Бой начался. Те, кто знал, что под маской Давида София, ужаснулись, увидел двоих боксеров на ринге. Действительно, Давид и Голиаф. И Давид, чтобы победить должен был уложить Голиафа за три минуты. Голиафу же надо было только продержаться эти три минуты. Что за соревнования!
— Это не соревнование, — сказал Парторг, — это убийство какое-то.
— Невероятно, — сказал Аркадий Ильич. — Но нам-то какое дело? Пусть делают, что хотят. Лишь бы нас не заставляли, как раньше, голосовать по указке вышестоящего начальства. Мы теперь сами… это… ну не боги, конечно, но все-таки более-менее свободные люди. Ха-ха. Представляете, если бы нам приказали голосовать, я имею в виду, сделать ставку на Софию! Кошмар.
Народ ответил молчанием. Почему? Боялись сглазить. Вдруг на самом деле прикажут. Да, нет, шутка, конечно.
— Мне руку поднял рефери, которой я не бил! — крикнул Джек Потрошитель, приветствуя народ. Он попрыгал на ринге, снял халат, и повторил на всякий случай: — Мне руку поднял рефери, которой я не пил! — Он никак не мог понять, как же все-таки правильно? Бил или пил? — Зрители за столиками захлопали еще сильнее.
София надеялась только на удар Лемана. Получится ли? Она вертелась на ринге, как Волчок Смерти на зиккурате Пирамиды Майя. Ее маска, и ее платье с перьями уже на второй минуте боя показались Джеку страшными. Он даже передернул плечами. Пора. Он сделал замах, но дама, почти присев, нанесла ему удар чуть пониже резинки от трусов. Но определить точно никто этого не мог. Настолько неожиданно она пригнулась. Джек согнулся, и тут же получил два хука. Слева и справа. От неожиданности он раскрылся, и тут последовал джеб в нос. Опять кровь залила ковер. Прошу прощенья, ринг, конечно. На нем ковра не было. Как говорится
— Гол. Что? Прошу прощенья — штанга!
После этих ударов Джек уже не боялся бить маленького монстра. Он начал ловить ее по рингу, как кот мышь.
— Маус! — то и дело кричал он перед ударом. — Маус! Маус! Но не попадал пока.
Время все-таки пришло. Маус улетела в другой угол ринга. Народ загудел.
— Чего им не хватает? — подумал Джек. — Хотят, чтобы я проиграл? Но ведь они все поставили на меня!
— Они хотят, чтобы ты победил! — крикнула из-за ринга его Глория. — Но без убийства, — добавила жена. — Просто дай ей проиграть.
Даша поднялась. Шла уже третья минута.
— Бокс! — рявкнул судья.
Джек начал уходить, и наносить несильные удары, которые не попали в Софию. Она то уклонялась в сторону, то слегка нагибалась, и волосатые руки Джека лишь шуршали по ее голове. В один из таких уходов женщина провела апперкот. Джек закинул голову, как конь, увидевший свою любимую лошадь в большом стаде. Шарики в его голове забегали по неизвестным, точнее, давно забытым траекториям. Когда он встречался с Касиусом Клеем… Впрочем, это уже совсем другая история.
Еще не совсем придя в себя, Джек пошел вперед, двигая перед собой кулаками, похожими на паровые молоты. Софии даже показалось, что из-под перчаток действительно идет дым. Она провела прямой в улыбающееся, зубастое лицо противника, и отошла.
Народ замер. Джек лежал на полу.
— Он просто споткнулся! — пропищал кто-то.
София посмотрела на часы. Оставалось пятнадцать секунд. По знаку судьи она отошла в свой угол, и неожиданно для самой себя крикнула:
— Он не поднимется! — Да, друзья мои, это был удар Лемана. Его даже никто не заметил. Такой неожиданный удар левой перед отходом от противника. Вместо прощального щелчка резкий удар между паузами времени.
Что тут началось! Как говорится:
— Ох, где был я вчера, днем с огнем не пойму. Помню только, что стены с обоями. Помню, Клавка была и подруга при ней, целовался на кухне с обеими. Ох, где был я вчера!
Джек проиграл, он не смог подняться в течение пятнадцати секунд. И даже двадцати.
Бедная Глория, бедный Джек. Но они все равно получили, причитавшиеся им по договору с Роман и Олегом деньги. Сами же аферисты выиграли то, о чем так долго мечтали. Пять миллионов рублей. Разумеется, они не надеялись, что София уложит Джека. Они просто подарили Джеку за полчаса до начала соревнований хороший американский термос. Вместе с хорошим кофе Амбассадор. Секрет в том, что в этом прекрасном кофе в нержавеющем термосе был не только кофе, но и порошок для ускоренной диареи. Диарея должна была начаться у Джека прямо на ринге. Как человек чести, Джек не покинул бы ринг. Диарея пошла бы через зад. Джеку стало бы стыдно, и он не смог бы уже драться, как следует. В результате проиграл бы. Удержать диарею? Нет, доза была достаточной для того, чтобы в случае применения силы воли в отношении зада, диарея нашла бы другой выход: через рот. Да, друзья мои, вот так выигрывались пари на этом корабле. Ради того, чтобы стать миллионерами, Роман и Олег пошли бы и на большее. Просто они думали:
— Этого хватит.
Представляю себе, что было бы. От удушья гости, сидящие за ближайшими к рингу столиками, бросились бы к бортам корабля. На своем пути они встретили бы других гостей. Началась бы невообразимая свалка. Скорее всего, многие согласились бы лучше утонуть за бортом, чем оставаться здесь, в газовой камере.
Но… да, друзья мои, Джек очень хотел кофе, хорошего кофе Амбассадор перед боем. Но просто забыл, что это его термос. Фирменный термос от компании Амбассадор. Нержавеющий термос, ароматный кофе, но, к сожалению, не его. Когда посыльный передавал ему термос, Джек проводил последний аутотренинг перед боем. Он был на облаке. Он сосредоточил все свое внимание на пальцах ног. Своих ног. Это не были, разумеется, ноги жены его босса. И он не делал их массаж. Он делал массаж своих ног. Ну, не сам, а как будто ангел щекотал ему пятки. Джек улыбался.
Разве он мог слышать, что говорил посыльный? Нет, конечно, нет. Во время приступа счастья боксер равнодушен даже к хорошему кофе. Ему вообще все по барабану. Это и называется простым аутотренингом. Просто — это значит, человек находится в состоянии счастья, но без секса. Доказано, что на короткое время это возможно.
Некоторые выиграли большие деньги. Даже Семен получил пятьдесят тысяч. Он ставил, как вы помните тысячу рублей, а теперь мог купить не только Волгу, а три Волги. В то время сумму денег часто измеряли Волгами. Иначе она просто не укладывалась в голове. Если, конечно, это не стиральная машина за пятьдесят рублей и не будильник за десять, выигранные по лотерее.
Джек и Глория, кроме денег от мошенников получили в подарок от организаторов соревнования две больших стерляди. Папу и маму. Главный судья передал их упорным фермерам со словами:
— Плодитесь и размножайтесь!
Аркадий Ильич, Парторг и Татьяна проиграли по миллиону.
— Я вам говорили, на кого надо ставить? — спросила она своих мужчин. — Вы меня не слушаете. Парторг и Аркадий Ильич безмолвствовали.
— С нас сегодняшние устрицы, — сказал Аркадий Ильич.
— Я подарю вам на свадьбу золотое кольцо с ониксом, — сказал Парторг. И добавил: — За пятьдесят две тысячи.
— А я, — сказал Главный тренер сборной по футболу, Вадим Григорьевич, — люблю тебя, Таня. Поэтому женюсь! Женюсь! Прощайте, милые подружки! Нет, серьезно, в новую сауну ходить не буду. Раз на раз не приходится. Нервы могут не выдержать. Порнография, она же ж очень соблазнительная.
Татьяна не знала, что и ответить будущему мужу на такое признание. На всякий случай отвесила хорошую оплеуху.
Олег и его отец Роман держались за головы, интенсивно думали, куда спрятать деньги. Пять миллионов рублей.
— Это сколько же будет Волг?
— Просто так не сосчитаешь, — ответил Роман, — надо ручку и тетрадь.
Проблема возникла из-за того, что теперь было строго запрещено покидать пароход.
— Кто-то сдал, что мы отлучались в колхоз:
— А путь и далек и долог, — сказал Олег.
— Теперь думай, где прятать деньги, — тяжело вздохнул Роман. — Может заболеть?
— Говорят, тех, кого нельзя вылечить на корабле, будут просто топить за бортом, — сказал Олег. — Но, думаю, что это шутка.
— Хороша шутка. Точно узнали, что мы провернули договорной матч.
— Не докажут. Все так бы и получилось само собой. Мы, можно сказать, обманули самих себя. Просто хорошо, что повезло.
Комдив и Юрий плакали от счастья. Их Софья завалила Минотавра! Точнее, они были рады, что ее просто не убили. Да денег выплатили на тотализаторе очень много. Целый желтый чемоданчик. По двадцать пять тысяч. Каждому.
— Почти по две Волги можно купить, — сказал Комдив.
— Ты, пахан, как на селе, все считаешь Волгами. Волга, да Волга. Волга-Волга.
— Русская привычка, — ответил полковник.
Василь Василич тоже получил чемоданчик с двадцатью пять тысячами. Он внимательно проверил некоторые купюры.
— Не фальшивые, — констатировал начальник Зоны. И добавил: — Удивительно.
Мэр проиграл в общей ложности тридцать тысяч.
— Если бы узнали на работе-е! — Но он промолчал. Радовало то, что родная Пестелина выиграла на дурочку пятьдесят.
— Пятьдесят тысяч, — сказал она. Но когда Мэр протянул руку к чемоданчику, сказала предупреждающе: — Куплю себе золотое кольцо с ониксом. За пятьдесят две тысячи. Как у Таньки-миллионерши. Можно?
— Разумеется, — ответил муж. Не мог же он сказать, что нельзя. Ведь это ее деньги. Но добавил: — Пусть у нас будут долги.
— А ты разве играл в долг, дорогой? — спросила Пестелина.
— Да, разумеется.
— Кто ж тебе дал такие деньжищи? Коррупционеры? Эти, как их… Пятая Колонна. Мама! Зачем ты с ними связался?
— Других нет, — просто ответил Мэр. И добавил: — Это закон нашего Участка Неба.
Пестелина схватилась за голову.
— Да не плачь ты! — сказал Мэр. — На эти деньги, — он притронулся к желтому чемоданчику, — можно купить грузовик нашего обычного русского Ювелирторга. Зачем нам ихние кольца с каким-то ониксом за пятьдесят две тысячи?
— Я согласна, — сквозь слезы ответила Пестелина, и попросила перо и бумагу.
— Неужели хочет заявление на развод писать?! — мысленно схватился за сердце Паша. Но леди просто решила составить список необходимых ей золотых украшений.
— Не беспокойся, — сказала она, — ничего лишнего. Просто пусть будет всё. Как у людей.
— Как у всех, — резюмировал Павел Александрович.
Алексей тоже получил желтый чемоданчик. Крупными купюрами. Ведь он поставил не пятьсот рублей, как Комдив, Юрий и Василь, и не тысячу, как Пестелина, а две с половиной тысячи.
— Куплю себе… — он задумался. Не хотелось вот так сразу объявлять заветное желание. Даже самому себе.
Между тем он опять вспомнил, что его дам, Даши и Анны Владимировны так и не было. Не пришли. Странно. Он решил спуститься в ресторан. Нет.
— И не было, — ответил бармен.
— Где же они? — удивился Алексей.
— Ай доунт ноу, — ответил бармен.
— Вы учили английский язык?
— Не знаю, какой это язык, но какой-то язык я учил, — ответил парень. — И точно помню, что это был не русский. Шучу, конечно, — добавил бармен, — Просто в школе я учил немецкий, а в университете английский. И теперь иногда путаю, какой из них какой. — И опять добавил: — Шучу. Конечно, шучу. Я часто шучу с посетителями. — Я точно знаю, что это английский. Ибо немецкий я уже забыл. Когда это было-то! В школе еще.
— Послушай, эта… как тебя звать?
— Володя.
— Володя, возьми десять рублей, нет, даже двадцать пять рублей.
— Налить им, что ли, когда придут?
— Нет, пусть сами себе нальют. Просто скажи, что я их ищу.
— Кто? Разрешите, я запишу ваше имя.
— Так… Запиши:
— Их ищет Алексей.
— Хорошо. Просто Алексей.
— Чтобы не забыть, напишите лучше:
— Нас ищет Алексей, у которого есть деньги. И он не знает — в скобках: без вас — как их взлохма-ти-ть. Написали?
Он обыскал весь корабль — дам нигде не было. Неужели выбросили за борт. Вряд ли. Кажется, к тому времени через каждые двадцать метров по всем бортам уже стояла охрана. Если только сами охранники и выбросили. Нет, это очень маловероятно.
Вечером в полумраке ресторана Алексей сидел один, хотя заказ уже сделал на троих.
— Три бутылки шампанского.
— Брют?
— Естественно. Три горьких шоколадки.
— Три горьких шоколадки, — записал официант.
— Пусть пока лежат в холодильнике.
— Пусть пока лежат в холодильнике.
— Три барана.
— Три барана. — Официант поднял голову от записной книжки. — В натуре, что ли? — слегка улыбнулся он.
— В натуре, конечно, — ответил Алексей, — по сто семьдесят граммов каждому. Не обожраться же. Надеюсь, у вас есть какие-нибудь новые японские закуски? Рыба, устрицы?
— Только чтобы все было натуральное, — сказал Алексей, — без риса.
— Без риса. Конечно, — записал официант. А это, как его?… будете?
— Что? Что, собственно, вы имеете в виду?
— Что имею, то и в виду, как говорится.
— А все-таки?
— Я имею в виду десерт. Торт! Так сказать. Большой праздничный торт.
— Мы много не съедим.
— Мы поможем. В случае чего, — официант сделал широкий жест рукой. Этот жест означал, видимо, что здесь давно не ели вдоволь хороших тортов. — Берите с маракуйей. Это вкусно. Честно. Только стоит чуть-чуть подороже, чем шоколадный с манго.
— Хорошо, давайте с карамара… простите, повторите еще раз, как он называется?
— Маракуя.
— Да, этот. Кило на пять, наверное, хватит, как вы думаете?
— Мало.
— Мало?!
— Да. Вдруг праздник перейдет в шумное веселье. Люди, как дети, начнут кидаться кусками торта. У вас может не хватить патронов.
— Хорошо. На сколько же тогда? На десять?
— Берите на двадцать. Не прогадаете.
— Скажите, другие тоже берут торты на двадцать килограммов? — спросил Алексей, потому что немного сомневался в рациональности такого большого торта.
— Да. Пятнадцать, двадцать — это обычная норма на увеселительных лайнерах, таких, как этот.
— Хорошо, я согласен. Надеюсь, он будет без роз?
— Вы не любите розы?
— Да, мне надоели цветы. А, скорее всего, я их и не любил никогда. Знаете, мне не нравятся разные завитушки — производное на Х — и другие цветы. Сделайте что-нибудь в стиле Пабло Пикассо. Сможете?
— Разумеется. Но это будет стоит немного подороже.
— Почему?
— А вы в курсе, сколько сейчас стоит картина Пикассо:
— Девушка на шаре? Двести миллионов.
— Ладно, я заплачу. Деньги-то есть, — Алексей похлопал себя по ноге.
— Вы держите их в кармане брюк?
— Нет, просто я имею в виду.
— Что? — спросил официант.
— Я имею в виду, что деньги жгут ляжку. Я сегодня много выиграл.
— Поздравляю. Сколько?
— Столько, сколько тебе и не снилось.
— Больше ста тысяч, что ли?
Алексей внимательно посмотрел на официанта.
— Я тебя раньше нигде не видел?
Официант не ответил. Его позвал метрдотель. Мол:
— Ты закончил? Иди сюда.
Алексей увидел только покатую спину и покачивающуюся согнутую в локте руку. Как у клоуна, подумал Алексей.
— А в ресторане, а в ресторане играет музыка и слышен смех! — напевал Алексей, осматривая публику. — Ла ша… ла шатэ ми кантаре… Когда иду я в балаган, я заряжаю свой наган. — Алексей проверил карманы. Пистолет не взял. Зря.
Подаренный Комдивом наган был у него с собой. И не зря, как оказалось. Его София нокаутировала сегодня Джека Потрошителя.
И София, как раз появилась. Алексей встал, но сразу опять сел. Сзади нее вышли из широкого проема двери, обрамленной шторами, Комдив, Леонид Леонидович, и его сын Юрий Леонидович. Полковник и подполковник. Разумеется, в штатском, в синих костюмах, как у членов правительства. Но было жарко, и они сразу повесили пиджаки на спинки кресел.
— Неужели тоже без пистолетов? — подумал Алексей. — А ведь не положено. На сегодняшнем банкете все главные действующие лица должны быть вооружены. Иначе, зачем вся эта комедия. Перестреляют, как куропаток.
— Разрешите прикурить?
— Что, простите? — Алексей поднял голову. Перед ним стояла девушка в бальном платье. — Необыкновенной красоты.
— Кто? Я или платье?
— София! Я не узнал тебя, — сказал Алексей. Он встал и пригласил даму сесть.
— Хватит врать. Ты же раскрыл рот еще когда я была на том берегу, — они кинула на другой борт теплохода.
— Нет, честно, ты такая красивая! Что победа делает с людьми.
— Тогда поклянись, что выполнишь сегодня одно мое желание.
— Только одно? Я мог бы и два. Может быть, даже три.
— Одного достаточно.
— Хорошо.
— Поклянись.
— Клянусь.
— Тогда я хочу…
Подошел Юрий. Он поздоровался с Алексеем и спросил Софию, где она будет сидеть:
— С нами или здесь? На тебя заказывать?
— Так мы уже все заказали, — сказала София.
— Да, — подтвердил Юрий. — Просто я хотел узнать, где ты будешь встречать этот банкет. За каким столом?
— Здесь, я вижу, заказано на троих. Пусть мой заказ принесут туда, — она кивнула на отца. А тот, в свою очередь, кивнул Алексею. Мол, привет, я потом подойду. Пока что покурю здесь. — Если эти телки придут, я уйду. Да, наверное, я уйду. А если нет, то нам хватит и этого, — она обвела рукой подтарельники Даши и Анны, на которых стояли болотные с красной полоской салфетки.
— Да, — сказал Алексей. И добавил: — Можно даже попросить принести сюда еще один прибор.
— Да не надо, — сказала София, — хватит нам приборов. — И она незаметно положила руку Алексею на колено. Естественно, он покраснел, как вареный рак.
Юрий ушел на свое место. Уже встав со стула, он спросил:
— У тебя пистолет есть?
— Нет.
— Что же ты не взял его?
— Забыл в каюте.
— У меня два. Хочешь?
— Да не надо.
— Тогда сходи в каюту и принеси свой. Просто так я свою сестру не могу тебе оставить.
Алексей только руки развел в стороны.
— Ладно. Схожу.
— Тогда я пошел.
Пришли Олег и Роман. Они тоже были в новых костюмах, и тоже, как Юрий и Леонид, в членах правительства. Просто сокращенно. Ясно, что имеется в виду костюм. Вероятно, из каких-то новых японских тканей. Не халтура. Видимо, организаторы заранее знали:
— Кто-то на этом турнире выиграет на тотализаторе. — В общем, кроме них самих, будут еще победители.
Народ прибывал уже беспрерывной толпой.
— Так и лезут, так и лезут в кабак, — сказала одна молодая официантка. Не зря их обычно не берут на пароходы. Только мужиков. Эти ребята никогда ничего плохого про посетителей не скажут.
Далее, прибытие остальных гостей.
Мэр и Пестелина заняли место у самого иллюминатора.
— Я люблю смотреть на море, — сказала Пестелина. Она незаметно осмотрела свои пальцы. Они все были украшены золотыми кольцами с зелеными камнями.
— Говорят, это настоящие изумруды, — сказал Мэр, заметив, что жена любуется камнями. Он сам буквально два часа назад купил чуть ли не кило золотых украшений. На корабле продавали золото по гос. цене.
— Поставки прямо из Миделинового Картеля? — спросила Пестелина. — И да:
— А зачем один рубин? Он ведь тоже, наверное, драгоценный. Как ты думаешь?
— Все натуральное, — ответил Павел Александрович. Он попросил официанта принести лед, и открыл бутылку шампанского. — Я сам, — сказал он официанту. — Умею.
— Это хорошо, что вы умеете, — ответил официант, — но нам положено открывать шампанское.
— Отойди отсюда, я тебе сказал, — Павел Александрович направил бутылку на официанта. Пробка выстрелила, и попала официанту прямо в лоб. Он вроде сначала упал, но тут же быстро встал.
— Ты зачем это сделал? — зашептала Пестелина. — Он мог и не встать.
— А что он ко мне пристал? — в свою очередь спросил жену Мэр. — Кстати, как тебя звать, друг?
— Виктор.
— Виктор? Стало быть, Витя.
— Победитель, — поддакнула Пестелина.
— Коньячку выпьешь?
— Французский? — Виктор взял со стола бутылку.
— Да хрен его знает, — простодушно ответил Мэр, — называется Хе…
— Хеннесси, — расшифровал официант. И добавил: — Буду.
— На вот тебе бутылку за травму на лбу, — сказал Павел, — только иди отсюда, и не мешай нам объясняться в любви.
Официант сначала вроде взял бутылку, но посмотрев, что это всего лишь армянский пятизвездочный, вернул.
— Нам нельзя брать бутылками, — сказал Виктор, — уволят. Я просто буду подходить иногда.
— И?.. — не поняла Пестелина.
— А вы мне нальете писят.
— Так может быть налить сейчас? — сказал Мэр. Он опять схватился за пятизвездочный, но Витя аккуратно перетащил его руку поближе к французскому. — Вы думаете, он лучше? — спросил Паша.
— Уверен. Иногда мы…
— Разбавляете коньяк? — спросила Пестелина.
— Нет, мы просто заменяем французский на наш.
— Вы хотите сказать, что в бутылке из-под Хеннесси поддельный армянский? — изумился Мэр.
— Не в этот раз, — сказал Виктор. — У вас на столе бутылки-то запечатанные. Тем более, сегодня усиленная проверка.
— Почему? Сегодня, что, постный день? — спросил Мэр.
— Нет, день сегодня обыкновенный, скоромный, Только сегодня на банкете сам министр будет. С американским посланником. — Виктор показал свой загнутый назад большой палец и даже присвистнул.
— И об этом все знают? — спросил Павел Александрович. — Тогда почему мы не в курсе?
— Никто ничего не знает, — прошептал Виктор. — Я сам только узнал. Некоторых доверенных официантов и барменов специально оповестили.
— Оповестили для того, чтобы сегодня не пили чужой Хеннесси? — хмуро констатировал Мэр.
— Если честно, Хеннесси здесь никогда и не было. Только Мартель и Камю. Это в честь министра и американского посланника достали.
— Откуда достали? — спросила Пестелина.
— То есть как, откуда? Откуда все достают, — сказал Виктор, и показал пальцем на верх.
— С неба, что ли? — спросила Пестелина.
— Почти. Все вино из нового ресторана Космос.
— Космос? Это где?
— Ну, как где? В Москве, само собой разумеется. Я, между прочим, там работал.
— Выгнали?
— Сам ушел. — Алексей незаметно для окружающих хлопнул рюмашку Хеннесси и удалился.
— Хорошо пьет, — сказал Мэр, — незаметно.
— Маг. Кстати, ты мне так и не ответил, зачем купил один рубин?
— Как зачем? А зачем звезды на Кремле рубиновые?
— Так мне его на лоб, что ли прикрепить?
— А почему бы нет? Сегодня твой праздник.
— Какой праздник?
— Ну как? Деньги-то есть!
Пестелина надела на голову золотую цепь с рубином.
Мэр улыбнулся. Было очевидно, что эту цепь надевают на шею. Но так тоже хорошо. В полутьме все равно ничего не видно. Зато жена чувствует себя царицей. Ведь сказано же про жену:
— А во лбу звезда горит!
Семен сел один. У самого оркестра. Но скоро к нему присоединились две дамы. Видимо, договорился заранее, еще на палубе. Ну, а че теряться, он сегодня победил. Деньги-то есть. Да и настроение хорошее. Пятьдесят тысяч! Три Волги можно купить. А уж баб-то!.. Не меряно.
Заводские Концессионеры, Аркадий Ильич, Татьяна с мужем и Парторг, Юрий Владимирович, имели свой стол в самой середине большого зала. Их было бы не просто найти. Ну, если бы они кому-нибудь понадобились. Как говорит Эдгар По:
— Прятаться лучше всего на видном месте.