Индикатор биоизлучения на запястье вел себя странно: точка в паре десятков метров от Сниффа то вспыхивала ярко-оранжевым цветом, то еле заметно мерцала зеленым. Снифф потряс рукой, но индикатор не унялся.

– Восемнадцать метров прямо – гадина, – сказал он. – Но что-то с ней не то.

– Ну-ка… – буркнул Гном и без лишних раздумий врубил основной фонарь. В ярко-желтом свете нарисовались серые бетонные стены, лианы кабелей, покрытые ржавчиной трубы и мутант.

Сразу стало ясно, почему индикатор шалил, – автоматная очередь разрезала тварь почти пополам, потом она приползла сюда, после чего задняя часть суперкрысы практически умерла (она-то и давала зелень), а передняя скребла по щебню лапами, до омерзения похожими на детские ручонки, и щелкала пожелтевшими зубами.

Снифф вскинул автомат.

– Зачем добивать? – спросил новичок. – Все равно сдохнет, так пусть хотя бы помучается.

Снифф внимательно посмотрел на новичка. Парень разглядывал крысу с видимым отвращением, но без страха. А плохо, что без страха. Снифф подумал, что новичку следовало бы устроить показательное выступление, но навалились внезапная усталость и апатия. Новичок сделал шаг к мутанту, который, даже располовиненный, сверлил троицу острым взглядом, полным ненависти. Снифф моментально собрался, тряхнул головой и, оттолкнув плечом новичка, выпустил очередь в голову крысы. Тут же и отпустило. Новичок с недоумением смотрел на мутанта и что-то пытался соображать. Снифф и Карась ждали, пока до парня дойдет, пока в его глазах появится понимание… и дождались. Парень тихонько охнул и попятился. Теперь он явно чувствовал страх, хороший здоровый инстинктивный страх. Но инстинкту следовало бы сработать раньше.

– Что… что это было? – просипел новичок.

– А это тебе свезло, что мы рядом оказались, – наставительно сказал Карась, сплюнув на пол.

– Мутанта нужно добивать всегда, – веско добавил Снифф, – иначе мутант добьет тебя.

– Но как это возможно?! – истерил теперь уже напуганный до смерти парень.

Снифф отметил про себя, что новичок реагирует чересчур бурно, и быстро посмотрел на биоиндикатор – нет, все тихо, больше никаких тварей поблизости. Видимо, индивидуальная особенность организма. Снифф хорошо помнил свою реакцию на первую встречу с ментальным воздействием крысы. В отличие от новичка он пришел в ярость и выпустил в уже подохшего мутанта весь рожок. А потом, тяжело дыша от ненависти, пинал труп, пока напарник не оттащил его. Снифф никому и никогда не собирался позволять влезать к себе в голову без спросу. Особенно этим тварям.

А вот новичок просто дико испугался. Инстинктивный страх – это хорошо, но только если он работает на тебя, а не против. Придется с ним провести разъяснительную беседу. Но после, после.

– Заглотила бы тебя крыска, как удав мышку, переварила бы и вырастила себе новые ножки, чтобы снова бежать по дорожке, – беззлобно сказал Карась и гыгыкнул. Парень нервно дернулся, посмотрел на крысу и отступил еще на шаг.

– Ладно, двигаем дальше, – ровным голосом сказал Снифф и, не меняя интонации, добавил, – побоялся и хватит. Предупрежден – значит вооружен. Теперь ты, считай, вооружен. Знанием. И опытом. Вперед.

Новичок посерьезнел, подобрался и решительно пошел вслед за Карасем.

Остальную часть маршрута они прошли без инцидентов, только Карась зацепился за рельс и подвернул ногу. Для новичка это был лишь третий выход, и, не считая эпизода с располовиненной тварью, вел он себя в целом верно и разумно. Возможно, выйдет толк, подумал Снифф, закуривая. Хотя рано судить… Сегодня и работы-то путевой не подвернулось – так, семечки.

«Тоннельные крысы» – так в МЧС называли их подразделение (неофициально, естественно) – не спеша поднялись по выключенному эскалатору, поздоровались с милиционером и дорожниками, ждавшими их у выхода, и выбрались наконец на свежий воздух. Солнце уже вставало, но машин и пешеходов было совсем еще мало. Снифф любил такие моменты и давно уже привык к ним в отличие от дневной толчеи.

– Молодой, метнись-ка, – вальяжно велел Гном, усаживаясь на бордюр и кладя рядом с собой автомат. Карась послушно затопал к круглосуточному продуктовому магазинчику. По закону бухальце продавать еще рано, да, но там тоже не дураки сидят, войдут в положение.

Снифф лег на прохладный газон и вытянул ноги.

– Ничего пацаненок, – сказал задумчиво Гном, глядя вслед новичку.

– Погоди, вот сходим куда-нибудь на тяжелые ветки, там и посмотрим окончательно.

– Тоже верно, – согласился Гном. – Ты-то как сам?

– Как сала килограмм. Отпуск скоро, на юг поеду. В Абхазию. В Абхазии хорошо.

– Был я там когда-то. В Адлере.

– Адлер – это не Абхазия. Это на самой границе с Абхазией. А Абхазия начинается там, где в море дерьмо не плавает и вода мочой не воняет.

– С тобой, что ли, махнуть… Чачу пить, вино домашнее… Девчонки опять же. Шашлычок на берегу…

– Ильич двоих не отпустит. Ты же знаешь – или ты, или я.

– На хитрую жопу есть хрен с винтом, Сережа. Схожу к знакомому доктору, возьму больничный…

– Ага, по поводу геморроя. Мечтай, мечтай. – Снифф снял шлем, расстегнул до пояса комбез; теплое выдалось утречко.

Вернулся Карась с малым банкетным набором подземных джентльменов – литровая бутылка водки, минералка, плавленые сырки, сырокопченые колбаски и ветчина в вакууме, банка маринованных огурчиков, нарезной батон. Все расставили на травке, на газоне, прямо там, где сидели. Мимо проехала патрульная машина, укоризненно замедлила ход, но останавливаться не стала – менты хорошо знали спецотдел Управления МЧС по Санкт-Петербургскому метрополитену, или «тоннельных крыс». Распивают – значит так надо. Не у Эрмитажа ведь, в конце концов. Хотя Снифф прекрасно помнил, как после большой зачистки на станции «Лиговский проспект» они, все в крови, кишках и грязи, сидели прямо на брусчатке и передавали по кругу бутылку. Те, кто тогда смог выбраться…

– Наливай, молодой, – велел Гном, раздав тару. Стаканчики у него были всегда с собой – металлические, складные, числом три: гусары из пластика не пьют. Карась налил, как полагается, на полсантиметра ниже краешка, помнил, значит, инструкции, данные Гномом еще в первый раз. Меньше – мало, больше – жлобство. Снифф откупорил вкусно хлопнувшую банку с огурцами. Остро запахло маринадом.

– Ну, за чистые тоннели, – посерьезнев, сказал Гном.

Они чокнулись, выпили, Снифф захрустел огурчиком, Карась деловито размазывал пальцем сырок по отломанному куску батона.

– Слушайте, товарищ капитан, – осторожно начал он, – а правда, что у вас брат… ну, в московской Зоне работает?

– Правда, – сказал Снифф. – А что ты так осторожно подходишь, словно он в гей-клубе стриптизер? Нормальная работа, военный сталкер. И контора его красиво называется – Центр Аномальных Явлений. Хорошие деньги получает, кстати. Не то что мы.

– Что ж ты к братану не сорвешься? – с интересом спросил Гном, кивая молодому наливать по новой.

– Да черт его знает, – пожал плечами Снифф, вынимая из банки еще один ускользающий огурец. – Он зовет постоянно. Обещает чуть ли не с сохранением звания. Но у них там свои какие-то порядки, ты же знаешь… Да и хрен поймешь, кто кому подчиняется. А вот этого я как раз и не люблю. Да и Зона…

Снифф замолчал, вертя в пальцах заботливо наполненный Карасем стаканчик.

– Что – Зона?

– Понимаешь, я к нашим крысикам привык. Что тут у нас еще есть? Сколопендры, мегамокрицы… Плюющиеся жабы появились, да и то пока только на старых ветках… Знакомые все лица. А Вадим как начнет рассказывать, что у них там творится… Он же еще в старой Зоне работал, на Украине. Я тогда для себя так решил: не нужно вообще было в эту Зону соваться. И ученым – в первую очередь. Оцепить так, чтобы ни одна мышь не проскочила. Захотели бы – смогли бы.

– Она же и так была оцеплена.

– Одно название, а не оцепление. Кормушка это, а не Зона, вот что. Бизнес. Неправильно там все было. Потому я туда – ни ногой. И в московскую точно так же, хотя там вроде пока потише… Вадьке нравится, вот и пускай таскается со своими профессорами, а я уж лучше здесь. С крысиками. Кстати, давайте за упокой их душонок, а то ночами являться станут.

– Вы серьезно, товарищ капитан? – удивился Карась.

– Шутит он, шутит, – успокоил Гном. – За упокой так за упокой.

Чокнулись, выпили. Гном по рации вызвал дежурную машину, чтобы их подобрали.

– Не торопишься ли? – спросил Снифф, щелкая ногтем по водочной этикетке. В бутылке оставалось еще много.

– Там сегодня Сеня Деготь за рулем. Ему только каток водить – так что еще успеем взять, не то что это допить… Пока соберется, пока заведет, пока доковыляет…

Так и вышло. Когда на серебристом микроавтобусе с эмблемами МЧС подкатил Сеня Деготь, они уже приговорили вторую бутылку и молодого грузили в виде дровишек. Можно было ехать в казенную сауну на базе, что Гном и сделал, взяв с собой пьяненького Карася – дескать, «будет как новенький».

* * *

Глаза застилал туман. Серенький, зыбкий, скрадывавший очертания окружающего мира. Мир был тоже серенький – бетонные стены в каких-то белесых потеках, по стенам – толстые кабели, облупившаяся табличка «Уходя, гаси свет», красный огнетушитель в держателе… Такие же серые, как и все остальное, фигуры притулились по углам не слишком большого помещения, лиц не было видно, только слышались шорохи и перешептывания. И среди этого – знакомый голос, бормочущий:

– Братан, Серега… Серега… братан… Выручай…

В этот момент проснулся Снифф от настойчивого пиликанья дверного звонка, ворвавшегося в сон. Серые стены и серые фигуры рассыпались бесформенными хлопьями. Отбросив в сторону скомканное одеяло, Снифф поискал тапочки, нашел только один, злобно отфутболил его куда-то в район балкона и прочапал к входной двери. Открыл, не спрашивая, и обнаружил на пороге Гнома. Вид жизнерадостного коллеги Сниффу был неприятен.

– Подъем! – заорал старший лейтенант, не обращая внимания на кривую рожу капитана и вздымая пакеты, в которых отчетливо просматривались пивные банки. – Что ни отдых – то активный, что ни праздник – то спортивный! Холодильник свободен? А то пивчище нагреется, падла.

Снифф сонно отступил в сторону, пропуская Гнома в квартиру. Через миг тот уже суетился на кухне, после чего высунулся оттуда и оповестил:

– У тебя холодильник дерьмом всяким набит, сырками какими-то и помидорами в банках… Так я пиво в ванну закину и холодную воду пущу, ага?

Не дожидаясь соизволения, старлей исчез. Снифф постоял у открытой двери, смаргивая остатки сна, потом захлопнул ее и вернулся в комнату.

Гном шумел водой в ванной, что-то ласково приговаривая пивным банкам. Снифф включил телевизор, появилась симпатичная дикторша, с ходу ошарашившая ростом курса доллара, который теперь стоил сто сорок три рубля с какими-то копейками. Потом появился толстый дядя, объясняющий, что это все временно и вообще скорее хорошо, нежели плохо. Снифф дядю от греха выключил.

– Лови, – сказал Гном, входя в комнату, и бросил в Сниффа банку пива. Снифф неуклюже поймал, откупорил, обрызгался плюнувшей пеной.

– Чего сонный такой? – осведомился Гном, падая в кресло.

– Плохо спал, – мрачно буркнул Снифф, полоща рот пивом.

– Баб видел, что ли?

– Баобаб видел. Сон какой-то непонятный…

Снифф в двух словах описал свои сновидения. Гном задумался.

– Я не Фрейд, – скромно сказал он, – потому посоветовал бы тебе перед сном накидывать граммов сто пятьдесят горючего. Еще лучше – двести пятьдесят. Будешь видеть или баб, или вообще ничего.

– Шел бы ты со своими бабами… Тут в другом беда, Гномус. Я этот сон вижу уже шестой раз. Ладно бы второй, ну, третий – случается, наверно… Но шестой!

Снифф сокрушенно покачал головой.

– А главное – братан. Я ему позвонил на днях, после третьего раза. Ну, проверить, как он там. А мобила не отвечает. Может, конечно, он сейчас на задании в Зоне, там никакие мобильники не работают. Но что-то беспокойно мне.

– Как старуха, честное слово, – брезгливо сказал Гном. – Надо было мне вместо пива водки взять. Впрочем, еще не поздно. Только проспонсируй, а то у меня Нинка все заначки выгребла, вот на пиво еле-еле утаил, под стелькой в ботинке. Она туда не лазиет, противно ей.

– Сейчас. – Снифф потянулся к валяющемуся на столе бумажнику, и тут зазвонил городской телефон. Сняв трубку, он услышал:

– Добрый день. Сниферов Сергей Павлович?

– Так точно, – ответил Снифф, среагировав на официальный тон.

– Сергей Павлович, вас беспокоит подполковник Лепешко из Москвы, Центр Аномальных Явлений. Я непосредственный начальник вашего брата, старшего лейтенанта Вадима Сниферова. К сожалению, с их группой уже неделю нет связи. По нашим правилам, по истечении этого срока мы обычно сообщаем родственникам… Вы не волнуйтесь, на самом деле это рутинная процедура, оттуда и после большего срока выходили, но…

– Послушайте, я все понимаю, – сказал Снифф. Гном внимательно следил за ним, не забывая про пиво. – Я тут…

Снифф осекся, едва не продолжив «постоянно вижу сон». Чего доброго, этот Лепешко сочтет за чокнутого.

– Хотел спросить, – продолжил Снифф после короткой паузы. – Может быть, мне приехать?

– А смысл? Их ищут, вас все равно никто на поиски в Зону не возьмет… Не переживайте, все будет в порядке, – сказал подполковник дежурным заботливым голосом. – Мы вам сразу же сообщим, если появятся новости. Всего доброго.

Уже положив трубку, Снифф опомнился – надо было взять у Лепешко номер для связи. Ладно, черт с ним, телефон Центра Аномальных Явлений всегда можно разузнать, а подполковников Лепешко там вряд ли двое.

– Что там? – участливо спросил Гном. – Мать?

Мама Сниффа жила в Кемерово и часто болела, старлей об этом знал.

– Нет, – покачал головой Снифф. – Вадик. Неделю как пропал.

– Твою мать… Так это совсем другой коленкор. Слушай, я чего-то такое читал в журнале, что близнецы между собой могут информацией обмениваться. Вроде как телепатической. Один, скажем, ногу сломал, а другому неожиданно больно.

– Мы не близнецы, – с сомнением возразил Снифф.

– Одна малина. Наши подземные крыски вон тоже не близнецы нам, а в голову влезть запросто могут на расстоянии…

– Так на небольшом же расстоянии…

– Так человек повыше ступенькой стоит в развитии как бы. Значит, и расстояние может быть поболе… Ну-ка, еще раз – чего ты там видишь?

Снифф, как мог, описал, хотя описывать особенно было нечего.

– Подвал какой-то, судя по всему. Там этих подвалов, в Первопрестольной…

– Слушай, ты серьезно?!

– А что? Это Зона, Снифф. Я и не такое от ребят слыхал, кто там был. Так что, вполне вероятно, сидит твой братан в подвале, помощи ждет. И как-то до тебя пытается достучаться. Ментально типа.

– Тогда я поеду к нему, – сказал Снифф решительно.

Гном помолчал.

– Правильно, – кивнул он. – Бери билет, а я пока пошел за водкой.

* * *

Ильич сидел за столом под портретом президента и грыз карандаш. Дурную привычку генерала знали все и давно, утром секретарша ставила на стол целый стаканчик этих карандашей, чтобы к вечеру вынести урну с их погрызенными бренными останками.

Еще рядом с президентом висел портретик Сталина. Поменьше раза в два, но такой же угрожающий. Пару раз к Ильичу прикапывались высшие чины, но он отбивался, мотивируя тем, что нет никаких инструкций, где было бы сказано, что портрет Сталина вешать нельзя. Высшие умолкали – с учетом показателей вверенного Ильичу ведомства. Черт с ним, пусть вешает кого заблагорассудится, лишь бы тоннели исправно чистил.

– Что случилось? – без обиняков спросил Ильич, складывая вдвое листок заявления.

– Да ничего, товарищ генерал… В отпуск вот собрался. За три года накопилось, пора и развеяться. Даже билет уже прикупил.

– Ты мне это брось. Вижу ведь по роже – случилось.

Снифф вздохнул и рассказал Ильичу все без утайки. Генерал слушал внимательно, похрустывая карандашом. Бросил его в урну.

– Понятно, – сказал он. – Что ж, про Зону всякое рассказывали. И про ту, и про эту. Хотя не лез бы ты туда, капитан. Расскажи все этому Лепешко, он должен соображать.

– На месте и расскажу. Все равно в отпуск собирался, какая разница? Тем более туда тоже туристы ездят. Издалека посмотреть на бывшую столицу.

– Туристы… – с сомнением сказал генерал, вынимая из стаканчика очередную жертву. – Хорошо. Будет тебе отпуск, будут отпускные, материальная помощь. Ты учти, там никто ничего бесплатно не делает.

– Я представляю, Антон Ильич. Машину продам.

– Машину… Хорошо, капитан, удачи тебе. Возвращайся с братом.