Следующий день был полон мучительных расспросов и неприятных воспоминаний. Отец объяснил, что причиной ее похищения стала попытка бандитов таким образом повлиять на него и правительство. Удерживая в заложницах, они планировали обменять ее на своих соратников, которые были заключены в тюрьмах Колумбии. Именно поэтому ее освобождение затянулось, и была предпринята попытка захвата виллы в джунглях. Также Мелисса узнала, что спецназ, который освободил ее, выполнял тайную совместную операцию американских войск и отдела по борьбе с наркоторговлей Колумбии. Даже отец ничего не знал об этом, и девушка поняла, почему это произошло именно в тот день. Скорей всего, среди мужчин, которых она видела лежащими на полу в холле, были еще главари других банд, и операция была спланирована именно так, чтобы арестовать их всех.

После того, как улеглись все эмоции, у нее с отцом состоялся серьезный разговор по поводу ее поступка. Мелисса молча слушала отца, соглашаясь с его доводами об ее безответственности, взбалмошности и глупости. Сначала она попыталась возразить, что в той ситуации даже телохранитель, возможно, не смог бы защитить ее, но отец не посчитал эти доводы убедительными.

Мама хотела улететь уже на следующий день, но Мелисса уговорила ее остаться еще хотя бы на два дня, чтобы дать ей время окрепнуть физически. Виктория согласилась, но с самого начала ее беспрекословным условием было то, что дочь летит с ней в Испанию и проводит там некоторое время. Мелисса не стала с ней спорить. Это был, вероятно, самый лучший вариант. У нее еще были две недели отпуска, и в Севилье будет меньше времени на грустные и печальные мысли, чем в Нью-Йорке.

Оказалось, что Стивен звонил маме, интересуясь, где Мелисса и все ли с ней в порядке, так как сам не мог до нее дозвониться. Это было как раз в тот день, когда она поехала к водопаду, и когда все началось. Странно! Прошло всего лишь четыре дня, но по насыщенности событий они были подобны четырем неделям. Оказалось, что Стивен хотел прилететь, но мама отговорила его. Как правильно она сделала! Его визит сюда был бы абсолютно лишним. И сейчас, когда Мелисса набирала телефонный номер, она чувствовала, как палец так и тянется нажать на отмену.

Когда взволнованный голос Стивена раздался в трубке, она не испытала радости. Пришлось еще раз вкратце рассказывать все, что с ней случилось. Потом девушка перевела разговор на другую тему, сославшись на то, что воспоминания сейчас очень болезненны для нее. Стивен одобрил ее решение по поводу Испании, и Мелисса обрадовалась, что он не выдвинул идею прилететь в Севилью. Закончив разговор и пообещав звонить каждые несколько часов, девушка встала с шезлонга и медленно пошла по кромке берега, смотря, как вода омывает ступни.

Почему-то, как только голос Стивена зазвучал в трубке, сознание мгновенно сравнило его с голосом Хантера, и выбор был явно не в пользу первого. Их вообще нельзя сравнивать. Они абсолютно разные во всех отношениях. И как бы она хотела, чтобы сейчас зазвонил телефон, и она услышала голос Хантера: «Привет, принцесса!» – от которого по телу мгновенно пробежали бы мурашки, а сердце радостно забилось быстрее. Эта мысль вдруг промелькнула так внезапно и застучала в душе настойчивыми маленькими молоточками, что Мелисса почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Как хорошо, что она сейчас одна. Сославшись на то, что ей надо поговорить со Стивеном, она ушла на берег.

Фантазии стали развиваться в голове, и девушка не могла их удержать, да и не хотела. Если бы на месте Стивена был Хантер, он все равно прилетел бы сюда, несмотря на уговоры мамы, стал искать ее и делать все, что было в его силах. Но почему у нее такая уверенность?! Она просто чувствует, что все было бы именно так, вот и все.

Даже если он и не смог приехать сейчас, она сама прилетела бы к нему, и о никакой Испании не могло бы идти и речи. Он бы встретил ее в аэропорту, сжал в своих крепких объятиях, поцеловал так жарко, что у нее перехватило дыхание и закружилась голова.

Тело сразу услужливо предоставило воспоминания этих объятий и поцелуев, и Мелисса встала, потрясенная лавиной воспоминаний. Почему?! Почему он принадлежал совсем другому миру?! Это несправедливо!! Если бы он не избрал преступный мир, то был бы другим человеком и… Он был бы другим человеком!! Эта мысль мгновенно заняла доминирующее положение среди остальных.

А что, если совсем другим?! Истинно мужская красота Хантера осталась бы при нем, но душевные качества скорей всего претерпели бы серьезные изменения. Мужественность, уверенность в себе, целеустремленность могли сохраниться, но исчез бы этот опасный блеск в глазах, повадки дикого зверя, сила и властность. Этот мужчина перенес множество опасностей, и такая жизнь закалила его, превратив в то, что он из себя представлял.

Не было «плохого» и «хорошего» Хантера. Это все был один человек. Она сама разделила его. И насколько сильно боялась первого, настолько сильно ее влекло ко второму. Или это все было заблуждением?! Ее влекло к обеим его ипостасям, вернее к их причудливым переплетениям. Сильные руки этого мужчины дарили ей такую нежность, в то время как для других могли быть смертоносными. Его действия могли напугать и взволновать ее. Неужели привлекало именно это? Опасность, исходившая от него, контролируемая сила, которая сквозила во всех его движениях. Она была полностью зависима от него, а он не только не причинял ей вреда, а даже защищал. Неужели сочетание всего этого способствовало тому, что он так запал ей в душу? Хантер отличался от мужчин ее жизни, и, возможно, подсознательно она мечтала именно о таком мужчине, но, несомненно, он не смог бы существовать в ее мире.

Хотя теперь это все было неважно. Хантера больше нет, остались лишь воспоминания. Мелисса была уверена, что они надолго обосновались в ее сознании, но время сгладит и их. Она вернется домой, и жизнь потечет в своем обычном русле.

Девушка вдруг вспомнила о перстне, который лежал в шкатулке вместе с кулоном. Она до сих пор не очень хорошо понимала свое скоропалительное решение, чтобы ей дали перстень с руки Хантера. Но потом ответ пришел сам собой. Это было естественное желание, чтобы хоть что-то осталось на память об этом человеке. Тогда Мелисса не думала, какую боль будет испытывать каждый раз, когда будет смотреть на этот перстень. Оставалось надеяться только на то, что со временем эти эмоции притупятся, и желание подойти к шкатулке и достать перстень сойдет на нет.

Через два дня они с мамой улетели в Испанию. Как ни сопротивлялась Мелисса, но мама все-таки заставила ее пройти полное обследование в клинике. Врач деликатно уточнил, не было ли применено к ней насильственных действий, расспросил, что она пила и ела эти дни, попросил описать свое самочувствие и в конце провел осмотр, который выявил лишь несколько синяков и царапин. Только после того, как были получены результаты обследований и анализов, и стало ясно, что с ней все в порядке, Виктория успокоилась.

Неделя пролетела незаметно, и надо было возвращаться домой. Мама предложила ей нанять водителя-телохранителя, который был бы рядом с ней тогда, когда не было Стивена, и сопровождал в поездках. Мелисса обещала подумать. Сначала идея показалась ей глупой, но потом она решила, что это предложение не лишено и логики.

Нью-Йорк встретил ее теплой солнечной погодой. Когда самолет приземлился в аэропорту Джона Кеннеди, душа Мелиссы непроизвольно наполнилась радостью. Стивен должен был встретить ее, и когда она шла по залу прибытия, то увидела его, стоящего с большим букетом роз.

Когда они ехали в машине, и Стивен одной рукой держал руль, а второй сжимал ее руку, Мелисса улыбалась, стараясь, чтобы это выглядело как можно более искренне. Ссылаясь на усталость, она отвечала лишь на общие вопросы и попросила оставить расспросы на потом.

За окном мелькали здания Риджвуда и Лонг-Айленда, но только когда они поехали по Вильямсбургскому мосту, ее душа возликовала по-настоящему. Все вокруг было такое родное, и Мелисса с радостью ощутила, что наконец-то дома. Это был ее мир! Она любила это царство небоскребов и широких авеню, мир спешащих людей и снующих машин, обожала эту быструю жизнь и чувствовала себя частью ее.