Василий Васильевич Чкалов. Образованный молодой человек 23 лет еще не нашедший свое место в обществе. В детстве он на равных играл с крестьянскими мальчишками, все казалось простым и понятном. Потом стало приходить осознание, что он не совсем такой, а потом и общее чувство непонятливости и неопределенности. Он никак не мог причислить себя к тому или иному сословию. Из-за чего не знал как себя вести, как ответить на заданный вопрос. Он даже не знал как ему одеваться. Все решилось без него, быстро и скоротечно. После смерти отца мама, Степанида Трофимовна Чкалова истинными наследниками была временно оставлена управляющей, до продажи имения. Потом прошёл слух, что сосед Говоров уже дал задаток, дальше выяснилось, что Говоровы уже купили все имение Мартыновских. Мама сильно переживала, вечерами плакала. Она боялась, что в её услугах новый, достаточно успешный и богатый сосед к которому приезжал Сам Наследник Российского Престола, не будет нуждаться. Приезда Александра Николаевича Говорова мать сильно опасалась хотя и понимала, что это должно произойти. Когда Говоров прибыл они достаточно долго беседовали в доме. Говоров уехал, мама так и осталась управляющей имением, а вот у него и у сестры — Марии Васильевны Чкаловой в жизни случился крутой поворот, их отправили на учебу в Андрейки. Машу — на лекаря, а с ним занимался здоровенный казак Андрей Клебанюк. Он учил его быть артиллеристом. Потом его перевели в подчинении начальника ремонтных мастерских шустрого еврея Ави, который как бы должен был обучать его летному делу, на практике же получалось изучение самолета на земле, в цеху и совсем чуть чуть в небе. У Ави он узнал из чего состоит автомобиль, мотоцикл и самолет. На всем этом он даже немного ездил и летал. Потом откуда то, поговаривали что вернулся из Франции, прибыл Сергей Ефимович Петлицкий. Тот уж точно был летчиком и обучал Василия летному делу основательно. Как то совершенно незаметно Петлицкий и мама стали жить вместе. Сестра Маша была определённа на учебу по медицинской части и в достаточно короткий срок стала популярным лекарем. Сначала у крестьян их деревни, потом всех бывших Мартыновских, а позже к ней на прием стали приезжать все больные и травмированные отовсюду. В дни приема, с утра выстраивались в здоровенную очередь, некоторые даже ночевали по несколько дней в деревне. Шустрые крестьяне стали принимать приезжих на ночь сначала на сеновал, а потом в специально построенные строения. А еще за Машей стал ухаживать Матвей Иванович Бауманов.
Неожиданно Василий, в качестве смотрителя был назначен следить за подготовкой автомобилей которые надлежит отправить в Императорский гараж:
— Василий Васильевич, — вызвав его говорил молодой барин Говоров — «товарищ командир» как его здесь все называют. Так же, при разговоре присутствовал Клебанюк, Ави и Петлицкий, — Вы уже достаточно взрослый молодой человек, потому было принято решение, — Говоров посмотрел на присутствующих, как бы указывая кем конкретно принято решение, — направить Вас старшим смотрителем за автомобилями и авиацией в Императорский автопарк.
Василий стоял вытянувшись в струнку. Внешне он был спокоен, но внутри… О таком повороте судьбы он даже не смел мечтать. Говоров же продолжал:
— Но уровень Вашей профессиональной подготовки, на настоящий момент не соответствует предъявляемым требованиям, — и как бы подтверждая сказанное обернувшись к Петлицкому спросил, — Сергей Ефимович, как у Василия Чкалова с летной подготовкой?
Петлицкий не ожидавший вопроса чуть подумав ответил:
— Летает он для своих часов налета нормально, а вот штурманская подготовка пока слабовато. Так же совершенно отсутствует практика полетов в сложных условиях и в ночное время, — четко, по военному отрапортовал Петлицкий.
— Ави, а по твоей части?
— Мотоцикл водит уверено, машину — недостаточно практики вождения.
— Андрей?
— С артиллерийским делом ознакомлен. Общие понятия имеет. Как артиллерист — недоучка.
— Угу, — начал кивать головой Говоров младший, — в общем картина ясна. И как точно выразился Андрей — Василий Васильевич на данный момент «недоучка».
От услышанного Вася Чкалов внутри все опустилось. Он стоял ни живой ни мертвый, Говоров же продолжал:
— За оставшееся время Вам надлежит подтянуть свои знания и умения. В противном случаи не быть Вам главным летчиком-автомобилистом в Императорском гараже.
И оказалось, что все бывшее до этого — ознакомление, а учеба, учеба началась только сейчас.
Его перевели на казарменное положение и теперь он подымался вместе с бойцами спецназа. Утренняя зарядка, завтрак дальше занятие в мастерской с Матвеем Баумановым:
— В ремонте моторов главное знать принцип работы, — поучал Матвей, — все двигатели работают одинаково. Поршень, шатун, маховик, — при этом все показывал и разрешал трогать, — машина не заводится — смотри подачу топлива и искру в свечах.
После обеда он шёл на взлётное полосу к Петлицкому. Тот теорией сильно не заморачивался. С Сергей Ефимовичем они все больше на «Аисте»(Шторьх) летали оттачивали взлет и «мягкую» посадку, штурманскую подготовку, а так же правильность выполнения простейших фигур пилотажа.
— Как учёба Василия Чкалова? — интересовался Говоров старший у Валерий Александровича.
— Слабоват он, но поставить то некого.
— А как летчик? — это к Петлицкому.
— Есть прогресс. Штурманская подготовка еще хромает, но в целом достаточно неплохо.
— Сергей Ефимович, меня интересует готов он или еще нет?
— Можно сказать что готов. В войну (имеется ввиду I-ю Мировую) на фронт приходили с хужими навыками.
— Тогда была война, — Александр Николаевич немного посидели предавшись раздумьям, — Ему императора на самолете возить, а он недоучка, — посмотрел на Петлицкого, — Сергей Ефимович Вы вместе с Васей отправитесь к Яровому в Чудов. Полетаете там, местность поучите, — Петлицкий в знак согласия кивал, — По железнодорожной трассе от Петербурга в Москву Вася должен уметь летать с закрытыми глазами. Покатайте руководителя Северной дистанции Мельникова, свозите его к руководителю Южной дистанции Крафту. Должен же он на ком то тренироваться.
— Минимум неделя.
— Мы не торопимся, время терпит.
— А как быть с Императорскими автомобилями? — интересовался Ави.
— Продолжаем подготовку.
— К завтрашнему утру всё уже будет готово.
— Тогда начинайте переправлять их в Чудово к Иван Федоровичу.
* * *
Офицер оперативного отдела штаба 2 танковой группы Гудериана полковник Ойген Кох докладывал о положении дел. Его внимательно слушали прочие офицеры и лично генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан. Он совершенно недавно, 17 июля от личного адьютанта фюрера полковника Шмундта получил «Дубовые листья» и «Рыцарский крест» за стремительное продвижение вверенных ему подразделений (он стал пятым кого удостоили данной награды). Но кроме приятного полковник Шмундт привез уведомление, что Берлинский штаб Верховного командования подкорректировал план наступления. Москва перестала быть главной целью, тогда как Украине отводилось место стать житницей. Произраставшая там пшеница должна была кормить армию, к тому же через Украину открывался путь к бакинской нефти. Его 2-я танковая группа состоящая из пяти танковых и трех мотопехотных дивизии объединённых в состав двух корпусов переподчинялись группе армий «Юг» с наступлением на город Нежин. Как вдруг:
— 10-я танковая дивизия двигаясь в авангарде 46 моторизованного корпуса с ходу заняла Ельню, тем самым окончательно завершив окружение 28 армии русских под командованием генерал-лейтенанта В. Я. Качалова, — указал указкой полковник Ойген Кох куда продвинулись и где окружили, — Дальнейшее продвижение на Спас-Деменск было затруднено ожесточенным сопротивлением противника, а так же ввиду недостаточного количества боеприпасов и значительных потерь как в технике так и в живой силе, — сделал небольшую паузу и продолжил, — Здесь нам противостоит 24 армия русских под командованием генерал-майора Ракунина К. И. Поскольку боестолкновения приняли позиционный характер моторизованные части было решено отвести на до комплектацию и пополнение. Их место должны были занять подходящие пехотные подразделения, — полковник Ойген Кох вновь сделал небольшую паузу давая всем осознать сказанное, — но пехотные полки, так же как и тылы отстали, снабжение часто прерывалось… Ракунин же подтянул резервы и после сильного артиллерийского налета наши оборонительные позиции были прорваны. Тут же в прорыв он ввел мотопехотный полк усиленный двумя танковыми батальонами и дивизионом артиллерии. Встречная, поспешно подготовленная нами танковая атака успеха не принесла, — полковник сделал паузу решая говорить ли, что после этой атаки ни один танк назад не вернулся, но решил не усугублять положение и об этом промолчал, — В результате были окружены части находящиеся в Ельне. Противник тут же повел свое дальнейшее наступление на Починок тем самым разблокировав окружённые войска.
— Где радиоперехват, воздушная разведка?! Где артиллерия, где танковые соединения, авиация?! Почему был допущен прорыв?! Как Вы могли допустить это?! — Генерал-полковник Гудериан был на взводе… немного успокоившись, нервно протерев лоб ладонью, уже более тихим голосом спросил, — каковы потери?
— В двух дивизиях в строю осталось меньше трети, утеряна почти вся гаубичная и противотанковая артиллерия, множество автомобилей и гужевого транспорта. От 10-той танковой дивизии осталось меньше четверти личного состава и ни одного исправного танка.
— Как так могло произойти?
— Части этой дивизии ранее были потрепаны в боях. Их вывели на отдых, ремонт и до комплектацию.
— И что же?
— Спешно подняли по тревоге и направили закрыть прорванную брешь. В момент передвижения части 10-той танковой попали в хорошо организованные и заранее приготовленные засады. При чем атаке подверглись все колонны, некоторые дважды, — здесь он заметил изменившееся лицо генерала и решил поспешно закончить, — Продвижение русских было остановлено.
Гейнц Гудериан, хоть внешне как бы казался спокойным внутри — пылал. Он всего два дня был в командировке в Берлине куда летал по собственной инициативе по вопросу смены направления главного удара и его переподчинении группе армий «Юг» с походом на Киев. Он считал, что ему нужно остаться в подчинении группы армий «Центр» и продолжать наступление на Москву. К тому же у Гейнца была репутация своенравного и плохо управляемого офицера. Во «французскую компанию» Эвальд фон Клейст даже отстранил его от командованием корпусом за неподчинение приказам. И хоть номинально в данной ситуации он ничего не нарушил «доброжелатели», которые завидуют его удаче и пытаются воспрепятствовать карьере его генерал-полковника Гейнца Вильхельма Гудериана, всегда будут рады подставить подножку и втоптать в грязь. Здесь же утеря стратегически важного города и большие потери. Их никак не скрыть.
— Потери в пехотных полках мне понятны, — продолжал он, — но куда подевалось такое количество артиллерии?
— Русские диверсанты целенаправленно нападали на артиллерийские колонны. Они как бы знали наперед куда они двигаются.
— Шпионы! У Вас под носом работают предатели и русские шпионы, а вы наивно думаете, что все это случайность! — что он еще мог сказать? Да у него еще осталось 4 танковых и одна мотопехотная дивизия, все достаточно потрёпанные в боях сил для окружения киевской группировки русских как бы достаточно или уже не достаточно?
* * *
Второй секретарем ЦК компартии Белоруссии Михаил Васильевич Кулагин перед самой войной, 21 июня 1941 года был назначен первым секретарем обкома партии Новосибирска. Направили его туда для организации лучшей работы, поскольку местные кадры проявляли излишнее благодушие, нежелание менять привычный образ мышления и стиль работы. Другими словами нужно было наладить эффективную работу после волны арестов «врагов народа»… С начала войны в Новосибирской области именно он притворял в жизнь лозунг «Все для фронта, все для победы». В его прямую обязанность входило прием, запуск и налаживание работы эвакуированных предприятий по скорейшему выпуску необходимой фронту продукции.
— Михаил Васильевич, — промолвила взволнованным голосом секретарь, — звонили с Москвы.
— Что хотели? — уставшим голосом переспросил Кулагин.
— Звонили по правительственной связи. Предупредили, что бы Вы были на месте, Вам перезвонят.
— Столько работы и оставаться на месте, — как бы сам себе, но чтобы слышала и секретарь проговорил Кулагин.
Прозвонили ему достаточно быстро как для Москвы, через пол часа:
— Михаил Васильевич, — ласково сказал голос из трубки, — с Вами будет говорить товарищ Берия.
После того как Кулагин услышал кто с ним желает говорить усталость ушла сама собой, пришла собранность, тревога и легкое беспокойство…
— Товарищ Кулагин, — бодро сказала трубка узнаваемым акцентом и не дождавшись ответа продолжила, — Берия на связи.
— Я Вас слушаю товарищ нарком…, при этом Михаил Васильевич поднялся с кресла и дальше слушал Лаврентий Павловича стоя.
— Хорошо, что слушаешь, — небольшая пауза, — записывай.
— К тебе должны прибыть люди и оборудование с Ленинградского электровакуумного завода Љ211 «Светлана». Ещё к тебе эвакуировали сотрудников Московского электролампового завода. Выдели им помещение.
— Лаврентий Павлович, — слегка волнуясь произнес Кулагин, сам же подумал «и этот туда же», — в Новосибирск эвакуировали около 50 предприятий, с помещениями очень туго…, - он бы сказал и еще, но его перебили.
— У тебя на окраине имеется недостроенное здание сельхозинститута, — непонятно то ли спросил, то ли утверждал, а может и приказывал.
— Да имеется.
— Проведи туда свет и помоги обустроиться, — достаточно жестко произнес Лаврентий Павлович, — Постановление ГКО об образовании завода Љ617 тебе будет, — и более жёстко добавил, — В конце сентября, начале октября стране и фронту нужна их продукция.
После долгих скитаний эвакуированное оборудование с Ленинградского электровакуумного завода Љ211 «Светлана», а так же сопровождающие его «беженцы» прибыли в Новосибирск, где им сразу же выделили помещение… на окраине города недостроенное строение сельхозинститута. На третий день к ним явился товарищ Пронин, отыскал мастер участка Авдеева Валентина Николаевича и вручил ему документацию по стержневой лампе.
— Валентин Николаевич, — говорил мужчина представившийся как товарищ Пронин, — Вы должны все это, — он указал пальцем на папки с документацией по стержневой лампе, — предоставить как разработку коллектива завода. Данное изобретение полностью отвечает самым высоким требованиям военных. От себя могу добавить, — сделал паузу, как бы решая говорить или нет, — коллектив разработчиков погиб. Вы должны сделать все, чтобы их дело осталось жить. Непосредственным руководителем работ по данной теме назначаетесь Вы.
— Почему я?
— Не задавайте вопросов на которые я не могу ответить. Хотя отвечу. Это решал не я, — и указал пальцем в потолок, как бы говоря, решение принималось выше.
Авдеев вздохнув, всем видом давая понять, если ему поручено, он будет исполнять.
— С подачей заявления о изобретение не затягивайте. Подберите коллектив «разработчиков» и… Надеюсь мне ненужно Вам говорить, что в коллектив должны войти люди которые смогут в дальнейшем улучшить данное изделие. В противном случаи…
— Да да я все понял, но мне нужно хотя бы проверить расчеты, провести хоть какие лабораторные исследования, а это в нынешних условиях…
— По поводу расчетов, — при этом товарищ Пронин обернулся и в сторону двери достаточно громко произнес, — Иволгин, — дверь открылась, вошёл боец в форме НКВД, внес картонную коробку молча поставил её на стол и вышел.
Пронин тут же её вскрыл, вынул небольшой прибор с множеством кнопок, при этом как бы между прочим пояснил:
— Это электрический прибор для убыстрения расчетов. Называется калькулятор, а это инструкция к нему на русском языке, — из той же коробки были вынуты два других прибора, — это портативный осциллограф и тестер. Все это Вам понадобится.
Валентин Николаевич изумленно ознакамливался с подарками. В коробке были продемонстрированные ранее приборы по несколько штук каждого. Не очень то и много, но они были и еще какие. Пока Авдеев был занят рассмотрим и осознанием свалившейся на его голову ответственности товарищ Пронин засобирался и уже выходя произнес:
— Недостающее оборудование Вы получите в ближайшие дни.
На следующий день прибыли грузовики доставившие недостающее оборудование. Старший колонны отыскал Авдеева, отыскал… Валентин Николаевич завидев машины сам устремился к ним. По накладной ему передали все то, что привезли, а так же документацию по сборке и наладке и цветные фотографии на которых было изображено что, как и в какой последовательности нужно монтировать. Так же этой же колонной были доставлены три металлических домика, которые тут же установили буквой «П» на бетонные блоки.
— А это что? — поинтересовался Авдеев у старшего по колонне.
— Лаборатория, — ответил, как отмахнулся старший колонны, — Товарищ Пронин сказал, что нужно доставить, остальное Вы сами знаете.
Доставленная лаборатория, при неимении совершенно никаких подготовленных помещений была очень к стати. В этот же день, по убытию колонны «поставщиков» в ней собрался коллектив «разработчиков». Ознакомился со «своим» изобретением, оценил подарки «от товарища Пронина» и уже через неделю отправили документы на стержневую радиолампу, а так же уже готовые схемы различных, более надежных и защищенных военных радиостанций уменьшенных габаритов и повышенной мощности. Эти схемы нашлись среди переданных им товарищем Прониным документов.
* * *
Дарованные земли, так же как и титул оказались для Александра Николаевича Говорова совершеннейшей неожиданностью.
— Степанида Трофимовна Чкалова, — говорил Говоров старший, — Вам надлежит отправиться инспектировать дарованные территории, осуществить тщательный осмотр и перепись населения «новых» деревень и хуторов. Так же Вам необходимо привести все в надлежащий вид и навести порядок по нашему образцу. Каждой семье надел земли, высадить лесопосадки, — Степанида Трофимовна слушала молча, лишь по окончании слегка кивнула головой.
— Иван Ивановичу Бауманову — Вам надлежит выделить несколько человек из Канцелярии ГБ для сопровождения и охраны госпожи Чкаловой.
— Александр Николаевич, у меня в штатном расписании…, - вежливо, но настойчиво начал Бауманов.
— Я знаю, — перебил его Говоров, — Считаю будет правильным увеличить штат Канцелярии ГБ, — и уже обращаясь к Елизавете Ефимовной, — Подготовите соответствующие документы. При составлении нового штатного расписания необходимо учесть охрану целлюлозно-бумажного комбината и строящихся цехов.
— Ави. Вам дополнительно выделить транспортные средства, а так же организовать прокладку «двухниточной» дороги к новым населенным пунктам и предусмотреть отдельный автобусный маршрут к целлюлозно-бумажному комбинату. Наладить бесперебойное сообщение с Центральной усадьбой.
— Александр Николаевич, — тут же засуетился Ави, — значит ли это, что я могу привлечь автобусы ПАЗ-651?
— Привлекайте, — согласился Говоров старший, — как с жильем на целлюлозном?
— Все идет согласно утвержденного Вами графика, — тут же отрапортовал Ави, — в поселке уже проложили двухниточную дорогу, весь инженерно-технический персонал и переселенцы подписавшие контракт обеспечен одно, двух или трехконтейнерными домиками к которым проведен свет, вода и канализация.
— Почему так?
— Семьи разные, — это уже ответил Клебанюк, — у кого есть дети получает трехкомнатное жилье, у кого детей нет — двухкомнатное, те у кого нет семьи — общежитие, — и тут же пояснил, — контейнер перегородили на две части, в каждой части проживает три человека.
— Что с семьями переселенцев? — продолжал интересоваться Говоров старший.
— Всех тех кто пожелал переехать уже перевезли.
Посещение целлюлозно-бумажного комбината:
— Строительство идет согласно графику, отставаний нет, есть даже небольшое опережение, — докладывал Станислав Порфирьевич Кондратьев, — материалы поступают вовремя, оборудование уже имеется…
— Что то Вы недоговариваете, — поинтересовался Говоров старший, — это ощущалось в какой то недосказанности в докладе Кондратьева.
— Александр Николаевич, проблема в образованности и квалификации персонала.
— Что не так?
— Большое число неграмотных, — и замотал головой, — В основном это крестьяне из близлежащих деревень, а тех кто прибыл вместе с нами крайне мало, — обречено посмотрел на Говорова, — комбинат мы запустим и продукцию дадим вовремя, но…
— Мы подумаем чем Вам помочь, — промолвил Говоров, — как Вы устроились?
— Вы знаете, — с улыбкой промолвил Кондратьев, — вот как раз по части обустройства у нас все хорошо. К бригадам товарища Ави вопросов не имеем. Жильём обеспечены все.
— Что совершенно никаких вопросов?
— С мебелью туго, — скорее просил, чем жаловался Кондратьев, — еще имеются пожелания в плане досуга.
— Слушаю.
— Дом культуры, стадион…
— Угу. Все решаемо, но не все сразу.
Под стадион выровняли площадку, беговые дорожки выложили из тротуарной плитки. Дом культуры и пристроенный к нему спортзал собрали из контейнеров. Два штуки в высоту три в ширину и четыре в длину. Сверху между ними металлические фермы на которые уложили поликарбонат. Все вышло настолько удачно, что схожие сооружение сделали и в Центральной усадьбе.
* * *
— Как у нас обстоят дела с артиллерией? — интересовался Александр Николаевич у присутствующих на «военном совете» Говорова младшего, Андрея Клебанюка, Алексея Щепицина, Ильи Левченко, Сергей Ефимовича Петлицкого.
— С артиллерией, после рейда под Ельней все в порядке, — отчитывался Клебанюк, — гаубичных орудий около 70 штук, около 20 штук противотанковых. Кроме этого 12 штук 6-и ствольных минометов. Орудия как немецких, так и советских систем.
— Хорошо, — улыбнулся Говоров старший, — а с артиллеристами?
— С подготовленными артиллеристами никак. Кадрированная батарея всего около 20 человек умеющих выполнять обязанности командира орудия, либо наводчика, либо заряжающего. Так же 12 человек связистов умеющих вести корректировку огня.
— Угу, не густо. И как же Вы, господин-товарищ-барин, — медленно, растягивая слова спрашивал Александр Николаевич с ухмылкой глядя на Валерий Александровича, — собираетесь останавливать полчища Гудериана рвущиеся к Киеву?
— Мы собираемся помешать ему переправиться через Десну, — ни чуть не смутившись ответил Валерий, — К тому же и по дороге он здорово наделал ошибок. Даже не знаю какой ду… историк назвал его стратегом. Обыкновенный торопыга с кучей непродуманных, поспешных ходов и уймой ошибок.
— Это можно утверждать видя всю картину целиком. Впрочем не об этом. Каким образом Вы намерены ему помешать?
— Вверенные ему подразделения долго, без авиационного прикрытия ехал в колонне, — посмотрел на Клебанюка, — Две-три артиллерийские засады. Дважды ночевали — ночные налеты У-2.
— Ну допустим, а где Вы намерены взять столько подготовленных артиллеристов?
Валерий глубоко вздохнул, снова посмотрел на Клебанюка, потом на Щепицина с Левченко:
— Есть такое место, называется Уманская яма. Это лагерь военнопленных.
— Ты хочешь их освободить?
— Охраны там…, -сказал Щепицин, мотнул головой, — никакая. От силы две роты, да предатели.
— Вы уже все проверили? — глядя на Валерия поинтересовался Говоров старший.
— Да там и проверять нечего. Под Уманью два лагеря. Один на окраине обнесённый колючкой с вышками на месте птицефермы, второй — карьер кирпичного завода. Глиняная яма глубиной 7-10 метров, шириной метров 300–400 и длиной с километр. Охраны там, — Валерий повторил слова Щепицина, — от силы две роты.
— А сколько военнопленных?
— А вот военнопленных там насчитано. По разным данным через эти два лагеря прошло около 50–60 тысяч военнопленных. Одновременно же там пребывало около от 10 до 15 тысяч.
— Ого… мы столько не прокормим, — сделал удивленно-испуганное лицо и большие глаза промолвил Говоров старший, помотал головой как бы говоря «нет», — что освободите верю, что справитесь — знаю, опыт имеется, а вот как и куда переправлять такую массу народа?
— Куда и как переправлять как раз ясно. На выходе из ямы организуем переход и сразу на левый берег Днепра, там даже если разбредутся нестрашно, хотя куда они голодные.
— Чтобы не разбрелись в месте выхода организуй пункт приема пищи. Тарелки ложки одноразовые, суп… плин даже не знаю как все получится, — провел рукой по лбу, — раненых и больных нужно в госпиталь определить. Остальных в ближайшие части в виде пополнения, — и сдвинул плечами, — как то так.
— Артиллеристов нужно отобрать, — подсказал Клебанюк, — водителей, танкистов-трактористов.
— Их еще вооружить нужно, — произнес Говоров старший, — хоть чем.
— Вооружим. Места сбора трофейного вооружения — Подвысокое и в Копенковатово. Мы уже и подходы разведали, — говорил Клебанюк периодически поглядывая на Говорова младшего.
— Много там?
— Сейчас там около 100 орудий разных, есть танки т-26, автомобили, прицепы. Пулеметы — минометы, рядами винтовки штабелями сложены. Всевозможная амуниция свалена в кучи. Часть всего этого уже рассортирована и находится на повозках. Так же в самом лесном массиве называемом «Зеленая брама» обнаружено около двадцати танков т-26, БТ, несколько бронемашин. Все без топлива, некоторые танки с боезапасом.
— Они еще там? — удивленно поинтересовался Александр Николаевич.
— Уже нет. Только их обнаружили, сразу эвакуировали к Ави. Он определил, что они целые, но без горячего.
— Нужны лошади, — как бы сам себе сказал Говоров старший, — телеги вывозить.
— Лошадей немерено, три табуна стреноженные пасутся здесь же. Все это охраняет трофейная команда человек 30, а работают — чинят телеги, слаживают, сортируют военнопленные.
— Боеприпасы?
— Не знаю. Есть какие то ящики, но что в них — неизвестно, — Наша задача освободить, покормить, определить командиров, построить в колонны и направить как пополнение в дивизию.
— Командование дивизии необходимо сообщить.
— Сообщим. У них большие потери, пополнению будут рады. К тому же эти будут при пушках, — потом хитренько так улыбнулся, — нам ведь противотанковые пушки не нужны? — и посмотрел на Говорова старшего.
— Ты им хочешь отдать все противотанковые пушки?
— Да. И все советские гаубичные орудия, — и как бы оправдываясь, — У них вес большой, а нам нужны только на конной тяге.
* * *
Раннее утро рядовой трофейной команды Фриц Мюллер на посту у деревенского амбара на окраине деревни. Удобно усевшись на импровизированной лавке — два камня с каждой стороны и сверху кусок доски он дремал. Всего постов у них было два. Второй двойной на поле — охрана собранных трофеев. Личный состав команды жил по крестьянским домам, а дежурная смена находилась в помещении сельсовета. В амбаре же были закрыты русские военнопленные помогающие им собирать, систематизировать, ремонтировать и грузить трофейное вооружение и технику. После боёв, когда в этих местах окружили и разбили русскую армию трофеев здесь очень много, сами они не успевали, тогда им на помощь выделили военнопленных. На поле, которое как забором огородили свезенными трофейными телегами рядами стояли пушки — больше сотни всевозможных размеров и калибров, минометы, станковые и ручные пулеметы. Было очень много винтовок. Их сначала насыпью скидывали в пустые телеги, а потом стали слаживать в штабеля. Рядами стояли всевозможные мотоциклы, автомобили и трактора. Было множество обыкновенных и специализированных прицепов: кухни, прицеп-бочка для топлива и для воды, электростанции. Отдельно стояло несколько танков и бронеавтомобилей. Вся техника по большей части была исправна, но без топлива. На лугу паслись стада трофейных лошадей за которыми присматривали местные сельчане. В машинах и телегах были боеприпасы, продукты, всевозможное вещевое, саперное и прочее армейское имущество. Всё это они собирали не заходя далеко в лес, боялись там еще прятались не сдавшиеся русские. Периодически голодные, грязные, с поднятыми руками они выходили сами, но были случаи когда из леса стреляли.
Небольшую колонну, состоящую их двух грузовых машин и сопровождающих их мотоциклистов он сначала услышал. К ним недавно тоже приехала такая же, привезла тыловиков. Они выбрали несколько телег, лошадей и уехали. Первый мотоцикл проехал чуть дальше Фрица и остановился, второй же неудачно свернул к нему и коляска, в которой сидел офицер, Фриц определил это по фуражке, оказался скрыт мотоциклом и водителем. Водитель, осозна свою ошибку отклонился назад, давая возможность офицеру что то сказать…
В гости к трофейщикам собирались основательно. Сначала определили место на левом берегу Днепра куда это все нужно переправить. Нашлась достаточно просторная поляна недалеко от леса, рядом протекал ручей. В общем все как нужно.
— Один мотоцикл становится на въезде в деревню, второй с разворотом, чтобы водитель и мотоцикл прикрывали сидящего в коляске Фёдора становится напротив часового, водитель отклоняется — Федор тихо стреляет, — инструктировал Левченко действия мотоциклистов, — Федя оденешь немецкую офицерскую фуражку, — тот в ответ молча кивнул, Левченко продолжил, — Первая группа к сельсовету, там у них караулка. У Вас будет минут 15–20 до выхода смены, — сделал паузу, — Выходит смена караула…, - осмотрел всех хищно улыбнувшись, — все сделать без шума. Вторая группа по домам где ночуют «колбасники». Никаких пленных, — помотал он головой, — Третья группа — самое простое, убрать двух часовых на трофейной площадке.
Схожий инструктаж проводил и Щепицин в задачу которого входило взять под контроль вторую базу трофейщиков.
Группа «эвакуаторов» традиционно состояла из всех желающих, коренных жителей Центральной усадьбы, Ильинки и Кузиного хуторка, который за последнее время подрос и уже стал больше походить на маленькую деревню. Все были распределены по командам которые четко знали куда выдвигаться и что делать. «Эвакуация» прошла быстро и слажено, сказалась правильная организация труда, опут и желание. На этом фоне незамеченное прошёл небольшой «лошадиный» инцидент:
— Мы им говорим свои мол, за лошадьми пришли, — рассказывал уже дома один из участников друзьям после стаканчика «все исцеляющего» напитка, — а они матом посылают и ни в какую.
— Ну и как жиж Вы с ним поладили?
— Сначала уговаривали интеллектуально, — вымолвил он недавно услышанное понравившееся ему слово почесывая свежий «фонарь», вздохнул и продолжил, — потом физически.
В это время к ним зашла жена «пострадавшего», услышала окончание рассказа:
— Говорила я ему, — влезла в разговор всезнающая женщина, — походить тебе надобно на занятия да поучиться. Все одно дома сидишь, а так гляди бы с людьми прогулялся, да трофей какой домой принес. Все вона ходят. Вон дружок твой Трифан, — тыкнула пальцем у одного из сидящих, — седло какое ладное принес, да подковы новые.
— Цыц, — крикнул муж, — я лучше знаю! Не могу я так как они, земля моё призвание. Пахарь я, хлебороб, — и эффективно потряс указательным пальцем над головой, после чего себе и собеседникам хлюпнул немного в стаканы неразбавленного «трофейного» спирта. Выпили, закусили, — подковы и я принес, а вместо седла сбрую, она мне нужнее.
— Какой ты землепашец, — тут же возразила ему супруга, — трактор за тебя все делает ты только за свиньями смотришь!
— И это нужно! — вяло попытался огрызаться муж, — за мясо сданное заготовителям барина денег дают, а за них ты в той же лавке барской все что хочешь купить себе можешь!
Пока он это говорил жена убежала.
— А дальше то чего? — интересовались продолжением рассказа друзья-собутыльники.
— Дальше наши еще подоспели…
— Вот тебе свезло, — отозвался Трифан, — а мы все ружья на телеги грузили, да утварь разную. А тебе вона и водка «трофейная» досталась.
— Так это мне Тихон, с которым подрались мировую дал когда выяснили, что свои. Бери говорит, медицинский и флягу мне в руки тычет. Он оказывается несколько таких в лесу отыскал да проверил немного содержимое, потому и несговорчивым был. Это потом, когда ему наши морду набили он все сразу понял, что ошибся.
* * *
Освобождение пленных прошло почти штатно. Немного замешкались у птицефермы. Там охрана была более бдительной пришлось дольше повозиться, а вот на карьере кирпичного завода, где была сосредоточена основная масса военнопленных все прошло даже лучше чем предполагали. Освобожденных выстроили в длиннющую колонну, назначили старших и в сопровождении нескольких сопровождающих отправили к ближайшему лесному массиву. Оттуда они, ничего не успев заподозрить сразу попадали на левый берег Днепра где были установленные армейские кухни. Учуяв запах пищи бывшие военнопленные ускорили шаг. Самое сложное было хоть как то успокоить голодную, возбужденную толпу и создать видимость порядка. Пришлось даже из пулеметов стрелять вверх. Хорошо, что полевых кухонь было много, очередь постоянно двигалась и не было задержек. Каждому выдавали глубокую одноразовую тарелку с куриным бульоном, одноразовую же ложку и кусок хлеба.
— При осмотре складских помещений и прочего имущества охраны лагеря были обнаружены продукты из захваченных немцами складов РККА. Мешки с разными крупами и сухофруктами, а так же вещевое имущество в основном шинели. Все это передано во временный лагерь «освобожденных» на левом берегу Днепра, — рассказывал Валерий Александрович, — утром всех покормили и рассортировали по воинским специальностям. Так же всех условно разделили на взвода, роты, батальоны. Назначили старших.
— Что с артиллеристами?
— Отобрали около 400 человек, перебросили в наш лагерь. Сейчас они отстируются и приводят себя в порядок. Так же среди оказавшихся у нас артиллерийских орудий были обнаружены 30 штук 122-мм гаубица обр.1910/30 годов. Дальность стрельбы сопоставима с немецкой 10,5 см. которое у нас уже имеется.
— Хорошо, что с остальными?
— Сообщили в 148-ю стрелковую дивизию которой командует полковник Черокманов. Там всей дивизии, — помотал головой, — малочисленные остатки. Так же сообщили в 143-ю стрелковую дивизию полковника Курносова. У него 635 полк — 800 человек совершенно не имеют никакого вооружения. Ожидаем прибытия от них представителей.
— Что с больными и ранеными?
— Передадим в дивизии как нагрузку. Об этом их предупредили.
* * *
Командир 148-й стрелковой дивизии полковник Черокманов Филипп Михайлович по телефону разговаривал со штабом корпуса:
— Да поймите Вы, у меня не полноценная, а воссоздаваемая дивизия понесшая в боях значительные потери. Фактически это собранные вместе малочисленное разрозненные стрелковые подразделения 20-го корпуса и 4-й армии вооруженное стрелковым оружием. В случаи необходимости мы не сможем эффективно поддержать 143 дивизию, так как это Вы мне приписываете. Просто нечем. Дивизии нужно пополнение и не только людьми, но и техникой, артиллерийским вооружением.
На другой стороне трубки с его доводами и выводами не соглашались и упорно требовали быть готовым полноценно поддержать 143 дивизию полковника Курносова…
Где то через час дежурному по штабу 148-й дивизии позвонили со штаба корпуса:
— Дежурный по штабу 148 дивизии майор Двойнев слушаю! — четко отчеканил дежурный.
— Представитель Разведывательного Управления Генерального штаба товарищ Пронин. Записывайте. Представителю дивизии надлежит прибыть в квадрат 7-24. Записали?
— Да записал. Уточните пожалуйста где находится названый вами квадрат…, - сам же жестом подозвал посыльного бойца и закрыв ладонью трубку сказал:
— Быстро комдива.
Боец вопросов не задавал и сразу же умчался на поиски командира дивизии полковника Черокманова.
Передававшему сообщение который назвался «товарищ Пронин», заданный дежурным вопрос о месте нахождения данного квадрата явно не понравился. Майор Двойнев четко слышал как тот тихонько сказал, не в трубку, а кому то кто находился рядом, но было слышно — «Вашу мать, у них и карты нет», но на вопрос ответил:
— Это в 15 километрах вдоль Десны на юг от Вас.
— Ясно.
— Там Вашему представителю надлежит принять пополнение.
— Записал. Какое количество и чем вооружены?
— Точная цифра мне неизвестна, но около 12–15 тысяч.
— Ого как они так…
— Продолжайте записывать, — не обращая внимания на удивленные «мысли в слух» дежурного майора, холодным, отрезвляющим голосом ответила трубка, — Так же с ними от полутора до двух тысяч больных и раненых, гужевой обоз около 1000 телег, около 300 стволов разной артиллерии. Боеприпасов и продуктов питания почти нет. Есть около 30 танков т-26 и БТ, так же имеется трактора и машины. Если топливо привезете — заберете и их.
Дежурный записывал. Посланный майором Двойневым еще в начале разговора посыльный вернулся с командиром дивизии полковником Черокмановым Филлипом Михайловичем, который стоял за спиной и молча читал все что записывал дежурный. Видя, что разговор подходит к завершению полковник потребовал у дежурного трубку:
— На связи полковник Черокманов Филип Михайлович, — тут же представился он и сделал небольшую паузу давая оппоненту возможность назвать себя.
— С Вами говорит товарищ Пронин, Представитель Разведывательного Управления Генерального штаба.
— Скажите, что это за люди?
— Это вышедшие из окружения бойцы 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта. Подробней сообщим Вашему представителю на месте.
— Всех их Вы намерены передать нам в 148-ю дивизию?
— Если заберете всех мы будем только рады. По правильному им нужно дать время привести себя в порядок. Побриться, отмыться, откормится. Нужно что бы с ними поработали представители особого отдела, но…
— Вот и я говорю но…, - произнес Филлип Михайлович — Возьмите себе сколько нужно, остальных передайте в 143-ю. Насколько нам известно у полковника Курносова так же некомплект, а в 635 полку 800 человек совсем безоружны.
— Вы говорили о танках и технике.
— Да. Около 30 штук с экипажами. Солярка у нас была — дизельные танки БТ-7М, а так же трактора заправлены. Бензина у нас нет, потому т-26 и машины… сколько заправите все будут Ваши. Мне девать это некуда. Наличие и количество боеприпасов мне неизвестна, — и как бы оправдываясь, — На нашу сторону они прибыли только вчера.
— Представители дивизии будут у Вас уже сегодня. К кому им на месте обратится?
— Будет либо старший лейтенант Клебанюк, либо «товарищ Пронин».
* * *
— С утра начали готовиться к маршу. Лошади были запряжены, телеги загружены на трактора и машины назначены водители. Организовали танковый и кавалерийский батальоны. Всех остальных распределили по воинским специальностям. В общем наводили порядок среди личного состава как могли, — рассказывал Валерий Александрович Говорову старшему.
— Представляю что там было, — улыбнулся тот в ответ.
— Хм. Маленькое Вавилонское столпотворение. Представители от 148 дивизии во главе с комдивом, полковником Филлип Михайловичем Черокмановым прибыли через два часа после звонка. Все осмотрели и приняли без счета и описи.
— О чем с Черокмановым говорили?
— Он сразу определил, что это не совсем окруженцы. Рассказал что их освободили, что если ими разбавить подразделения и они порасказывают как немцы издеваются над пленными, как их морили голодом тогда количество добровольно сдавшихся уменьшится, а боевой дух улучшится.
— Ну да, они ведь по наивности своей думают, что немцы цивилизованные европейцы. Ага, щаЗз, — с ехидной усмешкой промолвил Александр Николаевич.
Валерий Александрович так же понимающе улыбнулся и продолжил рассказ:
— Потом рассказал как вооружение и технику добывали. Он радовался, и говорил, что при такой помощи быстро дивизию восстановит.
— С больными, ранеными и истощенными как?
— Обещал, что отправит в тыл на лечение. Обрадовался, что мы им передали остатки продовольствия.
— Еще бы. Ему их как минимум двое суток кормить чем то нужно пока на довольствие их поставит.
— Вот и он так же сказал. Очень понравилось ему наличие большого количества артиллерии, огорчился только малым наличием боеприпасов. С первого взгляда мужик он как бы толковый.
— Информацию о планах немцев окружить Киев передал?
— Да. Он спрашивает откуда сведения, а я ему — По вражеским тылам ходим, все видим, много слышим, еще больше знаем, — с улыбкой произнес Валерий Александрович, — он потом спрашивает — Почему не передадите такие сведения командованию? А я ему так прямо и говорю, — не верит Генштаб, что будет поворот на Киев. К тому же товарищ Сталин считает оборону столицы Советской Украины политически целесообразным. Их ответ — Вы паникёр и пораженец.
— Да уж.
— Передал я ему карту «предположительных действий немцев на ближайшее время» с приблизительным указанием дат.
— Думаешь поверил?
— Точно не уверен, скорее всего что нет, но меры примет точно. А уж когда начнется он эту карту и пояснительную записку к ней до дыр засмотрит и наизусть выучит.
— С этим ясно. По твоему плану что?
— В черновом варианте готов. Дороги по которым они будут двигаться определены и пристреляны. Через пяток километров после артобстрела, вдоль дороги заложены фугасы. Таких засад в первый день думаем совершить не менее трех. На разных участках для разных колон.
— После первого же артналета они вызовут авиацию, — начал говорить Говоров старший, — возьми с собой ПЗРК.
— Мы с Клебанюком так же подумали, — ответил Говоров младший, — потому решили им с вызовом авиации помешать. Для этого поговорили с Шевченко Павел Петровичем, командиром базы хранения.
— Да знаю такого.
— Он поговорил еще с кем то и они согласились «дать на прокат» пару машин РЭБ с экипажами.
— Как ты им потом…
— Сказал, что мы из клуба реконструкторов. Воссоздаем события военных лет. Две команды, мы за русских… подарил по китайскому скутеру. В общем договорились что они нам подыграют и «немцам» связь отключат.
— И они так просто согласились?
— У них сейчас по плану начинаются полевые занятия. Все равно где проводить, а здесь такая уникальная возможность, — лукаво подмигнул, — и занятия проведут, и по скутеру заработают. У них в жизни так мало приятных моментов.
— Значить лишишь их связи, — повторил Александр Николаевич сжав губы и медленно мотая головой.
— Да, а вечером к ним в гости явятся У-2 и в виде дезинфекции обрызгают напалмом. На следующий день все повторится. Вот они обрадуются…
— «Реконструктор» млин, — тихо произнес Говоров старший и безнадежно махнул рукой, — С тобой не соскучишься.
* * *
25 августа 2 танковая группа Гудериана начала продвижение с целью перейти Двину в районе Новгород-Северского и Коропа. Третья танковая дивизия «Медведь» которой командовал генерал-лейтенант Модель быстрым темпом шла к верховьям Десны.
Два часа дивизия из Стародуба, под палящим солнцем и раскалённой бронёй, подымая густые клубы дыма по дороге… скорее бездорожью, двигалась на юг. Пыль, пыль была везде. И на, и в танках, броневиках, мотоциклах и машинах. На сапогах, волосах, на лицах и одежде. Невероятным образом она забиралась и внутрь сапог, под форму… стояла столбом на дороге затрудняя дыхание и демаскируя движение войск. Пехотинцы обильно обливались потом устало переставляли ноги и сильно ругались когда мимо их проносилась небольшая штабная колонна состоящая из бронемашины разведки, радио фургона, связных на мотоциклах и несколько броневиков и вездеходов. В одном из этих вездеходов находился командир дивизии «Медведь» генерал-лейтенант Вальтер Модель отличавшийся своей неистощимой энергией и агрессивностью.
Немецкая колонна двигалась обычным построением. Впереди разведка, пара броневиков и взвод мотоциклистов, за ними передовой отряд — взвод танков в два ряда и рота мотопехоты, а уж потом основные силы.
Связь. Первой пропала связь, а потом…
— Хорошо идут, — глядя в монитор, сигнал на который приходил с висящего немного в стороне от движущейся колонны квадрокоптера говорил Говоров младший обращаясь к Андрею Клебанюку, — душевно так…
Мимо засады уже проехала разведка и передовой отряд, ими займутся другие. Сейчас они ждали когда основная часть колоны полностью войдет в сектор обстрела.
— Угу, — подтвердил Андрей, — огонька не хватает…
— Хм, улыбнулся в ответ «товарищ командир» и обращаясь к находившемуся рядом связисту:
— Сообщи, чтобы этим, — кивнул головой в сторону колонны вермахта, — отключили связь.
— «Товарищ командир», связь отключена.
Они еще немного подождал:
— А вот теперь старший лейтенант Клебанюк — Ваш выход.
И загрохотало.
Передовая колонна. Сзади свист летящих снарядов и оглушающий грохот, начала трястись земля. С ужасом обернулись — множество разрывов, столбы пыли и ничего не видно. Загрохотало впереди, перевели взгляд туда — оба броневика развед отряда подбросило вверх и снесло с дороги, куда делись мотоциклисты непонятно. Потом накрыло их.
По основной колонне работала вся гаубичная артиллерия. Было около 70 трофейных немецких 10.5 см. орудий и советских 122 мм и 152 мм орудия. С последнего выхода досталось еще 30 штук 122-мм короткоствольных гаубиц. Одни «работали» по начале колонны, другие по середине, трети насколько доставали вдоль. После первого залпа отряд поджидавший вражеских разведчиков выстрелил в немецкие броневички из РПО «Шмель», потом «причесал» из пулеметов. По передовому отряду состоящему из взвода танков и роты пехоты отработали трофейные немецкие шестиствольные миномёты. 12 штук, 72 разрыва за 10–15 секунд. Когда частично рассеялись, а частично осели клубы пили взору предстал «лунный пейзаж» и груды искорёженного металла. Среди всего этого еще что то горело, взрывалось, шумело и гудело.
Схожие события в этот же день произошли еще с двумя колоннами 2 танковой группы Гудериана, а ночью, когда измученные долгим маршем, ошеломленные и испуганные увиденным, уставшие от «придания земле» камрадов и расчищения дороги солдаты вермахта сладко спали под своими автомобилями, броневиками и танками к ним явились «ужасные русские». Они тихо подлетели на своих «русс фанер» и все залили огнем который почему то было совершенно невозможно погасить.
* * *
О необычно быстром восстановлении 148-й стрелковой дивизии полковник Черокманов Филлип Михайлович доложил в штаб корпуса. Там обрадовались, похвалили его за сообразительность, смекалку и инициативу, а утром к нему в дивизию прибыла группа из трёх человек под общим руководством капитана ГБ Рудика Ростислава Сергеевича с заданием выяснить, что же случилось с 6 и 12 армиями, как и при каких обстоятельствах они попали в плен, и как оказались здесь.
Вечером капитан ГБ Рудик беседовал с полковником Черокмановым:
— Да все они действительно с 6 и 12 армии. Все были в лагере под Уманью. Всех их освободили два дня назад и переправили в лес.
— Вы ничего не путаете? Где Умань, где мы и всего два дня.
— Вот и мне это непонятно. Чертовщина какая то.
— Может что то не так и они не с 6 и 12 армии?
— Нет, вот как раз с этим все правильно. В ящиках, что были Вами привезены от «товарища Пронина» кроме всего прочего были командирские книжки среднего и старшего комсостава, удостоверения водителей, трактористов, мотоциклистов. Так вот владельцы многих из этих документов нашлись среди переданных нам бойцов и командиров.
— Что то я не совсем Вас понимаю. Вы считаете, что они все немецкие шпионы?
— Начнем с того, что всех мы проверить за столь короткое время физически не в состоянии. Тех же кого проверили точно не шпионы.
— Так что же с ними не так?
— Расстояние пройденное ими.
— И все?
— В общем то да, хотя…
— Да я Вас слушаю.
— Люди «Пронина» отбирали себе группу, в основном артиллеристов. Человек 250–300 кадровых, самых опытных.
— Зачем они им?
— Вот и мне интересно. Зачем разведчикам артиллеристы? — медленно произнес капитан ГБ и тут же продолжил, — ответ напрашивается сам собой, у них где то припрятаны орудия которые они не могут переправить.
— Возможно, — неуверенно согласился полковник, — «товарищ Пронин» мне об этом ничего не говорил, — ответил комдив, мысли же у него были заняты иным:
— Вы товарищ капитан Госбезопасности скажите мне другое. Этим людям оружие доверять можно? Можно их отправлять в бой с фашистами для защиты нашей Социалистической Родины?
Капитан ГБ сначала улыбнулся, потом тихонько не открывая рта посмеялся:
— Можно. Даже нужно. Злые они на немца, очень злые. Эти бойцы в плену такого натерпелись, что ни о какой сдаче в плен, ни о каком отступлении даже не думают. Они голыми руками готовы немца на кусочки рвать.
— При разговоре с «товарищем Прониным» он предлагал мне разбросать их по подразделениям да устроить так, чтобы они порассказали остальным как в плену были, как голодом их морили, как стреляли в них за один только косой взгляд на немца, — капитан ГБ Рудик внимательно слушал полковника, а тот продолжал, — Одни эти рассказы здорово уменьшат количество добровольно сдающихся и дезертиров, что само по себе улучшит боевой дух.
— С этим «товарищ Пронин» попал в самое яблочко. Они мне тоже столько всего порассказали, в таких черных красках.
— А что о «товарище Пронине» они говорят?
— Ну, такого они не знают. А вот освобождали их, — сделал небольшую паузу, как бы вспоминая, — те которые с птицефермы заметили как немцы да предатели падали. Так и говорят — никого не видно, выстрела не слышно, а немцы мертвыми падают. Потом появились все в маскхалатах с пятнами. Построили их в колонну и направили в лес. Вышли уже здесь. Те же которые с ямы кирпичного завода совсем ничего не видели. Только команду услышали строиться в колонну и так же в лес, и на полянку у речки. Их сразу покормили, а утром. Впрочем дальше Вы все сами знаете, — вытянул папиросу, покрутил в руках, по русски поразминал табак, но закурить не решился, продолжил, — Есть среди них и те, кого немцы привлекали к сбору трофеев. Они так же рассказывают, что самого боя не видели, выстрелов не слышали. Их выпустили из амбара когда все закончилось. А вот уже убитых немцев — да, видели. Они же их и закапывали. Потом вдруг народу в гражданских и полувоенных одеждах очень много появилось. Они все это сюда и перевезли-перенесли, а потом все куда то сразу пропали.
— Да, странно все это, — согласился полковник Черокманов, — но пушки то есть и снаряды. Хоть и мало, но есть ведь. И люди вооружены. И машины и обоз и танки. Он и Курносову, командиру 143-й почти 1000 винтовок передал, да пулемётов.
— Зачем полковнику Курносову 1000 винтовок?
— У него в одном полку на 800 человек оружия не хватило. «Пронин» знал об этом, вот и передал.
— Всезнающий «Пронин», — со вздохом произнес капитан ГБ Рудик, — я собственно чего зашёл, — дождался когда полковник будет весь во внимании, — что докладывать будем?
— Если по мне, так дивизия готова к защите Родины. Есть винтовки-пулеметы, пушки и танки, злые и оттого стойкие бойцы, — так же вздохнул, — а в противовес только «пройденное расстояние не соответствует затраченному на него времени». Абсурд.
— Вот и я так же думаю, — согласился капитан ГБ, — Напишу докладную, «с бойцами дивизии не все в порядке. Снять с передовой для выяснения», — и посмотрел на комдива, — Так ведь могут неправильно понять. Время то военное, того и глядишь заподозрят в пособничестве и подрыве боевой готовности, — вопросительно посмотрел на полковника, — к тому же этот «Пронин» не только бойцов люто ненавидящих немцев передал, а и вооружение. Пушек больше чем во всем нашем 45-м стрелковом корпусе, да танков с тракторами и машинами, да телеги, да кавалерийский батальон.
Докладную они все же написали указав в ней, что дивизия пополнена бойцами освобожденными из фашистского плена. Освобождены и выведены на нашу территорию, а так же вооружены за счет отобранного у врага трофейного, нашего же оружия подразделением под командованием «товарища Пронина» из разведывательного управления. Излишки личного состава, а так же вооружения переданы в 143-ю дивизию полковника Курносова. Здесь же указали, что моральный дух бойцов на очень высоком уровне — хоть сейчас в бой.
* * *
Генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан был мрачен. Гнетущие мысли, словно змеи клубились в его голове не давая покоя. Неудачи последнее время преследовали его по пятам. Началась все с неожиданного приказа о передаче его 2 танковой группы из «Центральной» в «Южную» группу войск. Потом 24 армия русских генерал-майора Ракунина под Ельней неожиданно, как раз когда он по личной инициативе летал в Берлин по вопросу смены направления главного удара, наносит его дивизиям существенный урон. И вот снова неудача. Три армейские колонны его группы попали в подготовленную засаду. Сначала по ним отработала артиллерия, а ночью авианалет. В результате 2-я танковая группа безвозвратно теряет до 50 % своих и так уже немногочисленных танков, не считая искорёженных броневиков и автомобилей, множество боеприпасов и ГСМ. Генерал-лейтенант Модель с контузией в госпитале. 10-я моторизованная дивизия фон Лёппера с таким трудом пополненная вновь понесла значительные потери. На следующий день все три колонны прошли не более 5 километров и снова. На расстоянии почти в километр русские установили мины и взорвали их в момент прохождения пеших пехотных батальонов. Вечером снова летали «русс фанер». Техника разбита, с питанием и боеприпасами проблемы, моральный дух солдат снизился. Потери, ужасающие потери. Кто то возненавидел его настолько, что передает русским все сведения касающиеся его и 2 танковой группы желая их руками сломать ему карьеру.
Телефонный разговор с генерал-фельдмаршалом Фёдором фон Боком был трудным:
Сообщил о артиллерийских засадах и ночных авианалетах…
— Да положение танковой группы довольно сложное, — говорил Гейнц Гудериан, — ввиду ужасающих потерь. Полагаю, что с наличными силами выполнить поставленную задачу будет крайне затруднительно. Прошу выделить дополнительные силы для поддержания наступления на юг.
— Вы рисуете обстановку о очень тёмных тонах, — говорил ему в ответ фон Бок, — Я собираюсь предложить Начальнику штаба Верховного командования Гельдеру снять 2 танковую группу с участка у Десны, — сделал паузу и продолжил, — Ко мне звонил генерал-фельдмаршал Кейтель и мы сошлись во мнении, что Ваше своеволие, торопливость и связанные с этим большие потери зашли слишком далеко. Мы даже готовы рассмотреть вопрос об освобождении Вас от занимаемой должности, — его голос был сух и тверд, — Мы сыты теми проблемами и неприятностями которые доставляете Вы, по своей сути неплохой и неустрашимый военачальник. Но в последнее время неудачи преследуют Вас так часто, что мы не можем себе позволить оплачивать Ваши действия жизнями немецких солдат.
Вскорости после этого разговора Генерал-полковник Гейнц Вильхельм Гудериан был отправлен в резерв Главного командования.
* * *
Иосиф Виссарионович держал в руке трубку и не спеша вышагивал по кабинету в котором кроме него находился исполняющий обязанности начальника Разведывательного управления Генштаба РККА Панфилов Алексей Павлович, нарком внутренних дел (НКВД), заместитель Председателя Совнаркома СССР (Йосифа Сталина) Берия Лаврентий Павлович, народный комиссар ГБ (внешняя разведка НКГБ) СССР Всеволод Николаевич Меркулов.
— К нам обратились товарищи из наркомата авиационной промышленности, — не спеша говорил товарищ Сталин, — их очень заинтересовал новый немецкий самолет Фокке-Вульф 190А, — остановился, прикурил трубку. Неспешно продолжил, — их так же интересует откуда было взято оборудование которое установили на нем Ваши, Алексей Павлович люди, — при этом муштуком трубки указал на Панфилова.
— Товарищ Сталин. На данный момент я не обладаю всей информацией по данному вопросу. Мне известно, что к нам обращались товарищи из наркомата авиационной промышленности, хотели получить сведения о наших группах осназ работающих в немецком тылу. Но ввиду секретности им было отказано в предоставлении данной информации.
— Это правильно, что было отказано, — согласился глава государства, — товарищам ненужно знать место пребывания групп осназ, им совершенно неинтересно знать где Ваши люди раздобыли новый немецкий самолет. Они хотят знать где добыли оборудование которое на нем установили, — внимательно посмотрел на Панфилова.
— Товарищ Сталин, — как бы оправдывался начальник Развед Управления РККА, — после перевода товарища Голикова (бывшего начальника Разведывательного управления Генштаба РККА) ведомство Лаврентия Павловича производит у нас проверку. Выявлена шпионская сеть…, - договорить ему не дали.
— Лаврентий, что там у них?
— Товарищ Сталин, — бодро начал Берия, — у них действительно выявлена глубоко законспирированная шпионская сеть. Так же была выявлена недостача личных дел оперативных работников. Но, по всей вероятности они не успели их передать, а так же для скрытия и затруднения определения чьи дела были похищены ими был совершён поджог. Часть дел безвозвратно утеряно. При попытке задержания один шпион был убит, второй застрелился сам. Сталин не проявлял никаких эмоций. Он внимательно слушал, думал и курил трубку.
— Товарищам из наркомата авиационной промышленности нужно помочь, — сказал он как отрезал, — Товарищ Панфилов. Установите кто из Ваших людей передал эти самолеты с новым оборудованием. Так же выясните где они его раздобыли, — Сталин был предельно категоричен.
— Товарищ Сталин, — обратил на себя внимание Берия, — нам известен позывной командира группы осназ от имени которого передали самолеты и оборудование. Всем, кто с ним контактировал он известен как «товарищ Пронин из Разведывательного управления Генштаба РККА», — Берия открыл папку и подглядывая в нее продолжил, — По этому вопросу мы плотно работаем с представителями ВВС. Была создана совместная группа которая направлена в полк майора Ефремова. Есть кое какие наработки. Пока нам известно, что кроме полка Ефремова, «товарищ Пронин» проявил себя и в 28 армии, — и как бы поясняя чем проявил, — Нашумевший фильм о разгроме вражеской колонны, — услышав это Сталин, да и остальные внимательно посмотрели на Лаврентия Павловича, — «товарищ Пронин» заранее предупредил командование дивизии о готовящемся наступлении, а так же передал им в подчинение хорошо подготовленный батальон из освобожденных, обученных и вооруженных его группой бывших наших военнопленных которые к моменту передачи уже подготовили позиции и ждали врага. Идея с фильмом так же принадлежит «Пронину». Командование дивизии воспользовавшись удачным случаем приписало эту победу себе, а переданный батальон быстро растасовали по частям дивизии. Командовать переданным батальоном «Пронин» назначил старшего лейтенанта Пряхина, нынче он капитан к которому в последствии неоднократно с подарками приходил «Пронин», — наркома НКВД все внимательно слушали и смотрели не отрывая глаз.
— С какими подарками? — поинтересовался товарищ Сталин.
— Пряхин ему пожаловался, что у него личного состава половина от штата и с боеприпасами сложно. Так «Пронин» ему организовал пополнение из освобожденных военнопленных, снабдил отбитыми у немцев нашими пушками и минометами, а так же доставил около 30 тонн боеприпасов, — Сталин молчал и продолжал курить трубку, Берия это понял как разрешение продолжить рассказ, — когда же 28 армия попала в окружение представитель «Пронина», старший лейтенант Клебанюк вывел из окружения полк Строева. Полк пополнили ранее освобожденными и обученными на базе осназ бойцами, предоставили гаубичную и противотанковую артиллерию, а так же усилил так называемой танковой группой капитана Лютикова.
— Танки у него откуда? — удивленно спросил Панфилов.
— Танки — одна часть танков наши БТ и т-34, а вот другая часть танков экспериментальные т-44. Где «Пронин» их нашёл — непонятно.
— Может они немецкие, трофейные?
— Нет, танки точно наши дальнейшее развитие т-34.
— Продолжайте товарищ Берия, — сказал Сталин, — нам очень интересно послушать от Вас о действиях бойцов осназ Разведывательного управления Генерального штаба, — посмотрел на начальника Развед Управления Генштаба, — если товарищ Панфилов сам не желает о них говорить.
Берия продолжил рассказ, периодически подглядывая в папку:
— В дальнейшем Строев согласовал свои действия с одной из дивизий генерал-майора Ракунина, которую в момент штурма поддержал атакой на вражеские позиции с тыла. В результате они окружили немецкие части в Ельне и прорвали блокаду окружения 28 армии, — хитро, сверкнув очками посмотрел на Панфилова и Меркулова, — все это время люди «товарища Пронина» снабжали танкистов Лютикова боеприпасами и горючим. У меня все, — закончил доклад Берия.
Было заметно, что на Сталина информации произвела впечатление:
— Как так может быть? У Вас под носом, — начал он, — ходит так нужный нам человек, а Вы ничего о нем не знаете, — прошёлся по кабинету и продолжил, — товарищ Панфилов, — услышав свою фамилию Алексей Павлович поднялся, — этот «товарищ Пронин» Ваш человек или нет?
— Судя по действиям, товарищ Сталин он действительно человек из осназ Разведывательного управления Генштаба РККА утративший связь с центром и действующий по личной инициативе.
— Так почему же Вы не знаете где он и кто он?
Панфилов молчал, что он мог сказать? Сталину только что доложили, что у них были выявлены шпионы которые сожгли часть архива с делами личного состава. Сталин же говорил так, как будто бы этого ему было неизвестно…:
— Вам в кротчайшие сроки установить с ними связь, — жестко произнес Иосиф Виссарионович глядя на вытянувшегося в струнку Панфилова, перевел взгляд на Берию и Меркулова, — Вам оказать помощь товарищу Панфилову. — еще немного задумчиво походил, — Как Вы не понимаете, — эмоционально произнес он, — это дело государственной важности!
В тот же день все работники принадлежащие к вышеупомянутым наркоматам и находящиеся в предполагаемой зоне действия отряда осназ под командованием «товарища Пронина», а это Брянский, Западный и Резервный фронт получили секретную депешу в которой предписывалось сообщить все, что им известно об отряде осназ которым командует «товарищ Пронин». При встрече передать ему приказ немедленно связаться с Разведывательным управления Генштаба РККА.
Первая информация о «товарище Пронине» пришла быстро откуда её в первую очередь и ожидали. Была она с Брянского фронта. Рапортовал капитан ГБ Р. С. Рудик. В рапорте сообщалось, что 148-я дивизия укомплектована личным составом и вооружением полностью, к бою готова. Пополнение и вооружение предоставил «товарищ Пронин» из Разведывательного Управления Генерального штаба. Дальше шли цифры кого чего и сколько. Цифры впечатляли. Одних бойцов около 17 тысяч из которых около 5 тысяч раненые и истощенные отправлены в госпиталь, но кроме этого еще были пушки, танки, машины, трактора, обоз… кавалерийский батальон.
А вот вторая информация неожиданно пришла с Ленинградского горкома партии. В ней в частности говорилось, что начальника Ленинградского управления НКВД комиссар 3-го ранга Петр Николаевич Кубаткин занимается распределением продуктов которые американские товарищи прислали для сражающегося Ленинграда. Была проведена партийная проверка под председательством первого секретаря обкома и горкома партии Ленинграда Андрей Александровича Жданова, которая нарушений и злоупотреблений не выявила. Поступившее от американских товарищей для рабочих Ленинграда продукты выдавались исключительно рабочим. Для работников Ленинградского НКВД отдельно было выделено 10 тонн продуктов и табачного довольствия. На все имелись накладные, все выдавалось в виде дополнительного пайка совершенно бесплатно. А вот доставляли в Ленинград продукты, а так же дрова, уголь и буржуйки люди «товарища Пронина».
— Лаврентий Павлович, — растерянно говорил Берии по телефону Кубаткин, — Вы позвонили ко мне и приказали встретить «товарища Пронина». Он привез мне очень хорошую секретную карту. Потом «Пронин» предложил оказать помощь в эвакуации людей. Вы повторно звонили и все подтвердили, так же сообщили, что «товарищ Пронин» поставит продукты питания которые прислали американские товарищи. Я еще просил прислать папирос, Вы сказали, что дадите команду Пронину. Все кому раздавали пайки очень довольны, просили передать Вам и американским товарищам большое спасибо. Интересовались когда еще будет поставка. Авторитет НКВД в городе очень сильно вырос. А эти ябедники просто завидуют, что продовольственная помощь идет по нашему ведомству.
Все это выслушивая Лаврентий Павлович молчал, вернее сославшись на сильную занятость и забывчивость ушёл от прямого ответа. Как правильно поступить он не знал. То, что Пронин не тот за кого себя выдает — это точно, а вот приносимая им польза для страны была ощутимой. Ясно, что просто так себя арестовать он не позволит, а применять силу в данном случаи он считал не целесообразно и пагубно.
— Петр Николаевич, когда к тебе в следующий раз прибудет «товарищ Пронин» скажи ему пусть свяжется со мной. Я хочу с ним побеседовать.
— Хорошо сообщу, — ответил Кубаткин и тут же поинтересовался, — он разве не с нашего ведомства?
— Нет, он подчинённый Панфилова.