Екатерина Францевна Хесслер оказалась владелицей борделя в Апраксином переулке. Антон это понял сразу, как только вошел в ее дом. Вся обстановка здесь просто «кричала» об этом. Картины на стенах, весьма скабрезного содержания, бронзовые подсвечники в виде обнаженных женщин, скульптурные группы с одним единственным сюжетом — «сатир и нимфа». Так, собственно, и называлось это заведение — «СатирЪ и Нимфа», о чем гласила надпись при входе, подсвеченная тусклым масляным фонарем.
Хозяйка провела его по первому этажу, показав кухню и прочие подсобные помещения, указала чулан, набитый швабрами, ветошью, нехитрыми инструментами и прочим хозяйственным скарбом, среди которого ему и предстояло жить, и оставила в покое до завтрашнего утра.
Совершенно обессиленный, Антон пристроился на какой-то грязной подстилке, свернулся калачиком и попытался уснуть, но сон никак не шел к нему. В голове проносились события прошедшего дня, а так же он тщетно пытался вспомнить, что же предшествовало этому.
«Я здесь, в этом чертовом мире, Владимир Анатольевич тоже здесь, вдобавок еще и мертвый… стало быть, и Лена вполне могла оказаться здесь», — как ни старался, Антон никак не мог вспомнить, провожал ли он Лену домой. Он помнил лишь, что обещал ее проводить. А дальше… все как в тумане. «Точно! Туман! Там был туман!» — подскочив, Антон здорово приложился головой о какую-то полку, которую не заметил в темноте.
— Ну же! Вспоминай! — от возбуждения, он заговорил сам с собой. — Откуда взялся чертов туман? Из двери. Точно! Там была потайная железная дверь, в камине!
Антон уже не мог спать. Он уселся, достал из кармана несколько желудей и принялся их жевать, не решаясь ночью пойти на кухню за чем-нибудь более съедобным.
«Возможно, через эту дверь, я и попал сюда. Тогда, можно предположить, что точно так же смогу вернуться и обратно… Но вдруг Лена тоже здесь? Надо найти ее! Завтра же отправлюсь на поиски, а заодно разузнаю, можно ли подобраться к этой двери».
Этой ночью спал Антон плохо, тревожно. Его преследовали кошмары. За ним все время кто-то гнался, а он убегал. Продирался через темные заросли, потом бежал по жуткому, совершенно нереальному мосту, где в мостовой то и дело встречались темнеющие провалы, похожие на пасти, порой они даже жадно клацали острыми каменными зубами. Затем он уже шарахался по незнакомым городским закоулкам. Потом, оказавшись в темном тупике — обернулся и, наконец, увидел своего преследователя. Жуткое существо, голова, чуть меньше человеческой, со слюнявым свинским пятаком, светящимися красным глазами и большими клыками, а тела почти и нет. Прямо из головы растут тоненькие ножки с копытцами, слегка согнутые в трех суставах, как у сатира, да маленькие ручки. Существо поклонилось и представилось:
— Хрёпл Иван Андреевич!
И голос его был таким пронзительным и нечеловеческим, что Антон проснулся весь в холодном поту и дрожал еще некоторое время.
День обещал быть пасмурным. Серый утренний свет робко заглядывал в те окна, что не были прикрыты ставнями. С крыши капало.
Антон надел свою рваную куртку, отметив, что за ночь она так и не просохла, и собрался покинуть гостеприимный дом Екатерины Францевны и направиться на Фонтанку, к тому злополучному месту, где, судя по всему, и начались его злоключения.
Он прокрался к входу и осторожно потянул за дверную ручку. Чуть скрипнув, дверь отворилась. Почему-то, этот тихий скрип, прозвучавший в полной тишине, напугал его. В нем Антону почудилось дурное предзнаменование. Да и совесть проснулась. Нехорошо получается, старушка — добрая душа, помогла ему, от смерти спасла, а он никак не отблагодарил, мало того, подписал договор с ней вчера какой-то, исправно работать пообещал…
— Эх, простите меня, Екатерина Францевна, но я вынужден вас покинуть! Спасибо за все! — он открыл нараспашку дверь и шагнул в утреннюю серость маленького унылого дворика.
Но не тут-то было. Словно упругая невидимая стена отбросила его назад. Антон лежал на полу, благо, падение смягчила ковровая дорожка, и оторопело глядел перед собой.
— Чертовщина какая! — он поднялся, потирая ушибленный кобчик.
Дверь по-прежнему оставалась открытой. За ней — мокрый дворик, темные деревья с каплями на голых ветках, булыжная мостовая, стена дома напротив, глухая, без окон… даже утренней прохладой оттуда потянуло.
Антон медленно подошел и снова попробовал выйти. Ни в какую! Даже руку наружу не высунуть!
В смятении, он побежал на кухню, черный ход из которой выходил прямо под арку. Проходя мимо, он схватил со стола и сунул за пазуху пол краюхи черного ржаного хлеба, в очередной раз, но уже со злобной усмешкой поблагодарив старушку за гостеприимство.
Отодвинув огромный железный засов, Антон отворил дверь. Из темной подворотни повеяло сыростью. Было слышно, как журчит вода под водосточной трубой. Он попробовал выйти. Опять то же самое! Неведомая сила не выпускала его!
Антон заметил на полу ящик, прикрытый холщевой тряпкой. Догадавшись по запаху, что в нем, он откинул тряпку и достал оттуда приличных размеров картофелину.
— Интересно, тебя тоже не выпустят? — обратился он к картошке и зашвырнул ею в открытую дверь.
Но картошка беспрепятственно покинула кухню, и, отскочив от противоположной стены подворотни, закатилась в лужицу на мостовой.
— Черт тебя дери! — воскликнул Антон, попытавшись проделать то, что только что с легкостью совершила картошина.
Невидимая преграда по-прежнему не пропускала его.
— А знаете, молодой человек, в чем ваше существенное отличие от картофеля? — послышался сзади немного сонный голос Екатерины Францевны.
Антон вздрогнул от неожиданности, но постарался скрыть свое смущение:
— Сделайте милость, просветите!
— Все очень просто, Антуан! Картошка не подписывала контракт.
— И что же теперь, я целый год не смогу покинуть этот дом?
— Отчего же?! У вас есть два варианта, как это сделать. Самый легкий, я вам уже про него говорила, при коем вы покидаете не только этот дом, но и этот мир — вперед ногами. И есть еще один способ покинуть этот дом, на время, но до истечения срока договора — с моего разрешения. Но для этого вам надлежит заслужить мое доверие, а так же выкинуть из головы весь тот вздор, относительно того, куда вы собираетесь направиться.
— Постойте, разве я говорил, куда собираюсь направиться?
— Нет, — равнодушно ответила старушка, — но я и так догадываюсь. Вероятнее всего, вы хотите вернуться в то место, где проникли в наш мир. Оставьте эту затею, юноша. Скорее всего, этого прохода давно уже нет. А если он и есть, то надежно охраняется глутами, и вас, как фантома, никто туда не пропустит. Да и дойти до туда у вас не так много шансов… вы такой молодой и вкусный!.. — Екатерина Францевна облизнулась, и, как показалось Антону, весьма плотоядно, на мгновение обнажив неестественно большие желтоватые клыки.
— Простите, но, может, вы знаете, как мне избавиться от этого фантома, чтоб вернуться назад?.. — робко спросил Антон.
Старушка уже не облизывалась, она хищно скалилась, не скрывая своих клыков.
— Есть способ, но все тот же, он вам не очень нравится — вперед ногами. Хотя вы начинаете меня раздражать, и я уже готова помочь вам в этом!
Антон отпрянул назад и прижался спиной к стене:
— Простите, я вам действительно благодарен за вчерашнее и никак не хотел обидеть…
— Хватит ныть, юноша, принимайтесь за работу! Клиенты вчера немного похулиганили на втором этаже. Приберите там. Да, и можете называть меня «мадам».
Екатерина Францевна повернулась и пошла прочь. Длинная ночная сорочка волочилась за ней по полу, а забавный чепец на голове сидел немного неровно. Со спины она походила на самую обычную безобидную старушку. Но Антон теперь знал, какие клыки бывают у безобидных старушек в этом проклятом мире.
Оставалось лишь смириться со своей судьбой. Во всяком случае, пока. По узенькой винтовой лестнице для прислуги, прихватив швабру, тряпки и ведро с водой, Антон направился на второй этаж в гостевые апартаменты.
Размах, с которым гости «похулиганили» впечатлял. В большой светлой комнате, предназначенной для особо привилегированных клиентов, царил полный разгром.
«Видать, я все же крепко спал, раз ничего не слышал!» — Антон распахнул окно, впустив свежего воздуха, и принялся убирать битое стекло с пола. Ему на глаза попалась недопитая бутылка. Принюхавшись, он отхлебнул из нее, мысленно поблагодарив расточительных клиентов. Содержимое приятно согрело. Более всего это походило на ром. Хорошее настроение, а вместе с ним и призрачная надежда, начали потихоньку возвращаться к нему.
Вдруг из-за огромной кровати послышался шорох и тихое всхлипывание. Вооружившись, на всякий случай, шваброй, Антон заглянул туда. На полу, в самом уголке, свернувшись в комочек, лежала девушка. Руки и ноги ее были покрыты синяками и ссадинами, длинные светлые волосы растрепаны, лица не было видно. Из одежды на ней была лишь легкая сорочка.
— Привет! — Антон осторожно тронул ее за плечо. — Что случилось?
Девушка повернулась к нему, потом села, прижавшись к стене. Весьма милое личико, красные заплаканные глаза, разбитая губа… она походила на человека больше, чем все, кого встречал Антон в этом мире, но памятуя о вчерашней встрече с Машей, он решил все же проявить осторожность.
— Ты что, новенький? — девушка взглянула на него с интересом. — Откуда взялся-то? Вроде, на человека похож… Глуты приволокли? Они теперь и парней сюда тащат?.. Бедненький! Не повезло тебе, — она печально усмехнулась, откинув со лба волосы.
Вообще-то, Антон сам собирался пожалеть эту девушку, спросить, как она себя чувствует, не нужна ли ей помощь, но вышло наоборот — она жалела его. Это его немного обескуражило, и он не сразу нашелся, что сказать:
— Глуты не волокли, сам пришел. Шлялся ночью по городу, чуть было не съели меня, да Екатерина Францевна помогла, сюда привела… меня зовут Антон…
— Ага! Как же, помогла она! Погоди, съедят еще… вот только, наверно, с соусом пока не определились, так что, какое-то время еще поживешь, — она протянула ему руку. — Я — Настя, будем знакомы.
— Ты — человек? — спросил Антон неуверенно.
— Да человек, человек! — Настя слегка улыбнулась и перестала всхлипывать.
Антон протянул ей руку, но вместо рукопожатия, она ухватилась за него и со стоном поднялась.
— Тебе помочь? Тебе больно? — он видел, как она схватилась за живот и побледнела, видимо, ее сильно избили.
— Ничего. Жить буду. Пока, — она медленно направилась к выходу. — Зайду потом к тебе в чулан, поболтаем. А пока — работай. Мадам не должна видеть нас вместе.
В комнате Антон провозился до обеда, выметая стекла, объедки, отчищая пятна крови и черт знает, чего еще. Затем зашел на кухню. Неприятного вида глухонемая кухарка налила ему большую тарелку похлебки, правда, вполне приемлемой на вкус, и он отправился в свой чулан, в надежде, что Настя навестит там его и прольет свет на множество накопившихся вопросов.
Настя пришла лишь к вечеру. Тихо прошмыгнула в чулан и уселась рядом. Они долго смотрели друг на друга, не решаясь начать разговор. С ней было хорошо. Как будто давно уже знакомы. «А может, это потому, что она тоже человек?»
— Ну, что молчишь? Рассказывай, как тебя сюда занесло, — улыбнулась она.
— Долго рассказывать. Всего два дня прошло, а как полжизни пролетело… Лучше скажи, как выбраться-то отсюда?
— Е-есть оди-ин спосоп: вперет-т нога-ами, — важно проговорила Настя, подражая Екатерине Францевне.
— А если серьезно?
— А ты еще не понял? Мадам вполне серьезна… — Настя помрачнела.
Некоторое время они опять сидели молча. Потом вновь разговорились. Проболтали до самого утра. Оказалось, что Настя тут уже второй месяц, и что это, по местным меркам, неслыханная удача, так долго тут прожить, не погибнуть и не превратиться в какую-нибудь нежить.
Девушка много всего рассказала Антону об этом мире и о тварях, его населяющих. К примеру, Маша, что набросилась на Антона накануне, раньше была ее подругой, они попали сюда вместе. Но Маше не повезло. Месяц назад заходили клиенты — вурдалаки. С тех пор, она шляется по ночам вокруг, потеряв свою душу, но не обретя покоя.
Что такое «фантом», Настя толком не знала. Она лишь предположила, что Антон одержим каким-то духом, что живет у него внутри. Как от него избавиться, она тоже не имела понятия.
Так же, и что самое интересное, Настя поведала о слухах, которые витают по городу, о том, что на Фонтанке, два дня назад, одновременно с появлением Антона, в этот мир пришла ведьма из самого могущественного клана. Говорят, что раньше ведьмы этого клана правили всем этим миром, и тогда людям проход сюда был закрыт. По слухам, опять же, глуты схватили эту ведьму и поместили в острог, где она и сгинет. Но что самое удивительное, Настя была почти уверена, что эта ведьма — Лена. Антон отказывался в это верить, но сомнения поселились у него в душе. Думая о том вечере, он вспомнил, что Ленка что-то чувствовала и как-то странно себя вела с самого начала…
Рассказала Настя и про глутов. То, что они замечают Антона — очень плохо, и на улице ему лучше не показываться. Так же, глуты охраняют несколько проходов между мирами и, в частности, похищают девушек для этого борделя. Екатерина Францевна в хороших отношениях с участковым мор-глутом, а ее заведение постоянно нуждается в пополнении, так как клиенты, после бурной ночи, зачастую любят перекусить девушками. Но это — не беда, как считает Екатерина Францевна, клиенты хорошо платят, и главное — чтоб они оставались довольны.
Также Антон узнал, что надо сделать, чтоб расторгнуть договор. По Настиному предположению, договор потеряет силу, если Екатерина Францевна умрет.
— Я убью старуху! — от ярости, Антон заскрежетал зубами, ему стало жаль этих несчастных девушек. — Ладно — я… я сам полез в этот чертов камин, но вас-то за что сюда?!
— Сомневаюсь, что тебе удастся разделаться с мадам. Скорее всего — станешь ее завтраком… или обедом.
— Но нельзя же сидеть, сложа руки! Надо что-то делать! Ведь мы все равно, рано или поздно станем завтраком и обедом, и я, и ты. Надо бежать отсюда!
Настя лишь обняла Антона и погладила его по голове.
— Ладно, я, пожалуй, пойду, а то мадам хватится. А ты сиди тихо. Не вздумай ничего делать один. Подождем пока. Может, что-нибудь и придумается.
На следующий день Екатерина Францевна ожидала какого-то важного клиента. Она совсем загоняла Антона с мелкими поручениями, стараясь придать как можно больше блеска своему заведению. Убираясь наверху, он мельком видел Настю и еще нескольких девушек. Они выглядели испуганными и притихшими, некоторые плакали.
К вечеру, он еле держался на ногах. Едва оказавшись в своем чулане, Антон рухнул без сил. Но сон не шел к нему. Что-то его тревожило. Он предчувствовал беду.
После полуночи сверху раздались крики.
Немного поколебавшись, Антон бросился на второй этаж по винтовой лестнице. Дверь в коридор оказалось закрытой. Он толкнул ее пару раз и уже собирался повернуть обратно, как вновь услышал крик. Он узнал голос. Это кричала Настя.
Со второго удара дверь вылетела и Антон побежал по коридору. Что-то сильное проснулось в нем, он чувствовал, как внутри зашевелился фантом. Но это не пугало, сейчас это, скорее, придавало уверенности.
Подбежав к самому роскошному номеру, он услышал душераздирающий вопль, неожиданно оборвавшийся на высокой ноте.
Он с разбегу навалился на дверь и с треском влетел в номер.
От увиденного, что-то оборвалось у него внутри. Лопнула та струна, что еще привязывала его к реальности. Все, что происходило дальше, он видел, словно со стороны…
Настя была мертва. Ее голова, оторванная, валялась на полу. Руки еще чуть подрагивали на кровавой простыне. А сверху на ней сидел отвратительного вида горбун. Он даже не удосужился обернуться, прорычав: «Проваливайте!»
Антон схватил со стены светильник и со всей силы треснул горбуна по голове. Масло вылилось на урода и на кровать и загорелось. Горбун вскочил, зарычал и превратился в огромного ящера, на голову выше Антона.
Оскалившись, ящер бросился в атаку. Антон успел еще раз ударить его по голове, но это только разозлило монстра.
Ящер прыгнул, повалил Антона на пол и замахнулся огромной когтистой лапой.
Дальше Антон действовал совсем уже не по своей воле. Вместо того чтоб попытаться вырваться или, хотя бы, закрыться от удара, Антон сорвал с широкого пояса, что был на противнике, маленький стеклянный сосуд каплевидной формы. Направив сосуд острием в морду ящера, Антон заговорил. Он сам удивился своему голосу. Говорил он негромко, слегка подвывая и совершенно спокойно. Правда, нес какую-то тарабарщину.
Но эффект от этого оказался совсем неожиданным. Ящер замер. Он не мог шевельнуться, словно окаменел. Лишь яростно вращал глазами.
А затем сосуд взорвался, поранив Антону руки, а ящер покачнулся и упал замертво.
Кое-как выбравшись из-под мерзкой твари, Антон попытался выползти из комнаты, заполненной дымом, но фантом ушел, а вместе с ним и силы покинули его. Ему не удалось даже повернуться к двери. Он взглянул на поверженного ящера. Тот вновь обернулся горбуном, истлевшим, с торчащими сквозь ветхое тряпьё костями. Масло на его спине сильно разгорелось, полыхала кровать, занялся паркет на полу.
— Ну, вот и конец! И, как предрекала мадам — вперед ногами… — прохрипел Антон и закашлялся от дыма.
Но тут он почувствовал, как кто-то схватил его за ноги и потащил. Антон приготовился, собрался с силами. Он подумал, что это мадам, ведь теперь она непременно должна пообедать им, и решил не сдаваться без боя. Он погрузился в себя и мысленно звал на помощь фантома. Но тот молчал.
Когда его выволокли из комнаты, Антон открыл глаза. Вопреки ожиданиям, в слегка задымленном коридоре он не увидел мадам, оскалившуюся огромными клыками. Над ним возвышалась стройная незнакомка в черной накидке. Но что самое удивительное, на полу мельтешило то самое существо, от которого Антон не так давно удирал в кошмарном сне. Похожее на черта, с большими клыками и слюнявым пятаком, оно то суетливо бегало по коридору, выдавая совершенно немыслимую скорость, то принималось с жутким визгом тянуть женщину за накидку, в направлении выхода.
— Идти можешь? — незнакомка нагнулась и протянула Антону руку.
Он поднялся, но пошатнулся и чуть не упал. Женщина подхватила его и поволокла к лестнице. Последним, что увидел Антон, покидая этот дом — был труп Екатерины Францевны, разрываемый на куски, прямо на пороге заведения, двумя огромными серыми волками. Картина показалась настолько сюрреалистичной, что Антон потерял сознание.