Не знаю точно, столько времени я провалялась в беспамятстве. Могу лишь сказать, что по началу мне там было хорошо. Полная темнота несла покой и я действительно отдыхала. Затем сознание «дарило» мне в качестве сна ужасные картинки прошлых дней: взрыв машины; приставание Беликова; теракт в школе и последующий за ним побег и, наконец, моя корявая подпись в договоре о браке.

Кажется, я плакала и кого-то звала. Мне не хотелось вставать с постели, хоть голова уже и раскалывалась от долгого лежания на месте. Балансируя между сном и реальностью, я не давала сознанию окончательно прийти в себя… Ведь каким бы тревожным не был сон — это выдумка. Реальность пугала всегда большое.

Однажды мне снилось, будто меня осматривает доктор. Рядом с ним долгие секунды отмеряли выверенные шаги другого мужчины. Он не разговаривал, но я точно знала — это Варл. Его тяжелую мужскую энергетику, которая подавляет все на своем пути, я бы почувствовала даже с того света. Хотя, может дело было в другом…

Под конец он выдал лишь одну нетерпеливую фразу:

— Ну, почему вы так долго молчите?

Доктор положил руку мне на шею и, видимо, в который раз высчитав пульс, отчитался:

— Стресс. Только и всего. Организм выжал все силы до последней капли и теперь восстанавливается. Витаминов будет вполне достаточно.

Не знаю, было ли это отголосками реальности или действительно сном, но затем я погрузилась во тьму. Снова.

Открыла глаза внезапно. Неожиданно даже для самой себя. Будто тело послало импульс в мозг: «Эй, хозяйка! Хватит прятать голову в песок. Пора решать проблемы, а не отлеживаться!».

Перед глазами был белый потолок и хрустальная люстра. Немного опустив взгляд, увидела светло-розовые тканевые обои, белую милую мебель с резной отделкой, кучу зеркал и широкий балкон. Я же лежала на безумно большой, широкой и мягкой постели, с легким прозрачным балдахином.

Заглянув под одеяло, заметила на себе незнакомую теплую пижаму и от мысли, что кто-то меня раздел в чужом доме, вскочила с постели. Это была ошибка!

— Ой-еее… — из губ вырвалась целая груда ругательств, когда перед глазами потемнело, а коленки подкосились. Такое бывает, когда спишь слишком долго. Преодолев это за несколько минут, все же решилась обуть стоящие прямо возле кровати тапочки (ведь пол был слишком холодный для нагретого тела) и отправилась исследовать дом.

Конечно, сюда меня привезли люди Варла. В этом я даже не сомневалась. И теперь, когда сознание медленно возвращалось, окончательно осознала — разговор сном не являлся. Доктор и Варл были тут. Значит ли это, что спала я неделями? Некая потребность узнать сегодняшнюю дату вытеснила все другие мысли из головы.

Бегая из комнаты в комнату, искала людей. Хоть кого-то! Домработниц, охранников, поваров или даже… Макса. Но я была одна… Одна в трехэтажном особняке, который, судя по виду из окна, находился к каком-то лесу. Двери оказались заперты и выйти на улицу я не смогла.

На холодильнике в большой кухне, которая была стального цвета с белыми панелями, висел громадный календарь. Дни на нем выделялись красным передвижным квадратиком. Затем посмотрела на панель со временем, встроенную в печь, и спокойно подметила — спала около полутора суток. Не так уж и много, на самом деле.

Как-то в вузе у меня были экзамены через день, после которых я проспала примерно столько же. Доктор был прав — организму нужен был простой отдых.

Тем не менее, спокойствия мне это не принесло. Первое — кто-то в доме-таки был, чтобы передвинуть квадратик на нужное число, наготовлен полный холодильник еды и дом приведен в идеальный порядок. Второе — я никак не могла избавиться от ощущения, будто за каждый моим шагом следят. Словно я находилась в каком-то аквариуме и сотни зрителей не давали мне сделать лишний шаг.

Усмехнувшись своей абсурдной мысли, дескать, одиночество — это мое изощренное наказание в стиле Варламовского, достала из холодильника спагетти со вкусными на вид котлетками. Пока искала тарелку, вспомнила, как просила его оставить меня в покое. Что же… Это пожалуй тот случай, когда нужно четче формулировать свое желание золотой рыбке.

Подкрепившись, словно я здоровый мужик после недельного голодания, решила более тщательно осмотреть дом. Все же наивный разум полагал — где-то должна быть охрана, да и Варл рано или поздно придет. Даже когда я жила в его квартире в центре города, домой мужчина приходил поздно ночью, а сейчас едва начинало темнеть.

Только вот ни в спортзале, ни в бассейне, ни в трех гостевых спальнях и двух залах я никого не нашла. На «моем», третьем, этаже была самая уютная гостиная, милая спальня, санузел с душем, джакузи и баней, а так же рабочий кабинет. Там я включила телевизор и снова задремала под ругань в современных популярных передачах.

Было настолько спокойно, уютно, умиротворенно, что я была готова сражаться за одиночество всеми фибрами души. Если первые часы после пробуждения пугали, то теперь я была несказанно счастлива. Наконец-то все оставили меня в покое!

Впервые за долгое время, можно было просто закутаться в плед и, беспечно глядя в телевизор, думать о какой-то ерунде, переживать за судьбы людей на экране и не вникать в собственные проблемы. А они были, только вот я взяла от них выходной.

Честно говоря, после такого марафона сна, надеялась не спать как минимум сутки, но нет! Организм смело дал мне здоровый крепкий сон аж до восьми утра. Пританцовывая от непонятной нахлынувшей радости, я побрела на кухню и заварила себе кофе.

Только вот едва стоило открыть холодильник, как я замерла и непонимающе оцепенела. Контейнеры поменялись. Тяжело дыша, толкнула дверцу, чтобы посмотреть на календарь. Да! Кто-то передвинул квадратик на сегодняшнее число.

Стало жутко. Внезапно на голову обрушилось понимание происходящего. Это, мать его, не была свобода! Это было заточение в одиночной камере, с безумно хорошими условиями, кормушкой и полным комфортом. Только все равно — заточение.

Кружка с кофе выпала из рук и осколок попал на ногу. Слишком маленький, чтобы причинить серьезное ранение, но достаточно большой, чтобы вернуть в этот мир из размышлений.

— Камеры… — шепнула я себе под нос и начала судорожно оборачиваться по сторонам в поисках маленьких черных точек. — Они должны тут быть. Макс же помешан на контроле.

И, да. Маленькие точечки, которые можно было заметить при особой внимательности, находились по всюду: в кондиционере, вытяжке, колонках, просто деревянном оформлении комнаты… Сыграла лютая злоба. Он развлекается! Как это еще назвать?! Завел себе личный аквариум с рыбкой-одиночкой.

Я было сжала кулаки и собралась громко высказать все, что думаю о Максе, глядя прямо в камеру, как… щелкнул замок на центральной двери. Кто-то пришел.

Я замерла на месте, потому как знала, прийти мог только хозяин дома. По идее… Тем не менее шаги были более глубокими и тяжелыми. Когда я уже насупившись не знала, что делать и куда бежать, на кухню вошел плотный старичок с проседью на макушке и в широких квадратных очках. Его веселая и радостная улыбка при виде меня говорила лишь об одном — он знал меня. А мне вот его лицо точно ни о чем не говорило!

И пока я, растерявшись окончательно, не понимала, как стоит вести себя в подобных ситуациях, он скинул пальто, а под ним оказалась белая униформа врача. Все встало на свои места.

— Добрый день! Лина, я был так рад вчера узнать, что вы очнулись, дорогая! — искренне сказал он и, положив чемоданчик на широкий стол, недовольно посмотрел на лужу и кучу осколков. — У вас трясутся руки? Головокружения? Повышенная утомляемость? Отсутствие аппетита?

Отрицательно помотав на все головой, я окончательно вспомнила этого человека. Это он «во сне» был в моей спальне вместе с Варлом. И теперь вел себя со мной так, словно мы добрые старые друзья.

— Здравствуйте… Кто вам сообщил о моем пробуждении? — натянув приветливую улыбку, я позволила старику осмотреть мою ногу. Пока он был в хорошем расположении духа, стоило вытянуть из него побольше полезной информации.

— Господин Варламовский была так встрев… — воодушевленный рассказ оборвался тут же, когда умный мужчина заметил, с какой жадностью я хватаю информацию и как блестят мои глаза! Черт! Актриса из меня не очень… — Какая разница — кто? Важно, что я — ваш лечащий врач, меня зовут Илья Петрович. Сейчас я уколю вам витаминчики, померяю давление и, наконец, оставлю в покое. Пожалуй, еще стоит обработать рану.

Илья Петрович жестом пригласил меня в общий зал. Я послушалась только потому, что он был живой кладезь информации. Один раз проговорился и второй сможет.

— Послушайте, почему я тут одна? — заигрывающе пропела я, когда аппарат по измерению давления был снят. Старичок усмехнулся, но промолчал. «Хорошее» начало! — Максим же приедет сюда? Ну или хоть кто-нибудь? Что это за место вообще? Как далеко от центра? Вы наверняка на автобусе добирались, не знаете — какие тут ходят? Даже если на машине, номер трассы очень облегчил бы мне задачу…

Клянусь, я видела, как Илья Петрович закатил глаза в немой мольбе «заткнись, женщина!», и я не смогла сдержать усмешку. Что же, может дожать его будет не так уж и сложно.

— Ложитесь пожалуйста на живот, — скомандовал он стальным голосом, будто на самом деле относится ко мне, как к бесполому пациенту. Размышляя над вопросом: как же Варл со своей нечеловеческой ревностью позволил мне остаться один-на-один с мужчиной, едва не пропустила момент, когда Илья Петрович слега спустил мои пижамные штаны и поставил укол. Я было хотела дернуться, но побоялась, что иголка рассечет кожу. — Вот и все. Судя по всему, пришли в себя вы очень быстро. Думаю, завтра будет мой последний визит. Не стоит злоупотреблять даже обычными витаминами… Ваш молодой организм и так прекрасно справляется!

Он спокойно сел и, подождав пока я последую его примеру, начал быстро обрабатывать едва заметный порез на ноге.

— Вы могли вколоть мне что угодно сейчас. Наркотики, транквилизаторы, снотворное, какие-то гормоны… — устало протянула я, а затем, заглянув в очередную камеру, процедила: — Чувствую себя полной безропотной идиоткой. Хотя, наверное, я такой и являюсь.

— Вам просто стоит доверять господину Варламовскому… — спустя долгое молчание озвучил он, когда уже собирал свой чемоданчик. — Думаю, это вы и делаете. Может, пока и не осознаете в полной мере, но инстинкты работают безотказно. Просто подумайте о деталях, разве не из них состоит пазл? Соберите его уже наконец!

Мои брови взлетели к потолку, когда противная колкость-таки слетела с губ:

— Не слишком ли много размышлений для человека, который читает себя Врачом? — сделав акцент на последнем слове, я произнесла его таким голосом, будто это некое божество. Не менее. Он усмехнулся и начал застегивать свое пальто с легким намеком на улыбку. — Я имела ввиду, что врачи лечат только по своей специальности, а не дают «важные» житейские советы, как в дешевых сериалах. Если я сейчас расплачусь, а вы засмотритесь в даль, то можно смело пускать титры.

— Почему же? В «Анатомии Грей» работали шикарные врачи, а еще в конце каждой серии спасали героев своими мудрыми умозаключениями! — саркастично подметил он. Не знала, что старички тоже подсели на слезливые мелодрамы, которые прикрываються флером медицины. Собравшись окончательно, он хлопнул по коленкам и серьезно изрек на прощание: — У вас узкое мышление. Детское… Ваш мир делится только на белое и черное, но так не бывает, Лина. Да. Судят людей по их поступкам, но ведь к каждому мы относимся по-разному, да? Уверен, есть человек, ради которого вы готовы предать ближнего… Но вы подумали о чувствах того самого ближнего? Можно ли считать вас хорошем человеком, если вы убили кого-то во благо? Или плохим, если помогли бедному только для того, чтобы очистить свою эгоистическую совесть? Где эта грань, дорогая? Ее нет.

Замерев с открытым ртом, я не решалась сказать и слова. Человек наверняка знал обо мне больше, чем хотел показать. А главное — бил по самому больному… И тут у меня появились некоторые предположения:

— Вы психолог? Или даже… психотерапевт? Варла лечите от его тараканов? Ох! Думаю, работы у вас выше крыши!

Он самодовольно улыбнулся и у самого выхода сказал:

— Вот! И снова ваше узкое мышление. Вы думаете, если я терапевт, то не могу параллельно заниматься чем-то еще? Чем угодно. Это ведь жизнь, дорогая. Она одна. Быть может моя страсть — философия, не думали? Господин Варламовский, между прочим, очень интересный собеседник и мой коллега в некотором смысле.

Я потупила взгляд и почему-то посчитала себя виноватой. Мало того, что вела себя слишком дерзко с пожилым человеком, так еще и явно обидела его своим предположениями. Увидев мои метания, он добродушно улыбнулся и вышел из дома.

— Идите внутрь, дорогая, — мягко, но настойчиво ответил он на моим попытки выскочить вслед за ним. Я было попытался проявить настойчивость, как к доктору подошел весьма крепкий парень, явно намереваясь сопроводить того до машины или… на чем он там приехал? Только мне категорически не понравился этот холодный убийственный взгляд, что он бросил на меня с немым предупреждением. Пришлось отступить и позволить захлопнуть бронированную дверь прямо перед носом.

— До свидания, — пробубнила я холодному металлу напротив, а затем попытала удачу с дверью. Та, естественно, не поддалась и я вложила всю свою ненависть к Максу, самой ситуации и моей беспомощности в один единственный удар. — Черт!

Естественно, сбила костяшки. Пошла кровь и пришлось бежать в ванну и быстро охлаждать рану. В какой-то передаче я слышала, дескать, это помогает остановить кровотечение. Не знаю, совет подействовал или просто силенок у меня маловато, но через пять минут я уже со всей воинственностью вышла в общий коридор и осмотрела по сторонам.

— Что же, хочешь шоу? Ты его получишь, Варламовский! — что есть мочи закричала я в очередную скрытую камеру и, натянув многообещающую улыбку, пошла реализовывать коварный план.

Иногда рыбкам в аквариуме становится скучно. Их никто не развлекает и совсем нет друзей. Тогда в голове появляются безумные мысли, как сделать больно своему тюремщику. И я точно знала струны, на которые нужно надавить, чтобы инструмент под названием «Максим Варламовский» вышел из строя.

Выйдя в общий зал, я осмотрелась по сторонам. Да! Идеальное место. Я попадаю в объектив не менее, чем пяти камер наблюдения.

— Ох, как же у вас тут жарко! — громко воскликнула я, как в каких-то дешевых порнофильмах и начала медленно расстегивать рубашку-пижаму. Под ней, естественно, ничего не было. — Кажется придется ходить так каждый день…

Тонкая одежда полетела на пол. На самом деле, в комнате было довольно прохладно, если учесть, что Новый Год уже на пороге. Соски тут же затвердели, а кожа покрылась мелкими мурашками. Зато теперь я могла гордо держать осанку, когда медленно стягивала с себя штаны, словно танцевала танец у шеста.

И вот на мне остались одни белые трусики. Ей богу, у меня были мысли стянуть и их, но в последний момент передумала. Достаточно, если моей домашней униформой станут носки и бикини.

Словно ни в чем не бывало, начала готовить яблочный пирог. Плевать, что в холодильнике полно еды, разве не главная мечта всех мужчин — поиметь девушку, всю в муке и тесте, на кухонном столе? Ох, надеюсь, охранники, наблюдающие в камеры, оценили мои пританцовывающие движения, пластику и жаркие взгляды прямо в объектив! Я старалась.

Меня до жути забавлял тот факт, как сильно разозлится Варл, когда узнает, что его игрушку рассматривал кто-то еще, кроме владельца. Он будет вне себя от ярости от моего безумного поступка!

В голове плясали маленькие дьяволицы, когда я случайно схватилась голой рукой за раскаленный противень. Закусив в миг покрасневший палец, я ужаснулась свой же мысли: «Сейчас Макс точно негодует!».

И все встало на свои места… Откуда я знала, как зацепить Варламовского? Я просто была уверена, что моя боль это и его боль… Так оно и было. Каким бы грубым, циничным и противоречивым не был мужчина — его бесило то, что может принести мне неудобство, проблемы, печали.

Сидя на полу около перевернутого не-до-блюда просто плакала, искренне не понимая, что вообще проходит. Как получилось так, что я ищу что-то хорошее в человеке, который держит меня как домашнее животное? Но, что еще хуже, как получилось так, у человека было это самое хорошее?

— Ты жалкая, Лина Майер… — шепнула я себе в ноги и, словно только сейчас заметив наготу, поежилась. Когда?! Когда я позволила себе опуститься так низко? Раньше я предпочитала только сплошные купальники, а сейчас разгуливала по дому, как какая-то девица легкого поведения…

Пусть доктор прав, мир имеет еще тысячу разных оттенков… Согласна! Но как тогда жить? В смысле, нужно ведь как-то определяться с отношением к тому или иному человеку?

Например, Варламовский. Хороший отец; прекрасный любовник; мужчина, верный своему слову. Но ужасный, УЖАСНЫЙ, человек!!! Не верится, что считанные дни назад я существовала в своем маленьком мирке и переживала об отношениях в семье. Варл же втянул меня в какие-то разборки, где не было места еще совсем зеленым девочкам. Пару недель назад мне исполнилось девятнадцать, а я уже видела столько, что хочу уйти на пенсию и забыться.

Пожалуй, последнее можно сделать сейчас.

Еще когда в первый день я осматривала дом, то наткнулась на погреб. У моих родителей он тоже был и там держали скудные запасы вина. В доме Варламовского все обстояло по-другому: ряды запылившихся бутылок ждали своего хозяина.

Был соблазн распить вино в холодном погребе, но я поставила крест на попытках вывести Варла из себя. В конце-концов, однажды он появится и я вытрясу из него правду. А пока я начала задумываться от том, не случилось ли с ним что? Может посадили в тюрьму? Или подрыватель вернулся за Варлом или, хуже того, Артемом?

Об этом я думала сидя перед телевизором с бокалом вина. Мне не давал покоя брачный договор и прощальное выражение лица Макса, когда тот сажал меня в машину… Он ведь прощался не на совсем?!

Да, я зла на него! Да, не понимаю большинство его поступков! Но почему мне кажется, что он один из не многих людей, кто заслуживает долгую и счастливую жизнь? Есть люди, которые сидят на диване и осуждают всех вокруг, а есть Максим Варламовский, которые действует и выживает.

Он как-то сказал, что просто защищает свою семью. Если бы у меня был ребенок, то и я бы пошла на многое ради его защиты. Только это не отменяет того факта, что я для мужчины лишь средство достижения какой-то цели. От этого становилось больно и мерзко одновременно.

Бутылку я приговорила за вечер, а утром едва сползла с постели. Зная, что сегодня снова придет Илья Петрович, ожидала его в общем зале.

Он появился ровно в тоже время, что и вчера. Снова та же приветливая улыбка и нескончаемые вопросы о моем самочувствии. Я знала, что хорошее ко мне отношение — это его работа, но ничего не могла с собой поделать. Мужчина располагал к себе мое доверие.

— Это плохо, делить мир на черное и белое? — робко спросила я, пока тот готовил для меня укол.

— Почему же? Большинство так поступают. Только не у всех хватает мужества себе в этом признаться… — спокойно ответил он, поставив укол, и, когда процесс был окончен, саркастично добавил: — Но, думаю, стриптиз на глазах у четырех дежурных охранников никак не помог разобраться в ситуации, так?

Покраснев, я села и отвела взгляд. Разве не внимания я хотела добиться? Чего тогда стесняться? Нужно смотреть прямо в глаза с высоко поднятым подбородком.

— Он видел, да? — едва слышно протянула я и получила в ответ только многозначительный взгляд. — И… как?

— Просил проверить вашу голову на предмет заболеваний, — весело сказал Илья Петрович по пути к выходу. Но, что-то подсказывало — в каждой шутке есть доля правды. — Я убедил господина Варламовского, что вы просто пытаетесь справиться с депрессией.

Он уже подошел к двери, когда я внезапно ощутила потребность поговорить с ним еще хоть минуту. Как давно я просто не общалась с людьми? Мне необходимо было выговориться или сумасшествие не за горами.

— Вы ведь завтра уже не придете? — получив кивок на свой вопрос, жалобно прошептала: — Не хотите выпить чаю?

В глазах доктора появилась печаль и я уже готова была выслушать отказ, вот только внутреннее напряжение не выдержало и платину прорвало. На глазах появились слезы, а тело начало трясти. Позже я наверняка буду чувствовать себя жалкой малолеткой, но сейчас мне нужен был живой человек рядом. Хотя бы в качестве «жилетки».

— Я не понимаю, что происходит! Еще недавно мне казалось, что самой огромной проблемой в жизни может быть выбор профессии. А сейчас… Все эти взрывы, теракты, побеги, убийства и разоблачения… Это все слишком для меня! Кем нужно быть, чтобы запереть меня одну дома после всего этого? Вы говорили, что не нужно судить все строго и я честно весь прошлый вечер искала что-то хорошее… в Нем, но пока он для меня одна сплошная воронка, которая превращает самое мое существование в ад!

Выговорившись, я задохнулась и вдруг осознала, что просто кричала последние предложения. Стало легче и тут же стыдно, ведь все люди Варла, как и он сам, наверняка слышали эти слова.

«Ну и пусть!» — самодовольно подметил внутренний голос.

— Что же, надеюсь у вас есть черный чай, — с отеческой улыбкой подметил старик и по его немного задумчивым глаза осознала, что влетит ему от работодателя по первое число. — В любом случае я согласен и на воду!

Мы сидели на кухне и разговаривали. В основном говорила я. Рассказывала ему о семье, сестре, Максе, Артеме и даже Кирилле. Свои эмоции, переживания, метания. Было легко открыться человеку, которого ты скорее всего больше не увидишь. А от камер я старалась абстрагироваться. В конце концов, я не пароль от сейфа выдавала, а просто свою жизнь.

Иногда Илья Петрович задавал наводящие вопросы или вставлял свои философские рассуждения. Но одно я запомнила больше всего:

— Сейчас вы на распутьи. Есть ваша прошлая жизнь, с уже прописанными правилами, устоями и мотивами, а есть непонятное «сейчас». Но, знаете… Когда кость срастается неправильно, ее ломают, чтобы исправить.

— То есть «сейчас кость срастается правильно»? — не скрывая издевки в голосе, спросила я.

— Это решать только вам. Ведь у каждого из нас своя правда… Только вот, кость-то можно ломать и ломать, пока вы не останетесь довольны или просто хромать всю жизнь. Выбор у каждого свой.

Плюнув на условности, я решила впервые глубоко затронуть тему отношений с Варламовским:

— Но вы же знаете, Максима! Иногда он делает такие поступки, которые не ждешь даже от рыцарей в сказках, а в следующую секунду превращается в мафиози из бандитского Петербурга.

— Хорошая пища для размышлений, не находите? Только позволите мне сказать пару слов не от имени психолога, а просто от человека и друга господина Варламовского? — он замолчал и не продолжил, пока я не кивнула. — Иногда человек может посещать церковь каждый день, помогать бедным, ни разу не поднять руку с агрессивным намерением и хранить верность возлюбленному всю жизнь, но спокойно переступить через умирающего, голодающего, нуждающегося… потому как «не может ему помочь». Чушь! Не правда ли?.. Я знаю, как вы познакомились с Максимом. И, согласитесь, не лучшая судьба бы вас ждала, вернись вы в тот день домой? Ведь знаете, что родители даже не написали заявление о вашей пропаже? — тяжело сглотнув, я кивнула и он снова продолжил: — Так вот, каждый живет, как умеет. Один показывает свое доброе сердце цветами, подарками и конфетками, а другой дарит то, о чем даже предположить никто не мог. Даже он сам.

— И что же Варл подарил мне?

Он ничего не ответил, а только широко улыбнулся и засобирался уходить.

«Он ведь не имел ввиду любовь, семью и прочие милости?!» — появилась в голове настолько противоречивая идея, что я даже не решилась озвучить ее доктору.

У самого выхода, после прощания, он снова ввел меня в краску:

— Думаю, алкоголь не избавляет от проблем, дорогая. Попробуйте подумать о домашнем животном. Забота о ближнем раскрывает наши лучшие стороны.

Илья Петрович уже ушел, а я еще долго думала над нашим разговором. Ради интереса заглянула в холодильник — новые контейнеры с едой. Затем пошла в погреб и увидела массивный замок на двери. Странно, ведь раньше там не было даже отсека для него.

Кроме всего прочего мною был найден планшет. Сперва я не хотела его трогать, но затем осознала — еще вчера на журнальном столике возле дивана стояли живые цветы, так что новый гаджет явно был для меня.

Тут же всплыл разговор с Ильей Петровичем и я принялась рыскать по интернету в поисках замены реального друга. Остановила свой выбор на мини-собачках.

Сперва я рассматривала милые картинки с неким коммерческим интересом, но только до того, как увидела Мальтезе*. Плюшевая белая игрушка с черными глазами выглядела настолько мило и невинно, что я не сдержала умилительный вздох. Нежели такое чудо еще и живое?

— Малыш, — тут же придумала ему кличку, хоть и осознавала, насколько это бессмысленно — подобное я смогу себе позволить только после освобождения от Варла и долгой изнурительной работы.

Мало того, что это чудо стоило очень-очень приличных денег, так еще и корм их был намного роскошнее того, что я могла бы себе позволить на возможную стипендию или минимальную заработную плату.

Откинув планшет в сторону, решила, наконец, вернуться к реальной жизни девушки, которая осталась на хозяйстве в большом доме. Нашла в небольшом помещении, похожем на подсобку, все необходимые принадлежности для работы и начала наводить марафет в доме. Раньше моим любимым занятием было вытирание пыли, так как это не сложно и быстро, но ни когда в доме три этажа! Тем не менее, решила все же довести начатое до конца и вымыла окна, полы и даже, сумев разобраться с моющим пылесосом, освежила коврики.

Ночью я упала на кровать в таком состоянии, что сил оставалось только закрыть глаза.

Ранее домработнице удавалось посещать дом без звуков и моего последующего пробуждения. Сегодня же я проснулась впервые так резко, словно зазвонил будильник. Что-то внизу упало и разбилось, а я, радуясь нежданному гостью, тут же сорвалась с места и побежала вниз. Тело противно ныло, напоминая, как давно хозяйка отлынивала от физических упражнений.

На первом этаже было тихо и я уже подумала, что мне показалось, когда увидела на полу осколки вазы, в которой когда-то находились цветы. Стало немного страшно, когда по деревянному полу послышались отчетливые мелкие шажки, а самого их хозяина видно не было.

«Первый признак шизофрении…» — помог добренький внутренний голос, но я очень не хотела в это верить и, обойдя диван, замерла на месте… Там, робко прижимаясь к маленькому домику для собак, стоял мой Малыш. Его хрупкое белое пушистое тельце так сильно тряслось, что я вмиг почувствовала себя каким-то чудовищем. Страшно было прикоснуться к этому чуду, чтобы не доставить ему неудобства.

— Сейчас, я принесу тебе… молочко любишь? — Малыш замер, с интересом вслушиваясь в мой голос. Я приняла это за «да» и рванула на кухню.

Так быстро я еще не тормозила. Ведь у холодильника уже кое-кто стоял, делая вид, что его присутствие тут само собой разумеющееся. Будто так было вчера, сегодня и будет завтра.

— Ты за этим пришла? — мужчина поставил на край стола молоко и оно скользнуло прямо в мои руки по столу. Знакомый и до боли родной низкий голос прокатился по всему телу волной чего-то приятного. Тут же вскипела злость. Какого хрена?!