И планировка меня устраивала. Кухня плавно перетекает в прихожую и гостиную. Больше пространства — меньше стен. Отсюда даже вижу камин. Очень… странно, но мне нравилось.

Шкафчики и тумбочки оказались пусты, лишь пара кружек, старенький чайник и какая-то замызганная кастрюлька. Но я нашла какой-то мешочек с травой сушёной. Принюхалась, и да, это был чай. Отлично я водичку поставила, а если бы не нашла ничего? Везёт мне, но не в том.

Когда я заварила чуть пахучую траву и обхватила руками горячую кружку руками, спустился Лорин. Я приросла к месту. В груди что-то странное шевелилось. Не страх. Стыд. Я почему-то ощущала его. Казалось бы, не я вчера мерзкие вещи девушек невиновных заставляла делать, но почему-то я больше не вижу в этом ничего невероятного. Это было ожидаемо и… да, не так страшно. Ну, потрогала. Долго трогала, да, согласна! Но он меня и в правду не тронул, ещё и доволен остался. Договорились вроде как… а меня муха какая-то ужалила. Нет, я не встала на его сторону, просто я… перегнула. Забавно. Поступаю, как Лорин. И ему это не нравится. Вот она, судьба судьбинушка в действии!

Лорин прошёл мимо меня в ванную и затих там. О, какие мы недовольные. Он был одет. Собрался, что ли, куда? Отлично, чувство вины меня хоть оставит в покое.

— Тебе налить чай? — спросила я, прячась за своей кружкой.

Не могла сидеть в тишине. Не то время, когда бы я радовалась тишине в доме, как манне небесной. Теперь всё, я изменилась, ликан тоже. Отступать поздно и глупо. Он делать первый шаг не собирается, поэтому шанс попытать счастья выпал мне.

Тот остановился с полотенцем на плечах. Протирал лицо. Потом глянул на меня. Не зло, скорее удивлённо.

— Можно, — вдруг согласился он и прошёл к столу. — Ты особенно любезна сегодня.

О, он знает такие слова… Ещё и вместе их употребляет? Да ты не так прост, Лорин Толстолобый.

Поднялась и быстро сообразила наш первый завтрак. Чай — это всегда хорошо. Согревает и успокаивает.

— Первый завтрак в новом доме, — вслух произнесла я свои мысли и начала вновь разглядывать всё вокруг.

Ликан сделал глоток и сложил руки в замок на столе. Чувствовала его взгляд. Надо поговорить. Да и делать нам больше нечего.

— Объяснишь, что вчера было, или это останется твоей тайной? — спросил мужчина, беря кружку в руки.

Посмотрела на него. Ну, правда симпатичный. Зелёные, какие-то манящие глаза, а на их дне были демоны. Много демонов, которые изредка оповещали о своём присутствии, делали заявления и творили плохие дела. Внимательный, избавленный от возмущения взгляд, который казался скорее ждущим, нежели пытливым. С ним действительно непросто, боюсь представить, кем должна быть его жена, чтобы иметь такое колоссальное терпение и пару вёдер мудрости.

— Извини меня, Лорин, — сделав ещё один глоток горячей жидкости, произнесла я. — Я вчера перегнула, не должна была так себя вести.

Я на него не смотрела, было стыдно. Его вина больше моей, разумеется, но кто-то должен извиниться. Для меня это ничего не стоит, я всегда готова признавать собственные ошибки и отвечать за последствия — это просто, когда твоё самомнение идёт с тобой в ногу, либо же отстаёт, а не бежит впереди тебя.

— Ты просто пойми, что ты мне симпатизируешь как женщина, и видимо ты ещё не сталкивалась с мужским «общением» так близко, к тому же ликаны раз в десять упрямей людей в этом вопросе. Я не привык просто так отступать и делать этого не собираюсь, — заговорил он вкрадчиво и негромко.

Мне показалось или раздался звук закрываемой решётки? Это слуховые галлюцинации или…

— И ликаны не спрашивают объект своей симпатии о её согласии? — подпёрла я подбородок кулачком.

Я на него по-прежнему не смотрела. Ещё чего. Покраснеть от его «взрослых» взглядов не очень хотелось бы.

— Вообще, нет, — удивил меня мужчина.

Брови приподнялись сами собой. Это что же у них такое за общество?

— То есть у вас процветает насилие и домогательства? И всех всё устраивает? — таращилась на тумбочку. Да уж, а я тут себе свободу требую… у них со своими небось разговор короткий, а со мной так и молчанием обойтись можно.

— Не в том смысле, о котором ты думаешь.

Вот тут я не выдержала и насмешливо взглянула на Лорина. Тот был серьёзен, хотя в его глазах нечто отдалённо напоминающее любопытство. Что на этот раз ты задумал?!

— У насилия есть другое понимание и смысл? — всё-таки вслух озвучила я свою мысль. — Ты хоть понимаешь, как это звучит?

— Одна из возможностей обрести постоянного партнёра — это настойчивость и грубая сила, — вздохнул Лорин. — Я уже говорил тебе, разве нет? Наши самки признают лишь силу в любом её проявлении. Богатство, уверенность, кровожадность — это всё синонимы ухаживаний. Мы так живём уже множество столетий, и всех это устраивает.

Я ему не верила. Опять он лжёт.

— Ты хочешь сказать, что перед тем, как Мелинда и Морик стали жить вместе, он её лупил по-чёрному? — я даже усмехнулась, не веря.

— Не лупил, они просто дрались, — поправил он меня спокойно. — До крови, он ей даже пару рёбер сломал однажды, после этого они, кстати, окончательно сошлись.

Я округлила глаза. Морик… да я в жизни в это не поверю! Они отличная пара! Ни разу не видела, чтобы они грызлись или ссорились из-за чего-то! Это очередная его уловка!

— Я не верю, — выдала я. — Морик не стал бы. И Майла не выглядит… жадной и свихнувшейся женщиной.

Лорин вздохнул.

— Сама у них потом спросишь, Майла и Тур ещё хуже воевали, — добил он меня. — Наша суть — борьба, Богдана.

Вот чёрт! Я была так удивлена, что даже про чай позабыла. То есть, они реальные дикари?! А я всё оправдывала их, думала, это просто моя злоба говорит…Так, брось! Не думай об этом! Потом, всё потом. Нужно выудить главное, то, о чём Лорин так не любит говорить.

— А я тут причём? — чуть прищурила я глаза. — Если я правильно поняла тебя, ты поправь меня, если что не так, ладно?

— Да.

— Я тебе нравлюсь? — решила я наконец всё прояснить.

— Это глупо отрицать, думал, ты сама догадалась, — обыденно выдал он, отпивая свой чай.

Тут-то поджилки затряслись, но я их уняла, ибо дальше будет «интересней».

— И чего же ты намерен добиться?

Замерло всё внутри меня. Давай, удиви меня.

— В плане? — мне показалось, или это насмешливо-деловой тон?

Он издевается или пытается быть серьёзным?!

— Ой, Лорин, вот только не надо так смотреть на меня, — не выдержала я и закатила глаза. — Ты сам прекрасно знаешь, о чём я говорю.

— Не знаю, — продолжил он издеваться и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Поясни.

Вот сейчас я разозлилась. Мы тут о серьёзных вещах разговоры ведём, а ему лишь бы издёвку свою продемонстрировать! Мужик!

— К чему ты идёшь? — покачала я головой. — Пристаёшь ко мне постоянно, так и норовишь поддеть меня при каждом удобном моменте.

Убью его. Вот только за одно такое выражение лица. Издевательское! Ему же весело! Разумеется, почему нет?!

— Я так обхаживаю тебя, — пожал он одним плечом. — Мы же живём в одном доме… мне просто удивительно, как ты ещё сама на меня не накинулась?

И вдруг я почувствовала, как моей ноги что-то коснулось. Это его нога! Чего это он делает?! Наглаживает!

— Так не обхаживают! — повысила я голос. — Ты просто ведёшь себя распущенно! Тебе должно быть стыдно! Вечно только одно на уме!..

— Ла-ла ла-ла, — начал напевать он, перебивая меня. — Убереги свой путь от ненастья… на-на…

Я так и замерла на вздохе. Он меня… перебивает! «Перепевает», — вдруг поддакнул кто-то в голове. А ну, цыц! Я просто… не сталкивалась с таким раньше и замолкла. Ну… сволочь!

— Ты ребёнок в теле взрослого и к несчастью сильного мужчины, — изрекла я и решила красиво уйти.

Последнее слово за мной и так далее. Я поняла, что он дурак, хотелось побыть подальше от этого ненормального, и поднялась.

— А ну села, — эта фраза, произнесённая всё в том же положительном тоне, возымела незамедлительный эффект, и я плюхнулась обратно, насупившись.

Почему я не могу показать своё «фи»?! Хоть раз! Просто проявить своё негативное отношение к его поведению! Он не позволяет! Мне так страшно сразу же становится… что уже и на гордость как-то наплевать. И не такой он и ребёнок…

— А как обхаживают? — спросил он, будто ничего не произошло.

— Я не знаю, но точно не так, — фыркнула я тихо.

— Тебе не нравится грубость или сам факт моего внимания?

О, да это же старый добрый допрос! Ему интересно? С чего бы это? Даже покосилась на него.

— Ты мне не нравишься со всем вместе взятым, — не стала я долго думать. — По мне всё должно быть не так.

Он усмехнулся.

— Просвети же меня, котёнок.

Фу. Ещё и нежности все эти. Или это не нежность? Издевается опять, небось!

— У меня должен быть выбор, — упрямо взглянула я на него. — А ты должен быть терпеливым и обходительным. Тогда бы всё может быть сложилось.

По большому счёту я не солгала. Так и есть. Знакомимся и присматриваемся друг к другу. Месяц, два, год, кто знает?

— Или настырным и извращённым, тогда ты поймёшь, что всё бесполезно и спокойно сдашься, а там дальше мирная жизнь и прелестные будни, — выдал он видимо альтернативу.

— Нет, — мотнула я головой. — Ты мне не нравишься, ты плохой.

Он тихо засмеялся.

— Ну, зачем ты это говоришь? — вздохнул мужчина. — Сидишь, злишь меня, глазами своими оленьими молнии пускаешь, чем веселишь меня, конечно, но твоё упрямство уже как болезнь. Не кажется, что пора излечиться, а?

Я ещё сильнее поджала губы.

— Я тебя не трогаю, ты злишься сам, и вообще-то на правду обижаться не принято, — заметила я между прочим. — Я вот признаю себя глупой и трусливой. Это и есть я, мне не стыдно это признать…

Тот чуть поджал губы, видимо, чтобы сдержать улыбку. Да, спасибо, что не смеёшься надо мной.

— Ты очень самокритичная, — разглядывая меня, фыркнул блондин. — Даже где-то… отважная. Вот удивляюсь: вроде бы ругаемся с тобой постоянно, а мне всё интересней с тобой и интересней. Как ты это делаешь?

— Делаю что? — потеряв нить разговора, заломила бровь. — Лорин, давай закончим этот бессмысленный разговор, и я пойду почитаю что-нибудь, а то у меня голова болеть начала.

Ну, правда, вымотал. Пара минут, а я выжата и уже готова согласиться с ним во всём, лишь бы отцепился! Ну, что за мужик такой?! Наши бы давно махнули рукой и не стали бы даже начинать спор, а этот прёт! И ведь неправ! Но рогами так и таранится в одни и те же ворота! Ему говорят: «вода в другой стороне», а он тычется в одно и то же место в надежде на что?! Что ворота превратятся в озеро?! Что с ним такое? Кто его воспитывал? Почему Кара его не ругает? Почему спускает с рук такое… поведение?! Он же душу вынимает из каждого!

— Грамотно сбегаешь, — заметил он, допивая свой чай. — Может быть и прокатило бы с другими, но не со мной, я все эти твои взгляды и вздохи выучил уже наизусть, так что сиди и говори со мной, женщина, пока я в прелестном расположении духа.

Чувства были двоякими. Бросить в него кружку и стереть уже надменно-хитрое выражение лица или смиренно вздохнуть и промолчать.

— Это сейчас, а потом? Опять будешь ругаться на меня? Нет, спасибо, — изогнула я шею и глотнула чаю. — Я тебя тоже уже выучить успела, поэтому наступать на одни и те же грабли не буду.

А вот то, как он глянул на меня теперь… мурашки по спине пробежали.

— Да ты мне никак вызов бросаешь? — засмеялся он шумно. — Думаешь, успела разобраться во мне?!

Ну вот почему он ржёт опять?! Что я смешного сказала, и про какой вызов он говорит? Когда я успела ему его бросить? С чего он взял?!

— Не велика наука, — буркнула я, заставив чуть притихнуть блондина.

Он как-то подобрался весь, полотенце с шеи снял и руки на стол положил. Уставился на меня ещё так выжидающе… ну точно, болеет ещё.

— Хорошо, давай, — он даже кивнул. — Скажи, о чём я думаю, и я признаю, что ты наблюдательнее меня.

О, как. Он готов рискнуть? Сам Лорин признает меня в чём-то лучше себя?! Да, я многое готова отдать за это! Чтобы этот эгоист и признал мою правоту?! Честно признаться, азарт так и зашевелился в пятой точке. Почему нет? Я никуда не тороплюсь, он вроде тоже. Риск оправдан.

Внимательно присмотрелась к его лицу. Вроде бы спокойное, но взгляд слегка прищурен. Он весь в ожидании. Ха, в глазах вижу себя. Тоже азартен… знаете, мы так никогда не сидели и не «мерились» интеллектом. Кто кого? Наверное, мы нашли что-то общее. Любопытство — вот, что нас объединяет. Не такие уж мы и разные.

Лорин сидел, откинувшись на спинку, а я наоборот пододвинулась поближе к столу и руки сложила друг на друга, чтобы не мешались. Начала разглядывать Лорина. Так, так, так. О чём думает? Это довольно серьёзная задача, поскольку этот странный тип может думать о чём угодно…

— Давай я буду предполагать, а ты отвечать, и я решу, правду ли ты говоришь или нет? — вдруг предложила я. — А то я так буду долго думать.

Ликан вдруг изогнул бровь. Так… элегантно. Мои губы тут же тронула мягкая улыбка.

— А что? Не по зубам я тебе?

Гад… моя улыбка стала шире. Я знаю, как его поддеть. Ему не нравится быть… неидеальным. Он же альфа-самец, а это вроде как эталон мужской силы и красоты. На это и надавлю.

— Староват для меня, — спокойно сказала я.

Секунда, другая… улыбка его не гасла, а вот взгляд. Предостерегающе-выжидательный. Изменился. Руки он держал ладонями вниз, и я краем глаза заметила, как его указательный палец дёрнулся. О, да это его больное место, что ли?

— Лорин, ты крайне болезненно воспринимаешь критику в свой адрес, — сделала я вывод, усмехаясь. — Вот я только не пойму, у тебя это временное расстройство или ты такой давно?

Он молчал. На лице не дрогнул ни один мускул. А вот таращиться мне в глаза перестал. Начал блуждать по моему лицу. Смотреть в одну точку утомительно, да?

— И ситуация со мной только подтверждает мои слова, — продолжила я идти по опасному пути. — Я тебе отказала и тебя это задело. Потом снова и снова. Теперь у тебя в голове словно пунктик появился. И ты ведь добился своего, понимаешь? Два раза, причём я даже была самостоятельной… какое-то время. Почему-то я была уверена, что ты угомонишься, ведь конец игры наступил, и пора бы всем расходиться по своим углам…

Я тут подумала и решила, что можно поднять этот серьёзнейший вопрос. А почему нет? Он сам дал добро… знал, на что подписывался, разве нет? Да и поговорить-то надо.

— Это всё, что ты хотела сказать? — поинтересовался мужчина вроде как обыденным голосом.

Прикинул в голове.

— Самое главное я сказала, — кивнула я и почему-то тоже положила руки на стол ладонями вниз. — Твоя очередь.

Я была готова. К его язвительности, к жестокости. Наверное, сейчас меня ничто не проймёт. Просто настроение не то, чтобы обижаться.

Тот повторил за мной и подсел к столу поближе, подперев щёку одной рукой, а его взгляд впился в мои глаза с пущей силой. Давай, просвети меня…

— Ты была остроумна и хитра, когда жила у Прохора, — начал он, и я усмехнулась своей проницательности. — Это не скрыть, хотя ты справлялась неплохо до поры до времени. Выставляла себя дурочкой с бзиком на «чистоте» своего тела, и я верил. Просто не думал, что ты можешь так долго прикидываться. Да и неинтересно мне было, что в твоей голове происходит, поэтому и не обращал внимания на твою любовь к книгам. Когда я покупал тебя, то мне было… ну, не всё равно, конечно, но близко к равнодушию к тебе и твоему отцу. Я приехал за долгом, путь был долгим, к тому же я ехал не из дома, а из другого города, поэтому устал здорово, и тут мне пытаются втюхать тебя. Видя твоего отца, его ребёнка я мог представить… поэтому отказался, как ты слышала сама, а вот когда увидел тебя, то понял, что ты видимо в мать пошла. Милая, до невероятности гордая и неприступная ледяная гора, которая смотрела на меня со смесью любопытства и ужаса. Стало интересно. Зачем мне золото, когда я мог приобрести прелестную юную девушку, которая отработала бы своё существование за пару лет? Разумеется, я согласился. А потом уже выяснилось, что ты не та, кого я ожидал купить. Подумывал обломать тебя и так же спокойно жить дальше, имея возможность приобрести какое-то постоянство в твоём лице, но всё вышло не так. Ты у меня оказалась нетронутой девочкой, которая действительно бдит свою честь и гордость. Я поначалу не был рад. Подумал, что с тобой что-то не так, вы ведь, люди, так много болеете, что я и предположил… но нет. Опять промах с моей стороны. Красивая, молодая девушка, не имевшая ещё половых партнёров — это редкость не только в твоём мире, но и в моём. Я сам ни разу никого не лишал девственности и даже предположить не могу, как это, но мне почему-то кажется, что для меня это удовольствие ещё то, а вот для тебя… неприятно — это тот минимум, который я могу установить. И я вот сижу, смотрю на тебя и не трахаю только потому, что ты любишь работать головой, тебе нравится думать, нравится находить разные загадки и отгадывать их… Я видел, как ты нарочно не дочитываешь книгу до конца и потом несколько дней ходишь сама не своя, видимо пытаясь сообразить, чем же закончится твоя полюбившаяся история. Мне не хочется рушить то, чего мы достигли с тобой с таким трудом. И я терплю тебя почти поэтому же. Мне действительно интересно, что ты делаешь и как работает твоя голова. Если бы не обстоятельства, я уверен, что из тебя бы вышла восхитительная альфа, но это не так. Ты не ликан, и это твоё спасение и поражение одновременно. Ты на границе, всегда на острие кинжала, ходишь как в последний раз, и эта твоя не долгосрочность завораживает. Ну как, я хоть немного развеял тот туман, который поселился в нашем доме?

Знаете, я не обиделась. И печали не было. Он говорил тихо и вкрадчиво, усмехался, конечно, часто, и в глазах его то и дело проскальзывала жалость, но я знала то, что разрушило бы его снежную стеночку, которой он вновь попытался отгородиться от меня. Это напускное, правда поданное не так. Умён, пытается пробить и меня. Зуб за зуб… придётся ему напомнить.

— Знаешь, почему ты всё ещё не изнасиловал меня? — легко произнесла я.

Тот был удивлён тем фактом, что я вообще заговорила. Думал, расплачусь? Думал, я этого не знаю? Ничего нового я не узнала. Лишь подтвердились опасения.

— Почему? — он даже голову на бок склонил, давая понять, что уже относится к моим словам предвзято.

Готовься, мелочь, что он сделает — это загадка, которую я разгадать не в силах, но отгадка уже близко…

— Потому, что я спасла тебя, — просто выдала я. — Вытащила из когтистых лап смерти, таскалась с тобой, как с тем, кто мне дорог. Была бы здесь церковь — я бы поставила за тебя свечу, чтобы ты быстрее поправлялся, продала бы душу Дьяволу, лишь бы ты встал на ноги…

— Хватит, — вдруг перебил он меня, дёрнув головой. — Поигрались и достаточно, иди к себе.

Я не собиралась уступать, у него аж желваки на скулах заходили.

— …мы все так переживали за тебя, дежурили сутками у твоей постели, я читала тебе книги, надеясь, что это отгонит твои кошмары прочь, — упрямо продолжила я, глядя на его стремительно суровеющее лицо. — Потом твой дом спалили, и чтобы ты не говорил, я знала, что тебе было больно. Ты мне показал, и я не отвернулась, не посмеялась над тобой, хотя могла бы, ведь ты мне не приказывал быть твоим другом и стоять плечо к плечу с тобой в такие отвратительные моменты, когда никто помочь не в силах, ведь тебе нельзя показывать свою слабость… И после всего этого, после всего, чем я тебе отплатила за твоё мерзкое, незаслуженное отношение к себе, ты меня изнасилуешь? Может быть, ещё будешь бить? И… что дальше, Лорин? Ну, займёмся мы твоим сексом, и что? Думаешь, я останусь прежней? Буду трястись за тебя, когда ты задерживаешься на работе? Надеяться, что сегодняшний ужин тебе понравится, и ты наконец-то похвалишь меня? А может быть, заметишь чистоту в доме? Заметишь и по достоинству оценишь хоть что-то? Я не буду больше этого делать. Я ничего не буду делать, Лорин. Не заставишь, как бы не пытался. И ты это понимаешь. Не такой ты плохой… ликан, каким тебя все считают, так низко ты ещё не пал, чтобы причинять боль и унижение тому единственному человеку, который не отвернулся от тебя, когда ты был немощен и слаб, словно побитый переломанный щенок под проливным дождём? Нужен бы ты был… какой-нибудь своей пассии? Как я поняла, она бы тебя скорее добила бы, нежели выхаживала. Вот оно, Лорин. Отличие. Вот чем отличаюсь я и ты. Я жертвенна, я могу простить, могу понять, могу довериться, и пусть меня это погубит, но я умру, свято веря в добро и чистоту помыслов. Я не буду сожалеть, а ты?

Ударит, побьёт, изнасилует. Можно даже в считалочку поиграть. Такой… чувственно-ненавидящий взгляд. Я прямо ощущала его ярость, негодование, злобу. Губы поджал, и пару раз при вздохе его ноздри раздулись, но потом эта невероятно пугающая волна схлынула. Он вернул самообладание, но прежде чем это случилось, я увидела, как он сглотнул. Мерзко это слышать? Решил преподнести всё с другой стороны? Подумал, что сейчас вновь загонит меня под камень и будет оттуда выуживать нежным взглядом и словом, а я, как дурочка, поползу к нему? Могу, ещё как, ведь такое воинственно-решительное настроение у меня не всегда, да и Лорин такой терпеливо-добрый тоже не каждый день, но я не пожалела. Испугалась, что всё-таки осмелилась, но рискнула, и теперь расплата не должна заставить себя долго ждать.

Он медленно поднялся. Прямой, осуждающий взгляд и его расправленные плечи, и вот я уже муравей под его сапогом. Смотрю уверенно, дышать стараюсь ровно, но руки… я начала теребить и заламывать пальцы, силясь удержать внутренний покой, жертвуя внешним. Всё внутри меня замерло в напряжённом положении. Я ждала. Чего угодно. Крика, ругани, возможно подзатыльника.

Но вот Лорин наконец-то выпустил мой взгляд из своего плена.

— Молодец, — тихо и серьёзно проговорил мужчина, беря в руки своё полотенце. — Через десять минут выдвигаемся.

Я как смотрела на него своими большими глазками, так и продолжила. Просто не сразу переварила его слова. Мой мозг был рад просто умеренному тону и отсутствию рукоприкладства. Пока голова моя пребывала в эйфории, я только сумела кивнуть неопределённо и смотреть вслед уходящему палачу. Что он сказал? «Молодец»?! Это что значит? В смысле, мне конец или что? Я часто заморгала, пытаясь осознать, что только что произошло. Вдруг… нет. Не-е-ет! Быть того не может! Он же… он же только что… есть! Боже, ты существуешь! Ты слышишь мои молитвы! Он признал! Признал мою правоту! Мою! Правоту! Да!!!

Часто задышала, пытаясь усидеть на месте. Взгляд тут же выхватил движение. Лорин ушёл в ванную. Просто ушёл в ванную! Быть того не может! Нет, я не верю! Это не со мной! Он не мог! Просто… я… я его сделала. Взяла и утёрла нос этому… самцу! Ишь чего удумал! Женщин человеческих обижать! Я тебе покажу, ядрёна вошь! Меня-таки переполняла энергия и необыкновенное желание жить. Наконец-то это свершилось, и он… поддался. Я часто оказывалась права, даже после своего неудавшегося убийства он не был столь… смиренным и рассудительным! Я ведь не издеваюсь. Не кичусь своими делами понапрасну и держу всё в себе, но он вывел меня! Вновь решил показать свою крутизну и прогнуть меня. Для чего? Так он же сам сказал: борьба. Ему надо бороться, чтобы жить, хочется просто быть на вершине горы. А я… ну, просто один из способов самоудовлетворения. Я ведь податливая и вся в его власти, прям под крылышком. Дави не хочу. А тут грызанула да за больную руку. Ещё и потрепала здорово. Разумеется, задела, и в этот же миг радость и торжество начали спадать. Ну, победила я и что? Как дальше-то с ним жить?

Лорин вышел из ванны через пару минут. Что он там делал — неизвестно. Полотенца в его руках не было, но было другое… Заметила красные потёртости на костяшках правой руки. Откуда… о, чёрт. Кажется, кто-то бесился. Я сама себе вырыла могилу и вот только что улеглась в гроб. Так держать, Богдана, только вперёд!

— Пойдём, — поманил он меня рукой, направляясь к выходу.

О, нет. Не убивать же он меня ведёт! Нет! Так… это неправильно! Я выиграла! Чёрт, чёрт, чёрт! Надо было проиграть, притвориться дурой набитой и кивать, как послушная овца! Ну, зачем?! Теперь, кажется, я допрыгалась. Обречение показалось мне горьковато-кислым на вкус, и я нахмурилась, стараясь принять всё с должным… лицом. Я сильна. Пусть так, я… я буду биться! Расцарапаю его всего прежде, чем он… Вспомнились те три загубленные души. Первому наступил на горло моей ногой, остальным перерезал глотки. Сглотнула неосознанно. Наверное, и мне… может быть, шею свернёт для разнообразия. Принятие этого факта, вот так, сидя за столом с остывшим чаем в забавной пёстрой кружке даётся почти легко.

— Что-то брать нужно? — вдруг осипшим голосом спросила я.

Наверное, надо взять свою сумку с вещами. Зачем они ему? Выбросит всё равно, а так всё будет со мной. Никаких следов в доме, никакого напоминания. Глаза слегка защипало, и я тут же глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные слёзы. Нет, я их ему не покажу. Пусть запомнит меня гордой, а не сопливой девчонкой.

— Зачем? — он уже открыл дверь и теперь стоял и ждал меня. — Мы идём покупать, а не продавать.

Несколько секунд я всё ещё с той же обречённостью смотрела на его серьёзно-угрюмое лицо, а потом сморгнула и нахмурилась. Что?

— Что? Зачем? — потерянно подала я голос, хлопая глазами.

Что покупать? «Не продавать»? Не меня ли он часом толкнуть кому-то собрался? О, Лорин только что это опровергнул. Господи, я вспотела! У меня между лопаток… влажно. Твою же налево! Не убьёт? Да быть того не может! А я уже… позорище. Чуть что, то всё, на тот свет! Ой, чокнутая-то…

Ликан медленно вздохнул и так же медленно закатил глаза, что мне показалось, будто его заклинило.

— Дом пустой, разуй глаза, — качая головой, начал он чуть устало. — Пошли на рынок, выберем посуду… и остальное, в общем, подъём, недалёкая моя. Живее.

Мне понадобилось секунд пять, чтобы вникнуть в его слова и обругать себя за страх. Убьёт, как же. Пока не отыграется, никуда не отпустит, даже на тот свет.

Поднявшись, быстро засеменила к мужчине. Быстренько переобулась и вышла на улицу. Сразу же глубоко вздохнула и выдохнула весь утренний негатив. Забудь, это всего лишь утреннее недоразумение. «Его вообще-то зовут Лорин», — напомнили мне. Умолкни, сама разберусь! Да, надо поругаться с собой, иначе виноватых в своём идиотизме я не найду и буду маяться, а так… мне скоро полегчает.

— Я даже не думала об этом, — честно выдала я, когда Лорин закрывал дверь на ключ. — Ты сам обычно выбираешь всю утварь?

Мне стало почему-то интересно. Вышли. Вдвоём. На рынок. Это же наш первый поход!

— А кто должен? — он непонимающе глянул на меня. — Мне пользоваться всем, а не соседу.

Ну, да, логично.

— Нет, я просто подумала, что тебе не положено ходить на рынок и выбирать… всякие прихватки-тряпочки, — высказалась я почти смело, поглядывая на него осторожно.

Тот спустился с крыльца и тоже глубоко вздохнул. Сегодня солнышко спряталось и ходили серо-синие тучки. Ага, мы вышли, и солнце даже скрылось, не желая видеть наш дуэт.

— С какого это перепуга? — упирая одну руку в бок, поинтересовался Лорин. — Я — хозяин дома, мне и решать, что брать, а что нет. Ты вообще почему такие глупые вопросы задаёшь, будто ваши мужчины в этом не участвуют?

Я слегка пристыженно поджала губы и тоже спустилась с крыльца. Да уж, глуповато вышло. Тут всё не так… начинаю разбираться и понимаю, как мы колоссально отличаемся.

— Приятная погода, — выдала я, отходя от ликана на пару метров. — Только бы под дождь не попасть…

— Ты меня игнорировать начала? — а вот это уже звучало угрожающе.

Я тут же обернулась. Хмурится. Чего опять-то?

— Нет, — я даже покачала головой. — А что?

— Я тебе вопросы задаю, а ты делаешь вид, будто не слышишь меня, — обвинительно выдал он, направляясь к калитке. — Ты, я смотрю, наглеть начала.

Потопала за ним, силясь припомнить вопрос… чёрт! Я-то подумала, он просто так…

— Ой, извини, я подумала, что ты просто так это сказал, — додумавшись, начала извиняющимся тоном. — И нет, наши мужчины этим никогда не занимаются. Покупка всего, что легче дивана, не оговаривается с мужчинами. Дом ведь лежит весь на женских плечах, поэтому она всё и решает…

Негодование сменилось неверием.

Мы вышли на улицу. Сразу стало… странно. Мы на улице. Вместе. Идём за покупками! Здорово же! И необычно.

— Серьёзно? Почему? — ликан двинулся влево по улице, и я припустила следом.

— Ага, ну, у нас так принято, — пожала я плечами, радуясь «прощению». — Мужчина в семье главный, но весь дом висит целиком на женщине, так же, как и дети.

Видела, как Лорин чуть неодобрительно качнул головой.

— Они у вас, как Боги, что ли? — недоумённо произнёс он. — Обхаживаете их, рожаете, а они вас ещё и поколачивают?

Из его уст это звучало ужасно.

— Ну, не все такие, разумеется, — обхватила себя одной рукой. — Просто как-то вбивают в наши головы, что мужчина главный и всё. А они уже там сами решают, как вести себя с женой.

Думать об этом было не очень приятно. Это у нас больная тема. Замужество — вечные оковы или обычная женская участь? Я замуж по факту никогда не хотела, но если бы пришлось, то выбирала бы… долго и упорно.

— Меня ты не слушаешься, — тут же укоризненно глянул ликан на меня.

Теперь закатить глаза захотелось мне.

— Для начала, ты мне и не муж, — фыркнула я. — Потом это правило распространяется на людей, а ты хоть и похож, но не человек.

— Муж от слова «мужчина», — выдвинул он свою теорию. — Получается, что ты нарушаешь свои собственные законы, ведь живёшь-то ты со мной.

Покосилась на него. Нормальный он? Но логика железная.

— Не получается, — осмелилась я возразить. — Ты мне, может, как брат, поэтому вариантов уйма…

Сама замолкла, понимая, что говорю чепуху. Отношения у нас явно не «братские». Хотя ругаемся мы почти, как родственники. Лорин-таки посмотрел на меня своим старым взглядом, от которого я ощущала себя просто набитой дурой.

— Поговори мне ещё, — ворчливо выдал мужчина. — Доведёшь ведь меня.

Я замолкла, получив такую возможность. Хватит! Ещё не хватало начинать утро с ругани. Пусть я младше Лорина, но мудрее и мне решать, когда закончится эта глупость. «Трусливее», — поправили меня. Ну да, отчасти и поэтому.

Шли мы не очень долго, примерно минут десять. Молчание меня уже не напрягало. В этом нет ничего плохого и зазорного. Зачем портить наши хрустальные отношения? Одно неправильное слово, и всё — трещина размером с палец! Вон, идёт рядом, излучает серьёзность.

Мне было интересно, как же ведёт себя альфа на рынке. Ну, честно признаться, я почему-то ждала, когда Лорин начнёт торговаться. Еле улыбку сдерживала. Ну, так ведь все делают, вот и он должен… был. Но этого не случилось, к моему огорчению. Лорин вёл себя, как обычно, и от этого становилось грустно и неинтересно. Он уверенно шастал между рядов, тыкал пальцем в понравившееся и ему это тут же заворачивали. Трогал всё, щупал. Я таскалась рядом, не зная, как реагировать. Причём меня этот «оптовик» тоже приплетал к своим делам! Иногда даже спрашивал, что мне нравится и давал подержать ту или иную сковороду. Ощущая заинтересованные взгляды торговцев, нервничала. Было неприятно, как на меня смотрели, как перешёптывались и как замолкали, когда я смотрела на них. В своём городе я с таким не сталкивалась. У нас было не принято таскаться между продуктовых рядов, если уж на то пошло. Когда мы жили в старом доме — я привыкла, а теперь мы живём в новом и, кажется, ко всему снова придётся привыкать. Запоминать дорогу, да и просто привыкать ходить на рынок, у меня ведь неделя отпуска была, отвыкла всё-таки.

С Лорином ходить по торговым лавкам было неинтересно, если честно. Он делал всё сам. Я была тут как бы не к месту, но мне приходилось шастать за ним, как хвостик, и держать заинтересованное выражение лица, чтобы никто ничего ненароком не подумал плохого. Я — его человек, я должна быть рядом.

— Сегодня купим всё крупное, а остальное ты купишь сама, ясно? — таща два больших мешка всякой утвари, обратился ко мне настоящий хозяин дома.

— Да, хорошо, — кивала я, семеня сбоку. — Тебе не тяжело?

Ну, правда. Я налегке шлёпаю, а он волочит это всё. Хотя шёл он обычно даже бодро. Ну, вдруг, ему действительно тяжело?

Тот насмешливо на меня покосился.

— А ты помочь хочешь? — поинтересовался он.

— Ну, много я не унесу, но что-то взять могу, — решила я. — Но это только если тебе тяжело.

Мне, по идее, вообще ничего носить нельзя. Веер, цветы от поклонника, да зонтик. Но… «леди» — это что-то из далёкого прошлого. Да и мне чисто по-человечески помочь хочется.

Лорин промолчал. Он вообще любит отмалчиваться, поэтому я привычно замолкла, понимая, что продолжения разговора не будет.

Сгрузив всю посуду на кухне, Лорин дал мне наставление всё разобрать, а сам пошёл за второй частью нашего «добра». Ну да, чего я с ним болтаться буду? Хотя, если честно, мне можно было дома остаться. Пару раз мяукнула, что нравится и всё. Да и зачем он меня взял? Сам всё выбирал, сам решал, я бы в любом случае одобрила его выбор. Привыкла и всё.

Купили мы много. Несколько видов сковородок, много кастрюлек, вилок, ложек, ножей, досок. Воспользовавшись моментом, протёрла все полки и шкафчики на кухне, а потом уже всю посуду начала разбирать и расставлять по местам. Было… странно на душе. Вот и новый дом. Обновочки прикупили. Что же дальше? Утренний разговор меня сильно подстегнул. Я сказала ликану правду, такую, какая есть. Не стала приукрашивать или преувеличивать. До сих пор страшно. Я начала то ли наглеть, то ли смелеть. С какой стороны посмотреть, но мне кажется, это всё же смелость. Как с ним можно быть наглым? Это же смертельно опасно! Я лишь иногда проявляю настойчивость и всё, иначе мы потонем в его же фантазиях! Он, наверное, напридумывал себе всякую чушь, обиделся на это и высказал всё мне. Если я извиняюсь за то, что он огорчился из-за чего-то, то всё проходит гладко, а если как вчера — упираюсь и не признаю его слова верными, то… ужас. Обиды, злость, ругань. Избалованнее мужчины я ещё не встречала. Да, я с немногими знакома, но все другие были проще. Намного-намного проще! Их логику можно было понять, можно было найти общий язык, если захотеть, а с этим что? То веселье ключом бьёт, а в другой раз он, скорее, похож на ревнивую жену на восьмом месяце беременности: капризничает, беспочвенно предъявляет претензии, говорит абсурдные вещи. И как мне с таким жить? Порой так и хочется руки отпустить, но я быстро гоню эти мысли прочь. Мы сможем! Я его сегодня победила, и он, кажется, огорчился. Надо как-то загладить свою «вину», иначе эта его обида заматереет и превратится в лютый гнев. Оно нам надо? Конечно, нет, поэтому придётся не только хитрить, но и переступать через себя. Но мне тоже порой тяжело делать то, что мне уж очень не нравится. Ему на это плевать с высокой колокольни. Я это понимаю и уже давным-давно приняла. Но… в плане общения нам очень сложно, если я не буду идти навстречу. Даже не так. Если я не буду нестись сломя голову к нему навстречу! Порой я даже подумывала, что он действительно ранимый и чуткий, воспринимающий любую критику так болезненно, что даже страшно становится. Но потом он превращается в холодного закрытого мужчину, которого не пронять ничем. Будто в нём живёт кто-то ещё… ой. Он же оборотень, я и забыла. В нём живёт зверь, дикий и необузданный. Возможно, это он порой встаёт у штурвала, вот бы только узнать он «за» меня или «против»? Спрашивать о таком интимном у Лорина я бы не посмела. Хотя, казалось бы, мы ближе, чем друзья. Мы — соратники. Придумал ведь…

Вернулся Лорин со второй частью нашего нового добра. Я принялась тут же всё раскладывать и с удивлением поняла, что он ещё и продуктов купил. Мясо, овощи, какие-то сладости взял. Зауважала его сразу же. Позаботился о будущем! Молодец. Ещё бы вёл себя так же нормально — цены бы ему не было.

— Завтра можешь по тряпкам прогуляться, — выдал он, развалившись на стуле. — Нужно постельное бельё, покрывала… себе купи что-нибудь, в общем, тебе лучше знать.

О, это я могу. Тем более, кажется, я буду одна, а значит сумею нормально всё посмотреть и выбрать.

В голове тут же завозился давно мучавший меня вопрос. Задать или нет?

— Лорин, а что там за комната наверху? — спросила я, продолжая разбирать мешок.

Старалась сделать как можно более беспечный вид. Мне было важно знать… есть ли у меня угол в этом доме? Заслужила ли я?

— Там вторая спальня, — довольно простодушно отозвался мужчина.

Вторая спальня? Неужели меня нельзя туда пустить? Нет, я действительно привыкла спать с Лорином, но… мне хотелось бы спать в позе звезды на кровати, ходить как и когда хочу, переодеваться, ничего не опасаясь. Своя комната — это очень многое для меня. Просто крохотное пространство лично для меня! Мне этого и в правду не хватает.

— Эм… а почему там замок? — взглянула я на ликана.

Тот достал из свёртка кусок… вяленого мяса — очень похоже — и принялся его жевать. Выглядел он при этом очень задумчивым.

— С полами проблема, — выдал он, чуть погодя. — Комната не достроена, и я её закрыл, чтобы ты туда не ходила. Ты ведь у меня неуклюжая, сломаешь себе что-нибудь.

Как камень с плеч. Я даже выдохнула. Полы! В груди поселилось тепло, которое пинками выгнало грусть и тоску. Он… хороший. Из-за меня запер ту комнату… Может быть, он действительно не так плох, каким кажется? И утренний инцидент тут же вспомнился. Он меня не тронет. Знает, что я для него сделала, и теперь от этого никуда не деться. Он понял, что я тоже в курсе, но я… не пользуюсь этим. Дорожу нашими хрупкими отношениями. Даже готова терпеть все его приставания. «Я так ухаживаю», — это вообще смешно. Даже усмехнулась. Но часть меня рада этому. Он проявляет положительные чувства по отношению ко мне, да, он не умеет правильно это демонстрировать, но… своеобразность не уменьшает его заслуг. Ползёт ко мне навстречу, хоть и не охотно. Неумело так, но уверенно.

— Чего фырчишь? — отреагировал сожитель. — Задумала чего?

Я поставила последний стакан на полку и закрыла дверцу. Обернулась. Надо в следующий раз потише выражать свои эмоции.

— Нет, — я мягко улыбнулась и даже головой покачала. — Просто задумалась.

Тот чуть приподнял подбородок и прищурился, видимо пытаясь понять, вру ли я или нет.

— Я помню, ты мне помощь предлагала, — заговорил он, продолжая жевать своё мясо.

Когда?

— Ну, наверное, — кивнула я. — А что случилось?

«С каждым разом всё веселее и веселее», — думала я, сидя на твёрдых ягодицах своего соседа. Не представляете, что он придумал на этот раз! Массаж! Чёртов настоящий массаж! В прежней жизни его делали только мне! Ну, да, я помогала ему растирать мышцы, когда он болел, но это…

— Ну, давай, чего остановилась? — заворчал он, пока я закатывала рукава, устав елозить ими по обнажённой мужской спине.

— Подожди, пожалуйста, — выдала я, наконец-то справившись с непослушной тканью.

Тот вздохнул и угомонился. Снял рубашку, завалился в центр нашей кровати на живот, руки под голову сложил и весь такой готовый лежит и ворчит. Оказывается, когда я предложила ему помощь понести покупки, он воспринял это… как возможность меня припахать в очередной раз! Ему лишь бы… подловить меня на моих же словах! Всё, что я говорю, он обращает против меня! У-у-у, гад!

Но делать нечего, положила свои ладошки на его здоровую спину и начала всё щупать, тыкать, щипать и мять.