Глава 31.Бумеранг

Раньше она приходила чаще, чуть ли не каждый день. Приносила цветы, иногда плакала, разговаривала с камнем. Подолгу лежала на траве, глядя в беспечальное небо. Когда пришла в первый раз, то это было похоже на встречу двух друзей после долгой разлуки, только вот один друг был мертвым. Но ее это, кажется, не смущало. Это и раньше так было, она говорила, а он слушал. Потом она пропала. И это было правильно, мертвые друзья даже хуже воображаемых. А потом пришла опять, но уже другая, потухшая, разочарованная. И говорила с ним не как с другом. И вообще почти ничего не говорила. Только молча смотрела потемневшими глазами. Один раз спросила «за что?», в другой «как ты мог?». Камень не отвечал, только тепло светился золотистыми на солнце буквами «Курсант Стивен Солджер».

Гувер стояла в личном отсеке и перед выбором, что делать с костюмами из «Кабаре Тризон». Танцевать ей больше не хотелось, как ни уговаривал Пьер Рошель, отдавать девочкам тоже. И вспоминать о происшествии. Журналисты и общественность спустили на них всех собак, как будто это они были виноваты в том, что Мак-Гинти такой псих. Уходя, он еще устроил парочку взрывов, погибло много людей. Налогоплательщики в голос вопили, что их деньги уходят зря, никто не хочет отвечать за безопасность мирного населения. Потери агентов они, как водится, не считали, ведь это их работа — умирать за жалование. Так что немногим оставшимся в живых террористам Гувер не завидовала. Их поместили в совершенно адские условия. Нет, конечно, с виду все было прилично, их даже не пытали с пристрастием, хотя многие рвались. Их просто содержали в тесных светлых камерах с одной только кроватью и таким низким потолком, что нельзя было даже сесть. Кормили их всегда одним и тем же. У террористов уже пропало понятие о времени, они потихоньку начали сходить с ума. Агент Доусон предлагал еще немного их дожать, а потом уже расспрашивать о чем угодно.

Нет, все-таки выбросить жалко. Гувер сгребла вещи в охапку и понесла в костюмерную, может еще кому пригодятся на задании. Навстречу ей попалась парочка агентов, но, хвала дяде Сэму, не из тех, кто бывал в Тризоне. Оказывается, куча агентов имела пропуск в Тризон, несмотря на то, что клуб был жутко пафосным местом, куда просто так никого не пускали. И добрая половина этих агентов имела удовольствие пялиться на танцовщицу Кентукки. Кое-кто из них даже давал ей приличные чаевые. Теперь при встрече они делали многозначительные лица и требовали вернуть деньги назад или приватный танец. Даже Стив попросил показать пару движений, после чего совершенно серьезно сказал, что у Гувер большой талант, и он очень гордится ей.

Солджера выпустили, когда выяснили, что он непричастен к террористам, и все это время был в плену у Мак-Гинти, выполняя для него кое-какую работу, значения которой он не понимал. Его пока еще тестировали, но Солджер быстро выполнял все задания и семимильными шагами приближался к званию агента. Он просто светился от счастья, оказавшись на базе, мгновенно оббегал все памятные места, громко восхищаясь тем, что здесь почти ничего не изменилось, проведал отсек с химическим оружием, медицинскую зону, разработчиков новых технологий, склады и прочее, и прочее. Он остался точно таким же, как был, прямым, честным и открытым, но в то же время стал другим: более твердым, сильным, еще более несгибаемым. И еще он вырос. Гувер всегда представляла его тем мальчиком, которого знала когда-то, и теперь ей было тяжело глядеть на Стива, выросшего без нее. И на нее он тоже смотрел теперь по-другому. Теперь он не допустил бы, чтобы она дралась с его обидчиками. И астма у него прошла.

На складе костюмы приняли, поворчав, что размер слишком маленький, но больше для порядка, кладовщики скучали. И осведомились, не будет ли Гувер брать наряд для Хеллоуина. И предложили сделать ставки на костюм агента Дантона. Еще жив был в народной памяти день святого Валентина, когда Джо нарядился в костюм Купидона, состоящий только из подтяжек и лука со стрелами. Агент Доусон взял со снайпера подписку, что он больше никогда этого делать не будет, но Джо и не собирался повторяться. В конце концов, костюм Адама был не хуже. Костюм троянца был более скромным, но только до того момента, пока Дантон не принялся танцевать Канкан. Гувер вспомнила, что этот человек однажды звал ее на свидание, и поежилась.

Сказать прямо, устраивать маскарад на Хеллоуин было не лучшей идеей. Обозленные налогоплательщики и пресса винили директора Доусона и агентов базы во всех смертных грехах, и устраивать праздник, когда страна еще не отошла от траура, было большим хамством. Но тут, в свою очередь, возмутились агенты, которые готовились к Хелллоуину целый год. В итоге было решено провести мероприятие прямо на объекте, не вылезая в город, чтобы не возмущать чувствительную публику. Агенты повозмущались, но согласились, под маской все равно не видно, с кем флиртуешь, можно представить себе кого угодно, наутро все равно никто не признается.

Гувер перебрала парочку нарядов. В прошлом на маскарады она ходила со Стиви, и наряжались они либо сестрами Олсен, либо людьми в черном. После смерти Стива она наряжалась в костюм Венсди Аддамс, которая наряжена в костюм маньяка-убийцы. А теперь… теперь Гувер взяла платье пасторальной пастушки, закинула его в отсек и отправилась на общественные работы.

Уже вторую неделю агенты разгребали завалы, оставшиеся после взрывов. Работали они по сменам, а Гувер — каждый день. Когда в прошлый раз они вернулись на базу, Мария Кри накинулась на Мериду с упреками. Ей всего-навсего нужно было узнать, что находится в бумагах у Орелла, а вместо тихой разведывательной операции получился срыв задания с жертвами. Тогда Гувер нужно было просто молча выслушать ее, а потом пойти к Доусону и доложить ему, что она задание не провалила, и прекрасно запомнила все, что было у Орелла в бумагах, еще когда танцевала перед ним на столе. Память у малышки была фотографической. Но Гувер, выбитая из колеи всем произошедшим, сорвалась и наговорила Марии гадостей, да еще с подробностями личной жизни, вычитанными в личном деле главы аналитического отдела. Данные, конечно, она все равно потом передала, и Ореллом занялись уже другие агенты, но Гувер отправили прямиком на общественные работы за несоблюдении субординации. Могла бы и в карцер на месяц, если бы Доусон не счел, что личное дело Марии Гувер читала в архиве, и значит, Кри сама виновата.

Дантон отвалил очередной кусок бетона, под которым до сих пор могли находиться люди, и украдкой лизнул ссаженные костяшки пальцев. На вкус бетонная пыль была как мелкий песок. Работа на самом солнцепеке выматывала, несмотря на то, что была уже осень. Дантону было скучно, и он уже восемь раз поругался со спасателями, к удовольствию так же скучающих последних. Гремела техника, то и дело что-то срывалось, разбивалось и трескалось. Но техника техникой, а некоторые завалы приходилось разбирать исключительно своими силами, чувствительность рук ничто не заменит. Везде бегали специалисты и указывали, какие плиты и как тащить.

— Смена! — Крикнули прямо над ухом.

Дантон со вздохом вытер трудовой пот, послал многообещающий взгляд спасателям, получил не менее многообещающий ответный, и с чувством выполненного долга отправился к фургону, в котором раздавали еду. Руку задергало сильнее, она прямо-таки запульсировала, будто ее раздувало изнутри. Дантон бросил сомневающийся взгляд на машины скорой помощи, резво снующие туда-сюда, на опорный пункт, и решил, что воину пристало пренебрежение к ранам. Потом разглядел рыжий всплеск на солнце и передумал.

У агента Гувер был крайне усталый и раздраженный вид, но на стук по двери фургона она обернулась с улыбкой, потом увидела Дантона, и угрюмость вернулась на ее лицо.

— А, это вы, сэр.

— А мне не положено улыбок?

— А может мне еще сказать, что все хорошо будет, глядя на ваше вспоротое брюхо? Или что ваша жена непременно найдется, или что я буду молиться за это?

— Не надо. — Содрогнулся Дантон, вспомнив ошибку молодости в Вегасе. — Посмотришь?

Гувер села на край фургона и поманила его пальцем. Дантон сел рядом и протянул ей руку. Гувер взяла его за ладонь, что было очень приятно, положила себе на колено, что было еще приятней, и спросила, какого хрена Дантон о себе думает, и смотрит ли по телевизору в прогрессивный век познавательных передач что-то, кроме порно. Дантон ей ответил, что также любит сериалы и канал Animal planet. Гувер повздыхала, позаводила глаза и принялась рассказывать страшные вещи про заражение крови, гангрену и ампутацию, а когда закончила, рука агента Купидона была помыта, намазана чем-то, от чего все горело и дергало, и замотана бинтом.

— А если хотите клевый шрам, — закончила Гувер, — сходите, тут тату-салон недалеко, они вам сделают, как настоящий, на любом месте, быстро и безопасно.

— Свои цветочки на лопатке ты тоже там набивала? — Спросил Дантон, вспомнив ее откровенные танцы.

— Что вы, сэр. — Гувер усмехнулась. — Это мне наш умелец делал. Кто не скажу, сами понимаете, что не положено.

— Я бы его не сдал! — Обиделся Дантон. — Как насчет обеда?

— Что насчет обеда?

— Ты есть хочешь? Пошли, на тебя смотреть страшно.

Конечно, она тут же обиделась.

— Послушай, женщина! — Вскипел снайпер. — Хватит выискивать везде двойные смыслы! Я не имел ввиду, что ты страшная, я имел ввиду, что ты выглядишь уставшей… короче, взяла жопу в горсть и пошла со мной быстро!

— И на кого-то это действует? — Поинтересовалась Гувер. — Дешевые приемчики доминирования из книжки по психологии для продавцов сковородок?

— Ты просто ужасный человек! — Выразил свое возмущение Дантон. — Коварный, скользкий, ехидный человек!

— А вы — подлый, самовлюбленный, эгоистичный, инфантильный ребенок!

— Я не подлый. — Сказал Джо. — Ничего такого. И мне очень стыдно, что я тебе тогда не помог.

— Я вообще-то различаю, когда люди врут.

— Ну вот теперь мне действительно стыдно.

Стыдно было Джо, но покраснела почему-то Гувер.

— Ладно, куда вы меня там зовете?

— Во французский ресторан, конечно, Макдональдс называется.

Искусством ненавязчиво брать женщин под руку Дантон владел в совершенстве. Искусством делать вид, что она поглощена своими мыслями и не замечает ничего вокруг, в совершенстве владела Гувер. Джо вспомнил, как она сидела в вертолете вместе с Солджером, как они смотрели друг другу в глаза, не мигая, и глаза у них были сиреневыми, как в тот проклятый день, когда им обоим было по пять лет. И осознавал, что они были друг другу большим, чем просто друзья. Он бы с огромным удовольствием взял этого счастливого найденыша и приложил светловолосой головой о сиденье, но конвой вокруг него отбивал нехорошие мысли.

— А биг мак, это что? — Вывел его из оцепенения вопрос спутницы.

Гувер с интересом смотрела на цветное меню, как будто видела его впервые.

— Биг мак это биг мак. — Ответил Дантон. — Ты что, никогда…

Он осекся, сообразив, что действительно никогда.

— Ну, биг мак это… две мясных котлеты гриль, специальный соус, сыр, огурцы, плевок и лук, все на булочке кунжутом…

— Плевок?!

— Салат. — Смешался Дантон. — Я хотел сказать, салат, конечно. Салат и лук.

Гувер подозрительно на него посмотрела.

— Если хочешь, возьмем тебе чикенбургер. Или хэппи мил. Сегодня вон, смотри, дают миньонов из «Гадкого Я», этих-то ты хоть знаешь? У меня уже два есть.

— Да! — Посветлела Мерида. — Конечно, этих знаю.

— Как твой друг? — Спросил Дантон, когда они сели за столик. — Быстро его отпустили. Повезло.

— Повезло. — Эхом отозвалась Гувер и как-то погрустнела.

— Что с тобой?

— Ничего.

— А все-таки?

— Да бросьте, сэр! — Гувер вдруг вцепилась ему в руку и подалась вперед, зеленые глаза засверкали. — Повезло, говорите? Все думали, что он умер, а на самом деле он несколько лет провел с Мак-Гинти, вдруг чудом возник прямо посреди группы террористов, а его два дня допрашивали, а потом отпустили, и даже допустили к занятиям, к электронным данным! Да он агентом станет через несколько месяцев! Поверили, что он действительно ничего не знал? Серьезно? Таких чудес не бывает! Только не у нас, сэр!

— Хочешь сказать, что…

Что она хотела этим сказать, Дантон не знал, поэтому замолчал и с многозначительным видом принялся жевать картошку-фри.

— Хочу сказать, что это было запланировано с самого начала. Его псевдосмерть, внедрение в банду одного из самых опасных людей в мире, слив данных… как, по-вашему, мы взяли Мак-Гинти тогда? Стиви помог. Трой начал что-то подозревать и поэтому Стив теперь снова с нами. Вот поэтому он и ходит теперь по базе, как будто ни в чем не бывало, потому что он всегда был нашим. И Кейдж это знал, и Мария Кри, и агент Доусон. И Стиви тоже знал…знал… что я…

У нее сорвался голос, она отпустила руку Дантона, села на место и откусила чикенбургер.

— Знал, что я думаю, что он умер. — Сдавленно закончила она. — Что я… чувствую. Не мог не знать. Но он вернулся и делает вид, что все правильно, что так и нужно. Он должен был дать мне знать. Должен!

— Есть операции, которые нельзя раскрывать никому. — Осторожно начал Дантон, подыскивая слова. — Иногда выдергивают, дают задание, и ты даже не успеваешь…

— Он мог дать знать. — Гувер махнула рукой и задела стакан с кока-колой. — Вот корова неуклюжая… он же чертов гений! И все это время он не мог со мной связаться?! Да не смешите меня! Есть миллион способов! Мне бы хватило полуслова, намека, сбоя данных, граффити на здании, черт возьми! Я бы никогда… ни за что… И они… они специально это сделали. Развели нас. У агентов не должно быть друзей, семей…

— Слушай, ему же тоже сейчас, наверное, нелегко. Сколько лет прошло, и ты вон изменилась, он же твой друг.

— Мой друг умер несколько лет назад. — Отчеканила Гувер. — Я сто раз навещала его могилу. Курсант Стивен Солджер умер.

 

Глава 32. Красное и черное

— Воздух, воздух, как слышно меня, прием?

— Воздух слышит.

— Вираж пожалуйста.

Гувер кивнула и заложила вираж, простая фигура, но голова кружится с непривычки, зато выглядит эффектно.

— Хорошо, теперь косую петлю.

А это уже из сложного. Ничего, терпеть можно, только дух захватывает.

Диспетчер потребовал еще несколько многогранных петель и петлю Нестерова. Гувер сжала зубы, зная, что сейчас диспетчер перейдет к фигурам высшего пилотажа. И не то, чтобы не получалось, но бросать неиспытанный самолет в фигуры, когда все смотрят, обсуждают, считают, что это легко… С земли и правда кажется, что легко, но в допотопном самолетике дикие перегрузки и система управления не имеющая аналогов.

— Кобру давай. — Голос диспетчера заволновался.

Кобра, конечно, выглядит не так эффектно, как бочка или мертвая петля, но сделать ее гораздо сложнее. Гувер тряхнуло, кобра самолетику не нравилась, он больше был пригоден для пикирования или ранверсмана.

— Воздух, все в порядке? — Забеспокоились с земли.

— Все в порядке. — Недовольно сказала Гувер, выравнивая самолет.

— Разворот на кобре сделаешь? — Подумав, спросил диспетчер.

Разворот на кобре в учебнике по пилотажу стоял под номером 13, и не зря. Гувер вздохнула, сосредоточилась, отринула бренные мысли и осторожно выполнила разворот.

— Сносно. — Недовольно прокомментировал диспетчер. — Садись.

Садись. Еще неделю назад Гувер не могла даже представить, что будет летать, да еще именно на этом самолете.

Ангар был таким огромным, что в нем спокойно могло спрятаться небольшое государство во время зомби-апокалипсиса. Гулкие удары ботинок об бетонный пол отдавались в стенах, гуляли под крышей, порождая причудливое эхо. Самолеты поблескивали стеклами кабинок, улыбались острыми носами, простирали над головами могучие крылья.

— RC-135. — Вещал глава всей этой авиации агент Бразер. — Самолет разведки. Используется для борьбы с авиацией и системой ПВО противника. Находится в боевом составе ВВС США с конца 70-х годов… X-35 JSF. Перспективный многоцелевой истребитель. Предназначается для замены F-16, A-6, F-14, F-18, Sea Harrier. Впервые взлетел в 2000 году, был принят на вооружение в 2008 году…

Сначала было интересно, потом немного скучно. Все самолеты были громоздкими и на земле казались лишними. То ли дело в небе, порхающие, как бабочки, так и не скажешь, что такие здоровые. Агент Бразер также показал беспилотники, но на базе ими старались не пользоваться, директор Кейдж упорно считал, что живого пилота в кабине машины не заменит ни один искусственный интеллект, и даже проводимые раз в год испытания новых моделей не могли его переубедить.

— А это что? — Спросил агент Пирс, тоже из недавних курсантов.

Маленький зеленый самолетик с желтыми полосками смотрелся странно среди собратьев-гигантов.

— А это самая совершенная на сегодняшний день модель самолета, если верить слухам. — Бразерс улыбнулся в кулак и тут же принял суровый вид.

— В смысле? — Не понял Питер Грин. — Каков он в деле? И почему здесь стоит?

— Видите ли, этот самолет большая загадка. Он был разработан в единственном экземпляре. Разработчик проектировал его для себя. Чертежей он не сохранил. Этот самолет опередил свое время сорок лет назад, и продолжает опережать сейчас. Как он устроен сложно сказать, его… хозяин хорошо позаботился о том, чтобы никто не проник в эту тайну. Малейшая попытка провести диагностирование может испортить его. Более того, летать на нем тоже никто не летал.

— Почему, агент Бразерс?

— Никто не смог его завести. Насколько можно понять, механизм в порядке… но он не заводится. И ждет лучшего часа.

Еще до того, как он начал говорить, Гувер знала, кто разработчик этого самолетика. Она прикрыла глаза, и в лицо ей пахнуло невидимым ветром, как тогда, когда воздушный поток вышиб непрочное стекло кабины, загудел двигатель… маленький, быстрый, маневренный, налетающий как оса, незасекаемый радарами… Само совершенство. Лучше может быть только пилот без самолета.

— А можно я попробую? — Спросила она.

— Конечно. — Скептически ответил агент Бразерс. — Всегда находится тот, кто хочет попробовать.

— А потом я! — Загорелся Пирс.

Гувер ощутила такое отвращение, что чуть не заехала ему ботинком в нос, когда залезала в кабину. Это был ее самолет, и не для того она его проектировала, чтобы кто-то другой на нем летал. Даже закадычный друг Кейдж.

Кабина встретила знакомым и родным запахом. Гувер провела пальцами по деревянному отполированному штурвалу, руки знакомо легли в удобные выемки для пальцев. Сердце захватило странное щемящее чувство. В маленькой кабине было тихо и уютно, закрывшееся бронестекло отрезало все звуки. С потолка свисал талисман: нитяной человечек, украшенный бусинами и тряпочками, сувенир из Африки. Ключ подмигнул серебристой головкой справа от штурвала. Гувер повернула его, но двигатель не завелся. Конечно, на симуляторах было совсем другое устройство, но этот самолет не был похож ни на что. Волнами находили воспоминания о полетах, мир под крылом, похожий на карту… и перегрузки от резкой смены высоты. Она так и не смогла тогда справиться с перегрузками.

Над приборной панелью резная деревянная табличка гласила «я беру плату кровью».

— Гувер! — Закричали снизу несколько голосов. — Вылезай, мы тоже хотим.

Гувер вытащила ключ, он подался несколько туго, много лет никто его не вынимал. Снизу он был острым, как бритва. Мерида удивленно вскинула брови и перевела взгляд на штурвал, немного более темный слева от давно впитавшейся крови. Она провела ключом по тыльной стороне ладони, разрезая кожу, потом вставила ключ обратно и повернула. Приборная панель тут же засветилась теплым желтоватым светом. Самолетик ожил.

Гул голосов внизу затих.

— Агент Гувер, немедленно покиньте самолет! — Забеспокоился агент Бразерс.

Мерида резко повернула ключ, но самолет продолжал мигать разными лампочками, проводить диагностику системы и проверять уровень топлива в баке. Тогда Гувер выдернула ключ, но это тоже было бесполезно.

— Я не могу! — В панике крикнула она. — Он меня не слушается.

В память толкнулась старая сказка о мече, отказывающемся убираться в ножны, пока он не испробует крови. Ему нравилась эта сказка. И его самолетик был таким же. Его не полагалось заводить просто так. Штурвал повернулся, отвечая на задание автопилота. Самолетик сам знал, что делать, его друг, всегда понимающий, помогающий убежать от всего, слиться с небом.

— Сэр! — В панике крикнула Гувер, капая кровью из носа на штурвал. — Ой! Сэр, я не могу им управлять!

К чести Бразерса, он был военный до мозга костей, поэтому принял единственно правильное решение, а именно распорядился очистить взлетную полосу и велел Гувер действовать по ситуации, заодно вызвав по рации техников, чтобы наблюдали полет.

Самолетик разогнался без труда и взлетел, оторвав шасси от асфальта. Он был невероятно быстр. Гувер вспомнила все, что учила, и осторожно потянула штурвал на себя. В воздухе самолетик был послушен и очень чувствителен. Он словно радовался долгожданной свободе. Гувер попыталась настроить связь с диспетчером, но она не работала. При этом Мерида смутно осознавала, что делает что-то не так, но что, понять не могла.

А потом вдруг все это стало неважно. Все, кто смотрел на нее, остались там, внизу, мелкие и ничтожные, как муравьи. Остались только воздух, самолет и она сама. Гувер осторожно покачала крыльями, поныряла в воздушные ямы. Самолет был как живой. Она летала над территорией базы, пока не стало заканчиваться топливо. Тогда она приземлилась и с непривычки дала такого козла, что чуть не откусила себе язык. Недовольный самолетик заглох и отказывался ехать в ангар. Гувер вывалилась из кабины и обняла землю. К ней уже бежали несколько пилотов и агент Доусон.

— Да чтобы я еще хоть раз… — Гувер погрозила кулаком самолетику и стерла кровь из-под носа. — Да в жизни больше никогда!

А потом ей захотелось узнать, как он устроен… на что способен… как можно снять перегрузки…

Мама была твердо убеждена, что дорогу осилит идущий. Фэй была согласна, но иногда на дорогах встречаются непроходимые горы или непереплываемые реки. Тогда ничего не остается делать, как повернуть назад. Но маме такие трудности были неведомы. И она продолжала искать свою пропавшую сестру Линду с упорством одержимого маньяка. Она искала ее, сколько Фэй себя помнила. Ей уже двадцать пять, больше, чем было тете Линде, когда она пропала. И вот, просматривая фото с восстановления разрушенных взрывами зданий, мама вдруг как-то странно ослабела и обмякла на стуле. А потом заплакала. Фэй наклонилась над фотографией, на которой были запечатлены люди государственных спецслужб. Сначала ей показалось, что она видит тетю Линду, молодую, не изменившуюся за долгие годы. Потом поняла, что девушка просто похожа. Мама рвалась ехать туда немедленно, но Фэй здраво предложила разузнать о находке побольше. Узнать удалось немного, девушка была членом засекреченной организации по борьбе с терроризмом, ее имени не было даже у ФБР. Удалось узнать только прозвище, достаточно неприятное, — Мерд, да и то от пожарных, которые с ней близко общались на разборе завалов. Еще Мерд периодически помогала реанимировать раненых или оказывала психологическую помощь пострадавшим.

— Прямо как моя Линда. — Всхлипывала мама. — Она была такая добрая!

В результате они с Фэй все-таки отправились к главе волонтеров и прямо-таки потребовали взять их с собой. Их посадили в небольшом крытом кафе, куда все равно долетали запахи горелых проводов и тучи пыли, и надолго оставили. Через полчаса мама не выдержала.

— Да что же это такое! — Крикнула она. — Фэйт, детка, пойдем сами, они видно решили подождать, пока мы умрем от старости!

Фэй была против, лезть на высоких каблуках сквозь бетонные завалы, рискуя сломать себе ноги, ей совсем не хотелось, но мама ее даже не послушала. Спрашивать, не видел ли кто «Мерд» было очень стыдно, но зато показали куда идти, все знали, кто такая «Мерд». А приятный молодой человек с застенчивыми голубыми глазами сказал, что ее зовут Мерида Гувер и предложил проводить, бросая на Фэй любопытные взгляды. Фэй знала, что похожа на тетю Линду немного, а значит, и на эту Мериду тоже.

— Извините? — Мама прикоснулась к локтю растрепанного и грязного человека в форме. — Вы не подскажете, где мы можем найти Мериду Гувер?

Спасатель молча указал пальцем наверх, где на тросах болталось с десяток людей. Ярко искрились огоньки сварки, пахло кислым.

— Гувер! — Заорали снизу. — Эй, к тебе пришли!

Одна из фигурок подняла защитный шлем, глянула вниз, потом на Фэй с мамой, оттолкнулась ногами от стены и ловко соскользнула вниз по тросу. Глядя на то, как она подходит, у Фэй екнуло сердце. Кузину она представляла не такой, больше похожей на тетю Линду с фото: в платье, с кокетливой улыбкой. Мерида Гувер же была одета в черную грязную от пыли и пота майку, короткие светлые шорты и рваные кроссовки. Колени у нее были разбиты, когда она сняла защитные рукавицы, то ссадины обнаружились и на костяшках пальцев. На скуле наливался фиолетовый синяк, на виске запеклась царапина.

— Я Гувер. — Сказала она, внимательно поглядев на маму. — Вы что-то хотели?

Мама всхлипнула и назвала ее дочкой. Фэй думала, что эта Гувер хотя бы удивиться, но она только вопросительно подняла бровь. Фэй вдруг почему-то подумала, что Мерида гораздо старше, чем она сама, хотя она явно была на несколько лет моложе.

— Пройдемте отсюда. — Сказала Гувер. — Вы без касок, здесь нельзя так.

Они отошли в уже знакомое кафе, и Гувер взяла из холодильника бутылку воды. Она казалась ужасно далекой. Фэй вдруг почувствовала себя глупой, вспомнив, как недавно плакала из-за того, что Мэгги Риз купила платье, которое хотела купить сама Фэй. Мама принялась рассказывать долгую историю поисков, Мерида внимательно слушала, положив грязные руки на стол. То и дело в кафе заходили люди, прислушивались к истории. На каждого Мерида бросала короткий, но очень выразительный взгляд. Уходи. Фэй поежилась. Рядом с этой девушкой она чувствовала себя неуютно. Зашел голубоглазый молодой человек, так любезно показавший им, где искать «Мерд», и остался, внимательно слушая разговор. Его Гувер прогонять не стала.

Когда мама закончила, Мерида помолчала, а потом сказала:

— Вы искали Линду Крейвен. Это моя мать. Но она уже давно умерла.

— Я знаю деточка. — Ответила мама, но по ее лицу Фэй поняла, что она все равно огорчилась. — Но откуда ты знаешь?

Гувер неопределенно пожала плечами, явно на что-то досадуя про себя. Фэй посмотрела на армейский жетон на ее шее, который сначала приняла за украшение. Но такой же был у многих тут, и явно что-то значил.

— Мы рады будем принять тебя в семью… — неуверенно начала мама, похоже равнодушная реакция Гувер смущала и ее.

— Нет, это лишнее. — Вдруг быстро сказала Мерида. — Я понимаю вас, но вы искали сестру, которая давно умерла. Даже если я ее дочь, я вас совсем не знаю. Без обид, но я двадцать лет даже не знала о вас, у меня своя жизнь, и я не вижу причины делать вас ее частью.

— Рыжик! — Тихо и укоризненно пробормотал голубоглазый паренек.

Гувер бросила на него яростный взгляд.

— Может, мы с вами и одной крови, но это ничего не значит. Видите ли, меня не интересуют воскресные пироги, рождественская индейка, мальчики, выпускной бал и прочее дерьмо. И я вас не знаю, и даже не хочу узнавать. Спасибо, что пришли, это было очень мило с вашей стороны, — у нее вдруг сломался голос, но она справилась с собой, — но это правда было лишним, извините.

— Я понимаю, ты злишься. — Мама хотела взять ее за руку, но передумала. — Но ведь мы не бросили тебя. Линни пропала, и все это время…

— Это все не важно. — Прервала ее Гувер. — Давайте забудем это. Можете считать, что я тоже умерла. Или даже не рождалась. И вообще забудьте меня.

— Я не думала, что все так будет. — Расстроено сказала мама.

— А все так обычно и бывает. — В голосе Гувер вдруг прорезалась язвительность. — Ну, прощайте. Всего вам доброго.

Она встала и быстро вышла, голубоглазый мальчик расстроено извинился и бросился ее догонять.

«Мерд». — С отвращением подумала Фэй, глядя на огорченное лицо мамы.

— Почему так?

Расстройства хватало и без огорченного лица Стивена.

— Что, так? — На автомате огрызнулась Мерида, занятая своими мыслями.

Появление родственников вышибло ее из колеи настолько, что она еле подбирала слова, а перед глазами так и стояли кадры кровавых расправ. Зарезанная Фэй, избитая Фэй, задушенная Фэй, Фэй, присланная в пластиковом мешке, разрезанная на куски…

— Ты же всю жизнь мечтала о семье. — Давил Солджер. — Всегда. Я же знаю. И вдруг, когда…

— Не лечи меня. — Гувер резко остановилась и непримиримо скрестила руки на груди. — Я изменилась. И многое поняла.

— Да брось. — Фыркнул Солджер. — Вот уж кто не изменился, так это ты.

— Вот моя единственная семья. — Гувер широким жестом повела в сторону агентов.

— Которая тебя не очень-то любит. — Скептически заметил Солджер.

Гувер на глаза попался Дантон.

— Ты знаешь, — задушевно сказала она Солджеру, — семью не выбирают. Это она выбирает тебя.

Стивен очень не любил, когда Мерида явно говорила о чем-то, что имело двойной подтекст, который был известен только ей одной.

— И все же ты могла бы…

— Не могла бы. — Отрезала Гувер и отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

— Ну нет уж!

Солджер схватил ее за локоть и развернул лицом к себе, ловко увернувшись от коленки, направленной в пах, перехватил занесенный кулак, ловко развернул, как в танце, и прижал спиной к себе, ожидая третьего удара пяткой в колено, но его не последовало. Он озадаченно отпустил подружку.

— Ты молодец. — Похвалила она спокойно. — Многому научился… за время отсутствия.

Если бы она наконец-то его ударила, было бы легче. Выплеснуть гнев, как гнойный нарыв, и дать ране затянуться, в этом была вся Гувер. Но она держала себя в руках, спокойная настолько, что становилось даже немного страшно.

— Рыжик, скажи, что не так?

— О чем ты? — Мерида обеспокоенно приподняла брови. — Что случилось?

— Случилось. Я же чувствую. Слушай, я не мог тебе ничего рассказать, я все время там думал о тебе, не проходило дня, чтобы…

— Стив, прекрати. — Гувер ярко покраснела. — Тебе ни в чем не нужно оправдываться. Я же курс… агент, и прекрасно знаю правила. Я просто очень рада, что ты вернулся. Но тебе нужно привыкнуть, что я стала немного другой. Ведь и ты тоже уже не мальчик.

Договорив, она улыбнулась, игриво толкнула его в грудь и побежала к лебедке, надо было выполнять план работ.

Солджер потер скулу, онемевшую от того, как он сжал зубы. Она совсем не изменилась. И так же нагло врет, прекрасно зная, что он ей не верит.

 

Глава 33. Дабл трабл

Хорошее здесь все-таки место. Интим, полумрак, куча старья, солнце проникает сквозь круглое окошко. И пыль, которая, сколько ни убирай, постоянно накапливается. Хотя Дантон даже и не пытался убираться, во-первых, дом был не его, во-вторых, пыль его устраивала и была необходимым атрибутом жизни снайпера. Как и бутылочка холодного пива в руке и звук, с которым открывалась крышка, и сигарета. Джо пускал дым кольцами, годы тренировок позволяли делать их любых диаметров. Дантон привалился спиной к дивану, сидел он почему-то на полу, так ему больше нравилось, и прицельным выдохом заставил маленькое колечко пройти сквозь большое.

Кроваво-красный закат охватил полнеба. Алые лучи пробивались сквозь разбитый витраж и стекали на пол. Джо то и дело тыкал в светящееся пятно пальцем, каждые пятнадцать минут забывая, что это не краска. В такой рассеянности он пребывал из-за задницы-Доусона. Обычно покладистый Грегори уперся, и на мировую первым не шел, что Дантона, который тоже не собирался признавать свою вину, крайне огорчало. Торчать дома одному снайперу не хотелось, на бары не было денег, а на базе было уж и вовсе невыносимо, поэтому Дантон избрал средний вариант: торчал на чердаке у Рэйчел Прайд. Рэйч купила дом у родственников пожилой пары, прожившей в нем всю жизнь и тут же мирно скончавшихся в своей постели, поэтому на чердаке было на что посмотреть. Старые сундуки с одеждой аж двадцатых годов, выпускающие тучу моли и пыли, если поднять крышку, завешанные зеркала, книги, связки журналов, сломанная мебель, засохшие краски Рене, высохшие духи, даже патефон. Дантон раскопал еще пару пластинок к нему и в минуты меланхолии заводил старинный аппарат, трещавший и возмущавшийся, но тихо-тихо игравший какие-то звуки.

В дом Джо не спускался принципиально, там царствовали Рене и Мерида, занятые приготовлением яблочного пирога с корицей и щебетавшие о школе, математике, любимых художниках, одежде, кулинарии мальчиках и нехороших учителях. Вернее, щебетала одна Рене, Гувер молча забавлялась мелкими проблемами гражданских. Доказать ей, что не все могут подловить учителя на подходе к дому и, приставив нож к горлу, потребовать хорошей отметки, было нереально. Пока Рэйчел не было дома, заговорщицы собирались приготовить глинтвейн и распить его под фильм о Бриджит Джонс.

Дантон курил уже вторую пачку, весь обсыпавшись пеплом, в глазах зеленело, но агент видимо решил довести себя до самоубийства. По крайней мере, ему уже мерещились в углах маленькие пыльные человечки, а пустые пивные банки как-то излишне угрожающе блестели и подкатывались поближе. По чердаку плавал густой дым, снайпер изредка пытался пускать его кольцами. Опыт у агента Купидона был большой, слежка за объектом не предполагает активные развлечения.

Легкий шорох заставил его скосить глаза, но это были не мыши. Из пола высунулись две тонкие руки, пошарили вокруг, оставляя на полу пыльные разводы. Не успел Дантон грустно подумать, что докурился, как руки напряглись и подтянули за собой рыжую голову, а потом тело. Гувер оперлась разодранной коленкой о крайнюю доску и втащила за собой сумку, поморщилась от дыма и увидела Дантона, который отсалютовал ей очередной банкой пива.

— Прошу прощения, сэр, если вам помешала, но я отсюда никуда не уйду, даже если вы будете меня выгонять, сэр! А если решите применить силу, сэр, то я буду драться, сэр!

— Да пожалуйста-пожалуйста. — Выдавил слегка обалдевший Дантон. — Я тут как бы… это самое…

— Я вам не помешаю, сэр! — Просияла Гувер. — Клянусь британской королевской семьей, вы даже меня не будете замечать, сэр!

— А чего тебе внизу с Рене не сиделось? Она тебе рассказала о своем успехе у мальчиков? Завидно стало?

— Ха-ха. — Кисло сказала Мерида. — Если бы.

Дантон заинтересованно похлопал рядом с собой по дивану, подняв тучу пыли. Мерида закашлялась, привыкший Джо только чихнул. Гувер скептически подвигала бровями, потом приоткрыла окно, куда тут же потянулся табачный дым, и, к великому восторгу Джо, села рядом. Дантон, подумав, протянул ей пивную банку, но Гувер лишь презрительно рассмеялась и вытащила из сумки, которую принесла с собой, початую бутылку ирландского виски. Под удивленным взглядом снайпера она ловко скрутила ей горлышко.

— Уж простите, сэр, стаканов я не прихватила. Придется из горла. Есть еще пирог. Холодно тут у вас.

— Сейчас согреешься. — Дантон оценил по звуку остаток жидкости бутылке, и на всякий случай накинул на Мериду свою куртку, позабыв убрать руку с ее плеча. — Давай, расскажи доктору, чего вы не поделили. Вы так мило разговаривали. Девчачьи секреты и все такое. Да Рен тебе в рот смотрит!

— Лучше бы в другое место смотрела. — Фыркнула Мерида.

— Поссорились из-за парня?

— Да если бы. — Гувер возмущенно подняла глаза к потолку и удобно откинулась на руку Джо, прижавшись затылком к его плечу. — Если бы мы не поделили мальчика в школе, я могла бы просто ее избить до смерти… ну или напугать… прекратите на меня так смотреть, сэр, я не собираюсь бить Рене. Я пошутила. Конечно, если бы это была не она, а какая-нибудь незнакомая корова… нет, Рене спрашивала меня о сексе.

— Офигеть. — Отмер Дантон. — Но ей же всего четырнадцать!

— Пятнадцать. — Поправила Гувер. — А у вас к ней особое отношение, да? С нашими девочками вы по-другому говорите. «Эй, детка, через четыре годика заходи ко мне в отсек, я надену для тебя лучшие розовые стринги!».

Дантон захихикал. Курсы сексуального воспитания у курсантов начинались лет этак в десять-одиннадцать, и не на лекциях по биологии, а в общей спальне и на резервной крыше оружейной, из которой отлично просматривались как душевые, так и комнаты для свиданий. А сержанты, гоняющие кадетов по полосе, выражались так, что можно было записывать и издавать пособие для особо извращенных мазохистов. Да еще нечастые рейды в притоны, куда в качестве разведчиков закидывали совсем уж малолетних курсантов… Наверняка Гувер немало могла порассказать любопытной подружке.

— И что конкретно она спрашивала? А что ты ей сказала?

— Ничего не сказала. Про пестики, тычинки, Икс и Игрек хромосомы она знает, целовалась еще побольше меня, процесс в теории по биологии проходила… но она начала меня спрашивать о… личном. Эти гражданские, они, и правда, какие-то не такие. — Мрачная Гувер в очередной раз отпила из бутылки. — Черт, да ведь она даже порно не смотрела! Да она даже не знает, что такое «Американский пирог»! Она не знает Стифлера! К черту Стифлера, она даже не знает его маму!

— Я вот ни у кого не спрашивал. — Просветил ее Дантон. — На месте разобрался. Мать-природа помогла. А Рене можно просто показать порно. Хочешь, я тебе расскажу, как обойти платную регистрацию на сайте с самым горячим видео?

— Я сама знаю. — Огрызнулась Мерида. — Вы вообще думайте, что говорите, сэр. Вы еще ее посоветуйте бросить с лодки в море. Поздно уже. Вы представляете, как она с непривычки может на такое отреагировать? Это же как прививка… постепенно надо… штаны там на спор перед всеми снять… ну я не знаю…

— А давай ее к нам на крышу отведем! — Загорелся Дантон. — Где отличный вид на женские душевые. Особенно когда Мария из курсантов кого-нибудь… я этого не говорил…

— Во-первых, — зашипела Мерида, — я же сказала, это может ее… ну, ранить там. Она себе это как-то все по-другому представляет. Насмотрелась романтических комедий! Во-вторых, я не собираюсь с ней вообще больше поднимать эту тему! В-третьих, окна заколотили после того, как кто-то спалился там с биноклем! Не знаете, кто это был, а?

— Это могло произойти с каждым. — Смущенно пробормотал снайпер.

— Конечно! Каждый стал бы орать советы, слышные даже через бронированное стекло! Кстати, у вас после этого ничего не случалось? А то мы с ребятами даже провели обряд черной магии и прокляли вас. Вы нас очень разозлили, сэр. И главное, в душевых теперь дверцы! Стоишь, как в вертикальном гробу, снизу только ноги и голову видно…

Дантон хихикнул, ему ничуть не было стыдно. Нагоняй он тогда получил знатный, а премия, выписанная непонятно за какие заслуги Доусоном, только подогрела всеобщую ненависть.

— И как теперь быть?! — Распалялась Гувер, тыкая в Джо пирогом. — Что мы оставим тем, кто будет после нас, а? Кем они вырастут? Нежными леди в шелковых бантиках, а? Уже они какие-то все…

Гувер неопределенно пошевелила пальцами, думать ей уже было трудно.

— Не суди по внешности. — Мудро изрек Дантон. — Вот у нас был случай… один негрила… афроамериканила то есть я хотел сказать…

Рэйчел Прайд прекрасно знала, что у Джозефа Дантона есть нехорошая привычка в дни тягостных раздумий и жизненных неурядиц забираться к ней на чердак и портить там вещи, прожигая их сигаретами или используя в качестве мишеней. Но теперь в доме подрастала Рене, да и Мерида Гувер, несмотря на то, что была уже агентом, тоже попадала под категорию «юная и неопытная», поэтому присутствие в доме Дантона становилось все более нежелательным. Рэйчел тяжело вздохнула и отправилась по лестнице наверх. Еще издали она услышала доносящееся с чердака прерывистое хихиканье на два голоса и возню, перемежающуюся быстрой речью Джо. Сигаретный дым вальяжно выползал из дыры в потолке, пропитывая неприятным запахом все помещение.

— Дантон! — Агент Прайд появилась на чердаке подобно Дьяволу, вся в клубах дыма. — Ты совсем охренел?! Я же говорила, никаких девиц в моем доме!

У ошарашенного Джо лопнул в руках презерватив, который он до этого старательно надувал, пуская внутрь дым. Процесс усложнялся еще тем, что Гувер, коварно улыбаясь, делилась сплетнями из жизни курсантов, Дантону периодически приходилось зажимать презерватив и шокировать салагу похождениями агентов, от истории к истории становящимися все более чернушными.

Гувер, скосив глаза, посмотрела на Рэйч, потом наклонилась к Дантону, заканчивая феерическую историю о первой ночи курсанта Ниддла и агента Зейн Холлистер:

— Ну она такая ойкает и понимает, что поезд идет не в тот туннель! И говорит: «да не туда же!». А он ей в ответ…

Гувер набрала побольше воздуха и выпалила:

— «Молчи, агент Картер лучше знает!».

Дантон захохотал так, что выронил бутылку виски. Она покатилась по полу, расплескивая последние капли веселящей жидкости.

— Картер! Нашел, у кого совета спрашивать! Весь отдел знает, как он сам любит входить через задний вход…

— Джозеф… — Кашлянула Рэйчел, которую продолжали игнорировать. — Ты уверен, что это именно то, о чем надо разговаривать старшему офицеру с рядовым?

— Давай, Рэйч, иди к нам! — Снайпер замахал рукой, чуть не заехав Гувер по лицу. — Эм, Гувер, детка, ты не повторишь на бис историю про парочку на холме, молнию и медведя?

— Дантон! — Рэйчел стукнула кулаком по старому рассохшемуся комоду. — Мерида, тебе не пора готовиться к Хеллоуину?

Гувер молча просочилась мимо нее и исчезла. Дантон осуждающе глянул на агента Прайд нетрезвым взглядом.

— Черт возьми, Рэйч…

— Нет, черт тебя возьми, Джо! Что ты устраиваешь?! Она, между прочим, несовершеннолетняя!

— Да мы просто разговаривали!

— Я слышала, о чем вы разговаривали! Господи, Дантон, ты повзрослеешь уже когда-нибудь?!

— Если это означает стать невыносимым занудой, как ты, то надеюсь, что нет.

Снайпер попытался подняться, его ощутимо качнуло.

— Слушай, Рэйч… ты мне не одолжишь двадцатку?

Дневник старшего по смене курсанта Рори Флинта.

17:00. Чертов Хеллоуин! Все наряженные, ждут танцев и выпивки. Курсанты в этом году празднуют вместе с агентами. Директор Кейдж сказал, что один зал легче восстанавливать, чем два. И угораздило же напороться на отработку именно сейчас!

17:20. У дверей зала уже собирается толпа. Еще немного и снесут ее к чертям. А ведь начало вечеринки только в 18:00.

17:40. Двери все-таки открыли, решив, что чем меньше надо будет восстанавливать, тем лучше.

17:50. Агента Дантона до сих пор нет. У меня в дежурке на столе лежит заявление с его подписью, что он клятвенно обещает не наряжаться больше Купидоном. И Адамом. И троянцем, спартанцем и любым греком. Подписано, кажется, кровью.

18:00. Специально приглашенный ди-джей найден связанным в кладовой. Музыкой управляет агент Грин. Клянется, что ди-джея связал не он. Остальные тоже не признаются, валят на Фантома.

18:30. Ди-джей повторно найден связанным в кладовой. Клянется, что это сделал не агент Грин.

18:50. Весь пунш слили в бассейн и устроили там купанья. Агенту Михайлофф очень идет мокрое платье Афродиты. Надеюсь, никто туда не ссыт.

19:00. При попытке не пустить агента Гувер на праздник, потому что на ней не было костюма, пострадали курсанты, выполняющие обязанности фейсконтроля. Агент Гувер затерялась в толпе.

19:00. При попытке вывести агента Гувер с вечеринки пострадали еще двое курсантов. Круто их тренируют все-таки.

19:20. Агент Гувер оставлена на вечеринке в связи с тем, что доказала, что она в костюме, а именно в костюме Джессики Билл из фильма «Техасская резня бензопилой».

19:30. Массовая пропажа мобильных телефонов. Фантом прибыл на вечеринку.

19:40. На люстре обнаружена гирлянда из женского нижнего белья. При попытке снять ее, двое дежурных курсантов из моей группы упали в толпу. Их подхватили на руки и с криками «Мы верим в тебя, Оззи!» донесли до сцены, где заставили спеть три песни «Black Sabbath».

20:00. На вечеринке обнаружен агент Дантон в костюме Халка. Как он прошел — неизвестно. Кажется, у меня кровь пошла из глаз. Кроме зеленой краски на агенте ничего нет. Через фейсконтроль он точно не проходил.

20:20. При попытке выдворить агента Дантона с вечеринки пострадали трое… четверо… семь агентов. На предъявленные кадры из фильма «невероятный Халк», где вышеозначенный объект запечатлен в разорванных штанах, агент Дантон презрительно улыбнулся и заявил, что штаны Брюса Беннера никакого Халка не вместят, и все это выдумки закомплексованных цензоров, а он Халк из реальности.

20:40. Я столько даже на плацу не бегал. Выжал носки. Жалею, что не могу последовать примеру агента Дантона.

20:50. Пропавшие сотовые телефоны обнаружены в наполовину выпитом бассейне с пуншем. Восстановлению не подлежат.

21:00. Ди-джей обнаружен связанным в лаборатории по испытанию химического оружия. При попытке его развязать активно сопротивлялся. Три лаборантки тоже были недовольны.

21:45. Вернулся с планового обхода. Еле стер помаду с лица. И нахрена ее такой стойкой делают???

22:00. Лучше бы была помада. Неизвестные напали со спины, изрисовали лицо несмываемым маркером, аргументируя, что негоже мне шляться на Хеллоуин хотя бы без маски. Теперь я котик.

22:20. Не смывается. Нет, ну не смывается же!

22:30. Агент Гувер смеялась, как гиена, но с лицом у меня теперь все в порядке. Слава Фантому! Хотя жжет ужасно. Что это была за жидкость, которой она стирала маркер, интересно?

22:40. При попытке стащить агента Дантона со сцены пострадали трое агентов. Оказывается, «It» s my life» его любимая песня. И танцует он здорово. Весь.

22:56. Связанный ди-джей обнаружен спящим за колонками. Разбужен, отправлен в медпункт на осмотр барабанных перепонок и общую проверку слуха.

23:00. Агент Дантон сопровожден в карцер конвоем и агентом Доусоном. У меня на столе третье заявление, где агент Дантон обещает никогда больше не наряжаться Халком. Подписано кровью. Скорей бы конец смены!

23:30. Заходила Мария Кри в очень нетрезвом состоянии. Кто бы мог подумать! Интересно, она вспомнит завтра? А я молодец. Два раза за ночь — это сильно.

00:00. Массовая драка в зале. Провокатор — курсант-второкурсник Эшли Милк, схватил агента Гувер за руку со словами «так вот ты, сука, я тебя узнал! Сейчас ты мне ответишь за клевый прикид!».

00:10. Курсант Милк доставлен в медпункт с обширным ушибом обоих яичек.

00:15. Агент Гувер сопровождена в карцер. Кажется, она хромает. Завтра расскажу всем, что у Милка железные яйца.

00:45. Пятнадцать минут до конца смены. Господи, только бы ничего не случилось! Сейчас закончу и завалюсь спать.

01.:30. Курсант Рори Флинт в состоянии сильного алкогольного опьянения доставлен в медпункт в результате попытки прыгнуть со сцены в толпу. Вместо «ловите меня» перепутал и крикнул «все назад». А пошел бы спать, все нормально бы было.

Фантом.

 

Глава 34. Преступление и наказание

Садист Доусон специально выбрал камеру, где кроме бетонных стен и дырки в полу для отправления естественных нужд ничего не было. Камеру эту Дантон прекрасно знал и уже приготовился смертельно скучать до утра без сигарет и мерзнуть, как собака, но примерно через час ему привели компанию. Вот уж кого Дантон не ожидал увидеть, так это Мериду Гувер, бледную, как привидение.

— А тебя за что? — Спросил он, когда конвойные ушли.

Гувер выглядела так, будто ее сейчас стошнит.

— Там есть даже куда. — Джо отошел и приглашающим жестом показал на дыру в полу. — Могу тебе даже волосы подержать. Намешала, что ли, сильно? Или вчерашний виски еще не вышел?

— Все в порядке, сэр. — Слабым голосом сказала Гувер и сползла вниз по стене, закрыв лицо руками.

— Ты уверена? — С сомнением переспросил Дантон.

— Да оставь ты меня в покое! — Вдруг выкрикнула Мерида.

Потом вздрогнула и ровным голосом извинилась.

— Прошу прощения, сэр. Я не должна была так говорить, сэр. Надеюсь, я вас не обидела, сэр?

— Какого черта? — Разозлился Джо и схватил ее за руки. — Ты прекращай это свое «сэр»! Что там произошло?! Тебя обидел кто?

— Нет, сэр. Спасибо, что беспокоитесь, сэр. И не могли бы вы отойти от меня, пожалуйста, мистер Дантон? У меня единственная белая майка, а вы весь зеленый…

Снайпер в сердцах плюнул на пол и сердито отошел. Гувер сидела молча, запустив руки в волосы. Все попытки ее разговорить натыкались на стену убийственного молчания. Через час за ними пришли.

Усталый Доусон сидел в кабинете, щурясь от слишком яркого света люминесцентных ламп. То, что он на вошедших даже не посмотрел, было плохим признаком. Глава отдела боевиков барабанил ручкой по столу, что с ним случалось крайне редко, а на памяти Дантона вообще никогда. Он подобрался, жалея, что ему вместо костюма Халка не выдали еще что-нибудь. Хотя бы штаны. Или фиговый листочек.

— Так-так… — проговорил Доусон, еле сдерживая ярость. — Кто у нас тут. Бритый кактус и маньяк-психопат.

Гувер болезненно вздрогнула, но ничего не сказала.

— Я Халк. — Обиделся Джо на такую безграмотность.

Доусон так посмотрел на него, что снайпер инстинктивно прикрылся ладошками.

— Оставьте нас с агентами Джокером и Купидоном наедине. — Приказал Грегг.

Конвойные откозыряли и вышли. Доусон молчал. Слышно было только, как фильтр в аквариуме с рыбками перегоняет воду.

— Агент Гувер. — Начал он, наконец, так тихо и зловеще, что пришлось податься вперед, чтобы его расслышать. — Я слышал, вы ушибли ногу?

Гувер опять вздрогнула, лицо у нее было уже не белым, а синеватым, как обезжиренное молоко.

— Нет, сэр. Я в порядке, сэр.

— В порядке. — Так же тихо повторил Доусон, вертя в руках карандаш. — Вы в порядке. Агент Гувер, скажите, вы проходили курс психологической подготовки для оказавшихся в экстремальной ситуации?

— Да, сэр.

— Что у вас в табеле по этому предмету?

— Высший балл, сэр.

— Скажите, вы подкупили экзаменатора?

— Никак нет, сэр.

— Тогда почему, черт вас дери, вы позволяете себе калечить курсантов?! — Зловещий шепот перешел в рык. — И даже не вздумайте сейчас сказать что-то типа «виноват» или «простите», мать вашу! Это непозволительно! Это недостойно агента, подло, мерзко, гнусно! Если вы…

Дантон и не подозревал, что спокойный уравновешенный Доусон может так орать. А он-то наивно думал, что сам удостоился чести несколько раз довести того до белого каления, однако то, что он видел сейчас, было настоящей яростью. Гувер никак не отвечала на это, продолжая молча пялиться в стену за спиной начальника, похоже, она мысленно соглашалась со всем, что он говорил и даже чувствовала какое-то болезненное удовлетворение. Доусон замолчал и резко сел, тяжело дыша.

— Как он? — Выдавила из себя Мерида.

— Плохо. — Отрезал Доусон. — Ему делают операцию. Агент Гувер, если вы еще хоть раз позволите себе поднять руку… или ногу… на курсанта… я вас выкину с базы. С лишением всех званий и привилегий. Вам ясно, что это значит?

— Да, сэр.

— Это не все. С этого момента вы отстраняетесь от оперативной работы и переводитесь в лабораторию разработки новых технологий.

— Да, сэр.

— Мы уже вызвали мать курсанта Милка. Вы также должны будете объяснить этой замечательной женщине, почему квалифицированный агент высшей категории искалечил ее сына-курсанта.

Глаза у Гувер стали большими и прозрачными, Дантону показалось, что он видит через них стену.

— Есть, сэр. — Сказала она дрогнувшим голосом.

— Ах да, еще вот что. У одного из наших спонсоров тоже намечается вечеринка на Хеллоуин. Вы должны будете на ней присутствовать в качестве тайного агента охраны. Под прикрытием, как якобы приглашенный гость. И постарайтесь выбрать себе костюм получше. Мы не можем позорить нашу базу перед всякими пижонами.

— А как же мое отстранение, сэр?

— А это не оперативная работа. — Доусон захлопнул ежедневник. — Это штрафная отработка. Поверьте, там будет несладко. Гражданских калечить, разумеется, вы тоже не имеете права. Даже если они будут вас за задницу щупать, вам ясно, агент Джокер? Тем более тех гражданских, на деньги которых мы существуем.

— Есть, сэр.

— Агент Купидон. — Доусон холодно повернулся к Дантону. — Вас это тоже касается. Будете присутствовать в качестве официального агента охраны.

— Есть, сэр. — Издевательски бросил Джо, ожидая, что Доусон сейчас начнет прохаживаться и по его костюму, но он ничего не сказал.

— Вы свободны, агенты. Разумеется, на вечеринку возвращаться вы не имеете права. В остальном можете поступать, как вам вздумается.

— Есть, сэр.

— Даже ничего не сказал про мой шикарный костюм. — Пожаловался Дантон, когда они вышли. — Совсем нюх потерял, старый козел.

Дверь в кабинет Доусона была приоткрыта, и Джо уже приготовился услышать привычное «половину жалования в резервный фонд за оскорбление старшего по званию, агент Дантон», но тварина Грегг лишил его и этого удовольствия.

— И кому ты надавала по шарам? — Поинтересовался снайпер, шагая вместе с крошкой Гувер по гулким коридорам. — Было за что?

— Пожалуйста, агент Дантон. — Мерида двумя пальцами схватилась за переносицу. — Я не хочу об этом говорить. Это, и правда, было подло и недостойно. Я просто… заигралась.

— Кстати, пользуясь случаем, приглашаю тебя на свидание. Подставлю широкое плечо, в которое ты можешь поплакать и утешающую грудь…

— Вы это сейчас серьезно? — Гувер остановилась и взглянула на него, как на полоумного.

— Брось, детка! — Не смутился Дантон. — Хватит себя грызть. Живем лишь раз, если убиваться из-за каждого, кому даешь по яйцам… в общем, почему бы и нет?

— Мистер Дантон! Во-первых, вы весь зеленый!

— А разве мне не идет?

— И голый!

— А это чтобы ты могла оценить товар лицом, так сказать. — Дантон раскинул руки и кокетливо повернулся вокруг своей оси. — Смотри, какой красавец! Ничего лишнего, дайте два.

Гувер невольно скользнула по нему взглядом, не удержавшись, одобрительно хмыкнула, но тут же снова посерьезнела.

— И вы смеете еще мне что-то предлагать, после того, как сначала отшили?

— Что? — Опешил Дантон. — Да я никогда… Когда?!

— Да вы издеваетесь что ли?! — Всплеснула руками Мерида.

— Не было такого!

— Да?! А как насчет вчера, когда я, как последняя дура, приперлась к вам с бутылкой виски и завела разговор о сексе, а вы так ничего и не сделали?! Да пресвятой Джеффри Дин Морган, более очевидной уже просто нельзя быть! Я чуть со стыда не сгорела там! И после всего этого вы… вы… да вы просто подонок, сэр! Не смейте со мной больше разговаривать! Никогда, слышите меня, никогда!

Гувер резко развернулась и бросилась прочь по коридору, но все равно не удержалась, и до застывшего Дантона донесся ее здоровый молодой хохот.

 

Глава 35. Часть 1. Ночной дозор

[8]

— Посылка для рядового Гувер!

Мерида удивленно оторвалась от микроскопа. В лабораторию ее запихнули несколько часов назад, но она уже успела захламить стол, прожечь белый халат и переругаться с остальными сумасшедшими гениями. Настроение у нее тоже явно улучшилось, Гувер даже начала набрасывать какой-то проект.

— Какая еще посылка? — Проворчала она, недовольная, что ее оторвали от дела, последние полчаса рядовой исследовал участки головного мозга. — Вскрывали? Сто баксов, что там сибирская язва от второкурсников.

— Посылка прошла проверку. — Оттарабанил пятнадцатилетний курсант-сиротка, с десятифунтовым презрением глядящий на лабораторных крыс, мало догадываясь, что одна из них могла раскатать его по полу как подтаявший шарик мороженого.

— Ладно, поставь на стол. — Гувер вновь нетерпеливо уставилась в микроскоп.

— Я принес только извещение. — С еще большим презрением ответил курсант. — Посылка находится на вахте.

Гувер с досадой выругалась, заставив курсанта сначала изумленно отшатнуться, потом покраснеть до корней волос, и вырвала у него из пальцев извещение.

— Пошли, Солджер, посмотрим, что там за гуманитарная помощь.

Гуманитарная помощь состояла из вязаного шерстяного свитера, большой упаковки шоколада, мясных консервов и книги под заглавием «Гордость и предубеждение».

— Это что еще за новости?

Гувер нырнула в ящик, выуживая письмо, нетерпеливо разорвала конверт, прочитала пару строк. Потом ее лицо вытянулось, и она посмотрела на посылку, как на живую кобру.

— Стив, положи шоколад обратно.

— Тебе жалко, что ли? — Возмутился Солджер, уже успевший нацелиться на особо аппетитный батончик с арахисовой начинкой.

— Положи, я сказала!

Привычный Стив пожал плечами и закинул шоколадку в коробку. Гувер подвинула ящик дежурному.

— Отослать назад.

— Детка, ты верно шутишь. Тебе надо, ты и отсылай.

— Понятно. Если еще придет, могу я быть уверена, что я об этом не узнаю?

— Конечно. — Дежурный широко ухмыльнулся. — Особенно если там будет аналогичное содержимое. А эту забирай. Нечего мне тут… того-этого…

Гувер угрюмо прижала ящик к груди и потопала к выходу. Там она демонстративно сунула его в мусорный контейнер.

— От кого это? — Поинтересовался Стиви, с тоской наблюдая за этими маневрами.

— От нежданных родственников. — Гувер сердито зашагала по коридору.

— Зачем ты так? Ты же всю жизнь мечтала о семье. Я знаю.

— Времена меняются. Моя семья здесь. Ты моя единственная семья. Родственников не выбирают. Мы уже это обсудили. Эй малой!

Мерида поманила пальцем первокурсника. Солджер окинул его быстрым взглядом. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, что парень пойдет в шпионы. Слишком тонкий для боевика, но не слабый, гибкий и даже с виду хитрый. Курсант откозырял кивнувшей Гувер, еще не привыкшая к такому Мерида смущенно поморщилась.

— Хочешь заработать двадцатку?

— А что надо делать? — Подозрительно поинтересовался курсант.

— Да ничего особенного. Достать из мусорного контейнера возле вахты почтовый ящик со всем содержимым и ночью доставить мне в отсек.

— В чем подвох?

— Это надо сделать так, чтобы никто не видел. И малой… именно доставить ящик. Больше ничего.

Курсант стремительно покраснел, еще не научился скрывать свои чувства. Явно подумал, что это просто предлог затащить его ночью в личный отсек. Но справился с собой быстро.

— Задаток?

— Вот. — Гувер сунула ему десятку. — Остальное получишь, когда доставишь ящик.

Курсант исчез с быстротой молнии. Гувер хмыкнула.

— Ты смотри, даже не спросил зачем. Такой молодой, а уже такой умный.

— Я не такой умный. — Упрямый Солджер не желал слезать с неприятной темы. — Что это за маневры? Зачем тебе посылка, если ты ее выкинула? Зачем тебе понадобилось ее демонстративно выкидывать? Что это за цирк с возвращением?

— Стиви, брат, там барахла на обмен на три месяца хватит! Консервы, шоколад… и свитер мне понравился. Я же не идиотка разбрасывать добро.

— Тогда зачем… у тебя паранойя, Рыжик.

— Стив! — Мерида вспыхнула, как мак. — Ты-то должен знать…

— Знаю, но это уже чересчур. Мы сумеем их защитить, если вдруг…

— Не лезь не в свое дело, Стив. — Глаза у Гувер стали ледяными. — Это тебя не касается.

Директор Доусон был прав, когда говорил, что штрафная отработка на вечеринке у спонсора будет сущим наказанием. Мерида поправила искрящийся красный камень на груди и вздохнула. Ее все здесь раздражало. Отрадой для глаз были немногочисленные агенты, смешивающиеся с толпой. И костюмы у гостей убогие, без выдумки и изюминок: рогатые ведьмочки, хвостатые зайки и белочки, развратные медсестры. Одна Татьяна Михайлофф в простом но эффектном черном платье придерживала рукой венецианскую маску. Сама Гувер в своем длинном красном платье с развевающимся подолом и распущенными красными волосами выделялась среди гостей как неоновая реклама. Ей было неуютно чувствовать на себе многочисленные взгляды, чего собственно и добивался Доусон, собственноручно выбирая ей костюм. Спонсор представил ее подругой своей племянницы. Гувер периодически приглашали танцевать, но натыкались на мрачное «нет». По мере опьянения гостей предложений стало больше, причем от одних и тех же мужчин, то ли забывающих, то ли решивших брать настойчивостью.

Дантону было легче, он с остальными официальными агентами охраны торчал снаружи здания, прохаживаясь по карнизу с деловым видом и производя впечатление на тех, кто его не знал. Гувер бросала на него тоскливые и завистливые взгляды, мечтая в шнурованных черных ботинках и простой форме патрулировать окрестности.

— Маска, я вас угадал. — Подкатил очередной приставала.

Гувер вежливо приподняла брови, отпив из бокала с шампанским. Пить не хотелось, но Доусон в приказном порядке разработал систему ее поведения, приходилось выполнять.

— Ты прекрасная вампиресса!

— Не угадал. — Кокетливо возразила Гувер.

— Но у тебя же глаза красные.

— Это от недосыпа.

— И кожа бледная.

— Сама по себе.

— Так кто же ты?

— Несовершеннолетняя, мистер.

Гость тут же отвял, а Гувер принялась наблюдать за Татьяной. У нее было чему поучиться. На вечеринке вообще было зашкаливающее количество русских, но Мериду они крайне разочаровали. Наслушавшись стереотипов про то, что все русские женщины исключительно красивые и умеют варить борщ как минимум семью разными способами, насмотревшись на шикарную Татьяну, Гувер не была готова к тому, что увидела. Размалеванные вульгарные женщины, без капли собственного достоинства, сквернословящие не хуже Дантона, не очень умные. На сцене тоже пели русские, три разномастных девушки с пышными формами и сладкими голосами. Неизвестно, как они пели на самом деле, потому что они открывали рты под музыку, но запись была красивая. Мерида довольно долго безуспешно пыталась понять логику всего этого, пока не наткнулась на язвительный взгляд Татьяны и захлопнула рот. Мерида знала русский, но читала лучше, чем говорила. Слова песен она понимала, но только отдельные слова, они не складывались для нее в общий смысл, и теперь Мерида жалела, что недостаточно времени уделяла разговорной практике. После девушек на сцену поднялись три перезрелых паренька, тех же мастей, что и девушки: рыжий, черноволосый и блондинчик. На вид им всем было явно за сорок, особенно рыжему с испитым неприятным лицом, но вели они себя так, будто только-только приближались к двадцати. Пареньки затянули что-то про жестокий тучи, и Мерида поняла, что еще немного — и она сойдет с ума.

— Меня зовут Джек Неллер.

Гувер улыбнулась низенькому пузанчику в костюме Робина Гуда.

— Мери Рэд.

— Угадай, сколько у меня феррари в гараже?

— Лучше вы угадайте, сколько я прочла книг Достоевского в оригинале.

— Три? — Не понял сарказма Неллер. — Четыре?

— Все. Это больше, чем у вас в гараже феррари, так что вы проиграли.

Гувер отвернулась, не дожидаясь, пока он уйдет. Очередные три русские овцы вскочили на сцену. Мерида задумалась, входит ли в запрет калечить гражданских косвенное вредительство как то: замыкание проводов на все равно бесполезных микрофонах.

Спонсор, чье имя Гувер даже не старалась запоминать, вертелся вокруг нее весь вечер, заставляя и без того напряженную малышку изрядно нервничать, и вглядывался в ее лицо. Наконец, он все же решился. Гувер, измученная ожиданием, посмотрела на него едва ли не благосклонно, тем более тот был довольно молод и хорош собой.

— Мне кажется, я вас уже давно знаю. — Начал он.

Улыбка Мериды скисла в молоко.

— Может быть, вы видели меня на базе, сэр?

— Нет-нет. Вы танцевали в «Кабаре тризон». Кентукки, верно?

Гувер скисла еще больше.

— Да, сэр. Работа под прикрытием, сэр.

— У вас большой талант.

— Спасибо, мне очень приятно.

Спонсор еще помялся рядом с ней, но агент Джокер напустила на себя до того деловой и занятой вид, что он, потоптавшись, отправился искать пару благосклоннее черствого солдата.

В окно тихо постучали. Гувер оглянулась и еле разглядела четверых агентов во главе с Дантоном, почти сливающихся с темнотой в своей черной форме. Они активно что-то показывали. Один агент щелкал себя по горлу, и Мерида сперва подумала, что их тоже достало русское «пение». Но второй изображал кругообразные движения рукой, как будто что-то размешивал, третий, запрокинув голову, делал вид, что пьет, а Дантон без всяких выкрутасов ткнул пальцем в бутылки на столе и трогательно-умоляющим жестом сложил руки, скорчив жалобное лицо. Гувер рассмеялась, захватила бутылку и вышла на балкон, приветствуемая благодарными воплями.

Пахнула холодом. Гувер с удовольствием вдохнула свежесть ночи, только сейчас поняв, насколько тяжело и душно было в общем зале. Агенты, весело гомоня, пустили бутылку по кругу, жалуясь на холод и скуку, Гувер в ответ описывала ужасы за стеклом. Агенты покатывались со смеху и не верили.

— А ты кто? — Спросил один. — Огонечек?

— Нет. — Вздохнула Мерида.

— Сам ты огонечек. — Дантон окинул ее придирчивым взглядом. — Братья, к нам на стену явилась Мелисандра Асшайская.

— Ну слава Семерым! — Гувер всплеснула руками. — А то у меня уже комплексы начались!

— Это тебе карма мстит. — Многозначительно заметил Дантон. — Но я бы предпочел Игритт.

— Давай без намеков, Джон Сноу. — Гувер грозно сдвинула брови. — Не забывай, что у вас на Стене введен целибат.

— Ну, Бобровый городок никто не отменял. — Засмеялся один из агентов.

— Но Мелисандра принадлежит королю. — Отбрехалась Мерида.

— Станнису-то? — Скептически поинтересовался Джо. — Да брось, ты пятую книгу прочитала?

— Еще нет. — Мерида погрозила Джо кулаком. — И даже не вздумайте мне спойлерить, не то я вас принесу в жертву Рглору.

Обеспокоенный долгим отсутствием огненной девушки, а также собственным мочевым пузырем спонсор выглянул на балкон, где застал весьма странную картину. Четверо агентов подшефной антитеррористической организации, одетые во все черное, качались из стороны в сторону в обнимку с рыжей стажеркой и распевали довольно поставленными голосами:

— Братья, за Дозор! — Допев, провозгласил тост круглолицый агент с веселым мальчишеским лицом, взмахивая бутылкой.

Его подержали криками одобрения, бутылка пошла по кругу. Спонсор только вздохнул. Он был не против, что люди, обязанные охранять его и его чертову вечеринку со снобами, распивали в рабочее время, он и сам был бы не прочь присоединиться к этому импровизированному веселью. Танцовщица Кентукки была того же мнения, и ей здесь были рады больше, чем ему.

— Что у вас тут происходит?

— Мы празднуем визит короля. — Усмехнулся другой агент.

— Какого еще короля?

— Вас, понятное дело… то есть, ваше величество. — Агент поклонился, расшаркиваясь. — Станниса Баратеона. Не Бог весть что, но какой есть. Другие на нашу Стену пока не забирались. Как вас зовут-то?

— Алекс. — Растерянно произнес спонсор, соображая, что взрослые, серьезные, и, как ему казалось, не умеющие улыбаться люди, как маленькие дети играют в сериал.

— Давай с нами, Алекс! — Выкрикнула Кентукки. — То есть, Станнис.

— Ладно. — Приободрился спонсор. — Эм… а что женщина делает на Стене? Это неправильно.

Кентукки вспыхнула, мигом спрыгнула с балкона и, цокая каблуками, унеслась в зал. По тому, как на Алекса посмотрели оставшиеся в одиночестве мужчины, он сообразил, что сделал что-то не то.

— Мой брат Робб бы так не сделал. — Покачал головой один из них, видимо, бывший у них за главного. — Он король лучше, чем ты.

— Сбросим его со Стены, братья! — Предложил другой. — Пусть его одичалые заберут.

Не успел Алекс опомниться, как его в восемь рук схватили, раскачали и сбросили вниз с балкона. Он даже успел крикнуть, прежде чем в рот попала вода. Сверху спикировала пустая бутылка. Агенты сверху показали ему шесть средних пальцев и одну задницу, почему-то отливающую зеленым.

 

Глава 35. Часть 2. Connecting people

[9]

В туалетной комнате пара кабинок были заняты парочками, в третьей кого-то тошнило. Гувер осторожно умылась, чтобы не размазать макияж. От красных линз чесались глаза, Мерида осторожно вытащила их и положила на край раковины. Отчасти она была рада сбежать с балкона, ей сейчас очень хотелось остаться одной. В умывальную заглянул Солджер. Гувер посмотрела на него через зеркало и не сдержала улыбку. Стиви был одет Капитаном Америкой, тугое трико натягивалось на груди, обрисовывая весьма внезапный рельеф мышц.

— Да ты красавчик, братишка.

Солджер смущенно оглядел себя.

— Спасибо.

— Мне-то за что. — Гувер придирчиво изучила свои глаза с сеткой полопавшихся сосудов.

— За то, что заметила. — Парировал курсант. — Как ты? Мне показалось, ты чем-то расстроена.

— Все нормально. Я просто дико устала и хочу спать.

— Скажи лучше — играть на ноутбуке во что-нибудь.

— Именно спать. — Запротестовала Гувер, но как-то слабо. — А ты сам-то как?

— Немного скучно. — Признался Стив. — Все эти вечеринки не для меня. Но осталось всего несколько часов.

— Восемь часов, пятнадцать минут. Ты иди, Стив, я сейчас выйду. Нечего тебе торчать в женском туалете.

Гувер еще раз умылась и вышла к гостям. За это время девушки на сцене сменились группой мужчин. Песни тоже изменились, теперь преобладала военная тематика. Коротко стриженный солист с приятным лицом пел что-то про войну и комбата. Гувер почувствовала неожиданный укол в сердце. По сравнению с песней все гости казались ужасно ничтожными, с их сладкими духами, пошлыми шутками, деньгами, игрой на бирже. Почему-то вспомнился вдруг сладковатый запах сожженной по весне травы. Гувер осмотрелась вокруг себя, чувствуя такую страшную тоску, что впору пойти и кинуться с балкона вслед за спонсором Алексом, только не в бассейн, а прямо об асфальт. Ей страшно хотелось домой, но путь туда был закрыт навсегда. Гувер вдруг поймала себя на мысли, что голос певца потерял свою невнятность, она отлично разбирала каждое слово, в то время как навязчивый говорок стоящего рядом собеседника был чужим, хотя он говорил на английском. Смертная скука и беспросветное отчаяние, такое привычное, что даже не мешало жить и работать. Мерида повела глазами и увидела Солджера. Непрошенное чувство пружиной раскрутилось в груди, толкнулось в грудь, под диафрагму, стрельнуло в низ живота. Таким она еще его не видела. Красивым, надежным и недоступным. Чужим. Удивляясь себе, Гувер поспешно отвернулась, и вдруг увидела саму себя, нахально пялющуюся ей в глаза. От удивления Мерида вздрогнула, чуть не расплескав бокал с шампанским. Она не ожидала, что так выглядит. Яркая, как кровь на снегу, сильная и опасная, еще немного, и будет не сладить, чужая и хищная, хитрая, расчетливая маленькая сучка. Гувер посмотрела на себя в зеркало и увидела там лицо Татьяны Михайлофф.

Голова страшно заболела, Мерида схватилась за виски, увидев чужими глазами, как она согнулась. Все тут же прошло, Гувер выпрямилась и нашла глазами Татьяну. У русской шла носом кровь, она извинилась перед спутником и быстро вышла. Мерида медленно, как во сне, провела глазами по залу. Ощущение было такое, что она находится в маленькой комнате, где все кричат разом. Чужие мысли нахлынули на нее. Стоило выхватить взглядом чье-то лицо, хотя бы случайно, как мозг взрывался водопадом образов, чувств и звуков. Гувер сделала шаг к балкону, прочь из зала, от людей и их мыслей. Ее подхватили сильные руки, не дали упасть.

— Рыжик, с тобой все в порядке?

— Нет! Стив, уведи меня отсюда!

Но было поздно, она уже смотрела глазами Солджера на свое бледное лицо с широко распахнутыми сиреневыми глазами, в которых плескался испуг. Стив что-то почувствовал и вздрогнул, связь прервалась, Гувер опять видела его. Из носа у Солджера капнула кровь.

— Стив, пожалуйста! Со мной что-то происходит!

Солджер, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и понес прочь. Хлестнула удушающая несправедливая ярость к маленькой кривляке от Татьяны Михайлофф. Гувер с изумлением различила в ней нотки ревности. Стихло все не сразу, Гувер отчетливо продолжала слышать тревожные мысли Стиви, чувствовать всех проходящих мимо людей, как чеховская мировая душа, о которой говорила Нина Заречная. Ощущение не из приятных, Гувер как будто раздирали на несколько частей, каждая из которых болела и кровоточила.

Солджер аккуратно опустил ее на шезлонг возле бассейна.

— Я позову врача.

— Не надо. — Гувер, все еще опасаясь открыть глаза, приподнялась и села. — Мне уже лучше.

— Рыжик, не дури. Ты бледная, как смерть.

— Это грим.

— Рыжик…

— Стив… я должна тебе кое-что рассказать. Что-то очень важное. Сядь.

Гувер, наконец, открыла глаза. Возле бассейна было темно, только мягко светилась подсветка воды. И от этого было легче говорить, не видя его лица.

— Я бы никогда тебе этого не рассказала. — С трудом начала Гувер, подбирая слова. — Но это касается не только меня, но и тебя тоже. И если вдруг что-то с тобой… будет происходить, ты должен хотя бы знать, что это.

— Я слушаю тебя. — Стивен присел рядом и обнял ее.

Гувер, которая в этот момент очень нуждалась в поддержке, пусть даже поддержке предателя, благодарно прижалась к нему, чувствуя исходящее от Солджера тепло.

— Стив… какое твое самое раннее воспоминание?

Рассказывать пришлось долго. Подробно, стараясь не пропустить детали, о Мак-Гинти, о Куколке, Моритце и его экспериментах, о Линде Крейвен, о Дантоне и Алексе Мастерсе, об Адели. Стив слушал, не перебивая, только обнимая ее все крепче, защищая от всего этого ужаса, пережитого в одиночестве. Он не испугался, он просто слушал, и все это, разделенное на двоих, не казалось уже таким безнадежным.

— Ты должен был стать его носителем. — Всхлипывала Мерида, дрожа, как осиновый лист. — Ты, а не я. Вас же даже зовут похоже: Стивен-Стефан. Так что ты тоже суперсолдат. И фамилия твоя — Солджер. Солджер, понимаешь? А он почему-то закрепился во мне.

— И ты боишься, что ты это не ты, а он? — Догадался чуткий друг. — Нет, это не так.

— Я не знаю, что мне делать. — Тихо и с ужасом призналась Гувер. — Я его даже не чувствую. Мне кажется все время, что это я принимаю какие-то решения, и только потом понимаю, что это он.

— Милка ударил тоже он?

— Нет, это я сама. — Мерида прерывисто вздохнула. — Я его дочь, мы очень похожи. И я ужасный человек.

— Брось. — Стив легонько встряхнул ее. — Мы найдем способ его вытащить из тебя.

Гувер рассмеялась.

— Это невозможно.

— Почему? Вряд ли он там держится крепко, ведь это чужеродный элемент. Доктор Коннор талантливый ученый, ему просто надо помочь. Взаимодействие разумов — процесс двухсторонний. Ты можешь попробовать вспомнить разработки Моритца. И это будет уже половина победы.

Его уверенность, наконец, заразила и Мериду.

— Ну вот, ты и повеселела. — Улыбнулся братишка. — Хватит тебе на сегодня. Я пойду, договорюсь насчет машины. Отвезут тебя на базу, отоспишься там. А после поговорим с Коннором.

Он ушел, оставив Гувер в одиночестве слушать плеск воды о край бортика бассейна. Рядовой подняла глаза и увидела над собой бесконечное небо с мерцающими звездами. Они затягивали, были спокойными и холодными, как лицо Татьяны Михайлофф. Интересно, за этим мнимым спокойствием бушуют такие же бури?

Из темноты вынырнула четверка уже знакомых агентов. Все они были почему-то мокрыми, но крайне довольными собой. Увидев скучающую в одиночестве девушку, «черные братья» остановились. В синем свете подсветки они казались утопленниками. Гувер, ожидающая новой волны чужих мыслей и эмоций, сжалась на шезлонге, но ее не последовало.

— Ты чего здесь сидишь? — Поинтересовался один агент, отжимая майку методом скручивания ее на животе.

— Друга жду. — Огрызнулась Гувер.

— Спасибо, кстати, за выпивку. — Сказал второй агент, выливая воду из форменного ботинка. — Не знаю, кто как, а я теперь у тебя в долгу.

— Это приятно слышать.

— Зря ты сбежала. — Подсел к ней Дантон.

— Я не могу не слушаться приказов моего короля. — Фыркнула Мерида. — И я все-таки здесь работаю.

— Кстати, Игритт, мне кажется, или ты на что-то намекала, когда назвала меня Джоном Сноу, а?

Гувер выразительно посмотрела на остальных агентов, потом повернулась к Дантону.

— Разве только на то, что вы ни хрена не знаете.

— Нет, мне показалось, что ты намекаешь на что-то другое.

— Сэр, мы уже разобрались, что вы не понимаете даже самых очевидных намеков, а теперь ищете их там, где их быть не должно?

Гувер еще раз выразительно посмотрела на агентов, жадно прислушивающихся к разговору.

— Ладно, тогда я прямым текстом приглашаю тебя на свидание. Это такое дело, когда люди сначала идут куда-нибудь вместе, а потом занимаются сексом.

Мерида вздохнула так устало, что у агента Миллера появилось желание зевнуть. Потом голосом, которым учителя разговаривают с безнадежно тупыми учениками, сказала, что даже если агент Дантон будет последним мужчиной на земле, а она последней женщиной, то даже тогда она предпочтет возрождать человеческий род с парочкой человекоподобных приматов, а не с ним.

К концу тирады подоспел курсант Стивен Солджер, с которым принципиальная девица и ушла, оставив ржущих агентов и недовольного Дантона обмениваться взаимными подколами.

Некоторое время спустя агент Миллер поднялся в пустой рабочий кабинет хозяина вечеринки, снял трубку с телефона и набрал длинный номер. На том конце ответили почти сразу.

— Ну как?

— Успешно. У нее даже кровь не пошла. Но вот у связных…

— К черту связных. Хотя… никто не умер?

— Даже особенно не пострадал. Небольшое носовое кровотечение и все. Проект Гувер чувствует себя нормально, не считая некоторого стресса.

— Отлично. — На том конце провода улыбнулись. — Все идет по плану. Скоро она будет совсем готова. А пока… пока что организуем еще одно сражение.

— Вас понял. — Отчеканил Миллер и положил трубку.

 

Глава 36. Обрыв

— Ты скучаешь по своей девушке?

Бестактный вопрос, но почему-то показалось, что Гувер спрашивает не из праздного любопытства.

— Да. — Ответил доктор Дункан Коннор.

— Думаешь, она тоже?

В этот раз доктор не ответил.

— Не присмотрел себе здесь никого? — Гнула свое Гувер. — А то все со мной только общаешься. Может, у тебя и девушки никакой нет? А ты не гей, случаем? Хотя нет, лучше не признавайся. Я такая нетолерантная.

— Благодаря наблюдательности курсанта Солджера мы выяснили, что ты и Моритц все-таки два разных человека. И мне надо понять, где начинается один и заканчивается другой. А также выяснить природу перемещения твоего сознания. Возможно, это удастся повторить. Сейчас я введу активное вещество, буду проверять твою реакцию на раздражители.

Коннор сделал Мериде укол и облепил ее проводами.

— Максимально расслабься. Итак… я буду называть слова, а ты просто слушай. Мозг сам сгенерирует нужную картинку. Может хотеться спать, это реакция на активное вещество. Приготовься…

— Да готова, готова я уже. — Проворчала Гувер.

— Начинаю. Лето. Снег. Кукла. Девушка. Отец. Война. Присяга…

От активного вещества не только хотелось спать, но и дико свербело в мозгу. Мерида умоляющими глазами смотрела на Солджера, он чесал свою голову, почему-то это помогало. Коннор неспешно регистрировал данные. Потом настала очередь Стива.

— Что там? — Беспокойно спросила крошка Гувер, сдирая с головы провода.

— Я не могу сказать так сразу. Одно ясно, он ассимилируется.

— Что значит ассимилируется?!

— Между вашими сознаниями нет четкого разграничения.

— Что значит нет?!

— Он ассимилировался.

— Док, твою мать!

— Послушайте, агент Джокер. — Медленно начал Коннор, как доктор, сообщающий пациенту о неизлечимой болезни. — Это же не просто внедренное сознание. Вы жили с ним вместе в течение многих лет. Оно врастало в вас, как привитое дерево. Оно перестало быть чужеродным. Если обрезать у взрослой яблони привитую ветвь, это уже ничего не сможет изменить.

— Ясно. — Отчеканила Гувер. — Ладно, прижаривай мозги Солджеру, а я пойду. И док… я тебе клянусь, что ты скоро увидишься со своей девушкой.

Дело, заставившее ее уйти из лаборатории, оставив Солджера одного, было до того трудным, что Мерида долго прокручивала в голове варианты и репетировала сценарии. В зависимости от ситуации, процентов семьдесят было на то, что оно выгорит, но и тридцать процентов неудач никто тоже не отменял. И времени оставалось все меньше. Раньше Гувер часто думала о том, что бы она сделала, если бы ей осталось жить, например, месяц. Конечно, она бы инициировала собственную смерть и заперлась в съемной квартире, попытавшись за оставшееся время пересмотреть все недосмотренные сериалы, ограбить какой-нибудь банк и перечислить деньги в фонд помощи голодающей Африке, попробовать тяжелые наркотики, и признаться Дантону в любви, унеся образ его обалдевшего лица с собой в могилу. И хотя сейчас она не умирала, времени все равно оставалось мало, а духу исполнить задуманное — и того меньше.

Объект ее мыслей утром задумчиво стоял возле автомата с кофе и перед трудным выбором: заказать двойные сливки или двойной сахар. Выдавать и то, и то вместе принципиальный аппарат отказывался. Гувер достала из кармана сотовый, набрала какую-то команду и в стаканчик с коричневой жидкостью одновременно хлынули белая и сыпучая струи.

— Круто. — Оценил Дантон. — Скинешь программку?

— Так нельзя. Надо устанавливать отдельно. Да и зачем вам это надо? Рене научила меня варить отличный кофе.

— Ага, здорово было бы еще иметь тебя все время под рукой вместе с кофеваркой. Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?

— Иду вместе с вами в новый театр оперы, наверное.

— Не смей при мне говорить такие слова. — Содрогнулся Дантон.

— Жизнь — боль. Не забудьте смокинг.

Теперь она прокручивала весь этот разговор в голове, сидя в кабине самолетика-вампира. Хотелось плюнуть на все и рвануть в вечернее небо, прямо в закат, раствориться в солнечном свете, самой стать этим светом. Гувер качнула пальцем человечка-талисман над головой. Жил когда-то Стефен Моритц, дружил с будущим директором Кейджем, мечтал о вечной жизни, чего-то, наверное, тоже боялся… И никто об этом не узнал. Гувер еще раз толкнула человечка и вылезла из кабины.

День прошел ни шатко, ни валко. Дантон умудрился не схлопотать ни одного выговора, но только потому, что целый день писал отчеты об операциях, которых накопилось великое множество. Снайпер не был слишком силен в эпистолярном жанре, если только не начинал в красках и с матом описывать свои приключения, прекрасно зная, что хоть Доусон и будет громко возмущаться и отчитывать его за несоблюдение официальных формулировок, но будет рад оторваться от рутины и хоть так узнать о положении дел хвастливого приятеля. Теперь же радовать засранца и особо откровенничать у Джо не было желания, поэтому дело продвигалось туговато, приходилось то и дело бегать за кофе, чтобы не перегрелся мозг, и в туалет, чтобы слить лишнюю жидкость. В результате под конец дня Дантон так устал, что еле доплелся домой, и, не раздеваясь, рухнул на кровать лицом вниз.

Разбудил его навязчивый стук в окно, повторяющийся с периодичностью в десять секунд, как будто снизу бросали камешки. Однако представить, что кто-то вот так просто может докинуть камень до девятого этажа, было невозможно. Поэтому Дантон лениво перевернулся, мысленно проклял голубей и заснул опять. А вот мокрая куртка, брошенная в лицо, была куда более сильнодействующим средством. Джо подскочил и увидел над собой разъяренного агента Гувер.

— Надо было знать, что ты ни хрена не сделаешь! — Отчеканила она.

— Что я должен был еще сделать?! — Взвыл доведенный до ручки Джо.

Гувер тут же мило улыбнулась и присела на кровать.

— Ну как что… смокинг одеть. Мы же идем в театр.

Дантон посмотрел на нее, как на полоумную, потом, покопавшись в памяти, извлек из нее утренний разговор.

— Девочка моя, ты это сейчас серьезно? Про театр?

— С такими вещами не шутят, сэр.

— С отказами тоже. Я, вообще-то, на тебя обижен. Что ты там говорила про последних людей на земле и возрождение человеческого рода?

— Я прошу прощения, сэр. Мне пришлось так сказать. Там были другие агенты.

— И что? — не понял Дантон.

Гувер почесала висок и посмотрела на Джо как убежденный атеист на пятилетнего мальчика, спросившего, будет ли хорошо в раю его задавленной грузовиком собачке.

— Я готова искупить свою вину. Только прошу вас об этом никому не рассказывать.

— Почему?

— Пожалуйста, сэр. Это может… быть для меня опасно.

— Чем это?

— Пожалуйста, сэр, не спрашивайте меня. — Мерида мучительно покраснела. — Просто не говорите никому.

— Ладно, не скажу. — Легко согласился заинтригованный снайпер. — А про театр это ты же пошутила, да?

— Нет. Пойдемте, а то опоздаем.

— Ну, нет. — Джо опять улегся лицом вниз на подушку. — Никогда и ни за что. Был я в театре. Мне там не понравилось.

— А если я буду очень убедительной?

— Это как?

Вместо ответа Гувер запустила пальцы ему в волосы. Дантон несколько секунд лежал неподвижно, потом невольно принялся мять пальцами подушку и даже пару раз дернул ногой от избытка удовольствия.

— Я еще и не такое могу. — Мерида жарко задышала ему в ухо и перешла на шею, для этого ей пришлось почти улечься грудью на спину снайпера. — Пожалуйста, сэр. Я там уже была, клянусь, вам понравится.

— Детка, я не создан… — простонал Джо, мечтая, чтобы это никогда не кончалось.

— Ну ладно. — Гувер встала и скрестила руки на груди. — Тогда я позову на свидание кого-нибудь другого.

Разочарованный Дантон почесал голову, под волосами еще бегали приятные мурашки. Потом до него дошло.

— Ты сказала «свидание»?

— Сказала. Это когда люди идут куда-нибудь вместе, а потом…

— Ты серьезно?

— А что такое?

— Смокинг, говоришь?

 

Глава 37. Театр и актеры

Вот как раз про смокинг Гувер пошутила, да и сама была отнюдь не в вечернем платье, и сейчас тащила Джо за руку по направлению к театру оперы как маленький бульдозер.

До центра они ехали на мотоцикле, разговаривать не получилось, поэтому Дантону оставалось только гадать, с чего вдруг неприступный курсант так резко сменил решение.

К театру подкатывали дорогие машины, сегодня была премьера какого-то там балета.

— Смотри. — Сказал Джо, тыкая в афишу, на которой в балетной пачке красовалась бледная танцовщица. — Помнишь, она была на вечеринке у Станниса?

Гувер огляделась, вытащила из кармана маркер и подрисовала актрисе усы, рога и недельную щетину.

— Может, все же куда-нибудь в другое место сходим? — Глядя на ее творчество, тоскливо спросил Джо.

— Не дурите, сэр. — Гувер убрала маркер и полюбовалась на результат. — Вам понравится.

Снайпер в этом сильно сомневался. Все посетители театра были разряжены в шелк и перья, место было пафосное и дорогое. Джо в своей вытертой куртке тянул максимум на работника сцены, монтирующего декорации, да и Гувер в джинсовой мини-юбке и развевающейся на ветру куртке тоже не подходила под требования фейсконтроля.

— Нас туда не пустят! — С надеждой предупредил Джо, буксируемый к сверкающему главному входу. — Мы неподобающе выглядим!

— Ничего, там на месте все выдадут. — Бодро отозвалась сияющая Гувер.

Как ни странно, их все же пустили. Но вместо того, чтобы идти со всеми в фойе, Гувер подошла к окошку администратора и протянула ему два билета. Очкастый бледный тип быстро взглянул на нее, потом на Дантона.

— Проходите.

Гувер прошла в открывшуюся дверь, где обнаружилось еще одно фойе, только пустое. За импровизированной конторкой сидела сухая и высохшая тетка, похожая на стрекозу.

— Опаздываете. — Упрекнула она.

— Простите. — Бодро извинилась Гувер, вцепившись в тоскующего Дантона, как клещ, чтобы не вздумал сбежать, и протянула билеты и ей.

Взамен тетка внезапно выставила на конторку два стаканчика с зеленой жидкостью. Гувер лихо опрокинула в себя один.

— Не тормозите, сэр! И так опаздываем!

— А это еще что? — Дантон взял стаканчик.

— Не знаете? Это абсент. Пейте-пейте, с ним интереснее представление будет смотреть.

— Первый раз? — Понимающе поинтересовалась «стрекоза».

— У каждого свой. — Подмигнула Гувер. — Ну, пойдемте, сэр.

Тетка посторонилась, и они вошли в лифт. Гувер трясло от возбуждения, снизу доносились какие-то крики, звон гонга и музыка. Дверцы лифта распахнулись, и Дантон оказался в центре огромной толпы, бесновавшейся вокруг металлической сетки с крупными ячейками. Пахло тут странно: потом, алкоголем, сигаретами, опилками, землей и почему-то голубями.

— Желаете сделать ставки? — Подкатил к ним усатый малый в черно-белую полоску. — Все сегодня ставят на черное, самые низкие ставки у синего. Желтый самый надежный…

— Сэр, у вас деньги есть? — Обратилась Мерида к потрясенно оглядывающемуся Джо.

— А на что ставки? — Спросил он, стараясь перекричать музыку и гвалт.

Гувер кивнула, поманила его пальцем, чтобы наклонился, и закричала прямо в ухо.

— Никто не знает, на кого ставит, сэр! Каждому участнику лотереей присуждается цвет, зрители делают ставки на победу! Немного нечестно, зато какой адреналин!

— Быстрее, сейчас все начнется. — Поторопил букмекер.

— Сто долларов на зеленого. — Гувер сунула ему бумажку. — Двести на синего. На красного пятьсот. И… давай пятьдесят на черного.

— Восемьсот на зеленого. — Протянул и свои деньги Дантон.

Букмекер выдал им квитанции, и они начали проталкиваться к сетке, причем Гувер явно пользовалась своим спутником, сама скромно следуя у него за спиной, позволяя тому самостоятельно прокладывать дорогу.

— Наконец-то! — Прошептала она, прижимаясь лицом к сетке. — Наконец-то!

Злобные конкуренты прижали Дантона к ее спине так плотно, что более застенчивая девушка могла бы потребовать жениться. Он облокотился с двух сторон от нее руками прямо о сетку и прокричал в ухо:

— Что здесь происходит?

— Я же говорила, что вам понравится! — Не оборачиваясь, проорала в ответ Гувер. — Сейчас выпустят бойцов!

Ударил гонг. На арену, посыпанную опилками, внезапно из разных углов вылетели два петуха.

— В правом углу — синий! — Объявил голос с потолка. — В левом углу — зеленый!

Углов, конечно, у круглой арены не было, но зрители и без того поняли, где кто. Петухи обошли друг друга, вытягивая голенастые ноги со шпорами, и делая вид, что не замечают друг друга.

— Сейчас… — завороженно шептала Мерида, стуча кулаком с зажатой квитанцией о сетку. — Сейчас они начнут…

Ее нетерпение передалось и Дантону. Жаркая близость сотни разгоряченных тел, охваченных теми же эмоциями разогревала кровь.

— А ты на кого ставила? — Поинтересовался он, наклоняясь.

— На обоих! — Проорала Гувер. — Они еще будут с другими драться! Смотрите внимательно, сэр, это все в секунду у них происходит!

Петухи уже сошлись клюв к клюву и теперь нагибались вниз, как на рисунках в детских книжках. Они поднимались и нагибались, поднимались и нагибались… а потом вдруг сцепились, крича от ненависти, выдирая друг из друга перья, долбя клювами, раздирая противника в кровь. Мерида завизжала от восторга и запрыгала, елозя спиной по Дантону. Снайпер подумал, что теперь точно придется жениться, взял легкого курсанта за талию и посадил к себе на шею, чтобы ей лучше было видно, а ему не так стыдно.

— Давай! — Заорал он на петухов вместе с Гувер.

Его по голове легонько стукнула бутылка. Дантон поднял глаза. Мерида вопросительно помахивала сверху бутылкой ирландского виски.

— За победу, сэр?

— И откуда ты их только берешь все время? — Удивился Джо.

Если бы посетители театра оперы задержались после представления на пару часов и зачем-нибудь зашли бы за торец здания, то очень бы удивились вываливавшейся из театра разгоряченной толпе, больше подходящей для какого-нибудь рок-фестиваля, чем для обиталища муз и граций. Дантон споткнулся, но целоваться не перестал. Мерида висела на нем, обвив ногами за пояс, а руками за шею. После четырех часов сплошного угара и воплей они стали богаче на две тысячи долларов, но, в конце концов, даже не это было самым главным. Дантон был неприлично пьян и неприлично счастлив, Гувер, похоже, тоже, три дня алкогольных возлияний в неделю сразили даже ее антиалкогольный фермент. Дантон, шатаясь, добрел до тупика и посадил Гувер на крышку мусорного бака, чуть всем весом на нее не навалившись, но в последний момент удержавшись. Ее проворные руки уже проникли ему под футболку и теперь проверяли там количество и качество старых шрамов, полученных в различных переделках. Джо оттолкнул ее руки и стянул куртку, чтобы ей было удобней. Для этого на пару секунд пришлось прекратить ее целовать, а потом было уже поздно. Мерида вцепилась в свои плечи и посмотрела на него с таким ужасом, будто он прямо здесь и сейчас собрался ее насиловать.

— О, да брось. — Пробормотал Дантон, осторожно отводя ее руки в стороны. — Я же не озабоченный маньяк.

Мерида затравленно огляделась из стороны в сторону, словно ища у стен подмоги.

— Перестань, детка.

Дантон обнял ее за талию и подтянул ближе к себе, осторожно лаская поясницу и молясь, чтобы она не подумала ничего лишнего, вопросительно взглянул в глаза. Гувер уперлась ему ладонями в плечи, чтобы он не приближался.

— Это, конечно, свидание. — Сказала она срывающимся голосом. — Но не здесь же… не так…

Дантон прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Потом трижды выругал себя идиотом.

— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом. — Сказал он, стараясь не улыбаться. — То есть, конечно, собираюсь, но точно не здесь и даже не сегодня, и уж точно не завтра, потому что завтра у меня, да и у тебя тоже, будет такое зверское похмелье, что ни о каком сексе не может быть и речи, с кем бы то ни было, даже с тобой.

Гувер продолжала недоверчиво его разглядывать, но руки расслабились, и Джо мысленно поставил себе десять баллов в табель правильных слов.

— Что ты обо мне думаешь? — Шутливо вознегодовал он. — Я же тоже человек. С чувствами, между прочим, да. Ну-ка поцелуй меня еще раз.

Он потянул ее за растрепавшуюся косу, так, что они чуть не стукнулись лбами, и поразился отчаянию, светившемуся у нее в глазах. Конечно, ей было страшно, конечно, она ему ни на йоту не верила, но Джо знал, что нравится ей, а с остальным можно было разобраться.

В этот раз поцелуй получился более медленный и менее сумбурный. Дантон неторопливо прикусывал мягкие полные губы, осторожно гладил испуганное, но решительное лицо, она запускала ему пальцы в волосы, ласкала плечи и спину, так что по телу бегали приятные мурашки, и не хотелось, чтобы все это заканчивалось хоть на миг. Мерида охнула, он слишком сильно ее прижал.

— Извини. — Покаялся Дантон.

— Ничего. — Улыбнулась она, уже более уверенно и провела ему пальцем вдоль носа, ото лба к углу рта. — У вас грязь тут.

Дантон прикусил ее пальцы, Гувер отдернула руку, но больше инстинктивно, и засмеялась, потом резко осеклась, глядя ему через плечо. Дантон тоже обернулся, и чуть не упал. Мерида придержала его за плечи.

— Что там?

— Сэр, там директор Доусон, сэр! — Испуганно прошептала она, пряча лицо у него на груди.

— Где? — Поразился Дантон и обернулся уже медленнее и осторожнее, стараясь сфокусировать взгляд. — Не может быть.

— Вон там! — Гувер неопределенно махнула рукой в темноту за его спиной. — Сэр, давайте уйдем!

— Ну уж нет! — Внезапно разозлился Джо. — Я ему сейчас покажу, козлу самодовольному!

Мерида вцепилась в него, но Джо вырвался, оставив у нее в руках клок своей футболки.

— Сэр! — Взмолилась Гувер. — Пожалуйста, не надо! Не бросайте меня так!

Но Дантон уже не слышал, он упрямо шел по направлению к Доусону с четким намерением разбить тому лицо и дорогие очки.

Гувер сжалась на мусорном контейнере, поджав ноги к груди.

— Джо! — Жалобно позвала она.

По щекам у нее заструились слезы. Мерида всхлипнула и поспешно вытерла их рукавом, но они набежали снова. Дантон не обернулся. Гувер молча слезла с бака, и, придерживаясь за кирпичную стену, заковыляла в другую сторону.

Каждый раз как в первый раз. Голова раскалывалась так, что Джо даже придержал ее руками, казалось, иначе она рассыплется. Горло состояло из наждачной бумаги, глаза лопались, а малейшие звуки доставляли невыносимые мучения барабанным перепонкам. Его голову осторожно приподняли, поднесли к губам стакан.

Дантон отнял стакан и принялся жадно пить. В голове слегка прояснилось, снайпер открыл глаза и с отвращением уставился на свои трясущиеся руки. Потом недоверчиво повел глазами и обнаружил возле себя агента Доусона собственной персоной.

— Лучше? — Участливо поинтересовался он.

Дантон молча кивнул. Директор отдела боевиков пододвинул своему сержанту приставной столик. На голубой фарфоровой тарелке лежали тосты с маслом, рядом стоял стакан апельсинового сока. Дантон подумал и решил, что Доусон лучше знает, от чего его сейчас не стошнит, и смело принялся за тосты.

— Что вчера было? — Осторожно поинтересовался он.

— Ты пытался меня избить.

— Получилось? — С надеждой спросил Джо, отхлебывая сок.

— Нет. — Усмехнулся Доусон.

— Что ты, кстати, там делал?

— Был на петушиных боях, как и ты, видимо. У меня там личная ложа.

— На кого ставил?

— Ни на кого. Я владелец одного из бойцов. Я очень удивился, увидев тебя там. Пришлось долго извиняться перед моей дамой и тащить твою бесчувственную тушу к себе домой. Хорошо еще, что мама вчера уехала, а то бы ты так просто не отделался.

— А потом?

— Потом пришлось тебя держать, чтобы ты не захлебнулся в собственных рвотных массах.

Дантон поморщился и с энтузиазмом впился зубами во второй тост. Потом задумался и приподнял зеленое одеяло, которым был заботливо укрыт.

— А раздел меня кто?

— Я.

— Ах ты извращенец!

— Извращенец также постирал и погладил твои вещи. — Доусон показал на сложенную аккуратную стопку возле кровати. — Показываю, потому что в такой виде ты можешь их и не узнать.

— Ну… спасибо. — Пожал плечами Дантон. — А что еще было?

— Ничего. Ты просто вырубился. И знаешь, что, Джо… ты прости меня, пожалуй.

— Чего? — Вытаращился на него Дантон, у которого от удивления чуть завтрак назад не пошел.

— Прости меня. — Повторил, вздохнув, Доусон. — Зря я на тебя накричал тогда. Сорвался. Не нужно было. Просто Совет слушал… а ты же знаешь, как они любят показательные выступления.

— Ладно, это я идиот. — Жарко краснея, промямлил Дантон. — Что я, в самом деле, надулся, как брошенная баба…

Джо внезапно осекся.

— Что? — С тревогой спросил Доусон, глядя, как снайпер медленно меняется в лице. — Тазик дать?

— Я был не один. — Медленно проговорил Джо, тупо глядя в стену.

— С женщиной?

— Ага. И мы… а потом я тебя увидел.

Джо схватился за голову.

— Красивая? — Сочувственно спросил Доусон, похлопывая его по плечу. — И ты ее кинул там? Может, простит?

— Эта не простит. — Джо громко застонал.

Доусон, пряча улыбку, погладил его по бестолковой голове, радуясь, что мама так и не родила ему младшего братика, о котором он слезно умолял пару десятков лет.

— Другую найдешь.

— Я еще с этой не закончил! — Капризно заявил Дантон и потянулся за вещами. — Извини, Грегг, в твоей постели чудесно, но груди у тебя совсем нет, и мне надо идти.

— Иди-иди. — Кивнул Доусон. — Удачи тебе.

— Успеха. — Поправил Дантон. — Точно я тут тебе ничего не натворил? Ты какой-то странный. Кота не пнул? Шторы не ободрал? Соседей не материл? Где твой кот?

— Прячется. — Усмехнулся Доусон, глядя, как снайпер прыгает на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

Он бы никому и никогда не рассказал, даже под пытками, как бравый снайпер Джозеф Дантон, очнувшись уже у него дома, в перерывах между приступами рвоты плакал и просил прощения за всю свою беспутную никчемную жизнь, чем здорово его напугал, а потом умолял не бросать его, потому что у него, кроме Доусона, во всем мире нет никого, кому бы он был еще хоть сколько-нибудь нужен. Доусон аккуратно прикрыл за агентом Купидоном дверь и погладил вылезшего из укрытия кота, вспрыгнувшего ему на колени.

Стивен, тяжело дыша, шел по плацу. От прежней астмы не осталось и следа, курсант только что пробежал пятнадцать километров и был весьма доволен собой. При виде приближающегося к нему агента Дантона настроение у Солджера заметно упало. Как ни велики были его успехи, он знал, что агент, подобный Джо, запросто его обгонит… даже в состоянии дичайшего похмелья.

— Здорово, малой. — Поприветствовал его снайпер.

— Добрый день, сэр.

— Бегаешь?

— Да, сэр.

— Где Гувер?

— Улетела, сэр. — Не моргнул глазом Стиви, который уже пару месяцев не мог набраться храбрости спросить Мериду о ее странных отношениях со снайпером.

— Малой. — Дантон тяжело оперся на его плечо, дыша перегаром. — Не зли меня.

— Виноват, сэр. Агент Гувер сейчас на боевом вылете вместе с нашими истребителями.

— На каком еще вылете? Доусон ее упек в лабораторию к яйцеголовым умникам.

— Агент Бразер обратился за разрешением к директору Кейджу. Он разрешил. Рыжик полетела на своем самолетике в качестве разведчика.

— Агент Гувер. — Мягко и зловеще поправил Джо, которому захотелось сдавить покрепче шею румяного курсанта.

— Агент Гувер. — Покорно согласился он. — Они вернутся через три месяца. Если вернутся.

В голосе курсанта вдруг прорезался искренний испуг. Джо отпустил его плечо и отступил на шаг.

— Как она?

— Агент Гувер, сэр?

— Рыжик твой! — Рыкнул Джо. — Какая она была, когда улетала?

— Плохо, сэр. На ней лица не было. Она сама попросила взять ее. Я бы на ее месте не решился в таком состоянии управлять самолетом. И сэр… — Солджер понизил голос, заставляя Джо приблизиться к нему вплотную. — Что бы там между вами ни было… об этом никто не должен знать. Это очень опасно.

— Малой… — Джо ласково посмотрел на беговую дорожку. — Побегать не хочешь? Кто первый упадет, тот мне сто баксов должен.

Солджер тяжело вздохнул, отказывать старшему по званию не полагалось. Потом, приободрившись, вспомнил, что он вроде как суперсолдат.

 

Глава 38. Опасная связь

Истребители летели, красиво выстроившись клином, и только один маленький самолетик нарушал весь порядок, выписывая невообразимые кренделя в воздухе.

— База-база, просим разрешения на посадку!

— Уже не боитесь входить в штопор, агент Джокер? Посадка разрешена.

— Если приземлюсь, я тебе еще и не такое покажу…

— Агент Гувер, прекратить переговоры с диспетчером! Нашли время!

— Диспетчер, прошу разрешения занять дополнительную полосу для демонстрации новоприобретенный навыков!

— … занимайте, агент Джокер.

Солджер неторопливо приплясывал на ветру, взмокнув от волнения. Мерида, не дожидаясь трапа, спрыгнула, перекатившись, прямо на асфальт посадочной полосы и кинулась ему в объятия, повиснув на шее. Зеленый летный комбинезон был весь в масляных пятнах, видно рыжик не слишком утруждалась личной гигиеной, больше внимания отдавая самолету. Из-за пилотных очков появились сияющие зеленые глаза в разводах грязи.

— Ну наконец-то! — Хрипловато выкрикнула Гувер и стащила летный шлем. — Чуть не сдохла там за три месяца! Всего-то эскортировали не важно кого, а секретности… ни позвонить, ни смску написать… но мы-то с тобой знаем…

Она коварно засмеялась, потом осеклась, глядя на вытянувшееся лицо друга.

— Солджер… не расстраивай меня! Тебе же должны были придти на мобильник настройки резервной линии, рассчитанной только на прием сообщений!

— Я не обратил внимания. Подумал, это… — смущенно забормотал Стив.

— Да ты совсем, что ли, тупой! — Мерида громыхнула шлем под ноги. — Ты… ты просто… да ты знаешь, как трудно было набирать сообщения на клавиатуре, величиной с кулак младенца?! А я ведь не по строчке писала!

— Я все прочитаю! — Клятвенно пообещал Став, жарко краснея.

— Не прочитаешь. — Гувер презрительно хмыкнула. — Они удаляются через двенадцать часов после отправления.

— Тогда ты мне сама расскажешь, это даже лучше! Сядем вечером…

— Да пошел ты!

Гувер подняла шлем и сердито потопала к ангарам, на ходу расстегивая комбинезон.

Неимоверно хотелось есть. В кармане уютно лежали две пачки долларов, выданные за вылеты, и Гувер направилась в столовую, даже не заглянув в личный отсек. Набрав гору еды и жалея, что желудок не резиновый, она села за стол и алчным взглядом окинула свое сокровище. К ней тут же подсела Эмма Роуд, одна из пилотов Бразера.

— Ты столько не съешь! — Категорично заявила летчица.

Гувер шлепнула ее по загребущей руке.

— Мое! Не съем, захочу — выкину, захочу — жопой сяду!

Потом вдруг ее будто током дернуло, и Мерида полезла в нагрудный карман, вытащила небольшой блокнот с прикрепленной к корешку ручкой, и остервенело принялась в нем черкать. По опыту зная, что это надолго, Роуд беззастенчиво принялась за чужую еду. Гувер злобно зыркнула на нее, но ничего не сказала, боясь потерять мысль.

— Ты вообще себя видела в зеркало сегодня, когда шлем сняла? — Поинтересовалась Эмма, хлюпая молочным коктейлем.

— А что? — Испугалась Мерида, краем глаза заметившая входящего Дантона под руку с подозрительной девицей из бывших курсантов.

— Ты на панду похожа. — Хмыкнула Роуд. — Кто-то тебе очки мазутом измазал.

— Твою мать!

Гувер провела рукой по лицу, на ладони остались жирные черные пятна.

— Не надо было. — Эмма оглядела поднос, выбирая, что бы еще съесть. — Только размазала.

— Узнаю кто — убью. — Пообещала Гувер. — Прикрой меня.

— Иди-иди. — Эмма сочувственно похлопала ее по плечу и вскочила на стол. — Внимание-внимание! Говорит пилот Эмма Роуд! Кто хочет послушать о полном опасности трехмесячном боевом вылете и агенте Джои Хеннеме, которому пробило стекло, а рядом, как назло, пролетала стая чаек?

Не сказать, чтобы Мерида не смотрелась в зеркало за эти три месяца. Конечно, смотрелась, как еще было умываться, причесываться и чистить зубы? Беда только, что это происходило либо в рассветных сумерках, либо поздно ночью, остальные пилоты спали, намаявшись за день, и зажигать свет было равносильно самоубийству. Да и не слишком думалось о внешности, больше о том, как доползти до кровати или не уснуть во время ужина, иначе ушлые пилоты могли запросто положить твою голову в тарелку с супом, это у них называлось играть в подводников.

Поэтому то, что Мерида увидела в зеркале, явилось для нее шокирующим открытием. Мазутные «очки» стерлись легко, но вот то, что было под ними, явилось неизбежным результатом трех месяцев на ветру под палящим солнцем. Гувер, всю жизнь не вылезавшая за пределы коридоров базы, теперь пожинала плоды незнания. Все ее лицо пятнали веснушки, от больших пятен на носу, до мельчайших рыжих точечек на подбородке. Также кожу покрывал неровный загар, нос облупился и шелушился.

— Матерь божья!

Мерида включила воду на полную и принялась яростно тереть лицо, будто надеясь, что веснушки тоже уплывут в засасывающую бездну слива, но только довела себя до того, что сравнялась цветом с закатным солнцем.

— Можно протереть лимонным соком. — С улыбкой сказала Татьяна Михайлофф, уже некоторое время наблюдавшая за этими потугами. — Он осветляет кожу.

— А можно купаться в крови младенцев. — Огрызнулась Мерида, вытираясь полотенцем. — Говорят, помогает от старости.

— Что ты имеешь ввиду? — Холодно спросила Татьяна.

— А что, уже есть что иметь?

Гувер прошла мимо нее и направилась в лабораторию Коннора.

— За кого ты меня принимаешь? — Сердился доктор, расхаживая по кабинету. — У меня степень профессора психиатрии, а не аттестат косметолога-визажиста!

— Ну пожалуйста, док! — На одной ноте уже полчаса протяжно ныла Мерида. — Убери их! Они подрывают мою душевную стабильность! Я нервничаю, и Моритц захватывает надо мной власть!

— Не думал, что ты будешь этим спекулировать. — Сухо сказал Коннор.

— А что мне еще делать?! Это же ужасно! Они такие мерзкие, как ржавчина проступила, фу!

— А по-моему, тебе идет.

— Нет! Что может быть хуже рыжей девки с веснушками? Это же стереотип! Хочу по-прежнему оставаться бледной валькирией! Ну, прошу тебя, чего тебе стоит! А я расскажу, как мы с папаней тут скооперировались и придумали новое покрытие для самолета.

— Ты можешь выходить с ним на контакт?! — Тут же остановился Коннор и хищно вцепился в блокнот.

— Сначала это. — Гувер непримиримо ткнула себя в лицо.

— Господи, да ради Бога! Я поговорю с Гильденбергом, спрошу, что делать. В случае чего, сделаем тебе пилинг. Но сперва тебе надо вылечить ожог.

— Какой еще ожог?!

— Солнечный. У тебя лицо не чешется? Не соображаешь, почему? Вот-вот. Сперва увлажняющие кремы, скрабы и отсутствие солнца, потом все остальное. А теперь выкладывай ты.

— Ладно. — Недовольная Гувер украдкой почесала нос. — Нет, мы с ним не разговариваем, я тебе не какой-то Горлум. Но он… я просто уже не знаю, где мои идеи, где его. И этот самолет… он как катализатор. Сначала мне казалось, что это я придумала новое покрытие. Набросала формулу, оставалось только протестировать. А потом как-то сами собой в голове стали возникать новые. И я поняла, что ошиблась. Все, что я придумывала, на практике оказывалось недейственным, потому что он когда-то это все уже пробовал. Ему не хватало технологий. Но в наше время появилось больше возможностей, и мы вывели итоговую формулу. И я знаю, что это не я, потому что я бы шла другим путем. Он словно оберегает меня от тех ошибок, которые делал когда-то сам, просто потому, что время дорого. И я могу перешагивать через то, на что у меня бы ушли недели, просто потому, что уже знаю, верно это или нет, понимаешь?

Коннор слушал ее молча. Потом мягко взял за руку.

— Мерида… ты же понимаешь, что это неправильно? Так не должно быть. Ты должна отторгать его, а ты сама с радостью с ним ассимилируешься. Послушай, я нашел способ… не убрать его, но хотя бы на время заблокировать.

Гувер посмотрела на доктора долгим взглядом, и ему очень не понравился этот взгляд. Потом осторожно вытянула руку из его пальцев.

— Ладно, док. Но сперва я хочу закончить проект.

— Это опасно!

— Пускай. — В голосе Мериды прорезалось безумие ученого. — Он тоже понимает степень риска. Но я должна испробовать это покрытие, пусть даже это будет последним, что я сделаю в жизни!

— Это уже переходит всякие границы. — Гувер мрачно созерцала заваленную коробками стойку.

— А по-моему, это замечательно! — Не согласился Стивен. — Твои тетя и кузина не оставляют попыток…

— Расстаться с жизнью. — Закончила Мерида. — Я это не возьму.

— Рыжик!

— Не называй меня так! — Взорвалась девушка, издерганная борьбой с собственным лицом.

— Не выбрасывать же все это?

— Какое мне дело? Хочешь, отдай курсантам, хочешь — отправь сироткам, только я не желаю иметь с этим ничего общего.

— Мерида…

— Я сказала, Стив! Они меня вконец достали! Неужели непонятно, что я…

— Да я не об этом. — Солджер смущенно почесал льняную макушку. — Я все не знал, как тебе сказать, к слову не приходилось… в общем, я теперь больше не курсант.

Мерида тупо уставилась на него, до нее дошло не сразу.

— Тебя отчислили?! За что?

— Нет-нет! — Успокоил ее Солджер. — Я… я теперь тоже агент.

— Ох, Стив!

Гувер крепко обняла друга.

— Я поздравляю тебя, засранец! Давно надо было сказать! Эх жаль, что я пропустила твою присягу! Мы бы устроили что-нибудь, чтобы тебе запомнился день расставания с курсантской столовкой! А почему ты не в форме-то?

— В этом все и дело. — Солджер смущенно посмотрел на подругу, представляя, как она отреагирует на вторую новость. — Я… меня… в общем, меня закрепили за аналитическим отделом.

Последующая реакция вспыльчивой Гувер его изрядно удивила. Она не взорвалась от ярости, не стала честить его предателем, даже сочувствовать. Она просто стояла и молчала, глядя на него, как на привидение.

— Вот как. — Наконец сказала она. — Ну что же… это даже к лучшему. Целее будешь.

Потом как-то неопределенно хмыкнула и стукнула его кулаком по плечу.

— Теперь всю жизнь буду тебя подкалывать. А что так вдруг? Спасался от агента Михайлофф, да так, что к Марии решил перебежать?

— В смысле? — Не понял Солджер.

— Ничего. — Улыбка Гувер стала откровенно хищной. — Узнаешь еще. Скажи, мой цыпленочек, а у тебя девушки-то были?

Фэйт вышла из автобуса и направилась к центральному парку, где у нее было назначено свидание с Робертом. Девушка мечтательно и немного смущенно улыбалась, это было второе свидание после совершенно фантастического первого, и можно было быть совершенно уверенной, что потом будет и третье, и четвертое… Ее локтя коснулась уверенная рука и Фэй, сияя, повернулась.

— Роберт!

— Ошиблась.

Ее с силой швырнули на ближайшую лавочку, и странно было осознавать, что это сделала девушка младшее ее самой.

— Приветик. — Мерида Гувер села рядом, одергивая спортивную куртку.

— Мерида?

— Для тебя я мисс Гувер. Скажи-ка мне крошка, что означает эта посылочная экспансия? Я же ясно дала понять, что не желаю вступать с вами в какие бы то ни было контакты.

— Господи, да это же просто…

— Это не просто! — Мерида вскочила и нависла над Фэй, схватившись руками за спинку лавки по бокам от ее головы. — Ты не понимаешь, что каждая эта посылка — гвоздь в крышку вашего с тетей совместного гроба?

— Что? — Всхлипнула Фэй.

Гувер приблизилась так сильно, что девушка видела яркие сиреневые круги возле ее зрачков, мягко переходящие в зелень по краю.

— Я не хотела этого говорить. Вы меня просто вынуждаете. Послушай, девочка, ты никогда не думала, что твоя тетя Линда пропала не просто так? Что за этим стоял кто-то, кто мог стереть с лица земли само упоминание о ней? И вместо того, чтобы сидеть и молиться, чтобы с вами не случилось того же самого, вы лезете головой прямо в пасть тигра!

— Но это же было так давно!

— Даже если так, ты понимаешь, кто я? Что я такое, и что за мной стоит?

— Ты… ты член правительственной организации по борьбе с терроризмом…

— Почти так. Я агент засекреченного разведывательного управления, занимающегося разработкой оружия с лицензией на убийство и международный шпионаж. Меня обучали с самого детства убивать людей всевозможными способами. Я только начала работать по-настоящему, а мою голову уже мечтают заполучить международный преступник, маньяк-психопат и один торговец оружием и наркотиками на ближнем Востоке. И подумай-ка своей хорошенькой головкой, что они могут сделать с тобой и твоей мамой, если узнают, что вы «просто» посылаете мне коробки с трогательными семейными презентами?

Фэй молчала, не зная, что на это можно ответить. Ей впервые было так страшно. Гувер хмыкнула и отошла, поправляя рукава.

— Я надеюсь, мы друг друга поняли. Удачного тебе свидания.

 

Глава 39. All we need is blood

[10]

— All we need is… all we need is… all we need is… — Blood! Blood! Blood! — Глухо распевала Гувер в респиратор, любовно водя кистью по крылу самолета.

Цвет летного аппарата не изменялся, из чего Дантон заключил, что она либо стряхивает с него пыль таким вот скрупулезным образом, либо сошла с ума. За второй вариант говорило ведерко, повешенное через плечо рядового, в которое она то и дело макала и без того чистую кисточку. Решив, что лучше один раз спросить, чем потом всю жизнь мучится догадками, Джо сложил руки рупором у рта.

— Эй, сатанистка! У тебя в ведре вода вместо краски!

Гувер зыркнула на него сверху и ответила что-то неразборчивое, но там явно упоминалось его имя с приставкой «мистер», а также моча, кровь и прочие естественные жидкости. Потом не выдержала и слезла, сияя не хуже новенького юбилейного доллара, выпущенного в честь дня рождения президента Линкольна.

— Что бу-бу-бу? — Не понял ее снайпер.

Гувер посмотрела на него, подумала, потом поставила ведро с дурно пахнущей «водой» подальше и сняла респиратор. Джо с умилением отметил, что за время отсутствия малышка Гувер обзавелась совершенно потрясающими веснушками.

— Хочешь увидеть уличную магию? — Поинтересовалась она, потирая руки, как заправский фокусник.

— Хочу! — Решил Дантон, подумав, что вряд ли она будет его распиливать пополам или втыкать шпаги.

— Я еще этого не делала ни разу. — Предупредила Мерида, копаясь по карманам. — Так что не знаю, что получится. Но эффект будет. Правда, неизвестно, какой.

— Давай без предисловий. — Поторопил Джо. — Что выйдет то и выйдет.

— Ладно, сэр, смотрите. Будете первый, кому покажу.

— Покажешь сиськи? Магия так магия!

— Будете несмешно шутить, я проберусь к вам ночью и положу змею в постель. Да не на меня смотрите, а на самолет!

Она вытащила маленькую плоскую коробочку с торчащими проводами. На пластмассовой панели замигали лампочки, послышалось тихое гудение.

— Готовы? Три… два… абракадабра!

Громко щелкнула кнопка.

— И что? — Спросил разочарованный Дантон и тут же осекся.

Корпус самолета начал мягко мерцать, будто обтекая зеркальной пленкой. Потом он слился с ангаром, а потом в воздухе осталось парить лишь недокрашенное крыло.

— Ух ты! — Выдохнул снайпер. — Вот это да!

— Круто, правда! — Воскликнула Гувер, любуясь на свою деточку.

— Ага. — Дантон шагнул к ведру с невидимой краской и любопытно сунул в нее палец.

— Сэр! — Заорала Мерида, отпихивая его. — Вы больной, что ли?!

— А что? — Дантон любопытно воззрился на палец, по которому текли вонючие капли «воды», но исчезать он и не думал.

— Она же токсичная! Это же, блять, яд!

Гувер вытащила из кармана испачканную пятнами краски тряпку и с оттягом провела Джо по руке. Сразу стало больно. Джо выдернул руку.

— Ничего, зараза к заразе не липнет.

— Да вы просто идиот. — Мерида покраснела так, что даже пот над губой выступил. — Вас мама не учила, что нельзя совать руки куда не просят?

— Мама да, а вот старшие парни в приюте именно так научили меня быть неотразимым у девушек…

Но Гувер, пропустив мимо ушей двусмысленную фразу, озабоченно разглядывала руку снайпера, которая уже начала понемногу отекать.

— Пойдемте быстро в лабораторию, а то у вас рука скоро отвалится!

— А почему не исчезает?

— Потому что сначала застыть должна, но при соприкосновении с органическими тканями… да какая разница, идемте быстрей!

«Лаборатория» больше походила на офис, где у каждого ученого был собственный стол у стены, заваленных разнообразным хламом. По столу Мериды с важным видом прохаживался большой встрепанный воробей.

— Пошел вон, Джек, я тебя уже кормила! — Смахнула его Гувер. — Садитесь, сэр.

Противоядие нашлось быстро, видимо, рядовой тоже им часто пользовался. Болеть и дергать стало еще сильнее, зато отек спадал прямо на глазах. Оставив Дантона придирчиво рассматривать свою покрытую волдырями руку, Гувер устало положила голову на стол. Воробей взлетел ей на шею и принялся воинственно топорщить на Дантона перья. Зоркий Джо тут же нашел пакетик с зернами и сыпанул немного на стол. Джек спрыгнул с рядового и деловито застучал клювом.

— Он у тебя дрессированный?

— Скорее наглый. У него крыло сломано, улететь далеко не может, вот и охамел с отчаяния. Мы с нейрохирургами уже договорились ему крыло восстановить, потом я его отпущу. Ну, вообще как?

— Проходит вроде.

Гувер фыркнула в стол и подняла голову.

— К черту вашу руку! Как вас невидимое покрытие?!

— Прикольно! — Отозвался агент, глядя, как воробей Джек, хитро кося на него глазом, подбирается к пакетику с зерном.

Гувер выразительно посмотрела на него, но Дантон смысла этого взгляда не понял, и посмотрел в ответ не менее выразительно.

— И все? — Не выдержала Мерида. — Два междометия и одно «прикольно»? Как же я вас всех ненавижу, Господи, кто бы знал! Да вы хоть представляете, чего мне стоил этот состав?! Я его восемь лет придумывал! Да я ночью спать не могла, вскакивала, чтобы перепроверить формулу! И это учитывая, что вставать на вылет приходилось в пять утра! Меня два раза в шкафчике запирали, чтобы свет не зажигала, приходилось вскакивать и бежать в туалет! У меня эти химические элементы уже перед глазами прыгали! Я реактивами себе чуть легкие не сожгла, а ожог носоглотки семнадцать дней не спадал! Я в одиночку этим покрыла почти весь самолет! И мне нужно было не пропустить ни одного участка, а ведь состав прозрачный и высыхает почти мгновенно! Такого еще никто не делал, это прорыв в области разведки и военных технологий! И все, что я слышу в ответ, это вялое «прикольно»?! Да засунь ты его себе в задницу, свое «прикольно»! На утренней планерке вы и то разговорчивей, а все, чего заслуживаю я, это вежливое изображение интереса?!

— Не ори. — Джо пристукнул рукой по столу. — Можно подумать, ты для кого-то это делала. Для себя же старалась. И это не я, между прочим, свалил на три месяца неизвестно куда, а потом явился, как ни в чем не бывало!

Мерида опешила.

— Мне, может, надо было ослушаться приказа агента Бразера? Или не вернуться?

— А ты не сама в рейд напросилась? — Недоверчиво сощурился Дантон.

Гувер тоже сощурилась и встала.

— Конечно нет. Я как бы рядовой, а не директор Кейдж, чтобы делать то, что вздумается. А что, вы скучали? Так и не скажешь. Нашли уже себе какую-то…

Достаточно экспрессивного слова для «какой-то» Гувер не подобрала и сделала замысловатый жест рукой, сказавший все гораздо лучше слов.

— Это мой номер второй, между прочим! Из недавнего выпуска! И зовут ее Николь Ройс!

— Шлюха! — Отрезала Гувер, хлопая дверью, и Дантон не был уверен, что она говорит именно о его втором номере.

Почему-то в таком состоянии раскидывать курсантов было не очень интересно. Режим суперсолдата включился, как по заказу, да и курсанты не особенно старались, предпочитая держаться на расстоянии от рядового и его палки. Солджер от драки отговорился банальным твердокаменным «нет», лишив Гувер удовольствия наставить ему синяков, а то и сломать что-нибудь, поэтому за него отдувались менее твердые и более самоуверенные. Оказавшийся рядом Пьер Рошель одобрительно кивал, глядя, как его бывшая ученица, не утомляясь уже два часа, машет палкой. Более практичный тренер Роквуд озадаченно подсчитывал в уме, сколько минут назад агент Джокер должна была упасть от переутомления.

— Ладно. — Татьяна Михайлофф одела защитный шлем, скрывший ее лицо. — Будет ей поединок с боссом.

— Десять долларов на агента Михайлофф. — Тут же вылез агент Джои Хеннем.

Более знакомый с Гувер Питер Грин скептически пожевал губами и решил рискнуть двадцаткой. Не успели они ударить по рукам, как Гувер уже сбила с Михайлофф шлем. Пару секунд она пребывала в замешательстве, обычно агенты такого уровня не разменивались на драки с рядовыми, давным-давно поняв, что это чревато срывом срочной операции. Но Татьяна уже атаковала, и Мерида отбросила все лишние мысли, целиком отдавшись в защите, а потом, недолго думая, перешла в атаку сама.

— Да это просто праздник какой-то! — Воскликнула она, отбросив Татьяну на некоторое расстояние.

Дралась Михайлофф грязно, подло, не брезгуя обманками, и у Мериды на лице уже красовались три длинные царапины. Гувер не отказала себе в удовольствии отвечать тем же, а собравшиеся агенты громко и вслух жалели, что на ринге нет грязи, а дерущиеся в обычной черной форме, а не бикини. Гувер перевернула палку и ударила концом Татьяне в солнечное сплетение. Шпионка, не ожидавшая от недавней курсантки без особого опыта работы такой прыти, а главное, такой силы, быстро сориентировалась и начала вести себя осторожней. Попутно Гувер не скупилась на ехидные реплики, но Михайлофф на провокации не поддавалась… до поры до времени.

— Они же убивают друг друга! — Вдруг изумленно выдал Пьер Рошель, раньше других сообразив, что тренировочный бой перерос в выяснение отношений, как это только бывает у двух женщин, имеющих друг к другу взаимные претензии.

И действительно, агенты Гувер и Михайлофф уже давно перешли в драке границы дозволенного, и каждый пропущенный удар грозил обеим если не смертью, то месяцем в лазарете уж точно.

— Прекратить драку! — Рявкнул Роквуд, но его голос потонул в шуме активно болеющих курсантов.

Тогда тренер начал пробираться сквозь толпу, откидывая оказавшихся у него на пути рядовых как щенков. Разнимать озверевших женщин было вдвойне опасно: Роквуд рисковал как получить сам, так и подставить под удар одну из них. Опытный боец решил пожертвовать менее ценной на его взгляд Гувер, которой он, к тому же, не простил «старого козла». Курсантка полетела на пол, хватая ртом воздух, Михайлофф застыла, тяжело дыша и глядя на Роквуда пылающими от ненависти глазами. И хотя она была старше по званию, старый тренер не поскупился при курсантах обложить ее трехэтажным матом, потом без усилий поднял Гувер за ремень и понес в карцер.

Довольные устроенным шоу курсанты начали расходиться, кое-кто требовал выигранные деньги, и в толпе даже вспыхнула парочка локальных драк, призванных выяснить, кто же все-таки выиграл: Гувер, явно побеждавшая до того, как кулак Роквуда отправил ее в нокаут, или Татьяна, бравшая мастерством, опытом и грудью четвертого размера.

— Из-за чего у них началось-то все? — Недоуменно спросил Рошель у курсанта, стоявшего в первом ряду.

— Да из-за ерунды. — Курсант так же недоуменно пожал плечами. — Вроде агент Джокер сказала агенту Михайлофф: «ты не выиграешь эту битву, ты старая…».

 

Глава 40. Часть 1. Антидот

То ли из-за отсутствия свободного помещения, то ли в воспитательных целях Гувер и Татьяну поместили вместе. Особой радости это не доставило ни той, ни другой. Драться уже не хотелось, обмениваться язвительными репликами было опасно членовредительством, поэтому агенты развернулись друг к другу спинами, взаимно желая сокамернице умереть в страшных мучениях. Но прошел день, второй, делать было нечего, отпускать их не собирались, все стены были покрыты формулами, выцарапанными металлической собачкой от молнии, и удушающее безделье вынудило женщин наконец-то заговорить. Не сказать, чтобы они просили друг у друга прощения или соблюдали вежливый нейтралитет. Разговор пошел о том, о чем не мог не пойти в камере, где были заперты представители совершенно разных культур.

— Мэм, вы такая замороченная. — Ленивым голосом, но смакуя каждое слово, говорила Гувер, пытаясь дотянуться ногами до потолка. — Вы, русские, все такие? Поддерживаете имидж загадочной и непонятной души? Читала я ваших философов, сплошное умствование, ничем не обоснованное. Самоуничижение, доходящее до мании величия. Надо же было додуматься объявить себя народом-богоносцем, спасителем Вселенной! И это нация, погрязшая в распутстве и пьянстве! Да у вас не экономика, а смех один! Вы не то что тяжелую, уже даже легкую промышленность возродить не сможете!

— Рот закрой. — Негромко приказала Татьяна.

— Ага, уже дрожу вся. Видала я ваш махровый патриотизм, просто смешно. И это у человека, который передавал сведения о своей стране американской военной разведке! Где логика? У вас там все такие?

— Заткнись.

— Давайте больше слов, в России вас оценят, может, даже не сразу пришибут, когда решите вернуться… ой, что-то вы не торопитесь туда. Конечно, со стороны эту помойку любить легче.

— В чем твоя проблема?

— Моя?! Это не я бросаюсь на людей, как бешеная! Не я строю из себя непонятую загадочность. Ах, эти американцы, такие тупые пожиратели бургеров… а если вы такие умные, что же вы в такой жопе?

— Как это типично. — Не выдержала Михайлофф. — Для вас. Думать, что вы умнее всех. Эти ваши смешные идеи о всеобщем равенстве. Вы даже представить не можете, что не все такие же, как вы. Вы никогда не договоритесь ни с китайцами, ни с арабами, просто потому, что не поймете, что они другие. Вам кажется, что если кто-то назвал кого-то другим, он нацист. И вот поэтому вам никогда…

— Конечно, только вам! — Поддакнула Гувер. — Вы одна среди нас такая умная.

— Не просто умная. Я лучшая. — Просто и устало сказала Михайлофф. — Потому что я понимаю людей.

— Ну и гордитесь до пенсии! Недолго осталось, ха-ха!

— Тупая американка!

— Вообще я ирландка. — Невесть с чего сказала Мерида.

— Все вы одинаковые!

— Все да не все, а?

Гувер инфернально расхохоталась и, не выдержав, свалилась на пол, тут же перекатившись и приняв боевую стойку, но Татьяна и не думала ее бить. Вместо этого она окинула агента Джокер презрительным взглядом и снова отвернулась к стене.

— Ну-ну, при мне можно не притворяться. — Хмыкнула Гувер. — Я вас насквозь вижу.

— Да что ты видишь! — Прошипела Михайлофф, закидывая голову, потому что носом невесть с чего пошла кровь.

— Что вам печень надо лечить! Водка, Горбачев, матрешка, балалайка!

Неизвестно, чем бы окончился разговор, если бы дверь карцера не открылась, и на пороге не возник Коннор в компании взволнованного Солджера. Татьяна отвернулась, Гувер показала ее спине оттопыренный средний палец.

— Нам срочно надо в лабораторию! — С порога заявил доктор. — Я разработал для тебя…

Он покосился на спину агента Михайлофф.

— Сама знаешь что.

— Уже? — Всполошилась Гувер, отступая к стене. — Может, не сейчас?

— Что значит «не сейчас»? — Опешил Коннор. — Дорога каждая минута!

— Да ладно, не так уж я и… док, может, еще подождем? Мы такое придумали!

— Ты с ума сошла?! — Рявкнул доктор. — Это шутка для тебя, что ли?!

— Ты чем-то болеешь? — Ехидно поинтересовалась Татьяна, разворачиваясь и спуская ноги на пол.

— Дуростью! — В сердцах бросил Солджер. — Мерида, не глупи. Пойдем быстрее, реактив нестойкий, через час он будет недейственным, а тебя надо еще подготовить.

Гувер показала палец и ему, но заколебалась.

— Стив, ты-то с каких пор такой нервных стал?

— С тех самых, как увидел, что ты шоколад трескаешь!

— А ты ведь его не любишь. — Многозначительно добавил Коннор. — А кое-кто — так даже очень.

— Подумаешь, вкусы изменились!

— Слишком быстро они изменились. Пошли.

Солджер потащил ее из камеры за руку, Гувер упиралась, но все же шла. Татьяна, пользуясь случаем, тоже покинула карцер.

Два дня, проведенные без каких-либо средств гигиены, отнюдь не улучшили красивой женщине настроения. Не улучшил ей настроения и опирающийся о перила лестницы Дантон, где-то раздобывший чупа-чупс, и с его помощью успешно доводивший проходящих мимо агентов до белого каления, выразительно облизывая красный карамельный шарик с таким причмокиванием, что хотелось вырвать ему язык и растерзать его на мелкие кусочки, попутно топчась по снайперу ногами в шипованных ботинках пятидесятого размера.

— Вот из-за этого, — сказала Татьяна дрожащим от ярости голосом, — мы и расстались.

— Вот из-за этого, — парировал Дантон, смачно засосав конфету, — мы вообще начали встречаться. Рад знать, что прежнее чувство в тебе еще живо.

— Что-о-о? — Презрительно протянула Михайлофф по-русски, но Дантон понял.

— А что? Или я не лучший снайпер в этом коровнике? Какая прелесть, когда две цыпочки дерутся из-за тебя! Эх, жалко меня там не было!

— Из-за тебя, ты думаешь? — Хмыкнула Михайлофф.

— А из-за кого еще? — Самодовольно выпятил живот Джо.

Татьяна невольно бросила быстрый взгляд вниз, слишком быстрый, но Дантон успел поймать его направление. Гувер, размахивая руками, что-то доказывала своему другу Солджеру, который прикрывал мозгоправа Коннора. Лицо у нее было сердитое, у Коннора возмущенное, у Солджера — терпеливое, но непреклонное. Дантон отсалютовал им чупа-чупсом. Гувер посмотрела ему за спину и издевательски улыбнулась Татьяне, потом перевела взгляд на Солджера, кивнула ему и пожала плечами. Все трое повернулись спинами и отправились куда-то еще ниже. Мстительная Гувер, пользуясь моментом, с вывертом ущипнула Стива за задницу, он так и подскочил, потом быстро обернулась, помахала Татьяне ручкой и что-то сказала одними губами. «Старуха» — прочитал Дантон.

— Сука! — Выдохнула Михайлофф. — Тварь.

— Погоди-погоди… — Джо с хрустом разгрыз конфету. — Это из-за этого… Да ты с ума сошла! Он же вообще сопляк!

— Не твое дело! — Отрезала Михайлофф. — Только заикнись ему об этом, и я тебе спину перешибу!

— Ну а что. — Дантон с сожалением облизал палочку и бросил ее вниз через плечо, вызвав испуганный вскрик и последовавший за ним поток ругани, кажется, он угодил кому-то в стакан с кофе. — Мальчики любят женщин постарше. Вот у меня раз была…

— Мне вообще плевать. — У Татьяны на скулах выступили красные пятна. — Он об этом знать не должен, ясно тебе?!

— Да ему Мерд все расскажет!

— Не расскажет. — Заключила Михайлофф со странной уверенностью.

— Почему это?

— Господи, тебе не все равно?! — Татьяна развернулась и разъяренной фурией пошла по коридору, вызывая восхищенные взгляды.

— Женщины. — Заключил снайпер, разворачивая второй чупа-чупс.

Потом посмотрел туда, куда ушли Гувер и Солджер, и нахмурился.

— Что ты чувствуешь? — Спросил Коннор, снимая с Гувер мигающий лампочками шлем.

Солджер сноровисто откреплял от нее многочисленные проводки.

— А что должна? — Тускло спросила Мерида.

Ощущение было такое, будто из нее вынули половину души, да так оно и было. Куда-то исчезли все эмоции, мысли, в голове было пусто, как в колоколе.

— Спать не хочется?

— С кем? — Вяло пошутила Гувер, но больше по привычке.

Спать не хотелось, не хотелось вообще ничего.

— Все показатели в норме. — Коннор посмотрел на экраны. — Для тебя это прошло без потерь… по крайней мере, видимых.

— Ты его убрал? — Спросила Мерида, просто потому, что надо было что-то спросить.

— К сожалению, только заблокировал. Какое-то время ты будешь ощущать себя немного другой, потому что твой плохой парень перестанет путать тебя своими эмоциями, идеями, навязчивыми мыслями…

— А потом?

— Потом надо будет повторить. Антидот рассасывается.

— С каждым разом он будет все менее действенным. — Гувер тоже бросила взгляд на экраны.

— Мы что-нибудь придумаем. — Заверил Коннор. — Твои способности суперсолдата, кстати, не пострадали.

— Какое счастье. А как насчет моих способностей мегамозга?

— Не знаю. — Честно признался доктор. — Насколько это важно, учитывая то, что ты жива и владеешь своим телом?

— Не знаю. — В тон ему ответила Гувер. — Я могу идти?

— Нет. Сперва нужно сделать тесты. Так мне будет легче выявить в тебе чужеродное. Будешь горячий шоколад?

— Фе. — Скривилась Мерида. — Есть зеленый чай без сахара?

Тяжело и неказисто бывает обычное утро агента. Ломит шею от сна на жесткой поверхности, ноет скрюченная спина, болит голова, потому что заснуть довелось только под утро. В законном отпуске ощущения похожие, но они, по крайней мере, добровольно на себя возложенные. И как приятно просыпаться отдохнувшей, свежей, зная, что ты на родной базе, где никакое зло, исключая нового повара с кошмарной едой, до тебя не доберется, рядом с любимым мужчиной, даже во сне продолжающим тебя обнимать, слушая, как под щекой мерно и успокаивающе бьется его сердце… на этом моменте Гувер ясно поняла, что что-то здесь не так.

В стандартных отсеках агентов даже включатели располагались одинаково. Неяркий свет выхватил из темноты мирно спящего Дантона. На агенте не было ничего, кроме одеяла, на самой Мериде не было даже этого, вся одежда валялась на полу. Еще толком не осознав произошедшего, Гувер перевела взгляд на бедро, которое что-то неприятно стягивало, ковырнула пальцем корочку засохшей крови, не так уж много ее и было, и не так уж больно… Дантон прерывисто вздохнул во сне и провел рукой по подушке в поисках Гувер. Память услужливо начала выдавать картинки произошедшего, сначала медленно и мучительно, как позавчерашний сон, потом издевательски ударила одной волной, озарив все. Мерида не удержалась и громко вскрикнула, еле удержавшись, чтобы не заорать в голос. Дантон тут же проснулся и приподнялся на локте.

— Что случилось? Сон приснился?

Лучше бы сон. Гувер посмотрела на него с таким ужасом, будто не сама явилась к нему в отсек среди ночи и непререкаемым тоном не заявила «раздевайся!». Он даже пытался сопротивляться, на грани сознания понимая, что это все как-то неправильно, и потом все тоже было более чем странно, но снайпер все списал на первый раз. Поэтому сейчас он сел на узкой койке и отодвинулся, давая Мериде пройти. Она спрыгнула и принялась собирать по отсеку одежду, руки у нее тряслись.

— Тебе помочь? — Вежливо поинтересовался Джо с тоской осознавший, что она все-таки уходит.

— Отвернись. — С ненавистью огрызнулась Гувер.

Джо лег обратно мрачно уставился в стену, проклиная карму, которая теперь расплачивалась с ним вот таким вот садистским образом за неожиданный сюрприз. Судя по звуку, Гувер уже оделась и теперь стояла неподвижно посреди отсека, то ли глядя на него, то ли на дверь.

— Сэр… — Сказала она совсем другим голосом.

— Что? — Буркнул Джо, не оборачиваясь.

— Сэр, вы массаж сердца умеете делать?

— Чего? — Удивленный Дантон все-таки повернулся, успев заметить, как рядовой сползает по двери.

— Сдается мне, мое не бьется. — Прохрипела она, теряя сознание.

 

Глава 40. Часть 2. Принцессы сон

— Тебе хотя бы понравилось? — Мягко спросил Солджер спину Мериды, уже полдня лежащую лицом к стене.

— А тебе бы понравилось, если бы с тобой так кто? — Огрызнулась она. — Антидот, антидот! Изобретатели, черт бы вас побрал! Раньше он таких штук не выкидывал!

— Это не антидот виноват. Это тебе хуже.

— Что-то раньше мне не было хуже!

— Мерида!

— Стивен! Мы его не заблокировали! Мы просто его более позднюю долю памяти отшибли! И вместо старикашки в своих мозгах я получила мужика с вечным пубертатным периодом!

— Зачем он это сделал? — Задумчиво протянул Солджер.

Гувер вообще не хотелось с ним ничего обсуждать, но хотя бы то, что Солджер не пытался ее утешать или сочувствовать, а отнесся к произошедшему философски, добавляло плюс сто к его карме.

— Это-то понятно. — Гувер еще больше натянула на себя больничную простыню, служащую плохой заменой одеялу. — Я же рассказывала, что он экспериментатор. Ученый до мозга костей. Он же все время так жил и все делал ради этого. Помнишь, я рассказывала, как он убил в первый раз, потому что интересно было? Ну и с сексом то же самое. Будь уверен, он все перепробовал. А тут такой случай: узнать, как это, когда ты женщина. Поставил себе завершающую галочку, с-сука.

Солджера передернуло.

— С другой стороны, это даже к лучшему. Сколько ты решалась, а теперь все само собой разрешилось…

— Да, теперь можно джигу танцевать! — Крикнула Мерида, и голос сорвался.

От резкого движения тут же стрельнуло болью внизу живота, рядовой свернулась клубком, простонав сквозь зубы ругательство.

— Ничего не разрешилось. Это было послание, вполне определенное.

— Какое? — Не понял Солджер. — Он же вас обоих чуть не убил.

— Не убил бы. Это он так, пугал, показал, что я у него под контролем. А послание такое: «будешь делать то, что хочешь, а не то, что нужно — умрешь». Потому что такая я ему тоже не нужна.

— Слушай, а это сильно больно? — Помолчав, спросил Солджер.

— Отвали! — Огрызнулась Мерида. — Тебе-то что? И если расскажешь Коннору, я тебе все зубы вышибу и сделаю из них ожерелье!

— Лучше из ушей. — Подсказал вошедший Дантон. — Дырочки сверлить не надо. Свали отсюда, Солджер.

Ослушаться старшего по званию Стив не мог, и поэтому бесшумно вышел, прикрыв за собой дверь. Гувер продолжала упрямо созерцать стену, закусив губы, даже когда на кушетку опустилась тяжесть, только подвинулась, чтобы не касаться снайпера.

— Что это было? — Потребовал объяснений Дантон. — Ты меня здорово напугала. Я, конечно, знал, что от любви сердце останавливается, но не думал, что настолько буквально.

Гувер упрямо молчала, не собираясь поворачиваться.

— И вообще, что это было? Может я и не красавец, когда сплю, но не настолько, чтобы орать от ужаса.

— Какие у меня глаза? — Вдруг спросила Гувер, не поворачиваясь.

— Глаза? — Дантон уже привык к ее неожиданным вопросом. — Красивые. Умные… э-э-э… красивые, короче…

— К черту подробности. Цвет какой?

— Светлый. — Без колебаний ответил Дантон, на которого эти глаза бесстрастно и почти не мигая пялились всю ночь, как на какой-то забавный экспонат музея уродов с атавизмами, заставляя его здорово нервничать. — Голубой… скорее сиреневый.

Гувер наконец повернулась и посмотрела на него большими зелеными глазами.

— Я точно видел сиреневые. — После длинной паузы сказал Джо.

— Я не сомневаюсь. — Хмыкнула Гувер, раздумывая, не выложить ли снайперу всю правду и сломать ему психику заявлением, что вчера на самом деле он переспал не с ней, а с мужиком, являющимся, к тому же, ее отцом. — Надеюсь, такого больше не повторится. Хотя и так не повторится, первый раз он такой первый…

Лицо у нее все-таки дрогнуло, но только на миг, потом она опять отвернулась к стене, давая понять, что разговор окончен.

— Не так. — Объяснила Мария Кри, сметая со стола листы бумаги с уже расчерченными графиками. — Вы выстраиваете схему, будто это нормальный человек, Солджер. Белый. А это араб-террорист. У него другое сознание. Переделать.

Солджер тяжело вздохнул, бросил прощальный взгляд на погибшие усилия восьми часов, и решил, что ему нужен перерыв. Желудок был с ним полностью согласен.

Стив дрожащей рукой поднес к губам кофе, отхлебнул горькой черной жидкости, сдобренной лимонным соком, чуть не поперхнулся, и потер усталые глаза. Благословенной особенностью эксперимента доктора Моритца являлась непробиваемая уравновешенность, поэтому Солджер не расстроился и даже не разозлился, относясь к неудаче философски. Зато теперь он точно знает, как не надо. Лучше сто раз переделать психологический портрет уже мертвого террориста, чтобы потом не ошибиться с живым. К нему подсел Джозеф Дантон и с силой хлопнул по спине. Не ожидавший такого Стив все же сумел удержать во рту картофельное пюре и не разбрызгать его по всему столу.

— Добрый день, сэр.

— Здорово-здорово. Солджер, верно?

— Да, сэр.

— А позывные?

— Гремлин, сэр.

— Гремлин? — Усмехнулся Дантон. — Ладно, Гизмо, скажи-ка мне вот что, учитывая, что я человек совершенно посторонний и никак не заинтересованный в этом деле… ты Татьяну Михайлофф знаешь?

— Да, сэр, я знаю агента Михайлофф.

— Насколько хорошо?

— Я читал ее дело. — Спокойно ответил Солджер. — Сэр.

— Зачем это?

— Как аналитик я обязан знать данные всех агентов для наиболее корректного выстраивания операций, сэр.

— И мое читал?

— Да, сэр.

— А там написано, что мы с ней…

— Да, сэр.

— Не перебивай меня, Гизмо. И что, у вас там в аналитическом отделе учат понимать женщин?

— Да, сэр. — Улыбнулся Солджер. — Насколько это возможно, сэр.

— И как заиметь над ними такую же власть, как они над нами?

— Надо победить дракона, сэр. — Хмыкнул Гремлин, вспоминая недавнюю философскую беседу с Гувер, со ссылками на мифологизированное подсознание и женские защитные механизмы.

— В смысле? — Джо взял с тарелки Стива сосиску, скептически повертел, потом все же откусил. — И хватит называть меня сэр, Бэрримор.

— В прямом. — Солджер с тоской посмотрел на уменьшающуюся с каждым укусом сосиску. — Надо найти дракона и победить его.

— И тогда можно получить власть над принцессой? — Уточнил Джо, реквизируя еще и котлету.

— Безраздельную.

— И где я тебе тут возьму дракона?

— У Рыж… то есть у агента Гувер есть один.

Дантон задумчиво осмотрел остатки котлеты, потрепал Солджера по плечу, одновременно вытирая жирные пальцы, и отправился на поиски Гувер. Стивен тоскливо посмотрел в тарелку, где осталось одно пюре и зеленый горошек, и смешал их вилкой, дабы трапеза не казалась столь унылой.

— Эй, Мерд!

— Ну? — Гувер оторвалась от загадочной машины, осторожно одевая шлем на подставку.

— Это что за Церебро ты делаешь?

— Симулятор реальных ситуаций с полным погружением в процесс, а если соображу, что можно использовать как катализатор, то еще и с полным забвением реальности.

— Понятно. — Сказал Дантон, хотя ничего не понял. — Слушай, говорят, у тебя дракон есть?

— Ну, Солджер! — Мерида сердито стукнула ручкой отвертки по колену. — Вот трепло!

— Что, правда есть? — Скептически осведомился снайпер.

— Есть. А что?

— Покажи! — Потребовал Джо.

— Зачем вам понадобился мой дракон?

— Надо его убить и заиметь над тобой власть!

Гувер хмыкнула, потом рассмеялась.

— Для того чтобы заиметь надо мной власть, мало убить дракона.

— Убью еще кого-нибудь. — Беспечно пообещал Джо. — Я же профессионал. Так что, покажешь?

— Можно. — Гувер опять сняла шлем с подставки и включила паяльник. — Приходите ночью на крышу резервного здания, за решетками вентиляции.

— С собой брать что? — Поинтересовался Джо. — Копье там, меч?

— По желанию.

— А ты чего такая спокойная? Как ты вообще?

— Я на валиуме. — Гувер ткнула в шлем паяльником, запахло кислым. — Идите отсюда, сэр, а то если из-за вас у меня проект провалится, я скажу агенту Доусону, что это вы его испортили, и он будет всю оставшуюся жизнь вычитать у вас из зарплаты его стоимость.

Поздняя осень пробирала до костей, Дантон курил уже седьмую сигарету и радовался, что взял с собой заветную фляжку, с ней было не так холодно. Он забыл спросить Гувер, во сколько конкретно приходить за драконом, а потом она куда-то исчезла, и он, как дурак, уже два часа прохаживался по крыше, начиная подозревать, что его развели, как курсанта-первокурсника. Однако Мерида оказалась не столько коварна, на исходе третьего часа все же появилась, принеся с собой термос и пару сэндвичей.

— Я так и знала, что вы здесь уже торчите! — Сердито заявил рядовой. — Нет бы подождали в тепле, а теперь как вы собираетесь победить дракона?

Вместо ответа Дантон показал ей осколочную гранату. Гувер махнула на него рукой и отдала один сэндвич, пояснив, что перед битвой неплохо было бы подкрепиться, тем более она сама, похоже, весь день ничего не ела.

— Как там твой симулятор? — Невнятно спросил Джо с набитым ртом.

— Неплохо, но тестировать на людях я бы пока не рискнула. — Так же невнятно ответила Гувер и поднялась, отряхивая крошки с колен. — Ну пошли… на подвиг, ха-ха!

Они подошли прямо к краю крыши. Дантон тут же перегнулся через защитное ограждение и, не удержавшись, плюнул вниз.

— Собственно здесь он и живет. — Сказала Гувер, кивая на соседнюю крышу. — Завещание составлять будете?

— Все в пользу государства. — Махнул рукой Дантон, вглядываясь в темноту. — А серьезно, зачем ты меня сюда притащила?

— Сами же просили показать дракона. — Гувер посмотрела на него, как на полоумного.

— Такую гигантскую ящерицу с крыльями. — Скептически уточнил снайпер. — Которая охраняет клады.

— Именно. Или принцесс.

— И где же он?

— Вот он. — Гувер ткнула пальцем ему за спину.

Дантон еще даже не успел обернуться в ту сторону, когда понял, что темнота ожила. На крыше соседнего здания она клубилась, собираясь в одну огромную кляксу, приобретая очертания. Вот появились крылья, длинная шея, маленькая крокодилья голова. Темнота сгустилась еще больше и силуэт дракона не оставлял сомнений в том, что это не обман зрения.

— Что ты там добавила в свой чай? — Сиплым голосом спросил Джо, нащупывая в кармане гранату.

Дракон перебрал четырехпалыми лапами, скрежетнув когтями о бетон. Потом по его шкуре побежали искры, высветив гребень и золотую чешую. Загорелись красные глаза. Тварь расправила крылья и взревела, выпуская струю огня. Потом тяжело оттолкнулась и взлетела.

— Ложись! — Крикнула Мерида, увлекая за собой Дантона.

Дракон пролетел прямо над ними, чуть не чиркнув по головам огненным брюхом, во все стороны от него расходились волны жара. Дантон ошалело закрутил головой, глядя на выделывающего кульбиты ящера. Потом Дракон повернулся, злобно хлестнул себя хвостом и выпустил в их сторону еще одну огненную струю.

— Хватит! — Крикнула ему Мерида и замахала руками. — Лети уже отсюда!

Дракон послушно развернулся и, хлопая крыльями, исчез в облаках.

— Срань господня! — Сказал Дантон, отпуская судорожно стиснутую гранату. — Кажется, я обделался. Что это было?!

— А на что похоже? — Невозмутимо сощурилась Гувер, в глубине души крайне довольная произведенным впечатлением. — Дракон это был.

— Что, прямо настоящий дракон? Чего он здесь делает?

— Живет он тут.

— Это твой?

— Мой.

— Так ты, выходит, принцесса?

— Выходит так.

— И типа мне его надо убить?

— Зачем? Пусть живет.

— Но Солджер сказал…

— Я не знаю, что он там сказал, но «убить дракона» точно вряд ли. Что он вам сделал? Смотрите, какой красивый!

— Да, классный. — Согласился Джо. — Выходит, и принцессы существуют?

— Их столько же, сколько и драконов. — Усмехнулась Мерида. — То есть очень мало осталось.

— Это потому что драконы их едят. — Вспомнил Дантон то, что ему рассказывали волонтеры в детском доме.

— Драконы принцесс не едят, они их охраняют. Принцесса слишком беззащитна сама по себе. Поэтому, если убить дракона, принцесса тоже умрет. — Пояснила Гувер, наслаждаясь замешательством снайпера.

— Но Солджер сказал…

— Даю сто баксов против одного, что он сказал не «убить», а «победить», а вы просто поддались обаянию стереотипа.

— И как его победить?!

— А я знаю? — Гувер пожала плечами. — Меня устраивает мой дракон.

— Это какая-то загадка, да? — Понял Джо.

— Да. — Гувер откровенно веселилась. — И я знаю ответ, а вы нет, поэтому для вас это чудо, а для меня…

Она вздохнула, резко помрачнев.

— Вся проблема не в том, что принцесса живет в башне, а дракон ее охраняет. Подумайте о том, от кого она там прячется. И о том, как ужасен тот, кто подобное чудовище поставил ее сторожить.

 

Глава 41. Часть 1. Другой поворот

— Как тебе эта?

— Слишком яркая.

— Ладно, а эта?

— Слишком мрачная.

— Эта?

— Какая-то она никакая.

— Мери!

— Я виновата, что на распродажах один шлак вываливают? Надо было идти в нормальный магазин или вообще через ибэй заказать…

— На ибее нельзя примерить. — Не согласилась Рене Прайд, любовно поглаживая приглянувшуюся кофточку. — Как понять, что тебе идет, а что нет?

— Мне как бы и не надо ничего.

— Посмотри, какая юбочка!

— Дрянь.

— Ты же не посмотрела.

Мерида страдальчески оторвалась от телефона, в котором ковырялась уже полчаса, и посмотрела на протягиваемую юбку.

— Дрянь.

— Может, хоть прикинешь?

— Нет.

— Нельзя же уйти с распродажи только с одной фигуркой ковбоя!

— Клинта Иствуда, на минутку.

Гувер достала из маленького рюкзака статуэтку на сломанной подставке и прижала его к груди, баюкая, как младенца.

— Ах ты моя прелесть! Только нос подкрасить и будешь, как новенький! И всего три бакса!

— Ты еще поцелуй его. — Фыркнув, предложила Рене, но тут же пожалела об этом, потому что Мерида страстно присосалась к голове фигурки. — О боже, пойдем скорей отсюда!

Довольная Гувер убрала Иствуда и, расталкивая ошалевших домохозяек, потащила Рене к выходу.

— А теперь давай в магазин радиодеталей зайдем. — Предложила она. — Ненадолго, мне только…

Она осеклась и резко толкнула маленькую мисс Прайд на пол. Сзади тут же обрушилась стеклянная витрина, послышался визг.

— Что происходит?! — Ахнула Рене, когда следом посыпались остальные витрины.

— Стреляют. — Каким-то чересчур будничным тоном пояснила Гувер. — Осторожно, не высовывай голову. Поползли вот туда.

Она показала на желтый школьный автобус.

— Стреляют?!

С лица Рене разом исчезла вся краска, и она поняла, что за крики раздаются у нее за спиной.

— Ну да. — Терпеливо пояснила Гувер, подтаскивая ее к автобусу. — Такое случается в больших городах, знаешь ли. Сейчас захватят заложников, будут присылать федералам отрезанные уши и прочую требуху…

Она замолчала, с недоумением глядя на почти теряющую сознание Рене.

— Эй, ты чего?!

— Они нас убьют! — Взвизгнула близкая к истерике девочка.

— Так… — Гувер прикрыла глаза и дала себе мысленного пинка. — Не убьют. Они на торговый центр нацелились, а мы уже вышли.

— Тогда чего они по нам стреляют?

Гувер, наконец, дотащила ее до автобуса и осторожно выглянула через разбитое пулей окно.

— Прикрывают основную группу.

Рядом рухнул кусок бетонной стены, Рене завизжала и бросилась бежать, Гувер бросилась на нее и прижала к земле.

— Успокойся!

— Мы умре-о-ом! — Взвыла обезумевшая девочка.

— Нет конечно! — Возмутилась Гувер. — Через две минуты приедут федералы!

— А мама? — Рене размазала слезы по уже успевшему покрыться пылью лицу.

— И мисс Прайд тоже. — Уверенно заявила Гувер, хотя сильно в этом сомневалась. — Они тут всем этим козлам наваляют. Ты просто сиди тихо и жди. Автобус нас прикроет. А вот тебе для успокоения.

Гувер вытащила маленький mp3-плейер.

— Не сказать, чтобы там была музыка в твоем вкусе, зато заодно ознакомишься с моим. Ничего не бойся. В конце концов, я тоже, между прочим, суперагент.

Рене неуверенно улыбнулась и взяла протянутые наушники. Мерида тяжело вздохнула и вытащила мобильник. Он был разбит пулей, и Гувер, тихо выругавшись, поспешила выбросить его под автобус, чтобы не пугать Рене еще больше. Страшно не было, хотя выстрелы звучали все чаще, а где-то на верхних этажах высоток периодически грохали взрывы. С диким криком на мостовую упал человек. Зажмурившаяся от страха Рене, слушающая музыку, ничего не увидела, а Гувер задержала дыхание и медленно выдохнула. Одного паникующего на квадратный метр пространства было вполне достаточно. Положение у них было, конечно, не такое плохое, как у запертых в торговом центре, но оно каждую секунду могло измениться. Будь на месте Рене кто-нибудь с базы, даже курсант-третьекурсник, можно было бы попробовать прорваться на соседнюю улицу. Гувер долгим и внимательный взглядом посмотрела на девочку, прикидывая, а не оставить ли ее тут, и спасаться самой.

Зазвонил мобильный. Гувер открыла сумку Рене и вытащила вибрирующий аппарат, наигрывающий какую-то незатейливую мелодию, сейчас звучавшую довольно кощунственно. Звонил «дядя Джо».

— Здорово, дядя Джо. — Поприветствовала его Мерида, бдительно оглядываясь по сторонам.

Рене лежала на боку и тихо напевала в такт грохочущей в ее ушах музыке. Гувер подумала, что если она не рехнется от страха перед террористами, то ее точно доведут до умопомрачения песни трек-листа.

— Рене с тобой? — Без обиняков спросил Дантон. — Где вы?

Судя по отзвукам выстрелов в трубке, сам Дантон тоже находился где-то поблизости.

— Со мной. — Недовольно ответила Мерида. — Мы возле торгового центра, около автобусной остановки.

— Вижу твою рыжую макушку. — Голос Дантона оживился. — Пригнись, не отсвечивай. Как вы там?

— Как бы сказать поточнее… — Задумалась Гувер, наугад высовывая в окно оттопыренный средний палец.

— Дождешься ты, я тебе его отстрелю. — Пригрозил Джо. — И свалю все на террористов. Оружие с собой есть?

Кое-что и вправду было, но тайно вынесенное за пределы лаборатории и предназначенное для массового поражения, поэтому Гувер предпочла сказать, что нет.

— Вы держитесь там. — В голосе Джо прорезалось беспокойство. — Наши через две минуты будут.

— Проклятье! — Выругалась Мерида, когда в трубке запикали гудки отбоя.

Террористы уже заняли здание, у них была куча заложников. В бок автобуса ударила пуля. Гувер вздрогнула и медленно обернулась туда, откуда она прилетела. Оптический прицел засевшего на крыше снайпера мигнул на солнце. Они с Рене были как на ладони. Убивать их пока не собирались, но бежать точно больше было некуда.

— Требования выдвигали? — Оперативники споро разбирали бронежилеты и гранаты с нервнопаралитическим газом.

— Нет. — Отозвался Солджер, поглядывая на монитор.

Остальные аналитики сверяли данные, ему же предстояло разрабатывать план пересечения отхода преступников.

— Заложников убивали?

— По последним данным уже троих.

— Общие потери среди гражданских?

— Двадцать человек убито, семьдесят пять ранено.

— Двадцать один. — Поправила Мария Кри, заглядывая Солджеру через плечо. — Один раненый не дождался спасателей. Боевики на месте? Доложите обстановку!

— На месте. — Солджер проверил данные. — Готовы к работе.

— Снайперы?

— Шесть человек на крыше. Группы Роквуда и Хоула оцепили здание. Ждем дальнейших приказаний. Мэм, среди заложников агент Джокер и мисс Прайд.

— Рэйчел? — Нахмурилась Кри. — Почему тогда они до сих пор…

— Рене Прайд. — Пояснил Солджер. — Ее дочь.

Мария выругалась по-испански и схватилась за рацию.

— Роквуд! Рэйчел Прайд в твоей группе? Отстранить ее от задания! Повторяю, немедленно отстранить агента Прайд!

— Понял. — Прохрипел из рации бесстрастный голос Роквуда, предпочитавшего задавать вопросы после того, как группа вернется на базу. — Есть отстранить агента Прайд.

— Солджер, проследите. — Велела Мария. — Они уже подтвердили принадлежность к какой бы то ни было группировке?

— Нет, мэм.

— Ждать, когда они свяжутся, ничего не предпринимать.

— Разрешите…

— Говорите.

— Кажется, они ждут чего-то. От нас. Они ждут, что мы предпримем.

— Возможно. — Мария пожевала красными губами. — Доусон?

— Агент Кри? — Отозвался коммутатор.

— Отправьте кого-нибудь из снайперов на крышу. Пусть будут в пределах видимости террористов, но вне досягаемости от выстрелов. Хотя бы на это, я надеюсь, они отреагируют?

— Вас понял. — Иронично бросил Доусон и отключился.

Мария шумно выдохнула воздух сквозь точеные ноздри.

— Следите за обстановкой, Солджер.

— Да, мэм. — Виновато ответил Стив, у которого в этот момент в кармане запиликал телефон.

Под ехидно-возмущенным взглядом главы аналитического отдела Стив смущенно вытащил трубку.

— Алло… Рыжик?! Агент Гувер, мэм! — Пояснил он, зажимая мембрану.

Мария кивком поторопила его.

— Сти-и-ив! — Унылый голос Мериды еле пробивался сквозь странные помехи. — Сти-и-ив, когда вы уже будете нас спасать? Мы уже двадцать минут сидим на прицеле у одного из их снайперов, а он нас не убивает. И мне это действует на нервы! Я скоро сама брошусь грудью на торчащую арматуру, чтобы только этот мудак перестал пулять в нас!

— В вас стреляют? — Уточнил Солджер, лихорадочно разворачивая 3D-план и отмечая на нем точками предположительное местонахождение снайпера. — Он не может попасть?

— Он, сука, развлекается! Все он может!

— Как ты? — Солджер прикрыл глаза и сдержанно выдохнул, успокаивая неровно забившееся сердце.

— Я нормально. — Заверила его Мерида. — А вот Рене… я не знаю, насколько ее еще хватит. Она, по-моему, даже не понимает, что происходит.

— Мы ждем требований террористов.

— А что, они их еще не выдвинули? — Удивилась трубка.

Потом крякнула и зашипела.

Перетянуть простреленную руку пришлось просить Рене. Разбитый пулей мобильник, забрызганный кровью, отправился за своим братом под автобус. Осколки телефона поцарапали Мериде щеку и слегка срезали мочку уха. Снайпер издевательски погрозил сверху пальцем, Гувер в ответ показала ему свой, рискуя нарваться на вторую пулю.

— Больно? — Сочувственно спросила Рене, разрывая на полосы ткани вожделенную кофточку.

— Терпимо. — Сквозь зубы ответила Мерида. — Нам надо отсюда убираться.

— Они же стреляют! — Округлила глаза Рене.

— Самая большая проблема — там. — Гувер показала пальцем на снайпера, укрывающегося за водонапорной башней так, что его даже не было видно со стороны федералов. — Остальных я просчитала по выстрелам. Если будем двигаться с определенной скоростью и по определенной траектории, то выйдем в безопасное место за четыре минуты сорок семь секунд.

— Как это выйдем? — Не поняла Рене.

— Ножками. — Гувер прижала руку к груди, постанывая от боли, снайпер задел кость. — Я бы могла тебя вывести. Но это невозможно, потому что нам мешает вот этот вот стрелок.

— Почему его никто не уберет до сих пор? — Тоскливо спросила Рене, прижимаясь к боку Мериды.

— Его не видно с их стороны. — Пояснил рядовой, крепко обнимая малышку. — А хотя… слушай, сейчас я отключусь на пару секунд, не бойся, я быстро приду в норму. Попробую, по крайней мере. А ты меня не тряси, ни в коем случае.

— Что ты будешь делать? — В ужасе прошептала Рене, ее опять затрясло.

— Успокойся! — Шикнула Гувер, еле удержавшись, чтобы не двинуть ей по лицу. — Мне надо… чтобы кровь успокоить.

Она села как можно более ровно и прикрыла глаза, провалившись в знакомую воронку, ведущую в тело Адели. Но на этот раз ей нужен был другой поворот.

 

Глава 41. Часть 2. Храбрая Куколка

— Разрешите отлучиться, мэм. — Сказал Солджер мертвым голосом, внезапно отходя от мониторов, на которые последние полчаса набрасывал схемы передвижения агентов. Половину заложников уже вывели, прибив при этом пару десятков террористов, но основная масса людей все еще была в плену.

— Да вы с ума сошли, агент Гремлин! — Возмутилась Мария.

— Спасибо, мэм. — Даже не услышал ее Стив и направился прочь.

— Солджер!

— Отпустите его, агент Кри. — Вмешался Доусон.

— Распоряжайся своими людьми, Доусон!

— Смею напомнить, что агент Гремлин вам лишь одолжен на неопределенное время и его непосредственным начальником являюсь я.

— Ох не надо было с тобой спать тогда, старый ты козел!

— Клин клином вышибают, Мария.

Перепалке помешал ввалившийся аналитик, прибывший на замену Солджеру.

— Хоул, к вам направляется агент Солджер. — Сказал Доусон в рацию. — Прикройте его.

— Есть! Агент уже прибыл!

— Быстро, однако. — Бесстрастно заметил Доусон, убирая рацию.

— Ты в этом понимаешь. — Съехидничала Кри.

Объяснить, зачем его вдруг понесло к снайперам, Солджер не мог. Надо было и все. И ощущения во всем теле тоже не были похожи на обычные, сам себе Стив больше всего казался похожим на робота, только не скрипучего и неповоротливого, а идеально функционирующего дроида века этак двадцать второго, рассчитанного до мелочей. Время замедлилось, а все пространство оказалось поделено на квадраты. Стив с удивлением понял, что ему не нужно даже напрягаться, что бы рассчитывать траектории движения бегающих вокруг бойцов. Он только подумал о задаче про араба-террориста, над которой бился уже три дня, а в голове уже выстроился четкий график, Солджер понял его до мелочей, включая предполагаемые ответы на элементарный тест Роршаха. Это было одновременно самым потрясающим, что он когда-либо испытывал, и самым пугающим.

— Мне нужна винтовка. — Тусклым голосом обратился он к одному из снайперов.

— Иди отсюда, малец. — Даже не обернулся оперативник. — Пока с крыши не скинули.

— Мне нужна винтовка. — Повторил Солджер, не меняя тона.

Оперативник все-таки обернулся и смерил номера второго раздраженным взглядом, на секунду задержавшимся на значке аналитического отдела.

— Вон пошел!

— Что за шум? — Дантон появился, как черт из табакерки.

— Мне нужна винтовка. — В третий раз повторил Стив.

— Видал? — Обратился к Дантону снайпер. — Только это и талдычит. Ты глянь на него, обдолбанный какой-то.

— Зачем тебе? — Джо выразительно стукнул ногтями по прикладу своей «девочки».

— Убрать снайпера с той крыши. — Показал Солджер.

Дантон скептически смерил его тем же взглядом, что и снайпер.

— И каким образом ты собираешься это сделать?

— Я его застрелю. — Ответил Стив совершенно без издевки.

Дантон запрокинул ему голову и по очереди заглянул в зрачки. Неизвестно, что он там увидел, но лицо у него посерьезнело.

— Девочка моя, ты в курсах, что этого козла даже не видно, и он может находиться где угодно? А если мы не попадем, то это будет стоить жизни двум-трем десяткам людей.

— Я его вижу. — Не меняя тона сказал Стив, протягивая руку. — Вон он. Как на ладони. Дайте мне винтовку.

— Еще чего! — Отмахнулся Дантон. — Ничего тебе больше не дать?… показывай, где. Я сам его пристрелю.

— Да ты с ума сошел! — Возмутился снайпер, которого Дантон отпихнул плечом с позиции и поставил собственную винтовку на парапет. — Я сейчас Доусону доложу!

— Заткнись! — Бросил Дантон, заглядывая в прицел. — Ну, где он там?

— Ровно на шесть часов. — Стив жарко задышал Джозефу в ухо, за что получил легкую пощечину. — Ай!

— Не так близко. — Предупредил Джо. — Ты, конечно, симпатяжка, но право ухаживать за тобой я уже проиграл вчера в покер.

— Тридцать сантиметров от низа водонапорной башни! — Стив смущенно потер горящую щеку. — И восемь от правого края.

— Ты точно уверен? — Тяжело спросил Дантон.

— Да! Я его вижу с той стороны!

— Эй, агент Купидон, тебя Доусон. — С нескрываемым злорадством процедил другой снайпер, протягивая ему рацию.

— Да! — Раздраженно крикнул в трубку Джо и затарахтел, не дожидаясь вопросов. — Мистер Доусон, сэр, тут Солджер, и говорит, что видит этого козла, который за водонапорной башней засел! Я и сам не поверил, но такое дело… у него такие глаза странные… по всему видно, не врет, либо обкурился, а в таком состоянии и приходы бывают, я сам знаю, помните ту неделю в Небраске, когда я…

— Дантон! — Крикнула трубка. — Замолчи уже и послушай мои распоряжения!

— Да?

— Стреляй. — Помолчав, бросила трубка с тяжелым вздохом.

— Сэр, есть, сэр! — Джо перекинул рацию Солджеру.

— Он переместился. — Предупредил Стив. — Двадцать сантиметров левее.

— Да-а, вслепую я последний раз только в цирке стрелял. — Процедил Дантон. — И это была полуодетая эквелибристка. И вообще я мимо целился…

— Убит! — Крикнул Солджер до того уверенно, что оба снайпера высунулись из-под защиты парапета, чтобы увидеть, как маленькая черная фигурка, кувыркаясь, полетела вниз и рухнула на асфальт.

Восхищенный мат Дантона тут же сменился обалдело-злобным. Он бросился к винтовке, второй снайпер поспешно установил свою.

— Прикрыть отход! — Запоздало крикнул в рацию Доусон.

Стив медленно улыбнулся и сполз, подставляя ладони под хлынувшую из носа кровь, ее сразу набралась целая горсть. Солджер меланхолично развел ладони и алая жидкость стекла на крышу.

Гувер открыла глаза резко, такое было ощущение, что в нее вернулась душа. Не давая Рене опомниться, она схватила ее здоровой рукой за предплечье, и когда с крыши, кувыркаясь, слетел террорист, страшно застыв черно-красной кляксой со сломанным позвоночником, рванула за автобус. Девочка взвизгнула, по ним тут же начали стрелять, но Гувер дергала ее из стороны в сторону, как тряпичную куклу, двигаясь по одной ей понятной ломанной траектории.

— Мери-и-и! — Взвыла Рене, ногтями пытаясь отцепить ее руку, но в рядового словно бес вселился.

— Тих-ха! — Крикнула она. — Успокойся, мы пройдем!

Стукнувшая прямо у ног пуля высекла белый шрам на гранитном парапете, Гувер плавно развернула Рене, как в танце, и продолжила маршрут. Девочка уже видела полицейские заграждения, и до них было всего ничего по прямой, но по прямой они не шли, дергаясь, словно гальванизированные лапки лягушек. Белые лица оперативников давали полную картину того, каким безумием они сейчас занимались. У Гувер лицо, наоборот, было до жути спокойным, только немного бледным, так что веснушки на скулах выступили четче. Она резко толкнула Рене в спину, и девочка, не удержавшись, сунулась лбом о железный борт полицейской машины. Пятью сантиметрами выше в него стукнула пуля, оставив круглый след. Гувер приземлилась удачнее, перекатилась и встала на четвереньки, к ним уже спешили спасатели.

— Прошли. — Несколько удивленно сказала Мерида, разглядывая раненую руку. — Круто, правда?

Мисс Прайд так не считала, ее под руки увели в скорую. Гувер с досадой вздохнула и неохотно позволила заняться своей рукой настойчивым медикам. Симпатичная медсестра удивленно приподняла брови, посмотрела на Мериду, потом на ее руку, потом на ухо.

— Что такое? — Ровно поинтересовался рядовой, хотя и так понятно было, что с ее ранами происходят форменные чудеса.

Они выглядели так, будто заживали уже три дня. Медсестра ничего не сказала и поспешила перевязать и сделать обезболивающий и противостолбнячный укол. Потом измерила давление, проверила пульс и удивилась еще больше. Подскочивший паренек из бригады оказания первой психологической помощи населению быстро ее проверил, но никаких признаков стресса не нашел, и поспешил унестись дальше, к тем, кому его помощь была нужнее. Освободившаяся Гувер с таким же облегчением поспешила примкнуть к отряду оперативников. Доусон бросил на нее быстрый взгляд, попросил показать руку. Лишнего бронежилета нужного размера у них не было, поэтому Гувер оставили бегать на посылках, а заодно припрягли наладить барахлившую после ухода Солджера связь. Рядовой искренне наслаждалась процессом и царящим хаосом, внутри которого был свой строгий порядок и гармония. Оперативники выводили людей, руководствуясь планами аналитиков, снайперы прикрывали отход. Неожиданный марш-бросок Гувер и Рене через обстреливаемую площадь позволил засечь открывшихся вражеских снайперов, которых тут же по-тихому и убрали.

— Они по-прежнему не выдвинули никаких требований. — Недоуменно сказала Мария Кри, обращаясь скорее к самой себе, нежели к кому-то еще. — Это просто террор, бессмысленный и беспощадный.

«Я в сердце девушки вложу восторг убийства и в душу детскую кровавые мечты» — невесть откуда вспомнила Гувер, и сердце упоительно-сладко дрогнуло.

— То есть они просто стреляют и убивают? — Спросила она. — В этом их цель?

Мария не удостоила ее ответом, но спина у нее напряглась. Однако думать было некогда, в помещение временного штаба ввалился один из боевиков Доусона и доложил, что завершению операции сильно мешает автобус с гражданскими, застрявший посреди улицы прямо на линии огня.

— Агент Джокер. — Медленно проговорил глава оперативного отдела, словно пробуя позывные на вкус. — Выведите автобус из зоны обстрела.

— Одна? — Оторопела Мерида.

— Да. Будете действовать по ситуации. Потери среди гражданских свести к минимуму. Приказ ясен?

— Сэр, да, сэр!

— Выполняйте, солдат. Моррисон, забросьте агента на автобус.

— Сделаем, сэр. — Козырнул Моррисон. — Выдать рядовому амуницию?

— Нет. — Доусон пожевал губами. — Это может стоить нам потерь среди гражданских.

«А то, что меня могут шлепнуть — так за это мне премии платят» — зло подумала Гувер, уже шагая за Моррисоном след в след и с ненавистью разглядывая его бронированную спину.

Засевшие в экскурсионном автобусе с обзорными местами на крыше террористы изрядно нервничали. Чтобы успокоиться, один из них периодически совал в ноздри крупинки белого порошка, который доставал из небольшой жестянки, второй упоенно лапал всхлипывающую от ужаса, но не смеющую плакать девушку. По сравнению с остальными террористами, они находились в наибольшей безопасности. Пассажиры сидели на местах с одеревеневшими спинами и сложенными на коленях руками и служили террористам живым щитом. Все бы было ничего, если бы не повторяющийся стук по крыше, изрядно действующий на нервы.

— Сходи, посмотри, что там! — Не выдержал первый террорист.

— Сам сходи. — Огрызнулся второй, запуская руку девушке под юбку. — А я занят.

Первый выругался, но неохотно полез, и вернулся с неожиданной добычей. Молоденькая рыженькая обаяшка, на лице испуг, в глазах слезы. Первый террорист тут же потерял интерес к своей девушке и грубо оттолкнул ее на пол. Она поспешно отползла и затерялась где-то под сиденьями.

— Ты что там делала?

— Пряталась. — Тонко пробормотала она, прижимая к груди забинтованную руку. — Стреляют.

Губы у нее задрожали, но она тут же получила по спине.

— Не вздумай ныть! — Зверски рявкнул тот, что ее привел.

Девушка подавилась слезами, сделала судорожный глоток, но плакать не стала.

— Как ты вообще оказалась на крыше?

— Я хотела прокатиться. — Жалко пробормотала она, с ужасом оглядываясь по сторонам. — На спор. Я спряталась на крыше, меня не заметили, когда повезли экскурсию. Сейчас осень, там никто не садится…

— Ты можешь посидеть здесь. — Ухмыльнулся террорист, приглашающе хлопая себя по колену. — Зачем тебе на крыше мерзнуть, да, симпатяжка?

— Это я ее привел! — Возмутился второй. — Она моя!

— Вон ту возьми! — Террорист безошибочно ткнул в сторону, куда уползла предыдущая девица. — Она тебе тоже нравилась.

— А не пошел бы ты?!

— Это ты у меня пойдешь!

Их перепалка напоминала перетягивание каната, в роли которого выступала рыжая девушка. Внезапно один террорист захлебнулся и издал горлом булькающий звук. Рыжая достала из него длинный узкий нож с выкидным лезвием и бесстрастно чиркнула по горлу второго.

— У меня рука болит вообще-то. — Наставительно заметила она, придерживая дергающийся труп, чтобы не падал резко.

Посадила его на сиденье, рядом привалила второго. Опешившие пассажиры, пребывающие в состоянии шока, даже не успели ничего понять.

— Тихо всем сидеть! — Страшным шепотом приказала Гувер. — Сейчас покатим отсюда.

Она пригнулась и поползла по салону вперед, чтобы ее не видно было из окон. Притормозила рядом с одним из пассажиров, приподнялась, и внезапно без предупреждения всадила ему нож в сердце. Женщина рядом дернулась и всхлипнула.

— Спасибо! — Прошептала она.

— Пожалуйста. — Буркнула Гувер, вытирая лезвие. — Еще замаскированные террористы в салоне есть?

— Нет! Только этот.

Не слушая ее больше, Гувер подползла к водительскому сиденью и выглянула в разбитое окно. Водитель лежал на руле, большой и грузный, стащить его будет непросто, ее заметят. Спуск на крышу автобуса на тросе так воодушевил вражеских снайперов, что ее чуть два раза не убили, но поддержка своих быстро поубавила им энтузиазма. Автобус был последней соломинкой, призванной сломать спину того или иного верблюда, смотря кому достанется.

— На счет три все дружно ложимся на пол и прикрываем головы! — Объявила она по водительской рации.

Водитель стекал на пол плавно, как одна большая желатиновая капля, странно было осознавать, что в нем есть кости. Гувер лихо запрыгнула на сиденье и повернула ключ зажигания.

— Раз-два-три, ложись-ложись-ложись!

Двигатель взревел, и автобус рвануло с места, тут уже было не до плавности. Пробитые колеса застучали об асфальт, периодически наезжая на что-то твердое и не очень. Посыпались стекла, террористы начали стрелять, в автобусе поднялся многоголосый визг. Гувер дернула головой, уворачиваясь от пули. Автобус с разгона врезался в заграждение и заглох.

— Всем лежать! — Рявкнула Гувер, соскакивая с места и пробираясь через головы на выход.

На площади уже вовсю грохотали взрывы, боевики обеих сторон отрывались на полную катушку. Спасатели сноровисто вышибли дверь и деловито начали вытаскивать людей. Гувер выскочила первой и повисла на шее у подоспевшего Солджера.

— Видал?! Круто-круто-круто! Я прямо как Бэтмен!

— Бэтмен, ага! — Просипел полузадушенный Стив. — Отлично справилась!

От избытка чувств Мерида чмокнула его где-то между губами и щекой и побежала докладываться Доусону.

Операция почти закончилась, оставшихся в живых террористов повязали, последних гражданских грузили в эвакуаторы и развозили по больницам, аналитики прикидывали размер нанесенного ущерба. Доусон стоял на отшибе и принимал устные отчеты, в данный момент от Дантона, отчитывающегося в очень экспрессивной манере. Гувер притормозила, раздумывая, а не подойти ли попозже или вообще никогда, Доусону и без нее сегодня отчетов хватит, но Дантон ее уже заметил и обвинительно ткнул пальцем.

— А ты! Ты вообще! Кто так делает?! Ладно тебе себя не жалко, а Рене?!

— Подойдите сюда, агент Джокер, а ты, Дантон, будь добр, заткнись. — Велел Доусон. — Отчитывать будешь своего номера второго. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, сэр. — После паузы ответила Гувер, сообразив, что он обращался к ней.

— Рука не болит? Нет? — Допытывался Доусон, пожирая ее глазами, как зашитый алкоголик бутылку портвейна. — Голова? Не тошнит?

— Нет, сэр, спасибо, сэр!

— Джозеф? — Недоуменный женский голос заставил Дантона вжать голову в плечи.

Гувер медленно обернулась и увидела миссис Нору собственной персоной, вместе с Куртом. Кажется, они выползли как раз из экскурсионного автобуса, и теперь ошалело разглядывали одетых в форму людей с оружием. Джо смущенно провел рукой по шее и начал медленно заливаться краской. Гувер испытала огромное желание захихикать, Доусона, судя по всему, обуревали те же эмоции.

— Что ты здесь делаешь? — Командирским тоном выдала миссис Нора.

— Живу я здесь. — Пробормотал снайпер, мечтая провалиться сквозь землю.

— Мэм, прошу вас покинуть территорию. — Велел Доусон, сжалившись над подчиненным. — Вам нельзя здесь находиться.

Курт наклонился к опешившей от такой наглости маме Дантона и что-то прошептал ей на ухо, тыкая пальцем в сторону Мериды. Гувер попыталась испариться, но у нее это плохо получалось, когда на нее смотрели в упор взглядом василиска.

— И ты тут, рыжая дрянь!

— Я бы попросил вас не оскорблять моих сотрудников при исполнении. — Улыбка Доусона напомнила оскал голодного вампира, пытающегося доказать маленькой девочке, что ее лилейная шейка интересует его только с эстетической точки зрения.

Миссис Нора завяла, как хризантема, оставленная в ржавой воде с высоким содержанием хлора.

— А я думала, что воспитанники интерната для подростков с неискоренимыми криминальными наклонностями выглядят несколько иначе. — Надменно процедила она, разворачиваясь и лишаясь возможности оценить круглые глаза Доусона.

— Дантон?

— А что я?! — Еще больше покрасневший Джо воинственно поправил винтовку, словно желая за ней спрятаться.

Доусон махнул рукой и повернулся к Гувер, потом вскинул глаза на кого-то за ее спиной, Мерида тоже обернулась, чтобы получить нежданный удар в лицо. Она тут же согнулась и отскочила, но нос уже был безнадежно сломан.

— Как ты могла?! — Крикнула Рэйчел Прайд. — Тащить Рене через площадь?!

— А что, надо было ее там оставить? — Огрызнулась Гувер, выпрямляясь и ощупывая нос.

Только присутствие Дантона и Доусона мешало ей завалиться на бок, поджать колени к груди и заскулить от адской боли. Наконец-то нахлынул долго сдерживаемый адреналин, рядового затрясло.

— Она могла умереть! — Крикнула Рэйчел, вырываясь из рук державших ее бойцов, меланхолично глядящих в небо.

— Я тоже могла. — Сухо сказала Гувер.

Рэйчел перестала вырываться и посмотрела на рядового так, будто видела в первый раз. Повисло неловкое молчание.

— Разрешите идти, сэр? — Обратилась Мерида к Доусону.

— Разрешаю, рядовой.

Гувер прошла мимо застывшей Рэйчел, их глаза встретились. «Ты за это ответишь» — ясно говорил холодный взгляд Гувер. Агент Прайд почувствовала, будто ее сковывает ледком. Такой же точно взгляд был у Лакса. Но рядовой уже шла дальше, осторожно придерживая сломанную переносицу, и мрачно улыбалась.

— Операция прошла успешно. — Докладывал агент Миллер по телефону, прижатому щекой к плечу, одновременно вбивая отчет в базу данных.

— Очень хорошо. — Голос в трубке был женский. — Как объект?

— Не пострадал. То есть, почти не пострадал. Так хорошо держалась, а потом позволила Прайд съездить себе по роже, представляешь? Это что, сбой?

— Скорее самоконтроль. — С сомнением произнес голос. — Посоветуюсь с Мак-Гинти. А второй? Состыковка удалась?

— Второй тоже нормально. Но опять кровь из носа. Он у нас неопытный еще. — Хмыкнул Миллер.

— Головокружение, тошнота, потеря координации?

— Посмотрю данные мозгоправа — скажу. Куколка…

— Да?

— Кто это? Вернее, что это?

— Суперсолдат. — Хмыкнули на том конце провода. — Впечатляет? Совершенная машина.

— Она же живая вроде. — Не поверил Миллер. — Не робот железный.

— Мясной. — Куколка откровенно развеселилась. — Какая тебе разница, дорогой? Скоро она будет наша, сам все узнаешь. Отбой.

 

Глава 42. Точка невозврата

Судя по устало блестевшим глазам Доусона, группа из пяти человек, сидящая перед ним сегодня, была далеко не первой, но в коридоре Гувер никого не заметила. Глава отдела боевиков тихо совещался с директором Кейджем, Мария Кри перелистывала личные дела. Группка агентов тоже никуда не спешила, Гувер почти сползла с кресла, лица не было видно за низко надвинутой кепкой с широким козырьком. Белела повязка на простреленной руке. Солджер и Рэйчел Прайд спокойно сидели, сложив руки на коленях, умудряясь придать этим позам расслабленность. Дантон стоял у стены, увлеченно рассекая подлетающие овощи на экране айфона, который недавно выиграл в ножички. Татьяна Михайлофф рассматривала трещины на потолке, скучая откровеннее, чем это полагалось шпионке. Молчание длилось уже полчаса, прерываемое лишь шелестом бумаг, репликами Доусона и Кейджа и смачным звуком разрезаемых фруктов, когда Дантон нечаянно задевал кнопку включения звука.

— Господа! — Наконец сказал Доусон, громко стукнув о стол пачкой бумаги.

Обращение предполагало неофициальность. Рейчел и Солджер тут же выпрямились и немного подались вперед, Татьяна оперлась руками о спинку впередистоящего стула, Дантон ограничился тем, что бросил косой взгляд на Кейджа, и снова занялся айфоном, Гувер сползла в кресле еще ниже.

— Мы собрали вас здесь, чтобы поговорить о недавнем теракте. Благодарим вас за слаженность действий и быстрое реагирование.

— А долги мне поможет оплатить эта благодарность… ты, тупая сука! Ой, простите, агент Доусон, это я не вам!

— Уберите айфон, Дантон, или последующие десять лет будете вынуждены касаться сенсорного экрана только носом!

— Как это? — Озадачился Джо, но айфон все же убрал.

— Потому что я вам все пальцы переломаю. — Доверительно сообщил Доусон. — Итак, продолжим. Действия террористов так и остались нам неясны. Допрашиваемые в один голос твердят, что их наняли прикрыть «что-то», но что конкретно, они не знают. Группе аналитиков было дано задание выйти на их нанимателя. Агент Кри?

— Мы работаем.

— Хорошо. Всем вам будут выписаны премии, исключая агента Прайд, отстраненную от операции.

— Вот это круто! — Оживился Джо. — А сколько?

— Ровно столько, сколько я с вас сдеру за следующую неуместную реплику, агент Дантон. И в связи с этим я бы хотел обговорить один момент, господа. Ваши действия не вызывают нареканий, но вы, кажется, забыли, зачем мы все здесь собрались. И я имею ввиду не эту комнату, а нашу базу вообще. Меня беспокоит ваша манера постоянно заноситься. Конечно, гражданские не способны разбивать кирпичи головой или за одну минуту доказать теорему Пифагора. Возможно, они в разы глупее, слабее и мелочнее вас, и вам совсем не нравится жертвовать собой ради налогоплательщиков. Но от вас этого и не требуется. Смею напомнить, что смертельная опасность является равноценной платой за то, что эти налогоплательщики вам дали. Где бы вы были сейчас, не занимаясь тем, чем занимаетесь? Агент Михайлофф, вас бы уже давно не было в живых. Смею уверить, что ваш распухший труп, выловленный из Москвы-реки, произвел бы не менее сильное впечатление, чем ваша теперешняя внешность. Мисс Прайд наверняка подрабатывала бы проституткой в Таиланде с цепью на ноге, неизлечимо больная каким-нибудь венерическим заболеванием. Агент Солджер покончил бы с собой, не вынеся издевательств воспитанников детдома для особо одаренных детей, страдающих физическими нарушениями, вы еще не забыли свою астму, агент Солджер? Агент Гувер сидела бы в тюрьме за производство и распространение наркотиков в особо крупных размерах, чтобы наскрести денег на научный проект. Агент Дантон!

Дантон вздрогнул и украдкой сунул в карман айфон, на котором еще даже не успел запустить приложение. Доусон вперил в него грозный взгляд, под которым менее впечатлительные и более умные сотрудники сжимались и неистово обращались в религию.

— Агент Дантон же… спасибо, что вы до сих пор с нами, агент Дантон. — Но айфон все равно убери. Агент Прайд, вы наверняка сами знаете все то, что я хочу вам сказать, и со всем согласны, но я все равно выскажусь, дабы пресечь подобные случаи в зародыше. Несмотря на то, что ваш близкий родственник находился в смертельной опасности, ваше поведение было недопустимым. Вы опытный агент, специализирующийся на девиантных личностях, вас не взяли в аналитический отдел только потому, что вы начинали с моего. Я не буду просить вас объяснять, почему это вы вдруг ударились в истерику, как курсант-спецназовец от вида размазанного по мостовой самоубийцы, которого так и не смогли уговорить не прыгать. Если такое еще раз повторится, а то, что я допускаю саму эту возможность и не отстраняю вас, приводит в недоумение Совет… в общем, нам не нужны сотрудники, не умеющие держать себя в руках при гражданских. Двести пятьдесят человек видели, как вы ударили коллегу, как, думаете, это отразилось на имидже нашей организации? Президент уже интересовался, зачем мы тогда ввязываемся в поддержание порядка в стране, когда у нас самих порядка нет. Агент Гувер, протащить через обстреливаемую площадь подростка было немногим лучше.

— Все же обошлось. — Буркнула Мерида из-под козырька. — И я очень сильно плюсанула всем этим нашему имиджу.

— Это верно. — Смягчился Доусон. — Пришлось сильно надавить на СМИ, чтобы все это не появилось в новостях. Однако риск был очень велик… кстати, почему вы в головном уборе в помещении?

— У меня бабочка! — Жалобно заныла Гувер, хватаясь здоровой рукой за кепку.

— Что еще за бабочка? — Не поняла Мария Кри, отрываясь от бумаг. — Немедленно снять! И встать, когда с вами разговаривает старший по званию!

Гувер нехотя стащила кепку, и всем присутствующим стало понятно, о чем она говорит. Вокруг обоих глаз рядового расплывались синие пятна, делающие ее похожей на панду, у внутренних уголков глаза синева сменялась желтизной, переходящей в ярко-фиолетовый оттенок, это были крылья «бабочки». Ее тельцем являлся такой же синий и отекший нос рядового. Дантон длинно и выразительно присвистнул, Татьяна усмехнулась, Рэйчел невольно повела плечами.

— Инфернально. — Оценил на секунду оторвавшийся от планшета Кейдж.

Мария невольно поморщилась и прикоснулась к своему носу, мысленно скрестив пальцы и поплевав через левое плечо, дабы избежать в ближайшем будущем подобного ужаса на лице.

— Можете одеть кепку. — Разрешил внимательно оглядевший разрушения Доусон и подумал, что иногда дающие всему и вся названия курсанты бывают весьма остроумны. — Садитесь.

Гувер плюхнулась обратно, и ее совсем перестало быть видно из-за спинки впередистоящего кресла.

— На этом все. — Поднялся Доусон. — Я надеюсь, вы все обдумаете свое поведение до того, как это приведет нас к конфликту с Советом.

Агенты встали и поплелись к выходу, вконец измученный нетерпением Дантон с блаженным стоном достал айфон. Солджер догнал Гувер и попытался взять ее под руку, но она вырвалась и исчезла в одном из многочисленных поворотов. Татьяна и Рэйчел молча переглянулись и разошлись.

На стол шлепнулась распечатка, увенчанная гербом и логотипом базы. Рэйчел подняла глаза, а Гувер выдвинула стул и села напротив. В ответ на вопросительный взгляд агента Прайд она кончиками пальцев пододвинула распечатку.

— Что это?

— Моя характеристика. — Мерида откинулась на спинку стула. — Все стадии второго номера я уже прошла, даже ботинки ваши почистила вчера. Даже клея туда не залила и маленьких рыбок не стала закладывать в подошву, чтобы тухли и воняли. Даже характеристику за вас настрочила, вам только подписать осталось. Можете прочитать, я сверялась с вашими отчетами, придерживалась стилистики.

Рэйчел молча придвинула к себе распечатку и пробежала ее глазами. Верно, не знай она, что это Гувер, решила бы, что сама написала. Даже ошибки те же. Можно было отказаться, Гувер наверняка не стала бы настаивать. Но точка невозврата уже была пройдена, непростительная ошибка, сломавшая тонко разработанную игру. Именно поэтому у агентов не должно быть ни семей, ни отношений. У Лакса тоже была такая точка. Но ее она успела заметить. Поэтому агент Прайд так же молча поставила свою подпись внизу страницы и отдала рядовому бумаги.

— Вот и спасибочки! — Обрадовалась Гувер. — Приятно было сотрудничать! Будьте уверены, о вас у меня остались только неизгладимые впечатления!

— Доусону сама отнесешь?

— Конечно, агент Прайд, не вопрос!

Лучше бы она отказала. Как только Гувер опустила характеристику с визой «к самостоятельной работе пригодна» в ящик для бумаг главы оперативного отдела, ей вдруг сразу стало нечем заняться. Не хотелось даже писать программу для осторожно тестируемого симулятора, там все так и застряло на стадии расплывчатых фантазий. Следовало продумать функцию выброса, существовал риск, что испытуемый может забыть все, что с ним было до погружения. Мерида шла по коридору, просто для того, чтобы куда-то идти и что-то делать, мечтая, чтобы все вокруг исчезли и не пялились на ее лицо. Мечта сделать веснушки не такими заметными сбылась, теперь их напрочь перекрывала эффектная бабочка. Питер Грин полчаса измывался вчера, определяя ее видовую принадлежность. А то, что из-за поворота вырулил Стив, было вдвойне невыносимо. Гувер открыла ближайшую дверцу и нырнула в подсобку, где хранились чистящие средства, не сразу сообразив, что загнала себя в угол, и успевший заметить ее Солджер может законно поинтересоваться, почему она от него прячется. Гувер прикрыла дверь и навалилась на нее спиной, соображая, что теперь делать. Самым простым решением было всем весом надавить на третью снизу полку, потом резко дернуть ее вверх и плавно потянуть на себя. Шкаф ушел назад и отъехал, открывая узкий проход, еле освещенный мигавшей лампочкой.

— Херасе! — Выдала Мерида и шагнула в него.

Шкаф тут же встал на место. Гувер потопталась у совершенно гладкой стены, еле нащупала ногтями тонкие щели, свидетельствующие, что здесь все-таки есть дверь, бесполезно попинала ее ногами, и решила идти вперед.

— Эй, выходи, Призрак Оперы, я тебя не боюсь! Даже без маски не боюсь! — Крикнула она в пустоту, породив причудливое это. — Да ты вообще симпатяга! Кстати, что за неуважение ты мне тут выказываешь? Кристине Дайе, между прочим, устроил шоу со свечами, спецэффектами и нехилым саундтреком!

Кое-где на стенах висели таблички, какие-то плакаты. Гувер пригляделась, и прикинула в уме, что они находятся как раз там, где с внешней стороны должны быть двери в бесполезные помещения типа подсобки, через которую она попала в коридор. Проход окончился лестницей, ведущей вверх и вниз, Гувер наугад пошла вниз, подсознательно пару раз свернула и оказалась перед уютной белой дверью с затейливыми резными завитками.

Она была не закрыта и вела в тихую и пыльную комнату, заставленную шкафами с книгами и приборами. На огромном столе раскинулся чертеж, Гувер пригляделась и узнала свой самолет. В настенном аквариуме давно высохла вся вода, камешки на дне и красивый замок покрывала черная засохшая слизь. И несмотря на то, что по всем признакам комната находилась под землей, в стене светилось огромное окно с урбанистическим пейзажем.

Из этой комнаты был проход в другую, и если та была рабочим кабинетом, то в этой полагалось отдыхать. Мерида присела на мягкий диванчик и попыталась собраться с мыслями. Прислушалась к своему плохому парню, но он тоже куда-то делся. На самодельной полочке стояли фотографии в рамках, и Гувер любопытно сняла одну из них, стерла рукой пыль. Молодой, но узнаваемый директор Кейдж обнимался с веснушчатым парнишкой, рыжим, как огонь. Оба счастливо смеялись. Казалось, они встретились после долгой разлуки, либо Кейдж что-то то ли выиграл, то ли просто вернулся живой с операции. На вид будущий ученый Моритц на ученого похож не был, и, как говорится, ничто не предвещало. Правда, юный Кейдж на потенциального директора тоже был мало похож. Дальше пошли фотографии незнакомых людей, военной техники, Кейджа и Моритца с девушками. Гувер попыталась вспомнить свое детство, проведенное в научной лаборатории, но на ум лезли только воспоминания, связанные с подготовительной группой сироток.

Глаза у Моритца были светлыми, но в них не было ни безумия, ни расчетливой холодности. Обычные глаза. Гувер попыталась вычислить по фотографиям, когда изображенный на них обаятельный молодой мужчина начал насиловать женщин, чтобы создать классификацию переживаемых ими ощущений, но так и не смогла. Сама законченная классификация стояла тут же на одной из полок рабочего кабинета. Научные выкладки, теория, примеры из литературы… завораживающе и пугающе. Гувер невольно улыбнулась. Несмотря на пыль и тишину, этот маленький вынырнувший из прошлого мир не был ей враждебен. Она была дома.

Мерида прошлась по комнатам и обнаружила раздельные туалет и ванную, химическую лабораторию с вытяжкой, спальню — все как в маленькой квартире, только без кухни. Рука сама потянулась к губке. Дом требовательно просил уборки. В химической лаборатории была маленькая раковина, из которой потекла ржавая вода, через двадцать минут сменившаяся чистой. Увлеченная Мерида выгребла из углов кучу мусора, остатки еды, высохшие и пришедшие в негодность препараты. С одной рукой это было трудновато, но она старалась для себя. Моритц позаботился и о системе мусоросброса, выглядевшей как большая духовка и соединенной с общей системой базы. Гувер затолкала туда все, не сортируя, видимо ученый не слишком заморачивался защитой экологии.

От приятных хлопот оторвал звонок телефона, Мерида посмотрела на экран и удивленно приподняла брови. Звонил Терри Грант, одаренный паренек из научного отдела.

— Агент Джокер… да… что?… Что?!… какого… ладно, я сейчас… не трогайте там ничего!…Я сказала ничего!!!

— И давно он так? — Хмуро поинтересовалась Мерида.

— Пять часов уже.

— Сколько?! Почему не связались со мной раньше?! Как вы его вообще пустили сюда?!

Мирно лежащий на кушетке Дантон не слышал ничего, полностью отключившись от внешнего мира.

— Ты ему попробуй запрети! — Заныл разработчик ядерных боеголовок Терри Грант. — Вон он какой здоровый!

— Вы что, кому-то проболтались, как мы через симулятор в «Plants vs Zombies» рубились?!

— Нет! Только про Хогвардс…

— Хогсмид. — На автомате поправила Мерида. — Какого хрена вы кому-то рассказали?!

— Только козлам-практикам! Она вообще заявили, что дальше бумажек мы не видим ничего, а у них реально все! А агент Дантон вообще к тебе зашел, ну слово за слово, спросил, что это за хрень…

— И вы решили провести на нем тестовое испытание. — Проницательно закончила Мерида. — Да вы хоть знаете, что там все на подсознание переключено?! Без системы выброса! Он там до старости блуждать будет и даже не сообразит, что это не по-настоящему!

Орать было бесполезно, жаловаться тоже, за такие штуки Совет мог потребовать ликвидировать весь научный отдел, а симулятор забрать себе, объявив его уничтоженным.

— Можно попробовать его отключить.

— Тогда он может овощем остаться. — Мерида задумалась, перейдя от паники к поиску выхода. — Можно попробовать к нему подключиться и мягко вывести. Но у меня нет системы выброса, а путешествовать я отправлюсь по чужому сознанию! Представляешь, что оно со мной сделает, когда поймет, что я являюсь чужеродным элементом?!

— Мы можем попробовать его обмануть. — Заторопился Грант. — Вот, гляди, систему выброса я уже накидал…

 

Глава 43. Сны разума

Голова была тяжелая, будто в нее залили свинца. И на очередное похмелье это не походило.

— Очнулся? — Спросил сочувственный голос.

Глаза не желали открываться, пришлось довольствоваться иными органами чувств. Тепло, потрескивание костра, одеяло. Все тело ломит. Бережные сильные руки приподняли голову, поднесли к губам кружку с чем-то резко пахнущим.

— Пей-пей. Противно, зато сразу легче станет.

И впрямь противно. Тягучая жидкость еле пошла в горло, захотелось выплюнуть, но ему сжали нос, и пришлось глотать.

— Хороший мальчик. — В голосе послышался смех. — Полежи еще, а потом поднимайся, а то похлебка остынет.

Легче стало удивительно быстро. Стреляющая боль убралась в виски, рука нащупала на голове тугую повязку. Потом открылись глаза, удалось приподняться на локте и обнаружить себя посреди огромного лагеря. Горели костры, ходили люди, стонали раненые, ржали лошади. Сидящий напротив рыжий парень, сгорбившись, полировал тряпочкой меч.

— Очнулся, Райфл? Здоров ты валяться. Как голова?

— Болит.

— Ничего не болит только у мертвого. — Рыжий заржал, как конь. — Зато мы прорвались вперед!

Потом выражение его лица сменилось на озабоченное, рыжий отложил меч, вытащил специально поставленную греться чашку из углей и присел рядом.

— Давай я тебе подняться помогу. Вот так. Ложку удержишь?

— Ты прямо как моя мама. — Пошутил лучник.

На краю сознания возникло странное воспоминание о белой женщине, но его быстро перебил запах еды.

— Мама бы тебя не дотащила до укрытия. — Беззлобно отбрехался парень. — Ну, ты и здоровый! Как, вкусно?

Райфл промычал что-то неразборчивое, и довольный рыжий сел на место, вновь занявшись мечом. Спрашивать, как его зовут, было стыдно.

— Гувер, коровья отрыжка! — Проходящий мимо латник подошел к их костру. — Вот ты где! Райфл, гляжу, ты очнулся? Это дело, негоже валяться после наступления, да еще без бабы!

— Тебя не спросили. — Огрызнулся Гувер, не отрываясь от меча. — Ступай, куда шел!

Латник пожал плечами, ничуть не обидевшись, и продолжил путь.

— Дождешься ты когда-нибудь. — Райфл облизал ложку и бросил брякнувшую миску поближе к костру, чтобы не забыть сунуть в поклажу, когда придет время сниматься.

— Кто еще дождется! — Завелся Гувер. — Терпеть не могу, когда указывают!

— Так он же ко мне обращался!

— А ты что его защищаешь, будто денег ему должен?! — Мгновенно вскипел рыжий, приподнимаясь.

— Да брось ты! — Посмеиваясь, Райфл попытался встать и оперся рукой о землю.

— Да пошел ты! — Заорал Гувер, закидывая меч в костер и срываясь с места в темноту.

Райфл вздохнул и пожал плечами, удивляясь, как он столько терпит рядом этого засранца. Первый шаг дался трудно, второй уже легче, а пройдя тридцать, лучник понял, что ранение в голову было не таким уж опасным. Палатка главы лагеря располагалась в самом центре, помпезная, украшенная флагом. Райфл нагнулся и скользнул за парчовый полог.

— Райфл! — Поприветствовал его король мятежников. — Как ты?

— Нормально. — Невольно прикоснулся к голове лучник. — Чем закончилось сражение?

— Большими потерями. — Король устало поморщился. — Но мы захватили Иную!

— Как? — Ахнул Райфл. — Иную?! Ты уверен, что именно ее, мой король?

— Иная сильна, хитра и коварна, но не стоит преувеличивать ее могущество. Однако у нее организованная армия и большинство земель, кроме отбитых нами, ей подчиняются.

— Согласятся они присягнуть нам, если мы ее убьем, мой король? — Осторожно поинтересовался лучник, с тоской глядя на уставленный яствами стол.

— Не думаю. Поэтому, и лишь поэтому, она до сих пор жива. Я опасаюсь, как бы она не склонила часть войска на свою сторону. Сторожа у ее клетки меняются через каждый час, и им запрещено с ней разговаривать. Но Иная хитра.

— Могу я на нее поглядеть? — Неожиданно даже для себя спросил Райфл.

Король удивленно приподнял брови.

— Зачем?

— Из любопытства. Мы столько за ней охотились…

— Райфл… ты хочешь взглянуть на тварь, которая отняла у нас все, что мы имели, и сделала своим? На ту, которая губит собственные земли, лишь бы они не достались тем, кому принадлежат по праву? На ту, которая силой черного колдовства извращает все, к чему прикоснется?

— На ту, которую мы пленили и поставили на колени, как обычную строптивую девку, несмотря на всю ее силу, мой король.

— Пойдем. — Король усмехнулся и взял факел.

Стоящий у входа в пещеру часовой нервно вздрагивал и прислушивался к доносящимся из глубины звукам. Он отсалютовал королю и кивнул Райфлу, вошедшим внутрь. Клетка Иной раньше принадлежала любимому королевскому медведю, недавно погибшему от ядовитой стрелы, и до сих пор пахла диким зверем. Сама Иная была ничем не лучше, рыжий Гувер дразнил ее палкой и бросался нечистотами, оставшимися от медведя. Тварь вздрагивала, но не закрывалась. Пленная, она больше не казалась столь ужасающей.

— Гувер! — Укоризненно сказал король, втыкая факел в кольцо на стене. — Что ты здесь делаешь?

— Ваше величество! Зачем вы здесь? Тварь может затуманить ваш сиятельный разум!

— А ты считаешь, что выше этого, Гувер?

— Ваше величество… — смутился рыжий.

— Это похвально. В таком случае, останься сторожить клетку.

— Ваше величество!.. Спасибо за доставленную честь.

Король кивнул, еле сдерживая смех, и вышел.

— Ну, ты и дурак. — Райфл подошел поближе к клетке и с любопытством взглянул на Иную.

Она была ужасно уродливой, вся в шипах и наростах, исходящих ядовитой слизью, какая-то неуловимо изменчивая, перетекающая и мерзкая.

— Вот мерзость-то! — Высказал его брезгливые мысли Гувер.

Райфл молча кивнул, не в силах оторвать от твари взгляд. И это она смогла захватить королевство? Как это могло случиться, что ее не прибили сразу же, как только она явилась в него вместе с лучами темной звезды? И за нее боролись и умирали хорошие и достойные, в общем-то, люди?

— Гувер… почему они боролись за нее? С ней?

Рыжий вздрогнул и подозрительно уставился на друга.

— Райфл, ты что? Не смотри ей в глаза, она может захватить твой разум!

Где у Иной глаза понять было сложно. Различалась комковатая голова с редкими вкраплениями шерсти, но глаз на ней не было видно.

— Давай ее прибьем. — Гувер нервно вцепился в руку друга. — Прибьем, и весь этот ад кончится.

— Король сказал, что это не поможет нам отвоевать ее земли. Ее народ будет мстить.

— Король дурак! — В запальчивости крикнул Гувер. — Посмотри на нее! Как можно жить и дышать одним воздухом вместе… с этой!

— Гувер, что ты такое говоришь? Ты предлагаешь мне нарушить присягу!

— Король, присяга! — Гувер стукнул кулаком по прутьям клетки. — Ты всегда искал, под кого бы подладиться! Мы волки, а не послушные овцы! Мы сами должны принимать решения! Король — просто человек, такой же, как ты и я!

— Уходи, Гувер.

— Что? — Опешил друг.

— Уходи отсюда. — Райфл прикрыл глаза, справляясь с яростью, от которой закружилась раненая голова.

— Райфл…

— Я сказал, уходи!

Рыжий исчез, как пламя свечи, на которую резко дунули. Райфл подошел к клетке и от души пнул ногой железные прутья, за что тут же поплатился.

— Больно?

Сначала он не понял, кому принадлежит этот тихий сочувственный голос. Но кроме него и Иной в пещере никого не было.

— Приятно! — На автомате отозвался Райфл, поджимая ушибленные пальцы, и тут же спохватился. — Не смей разговаривать со мной, тварь!

Иная зашевелилась, и тьму прошили два ярких зеленых луча. Глаза у нее были, просто до этого она держала их закрытыми. Райфл инстинктивно зажмурился.

— Не бойся.

— Я тебя и не боюсь. — Огрызнулся лучник. — Хотя ты и страшна до невозможности.

Тварь вздрогнула.

— Я такая, какой ты хочешь меня видеть, Джо.

Теперь вздрогнул Райфл.

— Как ты меня назвала?

— Джо. Я знаю, что должна звать тебя иначе. Но я не помню, как. Очень трудно…

Иная издала какой-то странный булькающий звук.

— Это твой мир, я ему не принадлежу.

— Это все знают! Ты явилась с темной звезды…

— Ты придумал это. Здесь все так, как ты сам хочешь.

— Ну да. — Скептически хмыкнул Райфл. — Это я придумал войну, сон урывками, смерть под боком… да я просто идиот.

— Ты солдат. Ты не мог сделать иначе. Но здесь все не по-настоящему. Вернись домой. Вернись… ко мне…

— К тебе? — Райфл содрогнулся. — Что ты несешь, тварь?

— Я не тварь. Я… я Гувер.

— Ты?! — Райфл уставился в ее с каждой минутой гаснущие глаза. — Гувер мой друг!

— Я твой друг. — Тварь устало вздохнула.

— Я знаю, кто мой друг. И он только что…

— Исчез, когда ты сказал ему убираться. Разве люди исчезают, Джо? Здесь все так, как ты хочешь. И ты хочешь видеть рядом друга. Но он не друг. Это он тварь.

— Я бы хотел, чтобы вместо тебя тут была голая красотка. — Хмыкнул Райфл и осекся.

Из клетки на него вопросительно смотрела совершенно голая девушка, рыжая, как Гувер, и зеленоглазая, как тварь.

— Я так и знала, что в итоге будет именно так. — Сказала она, закатывая глаза. — Я вообще удивилась, когда не бордель здесь обнаружила. Война, рыцари, мятежники. Да вы романтик, сэр!

Райфл вытащил меч и наставил его на поменявшую облик Иную.

— Сэр! — Она вцепилась в клетку. — Отпустите меня!

— Еще чего!

— И отпустите себя! Это все нереально!

— Заткнись, тварь!

— Вы верите мне, иначе бы я не превратилась! Кстати, могли бы мне и одежду наколдовать. Я как бы стесняюсь вообще-то.

— Чего я там не видел. — Хмыкнул лучник.

Иная задумалась, потом резко повернулась и откинула волосы. На спине у нее были рисунки в виде цвотов, и на заду тоже… в виски снова стрельнуло болью, Райфл схватился за голову и застонал.

— Вспоминайте быстрее, сэр, меня выбрасывает! Это логотип нашей базы! И если вы не вернетесь, ее руководство срежет его с моей задницы и сделает кошелек со своеобразным принтом! Откройте клетку!

— И не мечтай! — Райфл снова схватился за меч, но дверца сама по себе отлетела к стене.

Иная выскочила из нее, протягивая вперед руки.

— Сэр, если бы вы действительно не хотели, она бы не открылась. Это подсознание, перед ним бесполезно притворяться. Вернитесь домой. Ради восьмого сезона «Сверхъестественного», сэр… Хотя что я говорю, вернитесь ради пятой и шестой части «Игры престолов», сэр! Ну пожалуйста!

— Что мне надо сделать? — Простонал Райфл, вконец измученный чередой нахлынувших неизвестно откуда взявшихся образов, принадлежащих словно чужой жизни.

— Умереть.

— Что?

— Не бойтесь, сэр! Вас просто выбросит в реальность! Для того, чтобы проснуться, вам надо умереть!

— Надо умереть тебе!

— Гувер! — Простонал Райфл, цепляясь за появившегося друга.

Иная скорчилась и вновь превратилась в тварь. Гувер подпер друга плечом.

— Быстро назад в клетку, ты, мерзость! — Повелительно крикнул он, выхватывая меч из ослабевшей руки Райфла. — Сама убирайся в свой мир!

— Только с ним. — Прошипела Иная, разом растеряв из голоса все человеческое.

— А больше ничего тебе не надо?

— Если он не вернется, я покончу с собой! — Прошипела Иная, извиваясь на полу. — И ты никогда не получишь ни меня, ни Стива!

Райфл наконец выпрямился и поразился взгляду, которым посмотрел на него Гувер.

— Прости, ничего личного. — Пожал он плечами и небрежным жестом воткнул в Райфла его собственный меч.

Здание еле держалось, но держалось. Гигантские рептилии обрушили его крышу, взрывы разнесли перегородки и лепнину, но оно стояло, как острая сверкающая кость в горле кайдзю. Дантон, чертыхаясь, выбирался из-под развалин. Авиация уже загнала гигантскую рептилию обратно в океан, обстреливая его из всех орудий, но сорвавшиеся с ее чешуи мелкие десептиконы успешно продолжали разрушения. Дантон выбрался и отряхнул с волос цементную пыль. Винтовка была цела, только приклад поцарапан. И всего один патрон остался. Какая классика. Внизу все было разрушено, и поэтому снайпер, недолго думая, полез через завалы наверх, понадеявшись выбраться на крышу соседнего здания, в подвале которого было убежище. Попадавшиеся на пути десептиконы шустро разбегались при виде снайпера, парочку он даже метко подбил камнями, жалея, что их нельзя съесть.

Тихий плач заставил его сменить маршрут и осторожно прокрасться в одну из разрушенных комнат. Под двумя сложившимися плитами, вцепившись одной рукой в толстый прут арматуры, лежала маленькая рыжая девочка.

— Хей! — Тихо позвал Дантон, приседая рядом с ней. — Ты что здесь делаешь?

Она пискнула, сжалась и зажмурилась еще больше, словно надеясь, что он пропадет, но Джо не доставил ей такого удовольствия, а вместо этого осторожно потянул за хлястик комбинезончика.

— Не бойся, я тебя спасу. Вылезай, нам надо добраться до убежища.

Малявка воинственно шмыгнула носом и писклявым голосом заявила, что останется здесь, пока не придет папа.

— И давно он ушел? — Поинтересовался Дантон, прикидывая, с какой целью мужик мог оставить дочь в подобном месте и упереться в неизвестном направлении. Вывод напрашивался один, и весьма неутешительный.

— Мне нельзя разговаривать с незнакомцами! — Важно заявила девочка и попыталась отодвинуться вглубь импровизированной норы.

— Меня зовут Джо. — Представился снайпер. — Так что я уже не незнакомец. А тебя?

— Я… я не помню. — Озадаченная девочка отпустила арматуру и позволила вытащить себя из тут же сложившейся как карточный домик конструкции.

Оказалось, что рука у нее только одна, вторая заканчивалась культей чуть пониже локтя.

— Это бывает. — Джо осторожно поднял ее на руки.

— Но я все равно с тобой никуда не пойду! — Девочка категорично уперлась ему в плечо. — Я жду папу!

— Давно он ушел?

— Да. — Внезапно разрыдалась она. — Он бросил меня! С ним я была большой и сильной, и ничего не боялась, а теперь я вот кто!

— Ничего катастрофичного. — Пошутил Джо, осторожно баюкая ее на руках. — Обычная девочка.

— Нет! Я трусливое ничтожество, я без него никто!

— Глупости! — Отрезал Джо, сноровисто перешагивая через завалы.

— Нет! Я не хочу быть обычной! Я… я… а-а-а-а-а!

Дантон стряхнул с нее вцепившегося десептикона, но они окружили их, угрожающе шелестя гибкими металлическими щупальцами. Дантон хотел ссадить девочку, но откуда-то извне пришла мысль, что тогда он точно не дойдет до убежища, без нее это все просто теряло смысл.

— Они на меня охотятся. — Пискнула малышка. — Это он их послал! Папа.

— Скажи еще, это он кайдзю послал. — Отмахнулся Дантон.

— Да!

— Зачем твоему папе убивать такую славную девочку?

— Чтобы стать мной!

— Нехорошо подозревать отцов в таких извращениях.

— Оставь меня здесь!

Девчонка принялась колотить его кулаками, царапаться и извиваться. Дантон без труда ее удерживал, но она здорово ему мешала.

— А ну прекрати! — Гаркнул он ей в ухо и встряхнул так, что у нее клацнули зубы. — Хочешь убить нас обоих?

— Да! Мы должны умереть!

Она вдруг стала тяжелой, и снайпер с изумлением понял, что держит на руках подростка.

— Пресвятой Питер Джексон! — Девчонка оттолкнула его. — Сзади!

Прыгнувший десептикон отлетел к стене и сполз по ней.

— Уходим!

На этот раз она была более послушной, хотя и тряслась вся, как осиновый лист. Мелкие роботы загнали их на крышу. Дантон выругался. До соседнего здания было не добраться. Рыжая села, поджав колени к груди и обхватила их руками. Джо несильно пнул ее ногой.

— Не рассиживайся. Что-нибудь придумаем.

— Нечего придумывать. Это конец. — Сказала она тускло. — Я не смогу. А у вас всего лишь один патрон.

— Не сможешь что?

— Спрыгнуть. Я не могу.

— Спрыгнуть?! Давай без глупостей! Это всего лишь десептиконы!

— Если нас убьют они, — не слушая его, бубнила она, — то я останусь здесь, а вы вернетесь в свое средневековье сражаться с тварью. Но я не могу. Он бросил меня, и без него я не могу.

Что-то такое Дантон уже слышал. Он присел рядом и встряхнул девчонку.

— Тебе не кажется все это странным?

— Что?

— Кайдзю, десептиконы… это как-то… нереально.

— Смотря что считать реальностью. — Усмехнулась она. — Но я ничего не помню. Он ушел и забрал память. Я знаю только, что мы должны умереть. Вместе. Но у вас только один патрон. Если вы застрелите меня, то не вернетесь, если я застрелю вас, то не вернусь я.

— Мы можем прыгнуть. — Решил Джо, кидая взгляд с крыши вниз.

— Нет.

— Это все нереально. — Напомнил Джо. — Мы не умрем, а вернемся.

— Я не помню, куда. Откуда вы знаете, что там будет лучше?

— Потому что ты пришла за мной.

— Я? — Удивилась девчонка. — Папа привел меня.

— А я уведу. Пошли. — Дантон дернул ее за руку, заставляя подняться на ноги, и почти насильно подвел к краю крыши.

Снизу ударил ветер, заставив его поколебаться. Все было слишком настоящим, слишком реальным. Будь он один, не стал бы прыгать. Но откуда-то издалека донесся властный зов. Здание начало разрушаться, медленно осыпаясь, Дантон ощутил под ногами его содрогание. Девчонка стояла, крепко зажмурившись и обхватив Джо обеими руками поперек груди, ноги у нее подгибались, она была близка к обмороку.

— Ну так… — Начал Дантон, судорожно перебирая ее волосы. — Надо прыгать.

— А если мы умрем совсем? — Прошептала она. — Тогда останется только папа.

— Мы и так скоро умрем. Здание рушится.

— Тогда мы останемся здесь навсегда.

— Надо прыгать.

— Я не могу. Не могу. Не могу.

— Давай со мной вместе. — Заторопился Джо, вспомнив свой первый прыжок с парашютом. — Чем больше думаешь, тем меньше решимости. На счет три. Раз… два…

— Три. — Сказала она и качнулась назад, увлекая его за собой.

Ощущение падения и ужаса, сковывающего дыхание, длилось мгновение.

Дантон открыл глаза и подскочил, выдирая провода из шлема. Далекий зов оказался запахом тлеющей сигареты, которую держал пинцетом тощий очкарик в белом халате. Джо выхватил у него пинцет и сделал пару судорожных затяжек. В голове сразу прояснилось, колотящееся сердце медленно успокаивалось.

— Как там было? — Жадно поинтересовался очкарик.

Цензурных слов для описания произошедшего у снайпера не нашлось. Лежащая рядом Гувер медленно стащила шлем, и Джо осекся. Все лицо у нее было в крови, она текла из носа, из ушей, изо рта, даже из глаз. Мерида провела по лицу ладонью и устало спросила, обращаясь к потолку:

— Когда же это кончится?

Потом улеглась на кушетку и выпила протянутую очкариком ярко-розовую жидкость из высокого стакана. Вторая порция досталась Дантону.

— Что это было? — Поинтересовался он, хлопая по карманам в поисках сигарет, очкарик услужливо протянул ему пачку.

Гувер отвечать не пожелала, за нее это сделал тощий.

— Симулятор был настроен на подсознание. Вы оказались внутри своего id, если говорить языком Фрейда. А так как оно не различает реальностей, считая реальным то, что видит, то выстроило свой мир, основанный на ваших ощущениях и подавленных желаниях.

— А она почему там монстром была? — Дантон ткнул сигаретой в не подающую признаков жизни Гувер.

— Это реакция подсознания на вторжение чужеродного элемента. Оно его отторгало.

— А почему меня не сразу выбросило в реальность?

— Потому что ваш мозг не знал пути, и пришлось провести вас через сознание агента Гувер. Это было опасно для вас обоих, но выбора не было. Вы и так тут уже шестнадцать часов лежите.

— Сколько?!

Очкарик смущенно кашлянул и предпочел не повторять.

— Самым трудным было создать выброс. Это как сон, только не сон, смерть там могла повлечь за собой физическую смерть, подсознание бы начало отключать все органы. И мы придумали сманить вас на знакомый запах, потому что агент Гувер наверняка все забыла. Мы еще будем с этим работать…

— Да пошли вы. — Медленно и раздельно сказал Дантон. — Пошли вы. Экспериментаторы херовы. Вас бы туда запихнуть.

— А вы что сделали? — Так же медленно вдруг сказала Гувер. — Что за привычка соваться везде? Вот и получили свое средневековье, ха-ха! «Игры престолов» обсмотрелись?

— Кто бы говорил! Кайдзю, десептиконы! А чего сразу не Годзилла и Терминатор?

— Идите отсюда, сэр. — Устало вздохнула Мерида, прикрывая глаза. — И никому ничего не рассказывайте, если не хотите, чтобы Совет ликвидировал весь наш отдел… и вас, как свидетеля. Вы, конечно, ценный кадр, но не настолько, чтобы безнаказанно совершать путешествия по подсознанию экспериментов доктора Моритца.

 

Глава 44. Жестокие игры

— Пит, пошли в кино!

— Что?

— Пошли в кино, говорю. — Гувер протянула Грину два билета. — На «Тор-2: царство тьмы».

— Со мной?

— Нет, без тебя! Чего ты такой тупой с утра?

— Я-а-а?! — Еще больше удивился Грин.

— Нет, я! — Разозлилась Гувер. — Это же я туплю! Я же тебя не вывести квадратный корень из шестизначного числа попросила!

— Нет, в смысле, почему ты меня зовешь?

— Солджер занят, Берроуз не любит комиксы, Соул слишком фанатеет от Локи, мне с ней стыдно будет сидеть, Мирин спросила, кто такой нафиг Тор.

— А я ненавижу Хемсворта. — Закончил Грин. — И уж точно никуда не пойду с тобой.

— У тебя мания величия, Грин! Если бы я хотела затащить твою тощую задницу в постель, то воспользовалась бы хлороформом!

— А теперь я уж точно не пойду!

— Истеричка!

— Мерд!

— Ах ты тварина!

Но Грин ловко увернулся от брошенного ботинка и выбежал за дверь. Гувер убрала билеты и тоскливо посмотрела ему вслед. Идти в кинотеатр в одиночестве в первый раз малышка не хотела, предчувствуя, что будет ощущать недостаток собеседника, разделяющего впечатление, пусть даже молчаливо. Она здорово рассчитывала на Солджера, но друг отговорился туманным «прости, я занят, может, в другой раз?», и выяснять, что ему дороже общения с ней, Гувер не стала, хотя и очень хотела. Оставался последний вариант, прибереженный напоследок за неперспективностью, но выбора не было. Для этого пришлось собираться и спешно ехать за город.

— Привет, Рене.

— Мери! — Маленькая мисс Прайд с визгом повисла на шее.

Рэйчел то ли справилась с эмоциями, то ли тоже рада была ее видеть, недовольный Дантон еле кивнул в качестве приветствия.

— Как у тебя дела? — Осторожно поинтересовалась Гувер, отстраняя девочку от себя.

— Нормально. — Рене кивнула. — Я прошла курс психологической помощи, этот ваш доктор Коннор такой обаяшка! Да мне и сразу было не особенно страшно, но мама…

— Ага. — Невпопад ответила Гувер. — Рен, ты не хочешь сходить в кино?

— Когда? А на что?

— Через два часа. «Тор-2: царство тьмы».

— На что? А про что там? Что-то по скандинавской мифологии?

— Вот блин! — Гувер закатила глаза. — Да, по скандинавской мифологии. Слушай, давай сходим, может, тебе понравится. Мне сказали, там будет Хемсворт без рубашки.

— Иди-иди! — Велела Рэйчел. — Ты уже неделю безвылазно дома сидишь! Джо, и ты тоже сходи!

— Я-то зачем! — Возмутился Дантон, застигнутый за утаскиванием печенья из вазы.

— Сходи. — Рэйчел отобрала у него вазу. — Присмотришь за девочками. И на Хемсворта без рубашки тоже поглядишь.

— Я лучше Хемсворта! — Сказал уязвленный Джо, но послушно встал и забрал у Рэйчел ключи от машины.

— Это уму непостижимо! — Возмущенный охранник махал руками перед лицом агента Рэйчел Прайд, рискуя ударить ее по носу. — У нас так себя еще никто не вел! Здесь приличное место, сюда люди приходят отдыхать! С детьми! Ладно еще, когда они стали орать на весь зал «о боже, Локи, да!» и «о боже, Локи, нет!», но «будь моей асгардской сучкой!» и «сделай мне синего ребеночка!» было явным перебором!

— Йотунской сучкой. — Поправил Дантон, за спиной которого прятались надутая Рене и довольная Гувер.

— Мне пришлось их вывести!

— И не дал нам досмотреть титры, козел! — Гувер замахнулась на охранника кулаком, но под взглядом Рэйчел снова спряталась за Дантона. — А там был бонус!

— И второй бонус после первого бонуса! — Обвинил Джо.

— Замолчите все! — Крикнула Рэйчел, и схватилась пальцами за переносицу.

Четыре обвиняющих взгляда были ей ответом.

— В машину. — Процедила мисс Прайд, пока охранник выписывал ей штрафную квитанцию.

Она была так зла, что даже повела сама, сместив Дантона на заднее сиденье к Гувер.

— Рене, я от тебя такого не ожидала! Не думала, что в четырнадцать лет мне надо заново будет учить тебя правильному поведению в общественных местах.

— Мама, ты что! — Расстроилась Рене. — Это не я! Это Мери и дядя Джо кричали и бросались попкорном в тех, кто их просил замолчать! Мне было так стыдно!

— Ну, положим, не просили, а прямо-таки приказывали. — Ответил Дантон на яростный взгляд в зеркало заднего вида. — Ты бы слышала их тон, Рэйч!

— Пришлось одеть тому козлу ведерко от попкорна на голову. — Хихикнула ничуть не смущенная Мерда.

— А там еще попкорн оставался!

— Только нераскрывшиеся, я проверила. Кстати, Хемсворт без рубашки не такая уж и замануха. Бывает лучше.

— Я же говорил! — Дантон повернулся к ней, игнорируя обеих мисс Прайд. — Локи просто конфетка!

— Ага! Как он такой: «ну вот, дедушку обезглавил!»…

— Ага-ага, а с каким видом он в камере сидел, когда движуха началась? С книжкой?

— Блин, а как он «прости» это свое! Я ревела.

— Да я видел. Но Джейн…

— Тебе-то хоть понравилось кино? — Страдальчески закатывая глаза, спросила Рэйчел у дочери.

— Я не знаю. — Неуверенно ответила она. — Я почти не смотрела, сидела в середине, так они все время разговаривали через меня. Сначала обсуждали рекламу, потом начало фильма, потом актеров и их роли в других фильмах, потом переговаривались с теми, кто просил их замолчать… мама, я больше никогда не пойду в тот кинотеатр…

— Не волнуйся, детка, из-за этих двух клоунов тебя не запомнили.

«Клоуны» на заднем сиденье продолжали обсуждать фильм, как-то незаметно сместившись от «впавшего в маразм придурка Одина» к «улетной Дарси».

— Мы тебе не спойлерим? — Спросил Дантон, заметив ее взгляд, но убедившись, что нет, вновь повернулся к Гувер, уже рассказывающей, как с помощью технологий можно устроить дыру в пространстве.

— А мы опять не застрянем? — Поинтересовался Дантон, с опаской глядя на шлем, уже гораздо меньше того, первого.

Рэйчел выставила их обоих, заявив, что Рене довольно на сегодня общения. Джо не расстроился, и по дороге на базу они продолжили обсуждение фильма, незаметно перекинувшись на комиксы и ревнивое выяснение, кто лучше: Росомаха или Саблезуб. Мерида почему-то не пожелала ехать на переднем сиденье и устроилась сзади, и когда у нее кончались аргументы, просто пинала сиденье Джо ногами. Учитывая то, что Саблезуб был психанутым злодеем, она еще долго продержалась.

— Не застрянем. — Объяснила Гувер, втыкая в шлем провода. — Мы не в подсознание пойдем, а в смоделированную вселенную. Для выхода надо будет снять браслет с руки.

— Какой еще браслет?

— Там увидите! Что, боитесь?

— Ты решила агента на слабо взять? — Скептически поинтересовался Дантон.

— Нет, собралась вас успокаивать. Да ладно, я же тоже пойду!

— Эффектно. — Оценил Дантон, оказавшись посреди заснеженного леса. — Только холодно.

Сердитая Мерида не ответила, занятая выковыриванием себя из снежного сугроба. Дантон протянул ей руку и выдернул, как морковку. Она отряхнулась и резво зашагала в сторону опушки.

— Ты куда?

— Пойдемте, сэр! Снег это фигня, вот дальше что будет!

Молодой ученый Эрик Рикард знал, что Гувер задерживается допоздна, но возмущенный мужской голос свидетельствовал, что на этот раз она не одна. Эрик подумал, стоит ли заходить, но голос набирал обертона, и он все-таки заглянул.

— … ничего не случится, сэр! — Передразнивал агента Гувер печально известный на всю базу снайпер Джозеф Дантон. — Я сто раз ходила, сэр! Вам понравится, сэр!

— Вам же понравилось, сэр! — Фыркнула еле сдерживающая смех Мерида.

— Да меня убили там! Срань господня, охренеть как страшно!

— Вы сами виноваты!

— Я?!

— Вы! Любой бы сбрендил, если бы ему на шею бросился здоровый мужик с криком «профессор Снейп, вы живы, я вас так люблю!». Я все предусмотрела, включая приставания к Гермионе, попытку убить Малфоя, попытку убить Гарри, но только не это!

— Он в меня авадой запустил!

— Вообще экспелиармусом, вы просто влетели головой в дерево и у вас череп треснул.

— А тебе только смешно!

— А что мне, плакать что ли?

— Могла бы и поплакать. — Бросил снайпер, остывая. — Эй, четырехглазый, ты что здесь забыл?

— Ничего. — Промямлил Рикард, задом пятясь к двери. — Я ухожу.

— Иди-иди. — Разрешил Дантон. — Слушай, как Кейдж согласился дать денег на такую штуку? Зачем она вообще нужна?

— О, это незаменимая в нашем деле вещь! — У Гувер загорелись глаза.

Она уселась на стол, предварительно согнав заснувшего воробья Джека, и принялась рассказывать.

— С помощью симулятора можно тренировать курсантов без риска для их жизней. Создавать не учебные бомбы с маленьким зарядом, а выпускать их на здания с террористами и заложниками. Сами знаете, реальный опыт не заменит никакая подготовка. И здесь они его получат, никого не убив. С помощью симулятора также можно моделировать пытки, уча терпеть боль, но не причиняя физического вреда. Как думаете, будут ли агенты бояться смерти, после того, как умрут на симуляторе пару-тройку десятков тысяч раз? Они и реальную ситуацию воспримут, как очередное задание симулятора, и уже не буду так трястись о себе…

Она осеклась, увидев, с каким выражением лица ее слушает Джо.

— И можно играть в игры. — Неловко закончила она. — Мы вот с остальными ребятами здесь уже GTA прошли.

— Игры, значит. — Повторил Дантон. — Вот оно как. Игры.

 

Глава 45. Сидеть и ждать

На чердак семьи Прайд тянуло едва ли не больше, чем в тайную комнату. Гувер припрягла Рене, и вдвоем они навели там относительный порядок, протерли пыль, растащили вещи, освободив центр, и превратили просто беспорядок в беспорядок тщательно продуманный и художественный, чтобы не нарушать гармонию этого места. Также Мерида, к восторгу маленькой мисс Прайд, вырезала в стенах кучу тайников, где можно было хранить всякие мелочи типа старых фотографий, конфет, косметики и дневников. В пространстве между скатом крыши и стеной девочки устроили свою тайную комнату, куда Рене перетаскала все старые игрушки, чтобы не позориться перед иногда приходящими одноклассницами.

Сама Гувер прекрасно знала, зачем продолжает сюда ходить, и дело было даже не в Рене или чердаке, и даже не в агенте Прайд. Точнее, не именно в агенте Прайд. Путешествие по подсознанию Дантона не ограничилось для нее сидением в клетке в образе твари. Прежде чем добраться до снайпера, Гувер побывала в его детстве, узнала, что он сидел в тюрьме, хочет, чтобы мама его любила, причем этот образ тесно сплетался в его сознании с образом миссис Норы, порождая неразрешимый конфликт, насмотрелась ужасов армии и горячих точек, и в частности обнаружила, что агент Купидон, как и ученый Стефан Моритц, предпочитает смуглых брюнеток. Обе мисс Прайд идеально подходили под этот образ, и поначалу Гувер жутко хотелось снести своей недавней наставнице голову и сыграть ей в футбол. Потом она просто стала чаще приходить к ним, лишая Дантона возможности появиться в этом доме. Осознавать подоплеку своих действий было вполне паршиво, перед самой собой Гувер не могла оправдаться «неосознанными действиями». И просто ей нравилось лежать на чердаке на диване, положив голову на подлокотник, и слушать звуки внешнего мира. Моритцу тоже это нравилось, поэтому в такие моменты Гувер ощущала удивительную гармонию и внутренний покой.

Внизу стукнула дверь, раздался визг Рене и громкий хохот Дантона. Гувер перевернулась на живот и улыбнулась. Неугомонного снайпера не было четыре недели, достаточное количество времени, чтобы начать сходить с ума. Очередная секретная миссия без связи с базой, где-то в Англии. Гувер часами рассматривала маленький остров на карте мира, и не понимала, как на клочке земли величиной с палец можно что-то делать так долго.

Дантон что-то рассказывал, перемежая речь паузами там, где в разговоре с другим агентом пользовался бы нецензурной лексикой. Ничего особенного он не сообщил, миссия все-таки была секретной, но тумана нагнал достаточно, выставив себя героем межгалактического уровня, а остальным агентам, включая элитного разведчика Максимилиана Дорна, который и проводил операцию, уготовил скромную роль массовки. Кажется, Мерида заснула, потому что когда она открыла глаза, было уже темно, а из открытой двери бил свет. Дантон стоял в проходе, отбрасывая длинную тень, и задумчиво разглядывал спящую Гувер. Увидев, что она проснулась, он велел подвинуться и сел рядом, потом нагнулся и поставил себе на колени рюкзак.

— Тебе я тоже кое-что привез.

— Мне? — Удивилась Мерида.

— Тебе. Холодильника у тебя нет, поэтому, извини, это не магнитик с видом на тауэр. Думаю, тебе понравится.

Он протянул ей растрепанную книжку. Мерида осторожно взяла, ожидая какого-то подвоха, и посмотрела на обложку. Очень старое издание, «Хроники Нарнии» Льюиса. Книжка разваливалась на части, страницы были испачканы и выпадали, корешок почти оторвался. Гувер открыла форзац, и у нее вытянулось лицо. Выцветшими фиолетовыми чернилами на нем был аккуратно выведен автограф автора, а ниже подписался его друг Толкиен.

— О-о-о-о, сэр! — Только и смогла выдохнуть восхищенная Мерида.

— О-о-о-о, рядовой! — Низко протянул Дантон, потом засмеялся. — Я ее одолжил у одного типа, который ее точно не ценил. Нравится?

— О да, сэр, конечно, сэр, смотрите, тут даже комментарии на полях! И рисунки!

— Я ее в самолете читал, видел. Там в ней какая-то живность вроде завелась.

— Я ее восстановлю! В пакет положить и капнуть формалина сначала, потом странички почистить, сшить, корешок… спасибо, сэр, как вас отблагодарить?!

— Ничего, будешь мне должна. — Опять засмеялся Дантон, глядя в ее взволнованное лицо. — Как твой симулятор?

— Сэр. — Лицо у Гувер разом стало серьезным. — Послушайте, что я сейчас скажу… я… я не хочу, чтобы вы считали меня чудовищем…

— Я и не считаю, что за…

— Я была у вас в подсознании. Оно считает. И не спорьте со мной, мне и так трудно формулировать. Директор Кейдж бы понял, и мистер Доусон тоже, и мисс Михайлофф и даже Стив… Мы делаем ужасные вещи, да вы знаете, вы же снайпер. Но все это оправдано теми, ради кого мы это делаем. Но мы… мы не совсем люди. И оценивать нас надо не так, как людей. Есть волки и овцы, а мы — псы, но мы тоже едим овец, да. Понимаете? Псы иногда даже не подозревают об этом, просто берут пищу из рук пастухов. И если пастух погубит пса, чтобы сохранить отару, или бросит его, потому что у него есть другие псы, прав он будет или нет?

— А ты, выходит, пастух, да?

— Я просто понимаю, как они мыслят. — Уклончиво ответила Гувер. — И поэтому я не могу их осуждать, когда узнаю… какие-то вещи, которые мне знать не положено. Потому что в итоге это принесет больше пользы. Но не нам, а овцам. Без которых мы сами жить не сможем.

— Какие конкретно вещи нам не положено знать?

— Сэр, я скажу, только прошу, постарайтесь понять это правильно. Нас всех программируют определенным образом. Настоящий агент не должен иметь друзей, семью, он должен быть одинок, его не должно ничего отвлекать от дела. И бывает так, что… агентов специально разводят или ссорят, подстраивают измены, предательства, конфликты… мало кто может такое выдержать. А на тех, кто выдерживает, находится управа посерьезней. Это всегда происходит, рано или поздно, и остается только сидеть и ждать, когда это случится.

— Что за глупая теория заговора?

— Вспомните сами, сэр. У нас ведь почти нет крепких пар, друзей, даже родственники служат на разных концах страны. Чтобы не мешать. Вы с агентом Мастерсом даже не разговариваете, хотя раньше были друзьями. Мария Кри разменяла семерых мужей. Есть еще куча примеров…

— Глупости. — Отрезал Дантон. — У меня есть друг на базе. Еще какой друг!

— И кто он?

— Неважно.

— То есть, о нем никто не знает?

— Он настоящий!

— Нет, я имею ввиду, что если о нем никто не знает… то и не сможет вас поссорить. И судя по тому, что я слышу, он тоже в курсе этой «глупой теории заговора».

— Но…

— Это он настоял на том, чтобы не афишировать ваши отношения?

— Нет! Это как-то… само…

— Само? — Усмехнулась Мерида. — Наша база не то место, где что-то происходит само.

— Ну и черт с ним. — Неожиданно махнул рукой Дантон. — Черт с ним. Какая разница? Что-то настоящее нельзя сломать подстроенными конфликтами.

Мерида скептически скривила губы и хотела сказать про одуванчики, которые пробивают асфальт, а гибнут под подошвой ботинка, но решила оставить Дантона при его иллюзиях.

— А что с тобой? — Неожиданно спросил он. — Что у тебя происходит с глазами?

Вопрос застал Мериду врасплох. Сердце предупреждающе кольнуло, потом стукнуло не в такт, услужливо подсказывая, что от правды лучше воздержаться.

— У меня болезнь. — Наконец сказала Мерида. — Иногда я… не могу себя контролировать.

— Раздвоение личности? — Любопытно спросил Джо, подсаживаясь поближе.

— Почти. — Вздохнула Мерида, пальцами нажимая на грудную клетку в области бешено сокращающегося левого желудочка, грозящего довести ее до обширного инфаркта. — Только я все воспринимаю и думаю, что это я делаю, и только потом, оглянувшись назад, понимаю, что не я…

— И тогда ночью… — подтолкнул ее Дантон.

Мерида отвела глаза, и все сразу стало ясно.

— Оу! — Только и сказал снайпер, чувствуя глубокое разочарование. — А Доусон знает?

— Конечно! — Зло сверкнула глазами Мерида. — И Кейдж знает. И Мария. Только они не знают, что я знаю, что они знают.

— Понятно. — Ответил Дантон, поднимаясь. — Я им тогда тоже не скажу, если они и так все знают. А как понять, когда ты какая, а?

— Сейчас нормальная. — Гувер неожиданно схватила его за руку и резко дернула, так, что он упал обратно на диван. — Погодите, сэр, я ведь хотела сказать… там, в симуляторе… в подсознании…

Она густо покраснела и жарко зашептала Дантону прямо в ухо, обхватив его одной рукой за шею, другой прикрывая рот, словно кто-то мог их увидеть и прочитать все по губам.

— Вы такой храбрый, сэр! Я чуть не умерла от страха, это же подсознание, оно враждебно к superego, сон разума и чудовища! А вы нисколечко не испугались, вот совсем нисколько, а там был такой кошмар, а вы с ружьем, это же не просто ружье, это защитный механизм, да господибожемой, это же практически невозможно, такой контроль, это почти никто не умеет…

Джо, ошарашенный таким напором, почти ее не слушал, ощущая, как ее ресницы щекочут ему висок, ощущение было странное, но совершенно умопомрачительное. Внезапно он понял, что она уже давно перестала говорить, но не отстраняется, а продолжает смотреть на него сбоку, и ее лицо было совсем близко, ближе, чем полагалось правилами приличия. И глаза у нее были определенно зеленого цвета. Джо вдруг подумал, что не знает, как ее назвать. Не «Гувер» же или «рядовой» в самом деле. «Мерида» тоже не то, а уж «Мерд» тем более.

— Рид! — Тихо позвал Дантон.

У Гувер дрогнули в улыбке губы, она явно вспомнила о Риде Ридчардсе.

— Да?

— Иди сюда.

— Нет. Я не могу.

Дантон, справедливо решив, что тогда сможет он, одним ловким движением, позаимствованным из основ дзюдо, посадил ее к себе на колени. Гувер крепко зажмурилась, словно ожидая, что сейчас произойдет что-то страшное, но ничего не происходило, и она несмело обняла Джо за шею, прижавшись щекой к его виску.

— Вас так долго не было, сэр! — Тихо прошептала она.

— А ты меня ждала?

— Ага. — Призналась Гувер. — Ага, еще как.

Что на это ответить, Джо не знал, поэтому просто обнял ее еще крепче и закрыл глаза, проваливаясь в блаженство. Сердце принялось колотиться, как бешеное, сладко подкатило к горлу.

— Мы же никому не скажем, да? — Спросил он.

— Никому. — Откликнулась Мерида, прикасаясь теплыми губами к уголку его глаза, потом к скуле, потом к щеке. — Кому какое дело?

— Рид?

— Да?

— А Солджер?

— Что Солджер?

— Что у тебя с ним?

Гувер резко отстранилась и толкнула его в грудь, но Дантон держал крепко. Тогда она гневно уперла руки в бока.

— Мы, по-вашему, Ланнистеры, что ли?!

— В смысле?

— Он мой брат, ты, долбанный извращенец!

— Правда? — Выдохнул Джо так счастливо, что Мерида густо покраснела. — Поцелуй меня быстро.

— Фу, нет! Я не целуюсь с извращенцами! Пустите меня немедленно!

— Теперь уж точно нет!

Рэйчел Прайд молча стояла в дверях и смотрела ни них, никем не замеченная, потом тихо вышла и села за стол, подперев голову руками. Через десять минут входная дверь хлопнула, уехала Гувер. Еще через пять спустился Дантон. Выглядел он также как и всегда, и если бы Рэйчел лично не застала его за поцелуями с бывшей подопечной, то ничего бы и не смогла заподозрить. Джо прошелся по кухне, открыл холодильник, вытащил бутылку молока и пачку печенья, насыпал в большое блюдо, залил молоком, и с довольным видом перемешал получившуюся бурду.

— Дантон.

— Что? — Промычал снайпер с набитым ртом.

— Что ты творишь?

— Эй, я же тебя не угощаю! И я еще не забыл, как ты во время беременности анчоусы джемом мазала!

— Она же несовершеннолетняя, Джо.

Дантон отложил ложку и прищурил глаза.

— Это Рене несовершеннолетняя. А она… может, ее шлепнут через год, а может, меня. Прикажешь рискнуть?

— Прикажу вообще к ней не приближаться.

— К счастью, это не в твоей компетенции. И даже вякнуть об этом никому не смей, иначе…

Он так сильно сжал ложку, что она согнулась. Таким обычно добродушного Дантона Рэйчел еще не видела, и внезапно как-то четко осознала, что он элитный киллер, заваливший чертову тучу людей. Но все равно он был даже вполовину так страшен, как…

— Джо, она… ты не думал, почему ее поручили мне? Она… она как Лакс. Она хуже, чем Лакс.

— А знаешь, как это бывает? — Вдруг задумчиво сказал Дантон, помешивая неаппетитно выглядящий коктейль. — Как люди срываются? В самоубийство, в преступления, в безумие? Они просто однажды переходят черту, за которой все дозволено и ничего нет. И все. И чтобы этого не случилось, их просто надо к этой черте не пустить. Они могут сопротивляться, конечно, потому что им очень хочется туда, где все можно.

— Доусон? — Полувопросительно-полуутвердительно сказала Рэйчел.

— Доусон. — Прикрыв глаза, подтвердил Дантон.

— И что у тебя было? Безумие, преступление или самоубийство?

— Не важно. Важно только, чтобы ты держала язык за зубами, Рэйч.

— Ты ей ничем не поможешь.

— Да мы просто целовались! Не надо разводить из-за этого панику. Если пересчитать всех женщин, с которыми я целовался, не хватило бы цифр.

— Дантон!

— Брось изображать из себя святошу. Можно подумать, я не знаю, чем ты занимаешься с психами, к которым тебя подсылают. Если тебе так хочется, я к ней вообще больше не прикоснусь.

— Дантон, это правда?

— За кого ты меня принимаешь? Неужели ты думаешь, что я буду гоняться за этой с цветочками и серенадами после Татьяны? Да она просто ее бледная тень.

— Не можешь забыть Михайлофф? — Сочувственно спросила Рэйчел. — Но это не повод замещать ее девушками с похожим типажом.

— Отстань, Рэйч, кем хочу, тем и замещаю. Всяко лучше, чем рука.

Он не был похож ни на ученого, ни на одержимого злодея. Совершенно нормальный парень со смышленым и даже простоватым лицом, густо покрытым веснушками. Веснушки были у него и на руках, и на шее, сколько выхватывал взгляд. Впечатление портили только слишком выделяющиеся сиреневые глаза. Он открыто и приветливо улыбнулся ей.

— Ты пришла. Я рад тебя видеть.

Гувер молча села рядом с ним на парковую скамейку и принялась разглядывать играющих на траве детей. Целая куча маленьких рыжих детей. И их матери, такие же рыжие. От них рябило в глазах.

— Я тоже долго привыкал. — Засмеялся Моритц, глядя на ее замешательство.

Как-то не вязался он с тем образом, что она успела нарисовать в воображении. И уж точно не ассоциировался с отцом. С другом, братом, парнем, однокурсником. С таким она могла бы дружить или встречаться.

— Не смущайся. — Тепло сказал он. — У подсознания нет родственных связей, есть только инстинкт размножения.

— Вот об этом я и хотела поговорить. Об инстинкте размножения, из-за которого ты хочешь меня убить.

— Я не хочу тебя убивать. — Серьезно сказал Моритц. — Я люблю тебя и горжусь тобой, ты мое лучшее творение, моя кровь, моя дочь.

— Адель тоже твоя дочь, а ей ты выжег мозги.

— Не я. — Поправил Стефан. — Она родилась такой, а мне не хватало времени, и я подумал, что смог бы использовать ее тело.

— А разве не Стива?

— Конечно нет. Как я мог? Нас должно было быть трое суперсолдат: я, ты и он.

— А Мак-Гинти?

— Этот одержимый сумасшедший? Я его предпочитал держать при себе, чтобы он не натворил чего-нибудь лишнего. Надо было его убрать, но у меня не поднялась рука.

— А Куколка?

— Она просто потрясающая. Она была слишком взрослой, когда я ввел ей сыворотку суперсолдата, надпочечники стали функционировать неправильно. Ей все время нужен адреналин. Я думал, она себе голову свернет в одном из этих диких видов спорта. А она… честно сказать, я просто в восторге от ее изобретательности.

— А я?

— Тебя я вел с момента, когда ты была всего лишь парой клеток, моя малышка. Я ни в коем случае не хочу причинять тебе вред. Но мне трудно себя контролировать, мое сознание растет и вытесняет твое, я ничего не могу поделать. Прости.

— И в конце останешься только ты?

— Мы можем переселить тебя в тело Адели.

— А может, тебя? Я привыкла к своему телу.

— Нет, это невозможно. Тогда мы оба умрем. Это нужно сделать как можно быстрее. Я столько тебе могу показать, столько дать! Ты даже не подозреваешь о своих возможностях! Вместе мы будем править миром! Я знаю все твои желания, я же вижу твое подсознание, я ведь создал тебя!

— А если я откажусь?

— Ты не сможешь отказаться, потому что иначе необратимый процесс симбиоза уничтожит твой мозг, и в итоге все равно останусь только я. Мерида, пожалуйста! Я не могу тебя потерять! Мне так хочется обнять тебя! И не здесь, а в чертовой реальности! Я очень тебя люблю, ты потрясающе сильная! Даже этот наш дурацкий детский сад не смог тебя сломать и сделать послушным солдатиком. Я знаю, какие там методы, ведь его тоже я придумал.

— И сколько у меня есть времени до того, как твое сознание уничтожит мое? — Глухо спросила Гувер.

Моритц задумался, подсчитывая, потом показал на пальцах.

— Я могу рассчитывать, что оно все будет моим и только моим?

— А потом ты будешь делать все, как надо? — Уточнил Стефан.

— Конечно, папа. Я тоже тебя очень люблю.