По ту сторону мне было тепло. Помню, как стояла в цветущем саду, повсюду пели всевозможные птицы, где-то неподалеку журчал ручей, ступни обдавала легкой прохладой зеленая трава, а солнце делало все сказочно ярким. Но жаловаться было грех. Все казалось… идеальным. Никаких мыслей, идей, проблем… Полный всепоглощающий покой!
— Эй, — кто-то сзади одернул меня и я словно очнулась от летаргического сна. Сколько прошло времени? Как долго я уже стою на одном месте? Где нахожусь? Что происходит?..
Обернувшись на знакомый голос, тут же отступила назад. Там, в черной куртке и теплых штанах, стоял Кирилл. Он казался варваром в своей зимней одежде посреди весеннего цветущего сада. Парень внимательно смотрел на меня, словно видел в первый или… последний раз, а затем так знакомо протянул:
— Блондиночка, кажется, я все-таки обложался…
Я усмехнулась, ведь он был прав. Кир любил влазить во всякие мутные истории, но дружба с Сашей затмила все.
— Ты никогда не сможешь меня понять, потому что я и сам не понимаю, почему поступил так, а не иначе, — снова заговорил он, а затем похлопал рукой по тому месту, откуда сочилась кровь после встречи с Сашей в морозильнике… Морозильнике?! Последние события очень медленно возвращались в память короткими вспышками, заставляя осуждать свой недавний покой. — Но мне жаль, Лина. Просто знай это, если… когда вернешься.
— О чем ты говоришь?! — внезапно происходящие прояснилось… Рядом Кирилл, эта пустота вокруг… — Я что… умерла? Боже…
— Не знаю, — честно ответил он. Тело пронзил холод и я поежилась. Так странно… Еще секунду назад было очень тепло, а сейчас ноги и руки буквально покрылись инеем. Кирилл заметил это и тут же затараторил: — Времени совсем мало. Слушай: у меня в куртке, во внутреннем кармане, есть две пластины. Это современные грелки. Нажми на железную монетку внутри и держи в руках, чтобы разморозить пальцы. На руке браслет. Похож на обычный шнурок, но если нажмешь на кнопку, то куртка начнет греть. Не надолго, по типу той же грелки, но времени хватит, чтобы…
— Ты ведь знал… — с ужасом осознала я, прерывая монолог парня, — знал, зачем она ведет тебя в морозильник. Так подготовился…
Он коротко кивнул и пояснил:
— Я понял, во что вляпался еще в гостинице, после встречи с Варлом. А когда Саша без проблем вытянула меня из тюрьмы, стало ясно — это конец. Правда, думал, что она просто запрет нас на холоде, но… Судьба, блондиночка, есть судьба!
Я усмехнулась и сделала первый шаг к нему. Он тут же переменился в лице и так громко заорал, что каждая клеточка тела прочувствовала этот ультразвук:
— ПОРА ВСТАВАТЬ!!!
…В морозильной камере по-прежнему стоял обжигающий холод. Радовало лишь то, что, просыпаясь и подскакивая на месте, я помнила то, что… приснилось? Что это вообще было?
Собрав все остатки мужества, жажды жить и резервы сил в кулак, принялась ползти к Кириллу. Парень лежал совсем близко, но добраться до него оказалось настоящей проблемой: ноги пришлось волочить, а руками отталкиваться. Кожа царапалась от любой неровности на полу, ногти ломались, но это все я лишь наблюдала, а не чувствовала.
Наконец, Кирилл был рядом. Рукой дотянуться до куртки оказалось не проблемой, а вот расстегнуть мелкий внутренний карман — настоящий ад. Пальцы были в конец расцарапаны, когда я-таки открыла замок и двумя пальцами вытащила едва ощутимую первую пластину.
Она была там на самом деле!
Не думая о «вещем» сне, тут же нажала на монетку. Медленно-медленно прозрачная жидкость внутри сгущалась и становилась теплой. Спустя минут пять я отогрела пальцы до привычного состояния и, достав вторую грелку, начала стягивать с Кирилла куртку.
Она была дутая и стянутая на запястьях резинками. Стараясь орудовать, как холоднокровный хирург, почти не замечала, что парень под ней не совсем в нормальном состоянии. Да, черт, он был мертв! Но стань я хоть на долю сентиментальнее — тоже отправлюсь к нему. А я, возможно, отвечаю уже не только за себя…
Но вот куртка оказалась у меня в руках. Не без труда натянув ее на себя поверх моей куртки, тут же ощутила тепло. Осталось нажать на браслет Кирилла и… отпустить его. Попрощаться, простить, осознать, что его больше нет…
В тот момент, когда я ощутила руки достаточно хорошо, решила закрыть другу глаза. Мутные, пустые, безжизненные… Было так горько видеть, как добрая часть прошлого уходит в лету: детство, первая любовь, дружба, разочарование… Наверное, только в тот момент пришло осознание, что все произошедшее со мной действительно реальность, а не сон. Простреленная нога все больше ныла по мере того, как я согревалась, а мысли о том, что я побывала на том свете вместе с Кириллом, пугала все сильнее… Ведь, если я на самом деле беременна, то ребенок мог и не вернуться!
В конце концов я убедила себя, что мое подсознание просто спроектировало то, что я и так знала… Все детство Кирилл носил зимой в школу мини-грелки в куртке, потому что был очень худым и мерз от любого сквозняка. Мама придумала этот фокус, чем избавила мальчика от постоянной простуды. Видимо, давние воспоминания взяли свое.
Ну, а куртка… Когда я выбирала курсы в интернете, то наткнулась на нечто подобное и запомнила только потому, что стоила вещь баснословные деньги. Вот и вся разгадка! Наверное…
Тело быстро согрелось, как и руки с головой. Ноги я подогнула под себя и те начали возвращаться к нормальному функционированию, если адскую боль можно так назвать. Я не была доктором и не знала, связано ли это с пулевым ранением или дело в обморожении. Мысль о том, что мне придется их ампутировать пугала, так сильно, что слезы невольно скатывались по щекам, заставляя снова мерзнуть.
Но решение проблемы с обморожением ног было: снять куртку и закутать в нее ноги на какое-то время… Только вот… Я никогда бы не сделала этого! Никогда! Не знаю, играла ли Саша на моих страхах или действительно знала правду, но своим ребенком я не стану рисковать, даже поставив на весы свою возможность ходить!
И тут перед глазам возник Варл… Боги, нежели мне нужно было услышать о беременности, чтобы понять его мотивацию и простить?.. Ведь, поставив себя на его место, вдруг осознала, что поступила бы так же. Сделала бы все ради ребенка! Артему угрожала реальная опасность и вдруг появляюсь я, в которой Макс видит возможное решение проблемы. Насколько плохим отцом нужно быть, чтобы не воспользоваться этой ситуацией?
И потом… Если заново промотать все события, то становится понятным, что Варл обеспечивал мне и ребенку очень достойную защиту, кто же мог подумать, что его жена решится на подрыв машины и теракт в школе?! Кажется, сразу после этого он переписал на меня все имущество, оформил брак, запер в доме в лесу и затаился там со мной. Потому что больше не хотел так рисковать…
И потому что любил? Любил! Возможно, не так, как любят обычные люди. Пусть наша история не походила на романтичный рассказ, который стоит рассказывать детям. Но… Если я бы и хотела от кого-то родить ребенка в свои девятнадцать, то только от Максима Варламовского.
Я и не заметила, как слезы сменились рыданиями. Хватаясь за живот, я пыталась утихомирить внутреннее чувство безысходности. Он не придет. Не спасет возможного нашего ребенка и Артемку. Он не найдет нас. А все из-за меня! Я была слишком глупа, чтобы остановиться и подумать. Чтобы не бежать, а поговорить. Он не мог вечно доказывать мне логичность своих действий, но делал это. Изо дня в день. Он был моей первой и последней опорой. А теперь конец близко, куртка греет все меньше, а я так и не успею сказать ему главное…
Внезапно в коридоре раздался треск, потом шум открывающейся двери, после чего чьи-то шаги застучали по бетонному полу. Они отдавали эхом в голове, но из-за безумно барабанящего сердца я никак не могла понять, кому они принадлежат: мужчине или женщине?
Наверняка, Саша вернулась узнать, как продвигается ее дело по замораживанию живого человека…
Кто-то подошел со спины, а затем я услышала низкий голос:
— Девочка моя…
Варл! Это был он. Только он и спутать этот родной бас было нельзя ни с чем. В какой-то момент мне показалось, что я снова потеряла сознание и слышу то, что хочу, но нет… Он поднял меня на руки и я разрыдалась еще сильнее. Как же хотелось обнять его, прижаться так крепко, чтобы кости затрещали, но тело, увы, было мне не подвластно…
— Не плачь, цыпленок. Все хорошо. Прости… Господи, прости, что так долго! — никогда не слышала его голос таким. Он был сбивчивым, неразборчивым, совсем неуверенным, извиняющимся и растерянным.
— Как Артем? — тут же вырвалось у меня с губ. Краем глаза я заметила, что на нем все еще тот костюм, в котором он встречал моих родителей. Лицо было белым, как мел, а под глазами самые настоящие черные мешки. Сейчас он казался каким-то страшным и опасным животным, готовым загрызть каждого, кто посягнет на его территорию.
Я не услышала, когда другие люди вошли внутрь. Голос Серого вернул в реальность и немного успокоил. По крайне мере, он его не убил за мой побег!
— Можно я возьму ее? — робко уточнил он, протянув вперед руки. Варл оскалился и почти зарычал на него. — Черт! Ты ведь устал! Я просто хочу…
— Пошел вон!!! — заорал мой мужчина, заставляя еще плотнее прижаться к нему. Макс нес меня куда-то, но помещение никак не заканчивалось. Оставалось только догадываться, в каких бараках находился этот морозильник! — С Артемом все хорошо. И с тобой… будет. Очень хорошо, малыш. Очень!
Внезапно я ощутила резкое головокружение и упадок сил. Будто на холоде каждую минуту находилась в напряжении, а теперь расслабилась и медленно теряла себя…
Но ведь… Я могу и не проснуться!
Осторожно положив дрожащую ладошку на щеку мужчины, я заставила его посмотреть на меня. В его глазах была такая боль… И первое, что выдал мой хриплый, едва понятный голос: «Я тебя люблю. Прости…».
— Господи, Лина… — простонал он, наконец, вынося меня на свет. — Ты что, святая? Я втянул тебя во всю эту историю! Ты чуть не умерла там в морозильнике и твоя нога, кажется, с пулевым ранением! Если ты скажешь, что охренеть как меня ненавидишь, то я поверю в это охотнее!
На глазах снова проступили едва высохшие слезы. Я смотрела на его красивое, точеное, такое любимое лицо и с ужасом понимала, что очень скоро отключусь. Возможно, это моя последняя возможность что-то сказать ему…
…Как люди умирают? Что они чувствуют в этот момент? О чем думают?…
— Мне не за что не любить тебя, — едва слышно прошептала, но Варл услышал и, аккуратно укладывая меня в машину и устраиваясь рядом, внимательно слушал. — Ты поступил так, как должен был поступить хороший отец и умный мужчина. Я была слишком глупа, чтобы понять это… Горжусь тобой и не хочу, чтобы ты менял себя. Знаю, ты считаешь себя плохим, виноватым, но… Знаешь, ты самый добрый, правильный и справедливый человек из всех, что я встречала. Не представляю ситуации, в которой я бы не влюбилась в тебя.
Будто разгадав мои мотивы, он поморщился словно от боли и, проведя ладонью по моей щеке, уверенно сказал:
— Ты будешь жить! Какого черта ты прощаешься со мной?!
Силы остались на нуле. Темнота затягивала куда-то вглубь сознания, а каждая минута разговора давалась с адским трудом.
— Пообещай, что не будешь корить себя за произошедшее? — он снова ничего не ответил и я одними губами прошептала: — Я не виню тебя и очень сильно люблю. Наверное, мне нужен был этот морозильник, чтобы подумать о главном.
Он усмехнулся и я была рада, что смогла немного расслабить его складку между бровей. Макс кивнул и уверенно сказал: «Торжественно клянусь!» После этого тело обмякло окончательно. Последний раз мои глаза запечатлели облик мужчины напротив с таким безумным сожалением: как много я не сказала ему, как много не спросила, как сильно не долюбила…
* * *
Темнота перед глазами продлилась недолго. Меня словно засасывало куда-то глубоко-глубоко в воронку, а затем я резко оказалась стоящей на ногах. На дворе светило солнце, но обстановка была очень далека от «райского сада», где я «встретила» Кирилла. Это был самый обычный двор, советская девятиэтажка и детские радостные крики вокруг.
«Странно…» — возникла в голове мысль, когда не увидела ни лающих собак, ни людей, голоса которых слышала неподалеку. Казалось, я нахожусь теплым летним днем в самой гуще событий, но в тот же момент стояла абсолютно одна посреди улицы.
— Раз, два, три… — за спиной раздалась детская считалочка и я обернулась на детский голосок, начиная медленно отступать назад. Это была Саша. На ней была одета советская школьная форма и высокие гольфы. Бантики и светлые локоны развивались на ветру, когда она играла в игру всех дворовых девочек — резиночку. — Сыграешь со мной, Лина? Спорим, я продержусь дольше?
Голос Саши казался спокойный, умиротворенным и довольным. Это показалось мне странным и насторожило, хотя в более детальные размышления вдаться не удалось. Все же в моих странных снах мыслительные процессы шли очень медленно.
Девушка тем временем повернулась ко мне и, улыбнувшись, откинула в сторону резинку. На вид теперь ей было не больше пятнадцати… Она подошла к огромной шине от камаза, вкопанной в землю и разкрашенной в улитку, и весело плюхнулась на нее.
— Посмотри вокруг! Разве это не рай? — блаженно прошептала она. — Люди ищут идеальное место, где им будет хорошо, а у меня есть такое особенное время… Время… Его, как известно, не вернуть.
— Это больше похоже на покой… — прошептала я раньше, чем подумала, а затем едва не задохнулась: — Ты что, умерла, да? Варл, он…
— Не знаю! — перебила меня Саша с искренним замешательством на лице. — Лучше расскажи мне, почему ты пришла?
— Это мой сон. Что за странные вопросы? — тут же ответила я, а затем увидела старые железные качели и с удовольствием села на них. Саша словно не заметила этого поступка и мне почему-то захотелось расслабиться и поделиться с милой школьницей своими мыслями: — Знаешь, а мои пятнадцать — самые худшие за всю историю. Отец, конечно, не бил мать, не пил и не продавал меня танцевать в клуб стриптиз, но жить особой жажды я не чувствовала…
— Почему же? — тут же уточнила девушка и, хитро улыбнувшись, начала стягивать банты с головы, заставляя локоны падать на плечи. — Какое блаженство! Всегда ждала этого весь день только потому, что мама потом делала мне массаж головы… Не молчи, Лина. Расскажи что-то. Тут так… пусто.
Я посмотрела на нее и мне стало по-настоящему жаль, что судьба этой девочки повернулась именно так. Наверное, за каждой стальной леди живет маленькая девочка, которая мечтает о покое, школе и… маме. Но приходится воевать, обороняться и что-то кому-то доказывать…
— А о чем ты думала в последний момент? — спустя долгую паузу спросила я. Помня, как часто Саша задавала этот вопрос мне перед уходом из морозильника… Просто невозможно было не оценить всю иронию судьбы!
Она встала и немного раздраженно повела плечами:
— Уже ведь говорила, что не помню! Но тебе бы эти мысли не понравились. Точно говорю! — она резко повернулась и милая школьница канула в лету. Надо мной возвышалась та самая сумасшедшая в розовой шубе и синих наушниках. Во дворе резко потемнело, а девушка радостно расхохоталась: — Зайка, ты и тут нарушила мой покой! Какого черта тебе надо?! Просыпайся уже и кончай играть в умирающего лебедя.
Мне не было по-настоящему страшно, разве что немного жутко, но ее вопрос «Что тебе надо?» заставил задуматься. Почему я здесь? Почему не могу отпустить эту девушку?
— Не понимаю. В твоем недавнем откровении кое-что немного не сходится… — осторожно протянула я, не без труда вспоминая недавние события. — Допустим, Варла ты ненавидела, потому что он много от тебя хотел и давал мало денег. Артем — твоя ошибка… Но я? Ты как-то обмолвилась, дескать, я была вмешана в твои планы. Нет. Это не так. Все, что я делала — это была с Варлом, во всех смыслах этого слова.
Саша помрачнела, на лице появилась грустная улыбка, но ответа так и не последовало. Пришлось продолжить самой:
— Ты же не ненавидела его… Любила? До безумия? Это больше похоже на правду. Но это не ненависть, это точно. Твой мозг воспринимал все происходящее, как брачные игры, но ты никогда не переступала черты ни с Артемом, ни с Варлом. Боже! Ты ведь заигрывала с ним… Хотела показать, что не такая размазня, за которую он тебя принял. Не жалкая шлюха из бара, а девушка, достойная равной партии и… любви?
Она нахмурилась, а обстановка вокруг начала проясняться. Девушка с ужасом заметила это, а затем взвизгнула, увидев, как ее руки медленно превращаются в пепел, заставляя мелкие частицы растворяться на легком ветру.
— Тебе не терпелось избавиться от меня и занять место «блондиночки» рядом с Варлом… — словно не замечая того, что тело девушки медленно превращается в песок, пробормотала я. Казалось, осознание этого было безумно важным. — Сына ты любила и Макс тебе был дорог. Папа с мамой не научили тебя, как показывать свою любовь. Они всегда доказывали ее силой, умом, расчетливостью, грубостью… Но ты… Превзошла всех!
— Я стала достойной. Во многом даже хитрее его! — шепнула она, когда оставались считанные секунды до полного исчезновения. На ее щеке блеснула слеза: — Проделала такой сложный и длинный путь… для чего?
Я покачала головой, а затем, зажмурившись, прошептала:
— Только тебе решать… Прощай, Саша.
Открыв глаза, я не увидела ее. На душе стало так спокойно и легко, словно с нее пали все оковы. Можно было дышать полной грудью и не бояться сумасшедшей, а лишь жалеть девушку, которая потратила свою жизнь не на то, чего по истине желала. Не по своей вине. Нет. Но факт остается фактом: надо мной больше не висит домоклов меч по имени Саша. Стоило только поближе узнать ее мотивы и… все. Она ушла раз и навсегда.
От последней мысли стало тепло на душе, а в следующую секунду очень захотелось спать. Я закрыла глаза и снова провалилась в темноту…