Открыла один глаз и поняла, что на улице ещё совсем-совсем темно. Третий день я встаю рано. Дома я чаще всего одна или с Мелиндой. Приставили присматривать за мной. Смешно.

Поднялась и поплелась вниз. Малинда спала на диване. Посмотрела на неё и двинулась в ванную комнату.

Лорин приходит домой только переночевать, поэтому все эти дни я провела в одиночестве. Читала ту книжку, давно принесённую Лорином. Дочитала и просто расплакалась. Улыбалась, но слёзы текли. Я не дочитала тогда её до конца, а Лорин мне ничего не сказал… Как же я вляпалась.

Оказывается, стычки между стаями — это обычное дело. Грызутся, ссорятся и выясняют отношения. Но есть особый вид конфликтов. Вызов. Его бросают редко, только в тех случаях, когда словами уже невозможно достичь какого-то решения. Это действо носит официальный характер, будто… вы решили померяться силой на людях. Дуэль по-простому. И на самом деле, прибегают к подобным разрешениям конфликтов редко, поскольку к такому противостоянию привлекается внимание общественности и старейшин. Поединок проводится под чутким присмотром «судей», а также устанавливаются специальные ограничения и правила. И проигравший обязан признать правоту победителя.

Заинтересовалась этим вопросом, поскольку… мне бросили вызов. Сальма и бросила. Просто так, без причины, без ругани. Взяла и швырнула мою жизнь на дорогу, где скачут лошади. Пока меня перепрыгивают, но скоро на горизонте появиться карета, которая жестоко проедется по мне.

В тот вечер Лорин повёл себя… необычно. Он, наверное, с минуту таращился большими злыми и непонимающими глазами на Сальму. В принципе, как и все. Там таверна вымерла. И не потому, что альфа бросила альфе вызов. А потому, что одна из альф оказалась человеком.

Помню, Лорин бросился на Сальму, но Морик с ребятами вовремя вмешались. Да и девочки Сальмы сразу же ножи подоставали. Потом вся таверна в один миг загудела, как один огромный улей с бушующими пчёлами. Начался хаос. Крики, посуда полетела на пол, грохот мебели. Виер очень быстро, чуть ли не таща на руках, выволок меня из той таверны, а потом увёл домой. Я почти ничего не помнила. Была пьяна, да и шок парализовал всё выше плеч. Я молчала, даже не плакала, не говорила и совсем не думала. Просто обрубили всё в один миг. И я лишилась всего.

Растопила печь и поставила чайник на плиту. Присела на стул и облокотилась на спинку. Лорин, наверное, ещё спит или его вовсе не было дома. Мы с ним даже двумя словами не перебросились за все три дня. Уходил, когда я спала, и приходил чаще всего тогда же. Я его не караулила, говорить с ним совсем не хотела. Мне было… неприятно. Могу ли я обвинить его в обмане? Пока не знаю. Но разочарование оказалось слишком горьким на вкус.

Сделала себе чай и принялась грызть сушку. На рынок пойдёт Мелинда. Меня из дома не выпускают, да я и сама бы не пошла. Мне бросила вызов волчица. Это смешно. Просто абсурд и смех. Покачала головой и уставилась в кружку. Я расстроена и подавлена, но не напугана. Смотрю на своё мутное, чуть различаемое отражение и понимаю, что до сих пор верю. Лорин всё утрясёт. Он всё исправит.

Раздались приглушённые шаги. С лестницы спускается. Напряглась. Шуршание и звук закрываемой двери. В ванной комнате. Молчит. Я молчу потому, что мне нечего сказать, а почему молчит он, я не знаю. Возможно, причина та же.

Дверь открылась, и раздались вновь приглушённые шаги. На этот раз раздался звон ключей и… ушёл. Вот так и живём.

Взяла книгу и вернулась на кухню. Я не чувствовала себя одиноко. У меня было словно затянувшееся похмелье. Не от выпитого вина, а от наших с Лорином отношений. Бурные, неистово страстные и такие чудесные, что верится с трудом в такое счастье. И в один миг всё прекращается. Так резко, что я не успела осознать случившееся. Мне не больно, не страшно. Я просто не понимаю. Как такое возможно, как Лорин подобное допустил?.. Это всё не по-настоящему.

— А ты как всегда, — услышала я сонный голос Мелинды. — Я вот не понимаю, как ты можешь вставать в такую рань?

Девушка уселась напротив меня. Глаза — щелочки, воронье гнездо на голове, но улыбается. Морик пару раз к нам заходил, но со мной тоже не говорил. Они шушукались с волчицей. Я для них была каким-то слепым пятном. Меня никто не замечал, и я почему-то была рада. Мне скажут только окончательное решение. Что сделает Лорин с Сальмой… меня не особо интересует, главное, чтобы она больше никогда подобного не вытворяла.

— Привычка, — нахмурилась я.

Я долгое время вставала в обед вместе с Лорином. А если просыпалась раньше его, то… лежала с ним по доброй воле или же была почти насильно придавлена к кровати. И теперь я снова встаю рано потому, что мне не с кем сидеть допоздна, не с кем веселиться и дурачиться.

— Мы с тобой так и не поговорили, — как-то негромко произнесла девушка.

Покосилась на неё чуть равнодушно. Говорить о чём?

— Тебе лучше с Лорином говорить, всё делал он, — ушла я от прямого ответа. — Сама же всё знаешь.

Девушка положила руки на стол и облокотилась на них.

— Я не верю в то, что ты манипулировала моим альфой, — заговорила девушка негромко. — Лорин вообще не поддаётся на подобные провокации.

Вообще-то поддаётся. На спине меня катал, позволял с волосами его забавляться, слушал меня часто. Сам обвинял меня в манипуляциях… Они не знают. Не знают его так, как знаю его я. Мне не о чём с ней говорить. Она не поймёт, а я не буду говорить о Лорине. Это ударит по его авторитету, даст трещину в его тирании и суровости. Я не стану.

— Я не умею манипулировать, — честно выдала я. — Просто… тебе лучше к нему с этим вопросом обратиться.

Сделала глоток уже остывшего чая. После нашего с блондином единением, разговоры с другими кажутся мне неправильными. Я от них отвыкла, хотя порой мне необходимо их общество. Но Лорин… Он действительно стал кем-то… дорогим. Его нет, и я начинаю это понимать.

— Смешно, — фыркнула девушка и почесала затылок. — Ты хотя бы понимаешь, что происходит?

Мы впервые заговорили об этом. Я напряглась.

— А по мне похоже, что я что-то понимаю? — я грустно улыбнулась и посмотрела в окно.

Наш задний двор уже залит утренним солнцем. Какая красота.

— Тебе альфа бросила на вполне законных основаниях вызов, который ты должна принять и отстоять право носить метку.

Я прикрыла глаза. «Отстоять право» — эхом отозвалось в моей голове. Было бы не так обидно, если бы это был мой выбор. Лорин. Только Лорин всё разрешит.

— Лорин всё уладит, — закивала я мелко, успокаивая себя. — Он… он обе… Он всё исправит.

Прикусила язык. Я верю, что всё обойдётся.

— Он этим занимается, Морик ему помогает, но… — девушка неопределённо пожала плечами. — Сальма сделала это прилюдно, отмазать тебя будет сложно.

Она врала мне. Я прямо чуяла ложь. Лорин. Всё. Исправит.

На самом деле, сегодняшний день ничем не отличался от двух предыдущих. Мелинда принесла продукты, я приготовила обед, потом постирала вещи, а под вечер забралась в ванную. Хотела налить ароматического масла, но передумала. Лорин просил меня этого не делать. Говорит, что мой настоящий запах эта «вонючка» перебивает. Его, конечно, со мной рядом нет, но… он же просил. Этот пузырёк так и стоит тут уже которую неделю. Пусть постоит ещё.

Переодевшись в свою ночнушку, подумала уже отправиться спать, но меня остановила Мелинда.

— Давай хоть посидим вместе, — предложила она, откладывая книгу. — Иначе я со скуки помру.

От скуки? Опять за шута меня принимают. Боже, кончится это когда-нибудь или нет?

Но я угомонила себя. Мне ничего не стоит составить девушке компанию.

Поначалу мы просто читали, а потом Мелинда попросила меня заплести ей «что-нибудь» на голове. Я не сопротивлялась. Делать всё равно нечего, спать ложиться рано, да и не хотелось особо.

Она села на пол, как Лорин когда-то и я чуть не расплакалась. Вспомнила, как мне было хорошо, как приятно было касаться его волос и чувствовать его руки на своих икрах и ступнях. Так… шикарно всё было, так чудесно, но так… мимолётно. Слишком хорошо и слишком мало.

Я хорошо стала плести косы. С каждым разом получалось всё лучше и лучше. Без петушков, без торчащий волос во все стороны.

— Ты где научилась этому? — спросила волчица.

— Няни научили, да и матушка, — ответила я спокойно. — У тебя хорошие волосы.

Густые, плотные.

— А я не умею плести ничего, — простодушно отозвалась она. — Начинаю и бросаю. Не могу все эти прядки в кучу собрать, и сразу злоба берёт.

— Но я много раз видела тебя с косами, — вспомнила я.

— Мне мама плела, тётка, даже Морик умеет простую косу плести, а у меня ни черта не выходит, — заворчала она.

Улыбнулась.

— Главное очень захотеть и всё получится, — заверила я её, продолжая плести сложную косу. — Ты попрактикуйся.

Девушка замолчала. Я ждала хоть какой-то её реплики, но не услышала и подумала, что она просто решила окончить разговор, но вот она повернула голову в правую сторону.

— К нам гости идут, — сообщила она серьёзно.

На миг даже сердце замерло, чтобы через секунду пуститься в бег с удвоенной скоростью. Неужели Сальма пришла за мной?!

— Кто? — шёпотом спросила я.

— Лорин… — проговорила она, поднимаясь.

Я тут же облегчённо выдохнула и почувствовала, как меня бросило в жар. Лорин…, но почему гости?

Мелинда пошла к двери. Моё искусно начатое плетение распустилось. А так здорово получалось…

Она открыла дверь, и несколько секунд никого не было. Я сидела на диване в пол-оборота. Кого привёл Лорин? Каких гостей? Может, со стаей пришёл?

Первым вошёл Лорин, а за ним… вошла Кара. Её я никак не ожидала увидеть. Растерялась и чуть сгорбилась, прячась за спинкой дивана. Я ещё и в ночнушке, волосы влажные распущенные… не готова я к встрече гостей, тем более таких.

— Здравствуйте, — поприветствовала старейшину Мелинда.

Та молча направилась ко мне. Лорин встал в стороне. Его вид, выражение лица… кажется, это конец. В глазах безразличие. Спокойное, мертвенно-спокойное, я бы даже сказала лицо, расправленные плечи, полу-расслабленная поза. Разве, что плотно сжатые челюсти выдают лёгкое напряжение. Он на меня не бросил даже взгляд. Смотрел на Кару и на Мелинду иногда. Наверное, всё закончилось…

— Покажи мне, — подойдя к дивану, потребовала женщина. Я замешкалась на несколько секунд. Что показать?!

Потом поняла и убрала волосы с правого плеча.

— Ну ты и идиот, — вдруг протянула женщина, как-то зло усмехаясь. — Прощайся с девкой своей, она не жилец.

Я по-глупому уставилась на старейшину, не в силах что-либо выдавить из себя. Просто начала часто дышать, силясь осознать её слова. Мелинда стреляла глазами на нас и, кажется, вообще к двери отступила.

Сердце я не чувствовала. Лишь пустоту и разливающиеся чувство одиночества. Я же одна. Человек. Одна и умру. Завтра. Меня убьют потому, что Лорин поставил мне эту метку. Из-за него всё это…

Волосы я перестала придерживать, и они снова закрыли плечо.

— Ты же можешь всё исправить.

Впервые услышала его голос за столько времени. Такой… где-то даже требовательный. Или это была просьба? Не знаю, но слова этой женщины так крепко засели у меня в голове, что я замерла, силясь переварить услышанное. Вот же мерзость.

— Могу убить её сейчас, чтобы не мучилась, — «любезно» предложила Кара.

Меня прорвало. Услышала снова её голос и убедилась в настоящем существовании её и всего окружающего. Это не сон. Слёзы крупными каплями посыпались из глаз. Я так и не плакала с того самого дня. Не позволяла себе. Говорила, что всё обойдётся, что Лорин всё исправит, но… реальность оказалась куда более жёстче.

— Прекрати! — вдруг процедил с какой-то ненавистью мужчина. — Ты же хренова старейшина! Отзови её вызов! Приструни суку!

Я закрыла лицо руками. Меня убьют. Отлично. Как только я передумала умирать, так сразу соскучились по мне на том свете?! Ручьи покатились по щекам, и я тихонько шмыгнула носом. Я ведь так и знала. Я знала, что всё этим и кончится, что Лорин… Что он не сдержит слово! Я же знала! Я знала. И один чёрт поверила!.. Дура, дура, дура!

— Шепни она мне это на ухо, то возможно, — зашипела в ответ женщина, тыча пальцем в меня. — Но она бросила вызов твоей девчонке на глазах у всей таверны! Мне всем, что ли рты закрывать ходить? Так поздно, весь город на ушах стоит, все ждут смехотворной расправы над твоей альфой.

Последнее слово она произнесла с ехидством и каким-то презрением. Это было смешно, я знала, но поделать ничего не могла.

— Она не пойдёт в дом Совета, — отрезал блондин. — Я просто грохну Сальму.

— Ничего ты не сделаешь! — разгневалась женщина. — Завтра за ней придут. Отведут в дом Совета, где она сразится за право носить твою метку. А Сальма будет жива и здорова, поскольку к «подруге» твоей дражайшей приковано внимание всего города и старейшин. Тронешь её и Верховным ты уже не будешь. Встанешь в один ряд с простыми альфами, начнёшь каждый месяц драться за своё место, а также доказывать всем вокруг, что ты достойный…

— Пусть попробуют, — перебил её Лори. — И ты будешь искать новых старейшин.

— Не смей такое говорить! — еле слышно зашипела она, перепугав этим меня окончательно. — Тем более при мне! Да тебя четвертуют на площади! Ты же нарушаешь неписанный закон ликанов, который не порушим! Она — твоя альфа, твоя избранница, вот пусть и доказывает всем, что она достойна. Поставил её на одну ступень с ликанами, значит, был готов к тому, что с неё начнут спрашивать, как с ликана.

Я упёрлась лбом в спинку дивана. Завтра. Уже завтра. Одна ночь, одна ночь…

— Она же её убьёт, — тихо возразил мужчина. — Ты понимаешь, что она…

— Надо было мозгами, а не хреном думать, когда такое творил! — вскрикнула в ответ Кара. — Человека! У неё век сам по себе короткий, а ты ей смертный приговор подписал. Сам натворил, сам и расхлёбывай.

Хотелось зажать уши руками. Я ведь чувствовала, что эта метка сыграет со мной злую шутку, вот только я рассчитывала на смерть от рук стаи Лорина.

— Простите, — вдруг вмешалась Мелинда, в повисшей тишине. — Но… есть же символ позорной альфы…

Позорной? Отлично.

— Для этого Лорин должен собственноручно срезать метку с её плеча, — отозвалась чуть спокойнее старейшина. — Ликаны не все терпят, а она умрёт если не от боли, так от потери крови. Разница небольшая.

— Но если она умрёт от рук Сальмы, то уйдёт с честью, — согласилась Мелинда.

— Закрой рот свой, — тут же сплюнул альфа, затыкая свою бету. — Кара, ты же понимаешь, что Сальма сама никогда бы не пошла против меня…

— Потому, что ты когда-то по молодости трахал её? — засмеялась она. — Времена меняются, очнись, мальчик. Она ударила по твоему авторитету с такой силой, что если сейчас ты дашь слабину и нарушишь закон, то нахрен слетишь со своего места. А дальше передавят всю твою стаю, как щенят новорождённых. Этого ты хочешь? Тогда вперёд, Сальма со своей стаей укрылась в доме Совета. Там человек тридцать-пятьдесят охраны. Бери штурмом и надейся, что не сдохнешь.

Повисла гнетущая тишина. Я уже не всхлипывала. Слёзы просто капали на обивку дивана и исчезали в ткани. Он не станет, да и бессмысленно это всё. Мой конец уже определён. А это всё… лишние трепыхания.

— Во сколько мне нужно быть готовой? — спросила я хрипло, подняв своё лицо.

— Ни во сколько, — тут же ответил Лорин.

Его голос… вызвал во мне раздражение. Какую-то неприязнь, отторжение. Наврал.

— Я не тебя спрашивала.

Впервые я так открыто заткнула Лорина. Я ведь пеклась о его виде, о его положении… Да и повода никогда не было перечить ему. Но сейчас, когда мне осталось десять-двадцать часов жизни, притворяться грех. Я же умру. Мне нужно прожить хотя бы это время так, как я того хочу. Без притворства и лживых улыбок. Без лести и фальши, просто… так.

Мужчина промолчал. Я даже не смотрела в его сторону. Один его вид символизировал одно большое предательство. Огромную такую ложь.

— За тобой придут в пять, — вздохнула старейшина, избавившись от злости. — Оденься поудобнее и моли своего Бога, чтобы я смогла выбить тебе жизнь.

Только не надейся, тебе крупно повезёт, если она просто свернёт тебе шею.

Сразу вспомнила тот случай в лесу. Когда я выбрала смерть, отказавшись совокупляться с этим… ликаном. Думала, что он свернёт мне шею. Обманул. Он всегда лгал мне. Всегда и во всём.

— Я, пожалуй, пойду наверх, — сказала я устало, поднимаясь. — Мне нужно выспаться. Извините.

Кажется, они остались внизу спорить и ругаться. Я закрылась в своей комнате, легла на кровать, укрылась одеялом и начала плакать. Впервые решила не скрываться. Не сдерживала свой плач, хныкала и упивалась своим горем. Было неприятно и тяжело, будто какой-то груз сдавливал грудь, не позволяя вздохнуть. Было больно физически от такого… удара судьбы. Я даже перестала винить во всём Лорина. Всё это мне предначертано. Это всё чья-то злая шутка. Кто-то там, на небесах играется со мной, путает мои пути, заливает всё чернилами и грязью. Но… мне дали каплю счастья. Начала вспоминать, как мы с Лорином жили. Не с самого начала, нет. Несколько недель чуда. Ласка, удовольствие, смех. Каждый день лучше предыдущего, я нарадоваться не могла и не верила в счастье, которое так внезапно рухнуло на меня. И правильно делала. Дали последнюю трапезу перед казнью. Утолила голод знаний. Я ведь не испытывала ничего подобного, могла умереть совсем неискушённой. Но… знаете, может показаться, что это чья-то милость, но нет. Это не так, это заблуждение. Вся моя жизнь построена на контрасте. Было плохо, Лорин об меня ноги вытирал, а потом вдруг воспылал неземными чувствами. Контраст. И теперь резко, просто в один миг всё обрывается и наступает тьма. Контраст. Смерть будет моим апогеем всего этого хаоса и поистине странной агонии. Давно пора, оказывается, задержалась я тут.

Уснула как-то незаметно. Долго боялась закрывать глаза. Не хотела, чтобы наступило завтра. Конечно, испугалась. Меня ведь ещё и убьёт какая-то странная женщина, которую я видела пару раз. Ладно бы от руки знакомого, всяко меньше стресса и позора.

Проснулась я очень поздно. Был уже второй час. Я так затряслась, боясь опоздать на собственную казнь. Иронично, не правда ли?

Мелинда не спала, готовила вроде. Я долго сидела в ванной комнате. Выбирала причёску. Вроде не так уж и важно это, но… это же моя последняя… В общем, старалась как могла. Впервые получились ровные две хорошие косы. Я улыбнулась себе, а потом… поцеловала отражение. Так долго я смотрелась в это зеркало, столько оно всего перевидало, что мне хотелось как-то попрощаться с этим домом. Ненормально, но… у меня и жизнь не особо стандартная.

— А я блины сделала, — преувеличенно радостно заявила девушка. — Садись, я налью тебе чай.

Наиграно так. Но мой желудок завязался в узел. От нервов ничего не хочется есть. Меня трясёт всю, голова болит от вчерашнего рёва, ещё и глаза припухли. Какая мне еда?

— Не хочу, извини, — я подошла к столу и налила себе в кружку воды.

Девушка отложила полотенце и подошла ко мне. Её рука коснулась моего предплечья.

— Верь в Лорина, он что-нибудь…

— Не произноси его имя, — нахмурилась я, отставляя кружку, — Хоть сегодня проживу день без его… присутствия.

Не нужна мне ложь сегодня. Его даже видеть не хочется. Он всё сделал.

— А я всё равно верю, что он что-нибудь придумает, — вздохнула девушка. — Это же… наш альфа.

«Наш альфа». Кажется, меня тошнит. Это от нервов надеюсь. Но слово это меня выводило просто из себя. «Альфа, альфа, альфа» — все только и носятся, щебеча направо и налево. А я ненавижу. Альфа — это же… это должен быть защитник, в какой-то степени идеал. Но что выходит? Лорин изменился, заставил меня в это поверить, а потом снова нагнул? Вот так просто и по-обыденному щёлкнул по носу. Снова.

Мелинда верит в него. В её взгляде была жалость, разумеется, ко мне и… спокойствие. Может, она приложила к этому руку, а может она действительно верит в Лорина, не знаю. Её уверенность мне никак не передавалась. Я ощущала… конец. Что-то изменится. Точнее, всё, но я понимаю, что после сегодняшнего дня всё будет совсем по-другому. Меня не станет и что-то случится. Лорин пожалеет или сильно обрадуется, быть может, даже отомстит за меня (сомневаюсь), но содеянного не вернуть, я на веки упокоюсь.

Так, хватит! Сколько раз я так пессимистично мыслила? Да больше сотни раз точно! И я оставалась жива. Всегда. Какая-то ерунда приключалась и казнь откладывалась. В этот раз такого не будет, поскольку убивать меня будет не негодяй — ликан, а всего лишь его… старая подруга. Она — не он. Получается, что я сделаю одолжение всем тем Богам, которые издеваются надо мной. Но я не стану убиваться по этому поводу! Достало. Просто надоело трястись, как кролик на разделочной доске. Вечно только страх и скорбь! Хватит. Меня обманули, но у меня не было выбора. Мне же не уйти, я вообще рабыня, о чём я? Меня Он принудил к вере. У меня не было выхода, не было возможности думать по-своему. Он всё решил за меня и теперь мне наступает конец. Так, как решил он. Не будь этой метки, я была бы жива, но… все мы с вами понимаем, что счастья нет, либо оно недолговечно или вообще дешёвая фальшивка.

— Это твой альфа, — даже головой чуть дёрнула. — Я его не выбирала.

— Но говоришь ты, как его альфа, — заметила девушка. — Осмелела, возмужала даже как-то…

Всего лишь сбросила скорлупу. Довели.

— Когда тебя не унижают ежеминутно, то начинаешь думать, что ты не последнее ничтожество, — налила я себе ещё воды. — Вот и я задумалась.

Сделала несколько глотков, и тошнота начала потихоньку отступать. Если плохо — выпей воды, девиз на все времена.

— Лорин ведь переживает за тебя, — заметила волчица, облокачиваясь на столешницу. — Все эти дни у старейшин провёл, в администрацию ходил, в библиотеке все книги перерыл, чтобы найти что-нибудь про отмену вызова.

Ага, конечно. Очередная, мерзкая, гнусная ложь. Сегодня я не буду в это верить и даже думать на эту тему. Ну… нет, а как он, простите, искал выход?! «Простите, я случайно её за плечико куснул, нельзя ли возврат сделать?» — так что ли?! Бред и неправда! Так. Я не должна думать об этом, чёрт бы его побрал! Мне всё это не нужно! Мне блондин мой подписал смертный приговор, как я и утверждала ранее, а теперь его приводят в действие. Вот и всё. Ничего необычного и ничего сверхъестественного. Лорин мужчина взрослый, голова на плечах есть, значит, он это сотворил намеренно, а теперь пытается создать видимость, что он этого страшно не желает. Задумал что-то, скорее всего, вражду с Бюртом никто не отменял.

— Надо было раньше думать, — почти отмахнулась я, присаживаясь за стол. — Я ведь ему говорила… Ладно, этому суждено было случиться.

Девушка тоже села за стол.

— А как так получилось, что он тебе… метку поставил? — негромко задала девушка вопрос.

Уныло покосилась в окно. Ох, мне бы кто объяснил.

— У Лорина спроси, — лаконично отозвалась я.

Волчица начала жевать губы.

— Он не ответит, наорёт ещё, — вздохнула. — А тебе же нечего терять, ты ж сама не веришь, так что…

Зато честно. Ну да, я ведь сама это сказала, и она… пользуется моим положением. Просто коза, но очень умная и пронырливая.

— Он сорвался, изнасиловал меня и грызанул за плечо, — выдохнула я, разминая чуть затёкшую шею. — Больше сказать ничего не могу, потому что сама не знаю.

Её голубые глаза чуть ли в блюдца не превратились. Пара секунд и разомкнулись губы. Она растерянно захлопала глазами.

— Не может быть, — зашептала Мелинда. — Лорин бы никогда не стал… тебя брать силой…

— Это случилось в ту ночь, когда мы с тобой последний раз пили вместе, — чуть усмехнулась я. — Тебя забрал Морик, а меня Лорин. Что ему в голову взбрело, не знаю, но в ту ночь я стала женщиной.

— И как?

Господи, сколько изумления, любопытства и неверия! Вот что не говори, а бабы, кажется, все одинаковые. Сплетни — это наш мёд.

— Хуже ничего в жизни не испытывала, — искренне покачала головой.

— Говорят, что Лорин в постели прям… хорош.

Прикрыла глаза и потёрла переносицу. В свои последние часы я бы очень не хотела говорить о Нём. Совсем никак не хотела бы! Но… альтернативы нет. Лучше говорить, чем быть сожратой изнутри собственным разумом.

— Ну, потом всё изменилось, конечно, но первый раз был кошмаром, который я пытаюсь забыть, — даже руку подняла и чуть повела её из стороны в сторону. — Ваш альфа — засранец.

Сердце быстро-быстро заколотилось, меня бросило в жар и… отпустило. Испугалась, что это сказала вслух. А так даже лучше. Я наконец-то сказала это!

— Я не могу с тобой согласиться, поскольку если он узнает…, но ты же жить не собираешься, так что да, он гад и мерзавец узколобый.

Есть. Мы поносим моего сожителя. И это со мной случилось! Может, за оставшиеся часы я и родить успею? Ну, в чудеса-то верить надо…

— Брось, — нахмурилась и усмехнулась я. — Даже если Боги меня пощадят, и я останусь в живых, я бы никогда тебя не сдала.

— Правда? — удивилась она. — Почему?

Посмотрела на девушку. Потому, что я не такая вот и всё.

— Я не привыкла к… Как это называется… О, стукачеству. Мне претит даже мысль о подобном, — забормотала я, разглядывая стакан. — Жаловаться на жизнь и плохие условия — это пожалуйста, как за «здравствуйте» сойдёт, могу днями и ночами ныть о плохом содержании, но рассказывать кому-то о ком-то за спиной… Если нет прямого приказа от «начальства», то никогда не стану.

— Я тебе верю, — кивнула она вдруг. — И ты должна знать, что будь ты ликаном, то я бы с радостью приняла бы тебя, как свою альфу. Ты достойна этого положения, правда… слабая ты очень, а в остальном да.

Вроде и приятно стало, что меня в каком-то роде признают, но… это же не «платье у тебя некрасивое», мне исправить эти «огрехи», которые случились на высшем производстве невозможно. Я такой родилась. Такой и умру, а про сожаления… ну да, было бы здорово, будь я со всеми на равных.

— Будь я сильнее, прости, но у тебя бы вообще не было альф, — чуть заломила я бровь. — Укокошила бы Лорина за его поганый характер.

Мелинда улыбнулась.

— Я тоже ему об этом не скажу.

Да мне всё равно. Я ему это и в лицо сказать не побоюсь. Пошёл к чёрту, я свободная женщина, которая скоро примет смерть от рук его бывшей дамы. Кошмар, он ещё и спал с моей будущей убийцей. Это же издевательство! Так… так нельзя! Почему на меня просто не упадёт кусок черепицы с дома?! Почему я не поперхнусь за обедом и не умру просто так? Зачем устраивать этот чёртов спектакль? Что в этом забавного? Я ведь с позором покину этот мир. Хотя, что постыдного в том, что я не могу противостоять существу раз в десять меня сильнее? Что мне сделать-то? Выше головы не прыгну, волчицу эту не одолею, тут и так всё ясно и понятно.

Время, как обычно, пролетело незаметно. Когда хочется, чтобы минуты тянулись как можно дольше, они намеренно бегут с удвоенной скоростью. Это закон подлости и мерзости такой.

На стук в дверь отреагировала Мелинда. А я… по-детски чуть не разнылась. Мол, не хочу, и я так больше не буду. Но мы не там, где бы эти оправдания подошли.

— Пора, — услышала я короткое.

Они вошли и остановились где-то в прихожей. А голос принадлежал вчерашней гостье. Все мои внутренности скручивались от страха, ноги отказывались двигаться, но я заставила себя встать. Обернулась.

— Может быть, вы мне тут позвоночник сломаете? — не удержалась я от просьбы. — Скажете, что я упала с лестницы, когда убегала…

Разочарованно посмотрела в светло-зелёные глаза старейшины. Покой и серьёзность. Ни хрена не катит им такой расклад, только прилюдно, только с позором.

— Все уже собрались в доме Совета, — женщина устало потёрла глаза. — Я выбила тебе кое-что получше смерти, но… это решать не мне.

Я изумлённо уставилась на неё. Жёлто-русые волосы как всегда собраны в высокую причёску, тёмно-фиолетовое платье длинное и закрытого типа. Но лицо сонное.

— Меня не убьют?!

Нет. Это… издевательство! Неужели… Лорин выбил мне прощение? Или как там называется? Я не умру! Не умру! Тьфу на вас! Достали, больше верить в вас не буду! Или… наоборот, нужно уверовать с тройной силой? Чёрт, чёрт, чёрт!

— Банальное убийство, на что все надеялись, мы отменили, — со вздохом заговорила Кара. — У вас будет время выяснить отношение в зале Совета.

Растерялась. Выяснить отношения? Это же не разговоры по душам.

— Мы будем…

— Драться, — перебила меня Мелинда, прислушиваясь к нашему разговору. — Кара, но это же намного хуже, чем обычная смерть.

Это… что за хрень?! Я всё-таки умру, что ли? Да или нет? Определяться они там наверху у себя или нет? Устала уже, у меня ладони вспотели.

— Убивать друг друга будет запрещено, — возразила старейшина. — У Богданы будет шанс…

— Отгрести по полной, опозориться, а потом всё же умереть в муках и страданиях через неделю, — серьёзно возмутилась девушка, видимо вступаясь за мою честь. — Верните смерть, так будет лучше. Я лично пойду к Сальме и буду просить её сделать всё быстро, чтобы она ничего не почувствовала.

— Но это не смерть! — повысила голос Кара, испугав этим меня. — Я уже который день не сплю, ношусь, жопы вылизываю всем, лишь бы как-то смягчить её участь, поскольку твой альфа с ума сошёл, но теперь какая-то бета будет мне указывать что делать?

Мелинда сразу же присмирела. Глаза опустила, губы поджала и замолчала. Знаете, а ведь мне не говорили, что там со мной будет. И когда я это услышала и поняла, что смерть моя будет осуществлена через позор… вспомнился свой город. Как девушек на площадь выводили. Как в них тухлыми овощами кидались, плевали. А потом все смеялись, когда беднягу вешали. Забавно ведь, как она трясёт ножками и синеет. А ликаны совсем помешанные существа на силе и власти. Что мне уготовано будет?

Я пошла обуваться. Сегодня оделась просто: тёмные чуть узкие штаны, голубая рубашка. И всё. Рукава подвернула, рубашку заправила, но слегка выпустила. В платье не хотелось идти. По моему мнению, платье носят уважаемые девушки, слабые и утончённые. Я такой себя всегда считала, даже когда меня переубеждали, всё равно, в глубине души я это знала. Я девушка. Не леди давно, но я всё ещё представительница слабого и прекрасного пола. Но сегодня мне хотелось чувствовать себя обычно. В штанах удобно, если вставать на колени, то я не наступлю на подол… в общем, свои соображения. Эта одежда больше всего подходит для казни.

Шли мы небыстро, умеренный темп позволил мне успокоиться и смириться. Наконец-то. А чего нервничать? Уже всё решено и я никаким образом не повлияю на исход дела. Так, зачем переживать?

Солнышко грело мне бок, вынуждая щуриться. Лёгкий ветерок слегка растрепал мои косы, но это ничего, скоро они мне будут не нужны. Но зато какая погода… вспоминаю мамины сказки. Она говорила, что когда идёт дождь, то каждая капля ознаменовывает чью-то жизнь. Люди умирают и вода копится в тучах, а когда сил уже нет сдерживать поток этих пресных слёз, то случается дождь. Будто последние капли освободившихся душ уходят в землю, а их естество навсегда растворяется в небе и становится частью света. В детстве слушала всегда с открытым ртом, а сейчас… Я сама присоединюсь к свету и дождю. Наверное, буду смотреть на всё свысока вместе со своей мамой. Она там, она ждёт.

Мы шли по неизвестным мне улицам. В этом районе я не была ещё ни разу. Другие дома, вроде такие же, как везде, а чувствовалась некая отчуждённость. Незнакомо мне всё, а город, наверное, всегда будет чужим… Не будет, точно. Свалю отсюда в каком-то смысле.

Дом Советов мне не понравился. Большое серое здание. Всего один этаж, но располагался он довольно высоко. Пара шпилей даже есть. Сразу видно, что здание не жилое, наверное, что-то вроде особого места для… казни. И самое противное, что вокруг собрались ликаны. Заметив нас, они сначала загалдели, а потом начали стихать по мере нашего приближения. Я на них не смотрела. Пришли поглазеть на казнь. Хотелось бы сказать, что я их не виню, но я их винила. Почему они такие жестокие? Что хорошего в том, чтобы присутствовать при убийстве? Это кайф какой-то? Меня жизни лишают, а им лишь бы повеселиться и развеяться? Ладно бы я была ликаном, то существовала возможность глянуть на драку, а не на простое убийство меня любимой. Низко и недостойно.

Взойдя на высокое крыльцо, сердце моё дрогнуло, предвкушая ужас. Но я себя пересилила и, переведя дыхание, загнала в своё тело покой.

Короткий, но тёмный коридор и… вот оно. Арена. Отлично. Тут скорее всего проходят суды. Большой островок, а вокруг лавки, будто лестница. Чтобы все уместились и всем было видно. Чуть поодаль стояло четыре больших деревянных стула. У них был лучший вид на сцену и на всех зрителей. Там уже сидели три мужчины. Видимо, свободное место предназначается Каре.

Трибуны были заполнены не полностью, но при нашем появлении все насторожились, зашептались. Какое клише…

На самой нижней лавке, ближе всего к нам, сидела стая Лорина, вместе с их предводителем. Я на них даже не посмотрела. Мне нечего им сказать. И внутри как-то приторно мерзко стало. Сидят. Я бы на их месте не стала бы смотреть. А зачем? Я ведь вроде ничего плохого не сделала, но… Лорин их «удивил» моим «повышением», поэтому зрелище моего умерщвления загладят мою вину перед ними.

— Здравствуйте, Богдана, — мужчина в возрасте поднялся, а за ним встали и остальные.

Старейшины видимо. Кара к ним подошла. Позади меня стояли двое охранников. Наверное, на случай, если я соберусь убегать. Я могу.

— Здравствуйте, — я чуть качнула головой в знак приветствия.

— Продемонстрируйте нам метку.

Черноглазый такой. Чуть смутившись, расстегнула две верхние пуговицы и спустила рубашку с правого плеча. Пара секунд и я возвращаю всё на место.

— Вы осведомлены, что альфа Сальма Гардель бросила вам вызов? — уточнил он.

Нет, я просто так сюда пришла.

— Да, я осведомлена, — подтвердила я его слова.

Он сделал какой-то жест рукой и несколько охранников, которые дежурили по периметру, отлепились от стены и ушли куда-то вглубь здания. Там было темно, но там точно был проход.

Мне тут не нравилось. Свет из высоких узких окон бил прямо на эту арену. Но также тут присутствовали факелы. Отлично. Сжигать меня, надеюсь, не будут. А холодок по спине пробежал ого-го какой.

И вот из тёмного провала тайного прохода вынырнула Сальма со своими девочками. Спокойно-довольная. Сучка. Вот сдалась я ей…! Нормально же общались, ну были у нас некие разногласия… Это не повод для убийства! Моего убийства!

— Альфа Сальма, — обратился к ней темноглазый старейшина, который по всей видимости тут главный, — ты подтверждаешь свой вызов… альфе Богдане?

С какой заминкой он это сказал… Я им не ровня, ему самому, наверное, противно. Не своя, а встала на такое вольготное место. Ставлю всё, чего у меня нет на то, что он сам бы меня убил, будь такая возможность. Порочу правила и законы их народа… Какой ужас.

— Подтверждаю, — кивнула брюнетка, тряхнув копной кучерявых волос.

А она красивая. Хоть и оделась как-то скромно. Узкие брюки, рубашка и жилетка. Удобно. Сапоги напялила. Зачем? Чтобы убить кого-то нужно не так много усилий. А для меня… пары телодвижений хватит. Поэтому я аж на языке чувствовала вкус фальши. Такой бред…

— Изъявите своё желание, касающиеся альфы Богданы, — попросил на этот раз кареглазый мужчина.

Чего?

Сальма покосилась… О, ко мне присоединилась моя ненормальная семья-стая. Лорин стоит, как глыба льда. Не смотрит на меня, в упор разглядывает Сальму. Наверняка злится. Или нет, просто делает вид, как обычно. Он же фантастический актёр! Браво, были бы ладони сухие, то поаплодировала.

— Не считаю её достойной альфой, — предельно вежливо произнесла девушка. — Желаю лишить её этого статуса.

Да я только рада! Но… видимо только смерть мне и грозит.

— Альфа Богдана, вы с этим согласны?

А? Слушайте, а может… сдать Лорина? Сказать, что он меня сам укусил, издевался надо мной… а? Глядишь и пожалеют меня… стоп-стоп-стоп. Угомонись! Дыши и думай! Привели сюда не разговоры разговаривать, а убивать меня! Хотели бы пощадить, сослались бы на мою дурость человеческую. Но нет. Смерть моя им необходима, значит… бесполезно. Ну, нажалуюсь я им, разревусь, сопли разведу. И всё равно меня прикончат. Только я унижу сама себя. Вот знаете, в кой-то веки взыграла гордость моя забитая и забытая. Хоть тут я останусь в выигрыше! Не буду молить о пощаде! Пошли в… попу! Я — женщина, человек и леди, чтоб вас всех перекосило!

— Согласна, — кивнула я.

А что? Я давно так думала, точнее с самого начала. А все эти попытки были… ради него. Всё ради него. А теперь он провожает меня на смерть. Какая-никакая романтика. Умрём мы не в один день, конечно, но будем относительно рядом.

Поднялся гул.

— Альфа Сальма, считаете ли вы, что смерть альфы Богданы послужит достойным возмещением причинённого вам вреда?

Что? Это когда я там кому вред причиняла?

Сальма внимательно взглянула на меня. Я пару секунд держала её взгляд. Без страха, но потом отвела глаза в сторону. Уставилась на свет. Яркий, но смотреть можно было спокойно.

— Я не желаю, чтобы человек носил метку альфы. Это издевательство над нашими законами, — заговорила брюнетка, сдвигая брови. — Но… смерть мне её ни к чему. Считаю низким, лишать жизни слабое беззащитное существо.

Та-да-да-дам. Часто заморгала. Что, нет? Руки марать не захотела? Или… Лорин всё-таки что-то сделал? Но, увидев удивление в его зелёных глазах, снова разочаровано вздохнула. Не он.

— Чего же вы хотите, альфа Сальма? — спросил черноглазый.

Фух, кажется, не умру. Дайте стул. И воды. И валерьянки мне пару кустов. Господи, ты Боже мой!

— Хочу наказать её за то, что носит то, чего она недостойна.

Она же не собирается её срезать с моего плеча?! Кара сказала, что я не выдержу, да я и сама в этом уверена. Только уйду с позором. Хрен!

— Дайте нам пару минут, — черноглазый направился куда-то в сторону, а за ним потянулись остальные старейшины.

Я застопорилась. Неловко так стоять было, на самом деле. Мы и напротив чужая стая. Нас разбавляли охранники. Форма у них такая тёмная. Признаюсь, что я порывалась смыться. Просто дёрнуться и на всех парах понестись назад.

— Ты уже покойница, — услышала я тихое мужское шипение.

— Это мы посмотрим.

О, Лорин с бывшей девушкой удумали ругаться. Давайте, самое время. Можно ещё повспоминать старые обиды, пообзываться, а я подожду, мне торопиться некуда.

Старейшины стояли в стороне минут десять точно. Наверняка все всё слышали, но я, увы, была в неведении. Ощущала, как пот стекает по моей спине. Рубашка была свободной, поэтому чувство страха смешалось с чувством щекотки. Думаю, что чесаться в такой ответственный момент нельзя, да я бы и не стала, руки задеревенели, я при желании не нагнусь, наверное.

Четыре ликана в возрасте вернулись к нам. «Где удавка и мыло?» — спросила я.

— Общим советом мы решили запретить смертельный исход вашей встречи. Мы посчитали возмутительным наличие нашей метки на теле человека, но… в нашем законе пункта, предупреждающие подобные ситуации, нет. Следовательно, Богдана закон не нарушила. Но. Многоуважаемую альфу Сальму подобный жест оскорбил, и она имеет полное право вызвать альфу Богдану на поединок.

Я поначалу радовалась и плевать мне было на их оскорблённые натуры, начала снова смеяться в душе над Божьими шутками, грозить им пальцем и желать достать этих сволочей любыми способами, но… поединок. Хорошо, что я дослушала. Думала, шлёпнуться в обморок. Я могу просто так. При сильном эмоциональном перенапряжении достаточно довести себя и расслабиться. Завалюсь тут на раз — два. Мне не помешала бы минутная отключка. Чтобы не видеть всё это, все эти осточертелые лица, стены этого города! Но слово «поединок» неплохо так меня взбодрил.

— По нашим мнениям, альфы, которые будут сражаться, имеют право выбрать форму поединка, — продолжил черноглазый ликан. — Открытый поединок — десять минут на общей арене. Бой без оружия, лишь ваша сила. Второй поединок скрытый — двадцать минут в тайной комнате, за закрытыми дверями. Бой рукопашный, без оружия также.

Знаете, сердце бешено билось о рёбра, но… десять-двадцать минут — это много? Ну, первая моя реакция — это облегчение. Я прям выдохнула, но видимо зря, поскольку стая Лорина моей радости не разделяла. Все хмурились и качали головами, упрямо поджимая губы. Нет, я не пялилась на них, пары секунд хватило, чтобы понять всё. Они во мне не уверены. Это и понятно, но, получается, что десять минут много. Как бы и не кажется мне, что это прям много-много. Час — это да, но десять минут… Но с другой стороны, голову проломить пятнадцати секундное дело. Почему же я не дралась? Только получала и убегала!

— Скрытый бой, — подала голос Сальма и посмотрела на меня.

Странный взгляд. Не безумный, нет. Какой-то пытливый, настойчивый. Казалось, что ещё минута и её глаза выпрыгнут из глазниц от напряжения. Она так пугает меня? Если да, то у неё получилось. Страшная женщина, которая надерёт мне зад. Великолепно.

— Открытый поединок, — тут же выдал Лорин, чуть выступив вперёд.

Я на него не смотрела, лишь удивлённо брови подняла. Он думает, что мне так лучше будет? Но я почему-то засомневалась. Бой на глазах у всех? Чтобы они видели, как меня бьют? Это хорошо, по его мнению? Опозорить меня? Чтобы я отгребла на его глазах?

Понимание было жутким. Я всё равно получу своё, но есть шанс как-то сохранить себя… Задумалась я крепко.

— Верховный альфа Лорин, при всём уважении, но это решать не вам, — кареглазый взглянул на моего блондина, а потом на меня. — Альфа Богдана, вы согласны с мнением своего альфы?

Альфа. Кругом этих альф, как собак нерезаных! Вот, одной сегодня меньше будет.

Зажалась. Сдавила челюсти, пытаясь решиться. Что лучше? Впервые спрашивают моё мнение, а я ни сном, ни духом. Смерть мне не грозит — это замечательно! Но… десять или двадцать минут? Хочется крикнуть «открытый бой», выйти на эту сцену и молиться, чтобы время полетело, как вороные кони. Но… этого не будет. Смерть миновала, но не позор. Если я буду тут жить, то мне необходимо хоть какое-то уважение, какая-то толика равенства. А будет ли это всё, когда я буду летать по этой арене в соплях-слезах и крови? Буду просить о пощаде, как же без этого, я — человек, боль освобождает многих демонов. Но… мне тут ещё жить, значит я смогу вытерпеть боль. Я… я попытаюсь. Слёзы подступили к глазам от страха. Понимаю, что делаю неправильный выбор, что будет только больнее, только хуже, намного дольше, но… одна мысль о том, что меня будут избивать и унижать на глазах у Лорина… перечёркивает всё. Он и так слишком долго с презрением на меня смотрел. Не говорю, что мне неприятно, просто… мы же не чужие друг другу, он мне нравился, был таким ласковым и хорошим, обещал защищать меня ото всех…, а теперь меня будет избивать его бывшая на глазах у сотни ликанов, которые скорее всего будут смеяться надо мной.

— Не согласна, — взяла себя в руки и заговорила я. — Скрытый поединок.

Лорин тут же круто развернулся и отошёл от нас на несколько метров. Видела, как он одну руку запустил себе в волосы и так замер. Морик и Франк совсем зажмурились и поджали губы. Остальные лишь неодобряюще качали головами. Зато стая Сальмы была рада. Ухмылялись стояли, будто я подписала сделку с Дьяволом. Пусть я ошиблась, пусть она до полусмерти изобьёт меня, но… никто этого не увидит. Я хоть что-то сохраню, крупицу утраченной чести. А был бы смысл выходить на арену? За десять минут Сальма мне бы все кости сломала. То же самое, только позор и прилюдное порицание. Я же слабая.

— Да будет так, — кивнул черноглазый.

Нас развели в разные стороны. Охранник принялся ощупывать меня. Было возмутительно, но я вовремя вспомнила, что я не леди, я не у себя дома и мне сейчас будут вправлять мозги, поэтому заткнулась и молча стерпела все эти обыскивания. Сальма подверглась той же процедуре, только вела она себя спокойно и даже как-то игриво. Улыбалась охраннику. Падшая женщина.

Нас снова подвели друг к другу. На этот раз наши стаи остались в стороне. Мы стояли у этих четырёх здоровенных стульев. К нам подошла Кара. Стало чуть лучше и в тоже время хуже. Стыдно…, но я её хотя бы знаю. Двоякое чувство.

— Итак, девушки, слушайте очень внимательно, — заговорила женщина, глядя на нас. — Не убивать друг друга. Не отрывать части тела, не ломать больше трёх костей. Запрещён перелом позвоночника. Разрешены удары любой силы, любые приёмы, а также укусы. Также запрещено обращаться во вторую ипостась. Вы обязаны соблюдать эти правила, в противном случае вы будете подвергнуты принудительному суду и дальнейшему наказанию. Всё понятно?

Я готова была шлёпнуться после слов «не отрывать части тела». Дальше даже почти не слушала. Сразу в глазах потемнело, в ушах гул, ноги ватные… еле в себя пришла. Просто надавила ногтем на палец, причиняя себе боль. Сумела совладать с чувствами и своим страхом. Только… слеза, мерзкая предательница, вытекла. Я быстро её смахнула и вздохнула. Не тут. Буду реветь в другом месте.

Пока нам проводили инструктаж, зал Совета начал заполняться народом. Их позвали, что ли? Ого, как их много. И все посмеиваются, занимая свои места. Как же хорошо, что я выбрала тайный поединок. Увидят только уже побитую меня. Гады кровожадные.

— Тишина! — гаркнул какой-то голубоглазый старик. — Несите часы!

Ликаны начали затихать. Всё из той же коморки выкатили… О, Боги. Это песочные часы. Они серьёзно. Всё… это начало конца.

— Как только наши альфы скроются в тайной комнате, начнётся отсчёт двадцати минут, — взял слово тот же старейшина. — У них будет два полных оборота часов. Никто не проведёт времени наедине больше положенного. Да свершиться правосудие!

«Наши альфы» — и смешки посыпались отовсюду. Как я и думала, меня никто не воспринимает всерьёз. Лорин просто в очередной раз поиздевался надо мной. Снова.

Но в конце, ликаны поддержали старейшину дружным одобряющим гулом.

— Пройдёмте, — Кара взяла меня за локоть, а также Сальму.

Мы прошли по арене пару метров и остановились. Нас обогнали два охранника. В их руках были какие-то длинные металлические… ключи? Не похоже, но вот они опустились на корточки и начали… О, нет. Только не говорите, что я буду получать в подвале!

Я и не видела этих дверей в полу. Признаюсь, что особо по сторонам я не пялилась, готовилась к отходу в мир иной и так далее. Их с трудом отворили, явив нам лестницу, уходящую вниз и вправо. Дальше было темно.

Первым пошёл охранник с большой лампой в руке, следом Сальма, Кара, я. Перед тем, как начать спускаться, не смогла сдержаться и посмотрела на Лорина. Так страшно мне было, так… морально больно…, а его не было. Морик, Тур, Виер, Франк, Майла с Мелиндой, а Его нет. Горечь в горле встала. Постыдился смотреть.

А чего он хотел? Что я вдруг приобрету сверхсилу и не опозорю его? Мужчины все слабые трепачи, которые только и умеют, что обещать, лгать и демонстрировать собственное превосходство.

Сыро и затхло, но спускались мы недолго. Как я поняла, комната эта находилась прямо под ареной. Её открыли, и охранник вошёл внутрь. Поставил лампу на пол и остался там. Ему не пройти мимо нас, проход узкий, поэтому нам с Сальмой придётся идти к нему. Так… трусливо было. Прямо поджилки затряслись. И самое странное чувство было… страх перед неизвестным. Меня никогда никто не трогал кроме Лорина. Один раз Майла ударила, но там такая ситуация двоякая вышла, поэтому… Я не знала, чего ожидать, не знала, как стоит реагировать.

Альфа спокойно вплыла в комнату, а мы втроём остались на лестнице. Кара вдруг сжала сильнее моё предплечье и посмотрела на меня. Во мраке я всё равно видела её лицо. Взгляд напряжённый, губы чуть дрогнули и она вздохнула. Будто пыталась что-то сказать мне. Но в итоге просто коротко кивнула, проходя внутрь.

Я тоже вошла и… лишние покинули плаху.

— Как только дверь закроется, вы имеет право начинать, — подала голос старейшина, глядя на нас. — А когда она откроется, вы обязаны разойтись по углам и прекратить любые действия. Понятно?

— Да.

Мы с Сальмой ответили синхронно.

Несколько секунд была заминка. Охранники переговаривались между собой. А я тем временем прилипла к стене. Маленькая комнатка. Серо-жёлтые стены какие-то, у самого пола в одном месте множество отверстий, которые, скорее всего, являются вентиляцией. А так… даже меньше моей кухни. Тут не побегаешь особо. Сердце собиралось уйти вместе со старейшиной отсюда. Оно так рвалось, так трепыхалось, будто обрело крылья, а грудная клетка мешала ему воспарить.

— Время пошло! — раздался мужской голос и грохот закрываемой двери.

Послышались скрипы и скрежет засова. Закрыли. Я, Сальма и лампа, стоящая на полу в небольшой нише. А ещё напряжение в воздухе. В повисшей тишине я слышала собственный стук сердца. Такой отчетливый, что могло показаться, будто оно отсчитывает секунды.

— Наконец-то вся эта показуха закончилась, — вздохнула как-то по-простому волчица и потянулась. — Как эти старики любят всё усложнять.

Когда она заговорила, то я вздрогнула. Девушка стояла впереди меня, спиной ко мне. Неосознанно я начала пятиться от неё. Наверное, рефлексы пошли в ход.

Сальма обернулась и в этот момент я упёрлась спиной в стену. Недалеко я ушла. Сглотнула. Она меня сейчас убьёт. Не больше трёх костей. Две ноги и рука. Господи, Лорин тоже обещал мне ноги сломать, когда я убежать хотела. Это в крови у этих существ.

— Да ты расслабься, — заметив мою испуганную мину, усмехнулась девушка. — Я тебя бить особо не буду.

Захлопала глазами. Подо мной должна быть лужа. Руки так потели, спина мокрая, лоб уже в испарине… просто кошмар. Что она сказала? Не будет? Что?

— Что… простите? — осмелилась я подать свой хриплый и слабый голосок.

Сальма привалилась к стене и скрестила руки на груди.

— Я тут для того, чтобы с тобой поговорить, — огорошила меня брюнетка. — Эй, ты выдохни, падать в обморок не собираешься? Вы, люди, это любите.

Ой, да я с радостью вообще. От ненормального ожидания боли начало трясти. У меня закружилась голова и вообще… Меня не нужно трогать, я сама сейчас упаду и расшибусь ко всем чертям!

— Правда?

Та кивнула. Серьёзная такая. И в этот момент с меня, как лавина сошла. Резко стало нормально и кинуло в жар от неверия и нахлынувшей радости. Я буду жить!

Не выдержала и сползла по стенке на пол. Зажмурилась и потёрла лицо ладонями. Она мне будет меня трогать. Убивать ей и так меня нельзя, но драка… я этого не стерплю. Я ведь не умею, я… Я… Боги, только не истерика! Не сейчас, не в такой момент!

— Послушай, мне серьёзно нужно с тобой поговорить и для начала я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты выбрала именно тайный поединок, — произнесла волчица. — Я на этом строила весь свой план, и ты меня не подвела, поэтому ты молодец.

Это сон. Вот точно. Сейчас Мелинда меня разбудит и скажет, что моя верёвка уже намазана мылом.

— Не за что, — кивнула я, начиная постепенно приходить в себя. — Ты извини, что я сидя, мне пока…

— Сиди, мне всё равно как с тобой говорить, главное — чтоб без Лорина.

Его имя как оплеуха. Без Лорина. А почему… всё так? Не поняла. Где моя кровь и стоны?!

— О чём же ты хотела поговорить? — осмелилась я задать вопрос.

Она меня обманывает. Ослабит мою бдительность и нападёт! Но… я ведь не боец, чтобы применять против меня сложные тактики. Бей и бей, я даже не знаю, как защищаться.

— О тебе, — чуть улыбнулась синеглазая дама. — Этот весь цирк для тебя.

А?

— Зачем?

Я совсем растерялась. А пол тут холодный, каменный. Но всё равно я отсюда не встану, пока не буду уверена, что мои ноги выдержат моё тело. Не хочу падать в обморок.

— Богдана, ты оказалась не в том месте и совершенно не в то время, — посмотрела на потолок девушка. — Тут сейчас настоящая война за власть, в которой тебя быть не должно.

— И ты убьёшь меня? — почти спокойно спросила я.

Ну да. Бить она меня не будет, а вот убьёт на раз-два. Опять жаром в лицо дыхнуло.

— Какая ты умная и догадливая, — изогнула брови альфа и засмеялась. — Но нет, убивать я тебя не буду. Этого нет в моих планах.

Да. Она это сказала и я начала переводить дыхание. Окончательное решение! Боги, вы… это жестоко! Так же нельзя!

— А что есть? — спросила я.

Тусклое освещение, мне ещё и от этого страшно, но… Я её вижу и пытаюсь угомонить свои обострённые чувства.

— Я могу сейчас сказать, но я не уверена в тебе, — Сальма прищурилась. — Мне нужно, чтобы ты сохранила в тайне мои замыслы, поэтому я тебе сегодня важного ничего не скажу.

— Хорошо, — закивала я.

Брюнетка отлепилась от левой стены и подошла к правой. Нагнулась и села на пол. Неподалёку от меня. Одну ногу согнула, а вторую вытянула. Положила локоть на колено и подпёрла им щёку, уставившись на меня. Господи, она меня не тронет. Я… готова ей ноги целовать. Вот серьёзно. Меня до такого довели, что я…

— Сейчас ты должна понимать, что ты у меня в долгу, — начала она негромко. — Я тебе сохранила жизнь и твоё здоровье.

— Я понимаю, — снова закивала я.

В долгу. Это даже не обсуждается.

— И на данном этапе наших с тобой отношений я хочу, чтобы ты просто сохранила всё это в нашей тайне, — Сальма обвела пальчиком комнату. — Идёт?

— Идёт.

Да меня пытать будут — слова не скажу! Хотя, как пытать будут, конечно…, но я не сдам её! Она ведь… она ведь не тронула меня.

— И ты даёшь мне слово?

— Даю, — не задумываясь, сообщила я ей.

— Ликаны слов не нарушают и не позволяют это делать другим, — чуть улыбнулась она. — Понимаешь, что если ты предашь меня, то испортишь мне все планы? А они у меня грандиозные и довольно масштабные.

— Я никому не расскажу об этом, — заверила я свою спасительницу. — Никто и не подумает… Я ведь человек и мне не могут доверить что-то серьёзное…

Я была потеряна, силясь высказать свою благодарность как можно более сильнее. Она же… Она… не убила меня.

— А очень зря, — шире растянулись её губы в улыбке. — Я изначально ставила на тебя и пока ты не то чтобы оправдывала мои надежды, ты делала всё сверх нормы, поэтому я от тебя в восторге. Мои девочки даже изъявили желание взять тебя к нам после всего.

После чего? И как она на меня ставила?.. Ничего не понимаю.

— Я немного не понимаю…

— Тебе многого знать и не нужно, — пожала Сальма плечом. — Главное, что я тебя не брошу, когда полетят головы, поскольку отныне ты в моей команде. Да?

Кажется, до моего воспалённого мозга начинает доходить. Она же вербует меня… меня! Твою налево! Я никогда в жизни не подумала бы, что я могу кому-то пригодиться! Да что с меня взять?! Ни информации, ни силы, ни власти! Я слабая женщина!

— Прости, пожалуйста, — сжала я руки в кулаки. — Я тебе благодарна за… всё это, но Лорин… Он… он же…

Я даже не могла внятно сформулировать свой посыл. Я понимала, что если он узнает… вскроет на площади, как тех парнишек. Брр. Как вспомнила, так дурно стало, и предавать Лорина перехотелось. Точнее… я и не думала о его предательстве, просто я благодарна Сальме… и всё.

— Этот Лорин, — закатила девушка глаза. — Знала бы ты сколько всего мерзкого и гнусного он сделал, не защищала бы ты его так.

А я не удивлена. Я так и знала.

— Я его не защищаю, но он меня купил, я с ним живу, — начала я приводить веские доводы. — Я просто… просто не смогу врать, когда он спросит меня.

— А ты сделай так, чтобы не спросил, — возразила альфа. — Как-то же метку он тебе поставил. Я, кстати, приклоняю колено перед тобой. Это было судьбоносно, невероятно и просто высшим уровнем профессионализма. Я не знаю, что ты с ним делала, но эффект превосходит все ожидания. Я на самом деле твоя поклонница, мне приятно общество умной женщины, которая может управлять глупыми примитивными самцами.

За две недели до моей продажи, один папин друг сделал мне комплимент и сказал, что я «особо очаровательна в этом платье». Всё. За пролетевшее время я ничего подобного не слышала. Настоящий, конструктивный, честный и искренний комплимент! Да, Лорин хвалил меня, но… это было не так. «Ты добрая», «ты хорошая», «ты красивая». Приятно, мне раньше и такого не говорили, но сейчас, слыша это от довольно прелестной женщины, я по-настоящему приняла эти слова. Да и на Лорина я обижена и зла. Не хочу больше ничего общего с ним иметь. Как мы будем в одном доме жить — вопрос, на который я знаю ответ. Мы будем жить, как раньше. Да-да, молча, когда каждый занимается своими делами. Да, будет больно, да, исчезнет смех и радость, но… лучше жить в честном одиночестве, чем в фальшивом счастье.

— Я не специально, — опустила глаза. — Он всё сам.

— Ты хочешь, чтобы я тебя комплиментами завалила? — засмеялась она. — Подстроила всё так, что сам Верховный альфа сделал то, что нужно тебе, пошёл против правил и обычаев, потому что ты когда-то ему улыбнулась и кое-где погладила. Это же мастерство.

Нет. Я так не делала, но… в её словах был смысл. Вот, что значит поговорить с взрослой, незаинтересованной женщиной. Ту же Майлу Лорин заставлял со мной общаться. Кругом ложь.

— Наверное, ты права, — решила я не спорить. — Но… как ты объяснишь всем вокруг, что мы…

Тут она вздохнула.

— Эта комната звуконепроницаемая, — альфа поглядела на потолок. — Но очень громкие звуки она пропускает. Нас никто не слышит, поэтому нам с тобой стоит только нарядиться.

Так и подумала. Стала бы она так откровенничать. Но… что значит «нарядиться»?

— Каким образом?

— Будет больно, но я сделаю всё хорошо и качественно, — покачала она головой. — Ты понимаешь меня?

Всё-таки будет больно. Желудок зашевелился. Только недавно от позвоночника отлип.

— Я понимаю, просто боюсь боли, у меня же не заживает всё быстро, — оправдалась я растерянно. — Извини, что я такая трусливая.

Зачем я извинилась? Растерялась, наверное. И я поистине считаю трусость свою огромным недостатком. Я до конца не понимаю, что мы делаем и о чём говорим, но я просто рада, что жива.

— Времени осталось немного, поэтому пора начинать, — альфа поднялась.

Я тоже встала. Было не так страшно, хотя боязно до поросячьего визга просто.

Она приблизилась ко мне. Её рука начала… гладить и щупать моё лицо. Осторожно. Стыдилась смотреть ей в глаза. Страшновато, да и неудобно, мы ведь почти незнакомы.

— Ударю в скулу и синяк должен закрыть глаз, — забормотала она, продолжая изучение моей головы. — Главное в глазницу не попасть, а то она у тебя треснет, и кусок кости может попасть в глаз. А ты, наверное, желаешь смотреть на мир двумя глазками, поэтому придётся постараться…

Знаете, поначалу возникало желание снова попытаться свалиться в обморок, но я перешагнула через себя. Кошмар, да я была почти рада! Плевать, что она сделает, я живая! Стою и понимаю, что есть на свете чудеса. Просто есть…

— Сальма, а ты думаешь, что всё получится?

Меня хотели убивать, но дали нам целых двадцать минут для выяснения отношений! От меня живого места не должно остаться. Выйдя я целой и невредимой, все сразу бы заподозрили неладное. А то наверху она меня презирала, а тут вдруг зауважала.

— Получится, — фыркнула она, поглаживая мой подбородок. — Главное — я буду бить тебя по лицу, нанесу не больше трёх ударов, поэтому тело ты должна сама скрывать, понимаешь? Не давай никому себя осматривать, не переодевайся при посторонних, Лорина не подпускай… Точнее занимайся, чем хочешь, но в одежде, поскольку за отведённое нам время твоё тело должно приобрести синюшний оттенок.

Я кивала. Она мне помогает. И себе, но мне в первую очередь. Тело я никому и не покажу, Лорин пойдёт в баню. Я с ним вообще ничего общего иметь не желаю, поэтому с этим проблем не возникнет.

— Богдана, а можешь кое-что мне позволить? — спросила она.

— Что угодно.

Пусть делает, что ей вздумается. Я живой человек!

Её лицо было близко, поэтому, когда она качнулась вперёд и её губы коснулись моих, я не восприняла это за поцелуй. Просто отвернулась, подумав, что она случайно.

— Знаю, что тебе нравятся мальчики, но запомни, каждая женщина в душе жаждет обладать другой женщиной. Её красотой, её умом, её хитростью, — зашептала она. — Подари мне один поцелуй, будь добра ко мне.

Она попросила. О поцелуе. Меня.

Я даже не успела подумать, мысленно заорать и вообще… мозг отключился, и я кое-как кивнула. Она снова прижалась своими губами к моим. Я закрыла глаза. Было не тяжело, на самом деле, от неё приятно пахло и губы оказались мягкими. Попыталась отключиться и вышло.

Она чуть зашевелила губами, и её язык нежно коснулся моих зубов. Нахмурилась, но челюсти разомкнула. Почему-то перед глазами возникло лицо Лорина. Такого ненавистного предателя. Но как же мне было хорошо с ним, как он меня целовал, как обнимал, как сжимал… Не заметила, как Сальма обняла меня за талию.

Наш во всех смыслах странный поцелуй закончился быстро. Я была в шоке, но зато страх исчез. Такое нелегко пережить. Мой папа сошёл бы с ума, увидь он это, но… настоящего папы у меня нет, поэтому делаю, что хочу.

— Спасибо, — зашептала она тихо, глядя своими бездонными синими глазами в мои. — Дай мне руку.

Я подняла конечность. Она согнула мои пальцы и приставила ладонь к своему лицу.

— Поцарапай меня, — пояснила волчица. — Так и быть, подниму тебе авторитет.

Да ну на хрен! Она… будто бы я её… Это святая женщина. Я хочу себе такую сестру, мать, дочь, подругу, да бог знает кого ещё! Это же… Мне столько хорошего в жизни не делали! Ещё и поцеловала…

Царапаться я не умела, Сальма это поняла по моим огромным глазам, поэтому она сама с какой-то неистовой силой придавила мои ноготки к своей щеке, а потом рванула мою руку вниз. Даже мне стало больно. Почувствовала, как под ногти что-то забилось. Подушечки пальцев заныли мгновенно. Зато на правой щеке альфы красовались поистине четыре алые борозды. Три прям краснеющих, а последняя розовенькая.

— Теперь кричи, но вон туда, — девушка указала на вентиляцию. — Как можно громче.

Чуть растерялась, но подошла к стене и присела на колени. Кричать? Прям орать? Сосредоточилась и, наклонившись, закричала. Как смогла.

— Опустись ниже и давай громче, — подсказала волчица.

Я покосилась на неё. Уши она зажала. Ах да, чувствительный слух. Собралась с силами и завизжала так громко, насколько это было возможно. Стало больно горлу. Захрипела. Откашлялась и продолжила.

Через пару минут я выдохлась. Глотка горела огнём, я сорвала голос. Замечательно… Кое-как поднялась и заслужила одобрительный взгляд от своей «напарницы».

Сальма схватилась за мои косы. Начала трепать их, дёргать прядки в разные стороны. Я позволяла, даже помогала. Потом мы порвали мне рубашку и настал самый ответственный момент.

— Я ударю тебя первый раз, а последующие будут уже незаметны, — заговорила девушка, отступая от меня. — Главное сожми челюсти, чтобы у тебя ничего не выскочило, договорились?

Ох, как я запаниковала. Боль, боль, боль. Сосредоточилась и прикрыла глаза. «Это необходимо, это необходимо, это необходимо» — повторяла я про себя снова и снова.

Как бы я не готовилась, но готова не оказалась. Гулкий, резкий и невероятно сильный удар пришёлся… куда-то в лицо, в левую его часть. Вспышка боли, я теряю равновесие и падаю. Не на пол, а на стену. Тыльной стороной ладони сильно ударилась о жёсткую поверхность, но ничего не успела сообразить, как Сальма дёрнула меня за плечо, поднимая. Ударила она туда же. Всё по моей левой не то щеке, не то скуле. А на этот раз я даже руки не выставляла. Полетела туда, куда толкнули и ударили. Со всей силы врезалась головой в стену. Руки и ноги не слушались, голова полностью отключилась, я даже не знала, что делать, поэтому лицом проехалась по шершавой стене и рухнула на пол. Я не защищалась, голова помимо стены, ударилась об пол. Рук не чувствовала, кажется, я счесала их о стену и сильно ушибла, когда падала. Боль была… странной. В первую секунду такая яркая, что не было ни слёз, ни криков, будто моё сознание было в восхищении и не смогло внятно отреагировать на подобное.

— Эй, ты со мной ещё? — меня затормошила Сальма и я почувствовала её пальцы на своём лице.

Я ничего не чувствовала кроме пульсации и приближающегося сна. Как-то всё плывёт перед глазами…

— Кости целые, голова вроде тоже, — сквозь вату услышала я. — В общем, тебе больше не нужно, ты сама всё сделала. Слушай меня очень внимательно: не вставай. Тебя должны отсюда вынести, на вопросы не отвечай, уходи в несознанку, поняла?

Замычала. Я понимала. Она будто смотрела в будущее. Я не встану на ноги. Как бы ни хотела. Я вообще, кажется, сейчас засну.

— Помнишь про тело? Не показывай никому, увидят и всё поймут, а это означает, что мы можем встречаться с тобой в подобных местах часто. Я ради тебя жертвую репутацией, поэтому не подведи меня, Богдана. Ты мне нужна и я тебе помогу, я тебе обещаю.

Провалилась в темноту. Очнулась, когда почувствовала ноющую боль в лице. Слегка пришла в себя и поняла, что меня волокут куда-то. Лестница. Мои ноги тащаться по лестнице, кругом тьма или я просто не могу открыть глаза, не знаю… небольшой провал и вот меня кладут на жёсткую, холодную поверхность. Кругом шум какой-то и меня опять трогают. Руки осторожно касаются шеи, головы, спины.

— Она живая, я ж нежно, — этот насмешливый голос принадлежал Сальме точно. — Эй, ну, чего вы там встали? Забирайте альфу свою, пусть раны зализывает.

Я лежала на боку. Волосы прилипли к лицу… И так удобно мне было, что я без зазрений совести заснула. Ещё и боль, кажется, отступила.

Помню, как меня несли на руках, долго так, я больно ударялась о чьё-то плечо больной головой. Наверное, часа три это продолжалось. А потом под спиной оказалось что-то мягкое. Спать не могла, будто потревоженная израненная душа. Мычала от пульсации в голове.