Луна освещала облачный покров, укутавший Шотландию, создавая обманчивое впечатление покоя, безмятежности и защищённости. С высоты пяти тысяч футов низкая тяжёлая облачность была похожа на пушистое одеяло, бережно возложенное на неприветливые скалы и увитые вереском глены.
Пилоты вертолёта RAH-66 «Команч», оснащённого по последнему слову техники, тщательно следили за тем, чтобы не залезть на территорию маршрутов гражданской авиации: неподалёку от сектора, который им было поручено патрулировать, располагалась посадочная глиссада одной из взлётно-посадочных полос аэропорта Эдинбурга, одного из самых загруженных аэропортов в Великобритании. Второй пилот прослушивал радиопереговоры диспетчерской аэропорта и постоянно вертел головой, следя за навигационными огнями лайнеров. Разумеется, он прекрасно отдавал себе отчёт в бесполезности последнего действия: на скорости снижения в пятьсот километров в час самолёт пролетает по восемь километров за каждую минуту. Даже если удастся заметить самолёт, чьи навигационные огни будут казаться практически неподвижными, что означает сближение с угрозой столкновения, и уйти в сторону, чтобы широкофюзеляжная многотонная махина просто промчалась мимо, — лёгкий вертолёт сдует потоком воздуха, как бабочку. В результате винтокрылая машина превратится в груду обломков, пилоты превратятся в пережаренный шашлык, задание останется невыполненным, и Эм снимет с виновных шкуру, невзирая на жизненные показатели пилотов или на отсутствие таковых. Последнее пугало обоих пилотов «Команча» даже больше перспективы шашлыка.
Положение осложнялось тем, что вертолёт RAH-66 был построен с использованием технологии «стелс», поэтому гражданский радар аэропорта его не видел. Транспондер был отключён, пилоты общались с базой только по узконаправленному лучу, так что для всего остального мира вертолёта не существовало, и авиадиспетчеры не могли отвести от него самолёты. Но миссия того стоила.
Маленькая деревня, расположенная в глубине прилегающего к Эдинбургу лесопарка, с высоты ничем не отличалась от других деревушек, разбросанных там и тут по холмам. Но конкретно рядом с этой деревушкой пролегала обнаруженная со спутника железнодорожная ветка, которую топтуны службы внешнего наблюдения обнаружить не смогли. Приборы вертолёта подтверждали, что вокруг деревни раскинулся сплошной лиственный лес, — пилоты из-за низкой облачности визуального наблюдения не вели, — но те же самые приборы время от времени засекали движение значительных масс металла на скорости около пятидесяти миль в час прямо сквозь чащобу. Приборы бесстрастно фиксировали эти два противоречащих друг другу факта для последующего анализа. Пилоты, читая этот бред по показаниям приборов, тихо сходили с ума.
— О, смотри-ка, ещё один пошёл, — отметил первый пилот, замечая всплеск на детекторе электромагнитной индукции.
Второй пилот оглядел небо в поисках самолётов и рискнул бросить взгляд вниз:
— Ничего не вижу.
— Разумеется, под нами километр сплошной облачности, — усмехнулся первый пилот. — Ты ж смотри, как прёт! Шестьдесят миль в час делает! И это ещё по бурелому!
— Длинный? — поинтересовался второй пилот и снова начал оглядывать небо.
— Футов шестьсот, не меньше, — первый пилот нажал на кнопку радиопередатчика. Переговоры шли по узконаправленному лучу, и перехватить их было невозможно. — Центр, это «Страус», продолжаю барражирование на высоте пять тысяч футов. Только что засёк ещё одну быстродвижущуюся аномалию. Приём.
Голос Изабеллы Крулл, прошедший через несколько последовательных систем скрэмблирования, звучал сухо и безэмоционально:
— Принято, «Страус». Характеристики обнаруженной аномалия соответствует предыдущим? Приём.
Первый пилот изучил показания приборов, пока второй в очередной раз разглядывал небо:
— «Страус» Центру, да, показания такие же. Если бы меня попросили проанализировать то, что я засёк, я бы сказал, что это поезд. Но стандартная инфраструктура железной дороги остутствует, повторяю, приборы не находят ни просеки, ни насыпи, ни характерного отражения от рельсового полотна. Визуальное подтверждение невозможно из-за низкой облачности. Исходя из показаний приборов, я вынужден заключить, что поезд несётся прямо сквозь лес. Приём.
Короткая заминка.
— Поняла вас, «Страус». Продолжайте наблюдение. Что с объектом альфа-два? Приём.
Первый пилот поднял полётный планшет. В отличие от времён Второй мировой войны, полётные планшеты конца XX века были электронными, сделанными по последнему слову технологии, — с плоским жидкокристаллическим экраном толщиной всего в дюйм и со световым пером в качестве средства ввода. По поводу последнего пилоты были не в восторге, потому что понимали, что в реальном бою перо непременно упадёт на пол кокпита и закатится куда-нибудь под кресло в самый ответственный момент; техники обещали приспособить планшеты к вводу информации пальцем, но пока дальше обещаний не продвинулись.
— Центр, это «Страус». Повышенная воздушная активность вокруг дерев… Пардоннэ муа, вокруг объекта альфа-два. Я получаю немало радарных откликов от быстро перемещающихся объектов на высоте до трёхсот футов, часто меньше.
— «Страус», это могут быть птицы? Приём.
— Центр, только если у нас в Шотландии внезапно образовалась целая колония океанских альбатросов, — покачал головой пилот. — Это здоровенные отклики. Пара метров, не меньше. Перемещения явно носят разумный характер. Полное ощущение, что объекты перемещаются по прямой линии, соединяющей какой-нибудь дом в дере… В объекте альфа-два и один из соседних городков, для каждого объекта свой. Я бы сказал, что это похоже на индивидуальный транспорт, если бы мотоциклы умели летать, мы бы получили примерно такую же картину. Приём.
Изабелла Крулл покачала головой. Мотоциклы, да?
— «Страус», вы заметили какую-нибудь периодичность в перемещениях? Существуют ли строго определённые правила взлёта, набора скорости, захода на посадку? Или каждый летает, как ему вздумается? Приём.
Один из недавно установленных техниками Кью приборов заморгал жёлтой лампочкой. Второй пилот постучал первого по плечу:
— Ал, у нас проблема.
— Барт, отвянь, — отмахнулся первый. — Нет, Центр, это я не вам. Исходя из наблюдения за траекториями полётов, обычно все летящие объекты предоставлены сами себе. Но в случае реальной опасности столкновения — тогда и только тогда, когда траектории объектов сближаются, а скорости таковы, что объекты окажутся в сфере радиусом в тридцать футов одновременно, — один из объектов либо резко меняет траекторию, либо резко меняет скорость.
— Контроль движения… — задумчиво произнесла Изабелла.
— Да, Центр, мы считаем, что существует служба контроля движения, но она реагирует только в таких чрезвычайно опасных случаях, — подтвердил первый пилот. — Весь остальной полёт проходит без вмешательства диспетчерской, включая операции взлёта и посадки. Что интересно, объекты, движущиеся единой группой, не удостаиваются внимания этих диспетчеров, даже если их траектории опасно близки друг к другу. Мы тщательно записываем траектории всех обнаруженных объектов, возможно, наши киберпанки с помощью своих счётных машинок сумеют вытащить что-нибудь ещё. Приём.
— Частоту связи засекли? Приём.
— Никак нет, Центр, никаких радиочастотных сигналов запеленговано не было, — покачал головой первый пилот. — Мы думаем, что наблюдали манёвр уклонения трижды за время патрулирования, и эфир оставался чист. Ну, насколько он может быть чист вблизи города с полумиллионным населением и рядом с самым загруженным в округе аэропортом. Так что либо связь ведётся по узконаправленному лучу, который мы засечь не сможем, либо вне диапазона наших детекторов. Приём.
— Ал, у нас серьёзная проблема! — второй пилот постучал первого по лётному шлему.
— Барт, хватит! — возмутился первый пилот. — Ещё раз так сделаешь, и я тебя катапультирую. Без отстрела лопастей винта.
Вместо ответа Барт схватил первого пилота за лётный шлем и силой заставил его поднять голову и повернуть её налево.
— Блин, — упавшим голосом произнёс Ал.
— Что там у вас, «Страус»? — взволнованно спросила Изабелла.
Ал бросил взгляд на приборную панель. Вертолёт летел по широкой дуге, облетая район патрулирования на скорости около сорока миль в час; автопилот скрупулёзно выдерживал высоту в пять тысяч футов и шаг ротора, соответствующий наиболее тихому полёту. Тем не менее, их сопровождал человек. Ветер от вертолётного ротора трепал его длинный балахон, и трепещущие полы скрывали его средство передвижения, которое выглядело как… Метла?!
— «Страус», вы там что, головы в песок воткнули?! — в голосе Изабеллы Крулл из наушников прорезалась настоящая паника.
— Центр, у нас тут нарисовалось сопровождение, — сглотнул Ал, осторожно уводя вертолёт от летящего человека.
— Чего?!
— Я говорю, тут нас чудак верхом на венике облетает, — первый пилот плюнул на правила безопасности и рванул ручку вправо. Вертолёт накренился, уходя от опасного соседства.
Чудак на метле без труда двинулся следом за вертолётом, во все глаза разглядывая летательный аппарат, словно необычайную диковинку.
— Он нас преследует! — Барт сорвался на визг.
Далеко от Шотландских облаков, в Лондоне, Изабелла Крулл закусила губу. Следующее её решение определит, по какому пути будут развиваться отношения магической и немагической Британий. Если она отдаст приказ вертолёту оторваться от преследователя, в магическом мире появится свидетель повышенного внимания со стороны нормальных людей к волшебникам. Если она отдаст приказ уничтожить волшебника, магический мир может обозлиться и развязать в ответ настоящую бойню, особенно если этот волшебник успел с кем-нибудь связаться и рассказать о вертолёте. И ведь неизвестно, успел ли он связаться; раз «Страусы» не перехватили обращения магических авиадиспетчеров, то и разговоры между отдельными магами они могли не заметить.
А самое главное, — что бы Изабелла ни решила, какой бы приказ ни отдала, её можно будет обвинить в результатах, не соответствующих ожидаемым, и повесить на неё всех собак. Билл в отъезде, пытается заговаривать зубы вампирам; времени советоваться с Эм нет; решение необходимо принять сию секунду.
Изабелла Крулл сосредоточилась, отрешилась от истеричных воплей из наушника, нашла в своей душе очаг невозмутимого спокойствия, погрузилась в него и сделала то, что всегда выручало её в подобных ситуациях: подбросила монетку.
— «Страус», улетайте оттуда! На всех парах! Стряхните этого наблюдателя с хвоста, не вредя ему, и идите запасным маршрутом на нашу базу на Оркнейских островах!
— Принято, Центр! Барт, держись крепче!
Значит, Оркнейские острова… Ал взял ручку на себя, поднимая вертолёт вверх по крутой дуге. Волшебник попытался погнаться за невиданной машиной, но его метла не могла выдержать соревнования с тремя тысячами лошадиных сил, он вскоре отстал и скрылся за кормой.
Никто не увидел, как волшебник завис в воздухе, глядя вслед скрывшейся в ночной тьме механической диковинке, достал из кармана мантии большую плоскую бутылку и со смесью недоверия, восхищения и опасения во взгляде посмотрел на этикетку.