— Иван переходит всяческие границы. Его глуты повсюду. Да, пока они лояльны, но ведь это до поры, до времени… — Влад Дюссельдорф нервно расхаживал по своему кабинету в доме на Марсовом поле.
Это была его центральная резиденция. Дом большой, удобный, перестроенный под нужды упырей. Единственная беда — слишком уж он близко от Мраморного дворца, главной резиденции Дюссельдорфов, которой теперь единолично завладел Иван. Мало того, он там устроил и рассадник своих глутов.
— Не к добру все это… — ответил Владу граф Цепеш, с которым они частенько коротали серые промозглые дни, в ожидании ночи. — Полагаю, пора восстановить баланс сил. И без Акрона Вольронта тут не обойтись.
Граф Цепеш, старейшина самой древней династии упырей, жил уже лет пятьсот, если не больше, и Вольронта, темного властелина, знавал в свое время лично. Знавал его и Архип Петрович Дюссельдорф, удерживаемый ныне насильно в застенках Мраморного дворца своим сыном Иваном. А вот Иван и Влад о Вольронте могли только слышать. Иван, по правде говоря, вообще сильно сомневался, что Властелин еще жив, или его можно каким-то образом пробудить. А Влад же — допускал такую возможность, но справедливо полагал, что ничем хорошим для него лично это не обернется.
— К черту, граф! Ничего хорошего из этого не выйдет, даже если допустить, что такое возможно. Да и кто этим займется?.. Кто захочет навлечь на себя Его гнев?.. Нет. С Иваном и его глутами надо разобраться по-другому. Утопить бы их всех, к чертовой матери…
Граф поморщился. Но не от слов Влада, от чего-то другого. Влад тоже испытал какие-то неприятные ощущения:
— Опять глуты! Чертовы глуты! Мы не можем существовать так близко от них! — крикнул он и подошел к окну.
За окном, на фоне серого пасмурного неба мелькали какие-то странные всполохи. Они освещали туман, необычный, густой, молочно-белый и явно магического происхождения, что стелился по земле, неподалеку от дворца Дюссельдорфов.
— Там что-то происходит. Опять глуты что-то творят… разузнать бы… — сказал Влад и поспешно задернул штору.
В дверь постучали. Бронзовый ангелок, не выпуская из рук канделябр, побежал открывать, забавно шлепая по полу босыми ножками.
На пороге стоял упырь Данилов. Высокий и грузный, родом из бояр, он носил окладистую бороду и старомодный кафтан. У Влада ни разу язык не повернулся назвать это недоразумение вампиром или носфератусом, на заграничный манер. Все его так и звали: упырь Данилов. Правда, отдать Данилову должное, польза от него была немалая. Он постоянно шлялся по городу и докладывал Владу Дюссельдорфу обо всех новостях.
— Хозяин! — пробасил упырь.
Влад поморщился. Данилов абсолютно не соответствовал эстетике вампиров. Влад вспомнил, как обратил его на одной вечеринке. Сделал он это непреднамеренно, хохмы ради, пребывая в изрядном подпитии. И теперь, когда Данилов обращался к нему, было ужасно стыдно и неловко, особенно перед старейшиной Цепешем. Но убить упыря Влад так и не решился: Данилов был полезен и стал кем-то вроде доверенного лица Влада.
— Говори. Что там происходит? — буркнул Дюссельдорф.
— Там глуты, да мор-глуты. Много. Целая армия. Похоже, сцапали снова ту ведьму, что сбежала у них давеча из острога. Они близко, прямо у нас под окнами. Волокут ее к своему гнезду, — Данилов презрительно кивнул в сторону Мраморного дворца. — Ведьма сопротивляется покамест, да силы ее на исходе. Долго не протянет…
Воцарилась тишина. Влад злился. Побег ведьмы из острога — эта оплошность братца — был ему на руку. Он еще не решил, как этим воспользоваться, но во всяком случае рассчитывал, что сможет здорово поиздеваться над Иваном. А тут — опять сцапали…
— Это то, что нам нужно! — воскликнул граф Цепеш.
— В смысле? — встрепенулся Влад.
— Надо отбить ее, помочь, притащить сюда. Если на нашей стороне будет ведьма из клана Орталы, мы одолеем глутов и без Вольронта!
— Точно! — просиял Влад. — Но как? Как нам отбить ее?!
— Собирай всех! — пропищал Цепеш. Он уже обернулся летучей мышью и проскользнул в дверь. — Я за подмогой. Действуй, Влад! Действуй!
Немного поколебавшись, Влад распахнул окно и кивнул Данилову:
— Бейте глутов! Ведьму — доставить сюда!
— Слушаюсь, Хозяин! — пробасил Данилов и бегом припустил по лестнице. Крылья его были слабыми, и он так и не научился покидать дом через окно.
Марсово поле окутал туман. Лишь верхушки деревьев торчали, да всполохи огня разгорались там, где очередной мор-глут не справлялся с магией ведьмы. Влад видел сверху, как от Мраморного дворца и от Летнего сада подтягиваются все новые и новые глуты. Заметил, что по Миллионной бегут жандармы. Определив эпицентр сражения, он юркнул в туман, отринув страх и подкатившую слабость. Он надеялся, что глуты не тронут его, ведь как-никак, а он — Дюссельдорф… пусть и младший.
— Изыди, тварь! — вскричала ведьма и взмахнула рукой, увидев Влада.
Дюссельдорф отлетел, перевернулся в воздухе и вновь ринулся к ведьме.
«Ортала! Это она! — думал Влад, разглядывая ее. — Ни у кого больше сил не хватит противостоять такому количеству глутов!»
— Я помогу тебе! Идем со мной! — крикнул он, приблизившись к ней.
Туман шипел и искрился. Мор-глуты напирали. Подплывали все новые и новые. Они яростно вращали глазами, туман отступал перед ними, но потом окружал и поглощал. Твари вспыхивали, вертелись в страшной агонии и рассыпались пеплом, но на их место вставали новые.
Появились крылатые упыри. Они пикировали на глутов сверху, отвлекая, и те, не справляясь с туманом, стали вспыхивать все чаще.
— Идем! — крикнул Влад и протянул ведьме руку.
И она послушала его. Влад удивился, когда рука Орталы оказалась в его руке. Ведьма была слаба. Она едва держалась за него. Подхватив Орталу, он взмахнул крыльями и, сделав два круга над площадью, опустился на крышу своего дома.
Ортала еле дышала. Влад нес на руках, пробираясь по крыше. То тут, то там, мелькали темные сгустки глутов. Легкие, в отличие от своих хозяев, они могли подниматься на такую высоту, но серьёзной опасности для Влада не представляли. Он раздраженно шипел и скалил клыки, пока не оказался на чердаке.
— Заколотите все окна! Чтоб ни одна тварь сюда не проникла! — крикнул он вампирам, коих собралось уже порядочное количество.
Упырь Данилов распахнул перед Владом дверь на лестницу. «Он ведь даже из дома не вышел. Трус! Отдал распоряжения и спрятался тут, — подумал Влад, взглянув на своего сподручного. — Убить? Нет… пусть поживет пока. Может, сгодится еще на что… черт! И вот так всегда!»
Данилов открыл перед Владом дверь в кабинет и, почувствовав дурное расположение хозяина, поспешно удалился. Исчезать он умел тихо и незаметно, что никак не вязалось с его немалыми размерами. Это всегда забавляло Влада.
Дюссельдорф положил Орталу на диванчик, обитый, как и вся мебель в этом доме, черным бархатом. Он внимательно разглядывал ее, а ведьма, казалось, лишилась чувств. Лицо ее было спокойным и умиротворенным. Золотистые локоны рассыпались по бархату. На тонкой нежной шее пульсировала заветная жилка. Влад наклонился над Орталой, блеснув небывалой длинны клыками. Он упивался моментом. Эта жизнь, свежая, сильная, сейчас потечет по его жилам, а его черная кровь вольется в нее. Ортала станет его рабыней, а может и больше… он оценил ее безупречную фигуру, высокую грудь…
— Влад! — в кабинет вошел граф и окликнул Дюссельдорфа. — Не сейчас. Подожди. Они собираются там, внизу. Их много. Иван с ними. Нам не справиться без ее помощи.
— Черт возьми… и то — правда, — Влад с трудом оторвал взгляд от Орталы. — Я пойду, попробую заболтать Ивана. Он туп, навру ему чего-нибудь. Следи за ней. Пусть отдыхает!
Влад спустился вниз по широкой мраморной лестнице, устланной алой дорожкой. Большая дубовая дверь была закрыта. Внизу толпились, испуганно перешептываясь, дюжины две упырей. Маленькое смотровое окошко было открыто. Проглядывалась площадь, которую заполонили глуты. Перед входом парил Иван Дюссельдорф, он бешено вращал глазами, разгоняя остатки тумана.
— Иван?! Братец, в гости пожаловал? — крикнул Влад.
— Отдай ее мне, — прошипел Иван.
Он вложил в эти слова столько ярости и злобы, что упыри, стоявшие у дверей внутри, трусливо отпрянули. Все, кроме Влада.
— Тебе? За какие заслуги? Ты уже раз упустил ее. Больше тебе такой шанс не представится. Убирайся в свое гнездо, глут!
Вместо ответа, Иван медленно отодвинулся назад, а потом ринулся на дверь с небывалой для глута скоростью.
Страшный удар сотряс весь огромный дом. Остальные мор-глуты принялись делать то же самое. Они долбились в дверь и в стены, тупо вращая глазами, как тогда, на балу, когда Иван бился в зеркало, только намного сильнее.
— Хозяин, нам не продержаться тут долго, — пробасил упырь Данилов.
Влад презрительно посмотрел на него. Ему показалось, что Данилов съежился, сдулся от страха. Стал каким-то мелким, ничтожным. С новой силой вспыхнуло желание его убить. Но нет… не сейчас…
— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — крикнул Влад Ивану и повернул маленькую бронзовую ручку, что находилась в нише у дверей.
Снаружи казалось, что дом Влада пришел в движение, зашевелился. Каменные грифоны, что доселе неподвижно сидели в нишах и на крыше, медленно расправляли крылья, стряхивая вековое оцепенение. Их глаза прорезали сгущавшиеся сумерки красным огнем. С треском, шипением и глухим воем, ринулись они вниз, на глутов. Дом перестал дрожать. Застыл, ожидая исхода сражения.
Влад бросился наверх, к Ортале. Он понимал, что грифоны лишь на время задержат глутов, которые все подтягивались к Марсову полю со всех уголков города. Только Ортала могла остановить Ивана. Да и могла ли?..
Ворвавшись в кабинет, увидел Влад страшную картину. Он остановился и замер, не веря своим глазам.
Граф Цепеш сидел на диванчике, рядом с ведьмой. Золотистые волосы Орталы были перепачканы в крови, шея ее разодрана. Ортала пила кровь Цепеша, жадно присосавшись к его руке.
— Предатель, — прошипел Влад. — Ты предал не только меня, ты предал нас всех.
Цепеш вздрогнул. Обернулся. Капелька крови сорвалась с его пожелтевшего клыка и тихо шлепнулась на пол.
— Убью! — взревел Влад.
Он бросился на Цепеша, желая порвать его голыми руками. Граф вскочил. Влад даже не заметил, как тот оказался у него за спиной.
— Попридержи коней, мальчишка! — ехидно усмехнулся граф.
— Ненавижу! — прорычал Влад и вновь бросился на противника.
Цепеш снова будто растворился в воздухе, материализовавшись у Влада за спиной.
— Остынь. Смирись. Она теперь моя, — важно сказал старый граф. — Теперь весь этот город — мой!
Влад немного остыл и смог трезво оценить обстановку. Он повернулся к графу, но прежде дал знак бронзовому ангелочку.
— Через десять минут глуты с Иваном ворвутся в дом. Они перебьют всех наших, а потом и нас. Они заберут ведьму, ведь теперь она будет спать до рассвета. Как ты не понимаешь этого?!
— Успокойся, Влад, — Цепеш, поняв, что Дюссельдорф взял себя в руки, немного расслабился и позу принял непринужденную и надменную. — Ортала сильна! Ее кровь течет в моих жилах, я чувствую это. И теперь она бессмертна. Через десять минут она уже придет в себя, и тогда я не позавидую глутам, Ивану и любому, кто встанет на моем пути. Но мы же с тобой одной крови, Влад! Предлагаю мир…
Цепеш снисходительно улыбнулся и протянул Владу руку. Увлеченный речью, он не заметил того, что происходило у него за спиной. А там уже стоял бронзовый золоченый ангелочек. Малыш держал в руке подсвечник, на котором, вместо одной из свечей, красовалась острая серебряная пика. Ангелочек застыл, направив острие в сердце старого вампира.
— Простите, граф… эта осада… она просто вывела меня из себя, — Влад опустил взгляд, признавая свое поражение.
Затем он протянул Цепешу руку, крепко пожал ее. Он подошел ближе:
— Вы — старейший, граф! Вы поступили верно…
Влад резким движением толкнул графа назад.
— А-а-а-х-р-р! — прохрипел Цепеш, и на его груди расплылось черное пятно. Пика вошла точно в сердце.
— Старейший… и глупейший, — Влад толкнул носком сапога Цепеша. Старый упырь рухнул на пол и рассыпался прахом. — И глупейший…
Ортала пошевелилась, приходя в себя.
«Прав был Цепеш, сильна ведьма, — думал Влад. — Но что я теперь скажу ей? Как привлеку на свою сторону?..»
Снизу начал доноситься шум. Влад выбежал на лестницу. Наверху, под потолком кружили упыри, пикировали вниз, на глутов, но отступали, вновь взмывая под потолок. Некоторые, обессилев, камнем падали вниз, и их тут же облепливали темные сгустки глутов.
Мор-глуты, во главе с Иваном, медленно плыли по мраморным ступеням. Алая дорожка под ними чернела и рассыпалась. Зеркала покрывались трещинами, некоторые со звоном осыпались.
«Или сейчас, или никогда!» — подумал Влад и бросился к ведьме.
— Очнись, Ортала! Очнись! — он схватил ее за плечи и тряс изо всех сил. — Тут глуты! Очнись!
И Ортала очнулась. Будто вспышки молний сверкнули очи ее. Влада подбросило в воздух, здорово приложило о потолок. Он упал и затих, забившись в угол.
На пороге появился Иван. Он казался огромным, много выше остальных глутов. Вытаращенные глаза источали леденящий ужас. Влад впервые видел брата таким, стало понятно, что Иван забрал себе силу их отца, Архипа Петровича. Всю, без остатка.
И тут появился туман. С тихим шипением он сочился отовсюду, из-под паркета, из-за зеркал, из всех углов. Иван ринулся вперед, но резко остановился, натолкнувшись на невидимую преграду. Туман шипел у его ног, поднимался выше.
Влад затаился в углу и решил не высовываться. Он видел, как поднимается с пола бронзовый ангелочек и подбирает свой канделябр. Из подсвечников стекали струйки тумана. Ангелочек взмахнул канделябром и зашвырнул его в Ивана. И Иван дрогнул. Он подался назад, неуклюже перевалился через кованые перила и рухнул в лестничный пролет.
Остальные мор-глуты поплыли вниз по лестнице. Туман настигал их, и они вспыхивали, словно факелы. Воздух наполнился едким серным дымом.
— Приказывай, госпожа! — воскликнул Влад и бросился перед Орталой на колени, в надежде хотя бы сохранить себе жизнь.
Но она будто не слышала его. Медленно ступая, она направилась к выходу. Призрачным шлейфом стелился за ней туман. Не было ничего и никого, способного противостоять ей. Влад понял, что проиграл, но было поздно. Проиграл не он один. Проиграли Дюссельдорфы: он, Иван и отец. Ортала не станет их союзником. Она не станет ничьим союзником, кроме Вольронта, с коим обручена была пред ликом самого Сатаны. И мир, такой уютный и привычный, изменится навсегда. Черная длань властелина будет распростерта над городом.
От ужаса и безысходности Влад выл и скреб руками пол. Краем глаза, он заметил, как мелькнула рядом маленькая тень. А затем острая боль пронзила его ногу. Он очнулся, закричал и, лежа на полу, встретился взглядом с парой красноватых лукавых глаз. Ему в лицо скалилась отвратительная клыкастая морда.
— Иван Андреевич. Хрёпл! — взвизгнуло существо.
— Хрёпл! Ты укусил меня! Чертова тварь! — вскричал Влад, но хрепла уже и след простыл.
Взбешенный, не зная, что делать, Влад выхватил у ангелочка канделябр. Тот лишь чуть слышно пискнул, а Дюссельдорф-младший бросился за Орталой.
Догнав ведьму на лестнице, он ступил в туман, что стелился за ней. Ноги Влада обожгло, сапоги задымились, он вскрикнул, но из последних сил обрушил тяжелый бронзовый канделябр Ортале на голову.
Ведьма обернулась, взглянула на Влада скорее удивленно, чем разгневанно. А потом ее глаза заволокло туманом. Белым и беспросветным. Ноги ее подогнулись, она упала и покатилась по широкой мраморной лестнице, как безвольная тряпичная кукла.
Немного придя в себя, Влад бросился за ней. Ортала лежала неподвижно, но, кажется, была жива. Сзади сопел упырь Данилов.
— Помоги! — крикнул ему Влад.
— Я… я… я не смогу убить ее… — залепетал Данилов.
— Дурень! Отнесем ее в подвал, — ответил Влад. — Я сам не смогу ее убить, даже если захочу. Это Ортала!
— Но вы же одолели ее… — Данилов мялся и боялся дотронуться до ведьмы.
— Это не я, это Иван и Цепеш. Сейчас она без сил, но теперь она — одна из нас. Пошли, отнесем ее в темницу. А потом — принесешь крови. Да посвежее! Пошевеливайся, скотина ленивая!
Влад отвесил Данилову пинка, но сам взвыл, позабыв, что ноги обожжены. Затем он помог Данилову взвалить на себя Орталу, и они пошли вниз.
В холле, перед входом, никого не было. Лишь мор-глут лежал на полу.
— Иван! — Влад выпустил руку Орталы, которую до этого придерживал, и остановился.
— Барин?.. — пробасил Данилов.
— Запри ее в темнице. Не медли… а у меня тут дело есть.
Влад нагнулся над братом. Тот чуть шевельнулся, приходя в себя. Влад вытащил из голенища длинный широкий нож.