Билл Таннер задумчиво смотрел на стоящую перед ним дверь. Дверь ничем не отличалась от любой другой закрытой двери. У шефа аналитиков MI6 создавалось чёткое ощущение, что двери вообще наплевать на то, что кто-то её рассматривает.

Проблема была в том, что эта конкретная дверь перекрывала единственный вход в Отдел Тайн. Поэтому оставить её в покое аналитики MI6, каждую ночь расползающиеся по зданию Министерства магии, подобно муравьям, ни в коем случае не могли.

Джейкоб Дауни тихо подошёл, переступив по пути через похрапывающего Наземникуса Флетчера, встал у локтя Билла и тоже уставился на эту дверь.

— Сегодня у нас перекошенный квадрат, овальный круг, восьмиугольная звезда и кривая волнистая линия, — сообщил Джейкоб, перечисляя меловые рисунки на аспидно-чёрной поверхности двери. — И вокруг них какие-то символы, похожие на буквы. Возможно, идеограммы, возможно, пиктограммы, возможно, иероглифы.

— Сам вижу, — согласился Билл.

— И у нас, как обычно, никаких идей, что это означает.

— Перекошенный квадрат был три дня назад, — сказал Билл. Он достал из внутреннего кармана пиджака пухлый блокнот, пролистал его на нужную страницу и сверил вклеенную фотографию с меловым рисунком на двери. — Восьмиугольная звезда раньше не попадалась. Была шестиугольная, пять дней назад, и семиугольная, на прошлой неделе. Кривая волнистая линия была позавчера, но располагалась в другом месте двери и с другим углом наклона. — Билл открыл соответствующую фотографию и покрутил её перед собой, пытаясь сопоставить рисунки. — Круги попадаются почти каждый день, но они же каждый день разные!

— А что с «буквами»?

— Вот эта уже была, — Билл ткнул рукой в сторону значка, изображающего стилизованную голову на ступне, шея головы переходит в щиколотку. — И вот эта. А вот эта встречается каждый день, но в разных местах.

— «Паукообразная каракатица»?

— Да, мозголомы Кью назвали её так. Смотри-ка, сегодня их две! Вот ещё одна.

— Вроде не похожа…

— Поверни голову налево и мысленно представь, как этот символ выглядит с той стороны двери.

— А-а-а… Ого! Э-э-э… Ай… Медик! Медик, у меня шею прихватило! Уф-ф-ф…

Наземникус внезапно всхрапнул. Стоящий наготове Джим всадил в него ещё один дротик со снотворным и помахал обернувшимся Биллу и Джейкобу, сигнализируя, что всё в порядке.

Каждую ночь на протяжении последних двух недель аналитики и техники MI6 входили в Министерство магии сквозь фальшивую стену на пятом этаже. Затем они разбегались по огромному зданию, копируя, фотографируя, фиксируя и исследуя каждый попадающийся в руки документ. Каждую ночь они обнаруживали, помимо охранника в Атриуме, ещё одного из членов Ордена Феникса на девятом этаже, в единственном коридоре, ведущем в Отдел Тайн. Поэтому каждую ночь они отключали этого волшебника — или ведьму — с помощью мощной дозы быстродействующего снотворного, побочным эффектом которого было нарушение краткосрочной памяти. В результате к утру, когда подкожно вколотый медиками перед уходом нейтрализатор прекращал действие снотворного, стражники Ордена Феникса обнаруживали себя сидящими на полу в коридоре без каких-либо воспоминаний о происшествиях. Ломоту в костях они, видимо, списывали на неудобную позу, а головную боль — на возраст, магнитные бури и, возможно, остаточные магические эманации от Отдела Тайн. Пока что маглы довольно успешно обманывали магов, и намеревались продолжать обманывать их и впредь.

В отличие от стража в коридоре, ведущем к Отделу Тайн, охранника в Атриуме обычно не трогали, ожидая, что с ним в любой момент может связаться министр магии или какая-нибудь другая шишка, которой втемяшилось в голову поболтать с охранником вместо того, чтобы позволить ему делать свою работу. Бодрствующий охранник мог бы создать неприятности, если бы охранники проявляли чуть больше служебного рвения, и отходили бы от своего поста дальше, чем на четыре фута. Скажем, если бы охранник прогулялся бы до зала с лифтами, он бы очень удивился, обнаружив там целое отделение спецназовцев MI6, первой задачей которых было отбить охраннику всё любопытство вместе с почками.

Второй задачей этих спецназовцев была защита техников и аналитиков MI6 от волшебных змей и других напастей, которые, как уже было выяснено, могут совершенно внезапно появиться из любого подходящего камина.

Предыдущее столкновение со змеёй дало понять, что защита техников и аналитиков, обносящих Министерство, нуждается в качественном усилении: змея прошла сквозь несколько десятков стреляющих по ней профессионалов и даже не была задета. Поразмыслив, Эс, на которого свалили эту задачу, потому что его карьеру не жалко, предположил, что недостаток меткости можно восполнить увеличением плотности огня. Поскольку единственный доступ в комплекс Министерства был через Атриум, выход из Атриума в зал лифтов представлял собой единственное узкое место, которое потенциальному неприятелю придётся преодолеть в любом случае, куда бы он ни направлялся. Так что с благородной целью усиления плотности огня каждую ночь в зале лифтов на восьмом этаже устанавливался шестиствольный пулемёт XМ133 системы Гатлинга и два ящика по четыре с половиной тысячи патронов к нему. Расчёт был прост: уж если устройство, выдающее три тысячи пуль калибра 7.62 миллиметра в минуту, не сможет справиться с одной волшебной змеёй, — или, если уж на то пошло, с любым количеством волшебных змей, вынужденных штурмовать узкий вход в лифтовый зал, — то маглам остаётся только накрыться белой простынёй и медленно ползти на кладбище, уповая на милость волшебников. Или волшебных змей, тут уж как фишка ляжет.

Вишенкой на торте был тот факт, что ящики с патронами весили почти сто сорок килограммов каждый. При этом и пулемёт, и ящики надо было устанавливать так, чтобы не насторожить сидящего в нескольких футах охранника. Что думали по поводу этого решения ребята из спецназа, вынужденные каждую ночь сначала устанавливать треногу с пулемётом и два ящика патронов к нему, а потом собирать и уносить их, осталось неизвестным. Проверить оружие в деле так и не пришлось, — судя по всему, злоумышленники, кем бы они ни были, оказались не рады приёму, которого удостоилась змея в свой прошлый визит, и больше в Министерство не совались. По крайней мере, по ночам.

Это как нельзя лучше устраивало техников и аналитиков MI6, которые методично перерывали залежи пергамента и скармливали сведения из них мощным компьютерам.

Билл свято верил в то, что наука представляет собой строгую систему данных. С этим, в принципе, никто не спорил, но шеф аналитиков делал из этого парадоксальный вывод: по его мнению, если свести беспорядочный набор сведений в систему, он сможет стать наукой. Несмотря на активное противодействие Кью и Ар, Эм поддержала главу аналитического отдела, поэтому собственные и арендованные вычислительные мощности MI6 тратили миллионы киловатт-часов электроэнергии, сводя данные в таблицы, выстраивая схемы перекрёстных ссылок и индексируя получаемую информацию. В какой-то момент информации накопилось столько, что количество потихоньку принялось перетекать в качество: большинство вопросов, возникающих у MI6 по поводу магического мира, теперь получали ответ. В той или иной форме, с той или иной степенью достоверности, и часто непроверяемый по независимым источникам, но это всё-таки был ответ. Таким образом, Билл Таннер стал первым на Земле учёным-магологом.

К сожалению, вопрос «что же всё-таки происходит в Отделе Тайн» по-прежнему оставался без ответа. У аналитиков, работавших с информацией из офиса Корнелиуса Фаджа, создалось стойкое ощущение, что даже сам Министр магии не знает, чем занимаются его подчинённые. Ну, или придётся признать, что в Министерстве Магии всё-таки существуют дополнительные, магически защищённые сейфы, набитые наиболее ценной и секретной информацией, которые обычные люди, собаку съевшие на отыскании и вскрытии самых защищённых сейфов, не могли не только открыть, но даже найти.

Выяснить же, что происходит в Отделе Тайн, становилось категорическим императивом. Прорыв змеи, который аналитики связали с Волан-де-Мортом с вероятностью 62 %, и постоянное присутствие охранника из Ордена Фениса, организации, которая позиционировала себя как единственная реально противостоящая Волан-де-Морту, повышали вероятность связи содержимого Отдела Тайн с войной между Волан-де-Мортом и остальным магическим миром до потрясающих восьмидесяти трёх процентов. А основным действующим лицом этой войны считался Гарри Поттер; компьютеры при запросе оценки вероятности связи между личностью Гарри Поттера и Отдела Тайн впадали в экстаз и плевались «синими экранами смерти» со скоростью пресловутого XM133. Поскольку сохранение Джеймса Бонда, внедрённого в магическое сообщество под личиной Гарри Поттера, было абсолютно необходимым для дальнейшего влияния на волшебников, взлом и выяснение содержимого Отдела Тайн стали задачами первоочерёдной важности.

Это являлось основной причиной, по которой Билл Таннер и Джейкоб Дауни в данный момент повторяли ежедневный — точнее, еженощный — ритуал: стоять перед закрытой дверью с наспех намалёванными на ней непонятными символами и чесать в затылке. На протяжении семи часов подряд.

— Ну что, как продвигается работа? — послышалось сзади. Билл и Джейкоб снова обернулись; помахивая планшетом с зажатым в нём блоком бумаг, к ним приближался Кью. Учёный аккуратно переступил через Наземникуса Флетчера и обратился к Джиму:

— Милейший, эта тушка в вашей компетенции?

Джим отрицательно помотал головой и ткнул инъектором снотворного в сторону Билла:

— Вот они тут всем распоряжаются.

Кью смерил взглядом Таннера:

— Прискорбно. Мистер Таннер, я надеюсь, вы взяли его волшебную палочку на исследование?

В рамках попытки систематизировать знания о магических концентраторах, аналитики тщательно исследовали волшебные палочки усыплённых членов Ордена Феникса. Исследование включало в себя фотографирование, рентгенографию, магнитно-резонансную томографию с использованием мощных постоянных ниодимовых магнитов, определение структуры древесного футляра и состава сердцевины палочки. К сожалению, общее количество волшебных палочек, доступных для исследования, было невелико, и поэтому количество обнаруженных вариаций волшебных палочек, задокументированных исследователями, точно соответствовало количеству исследованных волшебных палочек. Кроме того, из-за абсолютного запрета на физические повреждения исследуемых концентраторов во время исследования, оказалось нельзя разрезать волшебную палочку и посмотреть, что у неё внутри; поэтому исследователям приходилось довольствоваться такими описаниями содержимого, как «непонятная гадость» и «мерзопакостная кашица».

— Да, её сейчас гоняют в вакуумной камере.

Эс выдал идею, что, если сильно понизить давление снаружи палочки, можно будет осуществить сухую возгонку веществ внутри неё. Тогда, если капсула в сердцевине палочки не слишком герметична, следы этих веществ можно будет обнаружить в контролируемой атмосфере инертных газов под герметичным куполом. Всего-то придётся отлавливать каждую молекулу и проверять её. Сущие пустяки для людей, вот уже полгода пытающихся разгадать тайны волшебства.

Идея была хороша, но из неё удалось выжать прискорбно мало полезных сведений. В нескольких палочках оказались какие-то нити, толщина которых примерно соответствовала толщине волос шерсти животных, и они отказывались возгоняться даже под вакуумным насосом. В нескольких других палочках были обнаружены вещества, в которых удалось определить сопутствующие продукты разложения или мумификации внутренних органов (именно после этого в описания вошли термины «гадость» и «мерзопакостная»). К сожалению, у исследователей не было никаких шансов по отфильтрованным древесиной отдельным кускам белковых молекул определить, идёт речь о сердечной ткани кролика или гиппогрифа.

— А вы сами чем тут занимаетесь?

Билл показал на дверь:

— Пытаемся догадаться, что на ней нарисовано.

Кью подошёл поближе, понюхал дверь, затем оторвал от блокнота кусочек бумаги, подцепил получившимся миниатюрным скребком несколько частичек мела, растёр их между пальцами:

— Это обычный мел.

— Мы догадались, — ответил Джейкоб. — Стуктура характерна для меловой формации, расположенной близ Орстона, что в Ноттингемшире. Мы получили оттуда образец для сравнения. Сам по себе мел абсолютно обычный, ничего магического в нём нет, на электромагнитные поля образцы мела с двери реагировали абсолютно идентично кусочку мела, полученному из Орстона.

— А как кусок сульфата кальция должен реагировать на электромагнитное поле? — заинтересовался Кью.

— Никак, — объяснил Джейкоб. — Он вообще не реагировал на сильное электромагнитное поле.

— Однако посмотрите-ка вот на это, — Билл достал из-за пазухи разработанный Кью детектор магии, понизил его чувствительность с помощью рычажка сбоку, включил его и помахал им в воздухе. Детектор молчал. Билл осторожно придвинул телескопическую штангу детектора к дверному полотну. По мере приближения на корпусе детектора начала разгораться лампочка, затем тревожно зажужжал зуммер. Когда между штангой и дверным полотном осталось несколько дюймов, детектор заткнулся.

— Сдох, — прокомментировал Таннер, выключая детектор и пряча его обратно за пазуху. — Кстати, Кью, мы будем вам очень признательны, если следующая версия вашего детектора будет многоразовой. Я понимаю, что квантовые ошибки, которые накапливаются в транзисторе и ведут к его пробою, мешают использовать его потом снова, но было бы неплохо знать не только о факте магического воздействия, но и о том, что это воздействие закончилось.

Кью был истинным британцем. Поэтому вместо того, чтобы оправдываться, он презрительно проигнорировал критику, сделал шаг в сторону и деловито принялся изучать дверной косяк.

— Просвечивать её пытались? — обронил учёный, едва не обнюхивая потемневшее от времени дерево.

— Да, — ответил Билл. — Ничего. Судя по результатам, прямо за ней начинается гранитный массив. Эта дверь как будто врезана в скалу.

— Мы подумали было, что это какая-нибудь хитрость магов, — продолжил Джейкоб, с интересом следя за действиями Кью. — Но есть один нюанс, который говорит в пользу того, что за этой дверью просто скала. За всё время потрошения Министерства мы ни разу не обнаружили ничего, связанного с Отделом Тайн. Если Отдела Тайн не существует, если вместо прохода за дверью в Отдел Тайн находится кусок скалы, это объяснило бы, почему мы не нашли ни единого отчёта о его работе. Потому что нет никакой работы. Потому что нет никакого Отдела Тайн.

— А эти загадочные знаки? — Кью указал на разукрашенное полотно. — А заклинание, которое явно наложено на дверь, судя по показателям детектора? А наш молчаливый друг? — Учёный сделал неопределённый жест в сторону Наземникуса. — А его приятели?

— Для отвода глаз, — неуверенно предположил Билл. — Допустим, заклинание на двери заставляет магов считать, что за ней и в самом деле что-то есть. Если Волан-де-Морт в самом деле столь отчаянно стремится добраться до чего-то несуществующего, было бы логично как можно дольше скрывать от него, что того места, куда он хочет проникнуть, не существует. Охрана предотвращает все попытки добраться до двери, потому что призвана не дать никому убедиться в обратном.

— Притянуто за уши, — отмёл идею Кью. — Если бы это в самом деле было так, то скрывать отсутствие существования Отдела Тайн было бы прежде всего в целях самого Министерства. И тогда тут стоял бы не охранник из Ордена Феникса, а охранник Министерства, и не только в рабочее время, а постоянно. Сам факт наличия здесь этой тушки, — Кью легонько ткнул ногой Флетчера, — означает, что по крайней мере Орден Феникса убеждён в существовании Отдела Тайн.

— Верно, — согласился Джейкоб. — И потом, скала не должна нас смущать. Бонд говорил, что для прохода на магическую часть вокзала «Кингс Кросс» надо пройти сквозь кирпичную колонну. Я не удивлюсь, если окажется, что эти маги ежеутренне начинают рабочий день с того, что с разбегу прыгают головой вперёд в гранитную скалу.

— Но по-прежнему неизвестно, что будет, когда мы откроем дверь, — вздохнул Билл. — А вдруг эти знаки на двери — какой-то вид защитного периметра, который, помимо того, что поднимет тревогу, ещё и уничтожит любого, кто откроет дверь? И потом, останется вопрос, как мы, не будучи волшебниками, пробуримся сквозь толщу гранита, не привлекая к себе лишнего внимания. Мне совершенно не улыбается пытаться проломить гранитную скалу неизвестной толщины собственной головой. И где этот Бонд, когда он нужен? Он у нас мужик башковитый…

Кью изучил символы на двери сначала поверх очков, а затем сквозь очки.

— Что-нибудь известно по поводу этих знаков?

— Ничегошеньки, — пожал плечами Таннер. — Символы вокруг геометрических фигур похожи своей изобразительной манерой на знаки с Фестского диска, но при этом ни один из замеченных нами тут знаков не повторяет ни одного знака с этого диска. Что даёт нам целую прорву информации для предположений, учитывая, что Фестский диск так и остался нерасшифрованным.

— Некоторые знаки похожи на египетские иероглифы, — добавил Дауни. — Но мы затрудняемся ассоциировать их с какими-либо понятиями. Например, два дня назад мы перерисовали символ, который получил рабочее название «мохнатая гусеница». Он в равной степени похож на египетские иероглифы «губа», «сколопендра», «забор», «игровая доска», «протекающее ведро», «стреноженный скот», «рыболовная сеть» и, как это ни странно, «гусеница». Ещё одно предположение, которое у нас возникло, заключалось в том, что это древние финикийские знаки, но оказалось, что финикийцы были людьми вменяемыми, предпочитали буквенное письмо и такую ерунду не рисовали.

— А символы на потолке Атриума?

— Они в самом деле похожи на символы с двери, — признал Билл, — но это мало чем нам помогает, потому что символы с потолка Атриума мы тоже пока не расшифровали.

Кью посмотрел на Флетчера:

— В таком случае, нам нужен кто-то, кто покажет, как войти в Отдел Тайн.

— Нет, нет, и ещё раз нет! — категорически замахал руками Билл. — Это волшебник неизвестной нам силы. Мы не знаем, нужна ли ему для колдовства волшебная палочка. Он вполне может владеть беспалочковой магией. Мы не знаем, есть ли у него какое-нибудь запасное волшебное устройство, которое даст ему преимущество над нами. Любая пуговица на его одежде может быть порт-шлюзом, с помощью которого он исчезнет до того, как мы снова его отключим. Даже без таких устройств он может аппарировать отсюда, когда мы его разбудим: мы знаем, что на территории Министерства выставлен антиаппарационный щит, но мы не можем однозначно утверждать, что этот щит блокирует перемещение и из Министерства тоже, а аппарировать можно и без палочки. Он может вызвать сюда охрану! Он может поубивать нас всех сам, или взять под контроль Джима и приказать ему поубивать нас всех! Я не хочу, чтобы меня убили. У меня были совсем другие планы!

— И это говорит наш бесстрашный агент-«три нуля»! — поддел его Кью. — Успокойтесь, Таннер, я вовсе не собирался его будить. Я думал о том, чтобы поставить здесь миниатюрную камеру, которая будет включаться от движения воздуха в коридоре. Когда кто-нибудь откроет дверь, камера включится и запишет, что за ней находится.

— Это, конечно, круто, — признал Билл, — но что мы будем делать с этой записью потом? Она не поможет нам расшифровать символы на двери. И как мы проникнем внутрь Отдела Тайн?

— С помощью буровой установки, — ответил Кью и достал из кармана трубочку размером с авторучку: — Познакомьтесь, господа. Новейшая разработка группы научно-технического обеспечения: локатор Отделов Тайн, модель первая, экспериментальная. Вот это — кнопка самоуничтожения. Не тыкать пальцами!

Кью убедился, что столь тщательно оберегаемая им трубочка в безопасности, и посмотрел на углы между стенами коридора и потолком:

— А теперь позвольте поинтересоваться, мудрецы, — у кого-нибудь из вас есть ручная дрель?