Зима. Ночь. Лютый холод. Казалось бы, человек может привыкнуть к любым условиям, если переживать их каждый день, но мне все равно было зябко до лязга зубов. Плотно прижимаясь одним боком к железной крышке мусорного бака, а другим — к бумажной коробке, я отчаянно растирала околевшие руки.

В животе противно урчало, попа онемела от ледяного поддона, а грязь на земле превратила белые сапоги в некое подобие творческого беспорядка. Тем не менее, я не плакала. Не умела. Не хотела. Не поддавалась.

Ведь все происходящее это мой выбор, за который нужно нести ответственность. Оставалось только собраться и решить: как жить дальше и в какое место затолкать свою неуместную гордость. Да, именно она и определила меня в человека, без временного места проживания…

Тем не менее, даже такое «блаженное» умиротворение не продлилось долго. День явно был не мой…

Внезапно в самой спокойной подворотне города раздались шаги. Это заставило напрячься и, подтянув ноги к себе, спрятаться между двумя баками и перекрыть себя широкой картонкой.

Четыре пары ног. Явно мужские. Но пугало больше отсутствие разговоров между ними. Два варианта: либо незнакомы, либо бандиты, которых в городе развелось нынче предостаточно.

— Ну, принес бабло? Какого ты мне тут девяностые устраиваешь? — дерзкий голос, больше похожий на плевок в душу, походил на баритон пацана лет восемнадцати. — Просто отдавай и я пойду…

Повисла тишина, в которую я десять раз себя похвалила, что хватило ума спрятаться. И хоть протухшая рыба за баком заставляла справляться с мощными приступами тошноты, но, по крайней мере, ледяной бас более солидного мужчины (судя по голосу, пропитанному властью, как у политиков), был направлен не в мою сторону:

— Товар сначала, а потом и о деньгах поговорим.

Двое мужчин зашевелились и в моем разыгравшемся воображению возникла картина, как бедного парня окружили и прижали к стенке. Черт, а ведь это не честно! Явно загнали в угол намеренно! Темную подворотню выбрали, где всегда пусто и ни одно окно не выходит! А парень что, совсем тупой был?! Как решился пойти с ними? Хотя его могли и сопроводить…

— Варл, я так больше не играю! Сначала покажи свои деньги. Эта травка обошлась мне ценой жизни и я не хочу тебе ее просто подарить! — более нервно протараторил пацан и я услышала как его спина ударилась о кирпичную стену. Видимо, охранники решили растормошить дерзкого паренька.

Вот же везет мне на приключения! Если еще и меня заметят — это будет веселуха…

— Если я ничего не путаю, ты живой сейчас стоишь! Блядь, я тебе говорю команду, ты делаешь! Усек? Сейчас ты даешь мне пакет. Я его проверяю и, если все в порядке, мы расплачиваемся и сваливаем. Такая подстава, как в прошлый раз, не прокатит! — голос того самого Варла был лидирующим. Из разряда тех, с кем нельзя спорить или противостоять. Перегрызет глотку. Тут же просыпалось желание выполнить все его просьбы беспрекословно и склониться к ноге.

Одернув себя от нелепых мыслей, я старалась дышать как можно медленнее и осторожнее, потому как голоса становились все ближе и только темнота спасала меня от обнаружения и близкой смерти.

— Варл, ты как обычно… — паренек постарался сойти на иронию и параллельно зашуршали карманы. Дальше происходило то, что можно увидеть только в каких-то сугубо мужских боевиках… Звякнул метал и надменный голос мальчугана зачем-то предупредил Хозяина: — Всегда мечтал выстрелить тебе в башку лично.

Выстрел. Еще выстрел. Потом несколько очередей. Два массивных тела (судя по хлюпанью лужи и грохоту костей) падают на землю, а затем гнетущая тишина обрушивается на длинный проулок.

Только я уже больше не слышала и не понимала ничего. Были только бесшабашный гул сердца, одышка и желание завизжать от страха, ведь на картонке появилась небольшая дырочка, ярко говорящая: пуля едва тебя не убила, Лина. У тебя все еще осталось желанье когда-то сбегать из дома?

— Варл, цел? — низкий бас, видимо, одного из охранников, раздался буквально в двух шагах от меня. Мурашки станцевали ламбаду на спине, а затем резко самоустранились, когда этот самый Варл хрипло прошептал буквально за самой картонкой, где-то на уровне моей головы.

— Нормально я. Приберите тут все, — секунда и мужчина вскочил на ноги. Когда я почти выдохнула, равнодушно кинул парню: — Не забудь все гильзы забрать. Чтобы не как прошлый раз. Проблем с ментами мне не надо.

Если я думала, что хуже быть просто не может и жизнь и так поставила меня ребром в «самое худшее», на которое я грешила, проживая с родителями… то ошибалась. Я-то, наивная, думала, что просто судьба меня проучила и теперь я должна бежать домой извиняться, но…

— Да тут их всего две. Одна в твоем бронике, а вторая… — одно движение и картонки, единственной детали отделяющей меня от мира абсолютного криминала, больше нет. Высокий широкоплечий амбал с тупым выражением лица прожигает меня своим непонимающим взглядом, прежде чем крикнуть главному: — Блядь, тут кажется были лишние уши, Варл.

Шаги Хозяина замерли где-то на расстоянии метра от «моего» бака, а я испуганно зажмурилась, свернувшись в позе эмбриона и принялась вспоминать все известные мне молитвы, хоть и была отпетой атеисткой. Но хуже всего стало, когда низкий, до жути пугающий голос босса, выдал одно короткое слово, словно выстрел из гранатомета:

— Кто?!

— Да девка какая-то… — растерянно осведомил Варла охранник, словно меня рядом не было. Воспользовавшись ролью стены, я все же приоткрыла один глаз и увидела, с каким презрением амбал осматривает мой вполне себе приличный костюмчик и грязную обувь, — Бомжиха или алкашка… Фиг их разберешь. Валим?

Шаг. Еще шаг. Массивные сапоги того самого Хозяина замерли около моего свернутого тела и спустя долгое молчание, за которое я отчаянно старалась потерять сознание, он наконец раздраженно бросил охраннику:

— Придурок… Разбирайся с телами, а девушку я беру на себя.

«Телами»… «Беру на себя»… «Валим»… Черт, кажется вот теперь самое время сказать: «Я влипла по самые помидоры»!