбается, а в глазах неуверенность какая-то. Жгучий мужик, Майле повезло. Сучке такой.

— Да, уладили кое-какой вопрос, — отмахнулся ликан. — Я хотел поинтересоваться… как он?

И так смотрит внимательно на меня, будто я самая большая врушка на всей земле и сейчас от меня хотят услышать правду. Странно, может, Лорин что-то заподозрил и послал его выяснить всё?

— Лорин? — наконец вытащила я ведро на поверхность. — Хорошо, поправляется.

Тот кивнул.

— Это заметно, он уже не отключается и осмысленно разговаривает, будто и не было ничего, — согласился мужчина. — Я хотел тебе высказать свою благодарность и ещё раз извиниться за тот случай с Майлой.

Я нахмурилась. У меня только зажило лицо, но когда вспоминаю, то кожа на щеках ноет, будто снова переживает ту боль. Вроде бы обычная оплеуха, а запомнилась так отчётливо, что не по себе становится.

— Вы слишком часто меня благодарите, — слегка сморщила я нос. — Перехвалите, и что-то случится.

— С чего ты так решила? — не понял он.

— Примета такая, — пожала плечом, поднимая ведро и направляясь в дом. — Ты не хочешь есть?

— Нет, я уже пойду, — Тур двинулся за мной. — Вы ни в чём не нуждаетесь? Может быть, что-то нужно?

— Всё есть, — вздохнула я, внося ведро в кухню. — Заходи ещё.

— Обязательно, — махнул он рукой и скрылся за дверью.

Зачем они меня благодарят? За что? Ну, сказали один раз и достаточно. К тому же я ещё не выполнила то, чего они требовали. Лорин болеет, а они бегут вперёд лошадей. Нельзя так, а они как сговорились. И Тура я понимаю. Майла эта… вроде бы равнодушна к ней, как и ко всем, но вот её поступок… будоражит, так сказать. Наверное, через пару месяцев я перестану держать обиду на неё, но пока… слова ей не скажу.

Лорин ел суп, когда я пришла менять ему повязку.

— Ты не против? — уточнила я.

— Нет, — покосившись на меня, буркнул он.

Что-то не так с ним в последнее время. Смотрит так на меня, будто я ему голову откусить собираюсь! То ли подозрительно, то ли как-то настороженно… будто выжидает чего-то! Но убедить его в обратном я не могу, поэтому приходится жить в таких вот нечеловеческих условиях.

Сняв старую повязку, начала внимательно осматривать здоровый шов. Края отлично стянулись и спал отёк. Покраснение есть, но без этого никак. Кончиками пальцев начала прощупывать кожу вокруг новообразовавшегося шрама. Разрывов или каких-то повреждений больше не возникло. Ничего не гниёт и не воспаляется. Мне было немного неудобно. Я стояла на коленках рядом с сидящим мужчиной и мне нужно было расставить локти пошире, но я не могла, боясь ударить ликана. Поэтому и пыхтела.

Зато Лорин ел. Медленно, но прогрессивно. И на меня вроде даже внимания не обращал, пока я не перешла на его грудь. Там рана была намного меньше и менее опасной, нежели её старшая сестричка. Осмотр и ощупывание не дало никаких новых данных. Тут всё протекало ещё быстрее, и в принципе можно было бы через день-два снимать швы, но я лучше перестрахуюсь.

Решив осмотреть всё досконально, расслабилась (всё-таки уже больше десяти минут тут на коленках стою) и начала под разными углами разглядывать раны. Боялась упустить что-то… начала заражения или что-то в этом роде. Не хотелось, чтобы Лорин страдал. Поэтому я и ощупывала кожу вокруг ран.

Видимо терпение у мужчины кончилось, когда он подавился. Я не знаю, что стало причиной этому, но я тут же встрепенулась и отцепилась от странного покраснения на шее ликана. А вдруг?!

— Долго ещё ты будешь трогать меня? — спросил он, отложив ложку и откашлялся.

Я тут же прикусила губу. Да не так уж и долго…

— Нет, просто я осматриваю твои раны…

— Я понимаю, поэтому и спрашиваю, как долго ты ещё будешь этим заниматься? — пояснил он, глядя куда-то вперёд себя.

Видимо, настроение у него не из лучших, поэтому он так тихо негодует.

— Ну, ничего страшного я не нашла, поэтому сейчас обработаю твои швы и наложу повязку, — сказала я, косясь на него чуть испуганно. — Тебе больно?

Он нахмурился и наконец-то посмотрел на меня. Несколько секунд, и я отвела взгляд. Такой прямой взгляд я не выдержу. Это не для меня. Ещё немного и я начала бы улыбаться или краснеть. Нет, ну, а что?! Вы когда-нибудь полуголому мужчине смотрели в глаза больше пяти секунд?! Тут невозможно остаться равнодушной! И мне стыдно!

— Всё чешется, а у тебя слишком нежные руки и мне неприятно, — тоже отвёл он взгляд. — Давай быстрее.

Слушаюсь и повинуюсь, мой господин! От этого улыбнулась, но быстро привела себя в чувства и начала обрабатывать раны берёзовым настоем. Аккуратно, но быстро и естественно капли раствора начали течь вниз! Я начала их ловить и вытирать… в общем пара судорожных и слегка злых вздохов, и я справилась. А что он хотел?! Я не мастерица в таких вопросах! Пусть терпит то, что есть. То есть меня.

— Всё, готово, — кивнула я сама себе и начала разглядывать свою же работу. — Тебе удобно? — Нет, — не думая, выдал он. — Но ты ведь не снимешь всё это с меня? — Нет, — тоже буркнула я.

— Так и знал.