Я стояла в кольце теплых рук и, казалось, забыла на мгновение, что рядом есть еще кто-то. Бессонная ночь, утро со вкусом горечи, тревожные события бесконечного дня. Когда я увидела кровь на груди Грея, напугалась не на шутку, и вдруг подумалось, что все те страхи, которые терзали меня в последние дни, и неуверенность причиняли страдания нам обоим, такие мелкие и бессмысленные, что стало даже немного стыдно. Бабушка всегда твердила, что природа знает, что для нас лучше. И вот, когда она мне дарит возможность обрести родного человека, я, как маленький капризный ребенок, убегаю и прячусь. Теплое дыхание в волосах. Равномерный сильный стук сердца под щекой. Уже привычный и такой родной запах, который сейчас смешивался с солью свежей крови.

Кровь почти ребенка, которого бросили умирать. Как страшно жить среди интриг и чужой злости. Почему люди умеют так сильно ненавидеть? Признаю, как наслушавшись страшных слухов, в первое время, очень настороженно относилась к оборотням, но прожив среди них всего немного времени, узнала, что не многие так умеют дружить и заботиться. Если друзья, то вера нерушима, если ненависть, то до победы над врагом, если любовь, то одна и навсегда.

Но сейчас не время для разговоров. Поборов робость, я крепко, но коротко обняла Грея в ответ и отстранилась.

— Мне нужно помочь Ли Бэю, — отвернулась к раненому, ведь и так веду себя слишком смело.

— Увидимся вечером, — шепот в самое ухо прошелся горячей волной по всему телу.

Только когда воздух в комнате стал прохладней, я поняла, что он как всегда ушел беззвучно.

— Дать мой сумка, — махнул рукой Ли Бэй, указывая на тканевый мешок.

Я принесла тяжелый сверток, в котором оказались диковинные инструменты из начищенного до блеска металла. Меня учили иначе: ножи, иглы и травы. То, что я видела у него, это были другие знания, куда более обширные и богатые.

Опоенный настоем парень впал в беспамятство, бредя о том, что он должен успеть. Он все время повторял, что нужно добраться до замка и предупредить.

— Успел, ты успел, — гладя по плечу успокаивающими движениями, уговаривала я его.

Ли Бэй в это время разложил свои инструменты и поманил меня ближе к себе.

— Я показывать, ты учить.

Я лишь кивнула. А дальше началось волшебство. Но не то, которое принято считать сказкой, а то, что способно творить реальные чудеса. Знания, которые действительно помогают. Я впитывала все увиденное, зная, что однажды это может помочь и спасти.

Рана была тщательно обмыта травяными настоями, расширена невероятно тонким и острым коротким ножиком, маленькими щипцами зажали кровоточащие сосуды. Достали тиски для быстрого и четкого удаления стрелы и необычную загнутую иглу с зажимом вместо ушка.

Ровный шов был сделан быстро и виртуозно. Парню даже нечем будет похвастаться перед сверстниками — с его способностью восстанавливаться от шрама ничего не останется.

— Ли Бэй, это здорово, — я восхищенно смотрела на старика.

— Ты запомнить? — серьезно спросил он.

— Да, — еще и кивнула я.

— Повторить?

— Думаю, смогу, — подтвердила я.

— Хорошо.

Быстро наведя порядок, я отправила Ли Бэя отдыхать. Такая работа требует высокой концентрации и моральных сил, а возраст у него уже не тот, чтобы неустанно охранять больного. Сама же я осталась у постели паренька приглядывать, чтобы не началась лихорадка. Заражение может свести на нет любые старания, тем более что уже много времени прошло с момента ранения.

Уже поздно вечером за мной пришла Руфь.

— Спустись поужинать, — позвала она.

— Я не могу его оставить.

— Я сейчас пришлю кого-нибудь, а то скоро от тебя одни глаза останутся.

Я улыбнулась в ответ на ее замечание. Кормилица подошла ближе.

— Молоденький совсем. Лет четырнадцать, наверное. Даже волка еще невидно.

— Как вы это определяете?

— Ну, знаешь, глаза у оборотней при сильных эмоциях светятся с младенчества, так можно точно сказать, что у ребенка есть зверь. А потом, когда во время взросления начинается борьба за власть, тогда появляются вторичные признаки. По вискам спускаются волосы, как бакенбарды у людей. Черты лица заостряются, принимая звериные формы, у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Могут появляться клыки и когти. Меняются движения, мимика, запах и поведение. Чем ярче отличия от человека, тем сильнее волк.

— Но Грей не похож на зверя.

Судя по ее описанию, Грей должен чуть ли не на четвереньках в шерсти ходить, и когти с клыками не должны исчезать. Я уже молчу про нрав и свирепость.

— А вот тут имеет огромное значение умение владеть зверем.

— То есть признаки можно спрятать?

— Можно, но чем сильней зверь, тем сложнее.

Умела бы свистеть, присвистнула бы. Это что ж выходит, они все время ведут внутренний бой с самими собой?

— Вот это лицо у тебя, — засмеялась Руфь.

— Еще бы. Это для тебя все понятно и привычно, а я каждый день что-то новенькое узнаю, и это всегда нечто невероятное.

— Тогда переваривай, а я за заменой, а то останетесь голодными.

— Кто это мы? — не поняла я.

— Милорд наш тебя ждет. Не заставляй мужика голодать, а то совсем озвереет, — повела она бровями.

Несмешно. Почти. Ну, если только совсем чуть-чуть.

Как только появилась одна из служанок, я направилась вниз на ужин.

Вот только неожиданная встреча в коридоре изменила все планы на вечер.

У каменной стены, привалившись спиной и уткнувшись затылком в неровную поверхность, стоял Локи. Сложенные на груди руки и прикрытые глаза говорили о том, что он абсолютно точно никуда не торопится. Ждет? Смешливые лучики от глаз теперь больше напоминали усталые морщинки. Темные круги под прикрытыми веками. Опущенные плечи. Он никак не отреагировал на мое появление, хотя я точно знала, что он чувствует мое присутствие.

Я хотела было проскользнуть мимо, но только стоило сделать шаг, как его глаза распахнулись. Он, опустив руки, встал поперек коридора, преграждая мне путь.

— Не спеши, — попросил он, как-то странно растягивая слова и слегка наклоняя голову набок.

По-хищному резкое движение напомнило о том, что я имею дело не с человеком, и забывать об этом не стоит.

— Меня уже ждут, — попыталась я его обойти.

— Кто? — тихо спросил он, но при этом неуловимым движением выкинул руку вперед, упираясь ею в стену, не давая мне пройти.

Он наклонился еще ближе, и на меня пахнуло горечью алкоголя.

— Не к Грею ли спешишь?

— Позволь, пожалуйста, пройти.

— А если не позволю? — вопрос завис в воздухе.

Я не хотела даже думать над ответом, а он, к счастью, не собирался продолжать свою фразу.

Я хотела сделать шаг назад и благоразумно отступить к комнате, но он, разгадав мои планы, выставил вперед и вторую свою руку. Я оказалась зажатой между стеной и оборотнем, который, не очень твердо стоял на ногах и смотрел на меня так пристально, что захотелось стать невидимой. Вжавшись в камни всем телом и чувствуя их холод, я загнанным зверьком оглядывалась в поисках путей к отступлению.

— Отпусти, — попросила я, все еще надеясь на его благоразумие.

— Назови меня по имени, — вдруг попросил он со щемящей тоской в голосе.

— Что? — на секунду я даже забыла о страхе.

— Просто назови меня по имени.

Печаль в глазах и горькая складка у губ. Такое одиночество отразилось на его лице, что отказать ему было невозможно.

— Локи, дай, пожалуйста, пройти.

Он, кажется, пропустил мою просьбу мимо ушей и, прикрыв глаза, еще раз попросил.

— Повтори еще раз.

— Локи.

Я пыталась говорить ровно, без эмоций, в надежде, что он, наконец, поймет мое нежелание продолжать разговор.

— Еще, — теперь его голова была опущена совсем низко, и он почти упирался лбом в мое плечо.

— Локи, — теперь уже я интонацией просила прекратить все это.

— Ромашка, — нежно шепнул он.

А потом я неожиданно для себя оказалась прижатой к мужскому телу. Молодой оборотень, обняв меня руками, что-то неразборчиво шептал, покрывая мое лицо короткими поцелуями. У меня не было ни единого шанса убежать или увернуться, когда его теплые, упругие губы накрыли мой рот. Терпкий привкус выпитого им вина, напоминал о том, что он не осознает должным образом свои действия. Озноб от ужаса и неправильности происходящего прошелся по коже, пронзило негодование от пренебрежения моими желаниями и чувствами.

Я принялась вырываться, не позволяя ему углубить поцелуй, но освободиться не удавалось. С трудом высвободив руки, я стала беспорядочными ударами осыпать его плечи, спину и голову. Била всюду, куда могла дотянуться, и даже укусила его за губу, сжимая зубы, пока густая металлическая жидкость не оросила язык. Казалось, он не замечает моего сопротивления, и соленый вкус крови тоже не приводит его в чувство.

Его руки сомкнулись крепче, и мне стало не хватать воздуха, из-за чего пришлось сделать вздох через рот, чем и воспользовался нетрезвый оборотень. Он проник языком между моих разомкнутых губ. От бессилия я начала всхлипывать, понимая, что сделать что-то в своем положении не могу. Пока он целовал меня, прижимая к стене и зарываясь пальцами в волосы, меня стала бить нервная дрожь. Всхлипывания переросли в сдавленные рыдания, паника мешала думать и искать выход.

Бесконечные секунды спустя, он прервался, чтобы сделать глубокий вдох и, прижавшись своим лбом к моему, открыл осоловевшие глаза. Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что именно он видит.

— Рома? — удивление отразилось на его лице.

В этот момент по моему телу прошла волна озноба, делая мое плачевное состояние очевидным даже для него.

— Боже, Рома, — растерялся Локи и поднял руку к моему лицу.

От этого его жеста я всхлипнула еще громче.

— Прости, прости, — сбивчиво зашептал он, разглядывая мои всклокоченные волосы, залитое слезами лицо, подрагивающие окровавленные губы, и отступил назад.

Локи потерянно заметался, словно и не он только что проявлял свои чувства унизительным для меня образом. Он то делал шаг ближе, то вновь отступал, натыкаясь на мой испуганный взгляд.

— Ромашка… Боже, я не знаю, что сказать.

А я давилась слезами, выставляя перед собой руки в защитном жесте.

— Не подходи… не подходи, — только и повторяла я почти беззвучно.

Мои слова причиняли ему очевидную боль, но сейчас меня совсем не волновали чужие чувства.

Я боялась отвести от него взгляд, опасаясь, что если отвлекусь, то снова могу оказаться в беспомощном положении. Думать ясно все еще не получалось, и потому я решила полностью довериться чувству самосохранения, а оно шептало, чтобы я не двигалась и пережидала. Чего я ждала — не знаю, но, только услышав протяжный злобный волчий рык, непроизвольно расслабилась и села на пол, приваливаясь к стене. Я успела лишь раз моргнуть, и этого мгновения было достаточно, чтобы далекий вой превратился в метнувшуюся рядом тень. Еще одно мгновение, и эта тень смяла Локи. По коридору разнеслись рычание и хрипы. Зажав уши руками и зажмурившись, я тихо заплакала от облегчения. Мне больше не было страшно, ведь рык Грея я узнала, даже не имея возможности толком его рассмотреть. Мой волк здесь, а значит, все будет хорошо.