— Я не понимаю, зачем пригласили меня? — раздраженно сказал Роман. — Я не причастен ни к каким убийствам.

— Зато я причастен, — сказал Олег. Он опять был в белых брюках и темно-синем кителе капитана дальнего плаванья. В фуражке с якорем, и кортиком на поясе. — Если бы не это путешествие по Волге, меня бы не выпустили. Ведь эти придурки на самом деле считают меня Серийником.

— Самое интересное, что у них полно доказательств, — сказал главный тренер футбольной сборной, его отец. — Но пистолет почему-то выдали мне, — добавил он.

— Дай его мне.

— А ты не Серийник? — грустно спросил отец.

— Ты расстроен, отец? Они не взяли тебя в долю? Давай их сделаем!

— Я прикинусь Серийником, и заставлю отдать часть акций Завода по производству Харлеев. Половины нам хватит?

— Начнется межклановая война. Хватит двадцати процентов, — сказал, улыбнувшись Роман. — Но… — он поднял вверх указательный палец, — тогда придется кого-то грохнуть.

— Да, запросто. Я грохну эту Дашку, дочку Мэра, и ее хахаля. А если понадобится, то и самого Мэра с его Пестелиной. Анну тоже можно. Зажилась тут, менеджер. Я должен был быть менеджером. — Он закурил. — Но в принципе убивать никого не надо. Мы устроим шухер, а уж они сами перестреляют друг друга.

— Да, план Б мне нравится больше, — сказал отец. — Будучи богатым человеком, я не хочу потом дрожать каждую ночь, что за мной придут. Или пришлют киллера.

— Мы можем продать нашу долю, и свалить отсюда, — сказал Олег. — Уедем в Южную Америку.

— Я не люблю жару.

— Тогда, как все — в Лондон. В принципе, с деньгами мы можем жить даже на Белом Море. Будет ловить треску и навагу.

— Может быть, это даже очень хорошая идея, — сказал Роман. — Мне кажется, здесь скоро начнутся такие разборки из-за этих акций — люди пропадать будут. С нашей долей надо сделать как-то логично. Чтобы не было потом юридических придирок.

— Ну, самих акций мы не найдем, — сказал Олег. — Где они никто не знает. Надо подготовить настоящую юридическую бумагу, чтобы потом ее не могли оспорить.

— Где мы здесь возьмем юриста? — спросил Роман. Татьяна — Главбух на стороне Директора. Ее не подкупишь.

— Мне кажется, я нашел выход, — сказал Олег. — Нужно сделать ставку на победу в боксе!

— Как? — удивился папа. — У нас нет денег, чтобы поставить против двадцати процентов акций.

— Надо поставить один к ста, — сказал Олег. — На того, кто заведомо не может выиграть.

— У нас и на один к ста нет денег, — сказал Роман Анатольевич. — На сто миллионов надо миллион. Где его взять?

— Да-а, — протянул Олег, если все продать это будет максимум тысяч тридцать. Ну, пятьдесят. Не знаю, что и придумать. Может быть, нам продать твою должность Главного тренера? Если мы будем сидеть молча, эти волки все равно ее отнимут. Ты ведь числишься на Заводе?

— Да, Грузчиком-сварщиком. Триста пятьдесят рэ. Только Парторг получал больше.

— Сколько?

— Восемьсот-восемьсот пятьдесят.

— Неужели такие деньги, в натуре, платят? — удивился Олег. — Кем же он числится?

— Сварщиком.

— Ну, ты тоже сварщик.

— Я сварщик и по совместительству грузчик. Он только сварщик. И не простой. Сварщик высокоточных и высокопрочных швов. Как Саша Латова.

— А я думал, она врет, что ей платят по восемьсот рублей в месяц.

— Нет, это правда. Я видел ее талончик, когда ездил в Москву на экскурсию на Завод Серп и Молот. Сто миллионов нам не выиграть, — добавил Роман, — Хватит десять. Даже пять. Акции потом вырастут. Оформить дом на продажу мы тоже сейчас уже не сможем. Продам должность Главного тренера. За сто штук. Кому только?

— Я думаю, я знаю кому, — сказал Олег.

— Кому?

— Этому, как его… Петрухе.

— Я не знаю никакого Петрухи.

— Ну, как же? Тренер по боксу мужской сборной.

— Так он же не футболист! А боксер. Тем более, что зовут его не Петруха, а Петрович. Иван Петрович.

— Эти начальники зовут его Петька, — сказал Олег, — я сам слышал.

— Ну, в принципе это не важно, — сказал Роман, — Главное, что у него ни — на Х — нет денег. Откуда? Всех боксеров разогнали. А тех, кого не разогнали — сами разбежались. Сам знаешь, даже кроссовки адидас, выигранные в области, отбирали. Он зарплату знаешь, сколько получал? Всего сто семьдесят рублей.

— Может, найдет где? — сказал сын.

— Не, это дохлый номер.

— Тогда план Б.

— Кто?

— Вадик.

— Вадик?! Да, пожалуй, ты прав. Ему очень нужна должность. Иначе Главбух Татьяна на нем не женится. Ему позарез нужна солидность. Вот только денег у него тоже нет.

— Найдет, — сказал Олег. — Попросит у своей мадам.

— Легче украсть, чем у нее выпросить денег, — сказал тренер.

— Это хорошая идея. Пусть украдет.

Теперь надо было только решить, на кого ставить.

— Хорошо, — сказала Даша. Она вместе с Алексеем вышла на палубу. Солнце уже немного поднялось над горизонтом, и внимательно за ними наблюдало. — Сегодня бой.

— Кого они нам подсунут, пока так и не сказали.

— Думаю, надо самим узнать.

— Как?

— Не знаю.

— Я тоже. Они же не здесь живут. До пристани еще десять километров. Нам тогда нужен специальный катер. Будем ездить и заранее узнавать, кто нас ждет впереди. Там, за поворотом, там за поворотом! Там, там, там-там, там-там-там! Там за поворотом, там за поворотом! Там…

— Наверное, кто-то ездит, договаривается. Ведь предварительные договоренности могут не сработать.

— Да к ним не подберешься, — сказал Алексей. — У судей своя компания. Если даже они берут взятки — денег не напасешься. Че мы зарабатываем-то. Пять тыщ за бой. На всех.

— Может тебе сойти на берег и двигаться по берегу? Как только увидишь, что судьи поехали подтверждать предварительную договоренность о бое, ты за ними. Они уедут из деревни или из поселка, а ты тут как тут. Узнаешь, кто, насколько им нужны эти деньги.

— Я уже тебе говорил. Овчинка выделки не стоит. Я больше на бензин истрачу. Да и ничего они мне не скажут. Сразу поймут:

— Приехал выведать секреты. Шпионов-то бьют. Ты в курсе? — Леха обиженно отвернулся от дамы сердца. — Или ты хочешь в мое отсутствие опять возобновить шуры-муры с этим Головастиком? — спросил он.

— Ты с кем имеешь в виду? С Олегом? А разве он здесь? — спросила Даша.

— А ты не видела?

— Видела, но думала, что обозналась. Он ведь должен быть в тюрьме.

— За что?

— За то, что он Серийник.

— А! Я и забыл. Здесь все Серийники.

— Думаю, все-таки кто-то один.

Ребята так ни о чем и не договорились. Они пробежались по палубе, а потом опять пошли спать. Не без этого дела, разумеется. А вот другие смогли узнать, кто будет выступать в следующем бою. Это Олег и Роман. Прирожденные коммерсанты. Претендентами на победу были Глория и Джек Кеннеди. Не президент, разумеется, Кеннеди, а просто у них была такая же фамилия, как у представителей знаменитого американского клана. Оба они раньше занимались боксом. Глория даже была чемпионкой в тяжелом весе. Она тренировалась у матери Сильвестра Сталлоне. А Джек встречался на ринге даже с самим Мухамедом Али. Касиусом Клеем. Но потом они в знак протеста против войны во Вьетнаме решили переехать в Россию, и стать фермерами. Показать, так сказать, здесь свою мать. Американскую Куськину Мать. Точнее, не так, наоборот. Показать американский Ленд Лиз Русскиной Куське. Именно так сказала со смехом Глория новым односельчанам. Им стали завидовать. Почему? Ребята не стали ни землю пахать, ни пытаться обучить быков американскому сексу. Чтобы давали больше мяса. Они решили просто разводить стерлядь. Не хило, решили односельчане. Им-то такие дела не предлагали. Колхоз. А вот американцам, в качестве исключения можно.

— Посмотрим, что будет, — озвучил колхозникам слова областного босса районный начальник.

Многие говорили:

— Мы бы тоже так могли. — Но им ответили:

— Пожалуйста. Только на Колыме. Они же не у себя дома собираются разводить рыбу, а здесь, в России.

Таким образом, жителям села ничего не оставалось, как воровать. Что?

— Американскую рыбу.

Джек и Глория Кеннеди разорились безо всяких налогов. Олег и Роман предложили им полторы тысячи.

— А если мы проиграем? — спросила Глория.

— Все равно получите свои пятьсот рублей, — сказал Роман. — А за ту небольшую комбинацию, которую предлагаем мы, получите в три раза больше. Полторы тысячи рублей. Это больше двух тысяч долларов. При желании вы сможете вернуться на Родину.

— Нет, — сказал решительный Джек, — мы купим винчестер, и будем защищать нашу рыбку от воров.

— Джек, дорогой Джек, — сказал Роман Анатольевич, положив руку на плечо Джеку, как человеку еще нормальному, но близкому к сдвигу по фазе. — Всех не перестреляешь. Не получится. У нас народу много. — И добавил: — Мы Берлин даже брали.

На ринг вышла Кубинская Длинная. Ведь Глория весила больше ста килограммов.

Даша, Алексей и Анна сидели за столиком у самого ринга.

— Я не участвую, — сказала Даша.

— Ничего страшного, отдохнешь, — сказала мать. — Деньги-то у нас есть.

— Не говори так громко. Могут услышать, — сказала Даша.

— Ты думаешь, здесь люди без денег? — спросила Анна Владимировна. — У большинства денег полные карманы.

— Откуда? — хмуро спросил Алексей. — Все взятки, что ли берут.

— Зарплаты большие.

— Не смешите меня. Кстати, мы будем на кого-нибудь ставить? — спросил Алексей. И не дождавшись ответа, добавил: — Я поставлю на Семена.

— На Семена?! — ахнули обе дамы. — Ты думаешь, он будет выступать сегодня?

— Давайте проверим. Даша, положи руки на стол, и закрой глаза. Сможешь посмотреть, будет ли выступать Семен?

— Я не хочу. Ты думаешь, это так просто заниматься магией.

— Да, это большая работа, — поддержала дочь Анна.

— Как хотите. Я и сам знаю, что будет, — сказал Алексей.

Над палубой гулял ветерок, хотя было довольно тепло.

— Дождь будет, — сказал Алексей.

— Нет.

— Почему, нет? Я вижу облако.

— Где?

— Смотри лучше. — Алексей обнял Дашу за плечи. — Во-он.

— Где?

— Смотри на краю неба.

— И что это значит? — спросила Анна Владимировна.

— Это означает какую-то помеху сегодня, — сказала Даша. — Случится что-то непредвиденное.

— Ты думаешь, Кубинская Длинная не сможет уложить эту претендентку Глорию за три минуты?

— Уложит, — сказал Алексей. — Говорю вам, Семен сегодня будет участвовать.

— Ну, ты же не маг, как я, — сказала Даша. — Откуда ты все знаешь?

— Просто есть такая уверенность, — сказал Алексей.

— И кто победит? — спросила Даша.

— Семен опять проиграет.

— Ладно, я сейчас проверю, — сказала Даша, — но мне надо сходить в каюту. Я здесь на ветру не могу думать.

— Я с тобой, — сказала Анна.

— А я здесь один, что ли, останусь? — спросил Алексей.

— Сиди, держи столик, — сказала Даша, — мы сейчас придем.

Но они не пришли. Уже начали объявлять ставки, а дам все не было. Он поставил пять тысяч на Кубинскую Длинную. Если рассуждать логично, решил Алексей, Кубинская Длинная должна выиграть. Глория не продержится три минуты на ринге. Ведь Семен будет выступать. А выступать он может только в случае проигрыша Глории. Муж выйдет за нее отомстить.

Кубинская Длинная не знала Глорию. У них была слишком большая разница в возрасте. Кубинке было двадцать пять лет. Глории сорок пять.

Бой начался. Глория хорошо усвоила, что ей не надо побеждать, поэтому спокойно защищалась. Два раза она хорошо попала Кубинской Длинной прямо в лоб. Два удара прошли по печени, еще два в правую почку. Дело дошло до того, что Глория смогла провести хороший джеб. У Кубинки из носа пошла кровь. Да так сильно, что залила полринга. Народ заволновался. Почти все ставки были на кубинку. Радовался только Мэр со своей Пестелиной. Он поставил десять тысяч на Глорию. А ставки были пять к одному. В случае выигрыша Глории он получил бы пятьдесят тысяч. Фантастические деньги. Можно было бы купить, что угодно.

Висиль Василич только пришел, и не застал Анну. А то, конечно, он обязательно пригласил бы ее за свой столик. Лучше бы, конечно, вообще сюда не ходить. Сидел бы в каюте, читал Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. А может, попытался бы еще раз понять Мастера и Маргариту. Дали прямо здесь, на корабле, почитать на три дня. Хотели дать только на один, да он сказал, что это слишком мало.

— Ибо слышал я, что там есть Кот Бегемот, Коровьев и Воланд. За один день я не смогу понять, откуда они взялись здесь, на Земле. Но, разумеется, хорошо там, далеко, в тени деревьев пить газировку, пусть и теплую, и разговаривать об Иисусе Христе, и думать о том, как же это могло быть, что он был на самом деле.

Но он послушал инструктора и тот сказал, что присутствовать на всех боях обязательно. Так же, как и на всех массовых мероприятиях. Как-то:

— Вечерние танцы на палубе, попойки в ресторане, коллективные походы на берег, ловля стерляди и так далее.

— Секс?

— Обязателен!

— Но с кем?! — с ужасом думал Василь Василич. — Я же не какой-то профессиональный шпион, чтобы вот так просто ни с того, ни с сего взять и трахнуть кого-нибудь.

— Вы не совсем правильно меня поняли, — поспешил успокоить подполковника инструктор. Он испугался, что Василь начнет слишком усердно выполнять его установку. — Просто вы не должны выделяться среди прочих. Делайте:

— Как все.

— Как все, — повторил начальник Зоны. — Это мне нравится. Как все!

Посоветоваться было не с кем, Анны не было, поэтому Василь поставил пятьсот рублей на Глорию. Можно было, конечно, подойти к Алексею. Но подполковник боялся даже думать об этом. Ибо продолжал искренне считать, что именно Алексей и есть самый настоящий Серийник.

Главбух Татьяна и Вадик во всю агитировали за Джека. Мол, он даже один раз победил Касиуса Клея.

— Сорок побед и одно поражение, — сказала Татьяна. Она попросила Вадика раскурить ей сигарету в мундштуке, и добавила: — Может быть, скоро мы объявим о нашей свадьбе.

— С вас подарок, Аркадий Ильич, — сказал Вадик.

— Без сомнения, — сказал Аркадий Ильич. Ему не очень понятна была активная позиция Татьяны Федоровны. Зачем ей надо, чтобы мы ставили на Джека? — думал он. — Хотя никаких против тут вроде нет. Джек стокилограммовый детина, а Семен едва на ладан дышит. Чуть за борт не выбросили в прошлом бою.

Вообще мужей весом больше ста килограммов не пропускали. Но Джек и весил девяносто девять. В бане парился каждый день, чтобы согнать вес со ста двадцати до девяноста девяти килограммов.

— Ты сама на кого поставила? — спросил Аркадий Ильич. — На Джека?

— Нет, — ответила Татьяна.

— Нет?! — изумился Директор. — Почему нас уговариваешь делать ставку на Джека?

— Не хотите — не делайте. Поставьте на Глорию.

— Нет, мы одна команда, — сказал Парторг, — почему вы от нас скрываете истину?

— Да ни чего я не скрываю. Просто в этой игре у меня свой интерес. Вы его не поймете. Я женюсь на Вадике.

— Женитесь? Это действительно выше моего понимания, — сказал Парторг.

— Говорите, что вы задумали? — приступил к бухгалтерше Аркадий Ильич.

— Я сказала: выхожу замуж. Может мне надо проиграть, чтобы этот брак состоялся. Если я вам все расскажу, у меня в жизни может образоваться трещина. И да: что вы мне подарите на свадьбу, Аркадий Ильич?

— Что, обязательно сейчас это надо говорить?

— Да.

— Хорошо, выбирайте, что хотите.

— Мне нужен пост.

— Пост? — не понял Директор. — Я не бог, чтобы раздавать посты.

— Пост Главного тренера по футболу.

— Что?! Вадик футболист!

— Ну, это минимум для моего мужа. Он должен быть среди нас более-менее на равных. Я бы хотела и больше. Но достойных постов сейчас больше нет.

— Она права, — сказал Парторг. — Хотя это место я думал отдать своему сыну. Но ладно. Он будет у нас первым Директором торгового центра.

— Откуда что только появляется, — сказал Аркадий Ильич. — Ну, хорошо, добавил он, — берите. Но… только с согласия Романа. Я ему обязан. Заплатите и окей.

— Да уже договорились.

— Да? Ему так нужны деньги? Зачем? — спросил Аркадий Ильич. И тут же сам добавил: — Кажется, я знаю, зачем. На ставку? Кошмар. Куда мир катится. Вот если проиграет!

Кубинка испугалась, что уже не успеет за три минуты уложить Глорию. Она два раза провела запрещенный прием: била сзади в поясницу и по почкам. Глория этим делам тоже была обучена. Мама Сильвестра хорошо ее обучила. Если противник нарушает, надо ответить еще большим нарушением. И она локтем уложила кубинку на ринг. Что тут началось! Пока кубинка поднималась — время вышло. Кубинка пошла к Глории после гонга. Она хотела ударом сзади выбросить наглую американку за канаты. А что еще хуже: бросить на стул, уже выставленный менеджером, чтобы развязать перчатки Глории. Но американка хорошо знала эти запрещенные приемы. Она знала, что некоторые хотят отомстить даже после гонга. Глория нагнулась, и ударила в солнечное сплетение. Кубинка согнулась, потом встала на колени и уползла в свой угол. Народ бросал в воздух шляпы. Хотя многие проиграли.

Отец и сын, Роман и Олег разозлились. Операция по созданию семейного капитала провалилась.

— Вот люди, — сказал Роман, — стоит им выйти на ринг, как забывают все договоренности.

— Наверное, она думала, что Кубинская Длинная ее уложит. Не рассчитывала сама ложиться.

— А та, что думала? Что Глория сама упадет? Вот к чему приводит самонадеянность.

— Скорее всего, она даже не знала, что перед ней бывшая американская боксерша. И не просто боксерша, а профессионалка. Ведь вся информация о претендентках держится в секрете. Они и так приезжают сюда от сохи, можно сказать, а еще расскажи этой кубинке все их слабости и преимущества. Точно говорю, кубинка даже не знала, что Глория американка.

— Ну, и правильно.

— Я тоже не против. Но что мы теперь будем делать? Ставить на авось?

— Что значит, ставить на авось? Все, больше боев не будет. Если претендентка выиграла, муж не выступает. Он ведь выходит только в случае проигрыша своей жены. Отомстить, так сказать.

Но победительницу пока так и не объявляли. За судейским столом шли какие разбирательства. Наконец, главный судья сам залез на ринг. Он объявил, что Глория дисквалифицирована за применение запрещенных приемов. Получалось, что она начала применять их первая, и провела больше, чем кубинка.

— Нам повезло, — сказал Олег.

— Да, — поддержал его Роман, — удивительно. Это, как предсказание, что сегодня мы будем богаты.

И они поставили на Семена все свои деньги. Ставки был один к пяти. Но ребята распустили слух, что Семен вывихнул ногу.

— Да, — продолжала распускать этот слух среди богатых Татьяна Федоровна, — хотел прыгнуть с палубы в воду, и сорвался с перил. Теперь еле ходит.

Кто верил, кто нет, но ставки повысились до десяти.

— Хорошо, что вы нам подсказали ставить на Джека Потрошителя — как уже успели прозвать огромного мужа Глории, — сказал Парторг.

Но это было еще не все. Семен пришел на медосмотр перед боем, и оказалось, что выступать он совсем не может. Парень буквально таскал за собой ногу. Отменить бой? Нельзя! Ставки сделаны, люди настроены положительно. Ломать такой кайф просто запрещено законом. Каким? Законом номенклатурного отдыха.

Судьи начали длительное совещание. А когда они его закончили, был выдан результат:

— В связи с чрезвычайными обстоятельствами произвести замену.

Но кто согласится? Дураков нет. Оказалось, что есть. За деньги можно было заставить выступать почти любого. Даже женщину. Ведь боксер все равно выступал в маске или гриме и в женском платье.

Мэр кричал до тех пор, пока не охрип:

— Сапожники! — Другого оскорбительно слова он, видимо, не знал. Да, знал, конечно, иначе, как бы он обращался к подчиненным на экстренных совещаниях.

Проигрыш в десять тысяч расстроил его.

— Зачем мы поставили на Глорию? — спросил он Пестелину.

— Потому что она победила, — ответила жена.

— Ты права. Но здесь, я смотрю, победы присуждают, кому попало. Только не победителю. Кстати: у нас есть еще деньги?

— Поставим двадцать тысяч на Джека Потрошителя, — сказала Пестелина.

— Я еще ничего не решил, — сказал Павел. И добавил: — Надо ставить на его противника.

— Почему?

— По методу: от противного. Если сейчас мы ставили на Глорию, и она должна была победить.

— Но не победила.

— Да. Теперь надо сделать все наоборот.

— Прекрасно. Так и сделаем.

— Да. Но сначала посмотрим, кто будет выступать вместо Семена.

Василь Василич тоже был расстроен.

— Пятьсот рублей! — хватался он за голову. — Зачем я их проиграл. Лучше купил бы жене… Что я мог ей купить за пятьсот рублей? Да что угодно. Одного золота хватило бы на все пальцы. Мама! Можно было скупить весь Ювелирторг! — преувеличил Начальник.

Радовался один Алексей. Он ставил пять тысяч на Кубинскую Длинную. При тотализаторе один к двум, он все равно получил две с половиной тысячи.

— Разрешите?

— Конечно.

— Присаживайтесь.

И… и Главный Судья Соревнований предложил Софии выступить вместо Семена.

— Вы с ума сошли, Судья, — сказал Комдив Леонид Леонидович.

— Вы в своем уме? — спросил Юрий Леонидович, его сын. — Выставлять цыпленка против ястреба! Мы не позволим.

— Вас никто не заставляет, — сказал Судья. — Это просто интересное предложение. За выступление вы получите не пятьсот рублей, как получал Семен, а пять тысяч.

— Нет. Нет и нет.

— Я согласна, — неожиданно сказала София. — Не зря же, в конце концов, я стала боксером.

— Нет, — сказал папа.

— Нет, — сказал брат. — Он тебя убьет. Это же настоящий Голиаф.

— Он Голиаф, а я Давид, — ответила София.

— Хорошо, — сказал Главный Судья, — десять.

— Пятьдесят! — рявкнул Комдив.

— И деньги сразу, — поддержал папу подполковник Академии Генерального Штаба.

— В случае победы… — начал Комдив, но Главный Судья его перебил:

— Нет уж. Вот вам пятьдесят тысяч, — он положил на стол желтый дипломат с деньгами, — а насчет побед и поражений, извините, прошу делать ставки.

— Ну, хорошо, — согласился Комдив.

— Мы согласны, — сказал его сын.

София пошла разминаться.

Никто толком не знал, кто будет вместо Семена. Но ставки поднялись. Один к пятидесяти.

Таким образом, Олек и Роман, его отец могли выиграть желанную сумму пять миллионов, и получить на нее акции от Концессии. Татьяна обещала все устроить. Но как, если у них было всего пятьдесят тысяч, а получить они могли в случае победы Софии еще в пятьдесят раз больше? Просто. Жених и невеста дали им пятьдесят тысяч за пост Главного Тренера Сборной по футболу и еще пятьдесят взаймы. За что? За то, что Роман два года потом будет обучать Вадика футболу. Кабала.

— Они обещали мне триста рублей в месяц, как тренеру Сборной, — сказал Роман.

— Тренеру? — переспросил Олег. — А сам Вадик, кем же будет?

— Вадим? — печально переспросил Роман Анатольевич. — Президентом Клуба.

— Президентом! — ахнул Олег.

— Да, теперь, оказывается, вводится такая должность.

— Везет дуракам.

На Софию никто не ставил. Даже Татьяна и Вадик, которые знали, что именно на нее ставят Роман и Олег, что ради этой ставки они продали пост Главного Тренера, и заняли еще пятьдесят тысяч.

— Такие вещи просто так не делаются, — сказала Татьяна. — Они знают, что-то неординарное.

— Не ординарное? Да бросьте вы! Они хотят стать богатыми, а это единственная возможность быть тем, кем хочешь, — сказал будущий Президент футбольного клуба.

И таким образом, они тоже поставили на Джека. Миллион.

Поставил Алексей все выигранные деньги. Две с половиной тысячи. И Василь Василич. Почему? Алексей желал победы Софии, а начальник Зоны:

— Назло.

— Пошли вы на — слово похожее на слово на букву Х — в конце концов. На кого хочу — на того и поставлю.

Мэр поставил двадцать тысяч на Джека. А жена его, Пестелина тысячу на Софию. (Значит, не только Алексей и Василь ставили на нее).

— Зачем ты это делаешь? — спросил Мэр.

— Просто хочу оказать ей моральную поддержку, — сказала Пестелина.

Парторг, Аркадий Ильич, как и Татьяна, поставили по миллиону на Джека Потрошителя.

— Мы будем ставить? — спросил Юрий.

Комдив приоткрыл чемоданчик с деньгами.

— Нет, это деньги Софии, — сказал он. — Грешно ими пользоваться. Вдруг она умрет после этого боя.

— Перед боем лучше не говорить такие вещи, — сказал Юрий. Комдив только тяжело вздохнул. Они решили поставить по пятьсот из своих собственных денег.

— На Софию?

— На Софию. Как жертва.

Больной Семен приполз к тотализатору и сказал:

— Хочу сделать ставку.

— На кого?

— На самого себя, — ответил боксер.

— На самого себя, — ответил растерявшийся представитель организатора соревнований. И записал ставку на Джека Потрошителя. Семен сказал:

— Не на того поставил.

— А на кого же прикажете?

— На Софию. — Она выступала под псевдонимом Давид. Джек Потрошитель официально был записан, как Голиаф.

— На Давида?!

— Да.

— Пожалуйста, я перепишу. Только не пожалейте потом. Деньги-то чай последние?

— Не ваше дело.

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал чиновник, и выдал Семену другой талон.

— Возьмите, — сказал он. И добавил: — Талон на усиленное питание.

Семен только усмехнулся. Раньше он собирал этих талонов с боксеров!.. Из этих талонов на усиленное питание можно было дом построить.