Я сидел у камина, где жаркое пламя плясало и извивалось, пытаясь проглотить все, что ему сегодня досталось. Искры со щелчком древесины разлетелись веером, освещая своими сполохами даже самые укромные уголки каминной кладки. Молча наблюдая за этой игрой, я думал сразу обо всем и в то же время ни о чем.

Появились вопросы, требующие решения и чем раньше, тем лучше. Противники, которые действуют исподтишка. Друг, оказавшийся врагом. И во всем этом единственный проблеск света — Ромашка, которая под влиянием навалившихся тревог, сдавала свои оборонительные позиции. Какой бесценной оказалась ее поддержка, которая закаляла стальную решимость и непреклонность. Ее добровольные объятия, подаренные в минуту смуты. Легкое мимолетное касание, а такое важное. Совсем не хотелось выпускать ее из рук. Но у меня есть важное дело, от которого зависит и ее благополучие в том числе.

Все это время рядом стоял Гай и ждал, когда я вынырну из своих размышлений. Поймав мой осмысленный взгляд, спросил.

— Лорд снова с нами?

— Ирония? — склонил я голову набок.

— Ну, что ты.

Ответ прозвучал серьезно, но черти в глазах, которые раньше появлялись очень редко, выдали его с головой.

— Мне кажется или тебе нравится меня подначивать?

— Честно?

— Как всегда, — кивнул.

— Мне нравится, что теперь ты живешь полной жизнью со всеми ее прелестями и печалями.

Наверное, он прав, раньше из сильных эмоций я испытывал только злость. Как иногда все быстро меняется, а теперь, кажется, что так было всегда. Как же так, всего несколько дней назад я был один среди толпы, а теперь со мной Рома. Родная, драгоценная, любимая. Да, именно любимая. И она уже почти готова признать себя моей.

— Гай, Рома говорит с тобой о том, что происходит? — я давно удерживался от этого вопроса, но искушение выведать подробности победило.

— Нет, и насколько я знаю, с Руфь тоже.

Можно было бы и догадаться. Это же Рома. Минимум слов. Приглушенные эмоции, которые она предпочитает не демонстрировать. Порой кажется, что она, если бы могла, вернулась в свой лесной домик.

— Нам приходится заводить подобные разговоры самим, — вдруг продолжил Гай.

Если он хотел меня заинтересовать, то у него получилось.

— И?

— Она учится нас понимать. Учится разделять то, что ей приходилось слышать о нас раньше, с тем, что есть на самом деле. И как раз тогда, когда этот процесс был в самом разгаре, твой волк решил ускорить события.

Кто ж спорит, живи она среди оборотней всегда, у нее не было бы ни единого сомнения.

— Ей сложно приспособиться, потому как она не привыкла менять обстановку. Тихая размеренная жизнь резко сделала поворот. Чужой дом, другая раса, новые обстоятельства, все еще гложущее ее чувство вины, ко всему прочему, волк, с проснувшимся инстинктом и тягой к ней. Согласись, есть с чего растеряться.

Я и без этой лекции уже понял, что мне нужно проявить больше терпения. Но так сложно сдерживать порывы. Когда сердце, душа — все тянется туда, где она.

— Ей все еще не верится, что лорд-волк может отнестись серьезно к ведьме с болота.

Густой рык зародился в груди. Как она может думать, что я с ней играю?

— Не надо заводиться, — поднял руку Гай. — Она выросла среди людей и судит с их точки зрения. Прояви немного терпения и все будет.

— Терпение — это как раз то, что у меня в дефиците.

Проворчал я, а потом, глубоко выдохнув, откинул голову на спинку стула. Надо срочно менять тему, пока я еще могу удержаться и не отправиться к Роме. Такое желание, как скатывающийся с горы снежный ком, становилось только больше и сильней. Да и есть вещи, о которых стоит подумать сейчас, пока ситуация не стала еще более сложной.

— Гай, я хочу знать, кто и как часто покидает замок.

Гай, если и удивился резкой смене темы, то никак этого не показал.

— Часовые докладывают, что за последние сутки замок покидали только трое, сказать наверняка с какой целью, теперь уже не представляется возможным.

— Кто именно?

— Калин. У него семья в ближайшей деревне, он часто туда ездит.

Я согласно кивнул. Многие из оборотней имели семьи поблизости, ведь находиться вдалеке от своих пар нам практически невозможно. И потому, неся воинскую повинность, они имели возможность часто навещать семью.

— Регина — девушка с кухни. Говорят, у нее мать больна, и Регина с сестрами по очереди дежурят у ее постели в свободное время.

Это проверить будет несложно.

— Ну и как ты уже знаешь — Локи.

А вот это очень больной вопрос. Никогда не думал, что найдется причина, чтобы рассорить нас с ним. С детства вместе и доверяли друг другу как никому. Как же судьба жестоко с нами пошутила, создав женщину, которая стала дорога нам обоим. Вот только я не могу отступить. Никогда и ни за что не уступлю Ромашку другому. И только то, что волк Локи не признал ее своей, утешает. Слабо, но успокаивает, дает надежду на то, что у него все будет хорошо, ему просто нужно перетерпеть и дождаться свою женщину. Понимаю, что сейчас заставить его мыслить логически невозможно, но это необходимо.

— Чужаки?

— Не было ни чужих, ни своих. Сезон сбора урожая и торговли подошел к концу, теперь в замке гости — редкость, а в последние сутки и таких не было.

— Мне не нравится мысль, что искать приходится среди своих.

— Понимаю, — согласно кивнул Гай.

— Почему мы его не ощущаем? Ведь предательство, злость и ложь сильно воняют.

Чтобы предать, нужно иметь вескую причину. Чтобы предать близких, причина должна быть личной. Личные мотивы — это эмоции, учуять которые легко. Так что же не так? Как мы могли упустить столь важную деталь?

— Ответ может быть только один, — задумчиво протянул седой. — Предатель либо не знает, что стал источником информации, либо…

— Либо что?

— Верит в то, что поступает правильно, — закончил свою мысль Гай. — В нем нет ненависти и злости, потому и не чувствуем. А еще он не врет, ни в действиях, ни в словах.

— Звучит практически нереально.

— Да, пожалуй, вот только других вариантов я не вижу.

— С ненавистью было бы проще.

Гай кивнул соглашаясь.

Да уж, ненависть моя близкая подруга. Хорошая знакомая, которую я узнаю и в других. Ядовитое чувство, которое растекается по жилам и заражает все на своем пути. И я даже не подозревал, насколько я ею болен, пока черноволосая травница не принялась за лечение, заменяя яд собою.

— Проследить за всеми тремя, — если я хочу защитить свой дом, нельзя сомневаться или колебаться.

— И за Локи? — удивлено поползли брови Гая вверх.

— Да. Ты сам сказал, что доносчик, возможно, даже не знает о своей роли в игре.

— Но Локи?

— Он вернулся? — сменил я тему, не желая спорить.

— Да, но я отправил его проспаться.

Вот это новости.

— Пьян как сапожник, — подтвердил Гай.

Я потер лицо руками. Этого еще не хватало.

— Ладно, как только придет в себя, отправишь ко мне.

— Вы только без лишних эмоций, — предостерег Гай.

— Потому и собираюсь подождать, когда он в себя придет.

— Хорошо.

— Новости от Ли Бэя есть?

— Парень выкарабкается, если заражения не будет.

— Тревожит меня это брожение на границе. Думаю, что стоит ожидать целого потока беженцев.

— Уверен, что да. Для зверолюдей не бывает родины, кроме своего дома, и если их насильно согнали с их земли, то они не будут покорно терпеть.

— Нужно будет придумать, куда их переселять.

— Зависит от того с какими намерениями они явятся. Их слишком долго третировали, они могут отрекаться от любой власти.

— На моей земле закон один — я. Так что, либо будут жить по моим правилам, либо не будут жить вовсе. Неуправляемая стая зверолюдей это последнее, что мне нужно.

Я перевел взгляд в окно. Солнце уже почти спряталось за верхушками деревьев, а это значит, что я уже совсем скоро смогу увидеть Рому.

— Гай, проследи, чтобы твоя дочь присутствовала на ужине, а то опять забудет поесть.

Седой оборотень добродушно рассмеялся.

— Тебя заботит, что она может остаться голодной или то, что не появится за столом?

— Я бы сказал, и то, и другое. Но если подумать, то второй вариант можно опустить, и я сам схожу ее покормить.

А что, идея тоже очень ничего. Такой романтический ужин на двоих. Хм…

— Руфь уже пошла за ней, — прервал мои мечтания Гай.

— Ну ладно, в следующий раз.

— Ты только зайцев предварительно зажарь — уже откровенно потешался седой.

— Всенепременно, — буркнул я, направляясь в общий зал.

Уже не первую минуту постукивая пальцами по столу, я ждал появления Ромашки. Но ее все не было, хоть Руфь и утверждала, что когда оставила ее в комнате, та собиралась спуститься к ужину. Волк внутри меня заворочался, заставляя и меня хмуриться все сильнее. Не так! Что-то не так, и от этого, подобно запертому в клетке животному, хотелось метаться из угла в угол. Я не чувствовал опасности ни для меня, ни для нее, но было нечто, что не давало покоя. С трудом удерживая себя на месте и уговаривая волка, что мы обещали ей больше пространства и свободы, медленно, но верно сгибал пальцами металлическую вилку.

— Грей? — тихий голос Ивон вывел меня из задумчивости.

Я поднял глаза и увидел на ее лице озабоченность.

— Что-то случилось? — проводила она взглядом еще один загубленный столовый прибор.

Разговоры за столом прекратились, и Гай приподнялся.

— Грей?

А что я мог сказать? Меня словно против шерсти гладили. Раздражающий зуд по телу, нервная дрожь в кончиках пальцев и набухающие десны, предвещающие скорое появление клыков.

— Я не знаю, — признал я.

— Я привык доверять инстинктам, — заговорил Гай. — Куда тебе хочется сейчас?

Его подсказка, как решающий толчок, заставила сорваться с места и броситься вверх по лестнице. Перескакивая через несколько ступенек, бежал, позволяя волку помогать. Еще не добравшись до места, я почувствовал панику, страх и соленый запах слез моей Ромашки. Волк взвыл, вытягивая когти и клыки. И только маленькая толика человеческого разума оставалась на поверхности, напоминая зверю, что нельзя пугать девочку. Но что может быть сильнее, когда перед глазами растрепанная Ромашка с припухшими окровавленными губами, прижимаясь к стене и выставив перед собой руки, плачет и громко всхлипывает. Я уже не видел в кого врезался, отбрасывая от нее причину ее страха и слез. Зверь ревел в жажде крови, а я боролся с ним, считая, что первоочередная задача это Рома. Мне больше всего остального хотелось утешить ее и стереть влажные дорожки со щек. Проверить все ли у нее в порядке, и не пострадала ли она. Мне хотелось спрятать ее в своих объятиях и укрыть от всего мира.

Лишь спустя несколько минут, когда коридор наполнился запахом крови, волк в раздражении отстранился, злясь, что противник не сопротивляется. Ему хотелось, чтобы жертва осознавала наказание, и мстительное животное мечтало продлить удовольствие. Он не умрет, пока. Локи был то ли сильно пьян, то ли его волк решил, что он недостоин помощи в данной ситуации, но пострадал он сильнее, чем мог бы оборотень. Даже его когти оставались человеческими. Пытаясь приглушить свой рык, и избавиться от тумана в голове, отступил, и только тогда заметил висящих на моих локтях воевод и Гая с Кайлом. Мое бешенство оказалось достаточно сильным, чтобы не обращать внимания на помехи общим весом в пару центнеров.

Стряхнув их с рук, обернулся к Роме. Она сидела у стены, пряча лицо в коленях, и зажимала руками уши, пока подоспевшие Руфь и Ивон пытались с ней разговаривать. Но она, казалось, не замечала их, продолжая тяжело дышать, сдерживая истерические всхлипы. Мимо меня проковылял Ли Бэй, собираясь заняться новым пациентом, с которым я еще не закончил. Но не сейчас. Сейчас гораздо важнее Рома.

Встряхнув головой, спрятал когти и клыки, а затем наспех вытер кровь с рук, направляясь к плачущей девушке. Опасаясь напугать ее еще больше, постарался сделать свой голос мягче, понимая, что после увиденного, она вновь может замкнуться в своей скорлупе, и мне придется начинать все заново.

— Рома, — мягко позвал я, отводя в сторону прядь ее волос.

Запоздало промелькнула мысль, что, возможно, стоило Гаю первым попробовать ее расшевелить. Но так хотелось быть для нее спасителем и утешителем. Чтобы у меня она искала защиту и поддержку. Хотелось быть всем для нее, даже если это и нечестно по отношению к Гаю.

Я аккуратно приподнял ее лицо за подбородок, чтобы заглянуть в ее глаза и понять, насколько плохи наши дела. Она не сразу сфокусировала взгляд на мне, а потом ее зрачки резко расширились, отчего я тяжело сглотнул. Ну же, девочка, это же я. Доверься мне. Хотелось кричать эти слова в надежде достучаться до нее. Мне так нужно, чтобы ты сейчас была со мной. Не тогда, когда жизнь бьет меня, а сейчас, когда тебе нужно плечо и опора. Я хочу быть этой опорой для тебя. Всегда.

В следующее мгновение она неожиданно быстро двинулась вперед и крепко прижалась к моей груди, словно от этого зависела ее жизнь. И не только ее. Обвивая ее своими руками, я понял, что если бы она отреклась от меня после всего случившегося, Локи не дожил бы до утра. Только сейчас, получив ее доверие, я понял, ради чего стоило ломать себя самого. Я готов душить волчьи инстинкты, чтобы иметь возможность каждую секунду владеть ею единолично. Она сама только что передала свое благополучие в мои руки. И я буду держать ее крепко.